Мне нужны были деньги, поэтому я поспешила в спальню. Там, в ящике комода, она хранила наличку на всякий случай. Надеюсь, Соня не успела потратить все. К счастью, деньги были, и я, схватив первую попавшуюся купюру, выскочила из квартиры. Дверь оставила открытой, так как ключей у меня не было. Надеюсь, никто сюда не проникнет и Соня не обидится.
У подъезда столкнулась с девушкой, которая шла, уткнувшись в телефон. Точно! Я же могу просто позвонить. Вроде бы еще помню номер подруги.
– Извините, можно позвонить с вашего телефона? – спросила, встав у девушки на пути.
Она подняла на меня взгляд и отшатнулась. Я видела, как ее глаза расширились от страха. Ни слова не отвечая, девушка кинулась в сторону так быстро, будто встретила чудовище. Я так плохо выгляжу? И правда плохо: разорванное, грязное платье с кровавой дырой в районе ноги, перепачканные кровью до локтей руки, наверняка растрепанные и торчащие во все стороны волосы.
Я разрывалась между желанием мчаться к Соне прямо сейчас и пониманием, что в таком виде могу нарваться на неприятности. Подумают еще, что я кого-то убила, и сдадут полиции. Поэтому я вернулась в квартиру и кинулась к шкафу. Где-то там должна висеть моя запасная одежда. В крайнем случае возьму Сонину.
Платье сбросила и оставила валяться прямо на полу, в ванной обмыла наспех видимые участки кожи. Убирать за собой было некогда, поэтому ванна после этого выглядела, как в фильме ужасов: везде кровавые разводы и пятна. Причесалась, в спешке вырывая целые клоки волос, натянула джинсы и футболку и смогла, наконец, без опаски выйти на улицу. Вперед, вперед, нужно спешить!
В ресторан, где Соня подрабатывала официанткой, ворвалась, чуть не зашибив дверью посетителя. Не обращая внимания на его ругань, оглядела зал. Где же, где?
Облегченно выдохнула, увидев ее светлую макушку у одного из столиков.
– Сонька! – крикнула через весь зал, решительно направившись к ней.
– Лида? – обернулась она, неверяще вытаращив глаза. А когда разглядела меня, кинулась навстречу, обняла и разревелась. – Ли-и-идка, – выла она на весь ресторан, – я думала, что ты умерла-а-а!
Это могло продолжаться долго, поэтому я взяла ее за плечи, отодвинула от себя и сказала:
– Я живая, прекрати реветь. Мне нужна твоя помощь. Срочно.
– Ты жива-а-я, – продолжала она захлебываться слезами. – Я так… так рада. Я виновата. Все это из-за меня…
И она заплакала еще сильнее, хотя казалось, что это невозможно. Понимая, что ничего не добьюсь от нее в таком состоянии, обняла и погладила по голове.
– Не виновата ты ни в чем, – сказала, терпеливо пережидая ее истерику. Кажется, все это время она винила себя за то, что провела тот ритуал. И думала, что меня убил демон.
Я увела Соню в служебную комнату, подальше от любопытных посетителей и от гнева администратора. Напоила ее водой, когда она достаточно успокоилась.
– Как… Ик!.. ты вернулась? – спросила она, размазывая по опухшему красному лицу слезы.
– Нет времени объяснять, – сказала я, придвинувшись к ней на диванчике. Расскажу потом. Сейчас мне нужна твоя помощь.
– Какая?
– Нужно снова призвать демона.
– Что?! – воскликнула подруга, уронила стакан на колени, и остатки воды из него расползлись пятном по ее форме. Но она этого даже не заметила. – Ты с ума сошла!
Она секунды три неверяще смотрела на меня, потом вскочила, стащила с себя намокший фартук и бросила его на стол.
– Нет! – заявила Соня, воинственно уперев руки в бока. – Ты не представляешь, каково мне было весь этот месяц!
– Нет?! – спросила я, тоже вскакивая. Я даже не думала, что подруга может мне отказать. – Но мне очень нужно!
– Тебе не нужно. Ты наконец смогла вернуться, вот и хорошо.
Она непримиримо сжала губы и отвернулась.
– Соня, – подошла я к ней и взяла за руку, – я должна спасти одного человека… демона. Он в опасности из-за меня.
– Того демона? – спросила Соня, нахмурившись.
– Да, того, – повернула Соню лицом к себе и добавила, глядя в глаза: – Я очень люблю его и не прощу себе, если что-то случится. И я правда не могу остаться здесь, ведь мое место в том мире. Это очень долгая история, но у меня нет времени… – закончила я шепотом, по щекам текли слезы.
– Правда? – с сомнением в голосе спросила она.
– Правда, – как можно увереннее закивала я.
– Только ты можешь его спасти?
– Только я. Ведь никто не знает, что он в опасности, – сказала, а сама подумала о том, что в конце концов Ари обнаружит пропажу брата и будет его искать. И тогда тоже может попасть в беду.
Соня перевела взгляд на мои руки, все еще сжимающие ее пальцы, и воскликнула:
– А это что?
Я поняла, что она увидела следы от веревок на запястьях, и поспешно спрятала руки за спиной. Надо было надеть кофту с длинным рукавом.
– А это? – не успокаивалась она и ткнула пальцем ниже.
Что она там могла увидеть? Я тоже опустила взгляд и с досадой прикусила губу: рана над коленом, нанесенная демоницей, опять открылась, и кровь проступила сквозь плотную ткань джинсов.
– Это там с тобой такое сделали? – с возмущением спросила Соня. – И ты еще хочешь вернуться? Нет!
Она развернулась и пошла к двери. Я в отчаянии сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Услышала, как Соня говорит кому-то:
– Паш, подмени меня сегодня… Подруга вернулась… Да, та самая. Поможешь?
А потом вернулась в комнату и, не переодеваясь, потянула меня к выходу.
Привела она меня в больницу, где мне обработали ссадины на запястьях, а рану на ноге собирались зашить. Я нервничала и кусала губы, но не от боли, а от того, что чувствовала, как время утекает сквозь пальцы.
Когда обрабатывали ссадины, я пристально рассматривала правое запястье. Раньше там была клятва долга. Я вспомнила, как в миг перед перемещением узор загорелся и осыпался пеплом. Что это значило? Смерть того, кому я давала клятву, или то, что я ее выполнила? Хоть бы второе. Надежда в сердце упрямо теплилась, и я не желала ее терять. Как не желала терять Сарра.
Но почему все же я вернулась на Землю? Неужели то, что произошло в том мире, не смогло перевесить мою связь с этим? Если так, каков шанс того, что у меня получится переместиться снова? Смогу ли я второй раз стать попаданкой?
Эти мысли терзали меня, мешая сидеть спокойно. Врачи даже предложили успокоительное, видя мою нервозность, но я отказалась. Соня тоже смотрела с беспокойством. Нужно хоть немного успокоиться. Иначе она не согласится помочь мне, думая, что так будет лучше. Но лучше не будет!
Я прикрыла глаза, уговаривая себя не нервничать. Это все равно не поможет, и я только потрачу все силы на бесполезные эмоции. Вот только уговоры не помогали. Надеюсь, я хотя бы внешне выгляжу спокойнее.
Меня хотели оставить в больнице до завтра, но я настояла, и мне сделали обезболивающий укол и отпустили. Нога перестала болеть, и я не хромала. Это придавало сил.
Соня вызвала такси и сказала:
– Пока мы будем добираться, ты должна мне рассказать все, что с тобой произошло.
Пришлось кратко описать свои приключения. Таксист странно смотрел на меня в зеркало заднего вида, но мне было все равно. Какая разница, что обо мне подумают? Это не так уж важно. Не понимаю, почему раньше меня так волновало мнение окружающих.
– Хорошо, – сказала Соня, когда мы подходили к подъезду. – Я помогу тебе.
Я почувствовала такую радость, что кинулась подруге на шею.
– Спасибо! Я верила, что ты мне не откажешь!
– Ты меня задушишь, – ворчливо пробормотала она, но я чувствовала, что ей приятно.
Но когда мы вышли из лифта, подруга придержала меня за руку и сказала:
– Я написала твоим родителям. Они ждут нас внутри. Ты не представляешь, что они пережили за это время. И не имеешь права уйти, не увидевшись с ними.
Тут она посмотрела на меня так взросло и строго, так непохоже на себя, что я не смогла ничего ответить. Лишь почувствовала, как стыд горячей волной растекается внутри, опаляя щеки. Ведь и правда: я ни секунды не думала о родителях, когда снова оказалась на Земле. Даже не вспомнила о самых близких людях, которые воспитали меня и никогда не предавали. О тех, на кого я всегда могла положиться.
Пришибленная осознанием, я тихо последовала за Соней. Вошла в прихожую, подняла взгляд и через плечо Сони увидела их, стоящих в дверном проеме. Чувство вины сжало сердце.
Они как будто постарели. Во взгляде мамы, всегда уверенной и непоколебимой, поселились растерянность и беспомощность, а у отца залегла горькая складка между бровей.
– Спасибо, Господи… – прошептала мама, оседая на руки отца.
После того, как я помогла отцу довести маму до дивана и побежала за стаканом воды, Соня поймала меня за локоть и сказала:
– Они знают о том, как ты пропала. Я все рассказала им, не утаивая.
– И они поверили? – удивилась я.
Разве мои рациональные родители могли поверить в настолько невероятный случай?
– Да, – кивнула Соня, – поэтому можешь рассказать им все, что сказала мне.
Я только покачала головой. Чудные дела…
Мама быстро пришла в себя, ей только стало немного дурно. Я ждала слез, но она, видимо, уже взяла себя в руки и показала привычную твердость характера. Только прижала к себе крепко, надолго задержав в объятиях, а потом и отец, к моему удивлению, проявил несвойственную для него нежность: обхватил меня за плечи и погладил по макушке. Так, что это у меня слезы покатились из глаз.
Конечно, они заметили мои раны, но промолчали. И, как и сказала Соня, очень серьезно выслушали мой рассказ – так, словно верили каждому слову, хотя даже для меня он сейчас звучал странно.
Давно наступил вечер. Я видела, что они очень утомились от переживаний, поэтому после рассказа мы с Соней отправили их в спальню отдыхать. И я сидела у постели, пока они не уснули, потому что мама никак не хотела отпускать мою руку. Сейчас я утешала их, как когда-то они меня в раннем детстве. Это потом родители решили вырабатывать у меня силу характера, хотя мне от них нужна была только любовь.
Но, возможно, я ошибалась, думая, что они не любят меня? Что относятся ко мне, как к приемной? Сейчас я видела их обеспокоенность, их нежность и то, что они нуждаются во мне. Возможно, раньше мне не давали это увидеть старые обиды.
Когда родители уснули, я тихо вышла из комнаты и притворила дверь. Соня стояла у окна, согревая пальцы о чашку с чаем.
– Садись, я и тебе сделала, – сказала она, кивая на стол.
Я села и вяло качнула ложечку, глядя на то, как побежала рябь по поверхности напитка.
– Ты правда поможешь мне? – спросила, разглядывая колыхающееся пятно света на дне чашки.
– Да, – сказала Соня, отходя от окна и садясь рядом. – Вижу же, что ты не отстанешь. Я тебя столько лет знаю. Наверное, для тебя это и правда очень важно. Только мне родителей твоих жалко, ведь они сильно переживали.
– Понимаю, – склонила я голову ниже, – но не могу остаться. Я… объясню им все утром. Надеюсь, они простят меня. Когда мы сможем провести ритуал? – спросила, вскинув взгляд на Соню, поэтому заметила, как она досадливо взъерошила челку.
– А вот это проблема. Я ведь выкинула все магические вещи. И ингридиенты для того ритуала тоже. И его описание. Пойми, я ведь правда считала, что это из-за меня ты… – тут она судорожно втянула воздух и продолжила с видимым трудом: – …из-за меня ты умерла. Всему виной я и это проклятое увлечение! – в сердцах воскликнула она.
– Что же теперь делать? – растерянно спросила я. Способ вернуться к Саару вот-вот готов был ускользнуть.
– Ехать к той бабке, которая рассказала о ритуале. Она ведь мне и ингредиенты для него дала. Я еще тогда должна была понять, что это неспроста, – со злостью в голосе сказала Соня. – Но она совершенно сумасшедшая. Когда я ездила к ней после твоего исчезновения, она только смеялась в ответ на мои слова и бормотала что-то о судьбе и предназначении. Может, теперь удастся вывести ее на чистую воду. Так что пойдем спать, – добавила она уже спокойнее. – Ехать туда долго, так что встать нужно пораньше. Я пойду первой.
Она встала из-за стола и ушла в зал, а я долго еще сидела на кухне, рассматривая запястье и думая о том, смогла спасти Саара или нет. Пыталась что-то почувствовать, но это было бессмысленно: у меня даже кулона не осталось. Он, наверное, так и валялся на той поляне в густой траве. Да и чем бы он помог мне? Ведь Саар не смог почувствовать своих родителей сквозь миры.
Утром, когда все проснулись, я как могла убедительно объяснила родителям, почему мне нужно вернуться. Странно, но они, кажется, даже не удивились. Переглянулись и завели безмолвный разговор. Потом мама кивнула, и отец сказал:
– Сначала нам лучше съездить кое-куда.
– Куда? Это далеко? Много займет времени? – я чувствовала вину от того, что испытывала нетерпение и желание поскорее покинуть их, но не могла ничего с собой поделать. Я и так еле дождалась утра. Ночью задремала от силы на пару часов.
– Не очень, – сказала вместо него мама. – На дачу.
– Но зачем нам туда? – удивилась я.
Мы не ездили на дачу с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Там, наверное, все заросло давно и дом не в лучшем состоянии. Не знаю, почему родители не хотели ее продавать.
– Узнаешь, – только и сказала мама, и мне пришлось подчиниться. Вряд ли они хотели потянуть время. Может, это что-то и правда важное?
Дача действительно выглядела неухоженно. Но не так плохо, как я думала. Видимо, родители все же заезжали сюда время от времени.
Отец пошел к дому первым, прокладывая тропинку в густой траве, а мы гуськом последовали за ним. Скрипучий замок открылся с трудом, и после недолгой возни с ним мы все же вошли в дом.
На полу тонким слоем лежала пыль, на мебели белели чехлы. Я вспомнила, как в детстве играла здесь долгими летними днями во время каникул.
Родители пошли на кухню, и я с любопытством последовала за ними. Отец откинул край домотканого ковра и подцепил крышку, закрывающую спуск в погреб.
– Саша, посвети мне, – попросил он маму, и она щелкнула кнопкой фонарика, что лежал тут же, на полке.
Я все еще не понимала, что происходит, и внимательно наблюдала за тем, что они делают. Вот отец спустился, повозился в погребе несколько минут, а потом поднялся обратно. В руках он держал большую деревянную коробку – ужасно пыльную, покрытую клочьями паутины.
– Что это?
Было любопытно, Соня тоже выглядывала из-за моего плеча, но отец махнул рукой и сказал:
– Идемте в комнату. Разговор предстоит долгий.
Когда мы расселись на освобожденных от чехлов стульях вокруг стола, мама полотенцем стерла пыль с крышки, и я ахнула, не отводя взгляда от коробки, оказавшейся шкатулкой. Ведь на крышке был вытравлен цветок азалии, а на замке, запирающем ее, изображен герб семьи Райво.
– Как это? – только и смогла вымолвить я.
Не вязался у меня образ этого мира и вещи из того, магического.
– Что ж... – вздохнула мама. – Об этом давно нужно было рассказать, но мы все не решались. Так и упустили момент.
Она снова вздохнула, сцепила пальцы в замок и продолжила:
– Буду честной: мы взяли тебя из детдома из-за денег.
Я моргнула удивленно, но не расстроилась. Как-то не верилось мне в их меркантильность.
У подъезда столкнулась с девушкой, которая шла, уткнувшись в телефон. Точно! Я же могу просто позвонить. Вроде бы еще помню номер подруги.
– Извините, можно позвонить с вашего телефона? – спросила, встав у девушки на пути.
Она подняла на меня взгляд и отшатнулась. Я видела, как ее глаза расширились от страха. Ни слова не отвечая, девушка кинулась в сторону так быстро, будто встретила чудовище. Я так плохо выгляжу? И правда плохо: разорванное, грязное платье с кровавой дырой в районе ноги, перепачканные кровью до локтей руки, наверняка растрепанные и торчащие во все стороны волосы.
Я разрывалась между желанием мчаться к Соне прямо сейчас и пониманием, что в таком виде могу нарваться на неприятности. Подумают еще, что я кого-то убила, и сдадут полиции. Поэтому я вернулась в квартиру и кинулась к шкафу. Где-то там должна висеть моя запасная одежда. В крайнем случае возьму Сонину.
Платье сбросила и оставила валяться прямо на полу, в ванной обмыла наспех видимые участки кожи. Убирать за собой было некогда, поэтому ванна после этого выглядела, как в фильме ужасов: везде кровавые разводы и пятна. Причесалась, в спешке вырывая целые клоки волос, натянула джинсы и футболку и смогла, наконец, без опаски выйти на улицу. Вперед, вперед, нужно спешить!
В ресторан, где Соня подрабатывала официанткой, ворвалась, чуть не зашибив дверью посетителя. Не обращая внимания на его ругань, оглядела зал. Где же, где?
Облегченно выдохнула, увидев ее светлую макушку у одного из столиков.
– Сонька! – крикнула через весь зал, решительно направившись к ней.
– Лида? – обернулась она, неверяще вытаращив глаза. А когда разглядела меня, кинулась навстречу, обняла и разревелась. – Ли-и-идка, – выла она на весь ресторан, – я думала, что ты умерла-а-а!
Это могло продолжаться долго, поэтому я взяла ее за плечи, отодвинула от себя и сказала:
– Я живая, прекрати реветь. Мне нужна твоя помощь. Срочно.
– Ты жива-а-я, – продолжала она захлебываться слезами. – Я так… так рада. Я виновата. Все это из-за меня…
И она заплакала еще сильнее, хотя казалось, что это невозможно. Понимая, что ничего не добьюсь от нее в таком состоянии, обняла и погладила по голове.
– Не виновата ты ни в чем, – сказала, терпеливо пережидая ее истерику. Кажется, все это время она винила себя за то, что провела тот ритуал. И думала, что меня убил демон.
Я увела Соню в служебную комнату, подальше от любопытных посетителей и от гнева администратора. Напоила ее водой, когда она достаточно успокоилась.
– Как… Ик!.. ты вернулась? – спросила она, размазывая по опухшему красному лицу слезы.
– Нет времени объяснять, – сказала я, придвинувшись к ней на диванчике. Расскажу потом. Сейчас мне нужна твоя помощь.
– Какая?
– Нужно снова призвать демона.
– Что?! – воскликнула подруга, уронила стакан на колени, и остатки воды из него расползлись пятном по ее форме. Но она этого даже не заметила. – Ты с ума сошла!
Глава 78. Родные люди
Она секунды три неверяще смотрела на меня, потом вскочила, стащила с себя намокший фартук и бросила его на стол.
– Нет! – заявила Соня, воинственно уперев руки в бока. – Ты не представляешь, каково мне было весь этот месяц!
– Нет?! – спросила я, тоже вскакивая. Я даже не думала, что подруга может мне отказать. – Но мне очень нужно!
– Тебе не нужно. Ты наконец смогла вернуться, вот и хорошо.
Она непримиримо сжала губы и отвернулась.
– Соня, – подошла я к ней и взяла за руку, – я должна спасти одного человека… демона. Он в опасности из-за меня.
– Того демона? – спросила Соня, нахмурившись.
– Да, того, – повернула Соню лицом к себе и добавила, глядя в глаза: – Я очень люблю его и не прощу себе, если что-то случится. И я правда не могу остаться здесь, ведь мое место в том мире. Это очень долгая история, но у меня нет времени… – закончила я шепотом, по щекам текли слезы.
– Правда? – с сомнением в голосе спросила она.
– Правда, – как можно увереннее закивала я.
– Только ты можешь его спасти?
– Только я. Ведь никто не знает, что он в опасности, – сказала, а сама подумала о том, что в конце концов Ари обнаружит пропажу брата и будет его искать. И тогда тоже может попасть в беду.
Соня перевела взгляд на мои руки, все еще сжимающие ее пальцы, и воскликнула:
– А это что?
Я поняла, что она увидела следы от веревок на запястьях, и поспешно спрятала руки за спиной. Надо было надеть кофту с длинным рукавом.
– А это? – не успокаивалась она и ткнула пальцем ниже.
Что она там могла увидеть? Я тоже опустила взгляд и с досадой прикусила губу: рана над коленом, нанесенная демоницей, опять открылась, и кровь проступила сквозь плотную ткань джинсов.
– Это там с тобой такое сделали? – с возмущением спросила Соня. – И ты еще хочешь вернуться? Нет!
Она развернулась и пошла к двери. Я в отчаянии сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Услышала, как Соня говорит кому-то:
– Паш, подмени меня сегодня… Подруга вернулась… Да, та самая. Поможешь?
А потом вернулась в комнату и, не переодеваясь, потянула меня к выходу.
Привела она меня в больницу, где мне обработали ссадины на запястьях, а рану на ноге собирались зашить. Я нервничала и кусала губы, но не от боли, а от того, что чувствовала, как время утекает сквозь пальцы.
Когда обрабатывали ссадины, я пристально рассматривала правое запястье. Раньше там была клятва долга. Я вспомнила, как в миг перед перемещением узор загорелся и осыпался пеплом. Что это значило? Смерть того, кому я давала клятву, или то, что я ее выполнила? Хоть бы второе. Надежда в сердце упрямо теплилась, и я не желала ее терять. Как не желала терять Сарра.
Но почему все же я вернулась на Землю? Неужели то, что произошло в том мире, не смогло перевесить мою связь с этим? Если так, каков шанс того, что у меня получится переместиться снова? Смогу ли я второй раз стать попаданкой?
Эти мысли терзали меня, мешая сидеть спокойно. Врачи даже предложили успокоительное, видя мою нервозность, но я отказалась. Соня тоже смотрела с беспокойством. Нужно хоть немного успокоиться. Иначе она не согласится помочь мне, думая, что так будет лучше. Но лучше не будет!
Я прикрыла глаза, уговаривая себя не нервничать. Это все равно не поможет, и я только потрачу все силы на бесполезные эмоции. Вот только уговоры не помогали. Надеюсь, я хотя бы внешне выгляжу спокойнее.
Меня хотели оставить в больнице до завтра, но я настояла, и мне сделали обезболивающий укол и отпустили. Нога перестала болеть, и я не хромала. Это придавало сил.
Соня вызвала такси и сказала:
– Пока мы будем добираться, ты должна мне рассказать все, что с тобой произошло.
Пришлось кратко описать свои приключения. Таксист странно смотрел на меня в зеркало заднего вида, но мне было все равно. Какая разница, что обо мне подумают? Это не так уж важно. Не понимаю, почему раньше меня так волновало мнение окружающих.
– Хорошо, – сказала Соня, когда мы подходили к подъезду. – Я помогу тебе.
Я почувствовала такую радость, что кинулась подруге на шею.
– Спасибо! Я верила, что ты мне не откажешь!
– Ты меня задушишь, – ворчливо пробормотала она, но я чувствовала, что ей приятно.
Но когда мы вышли из лифта, подруга придержала меня за руку и сказала:
– Я написала твоим родителям. Они ждут нас внутри. Ты не представляешь, что они пережили за это время. И не имеешь права уйти, не увидевшись с ними.
Тут она посмотрела на меня так взросло и строго, так непохоже на себя, что я не смогла ничего ответить. Лишь почувствовала, как стыд горячей волной растекается внутри, опаляя щеки. Ведь и правда: я ни секунды не думала о родителях, когда снова оказалась на Земле. Даже не вспомнила о самых близких людях, которые воспитали меня и никогда не предавали. О тех, на кого я всегда могла положиться.
Пришибленная осознанием, я тихо последовала за Соней. Вошла в прихожую, подняла взгляд и через плечо Сони увидела их, стоящих в дверном проеме. Чувство вины сжало сердце.
Они как будто постарели. Во взгляде мамы, всегда уверенной и непоколебимой, поселились растерянность и беспомощность, а у отца залегла горькая складка между бровей.
– Спасибо, Господи… – прошептала мама, оседая на руки отца.
Глава 79. Шкатулка
После того, как я помогла отцу довести маму до дивана и побежала за стаканом воды, Соня поймала меня за локоть и сказала:
– Они знают о том, как ты пропала. Я все рассказала им, не утаивая.
– И они поверили? – удивилась я.
Разве мои рациональные родители могли поверить в настолько невероятный случай?
– Да, – кивнула Соня, – поэтому можешь рассказать им все, что сказала мне.
Я только покачала головой. Чудные дела…
Мама быстро пришла в себя, ей только стало немного дурно. Я ждала слез, но она, видимо, уже взяла себя в руки и показала привычную твердость характера. Только прижала к себе крепко, надолго задержав в объятиях, а потом и отец, к моему удивлению, проявил несвойственную для него нежность: обхватил меня за плечи и погладил по макушке. Так, что это у меня слезы покатились из глаз.
Конечно, они заметили мои раны, но промолчали. И, как и сказала Соня, очень серьезно выслушали мой рассказ – так, словно верили каждому слову, хотя даже для меня он сейчас звучал странно.
Давно наступил вечер. Я видела, что они очень утомились от переживаний, поэтому после рассказа мы с Соней отправили их в спальню отдыхать. И я сидела у постели, пока они не уснули, потому что мама никак не хотела отпускать мою руку. Сейчас я утешала их, как когда-то они меня в раннем детстве. Это потом родители решили вырабатывать у меня силу характера, хотя мне от них нужна была только любовь.
Но, возможно, я ошибалась, думая, что они не любят меня? Что относятся ко мне, как к приемной? Сейчас я видела их обеспокоенность, их нежность и то, что они нуждаются во мне. Возможно, раньше мне не давали это увидеть старые обиды.
Когда родители уснули, я тихо вышла из комнаты и притворила дверь. Соня стояла у окна, согревая пальцы о чашку с чаем.
– Садись, я и тебе сделала, – сказала она, кивая на стол.
Я села и вяло качнула ложечку, глядя на то, как побежала рябь по поверхности напитка.
– Ты правда поможешь мне? – спросила, разглядывая колыхающееся пятно света на дне чашки.
– Да, – сказала Соня, отходя от окна и садясь рядом. – Вижу же, что ты не отстанешь. Я тебя столько лет знаю. Наверное, для тебя это и правда очень важно. Только мне родителей твоих жалко, ведь они сильно переживали.
– Понимаю, – склонила я голову ниже, – но не могу остаться. Я… объясню им все утром. Надеюсь, они простят меня. Когда мы сможем провести ритуал? – спросила, вскинув взгляд на Соню, поэтому заметила, как она досадливо взъерошила челку.
– А вот это проблема. Я ведь выкинула все магические вещи. И ингридиенты для того ритуала тоже. И его описание. Пойми, я ведь правда считала, что это из-за меня ты… – тут она судорожно втянула воздух и продолжила с видимым трудом: – …из-за меня ты умерла. Всему виной я и это проклятое увлечение! – в сердцах воскликнула она.
– Что же теперь делать? – растерянно спросила я. Способ вернуться к Саару вот-вот готов был ускользнуть.
– Ехать к той бабке, которая рассказала о ритуале. Она ведь мне и ингредиенты для него дала. Я еще тогда должна была понять, что это неспроста, – со злостью в голосе сказала Соня. – Но она совершенно сумасшедшая. Когда я ездила к ней после твоего исчезновения, она только смеялась в ответ на мои слова и бормотала что-то о судьбе и предназначении. Может, теперь удастся вывести ее на чистую воду. Так что пойдем спать, – добавила она уже спокойнее. – Ехать туда долго, так что встать нужно пораньше. Я пойду первой.
Она встала из-за стола и ушла в зал, а я долго еще сидела на кухне, рассматривая запястье и думая о том, смогла спасти Саара или нет. Пыталась что-то почувствовать, но это было бессмысленно: у меня даже кулона не осталось. Он, наверное, так и валялся на той поляне в густой траве. Да и чем бы он помог мне? Ведь Саар не смог почувствовать своих родителей сквозь миры.
Утром, когда все проснулись, я как могла убедительно объяснила родителям, почему мне нужно вернуться. Странно, но они, кажется, даже не удивились. Переглянулись и завели безмолвный разговор. Потом мама кивнула, и отец сказал:
– Сначала нам лучше съездить кое-куда.
– Куда? Это далеко? Много займет времени? – я чувствовала вину от того, что испытывала нетерпение и желание поскорее покинуть их, но не могла ничего с собой поделать. Я и так еле дождалась утра. Ночью задремала от силы на пару часов.
– Не очень, – сказала вместо него мама. – На дачу.
– Но зачем нам туда? – удивилась я.
Мы не ездили на дачу с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Там, наверное, все заросло давно и дом не в лучшем состоянии. Не знаю, почему родители не хотели ее продавать.
– Узнаешь, – только и сказала мама, и мне пришлось подчиниться. Вряд ли они хотели потянуть время. Может, это что-то и правда важное?
Дача действительно выглядела неухоженно. Но не так плохо, как я думала. Видимо, родители все же заезжали сюда время от времени.
Отец пошел к дому первым, прокладывая тропинку в густой траве, а мы гуськом последовали за ним. Скрипучий замок открылся с трудом, и после недолгой возни с ним мы все же вошли в дом.
На полу тонким слоем лежала пыль, на мебели белели чехлы. Я вспомнила, как в детстве играла здесь долгими летними днями во время каникул.
Родители пошли на кухню, и я с любопытством последовала за ними. Отец откинул край домотканого ковра и подцепил крышку, закрывающую спуск в погреб.
– Саша, посвети мне, – попросил он маму, и она щелкнула кнопкой фонарика, что лежал тут же, на полке.
Я все еще не понимала, что происходит, и внимательно наблюдала за тем, что они делают. Вот отец спустился, повозился в погребе несколько минут, а потом поднялся обратно. В руках он держал большую деревянную коробку – ужасно пыльную, покрытую клочьями паутины.
– Что это?
Было любопытно, Соня тоже выглядывала из-за моего плеча, но отец махнул рукой и сказал:
– Идемте в комнату. Разговор предстоит долгий.
Когда мы расселись на освобожденных от чехлов стульях вокруг стола, мама полотенцем стерла пыль с крышки, и я ахнула, не отводя взгляда от коробки, оказавшейся шкатулкой. Ведь на крышке был вытравлен цветок азалии, а на замке, запирающем ее, изображен герб семьи Райво.
Глава 80. Ведьма
– Как это? – только и смогла вымолвить я.
Не вязался у меня образ этого мира и вещи из того, магического.
– Что ж... – вздохнула мама. – Об этом давно нужно было рассказать, но мы все не решались. Так и упустили момент.
Она снова вздохнула, сцепила пальцы в замок и продолжила:
– Буду честной: мы взяли тебя из детдома из-за денег.
Я моргнула удивленно, но не расстроилась. Как-то не верилось мне в их меркантильность.
