В лаборатории мы были недолго. Ари, показав все, что могло меня заинтересовать, мыслями была уже в конюшне, рассказывая мне про Морковку – ее рыжую лошадку, купленную совсем жеребенком. Она обещала познакомить меня с Яблочком, серым в пятнах и очень послушным, по ее словам. Было понятно, что отказ не принимается. А я заранее трусила, потому что до этого лошадей видела только на картинках.
Коридор, в который вела дверь лаборатории, соединял библиотеку и большую пустую залу с натертым до блеска гладким полом. Наверное, здесь проводили приемы. По краям стояли мягкие диванчики, а на стенах висели портреты.
– Хочешь, покажу наших родителей? – оживилась Ари. – В детстве я часто сюда прибегала, чтобы хотя бы посмотреть на них.
Она подошла к одной из картин в золотой раме. Перед камином на узкой софе сидели мужчина и женщина, держась за руки. Он – жгучий брюнет с длинными волосами и заметными рожками, на которых ветвились золотые узоры. Не такие роскошные, как у Властителя, и без рубинов, но похожие. Она – изящная, с бледной, почти прозрачной кожей, светло-русыми волосами и голубыми глазами, как у Ари. Это была очень красивая пара. Даже на изображении их глаза светились счастьем. Но не это заставило меня застыть у картины с широко распахнутыми глазами, а то, что я знала их, и очень хорошо.
– Ари, – позвала я, – твои родители когда-нибудь были на Земле?
Я всегда знала, что меня удочерили, потому что с пяти до семи лет жила в детдоме. У меня нет воспоминаний из раннего детства, и родителей настоящих я не помню. Но мне понятны чувства Ари: иногда так хотелось хоть одним глазочком их увидеть.
Как ни странно, в детдоме я чувствовала себя даже особенной. Почему-то в детстве я нравилась всем без исключения. Бывало, наш воспитатель – “мама” Алина, как называли ее втихаря дети – садилась рядом, пока я рисую или читаю, и как-то по-особенному ласково на меня смотрела. Другие дети за это на меня сердились, но быстро прощали, ведь им я тоже нравилась. Я мало задумывалась об этом тогда, а потом так и не смогла разгадать причину такого отношения.
Но было кое-что, из-за чего мне завидовали все дети без исключения: меня навещали. Да, очень редко, но регулярно. Именно эти мужчина и женщина, называвшие себя дядя Лева и тетя Марина, изображение которых я сейчас с изумлением рассматривала. Про себя я называла их мамой и папой, но никогда вслух. Это сейчас я понимаю, что между нами нет ни капли сходства, но тогда мне отчаянно хотелось верить, что эти красивые и добрые взрослые – мои родители. И хотя я обижалась, что они не забирают меня домой, оправдывала их в мыслях, убеждая себя, что у них есть причины. А когда они решат все проблемы, обязательно меня заберут.
И когда в семь лет меня удочерили, это стало настоящей катастрофой. Мне стыдно вспоминать, как я вела себя тогда, какие ужасные слова говорила приемным родителям. Но мне было так больно, что хотелось сделать хоть кому-то больно в ответ. И я надеялась, что меня вернут обратно в детдом, а потом заберут настоящие родители.
Шок я испытала, когда в нашу двухкомнатную квартиру в один из зимних дней пришли дядя Лева и тетя Марина. Тогда я, глотая слезы, спросила, почему они бросили меня, и узнала, что моих настоящих родителей нет в живых. А они просто присматривали за мной все это время. Как тете и дяде удавалось навещать меня в детдоме и как они узнали, где я сейчас, не спрашивала. Не считала такие вопросы важными.
Тогда я смирилась со своим положением, а много позже поняла, как мне повезло попасть в по-настоящему хорошую семью. Тетя Марина и дядя Лева еще несколько раз навещали нас, но однажды перестали приезжать. Я не знала, что случилось, и боялась спрашивать. Тогда мне было девять лет, и я привыкла к своим приемным родителям.
Но сейчас я снова увидела их лица, и воспоминания нахлынули, обнажая старую боль.
– Ари, – позвала я, – твои родители когда-нибудь были на Земле?
Девушка удивленно пожала плечами:
– Не слышала об этом. Но лучше спросить у Саара, ведь я была совсем маленькой.
– Тогда… тогда скажи, сколько лет назад они исчезли? – еле выдавила я из себя вопрос и замерла, ожидая ответа.
– Четырнадцать. Ты задаешь странные вопросы, Лида, – сказала она, недоуменно на меня глядя. А меня будто ударили, когда она назвала число. Четырнадцать! Четырнадцать лет назад они перестали приезжать. Я злилась, сердилась на них, а они… они, оказывается, пропали. Что, если они исчезли на пути ко мне?
Из глаз потекли слезы, горло сдавило спазмом, и я начала задыхаться, чувствуя приближающуюся истерику. Сердце так сжалось от тоски, что я согнулась, присела и уткнулась лицом в колени. Хотелось кричать, но было нельзя, поэтому я вцепилась пальцами в колени и раскачивалась, роняя слезы на платье и кусая губы.
Ари подскочила ко мне, обняла и попыталась заглянуть в глаза, спрашивая:
– Да ты что, Лида? Что случилось? Тебе плохо? Больно? Почему ты плачешь?
Я услышала панические нотки в ее голосе и замотала головой, пытаясь показать, что все нормально. Из горла ни словечка не выдавливалось.
– Ты так расстроилась из-за моих родителей? – продолжила спрашивать Ари. – Не нужно, ты что, столько лет прошло. Ну перестань, – вдруг добавила она со слезами в голосе, – а то я сейчас тоже расплачусь.
И она все-таки разревелась, а я обняла ее, пытаясь утешить в ответ. Так мы и сидели на гладком полу, вцепившись друг в друга и выплескивая боль. Одну на двоих.
Когда слезы кончились и мы смогли говорить, Ари снова спросила:
– Так все-таки почему ты плакала?
Я посмотрела на ее красное распухшее лицо, в покрасневшие глаза и соврала:
– Вспомнила о родителях, и накатило. Прости меня.
– Ты не виновата, – сказала Ари, опустив взгляд. Потеребила ленту на платье и добавила: – Я не показывала этого брату. Но мне кажется… кажется, что они уже не найдутся.
После этих слов ее губы задрожали, будто она снова собирается расплакаться.
– Ари, – позвала я и коснулась ее руки, – в вашем мире есть волшебство. Давай будем верить в чудо?
Она сжала мою руку и улыбнулась сквозь слезы.
– Давай.
Я тоже улыбнулась и пожала ее руку, будто закрепляя соглашение. Какая она все-таки хорошая и милая. И ей совсем не идут слёзы.
– Пойдем? – встала я и потянула ее за руку. – Нас ждет Морковка.
Мы проходили мимо большого зеркала в коридоре, когда Ари ахнула, подбежала к нему и схватилась за щеки.
– Лида, какой ужас. Ты только погляди, как я выгляжу! – и она обернулась, предлагая рассмотреть ее подробнее. – Какая Морковка? Да нам к конюшне нельзя подходить, иначе распугаем всех лошадей. Пойдем быстрее в мою комнату.
И она повела меня к себе, рассуждая по пути, какое платье могла бы мне подобрать. Как хорошо, что она еще не совсем повзрослела и быстро отходит. Вот уже и на платья отвлеклась. Слушая ее, я улыбалась. Было так тепло.
В комнате мы пробыли долго. Сначала умывались холодной водой, потом просто разговаривали. Ари попросила служанку принести мороженое – оказывается, оно и в этом мире было, чему я ужасно обрадовалась. Потом Ари зарылась в гардероб, пытаясь найти хоть что-то нужной длины, а спустя минут десять вынырнула с виноватым видом.
– Ничего нет? – спросила я, не сильно расстроившись. – Не страшно, пойду в этом.
– Есть одно… – как-то неуверенно протянула Ари. – Но для него нужен корсет, а мой тебе не подойдет.
Она вытянула из-за спины серебристое платье из легкой переливающейся ткани с отделкой из кружев. Оно выглядело роскошно, и я стала отказываться, но Ари уже опять тянула меня по коридору, только к моей комнате, и говорила:
– Оно тебе чудесно подойдет, я вижу. А у меня глазомер отличный, все-таки я пространственный маг как-никак! И не отказывайся сразу. Сейчас мы отнесем его к тебе в комнату, а завтра наденешь в город. Не пойдешь же ты в этом платье, оно уже грязное, а после конюшни на него страшно будет смотреть, – и она кивнула на подол, который действительно запылился.
Я оставила платье в шкафу, решив разобраться с ним завтра, и мы все-таки добрались до Морковки. Эта хитрая кобылка косила на меня глазом и пыталась куснуть за палец. Озорная, вся в хозяйку. Яблочко был смирным, позволил подойти к нему поближе, а еще доверчиво ел с рук.
Уже стемнело, когда мы, веселые, входили в дом. Ари действовала на меня так, что я тоже чувствовала себя совсем девчонкой. Шумно ворвались в гостиную и увидели Саара. Тот сидел в кресле, подперев подбородок рукой, и о чем-то думал. Ари вопросительно посмотрела на него, а он сокрушенно помотал головой. Тогда она подошла к демону и, так же ничего не говоря, наклонилась к креслу и обняла его. Я не поняла смысла пантомимы, но брат с сестрой, видимо, могли общаться и без слов.
За ужином я наконец вспомнила вчерашнее происшествие на балконе. За день эмоции от него поутихли, но щеки все равно алели от смущения. Еще некомфортней становилось, когда я ловила взгляд Саара, направленный на меня. Он сразу отворачивался, и я не могла понять, что кроется за этими взглядами.
Подготовиться ко сну мне в этот раз помогала служанка. Та же, что утром застегивала бесконечные крючки на платье. Понежившись в ванне, я рухнула на кровать обессиленная. Этот день оказался богат на впечатления. Хотя в этом мире каждый день не давал заскучать. У себя дома я крутилась по привычному, годами установленному кругу: дом, учеба, подработка, редкие встречи с друзьями. Здесь же сюрпризы поджидали на каждом шагу, мир увлекал своей неизведанностью. А еще Саар… Что же все-таки означают его взгляды за обедом?
Теперь я понимала его немного лучше. До этого история его родителей была для меня чужой, и я не принимала ее близко к сердцу. Теперь же сочувствовала его горю и очень хотела, чтобы он все-таки нашел родных. А еще в мыслях настойчиво крутился вопрос: откуда родители Саара знали меня? Чувствую, ответ на него ведет к чему-то важному. Возможно, они могли бы сказать, кто я такая на самом деле? Но теперь хоть что-то мне может сообщить только демон. Интересно, вызов именно его при помощи того ритуала это случайность или судьба? Загадки, загадки… Где бы взять ответы.
Из груди вырвался печальный стон.
– Не-ет… Завтра, все завтра.
И я сунула голову под подушку, представив, что все проблемы тоже спрятались.
***
Утром меня растолкала до неприличия бодрая Ари. Она мельтешила вокруг, рассказывая, сколько всего интересного в городе, а я зевала и ползла в сторону ванной. Из зеркала на меня глянуло растрепанное чучело.
– Нет, Лидка, так дело не пойдет, – сказала я сама себе, – таким видом только детей пугать, а не в люди выходить.
В итоге в ход пошли косметика и помощь ловкой служанки. Ари суетилась и подгоняла нас, как могла. Пока служанка делала мне прическу, я успела позавтракать. Надевать пришлось платье Ари. Та радостно сообщила, что мое синее платье еще не высохло после чистки.
С сомнением посмотрела в зеркало и спросила:
– А это не слишком?
Я выглядела так, будто собралась на бал, а не в город. На лице макияж, волосы собраны в высокую прическу и открывают шею. Платье, на удивление, оказалось впору. Особенно эффектно смотрелась сборка под грудью и глубокое квадратное декольте, обшитое кружевами.
– Да ты что, смотри, какая красотка! – широким жестом обвела Ари отражение в зеркале, но в ее глазах я заметила уже знакомый хитрый блеск. Хотя, возможно, мне показалось.
– Ну ладно, – с сомнением сказала.
Когда спускались и шли к выходу, ари вертела головой, пытаясь что-то высмотреть.
– Ты что-то забыла? – спросила я ее.
– Нет-нет, – ответила та рассеянно, оглядела гостиную и пробормотала: – Вечно его нет, когда нужно…
– Что-что?
– Нет, ничего, – она натянуто улыбнулась.
Когда мы вышли из дома, по бокам от нас и чуть позади пристроились два охранника. Ари зыркнула на них исподлобья, но ничего не сказала. Так мы и пошли сначала по аллее, а потом по дорожке к городу. До него было рукой подать, особняк стоял на холме, и карету мы брать не стали. Погода стояла чудесная, по улицам гуляли горожане. Я почувствовала неладное, когда на нас стали оборачиваться. Мужчины смотрели как-то игриво, а жены поскорее уводили их от нас подальше, гневно при этом на меня зыркая.
– Ари, – прошипела я, – ну-ка признавайся, что в моей внешности не так?
Ари шла, еле сдерживая смех, и ответила не сразу.
– Ну… я уже говорила, что под это платье нужен корсет.
– И?
– А без корсета носить такое облегающее и тонкое платье – на грани приличия, – и она хихикнула, прикрыв рот кулачком.
– Что? Как ты могла не сказать мне об этом сразу?
И ведь прикрыться даже нечем. Никакой накидки или шали с собой, потому что день теплый. Я закусила губу, не понимая, стыдиться мне или нет, потому что я ничего неприличного в этом платье не видела. У нас и не в таком ходят. Хотя, с другой стороны, здесь так не принято. Ну, Ари!
В конце концов решила, что переживать нет смысла. Что же теперь, бежать обратно в особняк? Не голая же хожу.
Тут мимо прошла очередная парочка, и женщина, увидев явный интерес своего мужа ко мне, при всех начала колотить его сумочкой. Ари, увидев такое, заливисто расхохоталась. Она смеялась так заразительно, что я тоже не выдержала и улыбнулась.
Можно сказать, я произвела в городе фурор. Еще немного, и у меня начали бы появляться фанаты, но мы дошли до Магистериума. Сразу видно, что это казенное здание: серые стены, нет украшений на фасаде, маленькие скучные окна. Внутренний интерьер меня тоже нисколько не удивил. Так могло выглядеть здание администрации в моем городе, только здесь обстановка чуть более пышная.
В холле было полно народу: кто-то стоял в очереди к взлохмаченным секретарям, кто-то сидел и заполнял бумаги, некоторые просто скучали и чего-то ждали. Клерки бегали туда-сюда, таская пачки бумажек. Здесь на нас никто не обращал внимания, все были заняты. Посмотрела я на это столпотворение и поняла: застряли мы до вечера.
– Лида, не стой, пойдем, – услышала я голос Ари. Пока я стояла и озиралась, она успела пройти вперед. Увидев, с какой тоской я смотрю на очередь, она пояснила: – Нам не сюда. А даже если бы нужно было сюда, столько ждать я не намерена. Принадлежность к моей семье, знаешь ли, имеет преимущества.
И она подмигнула. Я облегченно выдохнула и поскорее пошла за девушкой.
На третьем этаже, куда мы поднялись, было тихо и умиротворенно, не то что внизу. Да и коридоры здесь попытались украсить картинами и цветами. Ари уверенно повернула налево.
– Ари, откуда ты знаешь, куда нам идти? – запоздало удивилась я.
– О… Ты бы знала, какую инструкцию мне выдал Саар утром: и куда идти, и к кому обратиться, и куда ни в коем случае не ходить, и вообще лучше дома остаться.
Ари закатила глаза и тяжело вздохнула.
– Знаешь, – она наклонилась ко мне и продолжила доверительно: – Мой брат иногда такой зануда. Была бы его воля, он бы меня неделями дома держал.
– Правда? – удивилась я новым граням его характера. – А так и не скажешь…
Ари провела меня к одной из дверей, постучала и сразу же вошла, не дав хозяину кабинета как-то отреагировать.
Коридор, в который вела дверь лаборатории, соединял библиотеку и большую пустую залу с натертым до блеска гладким полом. Наверное, здесь проводили приемы. По краям стояли мягкие диванчики, а на стенах висели портреты.
– Хочешь, покажу наших родителей? – оживилась Ари. – В детстве я часто сюда прибегала, чтобы хотя бы посмотреть на них.
Она подошла к одной из картин в золотой раме. Перед камином на узкой софе сидели мужчина и женщина, держась за руки. Он – жгучий брюнет с длинными волосами и заметными рожками, на которых ветвились золотые узоры. Не такие роскошные, как у Властителя, и без рубинов, но похожие. Она – изящная, с бледной, почти прозрачной кожей, светло-русыми волосами и голубыми глазами, как у Ари. Это была очень красивая пара. Даже на изображении их глаза светились счастьем. Но не это заставило меня застыть у картины с широко распахнутыми глазами, а то, что я знала их, и очень хорошо.
– Ари, – позвала я, – твои родители когда-нибудь были на Земле?
Глава 20. Прошлое
Я всегда знала, что меня удочерили, потому что с пяти до семи лет жила в детдоме. У меня нет воспоминаний из раннего детства, и родителей настоящих я не помню. Но мне понятны чувства Ари: иногда так хотелось хоть одним глазочком их увидеть.
Как ни странно, в детдоме я чувствовала себя даже особенной. Почему-то в детстве я нравилась всем без исключения. Бывало, наш воспитатель – “мама” Алина, как называли ее втихаря дети – садилась рядом, пока я рисую или читаю, и как-то по-особенному ласково на меня смотрела. Другие дети за это на меня сердились, но быстро прощали, ведь им я тоже нравилась. Я мало задумывалась об этом тогда, а потом так и не смогла разгадать причину такого отношения.
Но было кое-что, из-за чего мне завидовали все дети без исключения: меня навещали. Да, очень редко, но регулярно. Именно эти мужчина и женщина, называвшие себя дядя Лева и тетя Марина, изображение которых я сейчас с изумлением рассматривала. Про себя я называла их мамой и папой, но никогда вслух. Это сейчас я понимаю, что между нами нет ни капли сходства, но тогда мне отчаянно хотелось верить, что эти красивые и добрые взрослые – мои родители. И хотя я обижалась, что они не забирают меня домой, оправдывала их в мыслях, убеждая себя, что у них есть причины. А когда они решат все проблемы, обязательно меня заберут.
И когда в семь лет меня удочерили, это стало настоящей катастрофой. Мне стыдно вспоминать, как я вела себя тогда, какие ужасные слова говорила приемным родителям. Но мне было так больно, что хотелось сделать хоть кому-то больно в ответ. И я надеялась, что меня вернут обратно в детдом, а потом заберут настоящие родители.
Шок я испытала, когда в нашу двухкомнатную квартиру в один из зимних дней пришли дядя Лева и тетя Марина. Тогда я, глотая слезы, спросила, почему они бросили меня, и узнала, что моих настоящих родителей нет в живых. А они просто присматривали за мной все это время. Как тете и дяде удавалось навещать меня в детдоме и как они узнали, где я сейчас, не спрашивала. Не считала такие вопросы важными.
Тогда я смирилась со своим положением, а много позже поняла, как мне повезло попасть в по-настоящему хорошую семью. Тетя Марина и дядя Лева еще несколько раз навещали нас, но однажды перестали приезжать. Я не знала, что случилось, и боялась спрашивать. Тогда мне было девять лет, и я привыкла к своим приемным родителям.
Но сейчас я снова увидела их лица, и воспоминания нахлынули, обнажая старую боль.
– Ари, – позвала я, – твои родители когда-нибудь были на Земле?
Девушка удивленно пожала плечами:
– Не слышала об этом. Но лучше спросить у Саара, ведь я была совсем маленькой.
– Тогда… тогда скажи, сколько лет назад они исчезли? – еле выдавила я из себя вопрос и замерла, ожидая ответа.
– Четырнадцать. Ты задаешь странные вопросы, Лида, – сказала она, недоуменно на меня глядя. А меня будто ударили, когда она назвала число. Четырнадцать! Четырнадцать лет назад они перестали приезжать. Я злилась, сердилась на них, а они… они, оказывается, пропали. Что, если они исчезли на пути ко мне?
Из глаз потекли слезы, горло сдавило спазмом, и я начала задыхаться, чувствуя приближающуюся истерику. Сердце так сжалось от тоски, что я согнулась, присела и уткнулась лицом в колени. Хотелось кричать, но было нельзя, поэтому я вцепилась пальцами в колени и раскачивалась, роняя слезы на платье и кусая губы.
Ари подскочила ко мне, обняла и попыталась заглянуть в глаза, спрашивая:
– Да ты что, Лида? Что случилось? Тебе плохо? Больно? Почему ты плачешь?
Я услышала панические нотки в ее голосе и замотала головой, пытаясь показать, что все нормально. Из горла ни словечка не выдавливалось.
– Ты так расстроилась из-за моих родителей? – продолжила спрашивать Ари. – Не нужно, ты что, столько лет прошло. Ну перестань, – вдруг добавила она со слезами в голосе, – а то я сейчас тоже расплачусь.
И она все-таки разревелась, а я обняла ее, пытаясь утешить в ответ. Так мы и сидели на гладком полу, вцепившись друг в друга и выплескивая боль. Одну на двоих.
Когда слезы кончились и мы смогли говорить, Ари снова спросила:
– Так все-таки почему ты плакала?
Я посмотрела на ее красное распухшее лицо, в покрасневшие глаза и соврала:
– Вспомнила о родителях, и накатило. Прости меня.
– Ты не виновата, – сказала Ари, опустив взгляд. Потеребила ленту на платье и добавила: – Я не показывала этого брату. Но мне кажется… кажется, что они уже не найдутся.
После этих слов ее губы задрожали, будто она снова собирается расплакаться.
– Ари, – позвала я и коснулась ее руки, – в вашем мире есть волшебство. Давай будем верить в чудо?
Она сжала мою руку и улыбнулась сквозь слезы.
– Давай.
Я тоже улыбнулась и пожала ее руку, будто закрепляя соглашение. Какая она все-таки хорошая и милая. И ей совсем не идут слёзы.
– Пойдем? – встала я и потянула ее за руку. – Нас ждет Морковка.
Глава 21. Что задумала Ари?
Мы проходили мимо большого зеркала в коридоре, когда Ари ахнула, подбежала к нему и схватилась за щеки.
– Лида, какой ужас. Ты только погляди, как я выгляжу! – и она обернулась, предлагая рассмотреть ее подробнее. – Какая Морковка? Да нам к конюшне нельзя подходить, иначе распугаем всех лошадей. Пойдем быстрее в мою комнату.
И она повела меня к себе, рассуждая по пути, какое платье могла бы мне подобрать. Как хорошо, что она еще не совсем повзрослела и быстро отходит. Вот уже и на платья отвлеклась. Слушая ее, я улыбалась. Было так тепло.
В комнате мы пробыли долго. Сначала умывались холодной водой, потом просто разговаривали. Ари попросила служанку принести мороженое – оказывается, оно и в этом мире было, чему я ужасно обрадовалась. Потом Ари зарылась в гардероб, пытаясь найти хоть что-то нужной длины, а спустя минут десять вынырнула с виноватым видом.
– Ничего нет? – спросила я, не сильно расстроившись. – Не страшно, пойду в этом.
– Есть одно… – как-то неуверенно протянула Ари. – Но для него нужен корсет, а мой тебе не подойдет.
Она вытянула из-за спины серебристое платье из легкой переливающейся ткани с отделкой из кружев. Оно выглядело роскошно, и я стала отказываться, но Ари уже опять тянула меня по коридору, только к моей комнате, и говорила:
– Оно тебе чудесно подойдет, я вижу. А у меня глазомер отличный, все-таки я пространственный маг как-никак! И не отказывайся сразу. Сейчас мы отнесем его к тебе в комнату, а завтра наденешь в город. Не пойдешь же ты в этом платье, оно уже грязное, а после конюшни на него страшно будет смотреть, – и она кивнула на подол, который действительно запылился.
Я оставила платье в шкафу, решив разобраться с ним завтра, и мы все-таки добрались до Морковки. Эта хитрая кобылка косила на меня глазом и пыталась куснуть за палец. Озорная, вся в хозяйку. Яблочко был смирным, позволил подойти к нему поближе, а еще доверчиво ел с рук.
Уже стемнело, когда мы, веселые, входили в дом. Ари действовала на меня так, что я тоже чувствовала себя совсем девчонкой. Шумно ворвались в гостиную и увидели Саара. Тот сидел в кресле, подперев подбородок рукой, и о чем-то думал. Ари вопросительно посмотрела на него, а он сокрушенно помотал головой. Тогда она подошла к демону и, так же ничего не говоря, наклонилась к креслу и обняла его. Я не поняла смысла пантомимы, но брат с сестрой, видимо, могли общаться и без слов.
За ужином я наконец вспомнила вчерашнее происшествие на балконе. За день эмоции от него поутихли, но щеки все равно алели от смущения. Еще некомфортней становилось, когда я ловила взгляд Саара, направленный на меня. Он сразу отворачивался, и я не могла понять, что кроется за этими взглядами.
Подготовиться ко сну мне в этот раз помогала служанка. Та же, что утром застегивала бесконечные крючки на платье. Понежившись в ванне, я рухнула на кровать обессиленная. Этот день оказался богат на впечатления. Хотя в этом мире каждый день не давал заскучать. У себя дома я крутилась по привычному, годами установленному кругу: дом, учеба, подработка, редкие встречи с друзьями. Здесь же сюрпризы поджидали на каждом шагу, мир увлекал своей неизведанностью. А еще Саар… Что же все-таки означают его взгляды за обедом?
Теперь я понимала его немного лучше. До этого история его родителей была для меня чужой, и я не принимала ее близко к сердцу. Теперь же сочувствовала его горю и очень хотела, чтобы он все-таки нашел родных. А еще в мыслях настойчиво крутился вопрос: откуда родители Саара знали меня? Чувствую, ответ на него ведет к чему-то важному. Возможно, они могли бы сказать, кто я такая на самом деле? Но теперь хоть что-то мне может сообщить только демон. Интересно, вызов именно его при помощи того ритуала это случайность или судьба? Загадки, загадки… Где бы взять ответы.
Из груди вырвался печальный стон.
– Не-ет… Завтра, все завтра.
И я сунула голову под подушку, представив, что все проблемы тоже спрятались.
***
Утром меня растолкала до неприличия бодрая Ари. Она мельтешила вокруг, рассказывая, сколько всего интересного в городе, а я зевала и ползла в сторону ванной. Из зеркала на меня глянуло растрепанное чучело.
– Нет, Лидка, так дело не пойдет, – сказала я сама себе, – таким видом только детей пугать, а не в люди выходить.
В итоге в ход пошли косметика и помощь ловкой служанки. Ари суетилась и подгоняла нас, как могла. Пока служанка делала мне прическу, я успела позавтракать. Надевать пришлось платье Ари. Та радостно сообщила, что мое синее платье еще не высохло после чистки.
С сомнением посмотрела в зеркало и спросила:
– А это не слишком?
Я выглядела так, будто собралась на бал, а не в город. На лице макияж, волосы собраны в высокую прическу и открывают шею. Платье, на удивление, оказалось впору. Особенно эффектно смотрелась сборка под грудью и глубокое квадратное декольте, обшитое кружевами.
– Да ты что, смотри, какая красотка! – широким жестом обвела Ари отражение в зеркале, но в ее глазах я заметила уже знакомый хитрый блеск. Хотя, возможно, мне показалось.
– Ну ладно, – с сомнением сказала.
Когда спускались и шли к выходу, ари вертела головой, пытаясь что-то высмотреть.
– Ты что-то забыла? – спросила я ее.
– Нет-нет, – ответила та рассеянно, оглядела гостиную и пробормотала: – Вечно его нет, когда нужно…
– Что-что?
– Нет, ничего, – она натянуто улыбнулась.
Когда мы вышли из дома, по бокам от нас и чуть позади пристроились два охранника. Ари зыркнула на них исподлобья, но ничего не сказала. Так мы и пошли сначала по аллее, а потом по дорожке к городу. До него было рукой подать, особняк стоял на холме, и карету мы брать не стали. Погода стояла чудесная, по улицам гуляли горожане. Я почувствовала неладное, когда на нас стали оборачиваться. Мужчины смотрели как-то игриво, а жены поскорее уводили их от нас подальше, гневно при этом на меня зыркая.
– Ари, – прошипела я, – ну-ка признавайся, что в моей внешности не так?
Глава 22. Магистериум
Ари шла, еле сдерживая смех, и ответила не сразу.
– Ну… я уже говорила, что под это платье нужен корсет.
– И?
– А без корсета носить такое облегающее и тонкое платье – на грани приличия, – и она хихикнула, прикрыв рот кулачком.
– Что? Как ты могла не сказать мне об этом сразу?
И ведь прикрыться даже нечем. Никакой накидки или шали с собой, потому что день теплый. Я закусила губу, не понимая, стыдиться мне или нет, потому что я ничего неприличного в этом платье не видела. У нас и не в таком ходят. Хотя, с другой стороны, здесь так не принято. Ну, Ари!
В конце концов решила, что переживать нет смысла. Что же теперь, бежать обратно в особняк? Не голая же хожу.
Тут мимо прошла очередная парочка, и женщина, увидев явный интерес своего мужа ко мне, при всех начала колотить его сумочкой. Ари, увидев такое, заливисто расхохоталась. Она смеялась так заразительно, что я тоже не выдержала и улыбнулась.
Можно сказать, я произвела в городе фурор. Еще немного, и у меня начали бы появляться фанаты, но мы дошли до Магистериума. Сразу видно, что это казенное здание: серые стены, нет украшений на фасаде, маленькие скучные окна. Внутренний интерьер меня тоже нисколько не удивил. Так могло выглядеть здание администрации в моем городе, только здесь обстановка чуть более пышная.
В холле было полно народу: кто-то стоял в очереди к взлохмаченным секретарям, кто-то сидел и заполнял бумаги, некоторые просто скучали и чего-то ждали. Клерки бегали туда-сюда, таская пачки бумажек. Здесь на нас никто не обращал внимания, все были заняты. Посмотрела я на это столпотворение и поняла: застряли мы до вечера.
– Лида, не стой, пойдем, – услышала я голос Ари. Пока я стояла и озиралась, она успела пройти вперед. Увидев, с какой тоской я смотрю на очередь, она пояснила: – Нам не сюда. А даже если бы нужно было сюда, столько ждать я не намерена. Принадлежность к моей семье, знаешь ли, имеет преимущества.
И она подмигнула. Я облегченно выдохнула и поскорее пошла за девушкой.
На третьем этаже, куда мы поднялись, было тихо и умиротворенно, не то что внизу. Да и коридоры здесь попытались украсить картинами и цветами. Ари уверенно повернула налево.
– Ари, откуда ты знаешь, куда нам идти? – запоздало удивилась я.
– О… Ты бы знала, какую инструкцию мне выдал Саар утром: и куда идти, и к кому обратиться, и куда ни в коем случае не ходить, и вообще лучше дома остаться.
Ари закатила глаза и тяжело вздохнула.
– Знаешь, – она наклонилась ко мне и продолжила доверительно: – Мой брат иногда такой зануда. Была бы его воля, он бы меня неделями дома держал.
– Правда? – удивилась я новым граням его характера. – А так и не скажешь…
Ари провела меня к одной из дверей, постучала и сразу же вошла, не дав хозяину кабинета как-то отреагировать.
