– А ну цыц! – вместо ответа крикнул мужчина низким рокочущим голосом. – И отпустите девчонку. Она под моей защитой.
Ирка почувствовала, как странное оцепенение, сковавшее её тело, прошло. Осталась только боль в лодыжке и жжение в оледеневших пальцах. Она по-прежнему не могла встать, но теперь у неё появилась надежда, что её доведут до дома.
– Ишь, раскомандовался! – просипели сверху. – Петровна, покажи ему!
– Сам показывай, – отозвалась голова с нижней ветки. – Нашёл дуру!
Ирка почувствовала, как у неё темнеет в глазах. Чёрный кокон окутал яблоню от корней до самой макушки. Это не было похоже на дым или туман, ничем не пахло, но дышать в нём было совершенно невозможно. Каждый вдох давался труднее предыдущего, бронхи горели огнём. Ирка закашлялась. Звуки из внешнего мира тоже доносились сюда с большим опозданием, будто шли через толщу воды.
– Прошу второй раз. Заткнитесь и отпустите девчонку, – снова заговорил мужчина. – Третьей просьбы не будет.
Головы загомонили, заскрипели, заухали, и мир поплыл у Ирки перед глазами. Казалось, что она летит в вихре смерча и всё никак не может остановиться.
Ирка лежала на диване в столовой. Ей было тепло и уютно. Свет горел неярко, на кухне уютно шипел чайник. Она привычным жестом запустила руку в бахрому немецкого ковра, висящего на стене. Всё на месте, всё как надо. Только вот… кто поставил чайник?
Она приподнялась на локте, попыталась согнуть ногу, и тут же резкая боль пронзила лодыжку. Ирка выругалась себе под нос. С кухни послышались шаги. Тяжёлые, незнакомые.
Не брат и не папа.
Стиснув зубы, она подтянула ногу, сжалась в комок, жалея, что вот теперь под рукой нет ни баллончика, ни шокера.
Дверь, отделявшая большую комнату и бабушкину бывшую спальню от коридора и столовой, была открыта, и не было видно, кто сейчас идёт к ней.
Ирка ждала, затаив дыхание.
– Ну что, очухалась? – добродушно пробасил незнакомец в ковбойской шляпе. То есть, уже без шляпы. И без кожаного плаща. – Да не бойся ты так, матрос ребёнка не обидит!
Ирка нервно засмеялась. Незнакомец был просто огромным! Головой он почти упирался в потолок, а потёртая и застиранная чёрная рубашка буквально лопалась на его ручищах. Впрочем, сейчас он улыбался, и в глазах у него плясали чёртики.
– Да я и не боюсь, – тихо сказала Ирка.
– Вот и славно. Я нам сейчас чаю сделаю. Тебе надо чего-нибудь поесть и выпить тёплого. Ну и мне за компанию.
– Только у меня это, нога…
– Вывихнула? Сломала?
– Не знаю. Больно очень. – Ирка попыталась сменить положение тела, и чуть не взвыла от того, что в лодыжку будто воткнули нож.
– Я посмотрю, хорошо? – спросил незнакомец. Лицо его стало серьёзных и озабоченным. – Я кое-что в этом понимаю. Если что, поедем в травму.
Ирка кивнула.
Незнакомец присел на краешек дивана я старые доски охнули под его весом – и осторожно дотронулся до лодыжки. Прикосновения были очень болезненными, но короткими и точными. Ирка тихо постанывала, незнакомец хмыкал в задумчивости и говорил что-то успокоительное своим глубоким басом, от которого по телу прокатывались волны тепла.
– Растяжение, – констатировал он. – Надо сделать повязку и ближайшие несколько дней не беспокоить ногу.
Чайник на плите громко зашипел и захлопал крышкой. Незнакомец приложил палец к губам, отправился на кухню, долго гремел там посудой, и через несколько минут появился в комнате с разделочной доской, на которой, как на подносе, стояли две чашки чая, а рядом на блюдце лежало печенье.
– О тебе будет, кому позаботиться? – спросил незнакомец, устраиваясь на табурете рядом с иркиным одром болезни. – Родители, друзья, парень?
– Е-есть, – протянула Ирка. Сейчас, когда все опасности миновали, ей вдруг захотелось, чтобы этот мужчина никуда не уходил, остался тут при ней, и искушение прикинуться сиротой казанской было очень велико.
– Это хорошо. Утром им позвоним, позовём.
– А сейчас?
– А сейчас, во-первых, поздно. А во-вторых, мне надо ещё раз проверить сад. Вдруг там не все угомонились.
Ирка вспомнила висящие на ветвях яблони головы, и её прошиб холодный пот.
– А кто это был? Они ещё там?
– Там, там, куда они денутся… – спокойно ответил незнакомец. – Они всегда там. Как жили, так и умерли, как умерли, так здесь и остались. Просто обычно они сидят тихо, а тут такая ночь… Все души помин просят, а эти так и особо.
– А ты, значит, про это знал, но ничего не сказал? – возмутилась Ирка.
– Я держал всё под контролем, – развёл руками незнакомец. – Пришёл, убедился, что дом жилой, значит, моя помощь понадобится.
– Ты меня напугал, между прочим. Я думала, ты меня грабить пришёл.
– Да я уж догадался, – хохотнул мужчина. – Ты так к дому припустила! Пришлось дальше вести наблюдение скрытно.
– Это как? – удивилась Ирка. – Ты же такой здоровенный, тебя фиг спрячешь…
– Люди порой так невнимательны! Я ж целый месяц был с тобой рядом. Ты мне корм покупала. Вкусный, между прочим. Голову вот чесала…
– Ты хочешь сказать, что был той самой собакой? – Голова у Ирки шла кругом. Но после встречи с духами мёртвых предков она была готова поверить в любой бред.
– Был, ага. Я… Как бы это попроще сказать? – незнакомец почесал за ухом. – Оборотень наоборот. В полнолуние превращаюсь из собаки в человека. Слежу, чтобы всякая нежить и нечисть людей не обижала. Кстати, мне помощница нужна. Не хочешь попробовать?
Ирка почувствовала, как странное оцепенение, сковавшее её тело, прошло. Осталась только боль в лодыжке и жжение в оледеневших пальцах. Она по-прежнему не могла встать, но теперь у неё появилась надежда, что её доведут до дома.
– Ишь, раскомандовался! – просипели сверху. – Петровна, покажи ему!
– Сам показывай, – отозвалась голова с нижней ветки. – Нашёл дуру!
Ирка почувствовала, как у неё темнеет в глазах. Чёрный кокон окутал яблоню от корней до самой макушки. Это не было похоже на дым или туман, ничем не пахло, но дышать в нём было совершенно невозможно. Каждый вдох давался труднее предыдущего, бронхи горели огнём. Ирка закашлялась. Звуки из внешнего мира тоже доносились сюда с большим опозданием, будто шли через толщу воды.
– Прошу второй раз. Заткнитесь и отпустите девчонку, – снова заговорил мужчина. – Третьей просьбы не будет.
Головы загомонили, заскрипели, заухали, и мир поплыл у Ирки перед глазами. Казалось, что она летит в вихре смерча и всё никак не может остановиться.
***
Ирка лежала на диване в столовой. Ей было тепло и уютно. Свет горел неярко, на кухне уютно шипел чайник. Она привычным жестом запустила руку в бахрому немецкого ковра, висящего на стене. Всё на месте, всё как надо. Только вот… кто поставил чайник?
Она приподнялась на локте, попыталась согнуть ногу, и тут же резкая боль пронзила лодыжку. Ирка выругалась себе под нос. С кухни послышались шаги. Тяжёлые, незнакомые.
Не брат и не папа.
Стиснув зубы, она подтянула ногу, сжалась в комок, жалея, что вот теперь под рукой нет ни баллончика, ни шокера.
Дверь, отделявшая большую комнату и бабушкину бывшую спальню от коридора и столовой, была открыта, и не было видно, кто сейчас идёт к ней.
Ирка ждала, затаив дыхание.
– Ну что, очухалась? – добродушно пробасил незнакомец в ковбойской шляпе. То есть, уже без шляпы. И без кожаного плаща. – Да не бойся ты так, матрос ребёнка не обидит!
Ирка нервно засмеялась. Незнакомец был просто огромным! Головой он почти упирался в потолок, а потёртая и застиранная чёрная рубашка буквально лопалась на его ручищах. Впрочем, сейчас он улыбался, и в глазах у него плясали чёртики.
– Да я и не боюсь, – тихо сказала Ирка.
– Вот и славно. Я нам сейчас чаю сделаю. Тебе надо чего-нибудь поесть и выпить тёплого. Ну и мне за компанию.
– Только у меня это, нога…
– Вывихнула? Сломала?
– Не знаю. Больно очень. – Ирка попыталась сменить положение тела, и чуть не взвыла от того, что в лодыжку будто воткнули нож.
– Я посмотрю, хорошо? – спросил незнакомец. Лицо его стало серьёзных и озабоченным. – Я кое-что в этом понимаю. Если что, поедем в травму.
Ирка кивнула.
Незнакомец присел на краешек дивана я старые доски охнули под его весом – и осторожно дотронулся до лодыжки. Прикосновения были очень болезненными, но короткими и точными. Ирка тихо постанывала, незнакомец хмыкал в задумчивости и говорил что-то успокоительное своим глубоким басом, от которого по телу прокатывались волны тепла.
– Растяжение, – констатировал он. – Надо сделать повязку и ближайшие несколько дней не беспокоить ногу.
Чайник на плите громко зашипел и захлопал крышкой. Незнакомец приложил палец к губам, отправился на кухню, долго гремел там посудой, и через несколько минут появился в комнате с разделочной доской, на которой, как на подносе, стояли две чашки чая, а рядом на блюдце лежало печенье.
– О тебе будет, кому позаботиться? – спросил незнакомец, устраиваясь на табурете рядом с иркиным одром болезни. – Родители, друзья, парень?
– Е-есть, – протянула Ирка. Сейчас, когда все опасности миновали, ей вдруг захотелось, чтобы этот мужчина никуда не уходил, остался тут при ней, и искушение прикинуться сиротой казанской было очень велико.
– Это хорошо. Утром им позвоним, позовём.
– А сейчас?
– А сейчас, во-первых, поздно. А во-вторых, мне надо ещё раз проверить сад. Вдруг там не все угомонились.
Ирка вспомнила висящие на ветвях яблони головы, и её прошиб холодный пот.
– А кто это был? Они ещё там?
– Там, там, куда они денутся… – спокойно ответил незнакомец. – Они всегда там. Как жили, так и умерли, как умерли, так здесь и остались. Просто обычно они сидят тихо, а тут такая ночь… Все души помин просят, а эти так и особо.
– А ты, значит, про это знал, но ничего не сказал? – возмутилась Ирка.
– Я держал всё под контролем, – развёл руками незнакомец. – Пришёл, убедился, что дом жилой, значит, моя помощь понадобится.
– Ты меня напугал, между прочим. Я думала, ты меня грабить пришёл.
– Да я уж догадался, – хохотнул мужчина. – Ты так к дому припустила! Пришлось дальше вести наблюдение скрытно.
– Это как? – удивилась Ирка. – Ты же такой здоровенный, тебя фиг спрячешь…
– Люди порой так невнимательны! Я ж целый месяц был с тобой рядом. Ты мне корм покупала. Вкусный, между прочим. Голову вот чесала…
– Ты хочешь сказать, что был той самой собакой? – Голова у Ирки шла кругом. Но после встречи с духами мёртвых предков она была готова поверить в любой бред.
– Был, ага. Я… Как бы это попроще сказать? – незнакомец почесал за ухом. – Оборотень наоборот. В полнолуние превращаюсь из собаки в человека. Слежу, чтобы всякая нежить и нечисть людей не обижала. Кстати, мне помощница нужна. Не хочешь попробовать?
