Ирина сложила оставшиеся вещи в коробку. Всё было готово к переезду на квартиру, приобретённую в ипотеку. Раньше её небольшая семья из трёх человек: она, муж и маленький сын снимали жилье. Новое купили удачно, хозяева торопились продать, поэтому запросили недорого. Ирина заправила за ухо прядь светлых волос, упавшую на глаза, разогнула затёкшую спину. И хотя сборы её изрядно утомили, блестящие карие глаза на круглом лице блестели от удовольствия. Скоро они буду жить в собственной квартире, наконец она сможет обустроить их быт так, как ей нравится. Не нужно больше спрашивать разрешение у хозяев, чтобы переклеить обои или сменить занавески. И фотографии, увлечение мужа, можно развесить хоть по всем стенам, никто больше не скажет ни слова, а у трёхлетнего Кирилла появится своя комната. Ирина бросила взгляд на сына, тот, сопя, усердно запихивал в пакет мягкие игрушки. Внешне Кирилл походил на Павла, был такой же смуглый, черноглазый, темноволосый, как и отец, но характером спокойным, рассудительным и даже флегматичным пошёл в неё. Порывистый Павел шутил, что жена и сын настолько заземлёны и всё подвергают сомнению, что с ними никогда не произойдёт ничего интересного. Однако он здорово ошибся.
Первым в квартиру зашёл Кирилл. Ирина напрочь отвергла шутливое предложение мужа: по всем правилам перевезти из старой квартиры домового или впустить в новое жильё кошку. Все эти мистические действия она считала полной чепухой и бессмысленным абсурдом. Будучи учителем математики, она верила только цифрам, фактам и тому, что видела сама.
Кирилл протопал по коридору на кухню, спустя пару секунд раздался его полный ужаса крик, затем он быстро вылетел оттуда с круглыми от страха глазами. Объяснить родителям, что произошло, чего он так испугался, мальчик не смог. Малыш лишь икал и дрожал мелкой дрожью. Ирина напоила сына водой, как могла успокоила, а потом отвела в детскую комнату. Оглядев кухню и ничего не обнаружив, только пожала плечами. Павел предположил: сына испугал паук или какое-нибудь насекомое, Кирилл их всегда опасался. Хотя раньше он так не реагировал на них.
Как бы то ни было с того времени он не заходил на кухню без сопровождения родителей.
Неделя после переезда прошла спокойно. Как-то утром сонная и расслабленная Ирина отправилась готовить завтрак, она собралась поставить чайник на огонь. Зевнув, прикрыла рот рукой да так и замерла. За столом, положив голову на руки, сидел молодой мужчина в клетчатой рубашке и спортивных брюках. Длинные чуть вьющиеся волосы почти полностью закрывали его лицо. По всей видимости незнакомец спал. В воздухе как после дождя пахло озоном, на кухне было значительно холоднее, чем в остальной квартире. Ирина, поражённая увиденным, вспомнила, что закрыла дверь не только на ключ, но и на цепочку. Она уже хотела возмутиться, как незваный гость медленно поднял голову и внимательно посмотрел на неё. На бледном без единой кровинки лице мужчины странно и неприятно блестели голубые глаза. Он разомкнул посиневшие губы, будто хотел что-то сказать, но не издал ни звука. Ирина вдруг поняла, что не может ни двигаться, ни говорить, тело больше ей не подчинялось, по коже побежали мурашки.
Дальнейшее происходило как в фильме ужасов: фигура незнакомца стала расплываться и таять в воздухе. Вскоре кухня приняла привычный вид. Ирина не могла поверить собственным глазам. Её мировоззрение и всё во что она верила раньше, изменилось в одно мгновение. Ни наука, ни математика не могли объяснить присутствие, а потом исчезновение из закрытой квартиры незнакомого человека. Но самое ужасное, что с того дня призрак мужчины стал появляться на кухне регулярно, пугая и доводя до обморока Ирину и Кирилла. К её огромному удивлению Павел отнёсся к присутствию потустороннего существа спокойно.
– Чтобы избавиться от призрака, – заявил он. – Нужно узнать, что он хочет от нас. Для этого необходимо понять, что с ним случилось?
Спустя время ему удалось выяснить: один из бывших хозяев этой квартиры умер от инфаркта во время завтрака. За месяц до этого происшествия в автоаварии погибла девушка, на которой он собирался жениться. Получалось, неупокоенный дух вызывал ужас у всех, кто заселялся в это жильё, поэтому квартиру так торопились продать. Павел попросил совета у своей старенькой бабушки. Та порекомендовала тщательно обыскать кухню, и то, что они найдут, закопать на могиле мужчины. Имя и фамилию призрака Павлу сообщили старожилы дома.
Больше двух часов он обстукивал стены, отодвигал мебель, пока за мойкой не отыскал серебряный кулон на цепочке. Видимо, украшение упало в щель между стеной и шкафом и осталось там лежать. Когда кулон открыли, то обнаружили крохотное, отсыревшее и чуть пожелтевшее фото, на котором с трудом, но ещё можно было разглядеть симпатичного парня и красивую девушку. Павел с Ириной и сыном съездили на кладбище, отыскали могилу их необычного гостя и закопали медальон в гробничку.
После этого странного ритуала призрак в их квартире больше не появлялся.
Вот такая история. Хотите верьте, хотите нет.
Прода от 12.10.2022, 22:52
Часть вторая: кошка, огненное колесо и причуды памяти.
Воспоминания детства штука странная и порой необъяснимая, что-то в памяти застревает надолго, кое-что исчезает из неё бесследно, а некоторые события видоизменяются так, что уже не понять, где правда, а где затейливые игры разума.
После каких-либо пережитых неприятностей или потрясений мне всегда снится один и тот же довольно жутковатый сон.
Мне снова восемь лет. Возвращаясь из магазина домой, я решаю сократить путь, поэтому поворачиваю на узкую тропинку, ведущую через поле кукурузы к нашему огороду. Пройти мне немного: всего пятьсот метров не больше. На блёклом выцветшем небе висит раскалённый шар солнца, воздух от зноя кажется густым как кисель. Август не баловал дождями, поэтому трава пожухла раньше времени и сейчас шуршит под ногами, как осенняя листва. Жёсткие желтовато-зелёные листья кукурузы будто сделаны из тонкой жести, я то и дело одной рукой отвожу их от лица, в другой несу матерчатую сумку, в которой лежат две буханки, кулёк конфет и бутылка молока. Вдруг за спиной слышится более явственный шорох. Я оборачиваюсь и вижу огромную чёрную кошку. Она мчится прямо на меня. Под её лапами сухие листья подорожника и пырея ломаются и громко шелестят. Жёлтые глаза кошки горят неистовым злобным огнём. Я мгновенно осознаю: это страшное создание явилось по мою душу. Более того понимаю: это моё наказание за неподобающее поведение по отношению к бабе Маше. Только она могла послать это животное разобраться со мной. Старуха как-то посоветовала мне поберечь свои глаза, иначе в один не очень прекрасный момент я могу ослепнуть. Откуда-то я точно знаю: мчится именно кошка, не кот и она собирается выцарапать мне глаза. Я наконец отмираю. От ужаса, охватившего меня, я не могу даже вскрикнуть: пропал голос. Сердце бешено колотится, с силой бьётся о грудную клетку, кровь стучит в висках, во рту пересохло. Я отбрасываю сумку в сторону и срываюсь с места. Мчусь так быстро, что стебли кукурузы только мелькают. Мне больше некогда убирать от лица грубые, шершавые листья и они полосуют кожу, оставляя на ней узкие длинные порезы. За спиной всё ближе и ближе слышится зловещий шорох. Даже сквозь звон в ушах и тяжёлое дыхание я улавливаю его и убыстряю темп, вкладывая в это последние силы. Мне бы только выбежать из кукурузы, а там, на открытом пространстве, я уверена, гигантская кошка отстанет от меня. Заметив впереди просвет, делаю отчаянный прыжок. Приземлившись на прохладные нежные листья свёклы, скольжу на них вдоль грядки. За спиной раздаётся шипение. Повернув голову, краем глаза замечаю, кошка превращается в колесо. Такие колёса я видела на картинках в учебнике истории: деревянные от телеги. Тёмно-жёлтый обод вспыхивает синевато-красным огнём и катится в мою сторону. Взвизгнув, у меня неожиданно прорезался голос, я вскакиваю, но убежать не успеваю. Полыхающее колесо проносится мимо меня и растворяется в воздухе. Я прижимаю дрожащие руки к груди и на подкашивающихся ногах делаю первый шаг в направлении дома. Пятьдесят метров земельного участка я преодолеваю так долго, что это кажется вечностью.
Каждый раз после этого сна я чувствую себя разбитой и уставшей, будто и правда бегала по кукурузе, спасаясь от разъярённого животного. Сейчас мне тридцать лет, но и спустя столько времени я помню многое из того, что тогда произошло. Я не забыла даже запах того дня, в воздухе ощущался удушливый аромат пыльцы цветущей амброзии, осота, полыни и лебеды. Доплетясь до двора, я без сил свалилась на лавочку, стоящую под огромной шелковицей.
– Что случилось? – встревожилась бабушка, увидев моё лицо, на котором, вероятно, не было ни кровинки.
Она вытерла руки о фартук, отодвинула на край печи кастрюлю, чтобы её содержимое кипело слабее. Летом бабушка готовила еду на дровяной печи, сложенной под небольшим шиферным навесом. Поздней осенью с неохотой она переходила кашеварить в хату на кухню.
Я посмотрела на бабушку и на одном духу быстро поведала, что со мной произошло.
Бабушка Вера покачала головой. Белый платочек в мелкий синий горошек сполз с её головы. Она поправила его, завязала концы платка туже, пряча совершенно седые волосы. На её загорелом лице, покрытом морщинами, блеснули глаза, похожие на ягоды спелого паслёна и такого же маленького размером как они.
– Говорила же: надевай платок или кепку. Немудрено, что в такую жару тебе напекло голову, поэтому и почудилось всякое. Вот даже сумку с хлебом где-то посеяла.
Возмущённо мотнув головой, я поднялась с лавки, сердито топнула ногой.
– Я говорю правду. Эта бабка Марья отомстила мне за то, что я ей дули в кармане показывала и проклятой ведьмой обзывала. Хоть я и шептала, она, видимо, как-то услышала.
Бабушка хмыкнула, с интересом посмотрела на меня.
– Значит, вину свою чувствуешь? Зачем тогда так поступала? И почему ты решила, что именно Марья превратилась в кошку.
– Я сразу поняла. Будто она мне это сказала.
Бабушка сложила руки на груди.
– А тебе не пришло в голову, что кошка была обыкновенного размера. Животинка заблудилась в поле, оголодала. Вот и бежала за тобой, учуяв запах свежего хлеба. Говорят же: у страха глаза велики.
Я с трудом проглотила вязкую слюну. Заметив это, бабушка Вера набрала из эмалированного ведра кружку воды и подала мне. Напившись, я сокрушённо произнесла:
– Ты мне не веришь, но кроме кошки ведь ещё колесо было.
Бабушка взяла меня за руку.
– Пойдём-ка.
– Куда?
– Узнаешь.
Она повела меня через двор на огород. Добравшись до грядок со свеклой, она внимательно оглядела их.
– Смотри здесь лишь примятая ботва, нет ни следа от колеса. А если бы здесь промчалось горящее колесо, то на дорожке вспыхнула бы сухая трава, но всё чисто ни пепла, ни гари. Теперь сходим за сумкой.
Как я ни возражала, бабушка, крепче сжав мои пальцы, потащила меня к тропинке через поле. Едва мы зашли в кукурузу, нас сразу охватило стоячим, горячим, пыльным воздухом. Сумка отыскалась вначале тропинки, недалеко от дороги. Бабушка подняла её, заглянула внутрь.
– Всё на месте. – Вытирая кончиком платка потный лоб, она бросила на меня задумчивый взгляд. – Ты общалась с бабой Машей в магазине?
У меня перехватило дыхание. А ведь точно баба Маша остановила меня перед магазином, какое-то время ничего не говоря, молча смотрела мне в глаза, а потом, фыркнув, заявила:
– Глазами ты очень похожа на Веру в молодости. Может, и её дар переняла, а вот светлыми волосами и белой коже явно в своего папашу пошла. Характером, скорее всего, тоже в него. Однако девочке не подобает быть такой вредной, это надо срочно исправлять. Не дело насмехаться над пожилым человеком. Думаешь, я не знаю о твоих проделках? Отлично знаю, поэтому уж не обессудь. Получишь, что заслужила.
Я догадалась, что ничего хорошего от этой бабки, похожей на классическую ведьму крючковатым носом, загнутым вверх узким подбородком и глубоко посаженными глазами-бусинками, ждать не приходится. Я едва удержалась от того, чтобы не удрать от зловещей старухи со всех ног, постаралась, не отвечая, с достоинством уйти.
Имея отличную память, я почти дословно воспроизвела слова бабы Маши. Бабушка Вера усмехнулась.
– Понятно. Она тебя напугала. Это тебе урок на будущее.
– Но как? – Я с удивлением уставилась на бабушку.
– Ты, возможно, уже слышала о гипнозе. Маша им хорошо владеет. Всё это тебе просто привиделось.
Домой мы возвращались тем же путём. Проходя мимо грядок со свеклой, я коснулась листьев, а когда посмотрела на пальцы, на кончиках заметила чёрные следы от сажи. Я похолодела от страшной догадки, но будучи убеждена, что бабушка мне не поверит, ничего не стала ей говорить.
С того времени стоило мне расстроиться, испытать тревогу или волнение, мне стало сниться то, что произошло тем жарким летним днём. Даже спустя много лет я так и не поняла, было это на самом деле или мне просто почудилось.
С бабушкой Машей у меня связано ещё одно неприятное воспоминание, оставившее в моей душе досадный, тягостный осадок. Я как раз перешла в десятый класс. Начало октября выдалось тёплым, солнечным, похожим на припозднившееся лето.
Надо сказать, что бабушка Мария и моя бабушка Вера были давними врагами, и вражда эта началась задолго до их появления на свет. Дело в том, что они являлись потомками третьего поколения знахарей, живущих на нашем богом забытом хуторе. Он хоть и находился всего в тридцати километрах от маленького районного городка, являлся местом, до которого приходилось добираться где по грунтовке, а где и вовсе по бездорожью. Будто с концом асфальтированного покрытия обрывалась и нормальная цивилизация. Когда-то хутор был отделением большого колхоза, но когда тот распался, отделение ликвидировали. Люди помоложе, лишившись работы и средств к существованию, переехали кто в город, кто в большое село. На хуторе остались лишь старики и малолетние дети, доверенные бабушкам и дедушкам для воспитания. Про хутор совсем бы забыли, если бы не две местные знаменитости: знахарки, о которых знали все в районе.
Но если моя бабушка выливала испуг, снимала порчу, лечила «рожу», разные болячки, воспаления и язвы, то баба Вера занималась приворотами, помогала беспутным девицам вытравливать нежеланных младенцев, давала советы по избавлению от соперников в любви, от недругов при получении наследства. Иногда выходило так, что одна избавляла от испуга и порчи, другая их наводила. За глаза старушек называли одну чёрной ведьмой, другую – белой. Будучи антагонистками, пожилые женщины ненавидели, но уважали друг друга.
Я с детства наблюдала, как бабушка Вера принимает у себя в комнатке людей, как они потом благодарят её за помощь. Находясь в такой необычной обстановке, как всякий бунтующий подросток, я протестовала и возмущалась, называя лечение бабушки шарлатанством. Я верила и не верила в знахарство. Иногда мой скептицизм разбивался о наглядные примеры. Не раз я видела людей с рожистыми воспалениями, выглядевшими довольно неприятно и жутко, но после двух-трёх сеансов лечения у бабушки, их болезнь отступала. Больше всего насмешек у меня вызывало избавление от порчи и сглаза, которые я не признавала, считая их выдумкой легковозбудимых людей. Именно мой скепсис в своё время побудил меня некрасиво подшутить над бабой Машей.
