– Бедный Алексей Валерьевич, – усмехнулась Ивка.
Дежурным врачом в их смену работал застенчивый, только что окончивший институт молодой врач. Он краснел и терялся от любого грубого слова.
Алексей Валерьевич направил Иванну на обследование. Больших проблем со здоровьем коллеги у неё не выявили. Второй более глубокий обморок случился ночью. Она упала в коридоре, снова напугав больных. После этого Иванна решила перейти из ночных медсестер в дневной стационар. Ей предложили место медсестры, обслуживающей больных на дому. Иванна выполняла назначения участкового врача. Приходилось исписывать кучу бумаг и за день наматывать километры. В этом была и своя польза: женщина похудела и посвежела. Обмороки прекратились. Существовал здесь и дополнительный заработок: небольшие суммы платили за незапланированные уколы другим домочадцам больного, дарили коробки конфет и шоколадки. Однажды делая укол бабушке из элитного дома, она получила предложение: за шесть тысяч в месяц два раза в неделю убирать квартиру. Ивка хотела возмутиться, но потом осмотрела апартаменты пожилой женщины и согласилась.
– Анжела Петровна, я буду наводить порядок после работы, по вторникам и пятницам.
– Хорошо деточка, – смиренно согласилась старушка.
Иванна еле сдержала смех. Бабуля не из неробкого десятка и по вредности превосходила бабу ягу. Анжела Петровна привыкла к лёгкой, обеспеченной жизни, будучи замужем за крупным чиновником из областной администрации. Женщина никогда не работала и привыкла, чтобы её капризы выполнялись, а слабостям потакали. После смерти отца сын, женившись, купил матери двухкомнатную квартиру в хорошем районе города и отселил её. Невестка не желала жить в одном доме с требовательной свекровью. Заботливый сын нанял в помощницы маме приходящую кухарку и домработницу. Кухарка суровая неразговорчивая женщина средних лет появлялась утром, готовила на день и исчезала. Она продержалась у взбалмошной Анжелы Петровны два года, а вот домработницы менялись каждые два месяца. Последняя устроила разборки с хозяйкой на глазах медсестры. Иванна заметила, что бабуля получала огромное удовольствие от скандала. Глаза Анжелы Петровны молодо сверкали, хотя она делала вид, будто потрясена поведением девушки, которую сама же и довела до истерики. Ивка поняла психологию старушки.
«Ну что ж, сколько сумею, столько и продержусь. Тем более что деньги хозяйка квартиры обещала платить исправно».
Кроме уборки в её обязанности входили походы в магазин, расположенный на первом этаже дома. К зарплате медсестры дополнительные шесть тысяч – весомый довесок. Как-то закладывая в холодильник купленные по списку хозяйки продукты, она не смогла их вместить.
– Анжела Петровна, в холодильнике все полки заняты и морозилка переполнена. Что делать? Сказать кухарке?
– Нет, деточка, перебери и выкинь в мусорку те, у которых срок на исходе. Я кушаю только качественные продукты, слава Богу, не плебейка, могу себе позволить.
Иванну обдало жаром, но она стиснула зубы, понимая, что хозяйка нарочно её злит, разыгрывая спектакль.
– Конечно, Анжела Петровна, вы же особенная… – про себя добавила: – змея. – Она перебирала упаковки с мясом, рыбой, фаршем, морепродуктами и не знала, что делать. На всех стоял не истекший срок годности. Отобрала пакет с мясом месячной давности и сверток с морепродуктами.
– Вижу: тебе жалко выбрасывать. Дай. – Хозяйка забрала из рук Ивки крепкий целлофановый пакет и шустро заполнила всем, что попалось под руку.
Иванна потеряла дар речи: бабуля собиралась выбросить качественные дорогие продукты.
– Послушайте, Анжела Петровна, если вам это не нужно, – она показала на пакет, – можно я заберу домой.
– Нет, деточка, я не позволю вам травить себя заморозкой. Вынесите на мусорку. Сейчас же! Когда вернётесь, наведите порядок на балконе.
Ивка хотела возразить, но тут же заметила злорадный блеск глаз старой женщины. Она сообразила, эту изощрённую пытку бабуля применяла ко всем домработницам.
– Сейчас всё сделаю.
Иванна подняла тяжелый пакет и потащила к выходу. Она сейчас несла в руках продукты стоимостью две её зарплаты. Целлофан угрожающе затрещал, еле успела прислонить пакет к мусорному баку, как ручки оборвались.
Она навела порядок на балконе, убрала в комнатах, ванной и туалете. Прощаясь, хозяйка квартиры вручила ей семьсот пятьдесят рублей. Анжела Петровна предпочитала платить оговоренную сумму частями, за каждый день работы. Вручала так, будто медсестра не заработала эту сумму, а выпросила у неё доброй самаритянки. Иванна вышла из подъезда, на улице уже смеркалось. Она помнила о вынесенных на мусорку продуктах.
«Сегодня стояла прохладная погода, большой пакет полон заморозки – продукты не должны испортиться. По идее они не успели даже разморозиться».
Ивка зашла в магазин и купила два крепких пакета. Крадучись и оглядываясь по сторонам, как вор, подошла к мусорным бакам. От стыда, что её могут увидеть, горели уши и лицо. Продукты действительно только-только начали размораживаться, вокруг них образовалась грязная лужа. Морщась от запаха из баков, она быстро переложила подтаявшие продукты в купленные пакеты. Выпрямившись, окинула взглядом окна дома и замерла. На балконе стояла Анжела Петровна и смотрела прямо на неё. Мусорные баки освещал только один тусклый фонарь, но его света оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть Иванну. Обе женщины какое-то время таращились друг на друга. Ивка вышла из ступора, от злости даже пропал стыд. Она помахала рукой старушке, подхватила ношу и отправилась домой.
В следующий вторник решила не появляться у Анжелы Петровны. Делать уколы старушке собиралась просить другую медсестру. Иванна уже поняла: у бабульки заготовлено много способов глумления над людьми. Видимо, она так развлекалась. Ивка подсчитала, какую сумму она сэкономит, не тратя деньги на питание, и повеселела. Теперь можно подумать и о новом платье, и о сумочке, даже останется на покупку нескольких пачек бисера. В редкие свободные часы она с дочерью из тонкой проволоки и бисера мастерила фигурки зверей, птиц, букетики цветов. В эти минуты Иванна отдыхала душой. Они неторопливо беседовали, Саша рассказывала о школе танцев, о подругах – это было их время. Необыкновенно красивые поделки из бисера дарились друзьям и знакомым на дни рождения.
Вечером Дмитрий с удивлением посмотрел на поданный ему ужин.
– Мы внезапно разбогатели, а я не в курсе? – На столе красовались мидии с золотистым луком, грибы в сметане и три больших куска стейка с поджаренной корочкой.
– Ты же знаешь, я убираю квартиру, появился дополнительный заработок, – объяснила Иванна и покраснела, вспомнив мусорку.
Во вторник она передумала – решила посмотреть, как поведёт себя Анжела Петровна. Ивку подстегивала какая-то весёлая злость и желание поставить на место заносчивую бабку. Она уже догадалась, что повела себя так, как все её предшественницы.
Иванна сильно устала, ноги гудели, будто к ним подключили провода высокого напряжения. Ей пришлось взять дополнительных пациентов заболевшей медсестры, а потом выдержать, не сорвавшись, противостояние с Анжелой Петровной. Правда, тут она сама виновата, могла бы не приходить. При её появлении на пороге квартиры старушка на минуту потеряла дар речи, но быстро справилась с собой и проворчала:
– Вы, милочка, сегодня немного позже обычного.
– Пришлось подменять прихворнувшую коллегу, – ответила Ивка и, накинув халат, принялась за уборку.
Хозяйка не обмолвилась и словом об увиденном ею с балкона. Иванна тоже промолчала. Закончив уборку, собралась уходить.
– Дорогая, простите, я уронила марганец в ванной, наведите, пожалуйста, там порядок.
Чертыхнувшись про себя, Ивка отправилась в ванную комнату. Старушка усердно постаралась насыпать марганец везде: в раковине, на кафельном белом полу, в ванне и даже на стеклянных полочках. Так поступить можно только нарочно.
«Бросить все к чёртовой матери», – негодовала Иванна. – Но руки уже поливали из душевого шланга ванну. Упрямство не позволяло ей так быстро сдаться. Когда она закончила уборку, то еле стояла на ногах. Анжела Петровна вручая деньги, усердно вглядывалась в её измученное лицо. Ивка молча взяла купюры, не глядя сунула их в кармашек сумки.
Открыв дверь своей квартиры, уже из коридора услышала звуки и шум выстрелов. Муж сидел за компьютером, играя в войну. Она прошла на кухню. В мойке горой лежала немытая посуда, на столе крошки и пятна от кофе. Раздражение острой горечью стало подниматься к горлу. В спальне валялась небрежно брошенная одежда. Иванна, стараясь взять себя в руки и не сорваться на крик, зашла к мужу в зал.
– Для меня наступил бы праздник, если бы ты хоть раз приготовил ужин.
– Привет. Ты уже дома, а я увлекся и не услышал. – Он на секунду оторвался от экрана.
Возле ножки стола стояла пустая пивная бутылка, а на столе бокал с недопитым пивом.
– Сегодня даже не пятница. – Она гневно показала на бутылку.
– Не гунди и не начинай, это живое пиво. Должен же я как-то расслабиться, – взвился муж. – Знаешь, сколько проблем на работе!
Иванна поправила на диване покрывало, собрала с журнального столика остатки сухой рыбы. Забрав со стула полотенце, вернулась на кухню. Постояла у окна, прижимая ладони к горящим щекам.
«Если начну ругаться, будет очередной скандал, а он всё равно поступит по-своему».
– Кстати, где наша дочь? – крикнул Дмитрий. – Это она не помыла посуду.
– У Саньки сегодня танцевальный кружок, – ответила Иванна, включая горячую воду. Третья трудовая смена началась.
– А почему я ничего не знаю об этом?
– Потому, что ты утром не слушал меня, а я говорила.
– Болтаешь много лишнего, вот и не слышал, – повысил Дмитрий голос.
«Ну да, ваше величество критиковать непозволительно», – разозлилась она, с грохотом устанавливая вымытую посуду в сушилку.
Звякнул дверной замок, вернулась Саша. Два раза в неделю она занималась в студии бального танца.
– Мамуль, приветик, а мы новый танец разучили. В сентябре наша студия выступит на дне города. А что ты готовишь на ужин? А у меня не получается чечетка. А ты купила мне книгу? – засыпала новостями и вопросами дочь.
– Книгу купила. На ужин макароны по-флотски и салат с капустой, – улыбнулась Иванна и подумала: «Самое быстрое, что смогла приготовить».
Санька побежала переодеваться и звать к столу отца. Минуты вечернего ужина были самым счастливым временем для семьи Солей. Подвыпивший, но не пьяный, муж весело шутил, подтрунивал над дочерью, а она щебетала, рассказывая ему свои новости. Потом Саша побежала вырезать бумажные платья для куклы из детской книжки, а Дмитрий вернулся в зал, смотреть очередной сериал про доблестную полицию. Ивка навела порядок в кухне и пошла в душ. Тёплая вода освежала и даже, кажется, смыла дневное напряжение.
Дочь закончила вырезать и начала раскрашивать кукольные наряды. Протянула вошедшей в комнату матери несколько готовых раскрашек. Иванна одобрила такую красоту.
– В студии не обижают?
– Нет, – хмыкнула дочь. – Мам, забыла сказать: завтра у нас чаепитие и праздник для родителей. Придёшь?
– Постараюсь.
– Мам, – дочь замялась. – Не одевай своё синее платье, оно старое.
– Саш, но оно же хорошо выглядит, – растерялась Ивка.
Санька покраснела.
– Нет, ты в нём хуже всех.
«Собиралась ведь купить обновки, только не успела, – досадовала Иванна. – А дочка-то выросла, раньше не замечала, в чём я одета».
– Не волнуйся, не надену платье, – успокоила она Сашу. – Завтра не забудь поесть первое, в холодильнике стоит кастрюля с супом.
При слове суп дочь скривила смешную рожицу: аппетитом Санька похвастаться не могла. Раздеваясь в спальне, Ивка напомнила себе о желании сесть на диету, о которой уже благополучно забыла. Втянув живот, встала на цыпочки. Как-то нужно отрегулировать питание: кофе утром, сухомятка в течение дня и плотный ужин. Так продолжается уже девять лет. Сто раз давала себе обещание с понедельника начать новую жизнь. С тех пор прошел не один понедельник, прошел и сгинул, а килограммы всё добавлялись. Глубоко в душе она знала, что стала непривлекательной для мужа, и это её устраивало. После того как Дмитрий стал выпивать, она резко охладела к нему. Все интимные отношения с ним свелись к удовлетворению его и терпеливой покорности с её стороны. Чем меньше он проявлял к ней интерес, тем лучше. Их нормальные отношения длились всего два года. Как ни странно, Иванна не сопоставила резкое охлаждение к мужу с его пьянством. А если бы дала себе труд немного подумать, поняла бы: натерпевшись от пьяницы отца, не могла не остыть к мужу. Но она, как улитка, пряталась в своей скорлупе и не хотела думать. Проще поверить в свою фригидность и поставить на себе крест. Иванна покосилась на спящего Дмитрия, в комнате витал пивной запах. Брезгливо поморщилась, потянулась за своим одеялом, намереваясь уйти в зал. Рука мужа перехватила одеяло.
– Я тебя ждал, – игриво произнёс он.
Она могла поклясться, что минуту назад Дмитрий спал. Вечером, пока гладила ему на работу брюки и рубашку, дочери кружевную блузку в студию, супруг выкупался и ушёл спать.
Ивка подавила стон разочарования, но муж уловил её недовольство.
– Вот только не надо делать мне одолжение, – он отпустил одеяло и пробормотал что-то неразборчиво.
«Ну вот, теперь утром придется терпеть его недовольство и обидные замечания», – расстроилась она. Пока в раздумье топталась у постели, послышалось сонное сопение Дмитрия. Ивка облегчённо выдохнула и отправилась спать на диван. Только от размышлений и мыслей сон опять убежал.
«Завтра выкрою время и куплю платье или лёгкие брюки с блузкой. А ещё постараюсь не злить Димку, все-таки у него есть мужские потребности…»
Заснула она под утро. Звонок будильника вырвал из сна. Снилось ей родное Потапово, не то, которое Ивка возненавидела, а село детства. Когда речка выглядела глубокой и чистой. Лес вокруг деревни казался таинственным, а игры с друзьями интересными. Её ещё не тревожили перепады отцовского настроения, ещё не появилась досада на покорное терпение матери. Сон вернул в короткую пору счастливого детства. Потом она помнила только эту материнскую покорность.
Иванна приняла холодный душ, пытаясь проснуться. Покорность… теперь и она так живет. Это слово занозой ввинтилось в усталый мозг. Ивка подала мужу завтрак. Вихрем пронеслась по комнате, убирая постели, разбросанные вещи, наводя порядок. Кофе выпила на ходу, позавтракать снова не успела. Наступающий день уже втягивал её в свой круговорот.
– Мама, я забыла сказать! – дочь задержала родителей на пороге квартиры. – Сегодня нужно сдать на танцевальные костюмы – две пятьсот.
– А нельзя подождать до зарплаты? – заволновалась Ивка.
– Мам, пап, нельзя! Костюмы будут заказывать в театральном ателье.
– Дим, у тебя полторы тысячи есть? У меня в кошельке тысяча. Анжела Петровна заплатила и триста рублей ещё оставалось.
– Я что, миллионер, каждый месяц платить за костюмы! – возмутился Дмитрий и торопливо добавил: – Выгоню машину из гаража, жду тебя внизу. – И пошёл по ступенькам вниз.
Иванна открыла кошелек, собираясь отдать дочери хотя бы тысячу рублей, и замерла, перебирая купюры. В кошельке лежали три тысячи. Анжела Петровна вместо оговоренной суммы вручила ей большую. Она, рассердившись на вредную бабку, взяла деньги не глядя.
Дежурным врачом в их смену работал застенчивый, только что окончивший институт молодой врач. Он краснел и терялся от любого грубого слова.
Алексей Валерьевич направил Иванну на обследование. Больших проблем со здоровьем коллеги у неё не выявили. Второй более глубокий обморок случился ночью. Она упала в коридоре, снова напугав больных. После этого Иванна решила перейти из ночных медсестер в дневной стационар. Ей предложили место медсестры, обслуживающей больных на дому. Иванна выполняла назначения участкового врача. Приходилось исписывать кучу бумаг и за день наматывать километры. В этом была и своя польза: женщина похудела и посвежела. Обмороки прекратились. Существовал здесь и дополнительный заработок: небольшие суммы платили за незапланированные уколы другим домочадцам больного, дарили коробки конфет и шоколадки. Однажды делая укол бабушке из элитного дома, она получила предложение: за шесть тысяч в месяц два раза в неделю убирать квартиру. Ивка хотела возмутиться, но потом осмотрела апартаменты пожилой женщины и согласилась.
– Анжела Петровна, я буду наводить порядок после работы, по вторникам и пятницам.
– Хорошо деточка, – смиренно согласилась старушка.
Иванна еле сдержала смех. Бабуля не из неробкого десятка и по вредности превосходила бабу ягу. Анжела Петровна привыкла к лёгкой, обеспеченной жизни, будучи замужем за крупным чиновником из областной администрации. Женщина никогда не работала и привыкла, чтобы её капризы выполнялись, а слабостям потакали. После смерти отца сын, женившись, купил матери двухкомнатную квартиру в хорошем районе города и отселил её. Невестка не желала жить в одном доме с требовательной свекровью. Заботливый сын нанял в помощницы маме приходящую кухарку и домработницу. Кухарка суровая неразговорчивая женщина средних лет появлялась утром, готовила на день и исчезала. Она продержалась у взбалмошной Анжелы Петровны два года, а вот домработницы менялись каждые два месяца. Последняя устроила разборки с хозяйкой на глазах медсестры. Иванна заметила, что бабуля получала огромное удовольствие от скандала. Глаза Анжелы Петровны молодо сверкали, хотя она делала вид, будто потрясена поведением девушки, которую сама же и довела до истерики. Ивка поняла психологию старушки.
«Ну что ж, сколько сумею, столько и продержусь. Тем более что деньги хозяйка квартиры обещала платить исправно».
Кроме уборки в её обязанности входили походы в магазин, расположенный на первом этаже дома. К зарплате медсестры дополнительные шесть тысяч – весомый довесок. Как-то закладывая в холодильник купленные по списку хозяйки продукты, она не смогла их вместить.
– Анжела Петровна, в холодильнике все полки заняты и морозилка переполнена. Что делать? Сказать кухарке?
– Нет, деточка, перебери и выкинь в мусорку те, у которых срок на исходе. Я кушаю только качественные продукты, слава Богу, не плебейка, могу себе позволить.
Иванну обдало жаром, но она стиснула зубы, понимая, что хозяйка нарочно её злит, разыгрывая спектакль.
– Конечно, Анжела Петровна, вы же особенная… – про себя добавила: – змея. – Она перебирала упаковки с мясом, рыбой, фаршем, морепродуктами и не знала, что делать. На всех стоял не истекший срок годности. Отобрала пакет с мясом месячной давности и сверток с морепродуктами.
– Вижу: тебе жалко выбрасывать. Дай. – Хозяйка забрала из рук Ивки крепкий целлофановый пакет и шустро заполнила всем, что попалось под руку.
Иванна потеряла дар речи: бабуля собиралась выбросить качественные дорогие продукты.
– Послушайте, Анжела Петровна, если вам это не нужно, – она показала на пакет, – можно я заберу домой.
– Нет, деточка, я не позволю вам травить себя заморозкой. Вынесите на мусорку. Сейчас же! Когда вернётесь, наведите порядок на балконе.
Ивка хотела возразить, но тут же заметила злорадный блеск глаз старой женщины. Она сообразила, эту изощрённую пытку бабуля применяла ко всем домработницам.
– Сейчас всё сделаю.
Иванна подняла тяжелый пакет и потащила к выходу. Она сейчас несла в руках продукты стоимостью две её зарплаты. Целлофан угрожающе затрещал, еле успела прислонить пакет к мусорному баку, как ручки оборвались.
Она навела порядок на балконе, убрала в комнатах, ванной и туалете. Прощаясь, хозяйка квартиры вручила ей семьсот пятьдесят рублей. Анжела Петровна предпочитала платить оговоренную сумму частями, за каждый день работы. Вручала так, будто медсестра не заработала эту сумму, а выпросила у неё доброй самаритянки. Иванна вышла из подъезда, на улице уже смеркалось. Она помнила о вынесенных на мусорку продуктах.
«Сегодня стояла прохладная погода, большой пакет полон заморозки – продукты не должны испортиться. По идее они не успели даже разморозиться».
Ивка зашла в магазин и купила два крепких пакета. Крадучись и оглядываясь по сторонам, как вор, подошла к мусорным бакам. От стыда, что её могут увидеть, горели уши и лицо. Продукты действительно только-только начали размораживаться, вокруг них образовалась грязная лужа. Морщась от запаха из баков, она быстро переложила подтаявшие продукты в купленные пакеты. Выпрямившись, окинула взглядом окна дома и замерла. На балконе стояла Анжела Петровна и смотрела прямо на неё. Мусорные баки освещал только один тусклый фонарь, но его света оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть Иванну. Обе женщины какое-то время таращились друг на друга. Ивка вышла из ступора, от злости даже пропал стыд. Она помахала рукой старушке, подхватила ношу и отправилась домой.
В следующий вторник решила не появляться у Анжелы Петровны. Делать уколы старушке собиралась просить другую медсестру. Иванна уже поняла: у бабульки заготовлено много способов глумления над людьми. Видимо, она так развлекалась. Ивка подсчитала, какую сумму она сэкономит, не тратя деньги на питание, и повеселела. Теперь можно подумать и о новом платье, и о сумочке, даже останется на покупку нескольких пачек бисера. В редкие свободные часы она с дочерью из тонкой проволоки и бисера мастерила фигурки зверей, птиц, букетики цветов. В эти минуты Иванна отдыхала душой. Они неторопливо беседовали, Саша рассказывала о школе танцев, о подругах – это было их время. Необыкновенно красивые поделки из бисера дарились друзьям и знакомым на дни рождения.
Вечером Дмитрий с удивлением посмотрел на поданный ему ужин.
– Мы внезапно разбогатели, а я не в курсе? – На столе красовались мидии с золотистым луком, грибы в сметане и три больших куска стейка с поджаренной корочкой.
– Ты же знаешь, я убираю квартиру, появился дополнительный заработок, – объяснила Иванна и покраснела, вспомнив мусорку.
Во вторник она передумала – решила посмотреть, как поведёт себя Анжела Петровна. Ивку подстегивала какая-то весёлая злость и желание поставить на место заносчивую бабку. Она уже догадалась, что повела себя так, как все её предшественницы.
***
Иванна сильно устала, ноги гудели, будто к ним подключили провода высокого напряжения. Ей пришлось взять дополнительных пациентов заболевшей медсестры, а потом выдержать, не сорвавшись, противостояние с Анжелой Петровной. Правда, тут она сама виновата, могла бы не приходить. При её появлении на пороге квартиры старушка на минуту потеряла дар речи, но быстро справилась с собой и проворчала:
– Вы, милочка, сегодня немного позже обычного.
– Пришлось подменять прихворнувшую коллегу, – ответила Ивка и, накинув халат, принялась за уборку.
Хозяйка не обмолвилась и словом об увиденном ею с балкона. Иванна тоже промолчала. Закончив уборку, собралась уходить.
– Дорогая, простите, я уронила марганец в ванной, наведите, пожалуйста, там порядок.
Чертыхнувшись про себя, Ивка отправилась в ванную комнату. Старушка усердно постаралась насыпать марганец везде: в раковине, на кафельном белом полу, в ванне и даже на стеклянных полочках. Так поступить можно только нарочно.
«Бросить все к чёртовой матери», – негодовала Иванна. – Но руки уже поливали из душевого шланга ванну. Упрямство не позволяло ей так быстро сдаться. Когда она закончила уборку, то еле стояла на ногах. Анжела Петровна вручая деньги, усердно вглядывалась в её измученное лицо. Ивка молча взяла купюры, не глядя сунула их в кармашек сумки.
Открыв дверь своей квартиры, уже из коридора услышала звуки и шум выстрелов. Муж сидел за компьютером, играя в войну. Она прошла на кухню. В мойке горой лежала немытая посуда, на столе крошки и пятна от кофе. Раздражение острой горечью стало подниматься к горлу. В спальне валялась небрежно брошенная одежда. Иванна, стараясь взять себя в руки и не сорваться на крик, зашла к мужу в зал.
– Для меня наступил бы праздник, если бы ты хоть раз приготовил ужин.
– Привет. Ты уже дома, а я увлекся и не услышал. – Он на секунду оторвался от экрана.
Возле ножки стола стояла пустая пивная бутылка, а на столе бокал с недопитым пивом.
– Сегодня даже не пятница. – Она гневно показала на бутылку.
– Не гунди и не начинай, это живое пиво. Должен же я как-то расслабиться, – взвился муж. – Знаешь, сколько проблем на работе!
Иванна поправила на диване покрывало, собрала с журнального столика остатки сухой рыбы. Забрав со стула полотенце, вернулась на кухню. Постояла у окна, прижимая ладони к горящим щекам.
«Если начну ругаться, будет очередной скандал, а он всё равно поступит по-своему».
– Кстати, где наша дочь? – крикнул Дмитрий. – Это она не помыла посуду.
– У Саньки сегодня танцевальный кружок, – ответила Иванна, включая горячую воду. Третья трудовая смена началась.
– А почему я ничего не знаю об этом?
– Потому, что ты утром не слушал меня, а я говорила.
– Болтаешь много лишнего, вот и не слышал, – повысил Дмитрий голос.
«Ну да, ваше величество критиковать непозволительно», – разозлилась она, с грохотом устанавливая вымытую посуду в сушилку.
Звякнул дверной замок, вернулась Саша. Два раза в неделю она занималась в студии бального танца.
– Мамуль, приветик, а мы новый танец разучили. В сентябре наша студия выступит на дне города. А что ты готовишь на ужин? А у меня не получается чечетка. А ты купила мне книгу? – засыпала новостями и вопросами дочь.
– Книгу купила. На ужин макароны по-флотски и салат с капустой, – улыбнулась Иванна и подумала: «Самое быстрое, что смогла приготовить».
Санька побежала переодеваться и звать к столу отца. Минуты вечернего ужина были самым счастливым временем для семьи Солей. Подвыпивший, но не пьяный, муж весело шутил, подтрунивал над дочерью, а она щебетала, рассказывая ему свои новости. Потом Саша побежала вырезать бумажные платья для куклы из детской книжки, а Дмитрий вернулся в зал, смотреть очередной сериал про доблестную полицию. Ивка навела порядок в кухне и пошла в душ. Тёплая вода освежала и даже, кажется, смыла дневное напряжение.
Дочь закончила вырезать и начала раскрашивать кукольные наряды. Протянула вошедшей в комнату матери несколько готовых раскрашек. Иванна одобрила такую красоту.
– В студии не обижают?
– Нет, – хмыкнула дочь. – Мам, забыла сказать: завтра у нас чаепитие и праздник для родителей. Придёшь?
– Постараюсь.
– Мам, – дочь замялась. – Не одевай своё синее платье, оно старое.
– Саш, но оно же хорошо выглядит, – растерялась Ивка.
Санька покраснела.
– Нет, ты в нём хуже всех.
«Собиралась ведь купить обновки, только не успела, – досадовала Иванна. – А дочка-то выросла, раньше не замечала, в чём я одета».
– Не волнуйся, не надену платье, – успокоила она Сашу. – Завтра не забудь поесть первое, в холодильнике стоит кастрюля с супом.
При слове суп дочь скривила смешную рожицу: аппетитом Санька похвастаться не могла. Раздеваясь в спальне, Ивка напомнила себе о желании сесть на диету, о которой уже благополучно забыла. Втянув живот, встала на цыпочки. Как-то нужно отрегулировать питание: кофе утром, сухомятка в течение дня и плотный ужин. Так продолжается уже девять лет. Сто раз давала себе обещание с понедельника начать новую жизнь. С тех пор прошел не один понедельник, прошел и сгинул, а килограммы всё добавлялись. Глубоко в душе она знала, что стала непривлекательной для мужа, и это её устраивало. После того как Дмитрий стал выпивать, она резко охладела к нему. Все интимные отношения с ним свелись к удовлетворению его и терпеливой покорности с её стороны. Чем меньше он проявлял к ней интерес, тем лучше. Их нормальные отношения длились всего два года. Как ни странно, Иванна не сопоставила резкое охлаждение к мужу с его пьянством. А если бы дала себе труд немного подумать, поняла бы: натерпевшись от пьяницы отца, не могла не остыть к мужу. Но она, как улитка, пряталась в своей скорлупе и не хотела думать. Проще поверить в свою фригидность и поставить на себе крест. Иванна покосилась на спящего Дмитрия, в комнате витал пивной запах. Брезгливо поморщилась, потянулась за своим одеялом, намереваясь уйти в зал. Рука мужа перехватила одеяло.
– Я тебя ждал, – игриво произнёс он.
Она могла поклясться, что минуту назад Дмитрий спал. Вечером, пока гладила ему на работу брюки и рубашку, дочери кружевную блузку в студию, супруг выкупался и ушёл спать.
Ивка подавила стон разочарования, но муж уловил её недовольство.
– Вот только не надо делать мне одолжение, – он отпустил одеяло и пробормотал что-то неразборчиво.
«Ну вот, теперь утром придется терпеть его недовольство и обидные замечания», – расстроилась она. Пока в раздумье топталась у постели, послышалось сонное сопение Дмитрия. Ивка облегчённо выдохнула и отправилась спать на диван. Только от размышлений и мыслей сон опять убежал.
«Завтра выкрою время и куплю платье или лёгкие брюки с блузкой. А ещё постараюсь не злить Димку, все-таки у него есть мужские потребности…»
Заснула она под утро. Звонок будильника вырвал из сна. Снилось ей родное Потапово, не то, которое Ивка возненавидела, а село детства. Когда речка выглядела глубокой и чистой. Лес вокруг деревни казался таинственным, а игры с друзьями интересными. Её ещё не тревожили перепады отцовского настроения, ещё не появилась досада на покорное терпение матери. Сон вернул в короткую пору счастливого детства. Потом она помнила только эту материнскую покорность.
Иванна приняла холодный душ, пытаясь проснуться. Покорность… теперь и она так живет. Это слово занозой ввинтилось в усталый мозг. Ивка подала мужу завтрак. Вихрем пронеслась по комнате, убирая постели, разбросанные вещи, наводя порядок. Кофе выпила на ходу, позавтракать снова не успела. Наступающий день уже втягивал её в свой круговорот.
– Мама, я забыла сказать! – дочь задержала родителей на пороге квартиры. – Сегодня нужно сдать на танцевальные костюмы – две пятьсот.
– А нельзя подождать до зарплаты? – заволновалась Ивка.
– Мам, пап, нельзя! Костюмы будут заказывать в театральном ателье.
– Дим, у тебя полторы тысячи есть? У меня в кошельке тысяча. Анжела Петровна заплатила и триста рублей ещё оставалось.
– Я что, миллионер, каждый месяц платить за костюмы! – возмутился Дмитрий и торопливо добавил: – Выгоню машину из гаража, жду тебя внизу. – И пошёл по ступенькам вниз.
Иванна открыла кошелек, собираясь отдать дочери хотя бы тысячу рублей, и замерла, перебирая купюры. В кошельке лежали три тысячи. Анжела Петровна вместо оговоренной суммы вручила ей большую. Она, рассердившись на вредную бабку, взяла деньги не глядя.
