По потолку прямо над его головой прошла новая линия. Прыгнув за угол, он перекувырнулся через плечо и смачно втемяшился в стену. Перед глазами поплыли цветные круги.
— Твою мать! Твою мать! Твою мать! — ревел Велер, дрожащими руками щупая голову. Изрядная прядь волос была ровно сбрита невидимым лезвием. Кровь заливала обычно такую самоуверенную и наглую рожу. — Твою мать!!!
Скалозуба тоже изрядно трясло, однако его реакция была не столь бурной:
— Нам не пройти, — констатировал очевидный факт голый гном. Набедренная повязка, не выдержав столь бурной активности, осталась в распроклятом коридоре. — И этого так просто не выкуришь…
— Твою ма… чего?! — безумным взглядом Велер уставился на него.
— Не подберёшься к Предателю достаточно близко! Поджечь или задымить тронный зал не получится! Ведь стражи сожгли Кременькана именно так... — попытался исправить свою оговорочку Скалозуб.
К счастью, холёного кладовщика гораздо сильней занимала кровоточащая рана, а потому он вновь принялся поминать чью-то мать.
— Чего уставились, орочьи дети?! Перевяжите скорей ему голову! — заорал тоном беспрекословного лидера на столпившихся неподалёку бойцов Безбородый пророк.
Требование голого гнома, коего не знал абсолютно никто, было исполнено незамедлительно.
Скалозуб по привычке почесал подбородок. Оттёр прилипшую блевотину, что спасла ему жизнь:
— Нам нужно найти иной путь.
— Да заколебал ты уже! — не выдержал он нытья распереживавшегося из-за царапины гнома. — Отрастут твои волосы, отрастут! Тоже мне горе великое, причёску немного подпортили!
Следовавшие за ними воины захихикали. От ярости кладовщик мигом забыл свои причитания, злобно шикнув сначала на них, а после уставившись на Скалозуба взором сулящим мало хорошего кому бы то ни было.
Тому, однако, было плевать. Пророк черни не особо надеялся выйти из передряги живым. Силы, которым он стал сегодня свидетелем, были явно не по зубам простым смертным.
— Ха, этаким взглядом ты мог бы, наверно, убить Короля!
Эйфория, нашедшая на него, вероятно, являлась последствием только что пережитой опасности, когда противный рвотный позыв уберёг несчастную голову от расставания с телом. Скалозуб с удивлением обнаружил, что мысленно неустанно благодарит Праотца от веры в коего, казалось, не так давно отказался. По меньшей мере не самым благочестивым образом усомнился. Так уж устроены слабые души — вспоминаем о Творце лишь в минуты крайней нужды, в другое время гордо мня себя превыше судьбы и бабкиных предрассудков…
— Ладно, ладно, зла не держи. Я просто рад, что наша борьба с Предателем не закончилась в том коридоре.
Велер малость расслабился:
— А ты храбрый парень, не так ли?
Скалозуб лишь пожал плечами в ответ. Разве мог он надеяться объяснить этому холёному любимцу судьбы, что прошёл через настоящую преисподнюю и не единожды? Кто видел ад на земле, не боится спокойствия загробного царства. Лишь инстинкты в минуту опасности заставляют его хвататься за жизнь.
— В зал должен вести чёрный ход. Он просто обязан существовать! — не спрашивал, а утверждал как-то сам собою перенявший эстафету лидерства гном. — Вопрос лишь в том, кто может нам его показать?
К сожалению, никто не вызвался раскрыть сие таинство.
— На меня не смотри. Да, я был главным кладовщиком. Кладовщиком, а не евнухом, чтобы баб Королю приводить! — фыркнул Велер в ответ на испытующий взгляд.
Скалозуб остановился как вкопанный:
— Именно! Как же я сам не допёр?! — хлопнул себя по лбу гном без бороды и, по мнению лидера мятежников, без царя в голове. — Гарем Маронона! Его вы точно не могли при всём желании пропустить!
Велер хотел было почесать затылок, но ощутив под пальцами тугую повязку, растерянно уставился на полуголого гнома. Только сейчас он заметил, что на безбородом безумце неизвестно как и когда появились штаны.
— Эээ… найти-то гарем, конечно, нашли. В общем… хм, ребята снимают там напряжение.
Обалдевая от собственной дерзости, Скалозуб крепко сжал руку кладовщика повыше локтя:
— Тогда скорее туда! И моли, Праотца, дабы евнух был жив!
Ага, мечтать, как говорится, не вредно. У самого входа в покои наложниц, с выпотрошенными наружу кишками, лежали три трупа. Двое мужчин самого обычного телосложения, вероятно, были охранниками. Третий своими габаритами напоминал толстозадого Леха. Распахнув ярко-синий халат, убийцы как будто специально выставили на всеобщее обозрение причиндалы разжиревшего гнома, вернее, полное отсутствие оных. Над беднягой явно поиздевались, и Скалозуб не был уверен, происходило надругательство над трупом или ещё живым на тот момент евнухом.
— Твою мать... — опять завёл свою песню Велер. — Сказал же дурням, не переусердствуйте здесь!
Из опочивален доносились характерные уханья и девичий визг. Пророк грустно вздохнул. Второй раз за сегодняшний день он становился безучастным свидетелем насилия над прекрасной половиной гномского общества. Обычно превозносившие своих женщин гномы, почувствовав вкус победы и безнаказанности, казалось, стараются компенсировать недотрах за долгие годы.
Крики слабого пола усилились.
— Сука!!! — внезапно завопил один из участников постельного двоеборья. — Ааа!!! Аааааарх!!!
Из комнаты, навстречу непрошеным свидетелям оргии выскочила совершенно голая гномиха, не узнать которую Скалозуб просто не мог.
Растрёпанная, с перепачканным кровью ртом, фингалом под глазом, и тем не менее всё столь же прекрасная, как и прежде.
Лгунья. Изменница. Потаскуха… Единственная женщина, которую он когда-то познал и всем сердцем любил.
Его несостоявшаяся невеста…
Бригитта.
Словно не видя ничего пред собой, она споткнулась о труп гаремщика, упав прямо к ногам Скалозуба. Приподнялась на четвереньки, глядя куда-то позади сапог бунтарей. И так и застыла, поняв наконец, что выхода из помещения нет.
Ошеломлённый жених молча взирал на неё сверху вниз.
— Убью!!! Убью тварь! — нагой гном выскочил из той же комнаты вслед за девой. Пах и бёдра любителя женщин были залиты кровью, что ручьём лилась из причинного места. Завидев «покусившуюся» на его мужское достоинство пленницу, тот взвыл пуще прежнего. — Убью-ю-ю!!!
С перекошенным от ярости, боли и злости лицом гном бросился на лежавшую у ног Скалозуба красотку.
— Убь… — вырвав из-за пояса ближайшего воина нож, Безбородый пророк прекратил муки теперь уже недомужчины.
Булькая кровавой пеной, тот осел на колени. Схватился за рукоятку, что торчала из шеи, потянул, будто желая вытащить из тела чужеродную сталь. После чего упал лицом вниз и больше не шевелился.
У Велера отвисла нижняя челюсть. Остальные невольно шарахнулись от странного гнома без бороды с явно больной головой.
— Зачем жить без члена? — с невозмутимым видом пожал плечами герой. — А ты встань!
С одинаковым страхом взирая как на преследователя, так и на спасителя с голым торсом, Бригитта медленно поднялась.
Бригитта…
Впрочем, она изменилась. Раскрасневшиеся опухшие глазки. Прорезавшиеся морщинки на лбу. Следы от укусов на пышной груди, бёдрах, попе. Ссадины от ногтей. Шрамы от плети. Даже спутанные волосы, казалось, утратили прежний блеск.
Но всё же… Его сердце билось быстрее, смотря на неё.
— Одевайся. И даже не вздумай сказать, что ты не знаешь скрытого хода в зал Короля!
— Хреновый план. Хреновый, понимаешь ты или нет?! Хреновый, я тебе говорю!!! — Велер, как это ни удивительно, казалось, искренне переживал за него.
Могло ли быть такое возможно? Скалозуб особо не обольщался. Тот просто боялся провала и ответственности, что вновь ляжет на его плечи в случае гибели безбородого гнома.
— Хреновее придумать было, наверное, невозможно! Парень, да ты вообще меня слышишь?!
«Парень» слышал отлично. Тем не менее он ни на секунду не прекращал заниматься своим перевоплощением… в женщину.
— Ты долбанутый! Парень, ты трахнутый на всю голову сумасшедший! Ты, ты…
— Делаю то, что должен. И хватит об этом. Добавь ещё пудры.
Бригитта послушно покрыла усталое лицо гнома ещё одним слоем косметики. Отсутствие бороды, исхудавшие щёки и чудеса макияжа делали возможным немыслимое. Скалозуб поправил парик, вытянул губы трубочкой, похлопал ресницами:
— Хех, теперь я прям как тупая пиз… хм, прошу любезнейше меня извинить, — с трудом затянув корсет на спине, он снова критически оглядел себя в зеркале. — Так, надо сделать груди побольше. Как говаривал один мой знакомый художник: «Рисуй сиськи, да покрупней! Остальные косяки тогда никто не заметит…»
Несколько тугих мешочков с песком послужили отличными бугорками, даже бугрищами! Несоответствие пропорций жопы, талии и плеч женскому образу подправила широкая юбка.
— Я готов! Эй, а ты чего расселась как королевна?! Идёшь вместе со мной! И никаких глупостей, ясно?
Бригитта грустно вздохнула. И принялась наводить красоту вслед за ним.
— Нет, я понимаю, этот псих косит под бабу, но тебе-то на кой хрен прихорашиваться? — не дождавшись ответа, Велер покачал головой. — Женщины…
Скалозуб раз, наверное, в сотый проверил кинжалы за поясом, в рукавах и за голенищами высоких сапог. Воткнул в парик две длинные булавки. Вспомнив наставления Кларка, подбросил в руке метательный нож. Баланс был что надо.
— Ладно, хватит мять сиси. Пора Маронону почувствовать нашу любовь!
Бригитта незаметно припрятала острые маникюрные ножницы меж грудей.
Зло, чтобы существовать, должно притворяться добром. Оно безнравственно уже этим притворством. Зло всегда обладает комплексом неполноценности: оно не смеет быть откровенным.
Борис Пастернак
Похоже, она до сих пор не признала в гноме, перевоплотившимся в женщину, своего «ненаглядного». Скалозубу, однако, такое положение дел было на руку. Слишком бурные страсти кипели в израненном сердце, слишком много событий произошло за сегодняшний день, слишком высок был риск предприятия, кое он столь безрассудно затеял. Для разговора по душам худшего места и времени найти было попросту невозможно! А потому, он молча плёлся вслед за столь же немногословной девицей. Узкая и тёмная лестница вилась, казалось, целую вечность, хотя в действительности время подъёма составило от силы пару минут.
«Что толку выяснять отношения, если шансы пережить встречу с Предателем стремятся к нулю? Да и не всё ли тебе фиолетово, с кем эта дрянь переспала до, после или даже „во время“ тебя?»
Тем не менее сей вопрос оставался для него по-прежнему крайне болезненным, с расстройством отметил про себя Скалозуб. Считать изменницу мёртвой это одно, видеть же хрупкую шею на расстоянии вытянутой руки и не впасть в искушение — нечто, требующее гораздо больших душевных усилий.
— Дошли, — Бригитта указала светлокамнем на массивную, хотя и довольно узкую дверь. Как в столь малый проход протискивался толстый евнух, Скалозуб представить не мог.
Пыхтя, сопя и топая, как стадо кротосвиней, за ними поднялись Велер и остальные.
— Я вас очень прошу, раньше времени не высовывайтесь. Если Король заметит…
— Да понял я, парень! Неужто считаешь, что я такой же псих, как и ты?! Ворвёмся в зал, когда взаправду сможем помочь, а не сдохнуть с бравыми криками на устах.
— Хорошо, — глубоко вздохнул и выдохнул Скалозуб. — Ты готова?
Бригитта, как обычно, ничего не ответила.
— Открывай!
В первое мгновение он чуть не ослеп. После тьмы скрытого хода неестественно яркий свет рун резал глаза словно нож. Что-то зашипело, полыхнуло, невероятная сила буквально впечатала его в стену. Грудную клетку сдавило, вышибив весь воздух из лёгких. Не будучи способен пошевелиться, горе-затейник превратился на миг в живой барельеф.
Столь же внезапно невидимая хватка ослабла. Продолжая бороться с исчезнувшим сопротивлением, Скалозуб по инерции повалился вперёд. Череп, казалось, сейчас вот-вот лопнет, из носа каплей за каплей покидала бренное тело красная жидкость. Второй раз за сегодняшний день его вырвало, теперь уже исключительно желчью.
Из-под сощуренных век измученный гном разглядел удаляющуюся спокойной походкой Бригитту. С великим трудом найдя в себе силы подняться с колен, он сделал несколько неуверенных шагов следом за проводницей.
Вновь бахнуло, причём с такой мощью, что Скалозуб даже не удивился, поняв, что снова лежит на полу. В ушах звенело, громадный зал ходил ходуном. Несчастный авантюрист что есть духу цеплялся ногтями за гладкие плиты, распластав руки и ноги в разные стороны, и тем не менее всем естеством ощущал, будто скатывается куда-то в бескрайнюю пропасть.
Так же нежданно как начался, «шторм» прекратился. Жадно дыша, Скалозуб ловил грудью воздух, сведённые судорогой пальцы медленно разжимались. Мраморный пол приятно холодил горячую щеку.
Минула, наверное, тысяча лет, когда он сумел наконец приподняться на четвереньки.
— Хитрый план такой хитрый, — спокойный уверенный голос отдавался неприятной вибрацией внутри черепа. — Говоришь, этот тип у них за старшого? Да уж, клоуны, как есть клоуны! Маскарад идиотов, и только!
До Скалозуба дошло, что «сиськи», накладные волосы и прочие «бабские штучки» несостоявшейся маскировки расшвыряло в разные стороны. Помада и пудра размазались по морде и полу. Должно быть, он представлял сейчас действительно жалкое зрелище.
Зачинщик «хитрого плана» покосился в сторону чёрного хода. На месте оного теперь зияла дыра, размером в два гномских роста. Края бреши дымились, камень раскалился до такой степени, что на глазах превращался в стекло! Если Велер с ребятами и сумели уцелеть в развернувшейся наяву преисподней, на помощь от них не стоило рассчитывать даже в самых смелых мечтах.
— А ты умница, запамятовал, как тебя звать? Всё правильно сделала: раньше ли, позже, безумцы нашли бы проход — так хоть жизнь себе сохранила. Да не дрожи, рядом со мной ты в безопасности полной! Насилуют моих девок?! Вот же подонки... Хотя чего ещё ожидать от этих зверей? Ну ничего, ничего, разберёмся. Найдём и накажем их всех. До самого распоследнего негодяя, кто пусть даже косвенно способствовал бунту!
Стоящий на карачках гном исподлобья осматривал обстановку.
Приёмный зал бессменного владыки Оплота имел поистине впечатляющие размеры, но в то же время казался каким-то заброшенным и пустым. Ряды высоких колонн, изящные скамейки для посетителей, пара длинных столов за коими никто не сидел, похоже, очень давно. Странные запахи, навевающие тоскливость и безнадёжные думы. Освещение, слишком яркое по меркам подземного царства... Складывалось впечатление, что архитекторы тронного зала сделали всё, дабы подчеркнуть чуждость королевской обители и незначительность простых смертных, забредших к Предателю на поклон. На громоздких тёмно-красных гобеленах Скалозуб приметил изображения эпической битвы, что на века запечатлели трагедию Рокового дня и «Спасение».
Всё это было, однако, не важно. Личность, что восседала на изукрашенном золотом и множеством драгоценных камней троне последние триста лет, представляла для него гораздо большую опасность и интерес.
Не сказать, что он выглядел как-то особенно. Не молодой, но в то же время и не глубокий старик, каковым представляло его большинство. Черноволосый, с густой бородой, аккуратно подстриженной в форме ромба. Покрытое морщинами лико украшало несколько шрамов: на нижней губе, правом веке и лбу.
— Твою мать! Твою мать! Твою мать! — ревел Велер, дрожащими руками щупая голову. Изрядная прядь волос была ровно сбрита невидимым лезвием. Кровь заливала обычно такую самоуверенную и наглую рожу. — Твою мать!!!
Скалозуба тоже изрядно трясло, однако его реакция была не столь бурной:
— Нам не пройти, — констатировал очевидный факт голый гном. Набедренная повязка, не выдержав столь бурной активности, осталась в распроклятом коридоре. — И этого так просто не выкуришь…
— Твою ма… чего?! — безумным взглядом Велер уставился на него.
— Не подберёшься к Предателю достаточно близко! Поджечь или задымить тронный зал не получится! Ведь стражи сожгли Кременькана именно так... — попытался исправить свою оговорочку Скалозуб.
К счастью, холёного кладовщика гораздо сильней занимала кровоточащая рана, а потому он вновь принялся поминать чью-то мать.
— Чего уставились, орочьи дети?! Перевяжите скорей ему голову! — заорал тоном беспрекословного лидера на столпившихся неподалёку бойцов Безбородый пророк.
Требование голого гнома, коего не знал абсолютно никто, было исполнено незамедлительно.
Скалозуб по привычке почесал подбородок. Оттёр прилипшую блевотину, что спасла ему жизнь:
— Нам нужно найти иной путь.
— Да заколебал ты уже! — не выдержал он нытья распереживавшегося из-за царапины гнома. — Отрастут твои волосы, отрастут! Тоже мне горе великое, причёску немного подпортили!
Следовавшие за ними воины захихикали. От ярости кладовщик мигом забыл свои причитания, злобно шикнув сначала на них, а после уставившись на Скалозуба взором сулящим мало хорошего кому бы то ни было.
Тому, однако, было плевать. Пророк черни не особо надеялся выйти из передряги живым. Силы, которым он стал сегодня свидетелем, были явно не по зубам простым смертным.
— Ха, этаким взглядом ты мог бы, наверно, убить Короля!
Эйфория, нашедшая на него, вероятно, являлась последствием только что пережитой опасности, когда противный рвотный позыв уберёг несчастную голову от расставания с телом. Скалозуб с удивлением обнаружил, что мысленно неустанно благодарит Праотца от веры в коего, казалось, не так давно отказался. По меньшей мере не самым благочестивым образом усомнился. Так уж устроены слабые души — вспоминаем о Творце лишь в минуты крайней нужды, в другое время гордо мня себя превыше судьбы и бабкиных предрассудков…
— Ладно, ладно, зла не держи. Я просто рад, что наша борьба с Предателем не закончилась в том коридоре.
Велер малость расслабился:
— А ты храбрый парень, не так ли?
Скалозуб лишь пожал плечами в ответ. Разве мог он надеяться объяснить этому холёному любимцу судьбы, что прошёл через настоящую преисподнюю и не единожды? Кто видел ад на земле, не боится спокойствия загробного царства. Лишь инстинкты в минуту опасности заставляют его хвататься за жизнь.
— В зал должен вести чёрный ход. Он просто обязан существовать! — не спрашивал, а утверждал как-то сам собою перенявший эстафету лидерства гном. — Вопрос лишь в том, кто может нам его показать?
К сожалению, никто не вызвался раскрыть сие таинство.
— На меня не смотри. Да, я был главным кладовщиком. Кладовщиком, а не евнухом, чтобы баб Королю приводить! — фыркнул Велер в ответ на испытующий взгляд.
Скалозуб остановился как вкопанный:
— Именно! Как же я сам не допёр?! — хлопнул себя по лбу гном без бороды и, по мнению лидера мятежников, без царя в голове. — Гарем Маронона! Его вы точно не могли при всём желании пропустить!
Велер хотел было почесать затылок, но ощутив под пальцами тугую повязку, растерянно уставился на полуголого гнома. Только сейчас он заметил, что на безбородом безумце неизвестно как и когда появились штаны.
— Эээ… найти-то гарем, конечно, нашли. В общем… хм, ребята снимают там напряжение.
Обалдевая от собственной дерзости, Скалозуб крепко сжал руку кладовщика повыше локтя:
— Тогда скорее туда! И моли, Праотца, дабы евнух был жив!
Ага, мечтать, как говорится, не вредно. У самого входа в покои наложниц, с выпотрошенными наружу кишками, лежали три трупа. Двое мужчин самого обычного телосложения, вероятно, были охранниками. Третий своими габаритами напоминал толстозадого Леха. Распахнув ярко-синий халат, убийцы как будто специально выставили на всеобщее обозрение причиндалы разжиревшего гнома, вернее, полное отсутствие оных. Над беднягой явно поиздевались, и Скалозуб не был уверен, происходило надругательство над трупом или ещё живым на тот момент евнухом.
— Твою мать... — опять завёл свою песню Велер. — Сказал же дурням, не переусердствуйте здесь!
Из опочивален доносились характерные уханья и девичий визг. Пророк грустно вздохнул. Второй раз за сегодняшний день он становился безучастным свидетелем насилия над прекрасной половиной гномского общества. Обычно превозносившие своих женщин гномы, почувствовав вкус победы и безнаказанности, казалось, стараются компенсировать недотрах за долгие годы.
Крики слабого пола усилились.
— Сука!!! — внезапно завопил один из участников постельного двоеборья. — Ааа!!! Аааааарх!!!
Из комнаты, навстречу непрошеным свидетелям оргии выскочила совершенно голая гномиха, не узнать которую Скалозуб просто не мог.
Растрёпанная, с перепачканным кровью ртом, фингалом под глазом, и тем не менее всё столь же прекрасная, как и прежде.
Лгунья. Изменница. Потаскуха… Единственная женщина, которую он когда-то познал и всем сердцем любил.
Его несостоявшаяся невеста…
Бригитта.
Словно не видя ничего пред собой, она споткнулась о труп гаремщика, упав прямо к ногам Скалозуба. Приподнялась на четвереньки, глядя куда-то позади сапог бунтарей. И так и застыла, поняв наконец, что выхода из помещения нет.
Ошеломлённый жених молча взирал на неё сверху вниз.
— Убью!!! Убью тварь! — нагой гном выскочил из той же комнаты вслед за девой. Пах и бёдра любителя женщин были залиты кровью, что ручьём лилась из причинного места. Завидев «покусившуюся» на его мужское достоинство пленницу, тот взвыл пуще прежнего. — Убью-ю-ю!!!
С перекошенным от ярости, боли и злости лицом гном бросился на лежавшую у ног Скалозуба красотку.
— Убь… — вырвав из-за пояса ближайшего воина нож, Безбородый пророк прекратил муки теперь уже недомужчины.
Булькая кровавой пеной, тот осел на колени. Схватился за рукоятку, что торчала из шеи, потянул, будто желая вытащить из тела чужеродную сталь. После чего упал лицом вниз и больше не шевелился.
У Велера отвисла нижняя челюсть. Остальные невольно шарахнулись от странного гнома без бороды с явно больной головой.
— Зачем жить без члена? — с невозмутимым видом пожал плечами герой. — А ты встань!
С одинаковым страхом взирая как на преследователя, так и на спасителя с голым торсом, Бригитта медленно поднялась.
Бригитта…
Впрочем, она изменилась. Раскрасневшиеся опухшие глазки. Прорезавшиеся морщинки на лбу. Следы от укусов на пышной груди, бёдрах, попе. Ссадины от ногтей. Шрамы от плети. Даже спутанные волосы, казалось, утратили прежний блеск.
Но всё же… Его сердце билось быстрее, смотря на неё.
— Одевайся. И даже не вздумай сказать, что ты не знаешь скрытого хода в зал Короля!
— Хреновый план. Хреновый, понимаешь ты или нет?! Хреновый, я тебе говорю!!! — Велер, как это ни удивительно, казалось, искренне переживал за него.
Могло ли быть такое возможно? Скалозуб особо не обольщался. Тот просто боялся провала и ответственности, что вновь ляжет на его плечи в случае гибели безбородого гнома.
— Хреновее придумать было, наверное, невозможно! Парень, да ты вообще меня слышишь?!
«Парень» слышал отлично. Тем не менее он ни на секунду не прекращал заниматься своим перевоплощением… в женщину.
— Ты долбанутый! Парень, ты трахнутый на всю голову сумасшедший! Ты, ты…
— Делаю то, что должен. И хватит об этом. Добавь ещё пудры.
Бригитта послушно покрыла усталое лицо гнома ещё одним слоем косметики. Отсутствие бороды, исхудавшие щёки и чудеса макияжа делали возможным немыслимое. Скалозуб поправил парик, вытянул губы трубочкой, похлопал ресницами:
— Хех, теперь я прям как тупая пиз… хм, прошу любезнейше меня извинить, — с трудом затянув корсет на спине, он снова критически оглядел себя в зеркале. — Так, надо сделать груди побольше. Как говаривал один мой знакомый художник: «Рисуй сиськи, да покрупней! Остальные косяки тогда никто не заметит…»
Несколько тугих мешочков с песком послужили отличными бугорками, даже бугрищами! Несоответствие пропорций жопы, талии и плеч женскому образу подправила широкая юбка.
— Я готов! Эй, а ты чего расселась как королевна?! Идёшь вместе со мной! И никаких глупостей, ясно?
Бригитта грустно вздохнула. И принялась наводить красоту вслед за ним.
— Нет, я понимаю, этот псих косит под бабу, но тебе-то на кой хрен прихорашиваться? — не дождавшись ответа, Велер покачал головой. — Женщины…
Скалозуб раз, наверное, в сотый проверил кинжалы за поясом, в рукавах и за голенищами высоких сапог. Воткнул в парик две длинные булавки. Вспомнив наставления Кларка, подбросил в руке метательный нож. Баланс был что надо.
— Ладно, хватит мять сиси. Пора Маронону почувствовать нашу любовь!
Бригитта незаметно припрятала острые маникюрные ножницы меж грудей.
Глава 27. Предатель
Зло, чтобы существовать, должно притворяться добром. Оно безнравственно уже этим притворством. Зло всегда обладает комплексом неполноценности: оно не смеет быть откровенным.
Борис Пастернак
Похоже, она до сих пор не признала в гноме, перевоплотившимся в женщину, своего «ненаглядного». Скалозубу, однако, такое положение дел было на руку. Слишком бурные страсти кипели в израненном сердце, слишком много событий произошло за сегодняшний день, слишком высок был риск предприятия, кое он столь безрассудно затеял. Для разговора по душам худшего места и времени найти было попросту невозможно! А потому, он молча плёлся вслед за столь же немногословной девицей. Узкая и тёмная лестница вилась, казалось, целую вечность, хотя в действительности время подъёма составило от силы пару минут.
«Что толку выяснять отношения, если шансы пережить встречу с Предателем стремятся к нулю? Да и не всё ли тебе фиолетово, с кем эта дрянь переспала до, после или даже „во время“ тебя?»
Тем не менее сей вопрос оставался для него по-прежнему крайне болезненным, с расстройством отметил про себя Скалозуб. Считать изменницу мёртвой это одно, видеть же хрупкую шею на расстоянии вытянутой руки и не впасть в искушение — нечто, требующее гораздо больших душевных усилий.
— Дошли, — Бригитта указала светлокамнем на массивную, хотя и довольно узкую дверь. Как в столь малый проход протискивался толстый евнух, Скалозуб представить не мог.
Пыхтя, сопя и топая, как стадо кротосвиней, за ними поднялись Велер и остальные.
— Я вас очень прошу, раньше времени не высовывайтесь. Если Король заметит…
— Да понял я, парень! Неужто считаешь, что я такой же псих, как и ты?! Ворвёмся в зал, когда взаправду сможем помочь, а не сдохнуть с бравыми криками на устах.
— Хорошо, — глубоко вздохнул и выдохнул Скалозуб. — Ты готова?
Бригитта, как обычно, ничего не ответила.
— Открывай!
В первое мгновение он чуть не ослеп. После тьмы скрытого хода неестественно яркий свет рун резал глаза словно нож. Что-то зашипело, полыхнуло, невероятная сила буквально впечатала его в стену. Грудную клетку сдавило, вышибив весь воздух из лёгких. Не будучи способен пошевелиться, горе-затейник превратился на миг в живой барельеф.
Столь же внезапно невидимая хватка ослабла. Продолжая бороться с исчезнувшим сопротивлением, Скалозуб по инерции повалился вперёд. Череп, казалось, сейчас вот-вот лопнет, из носа каплей за каплей покидала бренное тело красная жидкость. Второй раз за сегодняшний день его вырвало, теперь уже исключительно желчью.
Из-под сощуренных век измученный гном разглядел удаляющуюся спокойной походкой Бригитту. С великим трудом найдя в себе силы подняться с колен, он сделал несколько неуверенных шагов следом за проводницей.
Вновь бахнуло, причём с такой мощью, что Скалозуб даже не удивился, поняв, что снова лежит на полу. В ушах звенело, громадный зал ходил ходуном. Несчастный авантюрист что есть духу цеплялся ногтями за гладкие плиты, распластав руки и ноги в разные стороны, и тем не менее всем естеством ощущал, будто скатывается куда-то в бескрайнюю пропасть.
Так же нежданно как начался, «шторм» прекратился. Жадно дыша, Скалозуб ловил грудью воздух, сведённые судорогой пальцы медленно разжимались. Мраморный пол приятно холодил горячую щеку.
Минула, наверное, тысяча лет, когда он сумел наконец приподняться на четвереньки.
— Хитрый план такой хитрый, — спокойный уверенный голос отдавался неприятной вибрацией внутри черепа. — Говоришь, этот тип у них за старшого? Да уж, клоуны, как есть клоуны! Маскарад идиотов, и только!
До Скалозуба дошло, что «сиськи», накладные волосы и прочие «бабские штучки» несостоявшейся маскировки расшвыряло в разные стороны. Помада и пудра размазались по морде и полу. Должно быть, он представлял сейчас действительно жалкое зрелище.
Зачинщик «хитрого плана» покосился в сторону чёрного хода. На месте оного теперь зияла дыра, размером в два гномских роста. Края бреши дымились, камень раскалился до такой степени, что на глазах превращался в стекло! Если Велер с ребятами и сумели уцелеть в развернувшейся наяву преисподней, на помощь от них не стоило рассчитывать даже в самых смелых мечтах.
— А ты умница, запамятовал, как тебя звать? Всё правильно сделала: раньше ли, позже, безумцы нашли бы проход — так хоть жизнь себе сохранила. Да не дрожи, рядом со мной ты в безопасности полной! Насилуют моих девок?! Вот же подонки... Хотя чего ещё ожидать от этих зверей? Ну ничего, ничего, разберёмся. Найдём и накажем их всех. До самого распоследнего негодяя, кто пусть даже косвенно способствовал бунту!
Стоящий на карачках гном исподлобья осматривал обстановку.
Приёмный зал бессменного владыки Оплота имел поистине впечатляющие размеры, но в то же время казался каким-то заброшенным и пустым. Ряды высоких колонн, изящные скамейки для посетителей, пара длинных столов за коими никто не сидел, похоже, очень давно. Странные запахи, навевающие тоскливость и безнадёжные думы. Освещение, слишком яркое по меркам подземного царства... Складывалось впечатление, что архитекторы тронного зала сделали всё, дабы подчеркнуть чуждость королевской обители и незначительность простых смертных, забредших к Предателю на поклон. На громоздких тёмно-красных гобеленах Скалозуб приметил изображения эпической битвы, что на века запечатлели трагедию Рокового дня и «Спасение».
Всё это было, однако, не важно. Личность, что восседала на изукрашенном золотом и множеством драгоценных камней троне последние триста лет, представляла для него гораздо большую опасность и интерес.
Не сказать, что он выглядел как-то особенно. Не молодой, но в то же время и не глубокий старик, каковым представляло его большинство. Черноволосый, с густой бородой, аккуратно подстриженной в форме ромба. Покрытое морщинами лико украшало несколько шрамов: на нижней губе, правом веке и лбу.
