— Оркские бандиты будут нами разбиты! — на битого Крушака набросились два гнома с мясницкими тесаками.
— Гоблинов бей, кулаков не жалей! — Балерака взял на себя гном, вооружённый молотом.
Помещение заполнил лязг стали. К запаху дыма быстро примешались «ароматы» крови, дерьма и мочи. А вы думали, выпущенные наружу кишки и опорожнённый мочевой пузырь лепестками роз пахнут?
Вначале перевес был явно на стороне гномов. Убивший Оркотино охранник отбросил арбалет и насел на Мохана вместе с латником. Но варги частенько бывали умнее хозяев, поэтому поняв, что латы не прокусить, четвероногий друг Мохана переключился на второго гнома, ослабив напор на орка.
Крушак сперва отбивался вяло и неохотно, но, когда один из гномов тесаком отсёк ему палец, впал в ярость и разрубил гнома от ключицы почти до самого паха.
Балерак увернулся от нескольких размашистых ударов молота, затем швырнул в глаза гному содержимое раскрошившейся когда-то в кармане шутихи и вонзил кинжал ему прямо под бороду в шею.
Мохан со всей дури пнул ногой латника в грудь, отшвырнув от себя этот ходящий шар стали. Рассёк грудную клетку отбивавшегося от его варга охранника, отомстив за смерть Оркотино.
Крушак поймал за бороду второго гнома с тесаком и теперь доходчиво объяснял ему, что выкрикивать оскорбляющие чувство оркского достоинства лозунги нехорошо и неправильно.
Уже втроём они буквально разгрызли доспехи латника: Балерак с упоением втыкал кинжал в глазные щели закрытого шлема, восседая на груди поваленного на лопатки гнома.
— Простите, кажется, мы чуть-чуть опоздали, — когда всё было кончено, в развороченном дверном проёме показались Дурмалан и Брхун. — Можно войти?
— Где, мать вашу, вы шляетесь?! — заорал на пожилого орка и гоблина Мохан. — Какого варга вы появились, когда уже всё закончилось?! Хрен вам теперь, а не добыча!
— Мы это… того… — виновато потупил взор Дурмалан, — со стражей у ворот долго перетирали. Кстати, они уже бегут к вам.
Мохан грязно выругался.
— Хватайте всё ценное и быстрей!
Ты так и будешь гавкать или кусаться начнёшь?
х/ф «Бешеные псы»
Кабан Балерака с разгона врезался в группу стражников. Гоблина встряхнуло, но он удержался в седле. Двум так называемым воинам явно не поздоровилось. Что ж, сами виноваты, стоять на пути несущегося во весь опор вепря так себе мысль.
— Получай, жополиз, шутиху! — Балерак, не глядя, бросил назад самодельную бомбу с уже догорающим фитилём. — Мои бедные ушки…
Он инстинктивно втянул голову в плечи. Вздрогнул, когда рвануло. Широко улыбнулся:
— Будете знать, как маленьких гоблинов обижать!
Сзади послышались яростные вопли, остальная часть банды, вынырнув из-за угла улицы, окончательно разбила дезориентированный отряд стражников. Путь до городских ворот был свободен.
— Балерак, сколько у тебя осталось шутих?
Гоблин показал два пальца.
— Всего адын и адын? — Мохан прекрасно умел считать аж до десяти, но называть цифру «два» считалось у орков дурным тоном. — Плохо. Прорваться из города мы сумеем, но если они пустят за нами в погоню конников, дело дрянь.
Матёрый орк был тот ещё любитель подраться, однако всегда трезво оценивал соотношение сил. Одно дело городские стражники-доходяги, основным предназначением которых было пугать беспризорную мелюзгу, успокаивать пьяниц и дебоширов, и совсем другое — конная гвардия, в которую набирают только знатных, а значит, действительно злых людишек.
— Брхун, поправь мешок, вон как болтается. Если ты его потеряешь, клянусь, я оторву твои кривые ручонки и запихну тебе в задницу! Будешь тогда рукожопом по всем канонам имперского правосудия!
Второму гоблину поручили присматривать за варгом погибшего Оркотино, на которого водрузили основную часть добычи. Варг власти Брхуна не признавал и норовил откусить от гоблина кусочек побольше всякий раз, когда тот причинял ему беспокойство.
— Тихо, пёсичек, тихо. Да не рычи! — Брхун шлёпнул варга по носу и покрепче затянул удерживавшие мешок лямки. — Готово!
— Они наверняка уже закрыли ворота, так что приготовьтесь к ещё одной битве, ¬— Мохан сплюнул. — Крушак, выше нос! Подумаешь, пальчик один оторвали, у тебя ещё целых три осталось на правой руке! Дурмалан, не халтурь! Старость не радость, но кровушку пролить можно в сладость!
Мохан подмигнул Балераку:
— Там у них одно название, а не ворота, так что, надеюсь, одной бомбочки хватит. Пора выбираться из этого Человекосранска! Орки вперде!
— Вперде, — кивнул Балерак, повторяя знаменитый орочий клич. И приготовил к использованию очередной фейерверк.
* * *
То, что по недоразумению называлось воротами, разлетелось в мелкие щепки. Мохан оказался прав, одной шутихи хватило для такой рухляди за глаза. Видать, местные чиновники опять по-братски распилили городской бюджет, в котором уже пятый год подряд предусматривалась весьма внушительная сумма на замену прогнивших ворот.
Сама схватка со стражниками прошла не столь гладко. Мохан словил арбалетный болт в бедро, а к голове Крушака хорошенечко приложились булавой. Если бы не добротный шлем, оставшийся у того со времён службы в армии, мир мог бы узнать величайшую тайну: есть ли у орков мозги.
Банда мчалась по тракту через пологие холмы и поля, на которых не шибко трудолюбивый, но запуганный народец выращивал пшеницу, рожь и прочие злаки.
Израненный Крушак и беспрерывно понукавший непослушного варга Брхун заметно отстали.
— Конные! Конные сзади! — послышалось от них именно в тот момент, когда затеплилась надежда, что люди не отправят погоню.
Мохан оглянулся и некоторое время пристально всматривался в клубы пыли:
— Твою ж наискось… Их действительно много! Быстрее! Быстрее! Поднажмите ребята!
Балерак поравнялся с Моханом, жестом показал ему на последнюю шутиху. Орк указал на вершину небольшого холма, на который взбиралась дорога.
Добравшись до цели, Балерак пропустил вперёд товарищей, прикинул расстояние и скорость конников. Запалил фитиль, поцеловал шутиху и бросил её на склон с другой стороны холмика. Увидят, когда достигнут вершины, не раньше.
Прижавшись к шее кабана, гоблин рванул вдогонку за своими подельниками. Он оглянулся, лишь когда послышался взрыв.
— Чёрт! Слишком рано!
Он не рассчитал самую малость, буквально сразу сквозь пелену дыма на вершине холма показались первые всадники.
— Неси меня, мой верный хряк. Иначе твой хозяин мертвяк…
Балерак быстро догнал и обогнал Крушака с Брхуном. И больше уже не оглядывался.
У Крушака всё плыло перед глазами. Каждый прыжок варга болезненно отдавался в колене и голове. Хотелось упасть в траву, блевануть и лежать прямо в рвоте до утра, покуда боль не пройдёт. Обычно это действительно помогало, о чём говорил богатейший опыт Крушаковых пьянок.
Позади отчётливо слышался звук копыт. Чуть впереди отчаянно понукал варга, державший его на цепи Брхун. Пёсик явно не видел причин торопиться, неся на себе совершенно бесполезную, по его варгскому разумению, ношу.
Между ними стрелой пролетел Балерак. Его одуревший кабан ударился боком в несущего мешок с золотой рудой варга. Тот взвизгнул, отскочил в сторону. Удерживавшая варга цепь вырвалась из рук тощего гоблина.
Брхун оглянулся, выругался и… поскакал на своём вепре дальше!
Крушак притормозил, пытаясь поймать ошалевшего зверя. Лишившийся хозяина варг зарычал на него и побежал прочь с дороги, в пшеничное поле. Орк, не задумываясь ни на секунду, погнался за ним.
— Куда же ты, пёсичек?
Крушак нёсся по полю за варгом и всё свистел и свистел, подзывая несчастного зверя. Когда брошенное твёрдой рукой копьё пробило его тело насквозь, он и думать уже забыл о погоне.
Да что вы сцепились как какие-то тупые нигеры? Вы же профессионалы!!!
х/ф «Бешеные псы»
Балерак с трудом разжал пальцы. Перевалился через влажный от пота бок хряка и упал на траву. Минут десять неподвижно лежал, тупо уставившись в вечернее небо.
Когда бешеное биение сердца наконец пришло в норму, гоблин привстал на колени и внимательно огляделся. Это было условленное место встречи, ошибки быть не могло.
Прогалина в виде огромной пятиконечной звезды посреди древнего леса с застарелым кострищем по центру. Такую вряд ли можно с чем-то попутать. Это вам не кузница с ювелирной мастерской, похожие как две капли воды. Похожие, ведь так? Ведь так?!
— Как обычно. Вначале говорят «грабим гномов», а потом начинается! Эти гномы не те, те не эти. Эти вроде как эти, но опять что-то не так…
Бурча себе под нос, Балерак собирал хворост для костра. Ночи в это время года были довольно прохладные. Остывший пот неприятно холодил тело. В животике у него заурчало.
— Эх, сейчас бы пожрать человеченки. Бёдрышко какой-нибудь молоденькой девушки, ммм… Главное — не передержать на углях, чтобы не получилось сухим. Жаль, сейчас дурацкая мода на худобу среди молодок пошла, вот раньше бабы были как бабы! Целую ватагу могли накормить. Не то что теперь, одна кожа да кости. Да, Хрюша?
Усталый кабан утвердительно хрюкнул, объедая кустик с молодыми побегами. Хорошо быть всеядным животным.
Послышался громкий треск. На прогалину почти одновременно вышли Дурмалан и Брхун. У гоблина была перевязана левая рука, других увечий у новоприбывшей парочки не наблюдалось.
— Как дела? — беззаботно поинтересовался Балерак. — Пожрать с собой что-нибудь взяли? Сейчас костерок разведём, приготовим.
Дурмалан и Брхун переглянулись:
— Вот чёрт, совсем про еду позабыли! Брхун, когда в следующий раз будем удирать от конной гвардии, напомни, пожалуйста, чтобы в каком-нибудь селе продукты для пикника прикупили. А то нехорошо совсем получается.
Балерак совершенно не обратил внимания на сарказм в голосе Дурмалана:
— Готово! Гори, гори ясно, чтобы не погасло, — гоблин вытянул руки над костром, наслаждаясь теплом. — Что с Крушаком и Моханом?
Брхун расседлал своего кабана и подсел к костерку:
— С Моханом мы разъехались в разные стороны, чтобы сбить конников со следа. Крушака догнали. Могучий орк мёртв.
Балерак задумчиво поковырялся в носу. За время долгой скачки в ноздри успело набиться много дорожной пыли, превратившись в козявки.
— Плохо, — рассеянно сказал гоблин, щелчком пальцев отправив в огонь содержимое своего большущего носа.
Некоторое время они молча сидели, смотря на костёр.
— Балерак, ты в курсе, что из-за тебя, мы потеряли большую часть добычи? — в конце концов нарушил молчание второй гоблин. — Твой кабан задел варга Оркотино, тот испугался, вырвался и убежал с мешком золотых заготовок. Это спасло нас от погони, но Мохан и Воплин такому раскладу, увы, не обрадуются.
Любитель взрывчатки сразу же посерьёзнел:
— Вот только не пытайся сделать из меня крайнего, Брхун. Тебе поручили присматривать за варгом. Твою мать, это единственная задача, которая от тебя требовалась! И ты её провалил.
За гоблина вступился Дурмалан:
— Брхун помог мне отбрехаться от стражников у ворот. Если бы не он, меня бы ещё на входе в Человекосранск повязали!
— И что с того? От вас всё равно толку, как от кабана молока, было сегодня! Первый штурм мастерской, которая кузница, пропустили. На второй опять опоздали. На выходе из города тоже особо в гущу боя не лезли. Ещё и добычу профукали. А ну-ка, выворачивайте карманы, не заслужили вы доли от нашего дела!
Дурмалан поднялся со своего места:
— Следи за своим языком, гоблин! Что каждый с собой сумел унести, то его и точка!
Балерак тоже поднялся. В его движениях сквозила неспешность, даже некоторая ленца. Но каждый, кто был достаточно хорошо знаком с гоблином, знал, что его беззаботность часто бывает обманчива. Балерак был опасным типом даже без своих шутих.
— Я сказал, добычу выложили!
Брхун заначку отдавать не хотел и встал рядом с Дурмаланом:
— Если бы не ты, мы бы сейчас делили мешок с золотом, а не горстку жалких колечек.
— Бы, бы, бы! Не положено ничего неудачникам как бы.
— Ты кого назвал неудачником, гоба? ¬— провёл большим пальцем по зазубренному лезвию топора Дурмалан.
Назвать гоблина гобой мог только другой гоблин. Балерак положил руку на рукоять кинжала:
— Не играй с огнём, зеленожопый.
А вот это словечко уже не следовало произносить по отношению к оркам.
— Хлебало захлопнул! Сейчас на куски разорву!
— Кончай скулить! Доставай-доставай свой топор. Знаешь, куда я его тебе запихаю?
Брхун опасливо косился на перебранку орка и гоблина. Расовая солидарность говорила ему встать на сторону гоблина, но материальная заинтересованность предрасполагала к сотрудничеству с орком.
— Что, выгадываешь, на чью сторону встать, гоба? — подмигнул ему Балерак. — Подумай хорошенько, что лучше: сохранить жалкие гроши или свою любимую шкуру. Когда расправлюсь с зеленожопым старпёром, придёт твой черёд.
Дурмалан терпеть не мог, когда кто-то потешался над его преклонным возрастом. Да ему было уже далеко за тридцатник, но поднять топор он всё ещё мог.
— Ну, Балерак, ну…
Послышался громкий треск. На поляну выехал Мохан. Из его бедра по-прежнему торчал арбалетный болт. Древко было грубо обломано, похоже, орк пытался вытащить болт самостоятельно, но не преуспел в этом деле. Даже в наступающих сумерках было видно, что Мохан потерял много крови. Здоровый зелёный цвет его морды сменился на серый.
Увидев занесённые топоры и кинжалы товарищей, он, не слезая с варга, подъехал к костру.
— Что, опять добычу не поделили? — Мохан укоризненно покачал головой. — Ведёте себя как жадные гномы! Главное — не нажива, а само приключение.
Балерак сплюнул:
— Брхун профукал варга с мешком.
— Это всё твой проклятый кабан…
Мохан мигом изменился в лице, выхватил свой топор:
— Какого чёрта, Брхун?! Я же обещал превратить тебя в рукожопа, если ты потеряешь добычу!
— Во всём виноват Балерак! — вступился за гоблина Дурмалан.
— Да если бы не мои шутихи…
— Какого варга вы вдвоём опоздали на ограбление?
— Стражники у входа придрались к моей новой татухе, — указал на напряжённые мышцы предплечья Дурмалан, где нестираемой красной краской были нарисованы четыре большие буквы «ТВНК». — Брхун расшифровал её как «Тёмный властелин — народов кумир».
— Ты сам не мог, что ли, это сказать тупой страже?
— Я другой смысл вкладывал.
— И что?
— И ничего! Не их человечье дело!
— Гордый, я смотрю, ты что-то больно стал, Дурмалан, — не опуская топора, Мохан слез с варга. — Знаешь, что у нас с такими зазнайками делают? Клыки вырывают!
Дурмалан зарычал. Слегка согнул ноги в коленях, готовясь к рывку.
— Ха, кажется, наш старичок разозлился! Значит так, тебе вырву последний клык, а Брхуна переделаем в рукожопа! Балерак, подсоби.
— С удовольствием, — растянул губы в противной улыбке задиристый гоблин.
— Сначала отведай вот это! — Дурмалан прыгнул на Мохана.
Балерак бросился к Брхуну. Варги зарычали, но в кучу малу двуногих не полезли. Кабаны увлечённо рыли рылами землю под старым пнём, ища жучков, червяков и другие вкусняшки.
Мохан играючи отбил удар Дурмалана. Наотмашь ударил в ответ. Пожилой орк пригнулся в самый последний момент, топор пронёсся в сантиметре над его головой.
Балерак, выставив согнутую в локте левую руку перед собой и пригнувшись, давил на Брхуна. Тот пятился, пытаясь зайти гоблину слева, чтобы избежать коварных ударов кинжалом снизу.
— Гоблинов бей, кулаков не жалей! — Балерака взял на себя гном, вооружённый молотом.
Помещение заполнил лязг стали. К запаху дыма быстро примешались «ароматы» крови, дерьма и мочи. А вы думали, выпущенные наружу кишки и опорожнённый мочевой пузырь лепестками роз пахнут?
Вначале перевес был явно на стороне гномов. Убивший Оркотино охранник отбросил арбалет и насел на Мохана вместе с латником. Но варги частенько бывали умнее хозяев, поэтому поняв, что латы не прокусить, четвероногий друг Мохана переключился на второго гнома, ослабив напор на орка.
Крушак сперва отбивался вяло и неохотно, но, когда один из гномов тесаком отсёк ему палец, впал в ярость и разрубил гнома от ключицы почти до самого паха.
Балерак увернулся от нескольких размашистых ударов молота, затем швырнул в глаза гному содержимое раскрошившейся когда-то в кармане шутихи и вонзил кинжал ему прямо под бороду в шею.
Мохан со всей дури пнул ногой латника в грудь, отшвырнув от себя этот ходящий шар стали. Рассёк грудную клетку отбивавшегося от его варга охранника, отомстив за смерть Оркотино.
Крушак поймал за бороду второго гнома с тесаком и теперь доходчиво объяснял ему, что выкрикивать оскорбляющие чувство оркского достоинства лозунги нехорошо и неправильно.
Уже втроём они буквально разгрызли доспехи латника: Балерак с упоением втыкал кинжал в глазные щели закрытого шлема, восседая на груди поваленного на лопатки гнома.
— Простите, кажется, мы чуть-чуть опоздали, — когда всё было кончено, в развороченном дверном проёме показались Дурмалан и Брхун. — Можно войти?
— Где, мать вашу, вы шляетесь?! — заорал на пожилого орка и гоблина Мохан. — Какого варга вы появились, когда уже всё закончилось?! Хрен вам теперь, а не добыча!
— Мы это… того… — виновато потупил взор Дурмалан, — со стражей у ворот долго перетирали. Кстати, они уже бегут к вам.
Мохан грязно выругался.
— Хватайте всё ценное и быстрей!
Глава 3. Погоня в горячей крови
Ты так и будешь гавкать или кусаться начнёшь?
х/ф «Бешеные псы»
Кабан Балерака с разгона врезался в группу стражников. Гоблина встряхнуло, но он удержался в седле. Двум так называемым воинам явно не поздоровилось. Что ж, сами виноваты, стоять на пути несущегося во весь опор вепря так себе мысль.
— Получай, жополиз, шутиху! — Балерак, не глядя, бросил назад самодельную бомбу с уже догорающим фитилём. — Мои бедные ушки…
Он инстинктивно втянул голову в плечи. Вздрогнул, когда рвануло. Широко улыбнулся:
— Будете знать, как маленьких гоблинов обижать!
Сзади послышались яростные вопли, остальная часть банды, вынырнув из-за угла улицы, окончательно разбила дезориентированный отряд стражников. Путь до городских ворот был свободен.
— Балерак, сколько у тебя осталось шутих?
Гоблин показал два пальца.
— Всего адын и адын? — Мохан прекрасно умел считать аж до десяти, но называть цифру «два» считалось у орков дурным тоном. — Плохо. Прорваться из города мы сумеем, но если они пустят за нами в погоню конников, дело дрянь.
Матёрый орк был тот ещё любитель подраться, однако всегда трезво оценивал соотношение сил. Одно дело городские стражники-доходяги, основным предназначением которых было пугать беспризорную мелюзгу, успокаивать пьяниц и дебоширов, и совсем другое — конная гвардия, в которую набирают только знатных, а значит, действительно злых людишек.
— Брхун, поправь мешок, вон как болтается. Если ты его потеряешь, клянусь, я оторву твои кривые ручонки и запихну тебе в задницу! Будешь тогда рукожопом по всем канонам имперского правосудия!
Второму гоблину поручили присматривать за варгом погибшего Оркотино, на которого водрузили основную часть добычи. Варг власти Брхуна не признавал и норовил откусить от гоблина кусочек побольше всякий раз, когда тот причинял ему беспокойство.
— Тихо, пёсичек, тихо. Да не рычи! — Брхун шлёпнул варга по носу и покрепче затянул удерживавшие мешок лямки. — Готово!
— Они наверняка уже закрыли ворота, так что приготовьтесь к ещё одной битве, ¬— Мохан сплюнул. — Крушак, выше нос! Подумаешь, пальчик один оторвали, у тебя ещё целых три осталось на правой руке! Дурмалан, не халтурь! Старость не радость, но кровушку пролить можно в сладость!
Мохан подмигнул Балераку:
— Там у них одно название, а не ворота, так что, надеюсь, одной бомбочки хватит. Пора выбираться из этого Человекосранска! Орки вперде!
— Вперде, — кивнул Балерак, повторяя знаменитый орочий клич. И приготовил к использованию очередной фейерверк.
* * *
То, что по недоразумению называлось воротами, разлетелось в мелкие щепки. Мохан оказался прав, одной шутихи хватило для такой рухляди за глаза. Видать, местные чиновники опять по-братски распилили городской бюджет, в котором уже пятый год подряд предусматривалась весьма внушительная сумма на замену прогнивших ворот.
Сама схватка со стражниками прошла не столь гладко. Мохан словил арбалетный болт в бедро, а к голове Крушака хорошенечко приложились булавой. Если бы не добротный шлем, оставшийся у того со времён службы в армии, мир мог бы узнать величайшую тайну: есть ли у орков мозги.
Банда мчалась по тракту через пологие холмы и поля, на которых не шибко трудолюбивый, но запуганный народец выращивал пшеницу, рожь и прочие злаки.
Израненный Крушак и беспрерывно понукавший непослушного варга Брхун заметно отстали.
— Конные! Конные сзади! — послышалось от них именно в тот момент, когда затеплилась надежда, что люди не отправят погоню.
Мохан оглянулся и некоторое время пристально всматривался в клубы пыли:
— Твою ж наискось… Их действительно много! Быстрее! Быстрее! Поднажмите ребята!
Балерак поравнялся с Моханом, жестом показал ему на последнюю шутиху. Орк указал на вершину небольшого холма, на который взбиралась дорога.
Добравшись до цели, Балерак пропустил вперёд товарищей, прикинул расстояние и скорость конников. Запалил фитиль, поцеловал шутиху и бросил её на склон с другой стороны холмика. Увидят, когда достигнут вершины, не раньше.
Прижавшись к шее кабана, гоблин рванул вдогонку за своими подельниками. Он оглянулся, лишь когда послышался взрыв.
— Чёрт! Слишком рано!
Он не рассчитал самую малость, буквально сразу сквозь пелену дыма на вершине холма показались первые всадники.
— Неси меня, мой верный хряк. Иначе твой хозяин мертвяк…
Балерак быстро догнал и обогнал Крушака с Брхуном. И больше уже не оглядывался.
У Крушака всё плыло перед глазами. Каждый прыжок варга болезненно отдавался в колене и голове. Хотелось упасть в траву, блевануть и лежать прямо в рвоте до утра, покуда боль не пройдёт. Обычно это действительно помогало, о чём говорил богатейший опыт Крушаковых пьянок.
Позади отчётливо слышался звук копыт. Чуть впереди отчаянно понукал варга, державший его на цепи Брхун. Пёсик явно не видел причин торопиться, неся на себе совершенно бесполезную, по его варгскому разумению, ношу.
Между ними стрелой пролетел Балерак. Его одуревший кабан ударился боком в несущего мешок с золотой рудой варга. Тот взвизгнул, отскочил в сторону. Удерживавшая варга цепь вырвалась из рук тощего гоблина.
Брхун оглянулся, выругался и… поскакал на своём вепре дальше!
Крушак притормозил, пытаясь поймать ошалевшего зверя. Лишившийся хозяина варг зарычал на него и побежал прочь с дороги, в пшеничное поле. Орк, не задумываясь ни на секунду, погнался за ним.
— Куда же ты, пёсичек?
Крушак нёсся по полю за варгом и всё свистел и свистел, подзывая несчастного зверя. Когда брошенное твёрдой рукой копьё пробило его тело насквозь, он и думать уже забыл о погоне.
Глава 4. Кто виноват?
Да что вы сцепились как какие-то тупые нигеры? Вы же профессионалы!!!
х/ф «Бешеные псы»
Балерак с трудом разжал пальцы. Перевалился через влажный от пота бок хряка и упал на траву. Минут десять неподвижно лежал, тупо уставившись в вечернее небо.
Когда бешеное биение сердца наконец пришло в норму, гоблин привстал на колени и внимательно огляделся. Это было условленное место встречи, ошибки быть не могло.
Прогалина в виде огромной пятиконечной звезды посреди древнего леса с застарелым кострищем по центру. Такую вряд ли можно с чем-то попутать. Это вам не кузница с ювелирной мастерской, похожие как две капли воды. Похожие, ведь так? Ведь так?!
— Как обычно. Вначале говорят «грабим гномов», а потом начинается! Эти гномы не те, те не эти. Эти вроде как эти, но опять что-то не так…
Бурча себе под нос, Балерак собирал хворост для костра. Ночи в это время года были довольно прохладные. Остывший пот неприятно холодил тело. В животике у него заурчало.
— Эх, сейчас бы пожрать человеченки. Бёдрышко какой-нибудь молоденькой девушки, ммм… Главное — не передержать на углях, чтобы не получилось сухим. Жаль, сейчас дурацкая мода на худобу среди молодок пошла, вот раньше бабы были как бабы! Целую ватагу могли накормить. Не то что теперь, одна кожа да кости. Да, Хрюша?
Усталый кабан утвердительно хрюкнул, объедая кустик с молодыми побегами. Хорошо быть всеядным животным.
Послышался громкий треск. На прогалину почти одновременно вышли Дурмалан и Брхун. У гоблина была перевязана левая рука, других увечий у новоприбывшей парочки не наблюдалось.
— Как дела? — беззаботно поинтересовался Балерак. — Пожрать с собой что-нибудь взяли? Сейчас костерок разведём, приготовим.
Дурмалан и Брхун переглянулись:
— Вот чёрт, совсем про еду позабыли! Брхун, когда в следующий раз будем удирать от конной гвардии, напомни, пожалуйста, чтобы в каком-нибудь селе продукты для пикника прикупили. А то нехорошо совсем получается.
Балерак совершенно не обратил внимания на сарказм в голосе Дурмалана:
— Готово! Гори, гори ясно, чтобы не погасло, — гоблин вытянул руки над костром, наслаждаясь теплом. — Что с Крушаком и Моханом?
Брхун расседлал своего кабана и подсел к костерку:
— С Моханом мы разъехались в разные стороны, чтобы сбить конников со следа. Крушака догнали. Могучий орк мёртв.
Балерак задумчиво поковырялся в носу. За время долгой скачки в ноздри успело набиться много дорожной пыли, превратившись в козявки.
— Плохо, — рассеянно сказал гоблин, щелчком пальцев отправив в огонь содержимое своего большущего носа.
Некоторое время они молча сидели, смотря на костёр.
— Балерак, ты в курсе, что из-за тебя, мы потеряли большую часть добычи? — в конце концов нарушил молчание второй гоблин. — Твой кабан задел варга Оркотино, тот испугался, вырвался и убежал с мешком золотых заготовок. Это спасло нас от погони, но Мохан и Воплин такому раскладу, увы, не обрадуются.
Любитель взрывчатки сразу же посерьёзнел:
— Вот только не пытайся сделать из меня крайнего, Брхун. Тебе поручили присматривать за варгом. Твою мать, это единственная задача, которая от тебя требовалась! И ты её провалил.
За гоблина вступился Дурмалан:
— Брхун помог мне отбрехаться от стражников у ворот. Если бы не он, меня бы ещё на входе в Человекосранск повязали!
— И что с того? От вас всё равно толку, как от кабана молока, было сегодня! Первый штурм мастерской, которая кузница, пропустили. На второй опять опоздали. На выходе из города тоже особо в гущу боя не лезли. Ещё и добычу профукали. А ну-ка, выворачивайте карманы, не заслужили вы доли от нашего дела!
Дурмалан поднялся со своего места:
— Следи за своим языком, гоблин! Что каждый с собой сумел унести, то его и точка!
Балерак тоже поднялся. В его движениях сквозила неспешность, даже некоторая ленца. Но каждый, кто был достаточно хорошо знаком с гоблином, знал, что его беззаботность часто бывает обманчива. Балерак был опасным типом даже без своих шутих.
— Я сказал, добычу выложили!
Брхун заначку отдавать не хотел и встал рядом с Дурмаланом:
— Если бы не ты, мы бы сейчас делили мешок с золотом, а не горстку жалких колечек.
— Бы, бы, бы! Не положено ничего неудачникам как бы.
— Ты кого назвал неудачником, гоба? ¬— провёл большим пальцем по зазубренному лезвию топора Дурмалан.
Назвать гоблина гобой мог только другой гоблин. Балерак положил руку на рукоять кинжала:
— Не играй с огнём, зеленожопый.
А вот это словечко уже не следовало произносить по отношению к оркам.
— Хлебало захлопнул! Сейчас на куски разорву!
— Кончай скулить! Доставай-доставай свой топор. Знаешь, куда я его тебе запихаю?
Брхун опасливо косился на перебранку орка и гоблина. Расовая солидарность говорила ему встать на сторону гоблина, но материальная заинтересованность предрасполагала к сотрудничеству с орком.
— Что, выгадываешь, на чью сторону встать, гоба? — подмигнул ему Балерак. — Подумай хорошенько, что лучше: сохранить жалкие гроши или свою любимую шкуру. Когда расправлюсь с зеленожопым старпёром, придёт твой черёд.
Дурмалан терпеть не мог, когда кто-то потешался над его преклонным возрастом. Да ему было уже далеко за тридцатник, но поднять топор он всё ещё мог.
— Ну, Балерак, ну…
Послышался громкий треск. На поляну выехал Мохан. Из его бедра по-прежнему торчал арбалетный болт. Древко было грубо обломано, похоже, орк пытался вытащить болт самостоятельно, но не преуспел в этом деле. Даже в наступающих сумерках было видно, что Мохан потерял много крови. Здоровый зелёный цвет его морды сменился на серый.
Увидев занесённые топоры и кинжалы товарищей, он, не слезая с варга, подъехал к костру.
— Что, опять добычу не поделили? — Мохан укоризненно покачал головой. — Ведёте себя как жадные гномы! Главное — не нажива, а само приключение.
Балерак сплюнул:
— Брхун профукал варга с мешком.
— Это всё твой проклятый кабан…
Мохан мигом изменился в лице, выхватил свой топор:
— Какого чёрта, Брхун?! Я же обещал превратить тебя в рукожопа, если ты потеряешь добычу!
— Во всём виноват Балерак! — вступился за гоблина Дурмалан.
— Да если бы не мои шутихи…
— Какого варга вы вдвоём опоздали на ограбление?
— Стражники у входа придрались к моей новой татухе, — указал на напряжённые мышцы предплечья Дурмалан, где нестираемой красной краской были нарисованы четыре большие буквы «ТВНК». — Брхун расшифровал её как «Тёмный властелин — народов кумир».
— Ты сам не мог, что ли, это сказать тупой страже?
— Я другой смысл вкладывал.
— И что?
— И ничего! Не их человечье дело!
— Гордый, я смотрю, ты что-то больно стал, Дурмалан, — не опуская топора, Мохан слез с варга. — Знаешь, что у нас с такими зазнайками делают? Клыки вырывают!
Дурмалан зарычал. Слегка согнул ноги в коленях, готовясь к рывку.
— Ха, кажется, наш старичок разозлился! Значит так, тебе вырву последний клык, а Брхуна переделаем в рукожопа! Балерак, подсоби.
— С удовольствием, — растянул губы в противной улыбке задиристый гоблин.
— Сначала отведай вот это! — Дурмалан прыгнул на Мохана.
Балерак бросился к Брхуну. Варги зарычали, но в кучу малу двуногих не полезли. Кабаны увлечённо рыли рылами землю под старым пнём, ища жучков, червяков и другие вкусняшки.
Мохан играючи отбил удар Дурмалана. Наотмашь ударил в ответ. Пожилой орк пригнулся в самый последний момент, топор пронёсся в сантиметре над его головой.
Балерак, выставив согнутую в локте левую руку перед собой и пригнувшись, давил на Брхуна. Тот пятился, пытаясь зайти гоблину слева, чтобы избежать коварных ударов кинжалом снизу.
