Хотя с Дейзи многое поменялось. Если бы мы хорошо общались, то я мог бы назвать ее своей совестью. С ней я другой. Сколько бы я ни пытался это прятать и скрывать, но ведь невозможно. Вы сами замечаете, что с ней я меняюсь.
Хотя тоже…странно ее называть своей совестью, мы ведь враги. Враги? Громко сказано, конечно. Да и после недавних события. Враги? Враги, которые не могут оторвать друг от друга взгляд? Враги, которые желают проводить друг с другом время? Враги, которые восхищаются друг другом? Враги?
Не знаю, что вообще между нами происходит. Правда, не знаю. Мне хочется понять, но я ведь все для себя решил. Больше не буду пытаться, сделал уже достаточно. Больше не хочу. Даже думать о ней не хочу, но она так засела в мыслях, что от нее ведь и не избавиться.
Прочь из моей головы!
Все это время до Нового года троица трудилась не покладая рук. У них не было времени на отдых. Они же ответственные, в отличие от нас. Они не могут оставить все на последний день и хотят, чтобы все было сделано отлично. Просто прекрасно, великолепно. Они готовы были посвятить этому все время, но надо было еще ходить на уроки и выполнять задания, которые давали учителя. Тем более это последний год, на носу экзамены. Хотя, похоже, это волнует только их троих. Мы с Дрейком, как пинали ветер, так и пинаем, будто экзамены нас совсем не касаются.
Дрейк умный, он сдаст точно. Ему даже готовится не обязательно. А я придумаю что-нибудь. Мне главное минимум баллов получить, а потом уже буду решать, куда пойти дальше. Главное директору будет облегчение, что нас здесь не будет. Думаю, он устал от нас ничуть не меньше, да и тем более разговаривать с нами почти каждый день об одном и том же. Будто пластинку заело, ничего нового ни разу не сказал, ну кроме просьб о подготовке концерта, культурной программы. Пусть и безуспешно, но немного баллов уважения ему за попытку стоит и присвоить, почему нет. Заслужил.
К самому концерту все было готово. Мы смогли вставить фотки в презентацию в последний момент. Наш девиз: “Делай все в последнюю минуту и не пались”. Мы вышли из зала и зашли туда минут через десять после начала концерта, чтобы никто ничего не заподозрил.
– Вы как всегда, – сделал замечание Мэтью, когда мы занимались свободные места.
Я лишь пожал плечами. Хорошее было замечание на самом деле, и я, может, поблагодарил бы Мэтью, но это палево. Хорошее в том смысле, что все идет по плану. Мэтью даже не подозревает, что своим упреком только развеял мои опасения, что нас могут в чем-то заподозрить, но пока что все идет так, как планировалось.
Сейчас важно включить немного актерского мастерства, когда на экране будут появляться те самые фотографии. Главное не переиграть. Мы с Дрейком все обсудили, даже потренировались перед зеркалом. Все должно пройти отличное, и остальные должны обвинить во всем троицу и оставить в покое нас с Дрейком. Чтобы на нас упало меньше подозрений, мы включили туда свои фотографии, которых тоже было полно. Мы друг над другом издевались постоянно, я уже говорил об этом. В общем, включили свои фотографии и убрали все, в которых фигурируют Дейзи, Лиззи или Дин.
На слайде как раз появилась моя фотография. Весь зал загудел, и я вместе со всеми. Постепенно одна за другой пошли фотографии и остальных учащихся, даже учителей захватили. А мы с Дрейком лишь подыгрывали возмущенной толпе.
– Нет, Мэтью, ты посмотри. Разве это нормально? – пытался я отыграть возмущение. Надеюсь, мне это удалось.
Это работало. Наших святош обвиняли в том, что они открыли личную жизнь на обозрение публике. На концерте было много родителей, которые недоумевали и были также возмущены. Родители Лиззи и Дина были в зале. По глазам видел, что они раздосадованы таким поступком. Их точно ждет серьезный разговор. Не было только родителей Дейзи. Интересно почему.
Концерт был испорчен. Новогоднего настроения никакого не осталось. Родители, забрав своих детей, разъехались по домам. В школе остался только я и Дейзи. Стоп что? Дейзи? Почему она не уехала вместе со всеми? Почему ее никто не забрал?
Мне что придется с ней провести все выходные? Я не хочу. Пусть уезжает, куда хочет. Я привык быть в этой школе один, когда никого нет. Почему она осталась?
Почему именно она осталась?
Вижу, как она подавлена. Ей совсем не хочется находиться в школе. Понимаю, что она хочет быть с семьей. Да еще и осадок после концерта остался, теперь ей придется самой все обдумывать. Она собиралась идти к себе в комнату, но заметила меня.
Дейзи долго смотрела мне в глаза, а я попытался думать о том, что она сейчас здесь, а не с родителями, что ей придется отмечать Новый год со мной. Отмечать Новый год с человеком, которого она терпеть не может вместо того, чтобы быть с людьми, которые ее любят.
Возможно, у меня получилось сделать печальный вид от этих мыслей, потому что я вижу ее недоуменный взгляд. Только что она словила диссонанс. Она точно была уверена, что на концерте с фотография все провернул я, но это никак не совпадало с моим печальным взглядом.
Возможно, ей придется поговорить со своими друзьями. Может, она подозревает кого-то из них. Хотя я думаю, что она все равно быстро догадается, чьих это рук дело. Дейзи – умная девчонка.
Она смотрит на меня. Ее взгляд так печален, будто сейчас расплачется. Или на грани истерики. Мое сердце пропустило удар. Что за странное чувство разлилось внутри сейчас?
Теперь хочется пойти и самому признаться. Что это? Чувство вины? Оно именно такое? Не нравится. Оно мне не нравится. Как его заглушить?
Если я извинюсь перед ней, это поможет!? А если она меня не простит. Оно усилится или все равно сработает?
Я не буду извиняться. Даже перед Дрейком не извиняюсь, а он мой лучший друг. Нет. Ни за что. Это чувство само пройдет рано или поздно. Я сильный, и я справлюсь. Никакая Дейзи мне не нужна вообще. Да и Дрейк мне не особо нужен, просто вдвоем веселее.
Слишком много мыслей, от которых мне хочется убежать и спрятаться. Но мне было важно, чтобы Дейзи меня не видела и ни о чем не догадалась. Я ушел к себе в комнату и заперся.
Здесь я хотя бы могу побыть один. Могу спокойно подумать обо всем. Но сейчас мне не хочется ничего. Нет ничего, кроме чувства вины.
Я не буду извиняться.
Я никогда не извиняюсь.
Нет!
В школе почти никого не осталось. Ребята разъехались на каникулы. Теперь здесь только мы с Дейзи и несколько поваров, чтобы не оставлять нас голодными на все время.
Я не хотел спускаться к завтраку. Не хочется видеть Дейзи. Думаю, что и она не особо желает меня видеть. Мне кажется, что она догадывается, чьих это было рук дело, что я их подставил. Теперь не только мы с Дрейком изгои всей школы, а к нам присоединиться еще и эта троица. Не знаю, насколько мне это нравится. С одной стороны, я доволен, как все получилось. А с другой…не знаю, гложет что-то внутри, не могу объяснить. Вчера я предположил, что это чувство вины, но есть что-то еще.
В столовой я сел вместе с Дейзи. Чувствую, что нам обоим некомфортно находиться рядом друг с другом, сидеть за одним столом. Чувствую напряжение от нее, да я и сам напряжен не меньше. Так странно. За одним столом сидеть с ней не хочется, но и отсаживаться за другой столик тоже.
Меня грызет чувство вины до сих пор. Каждый раз когда я смотрю на нее, мне хочется извиниться перед ней. Понятия не имею, что со мной происходит. Однако я и слова не могу вымолвить. Даже поздороваться с ней не смог, не хватило духа.
На самом деле, я не совсем понимаю свою вину. Сердце говорит: “Ты виноват, извинись перед ней сейчас же!” Но разум твердил, что все в порядке, что надо было лучше следить за нами с Дрейком, и это только их вина и их ответственность. Это разрывает меня на части.
Я вообще не понимаю, почему я чувствую вину перед ней. Будто это была первая шалость. Столько всего было. И обливание водой, и обливание краской, и клей, и пауки, и змеи. Чего только не было, но я никогда не чувствовал себя виноватым. Никогда. Что вдруг могло поменяться?
Мое отношение изменилось ко всей этой троице святош? Или дело только в Дейзи? Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Я устал, невероятно устал. Постоянно рефлексировать на эту тему устал, все обдумывать устал. От чувств устал. От безответности устал.
Уже точно все не так, как прежде. Я не получаю того же удовольствия от происходящего, а получаю лишь чувство вины. Мне кажется, что я стал слабым. Дейзи делает меня слабым? Появилась тоже в моей жизни. За какие такие грехи? Я не сделал ничего плохого толком, немного развлекался.
– Эй, Дейзи. Что случилось? – я решил начать разговор.
Мне надоело молчание. И меня бесит, что она сидит вся такая поникшая, грустная. Да, я знаю причину. Да, я сам виноват. Но я больше думал о ее родителях, которые не стали забирать ее на Новый год. Это же семейный праздник. Почему они ее не забрали? Мне хотелось как-то поддержать ее, чем-то порадовать. Возможно, у меня есть шанс извиниться без слов. Есть шанс все исправить. Знать бы только, каким образом это сделать.
– Не делай вид, что ты не знаешь, – съязвила она и посмотрела мне в глаза.
Мое сердце снова пропустило удар. Ее глаза сверкали. Она была готова убить меня, задушить собственными руками. Да, она уверена на все сто процентов, что мы с Дрейком все это устроили. Мой печальный вид не смог сбить ее с толку.
– Но…
– Не делай вид, что ты не имеешь отношения к этому! – выплюнула она мне в лицо и ушла в свою комнату, не доев свой завтрак.
Даже и слова не дала мне сказать. Вина захлестнула меня с головой. Я спрятал лицо в ладонях. Глубокий вдох. Выдох. Еще раз. Так больше продолжаться не может. Пора заканчивать эту глупую вражду. Она мне приносит только боль и разочарование.
Я не знаю, с какого момента стал относится с Дейзи по-другому. Возможно, это началось после ее объятий, которые мне понравились, я не буду это скрывать. Может, началось с первой поездки в детский дом, когда я ее рисовал. Может, все началось еще раньше, но я этого не замечал или не хотел замечать. Факт остается фактом, я смотрю на нее по-другому. И еще один факт – она много для меня значит.
Я хочу понять, кто она для меня. Сейчас не важно, кто я для нее. Она. Для меня. Я только понял, что мы с ней не друзья. К ней у меня отношение не такое же, как к Дрейку. Она что-то большее для меня.
С Дрейком у меня и чувства вины никогда не возникало. Ни разу не хотелось извиниться перед ним, а с ним были шуточки и жестче. Не знаю, показатель ли это. Возможно, это показатель того, что я плохой друг.
На самом деле я извиняюсь. Только по-своему. Спустя столько времени, Дрейк это понимает. И я очень ценю, что он не обижается на меня, хотя я и правда иногда перебарщиваю. С Дейзи же другая история. Она даже моих поступков не замечает. Или не хочет замечать. Я не знаю. Уже ничего не знаю.
Я был настроен решительно. Но я и не думал, что мне все испортит уборщица, которая на втором этаже случайно опрокинула ведро с мылом. Я поскользнулся, но успел ухватиться за перила балкона. Это было страшно. Я думал, что уже вниз со второго этажа полечу.
Только я подумал, что надо осторожно дойти до комнаты Дейзи, как она сама выходит. Как же ты не вовремя. Что тебе в комнате не сидится!? Я даже сказать не успел, что скользко. Она сделала шаг и грациозно, словно балерина, плюхнулась на задницу. Наверное, мне надо было сдержаться в этот момент, но я не смог. Я смеялся так, что меня вся планета слышала, наверное.
– Так и знала, что твоих рук дело, – воскликнула Дейзи и вернулась в комнату, хлопнув дверью.
Чего? Я вообще не при делах. Как можно меня обвинять в том, чего я не делал? Хотя, наверное, это не удивительно, что она так подумала. Во-первых, я там был итак. То, что я сам чуть не навернулся со второго этажа, она не видела. Да и вдобавок смеялся над ней, вместо помощи. Что она еще должна была подумать?
Хватит уже. Все. Стоп. Пора это заканчивать. Пора наши ссоры заканчивать. Пора нашу вражду заканчивать. Ни к чему хорошему это не приведет. Я твердо решил, что извинюсь перед ней, а как она это воспримет уже не моя забота.
Я шел медленно, держась за стену. Не хотелось бы мне падать, потом одежда будет вонять этим раствором непонятным. Уже около двери в ее комнату я стал сомневаться, стоит ли это делать вообще. Мне казалось, что мой выбор неправильный. В итоге, я все равно открыл эту дверь. Да, я даже не стучал. Она ведь не стучит.
Сейчас или никогда.
– Дейзи, – произнес я почти шепотом.
Мой голос предательски дрожал. Почему мне стало трудно говорить? Теперь я буду сидеть перед ней и вспоминать слова?
Уже нет смысла отступать. Хотя перспектива жить с чувством вины до конца своих дней мне нравится намного больше, чем перспектива переступить через свою гордость и извиниться.
Да, для меня это переступить через гордость. Я не привык извиняться. Не привык вообще чувствовать себя виноватым, даже когда директор пытался меня стыдить. Мне это не свойственно. Было несвойственно, видимо. Дейзи пришла и все перевернула. Кто ее просил вообще об этом.
– Что? Придумал еще что-то “смешное”? – показала она кавычки руками в воздухе, она злится. – Не много ли для одного утра?
Справедливо, конечно. Она имеет право злиться на меня. Но ее падение не моя вина. Я ничего не делал. Пришлось приложить немало усилий, чтобы собраться с мыслями и проглотить ком в горле.
– Клянусь, это был не я.
– Что не ты?
– Не из-за меня ты плюхнулась на задницу, но это было смешно, – я не смог сдержать улыбку, когда проговаривал это, но она тут же исчезла, когда я посмотрел Дейзи в глаза.
Она тяжело вздохнула и села на пол, облокотившись спиной на кровать. Что ей мешало сесть на кровать? Она снова спрятала лицо в коленях. Я почувствовал, как она устала. Она устала от меня, от моих шуток. Или ей просто грустно, что она здесь, а не дома?
Я не знаю, чем можно ей помочь. Любое мое слово она воспримет в штыки. Я хотел сесть рядом с ней, но этого будет недостаточно. Не думаю, что я тот человек, которого она бы хотела видеть сейчас рядом. Не знаю, мне хотелось, чтобы ей было хоть немного уютно. Я взял плед с ее кровати и накинул ей на плечи.
Как же мне хотелось обнять ее сейчас. Но мне кажется, что этого сейчас не хватает только мне. Не буду к ней лезть. Если захочет объятий, она сама может это сделать. Я сел напротив нее, облокотившись спиной на шкаф.
Смотрел на ее удивленное лицо. Она и не думала, что я могу проявлять заботу, что я могу быть нежным и понимающим. Что я могу быть тихим и неразговорчивым. Мне нравится, что она открывает новые черты характера во мне, потому что я и сам не знал, что могу таким быть.
Не знаю. Если она меня так ненавидит и так злится, почему бы просто не выгнать меня из комнаты сейчас. Это же так просто. Я бы понял. Я бы ушел. Или она это понимает и не хочет, чтобы я уходил.
Почему нельзя прямо сказать обо всем? Почему я должен догадываться? Она хоть знает, как это мучает? Знает, как это разрывает меня изнутри?
Вообще я пришел извиниться, но я и слова сказать не могу. Мне кажется, что это лишнее сейчас. У меня еще будет время, наверное. Пока мы в школе одни, я успею извиниться перед ней столько раз, сколько ей будет нужно. Я к этому готов. Наверное.
Хотя тоже…странно ее называть своей совестью, мы ведь враги. Враги? Громко сказано, конечно. Да и после недавних события. Враги? Враги, которые не могут оторвать друг от друга взгляд? Враги, которые желают проводить друг с другом время? Враги, которые восхищаются друг другом? Враги?
Не знаю, что вообще между нами происходит. Правда, не знаю. Мне хочется понять, но я ведь все для себя решил. Больше не буду пытаться, сделал уже достаточно. Больше не хочу. Даже думать о ней не хочу, но она так засела в мыслях, что от нее ведь и не избавиться.
Прочь из моей головы!
***
Все это время до Нового года троица трудилась не покладая рук. У них не было времени на отдых. Они же ответственные, в отличие от нас. Они не могут оставить все на последний день и хотят, чтобы все было сделано отлично. Просто прекрасно, великолепно. Они готовы были посвятить этому все время, но надо было еще ходить на уроки и выполнять задания, которые давали учителя. Тем более это последний год, на носу экзамены. Хотя, похоже, это волнует только их троих. Мы с Дрейком, как пинали ветер, так и пинаем, будто экзамены нас совсем не касаются.
Дрейк умный, он сдаст точно. Ему даже готовится не обязательно. А я придумаю что-нибудь. Мне главное минимум баллов получить, а потом уже буду решать, куда пойти дальше. Главное директору будет облегчение, что нас здесь не будет. Думаю, он устал от нас ничуть не меньше, да и тем более разговаривать с нами почти каждый день об одном и том же. Будто пластинку заело, ничего нового ни разу не сказал, ну кроме просьб о подготовке концерта, культурной программы. Пусть и безуспешно, но немного баллов уважения ему за попытку стоит и присвоить, почему нет. Заслужил.
К самому концерту все было готово. Мы смогли вставить фотки в презентацию в последний момент. Наш девиз: “Делай все в последнюю минуту и не пались”. Мы вышли из зала и зашли туда минут через десять после начала концерта, чтобы никто ничего не заподозрил.
– Вы как всегда, – сделал замечание Мэтью, когда мы занимались свободные места.
Я лишь пожал плечами. Хорошее было замечание на самом деле, и я, может, поблагодарил бы Мэтью, но это палево. Хорошее в том смысле, что все идет по плану. Мэтью даже не подозревает, что своим упреком только развеял мои опасения, что нас могут в чем-то заподозрить, но пока что все идет так, как планировалось.
Сейчас важно включить немного актерского мастерства, когда на экране будут появляться те самые фотографии. Главное не переиграть. Мы с Дрейком все обсудили, даже потренировались перед зеркалом. Все должно пройти отличное, и остальные должны обвинить во всем троицу и оставить в покое нас с Дрейком. Чтобы на нас упало меньше подозрений, мы включили туда свои фотографии, которых тоже было полно. Мы друг над другом издевались постоянно, я уже говорил об этом. В общем, включили свои фотографии и убрали все, в которых фигурируют Дейзи, Лиззи или Дин.
На слайде как раз появилась моя фотография. Весь зал загудел, и я вместе со всеми. Постепенно одна за другой пошли фотографии и остальных учащихся, даже учителей захватили. А мы с Дрейком лишь подыгрывали возмущенной толпе.
– Нет, Мэтью, ты посмотри. Разве это нормально? – пытался я отыграть возмущение. Надеюсь, мне это удалось.
Это работало. Наших святош обвиняли в том, что они открыли личную жизнь на обозрение публике. На концерте было много родителей, которые недоумевали и были также возмущены. Родители Лиззи и Дина были в зале. По глазам видел, что они раздосадованы таким поступком. Их точно ждет серьезный разговор. Не было только родителей Дейзи. Интересно почему.
Концерт был испорчен. Новогоднего настроения никакого не осталось. Родители, забрав своих детей, разъехались по домам. В школе остался только я и Дейзи. Стоп что? Дейзи? Почему она не уехала вместе со всеми? Почему ее никто не забрал?
Мне что придется с ней провести все выходные? Я не хочу. Пусть уезжает, куда хочет. Я привык быть в этой школе один, когда никого нет. Почему она осталась?
Почему именно она осталась?
Вижу, как она подавлена. Ей совсем не хочется находиться в школе. Понимаю, что она хочет быть с семьей. Да еще и осадок после концерта остался, теперь ей придется самой все обдумывать. Она собиралась идти к себе в комнату, но заметила меня.
Дейзи долго смотрела мне в глаза, а я попытался думать о том, что она сейчас здесь, а не с родителями, что ей придется отмечать Новый год со мной. Отмечать Новый год с человеком, которого она терпеть не может вместо того, чтобы быть с людьми, которые ее любят.
Возможно, у меня получилось сделать печальный вид от этих мыслей, потому что я вижу ее недоуменный взгляд. Только что она словила диссонанс. Она точно была уверена, что на концерте с фотография все провернул я, но это никак не совпадало с моим печальным взглядом.
Возможно, ей придется поговорить со своими друзьями. Может, она подозревает кого-то из них. Хотя я думаю, что она все равно быстро догадается, чьих это рук дело. Дейзи – умная девчонка.
Она смотрит на меня. Ее взгляд так печален, будто сейчас расплачется. Или на грани истерики. Мое сердце пропустило удар. Что за странное чувство разлилось внутри сейчас?
Теперь хочется пойти и самому признаться. Что это? Чувство вины? Оно именно такое? Не нравится. Оно мне не нравится. Как его заглушить?
Если я извинюсь перед ней, это поможет!? А если она меня не простит. Оно усилится или все равно сработает?
Я не буду извиняться. Даже перед Дрейком не извиняюсь, а он мой лучший друг. Нет. Ни за что. Это чувство само пройдет рано или поздно. Я сильный, и я справлюсь. Никакая Дейзи мне не нужна вообще. Да и Дрейк мне не особо нужен, просто вдвоем веселее.
Слишком много мыслей, от которых мне хочется убежать и спрятаться. Но мне было важно, чтобы Дейзи меня не видела и ни о чем не догадалась. Я ушел к себе в комнату и заперся.
Здесь я хотя бы могу побыть один. Могу спокойно подумать обо всем. Но сейчас мне не хочется ничего. Нет ничего, кроме чувства вины.
Я не буду извиняться.
Я никогда не извиняюсь.
Нет!
Глава 25
В школе почти никого не осталось. Ребята разъехались на каникулы. Теперь здесь только мы с Дейзи и несколько поваров, чтобы не оставлять нас голодными на все время.
Я не хотел спускаться к завтраку. Не хочется видеть Дейзи. Думаю, что и она не особо желает меня видеть. Мне кажется, что она догадывается, чьих это было рук дело, что я их подставил. Теперь не только мы с Дрейком изгои всей школы, а к нам присоединиться еще и эта троица. Не знаю, насколько мне это нравится. С одной стороны, я доволен, как все получилось. А с другой…не знаю, гложет что-то внутри, не могу объяснить. Вчера я предположил, что это чувство вины, но есть что-то еще.
В столовой я сел вместе с Дейзи. Чувствую, что нам обоим некомфортно находиться рядом друг с другом, сидеть за одним столом. Чувствую напряжение от нее, да я и сам напряжен не меньше. Так странно. За одним столом сидеть с ней не хочется, но и отсаживаться за другой столик тоже.
Меня грызет чувство вины до сих пор. Каждый раз когда я смотрю на нее, мне хочется извиниться перед ней. Понятия не имею, что со мной происходит. Однако я и слова не могу вымолвить. Даже поздороваться с ней не смог, не хватило духа.
На самом деле, я не совсем понимаю свою вину. Сердце говорит: “Ты виноват, извинись перед ней сейчас же!” Но разум твердил, что все в порядке, что надо было лучше следить за нами с Дрейком, и это только их вина и их ответственность. Это разрывает меня на части.
Я вообще не понимаю, почему я чувствую вину перед ней. Будто это была первая шалость. Столько всего было. И обливание водой, и обливание краской, и клей, и пауки, и змеи. Чего только не было, но я никогда не чувствовал себя виноватым. Никогда. Что вдруг могло поменяться?
Мое отношение изменилось ко всей этой троице святош? Или дело только в Дейзи? Я не понимаю. Я ничего не понимаю. Я устал, невероятно устал. Постоянно рефлексировать на эту тему устал, все обдумывать устал. От чувств устал. От безответности устал.
Уже точно все не так, как прежде. Я не получаю того же удовольствия от происходящего, а получаю лишь чувство вины. Мне кажется, что я стал слабым. Дейзи делает меня слабым? Появилась тоже в моей жизни. За какие такие грехи? Я не сделал ничего плохого толком, немного развлекался.
– Эй, Дейзи. Что случилось? – я решил начать разговор.
Мне надоело молчание. И меня бесит, что она сидит вся такая поникшая, грустная. Да, я знаю причину. Да, я сам виноват. Но я больше думал о ее родителях, которые не стали забирать ее на Новый год. Это же семейный праздник. Почему они ее не забрали? Мне хотелось как-то поддержать ее, чем-то порадовать. Возможно, у меня есть шанс извиниться без слов. Есть шанс все исправить. Знать бы только, каким образом это сделать.
– Не делай вид, что ты не знаешь, – съязвила она и посмотрела мне в глаза.
Мое сердце снова пропустило удар. Ее глаза сверкали. Она была готова убить меня, задушить собственными руками. Да, она уверена на все сто процентов, что мы с Дрейком все это устроили. Мой печальный вид не смог сбить ее с толку.
– Но…
– Не делай вид, что ты не имеешь отношения к этому! – выплюнула она мне в лицо и ушла в свою комнату, не доев свой завтрак.
Даже и слова не дала мне сказать. Вина захлестнула меня с головой. Я спрятал лицо в ладонях. Глубокий вдох. Выдох. Еще раз. Так больше продолжаться не может. Пора заканчивать эту глупую вражду. Она мне приносит только боль и разочарование.
Я не знаю, с какого момента стал относится с Дейзи по-другому. Возможно, это началось после ее объятий, которые мне понравились, я не буду это скрывать. Может, началось с первой поездки в детский дом, когда я ее рисовал. Может, все началось еще раньше, но я этого не замечал или не хотел замечать. Факт остается фактом, я смотрю на нее по-другому. И еще один факт – она много для меня значит.
Я хочу понять, кто она для меня. Сейчас не важно, кто я для нее. Она. Для меня. Я только понял, что мы с ней не друзья. К ней у меня отношение не такое же, как к Дрейку. Она что-то большее для меня.
С Дрейком у меня и чувства вины никогда не возникало. Ни разу не хотелось извиниться перед ним, а с ним были шуточки и жестче. Не знаю, показатель ли это. Возможно, это показатель того, что я плохой друг.
На самом деле я извиняюсь. Только по-своему. Спустя столько времени, Дрейк это понимает. И я очень ценю, что он не обижается на меня, хотя я и правда иногда перебарщиваю. С Дейзи же другая история. Она даже моих поступков не замечает. Или не хочет замечать. Я не знаю. Уже ничего не знаю.
Я был настроен решительно. Но я и не думал, что мне все испортит уборщица, которая на втором этаже случайно опрокинула ведро с мылом. Я поскользнулся, но успел ухватиться за перила балкона. Это было страшно. Я думал, что уже вниз со второго этажа полечу.
Только я подумал, что надо осторожно дойти до комнаты Дейзи, как она сама выходит. Как же ты не вовремя. Что тебе в комнате не сидится!? Я даже сказать не успел, что скользко. Она сделала шаг и грациозно, словно балерина, плюхнулась на задницу. Наверное, мне надо было сдержаться в этот момент, но я не смог. Я смеялся так, что меня вся планета слышала, наверное.
– Так и знала, что твоих рук дело, – воскликнула Дейзи и вернулась в комнату, хлопнув дверью.
Чего? Я вообще не при делах. Как можно меня обвинять в том, чего я не делал? Хотя, наверное, это не удивительно, что она так подумала. Во-первых, я там был итак. То, что я сам чуть не навернулся со второго этажа, она не видела. Да и вдобавок смеялся над ней, вместо помощи. Что она еще должна была подумать?
Хватит уже. Все. Стоп. Пора это заканчивать. Пора наши ссоры заканчивать. Пора нашу вражду заканчивать. Ни к чему хорошему это не приведет. Я твердо решил, что извинюсь перед ней, а как она это воспримет уже не моя забота.
Я шел медленно, держась за стену. Не хотелось бы мне падать, потом одежда будет вонять этим раствором непонятным. Уже около двери в ее комнату я стал сомневаться, стоит ли это делать вообще. Мне казалось, что мой выбор неправильный. В итоге, я все равно открыл эту дверь. Да, я даже не стучал. Она ведь не стучит.
Сейчас или никогда.
– Дейзи, – произнес я почти шепотом.
Мой голос предательски дрожал. Почему мне стало трудно говорить? Теперь я буду сидеть перед ней и вспоминать слова?
Уже нет смысла отступать. Хотя перспектива жить с чувством вины до конца своих дней мне нравится намного больше, чем перспектива переступить через свою гордость и извиниться.
Да, для меня это переступить через гордость. Я не привык извиняться. Не привык вообще чувствовать себя виноватым, даже когда директор пытался меня стыдить. Мне это не свойственно. Было несвойственно, видимо. Дейзи пришла и все перевернула. Кто ее просил вообще об этом.
– Что? Придумал еще что-то “смешное”? – показала она кавычки руками в воздухе, она злится. – Не много ли для одного утра?
Справедливо, конечно. Она имеет право злиться на меня. Но ее падение не моя вина. Я ничего не делал. Пришлось приложить немало усилий, чтобы собраться с мыслями и проглотить ком в горле.
– Клянусь, это был не я.
– Что не ты?
– Не из-за меня ты плюхнулась на задницу, но это было смешно, – я не смог сдержать улыбку, когда проговаривал это, но она тут же исчезла, когда я посмотрел Дейзи в глаза.
Она тяжело вздохнула и села на пол, облокотившись спиной на кровать. Что ей мешало сесть на кровать? Она снова спрятала лицо в коленях. Я почувствовал, как она устала. Она устала от меня, от моих шуток. Или ей просто грустно, что она здесь, а не дома?
Я не знаю, чем можно ей помочь. Любое мое слово она воспримет в штыки. Я хотел сесть рядом с ней, но этого будет недостаточно. Не думаю, что я тот человек, которого она бы хотела видеть сейчас рядом. Не знаю, мне хотелось, чтобы ей было хоть немного уютно. Я взял плед с ее кровати и накинул ей на плечи.
Как же мне хотелось обнять ее сейчас. Но мне кажется, что этого сейчас не хватает только мне. Не буду к ней лезть. Если захочет объятий, она сама может это сделать. Я сел напротив нее, облокотившись спиной на шкаф.
Смотрел на ее удивленное лицо. Она и не думала, что я могу проявлять заботу, что я могу быть нежным и понимающим. Что я могу быть тихим и неразговорчивым. Мне нравится, что она открывает новые черты характера во мне, потому что я и сам не знал, что могу таким быть.
Не знаю. Если она меня так ненавидит и так злится, почему бы просто не выгнать меня из комнаты сейчас. Это же так просто. Я бы понял. Я бы ушел. Или она это понимает и не хочет, чтобы я уходил.
Почему нельзя прямо сказать обо всем? Почему я должен догадываться? Она хоть знает, как это мучает? Знает, как это разрывает меня изнутри?
Вообще я пришел извиниться, но я и слова сказать не могу. Мне кажется, что это лишнее сейчас. У меня еще будет время, наверное. Пока мы в школе одни, я успею извиниться перед ней столько раз, сколько ей будет нужно. Я к этому готов. Наверное.
