– Само собой! – вижу озорные искры в этих тёмно-зелёных глазах. – Такой прикол недавно был… Знаешь клуб «Коркасон»? Считается одним из самых топовых в городе?
– Ну, слышала?
– Ты была там?
– Нет, – мотаю головой, – я вообще никогда не была в ночных клубах.
Губы Эмиля складываются в прямую полоску, глаза прищуриваются, и внимательно изучают моё лицо. Видимо, парень думает, что я вру.
– Реально что ли? – то ли восхищение, то ли уважение в вопросе.
– Реально, – смущённо опускаю взгляд.
– Ну и нех@й там ловить! – небрежно бросает он. – Ну, в общем, в этом клубешнике есть такая Даша, которая постоянно устраивает тематические вечеринки, конкурсы, короче, всякую развлекуху лепит. Её батя, кстати, владелец «Коркасона». Ну я к ней подкатил. Она тоже не против. Замутили любовь. Так, по приколу… Вроде никто никому не обязан. Она деловая тёлка, вечно занята. Ну я тем временем ещё одну склеил. Диана, кажется. Мучу в обеими. И, бл@!.. Я же не знал, что они подруги! Тут Дашка как-то говорит: «Давай я к тебе в гости с подругой приеду!» Ну, я типа такой: «Окей!» И, е-моё! Приезжают обе. У меня шары на лоб! Я как давай ржать! И эти две угорают. Развели меня, суки!
Эмиль тетрально хватается за голову и изображает из себя жертву. Но мне это совсем не кажется смешным. Да, молодцы девушки, что развели парнишку, но какая-то неприятная картина складывается в моей голове. Предъявлять претензии Эмилю я не вправе. Это его жизнь, его прошлое. Конечно, он свободный парень и волен поступать по-своему.
– И что потом? – спрашиваю я, стараясь говорить ровно, но внутри всё сжимается от неприязни.
– А что потом? Мы поржали, пошли в клуб. Они меня, как бы, простили. Как-то так.
Он говорит это с такой небрежностью, будто это самая обычная история. Будто не было никакого унижения, никаких чувств. Только игра. Весьма дерьмовая, на мой взгляд. Вот, значит, как развлекается золотая молодёжь. Видимо, на моём лице отражаются не лучшие эмоции, потому что Эмиль тоже перестаёт улыбаться.
– Знаешь, как я называю таких тёлок?
– Как?
– Клубные дырки!
Я морщусь от такой пошлости.
– А как их ещё назвать, если у них на уме только трах и деньги? – говорит Эмиль, и его голос становится жёстче. – Они постоянно тусуются по ночам, спят с кем попало. По-твоему, это нормально? Мне на них пох. Многим из таких, если начинают выпендриваться я так и говорю прямо, довозя до дома: «Пошла вон, клубная дырка!»
Я снова морщусь. Мне неприятно это слышать. Я понимаю, что в этом мире есть разные люди, но его откровенность и пренебрежительное отношение к девушкам меня шокируют. В моей голове он был другим. Более... порядочным. Но, видимо, я снова ошибаюсь.
– Даже до дома подвозил, – иронизирую я, стараясь не выдать, как сильно меня это задевает. – А зачем тебе было спать с ними, если они такие, как ты говоришь?
– Ну а что? Я же не женился на них! – он пожимает плечами. – Мне было скучно. А тут девчонки, которые сами предлагают... И до дома мне не сложно их подкинуть. Я же не чёрт какой-то!
– Интересно, если я пойду в клуб, ты меня тоже назовёшь «клубной дыркой»? – хмурюсь я.
– Нет, – отрезает Эмиль. Он останавливается, поворачивается ко мне и смотрит в глаза. Взгляд у него серьёзный, без намёка на смех или издёвку. – Ты – это другое. Ты – особенная. Ты не такая, как они.
Его слова звучат так искренне, что я на секунду теряюсь. А какого ответа я ожидала? Какой парень в здравом уме ответит иначе? Положительный ответ однозначно станет крахом для зарождающихся отношений. Или он что, серьёзно? Он действительно видит разницу? А, может, это просто часть его игры? Моя голова начинает кружиться от всех этих мыслей.
– С чего ты взял, что я не такая? – спрашиваю я, и голос мой дрожит. – Ты же меня совсем не знаешь.
Эмиль протягивает руку и осторожно касается моей щеки.
– Знаю. Я вижу, как ты смотришь на мир. Ты не играешь, не притворяешься. Ты настоящая. Поэтому я сейчас здесь… с тобой.
Как же быстро он умеет перевоплощаться. Только что рядом со мной шёл конченный хам с полным отсутствием такта, и вдруг превратился в истинного романтика, способного на красивые слова и нежные жесты. Он смотрит на меня так, будто я единственная девушка во всём мире. Снова внутри микс из чувств. И, как как назло, приятные слова берут вверх.
Меня осеняет догадка! Он не притворяется. Просто в нём живут два разных человека – тот, кто защищается цинизмом, и тот, кто ищет что-то настоящее. Теперь я вижу не замену Даниле, не лекарство от одиночества, а отдельного человека. Человека, который готов ждать, быть рядом, и просто – быть.
Дома я щедро делюсь информацией с Ликой. Он всё же старше, и у неё может быть иной взгляд на поведение Эмиля.
– Меня совершенно не удивляет, что Эмиль шляется по клубам и снимает девочек. Не скажу, что это норма, конечно, но в его ситуации это вполне объяснимо. А вот зачем он обо всём этом треплется направо и налево, я искренне не понимаю. Он хочет выставить себя каким-то злобным грубияном или героем-любовником? Зачем ему это? Или у него биполярочка? – здраво рассуждает девушка. – И вообще, меня не покидают мысли о его доме. Никак не могу отделаться от предположения, что с этим домом что-то не так!
Лика снова обламывает всё моё позитивное восприятие. Неужели Эмиль обладает какими-то сверхспособностями, которые подчиняют меня ему? Особенно, когда парень находится рядом. Стоит нам расстаться, как ко мне возвращаются сомнения. Недаром в его взгляде таится что-то демоническое и порочное.
Мои мысли снова возвращаются к Даниле. Он никогда не говорил мне ничего подобного. Он был... понятным. Он был частью моего мира, пусть и разрушил его. А Эмиль — он другой. Он как дикое животное, которое то льнёт к тебе, то рычит, показывая клыки. Я не знаю, чего от него ждать.
– Ты только не паникуй! – Лика выставляет ладони впрёд, словно я сейчас начну истерить. – Это всего лишь мои мысли. Эмиль ведь не требует от тебя чего-то запретного?
– Нет, но, постоянно намекает на отношения. Меня это дико отпугивает. Возможно, это из-за беременности. Не знаю, – честно признаюсь Лике в своих опасениях. – Я уже для себя решила, что пока не рожу, с Эмилем даже целоваться не стану.
– Разумно, – кивает Лика. – Таким образом, у нас есть в запасе целый месяц, чтобы собрать данные. Наверняка что-то всплывёт.
Даже не верится, что Эмиль вдруг уехал из города. Не просто из города, а из страны. В другое государство. Через несколько границ. Его отсутствие, в принципе, не ощущается, потому что он постоянно на связи. Будто катается где-то рядышком по своим рабочим делам и написывает мне на айфон. Наверное, поэтому я не тоскую особо. Скучаю если только по моему любимому Макдональдсу, в который Эмиль меня мог отвезти в любой день, а теперь нужно ждать как минимум неделю, пока парень вернётся из своей командировки. Значит, устрою себе детокс от фастфуда.
Наконец-то я добираюсь до сайта, где планировала заказать вещи для себя и Майи. Из того, что мне отдали добрые люди, много чего не хватает. Интернет-магазин сам по себе не дорогой, но пока я складываю в корзину понравившиеся товары, набегает внушительная сумма. Снова выкидываю из корзины кое-что, а кое-что добавляю. Никак не могу определиться, без чего можно обойтись. Не то, чтобы у меня нет денег, а просто хочется сэкономить.
«Привет», «Как дела, солнце?» – отвлекают меня бряканьем мой телефон.
Мне реально нужно сделать паузу. Иначе мозг вскипает от бесконечных «плюс-минус».
«Привет», «Всё хорошо», «Как у тебя?» – пишу ответ.
Эмиль: «Я работаю», «Скоро поеду показывать тачку клиенту», «Если зачекиню сделку, то через пару дней могу возвращаться домой», «Соскучился уже без тебя».
Я: «А сколько тебе ехать до нашего города?»
Эмиль: «По времени или километражу?»
Я: «И то, и другое».
Эмиль: «Тысяча километров», «Это примерно двенадцать часов».
Я: «Ого, так долго!»
Эмиль: «Ну, на самолёте могу за два часа долететь».
Я: «Так лети».
Эмиль: «Не, нужно одну тачку обратно пригнать».
Я: «Ясно».
Эмиль: «А ты чем занимаешься?»
Я: «Готовлюсь к родам», «Вещи надо докупить», «Для мелкой».
Эмиль: «Скинь мне счёт», «Я оплачу».
Я: «Я лучше сама оплачу, ибо неловко».
Эмиль: «Всё норм», «Я тебя когда-то переучу», «Запомни мои слова».
Вот ведь переучиватель нашёлся. И такой же настырный! Мне, конечно, бальзамом на душу льются слова парня, но я не собираюсь давать ему повод потом упрекнуть меня в меркантильности.
Я: «Посмотрим».
Эмиль: «Ладно, скажи, что надо», «Для пупсика», «Сам закажу».
Я: «Нет, сама выберу», «Ну там двести-триста евро выйдет».
Эмиль: «Не обеднею».
Я: «А я немного обеднею, зато сама».
Вот и как это расценивать? Я же прекрасно помню его слова о девушках, которые хотят денег… Интересно, а кто-нибудь вообще видел таких, кому не нужны эти пресловутые деньги? Я, например, нет! Только перспектива затесаться в категорию тех расчётливо-продажных девиц, особенно в глазах Эмиля, меня совсем не прельщает. Но ведь он сам буквально пихает мне деньги в карманы. Не в прямом смысле, конечно, но, кажется, что может дойти и до такого. Чуть что: «Я оплачу». Вполне достаточно, что он угощает меня в дорогих ресторанах и регулярно балует чизиками. А поэтому буду покупать всё за свои кровные. А там будет видно.
Иду на очередное узи, а на телефон уже прилетают смски с просьбой сообщить о результатах. И это от Эмиля! От парня, который не имеет ни малейшего отношения к моему ребёнку! Вот бы Данила так интересовался дочерью! Но ему пофиг! Абсолютно наплевать, как протекает моя беременность. Ну, ничего… Если Люда будет в курсе, то наверняка доложит своему сыночку.
Узист – мужчина лет сорока, плавно водит по моему животу ультразвуковым датчиком и внимательно смотрит в монитор. Хмурится и делает какие-то пометки. Мне сразу становится тревожно. Наверное, у всех узистов такой мрачный и сосредоточенный вид, который страшит пациентов. Меня точно пугает. Ужасно боюсь услышать что-то плохое.
– Вот, смотрите, – доктор поворачивает ко мне изображение. – Это ваша дочь. Развитие в норме. Приблизительный срок родов по этим данным передвинем ещё на три дня.
Я таращусь в экран и с трудом понимаю, что я должна там увидеть. Всё расплывчатое и сопровождается булькающими звуками. В итоге получаю снимок головы ребёнка в моей утробе. Так понятнее.
Делаю фотку со снимка и отправляю всем своим. Теперь уже и Эмилю.
Первой отзванивается мама.
– Привет, дочь моя! – вижу мамино улыбающееся лицо по видеосвязи. – Что доктор сказал? Как растёт моя внучка?
– Привет, мамуль, – я поднимаю вверх большой палец. – Всё классно! Майя здорова! Только срок родов перенесли ещё на три дня вперёд. А мне уже так тяжело, что хотелось бы поскорее.
– Всему своё время. Я, в принципе, исходя из самого первого твоего узи, прикинула, что Майя должна родится в конце октября. Ну, или в самом начале ноября. Вообще, этот процесс непредсказуемый. Но лучше, наверное, опираться на современные методы. В любом случае, я купила билет на самолёт как раз на начало ноября. Очень надеюсь, что застану тебя дома, а потом уже поедем с тобой в роддом.
– Мам, - перехожу на жалобный тон. – А рожать – это больно?
Мама поджимает губы и медлит с ответом. Как подумаю о родах, так стадо мурашек по коже мчится. Я ведь уже начиталась в интернете всякого-разного. Многие ратуют за эпидуральную анестезию. Но это, кажется, платная услуга. А так все говорят про какую-то невероятную боль, которая быстро проходит. Всё равно страшно.
– Ну как тебе сказать… – задумывается мать. – Если скажу, что не больно, то точно совру. Да, дорогая, рожать – это больно. У всех это происходит по-разному. Но обычно это очень сильная боль, не похожая ни на что другое, что ты когда-либо чувствовала. У схваток есть начало и конец, а у родов есть совершенно волшебный финал. В тот самый момент, когда ты увидишь своего ребенка, боль уходит на второй план. Ради этого твой организм трудится, чтобы произвести на свет новую жизнь. И оно того стоит!
– Ну вот тебе было очень сильно больно? – не отстаю я с распроссами, потому что никак не пойму, к чему готовиться. – Расскажи!
– Да, мне было очень больно, – серьёзно говорит мама. – Когда схватки только начинаются, то всё не так страшно. Но потом они усиливаются, и наступает момент, когда кажется, что весь организм выворачивает наизнанку. А потом… Потом вообще всё смутно помнится. Конечно, самый пик наступает на родовом столе. Лично мне казалось, что не хватит сил, чтобы тужиться, и я просто умру. Хотелось на всё плюнуть и крикнуть: «Делайте, что хотите, потому что я больше не могу!» Но именно в этот момент всё заканчивалось рождением ребёнка. И уже через несколько минут, когда смотришь на милое сморщенное личико младенца, всё видится и вспоминается совсем под другим углом. Так что, не надо бояться, моя золотая! Как говорится, беременной не останешься, а всё остальное перемелется.
– Тебе легко говорить, – ворчу я. – А мне ещё предстоит эта пытка.
– Так, послушай меня, – мягко произносит мама. – Не нужно относится к этому, как к пытке. Ты должна усвоить, что это неизбежный процесс. Ты не первая и не последняя, кто рожает. Это та женская функция, которая предписана каждой женщине. И, поверь, это счастье! И большая беда тому, кто обделён этим.
– А если с эпидуралкой? – с надеждой спрашиваю.
– Знаешь, когда я рожала твоего брата, то моя акушерка мне сказала: «Зачем тебе анестезия? Это же позвоночник…святая святых! Ты и так справишься!» И я ей поверила. Было не просто, но, как видишь, я живая. А с тобой я приехала в роддом вообще за двадцать минут до родов. Мне снова не поставили этот укол, потому что он не успел бы подействовать. На сегодняшний день я не в курсе, делают эпидуралку всем бесплатно или только по показаниям. В моё время эта процедура стоила немалых денег.
– Ма-а-ам, – ною я. – Мне всё равно страшно!
– Всё будет хорошо. С тобой рядом будут компетентные люди. Твоё дело слушать доктора или акушерку. Правильно дышать, и вовремя тужится. Это поможет обойтись без разрывов.
– А как правильно дышать?
– Как собака. Часто-часто, пока схватка длится. Но тебе всё скажут, – уверяет родительница. – Ты должна взять в толк, что сильнейшие ощущения, длятся лишь короткое время в сравнении с целой жизнью. А потом ты получаешь самое большое счастье в своей судьбе. Если бы это было невыносимо, человечество бы просто перестало рожать.
– Ясно, что ничего не понятно, – делаю я своё заключение.
– Не волнуйся, дочь моя, я прилечу и тебе помогу, – обещает мать.
После разговора с мамой становится чуть спокойнее. Но всё равно ноги подкащиваются от волнения. Естественно, я хочу, чтобы рядом обязательно кто-то присутствовал. Лучше бы это был… Перед глазами самая заманчивая в мире картинка, как я лежу в светлой палате, а рядом стоит Данила. Он чуть взволнован, но смотрит на меня любящим взглядом. Сжимает мою руку, и вся моя боль растворяется в этом моменте. Вокруг суетятся врачи в унифоме… Все стараются облегчить мои страдания. Как в счастливой мелодраме… Но реальность далека от идеала. Аж дыхание перехватывает и что-то противно сжимается под рёбрами, покалывая в желудке. Жадно глотаю ртом воздух. Нет! Даже не буду думать о нём! Он скотина! Пусть лучше со мной будет моя мамочка!
– Ну, слышала?
– Ты была там?
– Нет, – мотаю головой, – я вообще никогда не была в ночных клубах.
Губы Эмиля складываются в прямую полоску, глаза прищуриваются, и внимательно изучают моё лицо. Видимо, парень думает, что я вру.
– Реально что ли? – то ли восхищение, то ли уважение в вопросе.
– Реально, – смущённо опускаю взгляд.
– Ну и нех@й там ловить! – небрежно бросает он. – Ну, в общем, в этом клубешнике есть такая Даша, которая постоянно устраивает тематические вечеринки, конкурсы, короче, всякую развлекуху лепит. Её батя, кстати, владелец «Коркасона». Ну я к ней подкатил. Она тоже не против. Замутили любовь. Так, по приколу… Вроде никто никому не обязан. Она деловая тёлка, вечно занята. Ну я тем временем ещё одну склеил. Диана, кажется. Мучу в обеими. И, бл@!.. Я же не знал, что они подруги! Тут Дашка как-то говорит: «Давай я к тебе в гости с подругой приеду!» Ну, я типа такой: «Окей!» И, е-моё! Приезжают обе. У меня шары на лоб! Я как давай ржать! И эти две угорают. Развели меня, суки!
Эмиль тетрально хватается за голову и изображает из себя жертву. Но мне это совсем не кажется смешным. Да, молодцы девушки, что развели парнишку, но какая-то неприятная картина складывается в моей голове. Предъявлять претензии Эмилю я не вправе. Это его жизнь, его прошлое. Конечно, он свободный парень и волен поступать по-своему.
– И что потом? – спрашиваю я, стараясь говорить ровно, но внутри всё сжимается от неприязни.
– А что потом? Мы поржали, пошли в клуб. Они меня, как бы, простили. Как-то так.
Он говорит это с такой небрежностью, будто это самая обычная история. Будто не было никакого унижения, никаких чувств. Только игра. Весьма дерьмовая, на мой взгляд. Вот, значит, как развлекается золотая молодёжь. Видимо, на моём лице отражаются не лучшие эмоции, потому что Эмиль тоже перестаёт улыбаться.
– Знаешь, как я называю таких тёлок?
– Как?
– Клубные дырки!
Я морщусь от такой пошлости.
– А как их ещё назвать, если у них на уме только трах и деньги? – говорит Эмиль, и его голос становится жёстче. – Они постоянно тусуются по ночам, спят с кем попало. По-твоему, это нормально? Мне на них пох. Многим из таких, если начинают выпендриваться я так и говорю прямо, довозя до дома: «Пошла вон, клубная дырка!»
Я снова морщусь. Мне неприятно это слышать. Я понимаю, что в этом мире есть разные люди, но его откровенность и пренебрежительное отношение к девушкам меня шокируют. В моей голове он был другим. Более... порядочным. Но, видимо, я снова ошибаюсь.
– Даже до дома подвозил, – иронизирую я, стараясь не выдать, как сильно меня это задевает. – А зачем тебе было спать с ними, если они такие, как ты говоришь?
– Ну а что? Я же не женился на них! – он пожимает плечами. – Мне было скучно. А тут девчонки, которые сами предлагают... И до дома мне не сложно их подкинуть. Я же не чёрт какой-то!
– Интересно, если я пойду в клуб, ты меня тоже назовёшь «клубной дыркой»? – хмурюсь я.
– Нет, – отрезает Эмиль. Он останавливается, поворачивается ко мне и смотрит в глаза. Взгляд у него серьёзный, без намёка на смех или издёвку. – Ты – это другое. Ты – особенная. Ты не такая, как они.
Его слова звучат так искренне, что я на секунду теряюсь. А какого ответа я ожидала? Какой парень в здравом уме ответит иначе? Положительный ответ однозначно станет крахом для зарождающихся отношений. Или он что, серьёзно? Он действительно видит разницу? А, может, это просто часть его игры? Моя голова начинает кружиться от всех этих мыслей.
– С чего ты взял, что я не такая? – спрашиваю я, и голос мой дрожит. – Ты же меня совсем не знаешь.
Эмиль протягивает руку и осторожно касается моей щеки.
– Знаю. Я вижу, как ты смотришь на мир. Ты не играешь, не притворяешься. Ты настоящая. Поэтому я сейчас здесь… с тобой.
Как же быстро он умеет перевоплощаться. Только что рядом со мной шёл конченный хам с полным отсутствием такта, и вдруг превратился в истинного романтика, способного на красивые слова и нежные жесты. Он смотрит на меня так, будто я единственная девушка во всём мире. Снова внутри микс из чувств. И, как как назло, приятные слова берут вверх.
Меня осеняет догадка! Он не притворяется. Просто в нём живут два разных человека – тот, кто защищается цинизмом, и тот, кто ищет что-то настоящее. Теперь я вижу не замену Даниле, не лекарство от одиночества, а отдельного человека. Человека, который готов ждать, быть рядом, и просто – быть.
Дома я щедро делюсь информацией с Ликой. Он всё же старше, и у неё может быть иной взгляд на поведение Эмиля.
– Меня совершенно не удивляет, что Эмиль шляется по клубам и снимает девочек. Не скажу, что это норма, конечно, но в его ситуации это вполне объяснимо. А вот зачем он обо всём этом треплется направо и налево, я искренне не понимаю. Он хочет выставить себя каким-то злобным грубияном или героем-любовником? Зачем ему это? Или у него биполярочка? – здраво рассуждает девушка. – И вообще, меня не покидают мысли о его доме. Никак не могу отделаться от предположения, что с этим домом что-то не так!
Лика снова обламывает всё моё позитивное восприятие. Неужели Эмиль обладает какими-то сверхспособностями, которые подчиняют меня ему? Особенно, когда парень находится рядом. Стоит нам расстаться, как ко мне возвращаются сомнения. Недаром в его взгляде таится что-то демоническое и порочное.
Мои мысли снова возвращаются к Даниле. Он никогда не говорил мне ничего подобного. Он был... понятным. Он был частью моего мира, пусть и разрушил его. А Эмиль — он другой. Он как дикое животное, которое то льнёт к тебе, то рычит, показывая клыки. Я не знаю, чего от него ждать.
– Ты только не паникуй! – Лика выставляет ладони впрёд, словно я сейчас начну истерить. – Это всего лишь мои мысли. Эмиль ведь не требует от тебя чего-то запретного?
– Нет, но, постоянно намекает на отношения. Меня это дико отпугивает. Возможно, это из-за беременности. Не знаю, – честно признаюсь Лике в своих опасениях. – Я уже для себя решила, что пока не рожу, с Эмилем даже целоваться не стану.
– Разумно, – кивает Лика. – Таким образом, у нас есть в запасе целый месяц, чтобы собрать данные. Наверняка что-то всплывёт.
Глава 34
Даже не верится, что Эмиль вдруг уехал из города. Не просто из города, а из страны. В другое государство. Через несколько границ. Его отсутствие, в принципе, не ощущается, потому что он постоянно на связи. Будто катается где-то рядышком по своим рабочим делам и написывает мне на айфон. Наверное, поэтому я не тоскую особо. Скучаю если только по моему любимому Макдональдсу, в который Эмиль меня мог отвезти в любой день, а теперь нужно ждать как минимум неделю, пока парень вернётся из своей командировки. Значит, устрою себе детокс от фастфуда.
Наконец-то я добираюсь до сайта, где планировала заказать вещи для себя и Майи. Из того, что мне отдали добрые люди, много чего не хватает. Интернет-магазин сам по себе не дорогой, но пока я складываю в корзину понравившиеся товары, набегает внушительная сумма. Снова выкидываю из корзины кое-что, а кое-что добавляю. Никак не могу определиться, без чего можно обойтись. Не то, чтобы у меня нет денег, а просто хочется сэкономить.
«Привет», «Как дела, солнце?» – отвлекают меня бряканьем мой телефон.
Мне реально нужно сделать паузу. Иначе мозг вскипает от бесконечных «плюс-минус».
«Привет», «Всё хорошо», «Как у тебя?» – пишу ответ.
Эмиль: «Я работаю», «Скоро поеду показывать тачку клиенту», «Если зачекиню сделку, то через пару дней могу возвращаться домой», «Соскучился уже без тебя».
Я: «А сколько тебе ехать до нашего города?»
Эмиль: «По времени или километражу?»
Я: «И то, и другое».
Эмиль: «Тысяча километров», «Это примерно двенадцать часов».
Я: «Ого, так долго!»
Эмиль: «Ну, на самолёте могу за два часа долететь».
Я: «Так лети».
Эмиль: «Не, нужно одну тачку обратно пригнать».
Я: «Ясно».
Эмиль: «А ты чем занимаешься?»
Я: «Готовлюсь к родам», «Вещи надо докупить», «Для мелкой».
Эмиль: «Скинь мне счёт», «Я оплачу».
Я: «Я лучше сама оплачу, ибо неловко».
Эмиль: «Всё норм», «Я тебя когда-то переучу», «Запомни мои слова».
Вот ведь переучиватель нашёлся. И такой же настырный! Мне, конечно, бальзамом на душу льются слова парня, но я не собираюсь давать ему повод потом упрекнуть меня в меркантильности.
Я: «Посмотрим».
Эмиль: «Ладно, скажи, что надо», «Для пупсика», «Сам закажу».
Я: «Нет, сама выберу», «Ну там двести-триста евро выйдет».
Эмиль: «Не обеднею».
Я: «А я немного обеднею, зато сама».
Вот и как это расценивать? Я же прекрасно помню его слова о девушках, которые хотят денег… Интересно, а кто-нибудь вообще видел таких, кому не нужны эти пресловутые деньги? Я, например, нет! Только перспектива затесаться в категорию тех расчётливо-продажных девиц, особенно в глазах Эмиля, меня совсем не прельщает. Но ведь он сам буквально пихает мне деньги в карманы. Не в прямом смысле, конечно, но, кажется, что может дойти и до такого. Чуть что: «Я оплачу». Вполне достаточно, что он угощает меня в дорогих ресторанах и регулярно балует чизиками. А поэтому буду покупать всё за свои кровные. А там будет видно.
Иду на очередное узи, а на телефон уже прилетают смски с просьбой сообщить о результатах. И это от Эмиля! От парня, который не имеет ни малейшего отношения к моему ребёнку! Вот бы Данила так интересовался дочерью! Но ему пофиг! Абсолютно наплевать, как протекает моя беременность. Ну, ничего… Если Люда будет в курсе, то наверняка доложит своему сыночку.
Узист – мужчина лет сорока, плавно водит по моему животу ультразвуковым датчиком и внимательно смотрит в монитор. Хмурится и делает какие-то пометки. Мне сразу становится тревожно. Наверное, у всех узистов такой мрачный и сосредоточенный вид, который страшит пациентов. Меня точно пугает. Ужасно боюсь услышать что-то плохое.
– Вот, смотрите, – доктор поворачивает ко мне изображение. – Это ваша дочь. Развитие в норме. Приблизительный срок родов по этим данным передвинем ещё на три дня.
Я таращусь в экран и с трудом понимаю, что я должна там увидеть. Всё расплывчатое и сопровождается булькающими звуками. В итоге получаю снимок головы ребёнка в моей утробе. Так понятнее.
Делаю фотку со снимка и отправляю всем своим. Теперь уже и Эмилю.
Первой отзванивается мама.
– Привет, дочь моя! – вижу мамино улыбающееся лицо по видеосвязи. – Что доктор сказал? Как растёт моя внучка?
– Привет, мамуль, – я поднимаю вверх большой палец. – Всё классно! Майя здорова! Только срок родов перенесли ещё на три дня вперёд. А мне уже так тяжело, что хотелось бы поскорее.
– Всему своё время. Я, в принципе, исходя из самого первого твоего узи, прикинула, что Майя должна родится в конце октября. Ну, или в самом начале ноября. Вообще, этот процесс непредсказуемый. Но лучше, наверное, опираться на современные методы. В любом случае, я купила билет на самолёт как раз на начало ноября. Очень надеюсь, что застану тебя дома, а потом уже поедем с тобой в роддом.
– Мам, - перехожу на жалобный тон. – А рожать – это больно?
Мама поджимает губы и медлит с ответом. Как подумаю о родах, так стадо мурашек по коже мчится. Я ведь уже начиталась в интернете всякого-разного. Многие ратуют за эпидуральную анестезию. Но это, кажется, платная услуга. А так все говорят про какую-то невероятную боль, которая быстро проходит. Всё равно страшно.
– Ну как тебе сказать… – задумывается мать. – Если скажу, что не больно, то точно совру. Да, дорогая, рожать – это больно. У всех это происходит по-разному. Но обычно это очень сильная боль, не похожая ни на что другое, что ты когда-либо чувствовала. У схваток есть начало и конец, а у родов есть совершенно волшебный финал. В тот самый момент, когда ты увидишь своего ребенка, боль уходит на второй план. Ради этого твой организм трудится, чтобы произвести на свет новую жизнь. И оно того стоит!
– Ну вот тебе было очень сильно больно? – не отстаю я с распроссами, потому что никак не пойму, к чему готовиться. – Расскажи!
– Да, мне было очень больно, – серьёзно говорит мама. – Когда схватки только начинаются, то всё не так страшно. Но потом они усиливаются, и наступает момент, когда кажется, что весь организм выворачивает наизнанку. А потом… Потом вообще всё смутно помнится. Конечно, самый пик наступает на родовом столе. Лично мне казалось, что не хватит сил, чтобы тужиться, и я просто умру. Хотелось на всё плюнуть и крикнуть: «Делайте, что хотите, потому что я больше не могу!» Но именно в этот момент всё заканчивалось рождением ребёнка. И уже через несколько минут, когда смотришь на милое сморщенное личико младенца, всё видится и вспоминается совсем под другим углом. Так что, не надо бояться, моя золотая! Как говорится, беременной не останешься, а всё остальное перемелется.
– Тебе легко говорить, – ворчу я. – А мне ещё предстоит эта пытка.
– Так, послушай меня, – мягко произносит мама. – Не нужно относится к этому, как к пытке. Ты должна усвоить, что это неизбежный процесс. Ты не первая и не последняя, кто рожает. Это та женская функция, которая предписана каждой женщине. И, поверь, это счастье! И большая беда тому, кто обделён этим.
– А если с эпидуралкой? – с надеждой спрашиваю.
– Знаешь, когда я рожала твоего брата, то моя акушерка мне сказала: «Зачем тебе анестезия? Это же позвоночник…святая святых! Ты и так справишься!» И я ей поверила. Было не просто, но, как видишь, я живая. А с тобой я приехала в роддом вообще за двадцать минут до родов. Мне снова не поставили этот укол, потому что он не успел бы подействовать. На сегодняшний день я не в курсе, делают эпидуралку всем бесплатно или только по показаниям. В моё время эта процедура стоила немалых денег.
– Ма-а-ам, – ною я. – Мне всё равно страшно!
– Всё будет хорошо. С тобой рядом будут компетентные люди. Твоё дело слушать доктора или акушерку. Правильно дышать, и вовремя тужится. Это поможет обойтись без разрывов.
– А как правильно дышать?
– Как собака. Часто-часто, пока схватка длится. Но тебе всё скажут, – уверяет родительница. – Ты должна взять в толк, что сильнейшие ощущения, длятся лишь короткое время в сравнении с целой жизнью. А потом ты получаешь самое большое счастье в своей судьбе. Если бы это было невыносимо, человечество бы просто перестало рожать.
– Ясно, что ничего не понятно, – делаю я своё заключение.
– Не волнуйся, дочь моя, я прилечу и тебе помогу, – обещает мать.
После разговора с мамой становится чуть спокойнее. Но всё равно ноги подкащиваются от волнения. Естественно, я хочу, чтобы рядом обязательно кто-то присутствовал. Лучше бы это был… Перед глазами самая заманчивая в мире картинка, как я лежу в светлой палате, а рядом стоит Данила. Он чуть взволнован, но смотрит на меня любящим взглядом. Сжимает мою руку, и вся моя боль растворяется в этом моменте. Вокруг суетятся врачи в унифоме… Все стараются облегчить мои страдания. Как в счастливой мелодраме… Но реальность далека от идеала. Аж дыхание перехватывает и что-то противно сжимается под рёбрами, покалывая в желудке. Жадно глотаю ртом воздух. Нет! Даже не буду думать о нём! Он скотина! Пусть лучше со мной будет моя мамочка!
