– Мы же быстро, и у нас маленький ребёнок, – сразу реагирует Эмиль.
– Это не имеет значения, – строго говорит сестра, – тут нет парковки. Это пешеходная дорожка. А машина мешает людям и загораживает вход в аптеку.
– Извините, я больше так не буду, – не двигаясь с места, по-детски извиняется парень.
– Ну, показывай, что у вас там стряслось? – Юля рассматривает лицо племянницы. – Кажется, уже лучше. Не так страшно, как на фотке, что ты прислала.
– Да, – соглашаюсь, – на фотке ваще жесть. Сейчас опухоль немного спала, и краснота уменьшилась.
– Не волнуйся, скоро пройдёт, – успокаивает меня сестра.
Пока мы беседуем, Эмиль терпеливо стоит в сторонке. Так и не сняв очки, скроллит в телефоне и мельком поглядывает на меня. По его виду трудно считать эмоции. Вроде бы просто стоит. Ни раздражения, ни нервозности. Абсолютное спокойствие и железная выдержка. В помещение заходит очередной покупатель.
– Ну всё, мне пора работать, – шепчет Юля.
Она обнимает нас с Майей и возвращается на своё рабочее место. А мы с Эмилем покидаем аптеку.
– Куда дальше? – спрашивает Эмиль, запуская движок.
Я пожимаю плечами.
– Может в ЗАГС? – он сидит вполоборота ко мне.
– Зачем? – я реально не понимаю вопроса.
– Мелкую регать, – улыбается он, но через тёмные стёкла очков я не вижу его глаз. – А то, что это такое – ты уже который день дома, а у неё официально даже имени нет. А ты что подумала? Что заявление подавать на бракосочетание? – и ржёт своим саркастическим смехом.
– Придурок! – фыркаю и закатываю глаза.
– Ну, так как? Погнали?! – ещё больше веселится Эмиль.
– Мелкую зарегистрируем, – уточняю цель.
– Да ладно, это был прикол! – и снова поворачивается ко мне весь такой серьёзный, видимо, понимает, что сморозил глупость. – Хотя, можем и подать. Я не против! А свадьбу сыграем пятого мая двадцать пятого года. Как раз за полгода успеем подготовиться! И дата зачётная! Круто же!
– Эмиль, ты просто больной! – даю понять, что его шутки не в тему.
– Почему сразу больной? – обижается парень. – Я что, по-твоему, не могу жениться?
– Ну прекрати уже это дурацкий стёб! – осаживаю я его. – Сейчас вообще не до свадьбы!
– Ничего! Дойдёт и до этого! – не сдаётся он.
Я просто молчу, пока мы едем до ЗАГСа. У меня в планах было задумано другое. Я же хотела пригласить Данилу на эту регистрацию и решить на месте, записывать его отцом или нет.
Пока стоим в пробках, пишу Дане:
«Привет! Ты сегодня занят?»
Гипнотизирую глазами айфон, лишь бы моё сообщение было прочитано. Оно не просто прочитано, я вижу, что печатается ответ.
«За@бала, бл@ть!», «Для тебя я сегодня занят!», «И завтра тоже», «И всегда!»
Зашибись, прилетело! Обидно до слёз. Стопудово, со вчерашнего не проспался! Ну и хрен с тобой, золотая рыбка! Обойдёмся с Майей без твоего участия!
На дверях ЗАГСа висит объявление. Оказывается, со времён пандемии это учреждение по-прежнему принимает посетителей по предварительной записи. Однако, для новорождённых имеется исключение – их принимают сразу.
– Не передумала? – усмехается Эмиль.
– Нет! – не знаю, что именно он имеет в виду, но произношу твёрдо, глядя ему в лицо.
– Ну, окей! А, может, всё-таки меня в отцы запишешь? – зачем-то переспрашивает.
– Вот, когда женишься, тогда и запишу, – язвлю я.
Он жмёт на кнопку звонка, и мы ждём, пока к нам выйдет работник ЗАГСа. Наконец дверь открывается, и, видя нас с малюткой, женщина запускает нас вовнутрь. Кажется, что я была здесь совсем недавно на свадьбе мамы и Эдика, но прошло уже два года! Два таких долгих и таких быстрых года, которые так резко изменили всё в моей жизни.
– Добрый день! – здоровается Эмиль, сдвигая свои солнечные очки на макушку. – Нам ребёнка зарегистрировать…
– Да, пожалуйста, проходите, – женщина указывает в сторону длинного коридора и называет номер кабинета. – Там всё оформят.
– А, чтобы подать заявление на свадьбу, то к кому обращаться? – спрашивает Эмиль, повергая меня в полный шок.
– Для этого вам нужно сначала записаться по телефону, который указан в объявлении на входе, – она стучит ногтем по стеклянной двери с обратной стороны, где приклеена бумажка с информацией.
– Всё понятно, спасибо большое!
Эмиль включает своё обаяние, а я уже боюсь, что он начнёт уговаривать принять заявление у нас сегодня. Но я выдыхаю, когда парень больше не задаёт лишних вопросов, и мы топаем к кабинету, где регистрируют новорождённых.
В кабинете оператор просит предъявить справку из роддома, наши паспорта и свидетельство о браке, если таковое имеется. Также выдаёт анкету, в которой нужно указать все данные. Я подаю свои документы и сажусь заполнять анкету. Слава Богу, Эмиль только держит автокресло и не пытается достать свою ИД карту. Женщина-оператор поглядывает на него с подозрением. Но сначала вписывает мои данные, хотя графа «отец» стоит первой. Я диктую ей имя и фамилию моей дочери.
– Всё, – говорю я, отвечая на её немой вопрос.
– А что, вы отца не будете вписывать в свидетельство о рождении? – всё-таки она озвучивает этот вопрос.
– Нет, – отвечаю однозначно.
Женщина вскидывает недоумённый взгляд на Эмиля. Это же надо видеть её вытянувшееся лицо! Я еле сдерживаю смех, а Эмиль, как ни в чём ни бывало, встречает её взгляд холодным безразличием. Типа, не твоё дело! Она снова утыкается в монитор, отстукивая что-то на клавиатуре. Через несколько минут из принтера выползает лист.
– Пожалуйста, ваше свидетельство о рождении! – она протягивает мне документ, котором запись в графе «отец» отсутствует.
Выходим на улицу, и Эмиль фоткает информацию. Складываю губы трубочкой и отвожу взгляд. Вздыхаю.
– Слышь! – обращается ко мне парень. – А давай ты меня с мелкой сфоткаешь. Прямо тут, у ЗАГСа. Погода вайбовая. Отличный кадр будет на память.
– Я тебе «не слышь»! – напоминаю, что мне неприятно такое обращение.
– Прости, я забыл! – смотрит виновато.
– Тренируй память! – ехидничаю я.
Перекладыва Майю ему на руки, и он принимает позу. Его самоуверенное, даже немного циничное выражение лица смягчается. Я настраиваю айфон и делаю несколько снимков. Просматриваю и скидываю ему в мессенджер.
Кадры получились действительно удачные. Я сама любуюсь этими фотками. Особенно одной, наверное, самой классной. И чувственной, где высокий и широкоплечий Эмиль, стоит, держа Майю, одетую в розовый комбез, обеими руками у себя на груди. Его тёмные спортивные брюки и черная толстовка под темно-серым жилетом выглядят стильно. Массивные часы на запястье, солнечные очки на макушке, серьезное выражение лица… Будто он не просто держит ребенка, а держит весь мир в руках. Майя при этом такая малюсенькая на его фоне, её розовая одёжка – единственное светлое, нежно-контрастное пятно. Он смотрит на крошечное личико малышки с такой любовью, что это едва ли оставит кого-то равнодушным. В его взгляде какая-то тихая, совершенно неожиданная нежность, почти благоговение. Словно он впервые осознает, насколько она мала, насколько беспомощна и, соответственно, насколько важна. На его губах играет лёгкая, почти неуловимая улыбка – не саркастическая, а усталая и глубокая, как будто он вспоминает что-то очень личное и сокровенное.
Эмиль не решается высвободить хотя бы одну руку, чтобы не потревожить девочку. Стоит и не двигается, оберегая её сон. Этот парень сейчас выглядит искренним и незащищённым, потому что его слабость в его же руках. Я на мгновение забываю о его приколах и дурацких шутках. В этот момент он просто отец, пусть и незаписанный.
Забираю у него дочурку, и мы идём к машине.
– Солнце, я сегодня ещё не завтракал. У меня предложение?
– Какое? – спрашиваю настороженно.
– Поехали в рестик. А то скоро обед, а мы голодные, – смотрит на меня умоляюще.
– Ну, хорошо, – даю согласие, потому что тоже в желудке начинает урчать при упоминании о еде. – Только надо домой за питанием заехать, а то скоро кое-кто закатит такой концерт… А у меня с собой только вода в детской бутылочке.
– Так, давай, го в ближайший магаз или в аптеку. Купим питание, – сразу находит выход из положения Эмиль. – В рестике разогреют.
Мы едем в супермаркет, и я сразу направляюсь в детский отдел. Эмиль берёт сразу четыре упаковки и кладёт в тележку.
– Одной хватит, – останавливаю я его порыв.
– Мы что, из-за одной бутылки сюда прикатили? – в его глазах озорной блеск. – Покупать, так сразу партию! А ты себе, что хочешь?
Он одной рукой катит тележку, а другой держит мою руку. Мы проходим мимо фруктов, и я чувствую, как мой рот наполняется слюной при виде черники и малины. Ну никак не могу удержаться, хотя знаю, что это не дешёвые товары.
– А можно чернику? – спрашиваю смущённо.
– Лера, ну что ты, как не родная! Всё можно! – восклицает он.
Ну всё, так всё! Сам напросился! Беру чернику и малину, два авокадо, ещё каких-то фруктов. Вишнёвые пирожные со сливками, конфеты и чипсы.
– Это всё? – переспрашивает с юмором, наклонив голову чуть набок. – Как-то маловато!
– Достаточно, – говорю уверенно.
– Го в кассу! – весело отвечает Эмиль, слегка подпрыгивая на месте.
– Чего скачешь? – тихо шиплю. – Выглядишь глупо!
– А мне пофиг! – наклоняется ко мне и тоже шепчет на ухо. – Когда ты рядом, то мне хочется веселиться и дурачится. И ложил я на общественное мнение!
Цокаю и закатываю глаза. Расплачиваться идём в специальную детскую кассу. Это так непривычно, но именно сейчас нас принимают за полноценную семью.
Снова по пробкам пробираемся до ресторана. Майя начинает копошиться. Чувствую, сейчас подаст голос. Но пока только кряхтит. Вижу, что Эмиль немного нервничает за рулём. Видимо, ему не очень хочется слушать требовательный плач младенца.
– Майя, потерпи, пожалуйста! – умоляюще тянет он.
Почти уложились вовремя. При входе в ресторан малая уже разошлась вовсю. Я сажусь за столик и качаю её, но это не помогает. Она рефлекторно своим маленьким ротиком ищет грудь или соску. Сую ей пустышку. Майя замолкает на пару секунд и выплёвывает эту дрянь. Между тем Эмиль хватает детскую смесь и мчится куда-то в сторону кухни. Прибегает с подогретым питанием и с серьёзной миной.
– Ох, – дышит так, будто бежал стометровку. – Ну она даёт! Такая мелкая, а уже всех загоняла!
Наступает затишье, когда Майя получает еду.
– Ты что будешь? – интересуется Эмиль, листая меню.
Он перечисляет блюда, а я выбираю и кормлю дочку. Парень делает заказ. Эмиль берёт свой телефон и что-то рассматривает. Скорее всего, фотки, которые я ему скинула.
– Ты не против, если я залью в сторис вот эту? – он поворачивает свой айфон дисплеем ко мне и показывает ту же фотку, которая и мне понравилась больше всего.
– В принципе, не против! Только тебе-то это зачем?
– Так, по приколу! – небрежно ухмыляется. – Мы же с тобой вместе, так почему я не могу выложить фотку?
– Тебя же возненавидят все твои фанатки! – подкалываю парня, у которого почти десять тысяч подписчиков.
– Мне на них фиолетово! Пусть гадают, что у меня и как!
Уже через полминуты в его инсте появляется новая история, которая сопровождается песней: «Были бы крылья». Слова из этой песни бегущей строкой проплывают по низу фотографии: «Были бы крылья, а небо найдётся…». Получается очень проникновенно и трепетно. Подписота обомлеет от такого.
Майя, насытившись, потихоньку засыпает. Её больной глазик уже выглядит намного здоровее.
– Вот кому кайфово! – улыбается Эмиль. – Поела и спать! Красава!
Перекладываю ребёнка в люльку, которая стоит рядом на стуле. Покачиваю слегка. Между тем, захожу в свою инсту и лайкаю сторис Эмиля.
– Дай-ка глянуть, чё там в ЗАГСе выдали! – вдруг просит Эмиль.
Достаю документ и протягиваю парню. Он тщательно изучает свидетельство о рождении, и на его лице появляется какое-то странное выражение. Рот кривится в ухмылке.
– А хочешь, скажу тебе кое-что жизненное? – делает паузу, играя жевлаками.
– Что?
– Вот, если бы ты записала меня отцом, то я мог бы подать на тебя в суд за обман и получить моральную компенсацию! Прикинь! – вскидывает свои чёрные брови.
Я в шоке от услышанного. Зачем он мне вообще это говорит?
– В смысле?! – тяну медленно в полном недоумении. – Это было бы с твоего согласия!!!
– Неважно, – хмыкает с улыбочкой и продолжает твёрдо и уверенно: – Я бы сделал ДНК-тест, который сто процентов показал бы, что я не являюсь отцом этого ребёнка. А это значит, что ты ввела меня в заблуждение, и что этот ребёнок не от меня. И был бы полностью прав!
– Но!.. – я хватаю ртом воздух от такого наглого заявления. – Ты серьёзно?! Ты реально бы так сделал?!
– С тобой нет, – абсолютно спокойно говорит он и мотает головой. – Это я просто рассказал тебе варик, как можно срубить бабла с какой-нибудь лохушки.
– Я что, по-твоему, лохушка?! – возмущаюсь конкретно и уже готова выскочить из-за стола. – Ты вообще офигел?!
Он только победно улыбается, чем бесит меня ещё сильнее. Но устраивать балаган в ресторане совсем не комильфо. Вот и сижу, как дура. Надо же! Он это озвучил для моего же блага. Благодетель грёбанный!
– Какая же ты лохушка?! Ты же не записала меня отцом! – в его интонаци что-то типа уважения.
Наверное, мне следует принять это за комплимент, но всё равно как-то сомнительно.
– Ну, всё! Хватит! – я пытаюсь выхватить из его рук свидетельство о рождении, но он отводит руку, и я не дотягиваюсь. – Верни документ!
– Ты не дослушала, – лицо серьёзное, а в глазах бесы пляшут.
Напрягаюсь, как натянутая струна и готовлюсь слушать дальше. А ведь и, правда, можно так попасть, если повестись на чьи-то благие обещания. Сколько на белом свете прохиндеев, которые втираются в доверие к тем, кто нуждается в помощи и поддержке, а эти гады нагло пользуются беззащитным состоянием людей и извлекают свою выгоду. Тем более таким вот Эмилям выиграть суд – раз плюнуть, если у них в семье лучшие адвокаты и юристы.
– Вот увидишь, что когда-нибудь вот здесь, – он тычет пальцем в пустую графу, – будет записано «Эмиль Комаров». А вот тут, – перемещается ниже в графу «мать», – «Валерия Комарова». И, конечно же, – указывает на верхнюю надпись, – «Майя Комарова». Вся наша банда в сборе! Как тебе расклад?
И опять, как обухом по башке! Только что преподал мне урок типичного мошенничества, а теперь топит за целостность семьи.
Жестом руки и суровым взглядом требую вернуть документ. Отдаёт. Забираю свидетельство и прячу в сумку.
– Слышь, Комаров! – возвращаю ему его же «слышь». – Ты сейчас втираешь мне две взаимоисключающие темы. Сначала – про бабки и лохушек, а потом – про семью? Ну это кринж! Ты сам понял, что несёшь?
– Я-то понял! – отвечает он, не сбавляя ни градуса своей уверенности. – Просто предупредил тебя! Показал, как жизнь устроена! Такая сейчас схема у многих работает! Но мы с тобой на другом уровне!
Его наглость просто зашкаливает! Он пытается продать мне дерьмо в красивой обёртке, прикрываясь своей мнимой крутостью. Нет, чувак, так дело не пойдёт! Сначала ты меня пугаешь, а потом сразу делаешь предложение – это не любовь! Это треш! И ты на данном этапе только трешовый мужик. Однако посылать тебя я пока не стану, авось пригодишься.
– Это не имеет значения, – строго говорит сестра, – тут нет парковки. Это пешеходная дорожка. А машина мешает людям и загораживает вход в аптеку.
– Извините, я больше так не буду, – не двигаясь с места, по-детски извиняется парень.
– Ну, показывай, что у вас там стряслось? – Юля рассматривает лицо племянницы. – Кажется, уже лучше. Не так страшно, как на фотке, что ты прислала.
– Да, – соглашаюсь, – на фотке ваще жесть. Сейчас опухоль немного спала, и краснота уменьшилась.
– Не волнуйся, скоро пройдёт, – успокаивает меня сестра.
Пока мы беседуем, Эмиль терпеливо стоит в сторонке. Так и не сняв очки, скроллит в телефоне и мельком поглядывает на меня. По его виду трудно считать эмоции. Вроде бы просто стоит. Ни раздражения, ни нервозности. Абсолютное спокойствие и железная выдержка. В помещение заходит очередной покупатель.
– Ну всё, мне пора работать, – шепчет Юля.
Она обнимает нас с Майей и возвращается на своё рабочее место. А мы с Эмилем покидаем аптеку.
– Куда дальше? – спрашивает Эмиль, запуская движок.
Я пожимаю плечами.
– Может в ЗАГС? – он сидит вполоборота ко мне.
– Зачем? – я реально не понимаю вопроса.
– Мелкую регать, – улыбается он, но через тёмные стёкла очков я не вижу его глаз. – А то, что это такое – ты уже который день дома, а у неё официально даже имени нет. А ты что подумала? Что заявление подавать на бракосочетание? – и ржёт своим саркастическим смехом.
– Придурок! – фыркаю и закатываю глаза.
– Ну, так как? Погнали?! – ещё больше веселится Эмиль.
– Мелкую зарегистрируем, – уточняю цель.
– Да ладно, это был прикол! – и снова поворачивается ко мне весь такой серьёзный, видимо, понимает, что сморозил глупость. – Хотя, можем и подать. Я не против! А свадьбу сыграем пятого мая двадцать пятого года. Как раз за полгода успеем подготовиться! И дата зачётная! Круто же!
– Эмиль, ты просто больной! – даю понять, что его шутки не в тему.
– Почему сразу больной? – обижается парень. – Я что, по-твоему, не могу жениться?
– Ну прекрати уже это дурацкий стёб! – осаживаю я его. – Сейчас вообще не до свадьбы!
– Ничего! Дойдёт и до этого! – не сдаётся он.
Я просто молчу, пока мы едем до ЗАГСа. У меня в планах было задумано другое. Я же хотела пригласить Данилу на эту регистрацию и решить на месте, записывать его отцом или нет.
Пока стоим в пробках, пишу Дане:
«Привет! Ты сегодня занят?»
Гипнотизирую глазами айфон, лишь бы моё сообщение было прочитано. Оно не просто прочитано, я вижу, что печатается ответ.
«За@бала, бл@ть!», «Для тебя я сегодня занят!», «И завтра тоже», «И всегда!»
Зашибись, прилетело! Обидно до слёз. Стопудово, со вчерашнего не проспался! Ну и хрен с тобой, золотая рыбка! Обойдёмся с Майей без твоего участия!
На дверях ЗАГСа висит объявление. Оказывается, со времён пандемии это учреждение по-прежнему принимает посетителей по предварительной записи. Однако, для новорождённых имеется исключение – их принимают сразу.
– Не передумала? – усмехается Эмиль.
– Нет! – не знаю, что именно он имеет в виду, но произношу твёрдо, глядя ему в лицо.
– Ну, окей! А, может, всё-таки меня в отцы запишешь? – зачем-то переспрашивает.
– Вот, когда женишься, тогда и запишу, – язвлю я.
Он жмёт на кнопку звонка, и мы ждём, пока к нам выйдет работник ЗАГСа. Наконец дверь открывается, и, видя нас с малюткой, женщина запускает нас вовнутрь. Кажется, что я была здесь совсем недавно на свадьбе мамы и Эдика, но прошло уже два года! Два таких долгих и таких быстрых года, которые так резко изменили всё в моей жизни.
– Добрый день! – здоровается Эмиль, сдвигая свои солнечные очки на макушку. – Нам ребёнка зарегистрировать…
– Да, пожалуйста, проходите, – женщина указывает в сторону длинного коридора и называет номер кабинета. – Там всё оформят.
– А, чтобы подать заявление на свадьбу, то к кому обращаться? – спрашивает Эмиль, повергая меня в полный шок.
– Для этого вам нужно сначала записаться по телефону, который указан в объявлении на входе, – она стучит ногтем по стеклянной двери с обратной стороны, где приклеена бумажка с информацией.
– Всё понятно, спасибо большое!
Эмиль включает своё обаяние, а я уже боюсь, что он начнёт уговаривать принять заявление у нас сегодня. Но я выдыхаю, когда парень больше не задаёт лишних вопросов, и мы топаем к кабинету, где регистрируют новорождённых.
В кабинете оператор просит предъявить справку из роддома, наши паспорта и свидетельство о браке, если таковое имеется. Также выдаёт анкету, в которой нужно указать все данные. Я подаю свои документы и сажусь заполнять анкету. Слава Богу, Эмиль только держит автокресло и не пытается достать свою ИД карту. Женщина-оператор поглядывает на него с подозрением. Но сначала вписывает мои данные, хотя графа «отец» стоит первой. Я диктую ей имя и фамилию моей дочери.
– Всё, – говорю я, отвечая на её немой вопрос.
– А что, вы отца не будете вписывать в свидетельство о рождении? – всё-таки она озвучивает этот вопрос.
– Нет, – отвечаю однозначно.
Женщина вскидывает недоумённый взгляд на Эмиля. Это же надо видеть её вытянувшееся лицо! Я еле сдерживаю смех, а Эмиль, как ни в чём ни бывало, встречает её взгляд холодным безразличием. Типа, не твоё дело! Она снова утыкается в монитор, отстукивая что-то на клавиатуре. Через несколько минут из принтера выползает лист.
– Пожалуйста, ваше свидетельство о рождении! – она протягивает мне документ, котором запись в графе «отец» отсутствует.
Выходим на улицу, и Эмиль фоткает информацию. Складываю губы трубочкой и отвожу взгляд. Вздыхаю.
– Слышь! – обращается ко мне парень. – А давай ты меня с мелкой сфоткаешь. Прямо тут, у ЗАГСа. Погода вайбовая. Отличный кадр будет на память.
– Я тебе «не слышь»! – напоминаю, что мне неприятно такое обращение.
– Прости, я забыл! – смотрит виновато.
– Тренируй память! – ехидничаю я.
Перекладыва Майю ему на руки, и он принимает позу. Его самоуверенное, даже немного циничное выражение лица смягчается. Я настраиваю айфон и делаю несколько снимков. Просматриваю и скидываю ему в мессенджер.
Кадры получились действительно удачные. Я сама любуюсь этими фотками. Особенно одной, наверное, самой классной. И чувственной, где высокий и широкоплечий Эмиль, стоит, держа Майю, одетую в розовый комбез, обеими руками у себя на груди. Его тёмные спортивные брюки и черная толстовка под темно-серым жилетом выглядят стильно. Массивные часы на запястье, солнечные очки на макушке, серьезное выражение лица… Будто он не просто держит ребенка, а держит весь мир в руках. Майя при этом такая малюсенькая на его фоне, её розовая одёжка – единственное светлое, нежно-контрастное пятно. Он смотрит на крошечное личико малышки с такой любовью, что это едва ли оставит кого-то равнодушным. В его взгляде какая-то тихая, совершенно неожиданная нежность, почти благоговение. Словно он впервые осознает, насколько она мала, насколько беспомощна и, соответственно, насколько важна. На его губах играет лёгкая, почти неуловимая улыбка – не саркастическая, а усталая и глубокая, как будто он вспоминает что-то очень личное и сокровенное.
Эмиль не решается высвободить хотя бы одну руку, чтобы не потревожить девочку. Стоит и не двигается, оберегая её сон. Этот парень сейчас выглядит искренним и незащищённым, потому что его слабость в его же руках. Я на мгновение забываю о его приколах и дурацких шутках. В этот момент он просто отец, пусть и незаписанный.
Забираю у него дочурку, и мы идём к машине.
– Солнце, я сегодня ещё не завтракал. У меня предложение?
– Какое? – спрашиваю настороженно.
– Поехали в рестик. А то скоро обед, а мы голодные, – смотрит на меня умоляюще.
– Ну, хорошо, – даю согласие, потому что тоже в желудке начинает урчать при упоминании о еде. – Только надо домой за питанием заехать, а то скоро кое-кто закатит такой концерт… А у меня с собой только вода в детской бутылочке.
– Так, давай, го в ближайший магаз или в аптеку. Купим питание, – сразу находит выход из положения Эмиль. – В рестике разогреют.
Мы едем в супермаркет, и я сразу направляюсь в детский отдел. Эмиль берёт сразу четыре упаковки и кладёт в тележку.
– Одной хватит, – останавливаю я его порыв.
– Мы что, из-за одной бутылки сюда прикатили? – в его глазах озорной блеск. – Покупать, так сразу партию! А ты себе, что хочешь?
Он одной рукой катит тележку, а другой держит мою руку. Мы проходим мимо фруктов, и я чувствую, как мой рот наполняется слюной при виде черники и малины. Ну никак не могу удержаться, хотя знаю, что это не дешёвые товары.
– А можно чернику? – спрашиваю смущённо.
– Лера, ну что ты, как не родная! Всё можно! – восклицает он.
Ну всё, так всё! Сам напросился! Беру чернику и малину, два авокадо, ещё каких-то фруктов. Вишнёвые пирожные со сливками, конфеты и чипсы.
– Это всё? – переспрашивает с юмором, наклонив голову чуть набок. – Как-то маловато!
– Достаточно, – говорю уверенно.
– Го в кассу! – весело отвечает Эмиль, слегка подпрыгивая на месте.
– Чего скачешь? – тихо шиплю. – Выглядишь глупо!
– А мне пофиг! – наклоняется ко мне и тоже шепчет на ухо. – Когда ты рядом, то мне хочется веселиться и дурачится. И ложил я на общественное мнение!
Цокаю и закатываю глаза. Расплачиваться идём в специальную детскую кассу. Это так непривычно, но именно сейчас нас принимают за полноценную семью.
Снова по пробкам пробираемся до ресторана. Майя начинает копошиться. Чувствую, сейчас подаст голос. Но пока только кряхтит. Вижу, что Эмиль немного нервничает за рулём. Видимо, ему не очень хочется слушать требовательный плач младенца.
– Майя, потерпи, пожалуйста! – умоляюще тянет он.
Почти уложились вовремя. При входе в ресторан малая уже разошлась вовсю. Я сажусь за столик и качаю её, но это не помогает. Она рефлекторно своим маленьким ротиком ищет грудь или соску. Сую ей пустышку. Майя замолкает на пару секунд и выплёвывает эту дрянь. Между тем Эмиль хватает детскую смесь и мчится куда-то в сторону кухни. Прибегает с подогретым питанием и с серьёзной миной.
– Ох, – дышит так, будто бежал стометровку. – Ну она даёт! Такая мелкая, а уже всех загоняла!
Наступает затишье, когда Майя получает еду.
– Ты что будешь? – интересуется Эмиль, листая меню.
Он перечисляет блюда, а я выбираю и кормлю дочку. Парень делает заказ. Эмиль берёт свой телефон и что-то рассматривает. Скорее всего, фотки, которые я ему скинула.
– Ты не против, если я залью в сторис вот эту? – он поворачивает свой айфон дисплеем ко мне и показывает ту же фотку, которая и мне понравилась больше всего.
– В принципе, не против! Только тебе-то это зачем?
– Так, по приколу! – небрежно ухмыляется. – Мы же с тобой вместе, так почему я не могу выложить фотку?
– Тебя же возненавидят все твои фанатки! – подкалываю парня, у которого почти десять тысяч подписчиков.
– Мне на них фиолетово! Пусть гадают, что у меня и как!
Уже через полминуты в его инсте появляется новая история, которая сопровождается песней: «Были бы крылья». Слова из этой песни бегущей строкой проплывают по низу фотографии: «Были бы крылья, а небо найдётся…». Получается очень проникновенно и трепетно. Подписота обомлеет от такого.
Майя, насытившись, потихоньку засыпает. Её больной глазик уже выглядит намного здоровее.
– Вот кому кайфово! – улыбается Эмиль. – Поела и спать! Красава!
Перекладываю ребёнка в люльку, которая стоит рядом на стуле. Покачиваю слегка. Между тем, захожу в свою инсту и лайкаю сторис Эмиля.
– Дай-ка глянуть, чё там в ЗАГСе выдали! – вдруг просит Эмиль.
Достаю документ и протягиваю парню. Он тщательно изучает свидетельство о рождении, и на его лице появляется какое-то странное выражение. Рот кривится в ухмылке.
– А хочешь, скажу тебе кое-что жизненное? – делает паузу, играя жевлаками.
– Что?
– Вот, если бы ты записала меня отцом, то я мог бы подать на тебя в суд за обман и получить моральную компенсацию! Прикинь! – вскидывает свои чёрные брови.
Я в шоке от услышанного. Зачем он мне вообще это говорит?
– В смысле?! – тяну медленно в полном недоумении. – Это было бы с твоего согласия!!!
– Неважно, – хмыкает с улыбочкой и продолжает твёрдо и уверенно: – Я бы сделал ДНК-тест, который сто процентов показал бы, что я не являюсь отцом этого ребёнка. А это значит, что ты ввела меня в заблуждение, и что этот ребёнок не от меня. И был бы полностью прав!
– Но!.. – я хватаю ртом воздух от такого наглого заявления. – Ты серьёзно?! Ты реально бы так сделал?!
– С тобой нет, – абсолютно спокойно говорит он и мотает головой. – Это я просто рассказал тебе варик, как можно срубить бабла с какой-нибудь лохушки.
– Я что, по-твоему, лохушка?! – возмущаюсь конкретно и уже готова выскочить из-за стола. – Ты вообще офигел?!
Он только победно улыбается, чем бесит меня ещё сильнее. Но устраивать балаган в ресторане совсем не комильфо. Вот и сижу, как дура. Надо же! Он это озвучил для моего же блага. Благодетель грёбанный!
– Какая же ты лохушка?! Ты же не записала меня отцом! – в его интонаци что-то типа уважения.
Наверное, мне следует принять это за комплимент, но всё равно как-то сомнительно.
– Ну, всё! Хватит! – я пытаюсь выхватить из его рук свидетельство о рождении, но он отводит руку, и я не дотягиваюсь. – Верни документ!
– Ты не дослушала, – лицо серьёзное, а в глазах бесы пляшут.
Напрягаюсь, как натянутая струна и готовлюсь слушать дальше. А ведь и, правда, можно так попасть, если повестись на чьи-то благие обещания. Сколько на белом свете прохиндеев, которые втираются в доверие к тем, кто нуждается в помощи и поддержке, а эти гады нагло пользуются беззащитным состоянием людей и извлекают свою выгоду. Тем более таким вот Эмилям выиграть суд – раз плюнуть, если у них в семье лучшие адвокаты и юристы.
– Вот увидишь, что когда-нибудь вот здесь, – он тычет пальцем в пустую графу, – будет записано «Эмиль Комаров». А вот тут, – перемещается ниже в графу «мать», – «Валерия Комарова». И, конечно же, – указывает на верхнюю надпись, – «Майя Комарова». Вся наша банда в сборе! Как тебе расклад?
И опять, как обухом по башке! Только что преподал мне урок типичного мошенничества, а теперь топит за целостность семьи.
Жестом руки и суровым взглядом требую вернуть документ. Отдаёт. Забираю свидетельство и прячу в сумку.
– Слышь, Комаров! – возвращаю ему его же «слышь». – Ты сейчас втираешь мне две взаимоисключающие темы. Сначала – про бабки и лохушек, а потом – про семью? Ну это кринж! Ты сам понял, что несёшь?
– Я-то понял! – отвечает он, не сбавляя ни градуса своей уверенности. – Просто предупредил тебя! Показал, как жизнь устроена! Такая сейчас схема у многих работает! Но мы с тобой на другом уровне!
Его наглость просто зашкаливает! Он пытается продать мне дерьмо в красивой обёртке, прикрываясь своей мнимой крутостью. Нет, чувак, так дело не пойдёт! Сначала ты меня пугаешь, а потом сразу делаешь предложение – это не любовь! Это треш! И ты на данном этапе только трешовый мужик. Однако посылать тебя я пока не стану, авось пригодишься.
