Мила Тарнавская
"Кактус в тапочках"
2001-й год
Обиженное гудение пылесоса сложно было назвать музыкальным. Блестящий металлический пузатик похрюкивал, постанывал и разнотипно урчал всем своим, заполненным по самые ушки, брюхом. Сама виновата – не вытряхнула вовремя мешок, а сейчас уже поздно было бежать с ним на улицу.
С минуты на минуту должны были явиться гости и я надеялась до их прихода закончить уборку. Мурлыкая себе под нос песенку, старательно ёрзала щёткой по ковру, пытаясь собрать иголки, оставшиеся как напоминание об ушедших новогодних праздниках. Увы, иголки собираться не хотели, прячась глубже и глубже в ковер. Щётка двигалась всё энергичнее, я прижимала её к полу всё сильнее, песенка звучала всё громче. Поворачивая к дивану, краем глаза заметила, что в комнату заглядывает мама, пытаясь у меня что-то спросить. Лишь выключив пылесос, удалось расслышать вопрос.
– Почему ты плачешь? – встревоженно поинтересовалась мама.
– Я не плачу, я пою.
– Наверное, мне послышалось, – мамин голос доносился уже откуда-то из кухни. – Заканчивай быстрее – поможешь мне.
Петь почему-то перехотелось, поэтому уборка под диваном производилась молча и яростно. Тем более, щётка постоянно натыкалась на что-то и это «что-то» заметно тормозило процесс. Наклоняться и заглядывать под диван не было никакого желания, поэтому некоторое время я вслепую «гоняла» свою находку, пытаясь зацепить щёткой и вытолкнуть из-под дивана. Увы, мне это не удалось. Мало того, начало казаться, что их там двое. Пришлось всё-таки выключить пылесос и плюхнуться на пол. Пара тапочек, доставившая мне столько хлопот, робко и терпеливо ожидала, когда их вытащат на волю. На этот раз я воспользовалась палкой от пылесоса не как клюшкой, а как бильярдным кием. С легким шелестом, один за другим, тапочки выехали из-под дивана под шкаф, откуда извлечь их не составляло особого труда.
– Ма, я твои тапочки нашла! – радостно крикнула я в сторону кухни.
– Мои на мне, – донеслось в ответ. – Ты скоро?
– Сейчас.
Я взяла тапочки в руки и внимательно осмотрела их. Мужские, с клетчатым верхом, очень мягкие и удобные, но самое главное – абсолютно мне не знакомые.
– Ну сколько можно возиться? – мама вновь появилась в дверном проёме.
Выражение её лица не предвещало ничего хорошего. Поэтому я молча зашвырнула тапочки в шкафчик, к остальным, и понесла пылесос в кладовку.
Звонок в дверь настиг меня в тот момент, когда я мыла руки. Шум и гам заполнили всю квартиру – прибыли мои младшие кузены со своими родителями. Незаметно выскользнуть из ванны у меня не получилось, впрочем, я особо и не пряталась.
– Держи пакет!
– Давай тапочки!
– Инга, привет!
На минутку у меня возникло ощущение, что я нахожусь в эпицентре мини-урагана. Мои юные родственники не просто соскучились – они были готовы задушить меня от радости прямо сейчас, предварительно облобызав и накормив жвачкой с каким-то странным вкусом. Вокруг меня прыгали, скакали, мне пытались о чем-то рассказать, похвастаться новыми вкладышами, стребовать с меня тапочки, вручить куртки и шапки – и всё это одновременно. На какой-то момент мне даже показалось, что их не двое, а гораздо больше.
– Мы такую аварию видели!
– А там еще кот сидел и тоже смотрел!!!
– Инга, в пакете – мороженое, положи сразу в морозилку.
Я кивала всем сразу и никому конкретно, поддакивала, уносила-приносила, прятала-доставала… В общем, выполняла обязанности гостеприимной хозяйки дома. Впрочем, гости были «свои», на особых церемониях не настаивавшие.
Мама тем временем занялась выдачей тапочек новоприбывшим, выставляя имеющиеся в аккуратную шеренгу.
– Чур, это – мои! – дядя со своим 46-м размером попытался влезть в «новенькую» пару.
– Па! Они для тебя маленькие! Они как раз для меня! – кузина сделала попытку «въехать» ногой в ближайший тапочек.
Однако, её старший брат не дремал. После легкой потасовки ему удалось закрыться вместе с отвоёванной добычей в туалете. Сестрица немедленно погасила там свет и пообещала высадить дверь, если он сейчас же не выйдет. Ответом ей было лишь издевательское хихиканье. Досмотреть окончание битвы мне не удалось – на кухне меня уже ждали.
Остаток вечера прошел под свирепые взгляды моих кузенов. То и дело они сердито поглядывали на мою тётю, свою мать, весело шаркающую вожделенными тапочками.
– Ты не говорила, что купила новые тапочки, – заметила мама, закрывая шкафчик с обувью.
Я ответила ей не сразу – размышляла, что делать с забытыми гостями варежками. Бежать на автобусную остановку было уже поздно, небось, успели уехать. Да и не хотелось, честно говоря.
– Может, я их буду носить? Симпатичные, – «найдёныши» уже успели пленить и маму.
– Они же мужские, – возразила я. – И вообще, я их не покупала. Кто-то забыл, наверное.
– «Кто-то» – это, наверное, Миша?
– Наверное. Явиться к нам со своими тапочками и забыть их – вполне в его духе.
– Почему же ты сразу меня не предупредила? Я бы не давала их гостям.
– О чём я должна была предупредить? О том, что у Клеванова уже имеются персональные тапочки в нашем доме?
– Нет, конечно же. Но ему может быть неприятно узнать о том, что кто-то надевал его тапочки.
– Хорошо, я ему об этом ничего не скажу, а тапочки обработаю пылесосом и протру мокрой тряпочкой. Как ты думаешь, этого достаточно будет или лучше в химчистку сдать?
– Если кремом подошву натрешь, можно и без химчистки.
– Зачем кремом?
– Чтобы лучше скользили по полу…
Взрыв смеха разрядил обстановку, и я повернулась, чтобы идти в комнату.
– Может, в пакетик их положить? Как раз есть новенький, – догнал меня мамин голос.
– Обязательно! В пакетике нашей моли будет намного уютнее завтракать чужими тапочками.
– Можно в них сухих каштанов положить... И табак у нас где-то был…
– И лаврушки добавить, а сверху нафталинчиком присыпать. Мам, тебе не кажется, что пора закрывать тему тапочек?
Добравшись до своей комнаты, я хотела плюхнуться на диван, но мне помешал телефонный звонок.
– Инга, это только тебя. Для моих звонков уже поздно, – крикнула мама из своей комнаты.
Похоже, она уже успела добраться до своего дивана. Поднять её теперь было совсем не просто, придётся самой идти.
Я ме-еедленно плелась к телефону, втайне надеясь, что он сам замолчит. Увы, кто-то настойчиво пытался нам дозвониться.
– Привет! Это – Кржижановский, – ответили на мое недовольное «алло».
Бывают же у людей фамилии! Пока научилась выговаривать, думала, язык сломаю. А он лишь посмеивался в ответ на мои попытки произнести её без запинки. Самое противное, что на работе Юрия никто по имени не звал, только по фамилии. Ни у него в «конторе», ни у нас в офисе, где он появлялся с завидной регулярность. Что вполне логично – Юриев вокруг много, а Кржижановский один.
Зато и голосом судьба его наградила щедро. Нет, не бархатный и не очень низкий, но весьма и весьма приятный. Даже мой телефон – дисковый ветеран – и наша аналоговая телефонная линия с её вечными скрипами и шумами не могли исказить его очарования.
– Я по делу, – сразу перешел с места в карьер Кржижановский.
Кто бы сомневался! Позвонить в выходной поздно вечером, чтобы уточнить какие-то рабочие моменты – вполне в его духе.
– Подожди, я в комнату перейду.
Телефонного шнура хватило только для того, чтобы усесться на краешек дивана в моей комнате. Но все же лучше, чем стоять в коридоре.
– Ты говорила, тебе компьютер нужен…
– Уже привезли?!
Сердце радостно заколотилось. Домашний компьютер был моей тайной мечтой. В сторону новых я даже и не смотрела – дорого. Кржижановский, с которым я как-то поделилась своими проблемами, пообещал присмотреть где-нибудь надежный «б/у». Компьютер дал бы мне возможность подрабатывать дома – писать статьи, «халтурить» версткой и дизайном. Правда, оперативной памяти для этого нужно было прилично, но я надеялась, что Юрий что-то придумает. Талантливый технарь, занимавшийся закупками «железа» для нескольких организаций, он был «своим» на компьютерном рынке города.
– Да. Те мальчики, о которых я говорил, привезли новую партию. Сегодня к ним ездил смотреть.
«Мальчики», по словам Юрия, зарабатывали себе на жизнь тем, что возили сюда бытовую и компьютерную технику, списанную с европейских предприятий. Сама бы я не рискнула покупать компьютер неизвестного происхождения, без ПО и каких-либо документов, но Кржижановскому можно было доверять.
– Я присмотрел для тебя один вариант. Белая сборка и, вообще, хорошая машина. Надежная, сервером где-то стоял.
– Сколько?
– Двести долларов.
– Хорошо, я подумаю.
– Думай быстрее. Он долго стоять не будет.
Положив трубку, я задумалась. Двести долларов у меня были, но это было наше с мамой НЗ. К моей идее обзавестись домашним компьютером мама относилась прохладно. Мол, компьютер – баловство, лучше стиральную машину нормальную купить, автомат. Этим «автоматом» её начальница, получившая на юбилей щедрый подарок от сына-предпринимателя, прожужжала все уши своим подчиненным.
Так ничего и не надумав, я легла спать – было уже слишком поздно для принятия серьезных решений.
Всю следующую неделю мама возвращалась к теме ничейных тапочек. То и дело я натыкалась на них в прихожей, где они стояли «случайно» забытыми у зеркала. Время от времени мама начинала шумно возиться у входной двери, протирая пол, очищая коврик, при этом демонстративно переставляя злополучную пару с места на место.
Имя Клеванова всуе не упоминалось, но оно будто витало в воздухе.
Мама уже не первый год совсем не прозрачно намекала мне, что Миша слишком часто у нас бывает. Да и родственники о нем хорошего мнения (да-да, Клеванова отлично знают большинство моих родных и друзей). По мнению мамы, уже давно пора поменять его скромное звание «друг семьи» на более весомый титул. То обстоятельство, что наши с ним чувства дали глубокую трещину, не выдержав испытания упрямством обоих сторон, её совершенно не смущало.
Мне же казалось, что она, наоборот, всерьёз побаивается перспективы заполучить Клеванова в зятья только потому, что я к нему уже успела привыкнуть. Потому и дразнит меня, заставляя постоянно огрызаться и фыркать.
В выходные, уезжая на дачу, мама задумчиво поинтересовалась, какие полки в одежном шкафу я планирую выделить её будущему зятю. Может, нам стоит подумать о приобретении более вместительного шкафа? И не обсудить ли мне этот вопрос непосредственно с Клевановым, пока её не будет?
Как только за ехидно улыбающейся мамой захлопнулась дверь, я помчалась к телефону. Смотреть спокойно на эти тапочки я уже не могла. Пусть он приезжает и забирает своё имущество. Немедленно!
– Алло! – сонно отозвались на том конце провода.
М-ммм… какой голос! Спросонья «дикторский» тембр Миши звучал чуть шершаво, что придавало ему особый шарм.
Когда-то моя сестра сказала, что я коллекционирую красивые голоса и поэтому меня достаточно просто очаровать: необходимо лишь иметь приятно звучащий тембр и телефон. Вот и сейчас я замерла, ожидая, когда мой собеседник скажет ещё что-нибудь.
Стоп! Я сейчас разговариваю с Клевановым. Тем самым, с которым мы за неделю совместного отдыха умудрились разругаться вдрызг. Почему-то тогда его голос не казался мне таким уж чарующим.
– Привет!
– А-аа… ты…
Похоже, кто-то решил отоспаться в субботу – зевает так, что даже в трубку слышно. Нет уж! Пусть сначала свои тапочки заберёт, а потом дрыхнет сколько угодно.
– Ты ко мне в гости не собираешься?
– Твоя мама уехала на дачу?
Как мало надо человеку, чтобы проснуться! Вот уже и недовольные нотки исчезли, и голос стал не таким «шершавым». Пожалуй, преждевременная смерть от руки не выспавшегося Клеванова мне не грозит.
– Я только что проводила её.
– Неужели, кроме меня во всем нашем городе-миллионике не нашлось ни одного достойного мужчины, готового скрасить твое одиночество?
Какие интонации... А фразу завернул... Будто очередную студенточку собирается очаровывать.
– И не надейся! Ты мне нужен исключительно по делу. Как обычно…
– А-ааа… Ну может быть…
Да он снова зевает! Не хватало, чтобы уснул прямо у телефона!
В принципе, я его понимала. Вылезать из постели, бриться, ехать в другой конец города… Утром в субботу…
Мой взгляд упал на злополучные тапочки, робко пристроившиеся в углу коридора. Значит, я вынуждена буду продолжать на них смотреть, ожидая пока он соизволит найти время и приехать? Нет!
– Курицу на бутылке будешь?
– Курицу?
Ура, просыпается!.. Кажется…
– Ладно… Буду… Около часа дня…
Вот и чудненько! Трубку я повесила чрезвычайно довольная собой. Даже тапочкам подмигнула – уж очень печальный был у них вид. Ничего, скоро их заберут.
В отличном настроении я открыла морозилку, собираясь достать курицу, которая даже не подозревала о своей печальной участи. В следующий момент мне моя участь показалась более печальной, чем куриная. Кто-то придавил тушку куском вырезки и вместе с пакетом фарша плотно утрамбовал в камеру. Холодильник у нас был небольшой, ещё советский, но нам с мамой обычно хватало. До тех пор, пока мама не решала прикупить немного продуктов «в запас». После этого добыть что-то из намертво смёрзшейся груды было весьма и весьма проблематично – морозил наш ветеран на совесть.
Попытка добыть курицу потерпела фиаско в первые же минуты. Подпилив сломанный ноготь, я решила действовать более осторожно. Вооружившись молотком и отвёрткой, начала аккуратно обстукивать курицу, подражая скульптору, ваяющему свой шедевр. Сделав несколько слабых ударов, я осмелилась и стукнула сильнее. Легко скользнув по поверхности вырезки, отвертка весело проехалась по стенке камеры, оставив на ней симпатичную царапину. Мда! Мама вряд ли обрадуется, обнаружив это «украшение».
От идеи немедленно разморозить весь холодильник, используя самые радикальные методы, тоже пришлось отказаться. Образ кухни, заваленной недоразмороженными продуктами, так живо возник в моём воображении, что я решительно захлопнула дверцу морозилки. Не хватало ещё, чтобы Клеванов застал нашу квартиру в таком виде. Пунктуальный и слегка занудистый, поддерживающий идеальную чистоту у себя дома, он очень болезненно относился к любому проявлению творческого беспорядка. Сразу ничего не скажет, но потом ещё полгода время от времени будет «ненавязчиво» вспоминать об этом душераздирающем зрелище.
Кстати, а что это стоит на верхней полочке холодильника? Домашняя куриная тушёнка. Отлично! Чахохбили, конечно же, не курица на бутылке, но имея богатую фантазию, что-то общее в этих блюдах найти можно.
Отобрав в холодильнике овощи, я достала доску для нарезки и ножи. Нужные инструменты брала не глядя, отработанным жестом выхватывая их из ящиков и шкафчиков. Точно так же автоматически включила радио – под музыку веселее будет работать.
– Тополиный пух, жара, июль! – раздался радостный вопль «Иванушек».
Какой пух, когда на улице зима? Сотрудники радиокомпании в окно хоть иногда смотрят?! Мало им, что летом от этой песни некуда деться, зимой тоже покоя нет.
В то лето, когда мы с Клевановым ездили отдыхать, «Тополиный пух» доносился из каждого утюга, что в городе, что на побережье. В кафе по соседству ее до двух-трех часов ночи каждый день крутили. Естественно, на полную громкость, прямо у нас под окнами. Потом я еще долго вздрагивала при первых звуках этой песни.
"Кактус в тапочках"
Глава 1
2001-й год
Обиженное гудение пылесоса сложно было назвать музыкальным. Блестящий металлический пузатик похрюкивал, постанывал и разнотипно урчал всем своим, заполненным по самые ушки, брюхом. Сама виновата – не вытряхнула вовремя мешок, а сейчас уже поздно было бежать с ним на улицу.
С минуты на минуту должны были явиться гости и я надеялась до их прихода закончить уборку. Мурлыкая себе под нос песенку, старательно ёрзала щёткой по ковру, пытаясь собрать иголки, оставшиеся как напоминание об ушедших новогодних праздниках. Увы, иголки собираться не хотели, прячась глубже и глубже в ковер. Щётка двигалась всё энергичнее, я прижимала её к полу всё сильнее, песенка звучала всё громче. Поворачивая к дивану, краем глаза заметила, что в комнату заглядывает мама, пытаясь у меня что-то спросить. Лишь выключив пылесос, удалось расслышать вопрос.
– Почему ты плачешь? – встревоженно поинтересовалась мама.
– Я не плачу, я пою.
– Наверное, мне послышалось, – мамин голос доносился уже откуда-то из кухни. – Заканчивай быстрее – поможешь мне.
Петь почему-то перехотелось, поэтому уборка под диваном производилась молча и яростно. Тем более, щётка постоянно натыкалась на что-то и это «что-то» заметно тормозило процесс. Наклоняться и заглядывать под диван не было никакого желания, поэтому некоторое время я вслепую «гоняла» свою находку, пытаясь зацепить щёткой и вытолкнуть из-под дивана. Увы, мне это не удалось. Мало того, начало казаться, что их там двое. Пришлось всё-таки выключить пылесос и плюхнуться на пол. Пара тапочек, доставившая мне столько хлопот, робко и терпеливо ожидала, когда их вытащат на волю. На этот раз я воспользовалась палкой от пылесоса не как клюшкой, а как бильярдным кием. С легким шелестом, один за другим, тапочки выехали из-под дивана под шкаф, откуда извлечь их не составляло особого труда.
– Ма, я твои тапочки нашла! – радостно крикнула я в сторону кухни.
– Мои на мне, – донеслось в ответ. – Ты скоро?
– Сейчас.
Я взяла тапочки в руки и внимательно осмотрела их. Мужские, с клетчатым верхом, очень мягкие и удобные, но самое главное – абсолютно мне не знакомые.
– Ну сколько можно возиться? – мама вновь появилась в дверном проёме.
Выражение её лица не предвещало ничего хорошего. Поэтому я молча зашвырнула тапочки в шкафчик, к остальным, и понесла пылесос в кладовку.
Звонок в дверь настиг меня в тот момент, когда я мыла руки. Шум и гам заполнили всю квартиру – прибыли мои младшие кузены со своими родителями. Незаметно выскользнуть из ванны у меня не получилось, впрочем, я особо и не пряталась.
– Держи пакет!
– Давай тапочки!
– Инга, привет!
На минутку у меня возникло ощущение, что я нахожусь в эпицентре мини-урагана. Мои юные родственники не просто соскучились – они были готовы задушить меня от радости прямо сейчас, предварительно облобызав и накормив жвачкой с каким-то странным вкусом. Вокруг меня прыгали, скакали, мне пытались о чем-то рассказать, похвастаться новыми вкладышами, стребовать с меня тапочки, вручить куртки и шапки – и всё это одновременно. На какой-то момент мне даже показалось, что их не двое, а гораздо больше.
– Мы такую аварию видели!
– А там еще кот сидел и тоже смотрел!!!
– Инга, в пакете – мороженое, положи сразу в морозилку.
Я кивала всем сразу и никому конкретно, поддакивала, уносила-приносила, прятала-доставала… В общем, выполняла обязанности гостеприимной хозяйки дома. Впрочем, гости были «свои», на особых церемониях не настаивавшие.
Мама тем временем занялась выдачей тапочек новоприбывшим, выставляя имеющиеся в аккуратную шеренгу.
– Чур, это – мои! – дядя со своим 46-м размером попытался влезть в «новенькую» пару.
– Па! Они для тебя маленькие! Они как раз для меня! – кузина сделала попытку «въехать» ногой в ближайший тапочек.
Однако, её старший брат не дремал. После легкой потасовки ему удалось закрыться вместе с отвоёванной добычей в туалете. Сестрица немедленно погасила там свет и пообещала высадить дверь, если он сейчас же не выйдет. Ответом ей было лишь издевательское хихиканье. Досмотреть окончание битвы мне не удалось – на кухне меня уже ждали.
Остаток вечера прошел под свирепые взгляды моих кузенов. То и дело они сердито поглядывали на мою тётю, свою мать, весело шаркающую вожделенными тапочками.
– Ты не говорила, что купила новые тапочки, – заметила мама, закрывая шкафчик с обувью.
Я ответила ей не сразу – размышляла, что делать с забытыми гостями варежками. Бежать на автобусную остановку было уже поздно, небось, успели уехать. Да и не хотелось, честно говоря.
– Может, я их буду носить? Симпатичные, – «найдёныши» уже успели пленить и маму.
– Они же мужские, – возразила я. – И вообще, я их не покупала. Кто-то забыл, наверное.
– «Кто-то» – это, наверное, Миша?
– Наверное. Явиться к нам со своими тапочками и забыть их – вполне в его духе.
– Почему же ты сразу меня не предупредила? Я бы не давала их гостям.
– О чём я должна была предупредить? О том, что у Клеванова уже имеются персональные тапочки в нашем доме?
– Нет, конечно же. Но ему может быть неприятно узнать о том, что кто-то надевал его тапочки.
– Хорошо, я ему об этом ничего не скажу, а тапочки обработаю пылесосом и протру мокрой тряпочкой. Как ты думаешь, этого достаточно будет или лучше в химчистку сдать?
– Если кремом подошву натрешь, можно и без химчистки.
– Зачем кремом?
– Чтобы лучше скользили по полу…
Взрыв смеха разрядил обстановку, и я повернулась, чтобы идти в комнату.
– Может, в пакетик их положить? Как раз есть новенький, – догнал меня мамин голос.
– Обязательно! В пакетике нашей моли будет намного уютнее завтракать чужими тапочками.
– Можно в них сухих каштанов положить... И табак у нас где-то был…
– И лаврушки добавить, а сверху нафталинчиком присыпать. Мам, тебе не кажется, что пора закрывать тему тапочек?
Добравшись до своей комнаты, я хотела плюхнуться на диван, но мне помешал телефонный звонок.
– Инга, это только тебя. Для моих звонков уже поздно, – крикнула мама из своей комнаты.
Похоже, она уже успела добраться до своего дивана. Поднять её теперь было совсем не просто, придётся самой идти.
Я ме-еедленно плелась к телефону, втайне надеясь, что он сам замолчит. Увы, кто-то настойчиво пытался нам дозвониться.
– Привет! Это – Кржижановский, – ответили на мое недовольное «алло».
Бывают же у людей фамилии! Пока научилась выговаривать, думала, язык сломаю. А он лишь посмеивался в ответ на мои попытки произнести её без запинки. Самое противное, что на работе Юрия никто по имени не звал, только по фамилии. Ни у него в «конторе», ни у нас в офисе, где он появлялся с завидной регулярность. Что вполне логично – Юриев вокруг много, а Кржижановский один.
Зато и голосом судьба его наградила щедро. Нет, не бархатный и не очень низкий, но весьма и весьма приятный. Даже мой телефон – дисковый ветеран – и наша аналоговая телефонная линия с её вечными скрипами и шумами не могли исказить его очарования.
– Я по делу, – сразу перешел с места в карьер Кржижановский.
Кто бы сомневался! Позвонить в выходной поздно вечером, чтобы уточнить какие-то рабочие моменты – вполне в его духе.
– Подожди, я в комнату перейду.
Телефонного шнура хватило только для того, чтобы усесться на краешек дивана в моей комнате. Но все же лучше, чем стоять в коридоре.
– Ты говорила, тебе компьютер нужен…
– Уже привезли?!
Сердце радостно заколотилось. Домашний компьютер был моей тайной мечтой. В сторону новых я даже и не смотрела – дорого. Кржижановский, с которым я как-то поделилась своими проблемами, пообещал присмотреть где-нибудь надежный «б/у». Компьютер дал бы мне возможность подрабатывать дома – писать статьи, «халтурить» версткой и дизайном. Правда, оперативной памяти для этого нужно было прилично, но я надеялась, что Юрий что-то придумает. Талантливый технарь, занимавшийся закупками «железа» для нескольких организаций, он был «своим» на компьютерном рынке города.
– Да. Те мальчики, о которых я говорил, привезли новую партию. Сегодня к ним ездил смотреть.
«Мальчики», по словам Юрия, зарабатывали себе на жизнь тем, что возили сюда бытовую и компьютерную технику, списанную с европейских предприятий. Сама бы я не рискнула покупать компьютер неизвестного происхождения, без ПО и каких-либо документов, но Кржижановскому можно было доверять.
– Я присмотрел для тебя один вариант. Белая сборка и, вообще, хорошая машина. Надежная, сервером где-то стоял.
– Сколько?
– Двести долларов.
– Хорошо, я подумаю.
– Думай быстрее. Он долго стоять не будет.
Положив трубку, я задумалась. Двести долларов у меня были, но это было наше с мамой НЗ. К моей идее обзавестись домашним компьютером мама относилась прохладно. Мол, компьютер – баловство, лучше стиральную машину нормальную купить, автомат. Этим «автоматом» её начальница, получившая на юбилей щедрый подарок от сына-предпринимателя, прожужжала все уши своим подчиненным.
Так ничего и не надумав, я легла спать – было уже слишком поздно для принятия серьезных решений.
Всю следующую неделю мама возвращалась к теме ничейных тапочек. То и дело я натыкалась на них в прихожей, где они стояли «случайно» забытыми у зеркала. Время от времени мама начинала шумно возиться у входной двери, протирая пол, очищая коврик, при этом демонстративно переставляя злополучную пару с места на место.
Имя Клеванова всуе не упоминалось, но оно будто витало в воздухе.
Мама уже не первый год совсем не прозрачно намекала мне, что Миша слишком часто у нас бывает. Да и родственники о нем хорошего мнения (да-да, Клеванова отлично знают большинство моих родных и друзей). По мнению мамы, уже давно пора поменять его скромное звание «друг семьи» на более весомый титул. То обстоятельство, что наши с ним чувства дали глубокую трещину, не выдержав испытания упрямством обоих сторон, её совершенно не смущало.
Мне же казалось, что она, наоборот, всерьёз побаивается перспективы заполучить Клеванова в зятья только потому, что я к нему уже успела привыкнуть. Потому и дразнит меня, заставляя постоянно огрызаться и фыркать.
Глава 2
В выходные, уезжая на дачу, мама задумчиво поинтересовалась, какие полки в одежном шкафу я планирую выделить её будущему зятю. Может, нам стоит подумать о приобретении более вместительного шкафа? И не обсудить ли мне этот вопрос непосредственно с Клевановым, пока её не будет?
Как только за ехидно улыбающейся мамой захлопнулась дверь, я помчалась к телефону. Смотреть спокойно на эти тапочки я уже не могла. Пусть он приезжает и забирает своё имущество. Немедленно!
– Алло! – сонно отозвались на том конце провода.
М-ммм… какой голос! Спросонья «дикторский» тембр Миши звучал чуть шершаво, что придавало ему особый шарм.
Когда-то моя сестра сказала, что я коллекционирую красивые голоса и поэтому меня достаточно просто очаровать: необходимо лишь иметь приятно звучащий тембр и телефон. Вот и сейчас я замерла, ожидая, когда мой собеседник скажет ещё что-нибудь.
Стоп! Я сейчас разговариваю с Клевановым. Тем самым, с которым мы за неделю совместного отдыха умудрились разругаться вдрызг. Почему-то тогда его голос не казался мне таким уж чарующим.
– Привет!
– А-аа… ты…
Похоже, кто-то решил отоспаться в субботу – зевает так, что даже в трубку слышно. Нет уж! Пусть сначала свои тапочки заберёт, а потом дрыхнет сколько угодно.
– Ты ко мне в гости не собираешься?
– Твоя мама уехала на дачу?
Как мало надо человеку, чтобы проснуться! Вот уже и недовольные нотки исчезли, и голос стал не таким «шершавым». Пожалуй, преждевременная смерть от руки не выспавшегося Клеванова мне не грозит.
– Я только что проводила её.
– Неужели, кроме меня во всем нашем городе-миллионике не нашлось ни одного достойного мужчины, готового скрасить твое одиночество?
Какие интонации... А фразу завернул... Будто очередную студенточку собирается очаровывать.
– И не надейся! Ты мне нужен исключительно по делу. Как обычно…
– А-ааа… Ну может быть…
Да он снова зевает! Не хватало, чтобы уснул прямо у телефона!
В принципе, я его понимала. Вылезать из постели, бриться, ехать в другой конец города… Утром в субботу…
Мой взгляд упал на злополучные тапочки, робко пристроившиеся в углу коридора. Значит, я вынуждена буду продолжать на них смотреть, ожидая пока он соизволит найти время и приехать? Нет!
– Курицу на бутылке будешь?
– Курицу?
Ура, просыпается!.. Кажется…
– Ладно… Буду… Около часа дня…
Вот и чудненько! Трубку я повесила чрезвычайно довольная собой. Даже тапочкам подмигнула – уж очень печальный был у них вид. Ничего, скоро их заберут.
В отличном настроении я открыла морозилку, собираясь достать курицу, которая даже не подозревала о своей печальной участи. В следующий момент мне моя участь показалась более печальной, чем куриная. Кто-то придавил тушку куском вырезки и вместе с пакетом фарша плотно утрамбовал в камеру. Холодильник у нас был небольшой, ещё советский, но нам с мамой обычно хватало. До тех пор, пока мама не решала прикупить немного продуктов «в запас». После этого добыть что-то из намертво смёрзшейся груды было весьма и весьма проблематично – морозил наш ветеран на совесть.
Попытка добыть курицу потерпела фиаско в первые же минуты. Подпилив сломанный ноготь, я решила действовать более осторожно. Вооружившись молотком и отвёрткой, начала аккуратно обстукивать курицу, подражая скульптору, ваяющему свой шедевр. Сделав несколько слабых ударов, я осмелилась и стукнула сильнее. Легко скользнув по поверхности вырезки, отвертка весело проехалась по стенке камеры, оставив на ней симпатичную царапину. Мда! Мама вряд ли обрадуется, обнаружив это «украшение».
От идеи немедленно разморозить весь холодильник, используя самые радикальные методы, тоже пришлось отказаться. Образ кухни, заваленной недоразмороженными продуктами, так живо возник в моём воображении, что я решительно захлопнула дверцу морозилки. Не хватало ещё, чтобы Клеванов застал нашу квартиру в таком виде. Пунктуальный и слегка занудистый, поддерживающий идеальную чистоту у себя дома, он очень болезненно относился к любому проявлению творческого беспорядка. Сразу ничего не скажет, но потом ещё полгода время от времени будет «ненавязчиво» вспоминать об этом душераздирающем зрелище.
Кстати, а что это стоит на верхней полочке холодильника? Домашняя куриная тушёнка. Отлично! Чахохбили, конечно же, не курица на бутылке, но имея богатую фантазию, что-то общее в этих блюдах найти можно.
Отобрав в холодильнике овощи, я достала доску для нарезки и ножи. Нужные инструменты брала не глядя, отработанным жестом выхватывая их из ящиков и шкафчиков. Точно так же автоматически включила радио – под музыку веселее будет работать.
– Тополиный пух, жара, июль! – раздался радостный вопль «Иванушек».
Какой пух, когда на улице зима? Сотрудники радиокомпании в окно хоть иногда смотрят?! Мало им, что летом от этой песни некуда деться, зимой тоже покоя нет.
В то лето, когда мы с Клевановым ездили отдыхать, «Тополиный пух» доносился из каждого утюга, что в городе, что на побережье. В кафе по соседству ее до двух-трех часов ночи каждый день крутили. Естественно, на полную громкость, прямо у нас под окнами. Потом я еще долго вздрагивала при первых звуках этой песни.
