Мила и Виктор Тарнавские
"Зелёный пёс Такс и Два лысых лгуна"
Пролог
Погодная магия не может давать сбоев. Это слишком… фундаментально. Это невозможно и, более того, невероятно!
Собственно, по большому счету, она и не сбоила. Просто в этот мрачный зимний день вместо положенного по расписанию вечернего дождя на Вольтанутен обрушилась настоящая снежная буря.
Конечно, соприкасаясь с травой, выбивавшейся из мостовой, снежинки превращались в мелкие капельки воды. Но их было слишком много, они не успевали таять. Ложась друг на друга, они покрывали город сплошной белой пеленой. Снегом оделись деревья, низко опустив тяжелые лапы. Снег свисал с крыш мокрыми козырьками и стлался под колеса экипажей, заставляя недоуменно храпеть лошадей и мулов. В ордене Серебряного Лома из-за налипшего снега в очередной раз рухнула центральная башенка, наведя опустошение в лопуховом лесу магических уловителей.
Под снежным покровом город сделался черно-белым. И этим поздним промозглым вечером в нем появился Черный человек. В черном плаще с капюшоном, на который налипли снежинки, в высоких черных сапогах с заправленными в них черными бриджами и в длинных черных перчатках на черных руках.
Распугивая своим видом запоздалых прохожих и провожая зловещими смешками разворачивающиеся от него экипажи, Черный человек прошел почти через весь город. В неверном свете качающихся на ветру фонарей была хорошо видна оставленная им ровная цепочка черных, быстро оплывающих следов.
Завершая свой путь, он свернул на большую площадь, центральную часть которой занимал сквер с двумя рядами белых от снега деревьев. Их строй не был сплошным. В нескольких местах вместо стволов зияли глубокие черные ямы.
Сворачивая на занесенную снегом аллею, Черный человек ускорил шаг. Он уже чувствовал впереди чье-то присутствие. Ему навстречу из колеблющихся черно-белых теней вышел еще один господин в черном плаще. Его капюшон был откинут, и если бы в сквере находился кто-то посторонний, он увидел бы сухое костлявое лицо, огромные торчащие уши и блестящий в свете фонарей лысый череп, на котором таяли запоздалые снежинки.
Разглядев впереди Черного человека, лысый выпростал из рукавов плаща огромные мосластые руки и радостно потер их. Казалось, ветер подхватил и унес прочь стук костяшек. На жутком лице-маске растянулась улыбка.
- Шеф, наконец-то вы вернулись! - и.о. главы ордена Железного Зуба Чембуран приветствовал Великого магистра Банабаки. - Тут пока вас не было, такое случилось!
ТАКС
Ура-а-а! Снег, снег, снег!!!
Прямо с террасы я прыгнул на этот восхитительно ровный искрящийся ковер. За ночь он покрыл весь двор и притянул прямо к земле ветви деревьев.
И как же трагично я ошибся! Увы, понял это, лишь когда волнующий полет завершился хрустом и чавком приземления.
Упоительно белый снег на ощупь оказался неприятно мокрым, прямо пропитанным влагой. И глубоким — наружу торчала только моя голова со взлохмаченными ушами. К тому же, утренний дождь застыл на нем толстой ледяной коркой. Она равномерным слоем покрывала стены нашего дома и скрепила снежные комья на ветках прозрачной глазурью.
Проломив наст во время прыжка, я оказался в настоящей ловушке. В мокрой снежной каше не на что было опереться, а корочка, за которую я пытался зацепиться, ломалась под моим весом.
Непорядок. Я, ТАКС (Транслирующий Автоматизированный Комплекс Собакообразный), уникальное творение архимага Мерлина, официально признанный полностью разумным существом и даже имеющий полноценные гражданские права, не могу справиться с каким-то снегом?!
Сердито рявкнув на это белое непотребство, я преобразовался в боевую форму. Нельзя сказать, что это помогло мне выбраться наружу — все-таки летать и даже левитировать я не умею ни в каком обличье. Но, по крайней мере, теперь я мог двигаться вперед как мини-бруствер (или все-таки трактор?), разгребая перед собой снег и ломая наст.
Куда я направлялся с такой целеустремленностью?! Естественно, к калитке. Точнее, к висящему рядом с ней почтовому ящику.
Доставить хозяину перед завтраком свежий выпуск «Вольтанутенского Вестника» — это традиция, и нарушать ее не годится, какая бы погода ни стояла на дворе. Даже если потом эту газету прочитаем только я и дворецкий Безуарий. А скорее всего — один только я. У Безуария, женившегося полгода назад, до сих пор продолжается медовый месяц (хотя медом от него почему-то совсем не пахнет). Во всяком случае, по утрам даже его лысинка блестит от удовольствия. А его жена Тамина, наша служанка, приобрела привычку во время уборки что-то напевать довольно приятным голосом. Да так, что мне порой хочется ей подпеть, точнее, подвыть.
Благополучно добравшись до забора, я немного повозился, подминая под себя снег и обламывая наст, а затем изящным стремительным движением сиганул ввысь, выхватывая из ящика сложенную трубочкой газету. А мои зубы, этот восхитительно точный инструмент, способный как перекусить стальную арматурину, так и бережно подхватить на лету готовую взорваться магическую бомбу (да, был у меня недавно и такой случай), обеспечили достаточно сильный, но мягкий захват, гарантирующий отсутствие царапин и помятостей.
М-да… Или, как говорится, упс… Я совсем упустил из виду, что в боевой форме моя слюна становится… ну, не совсем ядовитой, но парализующей. Кроме того, она приобретает свойства растворителя… слабоватого, конечно, но для газетной бумаги хватило.
Так что теперь вместо газеты рядом со мной валялся на снегу ее огрызок, лишившийся примерно трети полезной информации. От рваного края с четкими следами моих зубов все еще шел легкий вонюченький парок, но бумага уже, вроде бы, перестала распадаться.
Я мужественно преодолел малодушное желание прикопать то, что осталось от газеты, под забором. Традиции нарушать нельзя!
Недовольно щелкнув зубами, я вернулся из боевой формы в свое обычное состояние. Кажется, прогулка не задалась. Обычно, оставив добытую газету на крыльце, я с упоением носился по двору и саду, купаясь в мокрой после дождя траве. Но теперь мне как-то расхотелось принимать водные процедуры.
Домой, скорее домой! Туда, где Менузея, теплая кухня и моя личная плошечка с чем-то вкусным! Но… туда еще надо как-то добраться. Причем путь обратно по собственным следам приведет меня лишь в снежную яму под террасой…
А что, если так?! Подхватив огрызок газеты, я подскочил вверх и быстро-быстро заработал лапами. Мой расчет оправдался. Я несся так стремительно, что наст не успевал проваливаться подо мной. Ура, получилось!
И снова я не учел одной вещи! Дистанция оказалась слишком короткой, а скорость была набрана приличная. Пришлось гасить инерцию о входную дверь с прыжком через голову назад. Державшийся только на честном слове снежный козырек над крыльцом от этого сотрясения мягко и коварно обрушился… прямо на меня!
Я вновь оказался внутри сугроба. Ну и что, что маленького! Шерсть и так уже была насквозь мокрой и ни от чего не защищала. Поэтому свеженькая порция снега мгновенно добралась до тела, растаяла и побежала радостными ручейками по голове, по холке, вдоль спины, добралась до основания хвоста...
Гр-р-р! Не люблю зиму!
Одним словом, в кухню я зашел, оставляя за собой целые лужицы.
— Ап-чхи! — мощно выдал вместо «доброго утра».
— Ой! — взвизгнула вслух кофеварка.
— Брямц!!! — неожиданно громко звякнула крышечка чайника.
— Бдзынь! — от испуга Менузя уронила половник.
Встретившись с кастрюлей, металлический проныра беспомощно кувыркнулся и быстренько сполз по стенке в уютное побулькивающее нутро.
— …! — прокомментировала кухарка его поведение после того, как стерла с себя брызги каши. — И как тебя теперь вытаскивать?! Это же надо уметь — ручкой вниз утонуть.
— Ап-чхи! Ап-чхи! — в этот раз я старался не сильно шуметь. Получалось плохо.
— И-и-и… Такс простудился!
Изаура умеет быть на редкость пронзительной. Ее вопль заставил присутствующих разом обернуться… на источник звука, естественно. Не ко мне же. Кофеварка порозовела, рычаг нервно вздрогнул, она попыталась быстренько прикрыть манометр вилкой питания.
— Лечить надо… — пробормотала еле слышно.
— Да-да, лечить срочно! — поддержал ее Арифметикус. — Я заварю специальный сбор.
Чайник довольно звякнул крышечкой — он обожал пробовать новые рецепты.
Тузька подошла ко мне и сочувственно ткнула в бок уголком. Подушечка на ней была сухая и чистая. Табуреточка у нас умная, в плохую погоду на улицу ее не выгонишь!
— Хватит метельшить! — рявкнула Менузея.
По привычке она командно взмахнула половником, который все еще держала за «голову». Тремя пальцами за краешек.
В отдельных случаях невысокий рост — преимущество. Мне даже не понадобилось пригибаться, чтобы уклониться от ошметков каши, промелькнувших над головой. Хорошо, хоть половник не просвистел, в последний момент кухарке удалось-таки удержать скользкий бочок. Все-таки Менузея у нас — профессионал.
— Хозяин скоро проснется — кофе ему сготовь, чтобы без задержек! — женщина привычно наводила порядок в своей вотчине. — Лечебный чай Такс все равно пить не будет, тихонько под кустик куда-нибудь выльет. Поэтому горячей кашей обойдется. Что это за мусор ты в дом притащил?
Вопрос адресовался мне. Я виновато потупился, только газету поближе к кухарке лапой подтолкнул. Менузея — не гордая, сама наклонилась и подобрала с пола уцелевшие обрывки «Вестника».
— Газета от снега раскисла, что ль? Давай ее сразу в печку — все равно хозяин читать не будет.
Э-э-э… А я?? Некоторые статьи очень даже уцелели… фрагментами. Но я без надобности стараюсь не афишировать свои умения перед слугами. Все-таки читающая собака — не самое рядовое зрелище.
— Себе хочешь оставить? — по-своему растолковала мое поскуливание Менузея. — Правильно, завернись в нее — она влагу впитает. Все-таки внутри бумага сухая… местами.
Привалившись к теплой стенке, я дремал в уюте и безопасности. Накормленный, напоенный — что еще надо для хорошего настроения? Правда, скучновато. Можно было бы пойти в кабинет, газету почитать. Но она безнадежно мокрая, скомканная, теперь действительно — только на выброс.
Внизу первой полосы виднелся какой-то заголовок. Сюда обычно ставят материалы, поступившие в последний момент перед сдачей номера. Я присмотрелся: «В наш город вернулся...» А кто вернулся, не известно. Край листа оборван. Или просто растворился. Нет ни последних слов в заголовке, ни самого текста заметки.
Мое внимание отвлекли шаги в коридоре. На пороге кухни появился зевающий Монбазор в халате. Менузея, увидев его, метнулась к Изауре, ухватила большую чашку кофе и давно отработанным движением вручила ее хозяину. Пампука-младший лишь сонно кивнул в ответ, блаженно улыбнулся и плюхнулся на свой стул. Ближайшие минут пятнадцать его лучше не трогать — еще не проснулся.
МОНБАЗОР
Хаос многолик и вездесущ. Он проявляется, прежде всего, в неожиданностях.
«Легенда о Пампукской Хрюре», семейное предание семьи Пампука
Кажется, я опять не выспался. Наверное, не стоило засиживаться за расчетами до полуночи. Но сейчас, когда наш проект близок к завершению, пошли такие интересные материалы! И если бы не отдельные ретрограды!…
Впрочем, с ними я еще успею сегодня поспорить. Сейчас у меня пробуждение. Мой нюх, ставший, наверное, не менее острым, чем у Такса, безошибочно привел мое, не совсем проснувшееся, тело на кухню. А здесь уже ждала чашка восхитительного кофе!
Крепкий ароматный напиток позволил окончательно проснуться. Словно кто-то стянул сонную пелену, жизнь заиграла яркими красками. Правда, вместе с цветом проявился и звук. Я недовольно поморщился: а вот громкость можно было бы и не усиливать! Непроизвольно оглянулся – ну почему они все так шумят?
Такс, слегка мокрый после утренней прогулки, дремал у теплой плиты на незнакомом и странноватом бело-сером коврике. Он-то лежал очень тихо, только голову приподнял, уловив мое движение.
Раскрасневшаяся от кухонного жара Менузея хлопотала возле духовки. Гремела, конечно, здорово, но ей простительно. Интересно, с чем у нас сегодня пирожки? По кухне уже разносился аромат свежей выпечки, который немного улучшил мое настроение.
Изящная, вытянутая вверх золотистая Изаура, заметив мою недовольную гримасу, огорченно закрутила шнур питания в спираль. Кофеварка всегда ревниво следит за тем, как я пью сваренный ею напиток. Ждет похвалы, которая обязательно последует. Я поспешно улыбнулся ей – кофе сегодня получился отменный. Не уверен, что моя ухмылка получилась очень радостной, тем не менее, стрелка манометра взмыла вверх вместе с настроением Изауры. Кофеварка качнула рычагом и тихонько пыхнула паром, будто довольно руки потерла.
Круглый, основательный и серебристый Арифметикус многозначительно молчал, даже крышкой перестал позвякивать. Но я знал, стоит мне выйти в коридор, и он радостно зашумит, запыхтит ароматным паром.
После пробуждения я всегда получаю кофе, а за завтраком пью чай. С началом зимы Арифметикус почему-то полюбил зеленые сорта. Объяснил это тем, что они способствуют улучшению пищеварения. Что же, возможно, он прав. С тех пор, как Безуарию удалось заключить очень выгодный договор с поставщиком продуктов, размер порций заметно увеличился. А если учесть, как изумительно готовит Менузея...
Мысль о предстоящем вкусном завтраке меня взбодрила. Звуки уже не раздражали, наоборот, я подумал, насколько все-таки уютные и добрые утренние часы, проведенные дома.
Допив кофе и потрепав по бархатной подушечке вовремя подвернувшуюся Тузьку, я вернулся в спальню. Надо привести себя в порядок, переодеться и хотя бы треть часа позаниматься с шашкой Первоконницей, иначе она потом весь день будет меня порезывать (слова «пилить» и «грызть» к ее клинку решительно не подходят).
Вж-и-и-к! Ой! Я схватился за ухо. Ура, целое! Любимая шутка Первоконницы – мгновенно выскочить из ножен и промчаться впритык к телу, чтобы струя воздуха обожгла меня.
Конечно, по-хорошему, упражняться с ней надо бы на улице. Мало того, что топочу, как слон, так еще и места маловато. Хоть и в столовой занимаемся, но все равно толком не развернуться, постоянно на стулья натыкаюсь.
Вчера выполнял отпрыгивание назад с уходом в глубокий присед и немного не рассчитал. Буфет оказался крепким, а чашки в нем – не очень. Безуарий, конечно, расстроился при виде остатков гостевого сервиза. Хорошо, Тамина пришла мне на помощь. Принесла из кухни разнобой, щедро поставляемый кофеваркой. Изаура любит побаловать нас новой посудой и с охотничьим азартом таскает чашки из межмирового пространства. Теперь на парадных полках тесно, как на прилавках праздничной ярмарки. Но выглядит композиция симпатично, у горничной хороший вкус.
Утренние занятия мне нравятся — мы с шашкой уже освоили несколько интересных и оригинальных магических приемов. И я всерьез подумываю о том, чтобы продемонстрировать их на весеннем фестивале. Да, каюсь, я не лишен некоторого тщеславия. А по-прежнему безвылазно сидеть дома и изображать отшельника не имеет смысла.
Я заскочил в кабинет и, не глядя, выдернул какой-то листик из стопки на столе. Согнул его пополам и поставил на столе. Это упражнение мы выполняем уже уверенно – шашка аккуратно разрезала бумагу на две части. Наклонившись, поднял огрызок. Да это же мои расчеты! Хорошо, хоть не документы Такса.
"Зелёный пёс Такс и Два лысых лгуна"
Пролог
Погодная магия не может давать сбоев. Это слишком… фундаментально. Это невозможно и, более того, невероятно!
Собственно, по большому счету, она и не сбоила. Просто в этот мрачный зимний день вместо положенного по расписанию вечернего дождя на Вольтанутен обрушилась настоящая снежная буря.
Конечно, соприкасаясь с травой, выбивавшейся из мостовой, снежинки превращались в мелкие капельки воды. Но их было слишком много, они не успевали таять. Ложась друг на друга, они покрывали город сплошной белой пеленой. Снегом оделись деревья, низко опустив тяжелые лапы. Снег свисал с крыш мокрыми козырьками и стлался под колеса экипажей, заставляя недоуменно храпеть лошадей и мулов. В ордене Серебряного Лома из-за налипшего снега в очередной раз рухнула центральная башенка, наведя опустошение в лопуховом лесу магических уловителей.
Под снежным покровом город сделался черно-белым. И этим поздним промозглым вечером в нем появился Черный человек. В черном плаще с капюшоном, на который налипли снежинки, в высоких черных сапогах с заправленными в них черными бриджами и в длинных черных перчатках на черных руках.
Распугивая своим видом запоздалых прохожих и провожая зловещими смешками разворачивающиеся от него экипажи, Черный человек прошел почти через весь город. В неверном свете качающихся на ветру фонарей была хорошо видна оставленная им ровная цепочка черных, быстро оплывающих следов.
Завершая свой путь, он свернул на большую площадь, центральную часть которой занимал сквер с двумя рядами белых от снега деревьев. Их строй не был сплошным. В нескольких местах вместо стволов зияли глубокие черные ямы.
Сворачивая на занесенную снегом аллею, Черный человек ускорил шаг. Он уже чувствовал впереди чье-то присутствие. Ему навстречу из колеблющихся черно-белых теней вышел еще один господин в черном плаще. Его капюшон был откинут, и если бы в сквере находился кто-то посторонний, он увидел бы сухое костлявое лицо, огромные торчащие уши и блестящий в свете фонарей лысый череп, на котором таяли запоздалые снежинки.
Разглядев впереди Черного человека, лысый выпростал из рукавов плаща огромные мосластые руки и радостно потер их. Казалось, ветер подхватил и унес прочь стук костяшек. На жутком лице-маске растянулась улыбка.
- Шеф, наконец-то вы вернулись! - и.о. главы ордена Железного Зуба Чембуран приветствовал Великого магистра Банабаки. - Тут пока вас не было, такое случилось!
Глава 1. Лед и пламень
ТАКС
Ура-а-а! Снег, снег, снег!!!
Прямо с террасы я прыгнул на этот восхитительно ровный искрящийся ковер. За ночь он покрыл весь двор и притянул прямо к земле ветви деревьев.
И как же трагично я ошибся! Увы, понял это, лишь когда волнующий полет завершился хрустом и чавком приземления.
Упоительно белый снег на ощупь оказался неприятно мокрым, прямо пропитанным влагой. И глубоким — наружу торчала только моя голова со взлохмаченными ушами. К тому же, утренний дождь застыл на нем толстой ледяной коркой. Она равномерным слоем покрывала стены нашего дома и скрепила снежные комья на ветках прозрачной глазурью.
Проломив наст во время прыжка, я оказался в настоящей ловушке. В мокрой снежной каше не на что было опереться, а корочка, за которую я пытался зацепиться, ломалась под моим весом.
Непорядок. Я, ТАКС (Транслирующий Автоматизированный Комплекс Собакообразный), уникальное творение архимага Мерлина, официально признанный полностью разумным существом и даже имеющий полноценные гражданские права, не могу справиться с каким-то снегом?!
Сердито рявкнув на это белое непотребство, я преобразовался в боевую форму. Нельзя сказать, что это помогло мне выбраться наружу — все-таки летать и даже левитировать я не умею ни в каком обличье. Но, по крайней мере, теперь я мог двигаться вперед как мини-бруствер (или все-таки трактор?), разгребая перед собой снег и ломая наст.
Куда я направлялся с такой целеустремленностью?! Естественно, к калитке. Точнее, к висящему рядом с ней почтовому ящику.
Доставить хозяину перед завтраком свежий выпуск «Вольтанутенского Вестника» — это традиция, и нарушать ее не годится, какая бы погода ни стояла на дворе. Даже если потом эту газету прочитаем только я и дворецкий Безуарий. А скорее всего — один только я. У Безуария, женившегося полгода назад, до сих пор продолжается медовый месяц (хотя медом от него почему-то совсем не пахнет). Во всяком случае, по утрам даже его лысинка блестит от удовольствия. А его жена Тамина, наша служанка, приобрела привычку во время уборки что-то напевать довольно приятным голосом. Да так, что мне порой хочется ей подпеть, точнее, подвыть.
Благополучно добравшись до забора, я немного повозился, подминая под себя снег и обламывая наст, а затем изящным стремительным движением сиганул ввысь, выхватывая из ящика сложенную трубочкой газету. А мои зубы, этот восхитительно точный инструмент, способный как перекусить стальную арматурину, так и бережно подхватить на лету готовую взорваться магическую бомбу (да, был у меня недавно и такой случай), обеспечили достаточно сильный, но мягкий захват, гарантирующий отсутствие царапин и помятостей.
М-да… Или, как говорится, упс… Я совсем упустил из виду, что в боевой форме моя слюна становится… ну, не совсем ядовитой, но парализующей. Кроме того, она приобретает свойства растворителя… слабоватого, конечно, но для газетной бумаги хватило.
Так что теперь вместо газеты рядом со мной валялся на снегу ее огрызок, лишившийся примерно трети полезной информации. От рваного края с четкими следами моих зубов все еще шел легкий вонюченький парок, но бумага уже, вроде бы, перестала распадаться.
Я мужественно преодолел малодушное желание прикопать то, что осталось от газеты, под забором. Традиции нарушать нельзя!
Недовольно щелкнув зубами, я вернулся из боевой формы в свое обычное состояние. Кажется, прогулка не задалась. Обычно, оставив добытую газету на крыльце, я с упоением носился по двору и саду, купаясь в мокрой после дождя траве. Но теперь мне как-то расхотелось принимать водные процедуры.
Домой, скорее домой! Туда, где Менузея, теплая кухня и моя личная плошечка с чем-то вкусным! Но… туда еще надо как-то добраться. Причем путь обратно по собственным следам приведет меня лишь в снежную яму под террасой…
А что, если так?! Подхватив огрызок газеты, я подскочил вверх и быстро-быстро заработал лапами. Мой расчет оправдался. Я несся так стремительно, что наст не успевал проваливаться подо мной. Ура, получилось!
И снова я не учел одной вещи! Дистанция оказалась слишком короткой, а скорость была набрана приличная. Пришлось гасить инерцию о входную дверь с прыжком через голову назад. Державшийся только на честном слове снежный козырек над крыльцом от этого сотрясения мягко и коварно обрушился… прямо на меня!
Я вновь оказался внутри сугроба. Ну и что, что маленького! Шерсть и так уже была насквозь мокрой и ни от чего не защищала. Поэтому свеженькая порция снега мгновенно добралась до тела, растаяла и побежала радостными ручейками по голове, по холке, вдоль спины, добралась до основания хвоста...
Гр-р-р! Не люблю зиму!
Одним словом, в кухню я зашел, оставляя за собой целые лужицы.
— Ап-чхи! — мощно выдал вместо «доброго утра».
— Ой! — взвизгнула вслух кофеварка.
— Брямц!!! — неожиданно громко звякнула крышечка чайника.
— Бдзынь! — от испуга Менузя уронила половник.
Встретившись с кастрюлей, металлический проныра беспомощно кувыркнулся и быстренько сполз по стенке в уютное побулькивающее нутро.
— …! — прокомментировала кухарка его поведение после того, как стерла с себя брызги каши. — И как тебя теперь вытаскивать?! Это же надо уметь — ручкой вниз утонуть.
— Ап-чхи! Ап-чхи! — в этот раз я старался не сильно шуметь. Получалось плохо.
— И-и-и… Такс простудился!
Изаура умеет быть на редкость пронзительной. Ее вопль заставил присутствующих разом обернуться… на источник звука, естественно. Не ко мне же. Кофеварка порозовела, рычаг нервно вздрогнул, она попыталась быстренько прикрыть манометр вилкой питания.
— Лечить надо… — пробормотала еле слышно.
— Да-да, лечить срочно! — поддержал ее Арифметикус. — Я заварю специальный сбор.
Чайник довольно звякнул крышечкой — он обожал пробовать новые рецепты.
Тузька подошла ко мне и сочувственно ткнула в бок уголком. Подушечка на ней была сухая и чистая. Табуреточка у нас умная, в плохую погоду на улицу ее не выгонишь!
— Хватит метельшить! — рявкнула Менузея.
По привычке она командно взмахнула половником, который все еще держала за «голову». Тремя пальцами за краешек.
В отдельных случаях невысокий рост — преимущество. Мне даже не понадобилось пригибаться, чтобы уклониться от ошметков каши, промелькнувших над головой. Хорошо, хоть половник не просвистел, в последний момент кухарке удалось-таки удержать скользкий бочок. Все-таки Менузея у нас — профессионал.
— Хозяин скоро проснется — кофе ему сготовь, чтобы без задержек! — женщина привычно наводила порядок в своей вотчине. — Лечебный чай Такс все равно пить не будет, тихонько под кустик куда-нибудь выльет. Поэтому горячей кашей обойдется. Что это за мусор ты в дом притащил?
Вопрос адресовался мне. Я виновато потупился, только газету поближе к кухарке лапой подтолкнул. Менузея — не гордая, сама наклонилась и подобрала с пола уцелевшие обрывки «Вестника».
— Газета от снега раскисла, что ль? Давай ее сразу в печку — все равно хозяин читать не будет.
Э-э-э… А я?? Некоторые статьи очень даже уцелели… фрагментами. Но я без надобности стараюсь не афишировать свои умения перед слугами. Все-таки читающая собака — не самое рядовое зрелище.
— Себе хочешь оставить? — по-своему растолковала мое поскуливание Менузея. — Правильно, завернись в нее — она влагу впитает. Все-таки внутри бумага сухая… местами.
Привалившись к теплой стенке, я дремал в уюте и безопасности. Накормленный, напоенный — что еще надо для хорошего настроения? Правда, скучновато. Можно было бы пойти в кабинет, газету почитать. Но она безнадежно мокрая, скомканная, теперь действительно — только на выброс.
Внизу первой полосы виднелся какой-то заголовок. Сюда обычно ставят материалы, поступившие в последний момент перед сдачей номера. Я присмотрелся: «В наш город вернулся...» А кто вернулся, не известно. Край листа оборван. Или просто растворился. Нет ни последних слов в заголовке, ни самого текста заметки.
Мое внимание отвлекли шаги в коридоре. На пороге кухни появился зевающий Монбазор в халате. Менузея, увидев его, метнулась к Изауре, ухватила большую чашку кофе и давно отработанным движением вручила ее хозяину. Пампука-младший лишь сонно кивнул в ответ, блаженно улыбнулся и плюхнулся на свой стул. Ближайшие минут пятнадцать его лучше не трогать — еще не проснулся.
Прода от 13.09.2018, 10:39
МОНБАЗОР
Хаос многолик и вездесущ. Он проявляется, прежде всего, в неожиданностях.
«Легенда о Пампукской Хрюре», семейное предание семьи Пампука
Кажется, я опять не выспался. Наверное, не стоило засиживаться за расчетами до полуночи. Но сейчас, когда наш проект близок к завершению, пошли такие интересные материалы! И если бы не отдельные ретрограды!…
Впрочем, с ними я еще успею сегодня поспорить. Сейчас у меня пробуждение. Мой нюх, ставший, наверное, не менее острым, чем у Такса, безошибочно привел мое, не совсем проснувшееся, тело на кухню. А здесь уже ждала чашка восхитительного кофе!
Крепкий ароматный напиток позволил окончательно проснуться. Словно кто-то стянул сонную пелену, жизнь заиграла яркими красками. Правда, вместе с цветом проявился и звук. Я недовольно поморщился: а вот громкость можно было бы и не усиливать! Непроизвольно оглянулся – ну почему они все так шумят?
Такс, слегка мокрый после утренней прогулки, дремал у теплой плиты на незнакомом и странноватом бело-сером коврике. Он-то лежал очень тихо, только голову приподнял, уловив мое движение.
Раскрасневшаяся от кухонного жара Менузея хлопотала возле духовки. Гремела, конечно, здорово, но ей простительно. Интересно, с чем у нас сегодня пирожки? По кухне уже разносился аромат свежей выпечки, который немного улучшил мое настроение.
Изящная, вытянутая вверх золотистая Изаура, заметив мою недовольную гримасу, огорченно закрутила шнур питания в спираль. Кофеварка всегда ревниво следит за тем, как я пью сваренный ею напиток. Ждет похвалы, которая обязательно последует. Я поспешно улыбнулся ей – кофе сегодня получился отменный. Не уверен, что моя ухмылка получилась очень радостной, тем не менее, стрелка манометра взмыла вверх вместе с настроением Изауры. Кофеварка качнула рычагом и тихонько пыхнула паром, будто довольно руки потерла.
Круглый, основательный и серебристый Арифметикус многозначительно молчал, даже крышкой перестал позвякивать. Но я знал, стоит мне выйти в коридор, и он радостно зашумит, запыхтит ароматным паром.
После пробуждения я всегда получаю кофе, а за завтраком пью чай. С началом зимы Арифметикус почему-то полюбил зеленые сорта. Объяснил это тем, что они способствуют улучшению пищеварения. Что же, возможно, он прав. С тех пор, как Безуарию удалось заключить очень выгодный договор с поставщиком продуктов, размер порций заметно увеличился. А если учесть, как изумительно готовит Менузея...
Мысль о предстоящем вкусном завтраке меня взбодрила. Звуки уже не раздражали, наоборот, я подумал, насколько все-таки уютные и добрые утренние часы, проведенные дома.
Допив кофе и потрепав по бархатной подушечке вовремя подвернувшуюся Тузьку, я вернулся в спальню. Надо привести себя в порядок, переодеться и хотя бы треть часа позаниматься с шашкой Первоконницей, иначе она потом весь день будет меня порезывать (слова «пилить» и «грызть» к ее клинку решительно не подходят).
Вж-и-и-к! Ой! Я схватился за ухо. Ура, целое! Любимая шутка Первоконницы – мгновенно выскочить из ножен и промчаться впритык к телу, чтобы струя воздуха обожгла меня.
Конечно, по-хорошему, упражняться с ней надо бы на улице. Мало того, что топочу, как слон, так еще и места маловато. Хоть и в столовой занимаемся, но все равно толком не развернуться, постоянно на стулья натыкаюсь.
Вчера выполнял отпрыгивание назад с уходом в глубокий присед и немного не рассчитал. Буфет оказался крепким, а чашки в нем – не очень. Безуарий, конечно, расстроился при виде остатков гостевого сервиза. Хорошо, Тамина пришла мне на помощь. Принесла из кухни разнобой, щедро поставляемый кофеваркой. Изаура любит побаловать нас новой посудой и с охотничьим азартом таскает чашки из межмирового пространства. Теперь на парадных полках тесно, как на прилавках праздничной ярмарки. Но выглядит композиция симпатично, у горничной хороший вкус.
Утренние занятия мне нравятся — мы с шашкой уже освоили несколько интересных и оригинальных магических приемов. И я всерьез подумываю о том, чтобы продемонстрировать их на весеннем фестивале. Да, каюсь, я не лишен некоторого тщеславия. А по-прежнему безвылазно сидеть дома и изображать отшельника не имеет смысла.
Я заскочил в кабинет и, не глядя, выдернул какой-то листик из стопки на столе. Согнул его пополам и поставил на столе. Это упражнение мы выполняем уже уверенно – шашка аккуратно разрезала бумагу на две части. Наклонившись, поднял огрызок. Да это же мои расчеты! Хорошо, хоть не документы Такса.
