Он смотрел на женщину, что когда-то любил. Она улыбалась.
       - Привет, Дашка! С днем рождения!
       В руках он держал букет из белых роз.
       - Прости, - он виновато потупился и поджал губы, - сегодня я без красных. Не было, представляешь? А я так спешил…
       Дашка улыбалась, но теперь он увидел в ее улыбке сочувствие.
       На самом деле, в тот день, когда была сделана эта фотография, она злилась. Очень. Злилась, потому что он подарил ей сережки из красного и белого золота, стилизованные под розы. Вот только она мечтала о кольце. К сожалению, в тот год он так и не смог решиться сделать ей предложение.
       А в следующий… в следующий год, в этот же самый день он оделся понаряднее, крикнул хлопочущей на кухне Дашке, что скоро вернется, и отправился в ювелирный с твердым намерением все-таки купить это чертово кольцо.
       Начало сентября тогда выдалось на редкость слякотным, и он изгваздал свои новенькие нарядные брюки, не успев выйти на асфальт. Он так волновался, что купил пять белых роз, забыв, что в таких случаях принято дарить красные. И только подойдя к дому, сжимая руку в кармане, где лежала аккуратненькая бархатная коробочка, он об этом вспомнил.
       Развернулся, кинулся обратно в цветочный ларек и купил пять красных роз. Всего цветков получилось десять, но тогда ему было все равно.
       Как-то не пришло в голову, что это плохая примета.
       Он буквально взлетел по лестнице на третий этаж, дрожащими руками повернул ключ и… обнаружил Дашку, лежащую посреди коридора. Споткнулась о загнутый край ковра. Неудачно упала. Совсем неудачно, ударилась головой об угол тумбы с зеркалом: врач сказал, что шансов у нее не было, но он знал, что останься он дома…. Все было бы по другому.
       Но его не было. Зато букет из десяти роз оказался очень кстати.
       Порыв промозглого ветра принес первые капли дождя, серого, как вся его жизнь после. Вдохнув влажный воздух слишком глубоко, он согнулся в жестоком приступе кашля, а справившись с ним, продолжал стоять возле оградки старой могилы, будто не решаясь войти. С памятника ему улыбалась женщина, которую он когда-то любил.
       Вот уже пятнадцать лет он приходит сюда в день ее рождения. В день ее смерти. Приносит десять роз. Пять белых и пять красных.
       Вот только сегодня красных роз он не нашел.
       Словно решившись, он с трудом отворил проржавевшую дверцу, подошел к памятнику и положил у изножья цветы. Десять белых роз.
       Плохо. Неправильно.
       С неба падал противный мелкий дождь. Такой же, как пятнадцать лет назад.
       - Холодно, - поежившись, пожаловался он Дашке.
       Она молчала.
       Плохо. Неправильно.
       Белых роз должно быть пять.
       Он достал из кармана тупой складной ножик, с трудом развернул его и безжалостно полоснул левую ладонь. Капли крови смешивались с серым дождем, но он упрямо продолжал раскрашивать белое красным. И ему удалось.
       Белых роз должно быть пять.
       И теперь все в порядке.
       - Ты только дождись меня, Дашка! Я скоро приду к тебе. И если там, где мы встретимся, это все еще будет важно, я подарю тебе кольцо. Найду. Достану. Ты же ждешь меня, правда?
       Он прислонил окровавленную руку к мокрому камню памятника, поцеловал холодную улыбку Дашки и сразу отвернулся. Быстро миновал дверцу, оставив ее приоткрытой.
       После очередного порыва ветра вновь глухо закашлялся и, не дойдя до асфальтовой дорожки, опустился на колени, прямо на красно-желтый ковер из мертвых листьев.
       Закурил. Снова кашлял. И снова курил.
       Когда ему поставили рак легких последней стадии, он даже обрадовался и от лечения, способного хоть ненадолго продлить его жизнь, отказался.
       - Ты только дождись меня, Дашка, - сплюнув кровавый сгусток, прошептал он.
       Ему оставалось жить три дня.
       
       Он смотрел на женщину. Он ее любил.
       Он смотрел и плакал. Плакал и курил.
       Он мечтал о смерти. И о встрече с той,
       Что украла сердце, подарив покой...