Ната
«Лето, ах лето! Лето звездное, громче пой!»
Ната зарычала. Опять этот сосед включает свою тухлятину на всю громкость! Мешает работать же, а!
Раздраженный художник – никакой художник: кисточка соскочила, и вместо четкого мазка получилось невесть что.
- Черт! – выругалась Ната.
Но последняя картина должна быть идеальной, и, собрав кисточки, краски и прихватив полотно, она отправилась во двор. Довольно живописное место: старый центр города N., где до сих пор преобладают двухэтажные «немецкие домики» на восемь квартир, а во дворах стоят столбы с веревками для белья, покореженные турникеты и деревянные лавочки послевоенных времен.
Расположившись на одной из таких лавочек, Ната разложила инструмент, и попыталась исправить свое художество.
Последняя картина, которая делает художника знаменитым, должна быть совершенной. Она не допустит изъянов!
Борис Валентинович
«Я так хочу, чтобы лето не кончалось! Чтоб оно за мною мчалось…»
Лето, к слову, уже почти закончилось, но Борису Валентиновичу хотелось вспомнить те времена, когда он был молод. Когда лето казалось волшебным временем, созданным для того, чтобы наслаждаться жизнью.
- Мяу-у-у… Мр-р-р-мя-у-у-у… - подпевал Васька, заставляя настроение, после разговора с зятем, испорченное напрочь, становиться немного светлей.
Борис Валентинович, кряхтя, поднялся со старого, как и он сам, кресла и подошел к окну.
Наташа, его соседка, расположилась прямо напротив с мольбертом и красками. Когда-то красивая девочка, сейчас она была похожа на черта какого-то. Выжженные перекисью водорода волосы (или чем там сейчас современная молодежь портит себе здоровье?) немного отросли, и были видны отросшие черные корни, татуировки по всему телу (Бориса Валентиновича больше всего раздражала звезда на груди), проколотая бровь и кольцо в носу. Как можно было так себя изуродовать? Однажды Борис Валентинович решился спросить у Наташи, зачем ей все это, но в ответ получил лишь резкий ответ, что это не его, старого хрыча, дело.
В общем-то, она была права. Беда была в том, что ее внешний вид заставлял его чувствовать тревогу, а сталкивались они в маленьком мирке восьмиквартирного дома довольно часто. Особенно этим летом: остальные соседи разъехались по отпускам, и сейчас кроме Наташи и Бориса Валентиновича в доме никто не жил.
Наташа провела кисточкой по полотну и бросила взгляд на его окно. Заметив, что он за ней наблюдает, показала ему неприличный жест.
Пигалица наглая!
Борис Валентинович укоризненно покачал головой и отвернулся. Наташа не была виновницей его плохого настроения. И вряд ли когда-нибудь станет.
Васька подбежал к Борису Валентиновичу и стал тереться о его ноги, утробно урча. Старик с трудом склонился и погладил кота по голове. Ваське ласка понравилась, и он начал бодать руку, а затем и вовсе открыл горлышко, показывая, что он будет не против, если его погладят и там.
Васька был единственным существом в этом мире, кто любил Бориса Валентиновича. К сожалению, это было именно так…
Ната
«Портрет Бесконечности» получался однозначно хорошо. Крупные черные мазки на идеальном белом лице странного существа нравились Нате больше всего. Почему она решила, что именно так бы и выглядела Бесконечность, будь у нее лицо? Черт его знает.
Но картина явно удалась. Это хорошо.
Именно это полотно должно принести ей, Нате, известность.
Она это точно знала.
Собрав все принадлежности, она бросила взгляд на окно соседа. Больше он за ней не наблюдал, да и музыку вроде как выключил. Это хорошо.
Раздумывать над способом самоубийства под Аллу Пугачеву было бы трудновато…
Борис Валентинович
Васька с удовольствием скушал вчерашнюю котлету, а затем устроился на коленях хозяина, грея его своим теплом. Борис Валентинович, стараясь не сильно тревожить верного кошака, потянулся к пульту и включил телевизор, поставив громкость на минимум. Мелькающие на экране кадры какого-то очередного сериала действовали на него успокаивающе, а звук наоборот – раздражал.
Рассеянно поглаживая кота за ухом, Борис Валентинович бездумно смотрел на экран, вспоминая сегодняшний разговор с зятем.
Когда все это началось? Когда он из любимого отца и обожаемого деда превратился в никому не нужную старую развалину? Наверное, лет пять назад, когда в его жизни появился Васька.
Ваську, маленький серый пищащий комочек, подарила ему внучка Варя накануне своей свадьбы. В качестве извинения за то, что она больше не сможет к нему так часто приходить. Комочек прижился, превратился в невзрачного худого котяру, умного и ласкового. Именно Васька был для Бориса Валентиновича спасением от одиночества.
Вот только одиночество было не самой главной проблемой. В один прекрасный момент, старик понял, он мешает. Всем: дочери, которая приходила все реже, погрязнув в скандалах с третьим по счету мужем; сыну, приходящему только для того, чтобы вкусно поесть; зятю, мужу внучки, которому надоело жить с родителями.
Пусть квартирка у Бориса Валентиновича была и неказистая, но она вполне могла бы подойти молодым, да вот только никто так и не придумал, куда девать одинокого деда.
Каждый разговор с зятем начинался и заканчивался одним: «Пора тебе, дедушка, помирать, а то только место занимаешь».
На самом деле, Борис Валентинович тоже об этом думал. Можно ведь и не помирать, а найти какой-нибудь дом престарелых, и дожить свой век там… но куда же девать Ваську? Единственное верное ему существо.
Усыплять кота ради того, чтобы «перестать занимать место» Борис Валентинович не собирался. И очень боялся, что зять это поймет и сам сделает с Васькой что-то плохое.
Кошак мурлыкнул и потянулся всем телом, распластавшись на коленях Бориса Валентиновича, показывая свой беззащитный животик.
В душе защемило. Старик услышал, как домой вернулась Ната, грохоча дверью, спотыкаясь и комментируя все это нецензурной бранью. Она всегда была неуклюжей, его соседка.
Одинокая ведь, как и он сам.
Борис Валентинович ласково провел по животу расслабившегося до состояния тряпки кота.
Ему в голову пришла одна идея.
Ната
Надев наушники, Ната врубила на полную громкость песню «Птица» группы «Не спится» и с наслаждением, достойным настоящей сумасшедшей, начала придумывать, как же все-таки эффектней умереть.
Мысль вскрыть себе вены была отметена почти сразу: с одной стороны, это красиво, а с другой… кто его знает, как она будет дрыгаться в агонии, и в какой позе ее в итоге найдут?
Нормальных таблеток, чтобы наглотаться и заснуть, сейчас днем с огнем не сыщешь, а бросаться вниз с крыши двухэтажки – верх глупости. Покалечиться можно, а вот сдохнуть – вряд ли.
Дверной звонок курлыканьем донесся до ее слуха сквозь наушники в тот момент, когда она раздумывала над вариантом залезть в ванную вместе с тостером и включить его в сеть.
Кого там черт принес?
Нецензурно ругаясь, Ната подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял сосед, в руках которого была большая коробка.
- Чего вам? – неприветливо спросила она, стаскивая наушники.
Старик замялся, а в коробке послышалось какое-то шуршание.
- Наташенька…- суетливо начал дед, - возьми Ваську моего, а? Мне надо… отъехать на пару дней. Выручи, пожалуйста! Ты не волнуйся, котик у меня славный, к лотку приучен, не кусается, ласковый, хороший. Ты его полюбишь!
Ната нахмурилась. Вот кота ей сейчас только не хватало! Будь в этом доме еще кто-нибудь, послала бы она соседа лесом.
- Борис Валентинович, может родственникам отвезете? – стараясь говорить вежливо, предложила она. – У меня же краски везде, отравится еще ваш кот…
- Он всякую гадость в рот не берет, - беспомощно улыбнулся старик. – Возьми его, Наташенька, пожалуйста!
Пусть с соседом отношения у нее были своеобразные, отказать ему Ната почему-то не смогла. Уж слишком несчастным выглядел старик.
- Ладно, - буркнула она. – Давайте сюда вашу животину.
Стоило поставить коробку на пол и открыть, как Васька выпрыгнул из нее и, укоризненно посмотрев на Нату, громко и противно мявкнул.
- И тебе привет, чучело, - проворчала Ната. Что-то она сомневалась, в том, что у них с котом за следующие два дня сложатся отношения.
Борис Валентинович сходил к себе и принес Нате большую сумку, в которой оказался лоток, наполнитель и целая куча замороженных котлет.
- Ваш кот питается лучше меня, - заметила Ната, разглядывая эту красоту. – Вы хотите сказать, что он за два дня все это сожрет?
- Мало ли… - туманно ответил Борис Валентинович. – Если что, все заберу назад. Спасибо, Наташенька!
- Обращайтесь, - буркнула Ната, закрывая за ним дверь.
Самоубийство откладывалось по крайней мере на два дня…
Борис Валентинович
Пристроив Ваську, старик, не сдерживая слез, убрался в квартире, доел вчерашний ужин и переоделся.
Нашел старые альбомы, налил себе крепленого домашнего вина из вишни и смородины и достал из заначки пачку снотворного. Сейчас такого не сыщешь – все по рецепту.
До утра разглядывал фотографии, вспоминая счастливые времена, когда жизнь была проще, а люди – добрее.
Когда за окном забрезжил рассвет, он одну за одной выпил все таблетки и лег на кровать, уверенный, что больше не проснется…
Ната
То, что они с котом явно не подружатся за следующие два дня подтвердилось почти сразу.
Не успела Ната приспособить для «ласкового и умного» пару тарелок под еду и воду, как эта пушистая скотина ничтоже сумняшеся залезла в приоткрытую дверь кухонной тумбы и вытащила из нее пакет со старой перловой крупой, которую Ната уже давно порывалась выбросить. Кот разодрал пакет, и крупа радостно расползлась по всей кухне.
Бить эту заразу по наглой серой морде Ната не решилась. Проклиная всех кошек на свете, деда-соседа и свою доброту и безотказность, она принялась за внеплановую уборку.
Котлеты сиротливо размораживались в раковине.
Подметя кухню, Ната заварила себе чай и решила, что раз уж самоубийство откладывается на пару дней, стоит напоследок перечитать любимую книгу.
В комнате ее ждало невесть что: пока она занималась кухней, кот решил, что старые замызганные шторы, которые давно пора было постирать, вполне устроят его в качестве снаряда по альпинизму. Когда Ната появилась на пороге, одна штора уже была полностью сорвана, а на второй, остававшейся на трех петлях, висел кот.
Выражение морды при этом у него было таким бешеным, что подойти и все-таки хорошенько вломить, тем самым обозначив свое недовольство происходящим, Ната так и не смогла.
- Голодом заморю! – неуверенно сообщила она ошалевшему коту, когда он все-таки свалился вместе со второй шторой.
Скотина независимо взмахнула хвостом и отправилась в туалет. Проследив, что кот устраивается все же в своем лотке, а не собирается сделать свои дела по соседству, Ната воткнула в уши наушники, врубила на полную громкость «Нирвану», нашла любимую книгу и пошла пить чай.
Через полчаса настроение немного улучшилось… и было приподнятым до того момента, пока она не зашла в туалет.
Нет, кот сделал все свои дела в лоток, но то ли наполнителя было слишком мало, то ли этот идиот еще не отошел после совместного падения со шторой. Деревянными опилками была усыпана вся мраморная плитка, а содержимое лотка Васька стыдливо прикрыл полотенцем для рук. Как он до него дотянулся, оставалось для Наты загадкой.
- Ты что, неделю не срал? – ошеломленно спросила Ната, подняв полотенце и узрев «дела» кота. Количество их действительно впечатляло.
Котлетки, что ли, после переработки так выглядят?
- Сейчас я тебя в стиральную машину засуну! – гневно пообещала коту Ната.
Убирать деревянный наполнитель с плитки было очень тяжело.
Но кот, изможденный своими художествами, улегся посреди комнаты и, кажется, заснул. На присутствие Наты и ее угрожающие слова он никак не отреагировал.
Пнуть его, что ли?
За всеми этими непредвиденными хлопотами, Ната не заметила, как опустилась ночь. Выложив на тарелку полуразмороженную котлету, она наскоро поужинала лапшой быстрого приготовления и легла спать, надеясь, что одной котлеты на ночь лохматой заразе хватит.
Но кот, кажется, решил испортить остаток ее жизни окончательно. Потому что едва забрезжил рассвет, как по Нате пробежало стадо коров. То, что это был всего лишь один кот, Ната принимать отказывалась!
- Сволочь, ну дай поспать-то, а? – простонала она.
Но Васька решил, что «сволочь» - это не про него. Он залез к начавшей уже обратно задремывать Нате под одеяло и принялся с упоением вылизывать ей лодыжку.
Щекотки Ната боялась, как огня.
- Ну чего тебе? – откинув одеяло, обреченно спросила она кота.
Убедившись, что все внимание теперь достается именно ему, кот спрыгнул на пол и начал ходить «восьмеркой», утробно урча.
- Жрать, что ли, хочешь? – Ната поднялась с постели и двинулась за поднявшим хвост трубой Васькой.
Однако кот вел ее не на кухню, а в коридор. Противно замяукал и начал скрестись во входную дверь.
- Что, уже нагостился? – хмыкнула Ната. Спросонья мысль о том, что если она отправит кота немного погулять, показалась просто отличной!
Однако, кот не собирался гулять. Оказавшись на лестничной клетке, он пересек ее и начал бодаться в дверь Бориса Валентиновича. При этом он мяукал так отвратно, что Нате захотелось заткнуть уши.
- Уехал твой хозяин, - сообщила коту Ната. Она хотела уже отправиться досыпать, оставив Ваську наедине с его причудами, как вдруг поняла, что его попытки открыть дверь вполне успешны.
Черт побери, сосед, уезжая, забыл закрыть дверь!
Борис Валентинович
То, что он не умер, он понял почти сразу. Потому что мертвые не испытывают такого всеобъемлющего желания сходить в туалет.
Неужели таблетки не подействовали? Он совершенно точно выпил всю пачку и заснул! Ему даже снилась какая-то дрянь в виде облаченного в докторский халат зятя, который пытался впихнуть ему в рот кусок колбасы. Колбаса была протухшая, и Бориса Валентиновича жутко от нее стошнило.
Еще не открывая глаз он осознал, что, скорее всего, доктор и тошнота ему не приснились. Очевидно, ему прочищали желудок, потому что горло першило, исцарапанное пластиковым зондом.
Борис Валентинович тоскливо подумал о том, что кому-то из родственников, неделями не вспоминающих об одиноком старике, не вовремя приспичило прийти к нему в гости, и открыл глаза.
Ната
Вызвать «скорую» было делом трех минут, а вот ждать ее пришлось долго: к старикам и безнадежным лежачим больным приезжают во вторую очередь.
Смотреть, как соседу специальной трубкой-зондом принудительно прочищают желудок было откровенно страшно и противно.
От себя.
Кажется, она передумала умирать.
Сидя на старом кресле, она смотрела на хлопочущих над стариком работников «скорой» и гладила дрожащего Ваську. Она понимала, что именно кот спас своего хозяина. Если бы не его выверты, она никогда бы не обнаружила открытую дверь соседа и самого Бориса Валентиновича, лежащего на кровати в умиротворенной позе. И пустую пачку из-под снотворного, лежащую возле пустого бокала.
Кот безропотно слез с ее коленей, когда медсестра заявила, что помогать собирать старика в БСМП придется Нате, потому что ни до дочери, ни до сына, ни до внучки дозвониться так и не смогли.
Ната была не против. Шок от осознания того, что она случайно спасла чью-то жизнь позволил ей многое осознать. Например, то, что это действительно важно. Жить.
«Лето, ах лето! Лето звездное, громче пой!»
Ната зарычала. Опять этот сосед включает свою тухлятину на всю громкость! Мешает работать же, а!
Раздраженный художник – никакой художник: кисточка соскочила, и вместо четкого мазка получилось невесть что.
- Черт! – выругалась Ната.
Но последняя картина должна быть идеальной, и, собрав кисточки, краски и прихватив полотно, она отправилась во двор. Довольно живописное место: старый центр города N., где до сих пор преобладают двухэтажные «немецкие домики» на восемь квартир, а во дворах стоят столбы с веревками для белья, покореженные турникеты и деревянные лавочки послевоенных времен.
Расположившись на одной из таких лавочек, Ната разложила инструмент, и попыталась исправить свое художество.
Последняя картина, которая делает художника знаменитым, должна быть совершенной. Она не допустит изъянов!
Борис Валентинович
«Я так хочу, чтобы лето не кончалось! Чтоб оно за мною мчалось…»
Лето, к слову, уже почти закончилось, но Борису Валентиновичу хотелось вспомнить те времена, когда он был молод. Когда лето казалось волшебным временем, созданным для того, чтобы наслаждаться жизнью.
- Мяу-у-у… Мр-р-р-мя-у-у-у… - подпевал Васька, заставляя настроение, после разговора с зятем, испорченное напрочь, становиться немного светлей.
Борис Валентинович, кряхтя, поднялся со старого, как и он сам, кресла и подошел к окну.
Наташа, его соседка, расположилась прямо напротив с мольбертом и красками. Когда-то красивая девочка, сейчас она была похожа на черта какого-то. Выжженные перекисью водорода волосы (или чем там сейчас современная молодежь портит себе здоровье?) немного отросли, и были видны отросшие черные корни, татуировки по всему телу (Бориса Валентиновича больше всего раздражала звезда на груди), проколотая бровь и кольцо в носу. Как можно было так себя изуродовать? Однажды Борис Валентинович решился спросить у Наташи, зачем ей все это, но в ответ получил лишь резкий ответ, что это не его, старого хрыча, дело.
В общем-то, она была права. Беда была в том, что ее внешний вид заставлял его чувствовать тревогу, а сталкивались они в маленьком мирке восьмиквартирного дома довольно часто. Особенно этим летом: остальные соседи разъехались по отпускам, и сейчас кроме Наташи и Бориса Валентиновича в доме никто не жил.
Наташа провела кисточкой по полотну и бросила взгляд на его окно. Заметив, что он за ней наблюдает, показала ему неприличный жест.
Пигалица наглая!
Борис Валентинович укоризненно покачал головой и отвернулся. Наташа не была виновницей его плохого настроения. И вряд ли когда-нибудь станет.
Васька подбежал к Борису Валентиновичу и стал тереться о его ноги, утробно урча. Старик с трудом склонился и погладил кота по голове. Ваське ласка понравилась, и он начал бодать руку, а затем и вовсе открыл горлышко, показывая, что он будет не против, если его погладят и там.
Васька был единственным существом в этом мире, кто любил Бориса Валентиновича. К сожалению, это было именно так…
Ната
«Портрет Бесконечности» получался однозначно хорошо. Крупные черные мазки на идеальном белом лице странного существа нравились Нате больше всего. Почему она решила, что именно так бы и выглядела Бесконечность, будь у нее лицо? Черт его знает.
Но картина явно удалась. Это хорошо.
Именно это полотно должно принести ей, Нате, известность.
Она это точно знала.
Собрав все принадлежности, она бросила взгляд на окно соседа. Больше он за ней не наблюдал, да и музыку вроде как выключил. Это хорошо.
Раздумывать над способом самоубийства под Аллу Пугачеву было бы трудновато…
Борис Валентинович
Васька с удовольствием скушал вчерашнюю котлету, а затем устроился на коленях хозяина, грея его своим теплом. Борис Валентинович, стараясь не сильно тревожить верного кошака, потянулся к пульту и включил телевизор, поставив громкость на минимум. Мелькающие на экране кадры какого-то очередного сериала действовали на него успокаивающе, а звук наоборот – раздражал.
Рассеянно поглаживая кота за ухом, Борис Валентинович бездумно смотрел на экран, вспоминая сегодняшний разговор с зятем.
Когда все это началось? Когда он из любимого отца и обожаемого деда превратился в никому не нужную старую развалину? Наверное, лет пять назад, когда в его жизни появился Васька.
Ваську, маленький серый пищащий комочек, подарила ему внучка Варя накануне своей свадьбы. В качестве извинения за то, что она больше не сможет к нему так часто приходить. Комочек прижился, превратился в невзрачного худого котяру, умного и ласкового. Именно Васька был для Бориса Валентиновича спасением от одиночества.
Вот только одиночество было не самой главной проблемой. В один прекрасный момент, старик понял, он мешает. Всем: дочери, которая приходила все реже, погрязнув в скандалах с третьим по счету мужем; сыну, приходящему только для того, чтобы вкусно поесть; зятю, мужу внучки, которому надоело жить с родителями.
Пусть квартирка у Бориса Валентиновича была и неказистая, но она вполне могла бы подойти молодым, да вот только никто так и не придумал, куда девать одинокого деда.
Каждый разговор с зятем начинался и заканчивался одним: «Пора тебе, дедушка, помирать, а то только место занимаешь».
На самом деле, Борис Валентинович тоже об этом думал. Можно ведь и не помирать, а найти какой-нибудь дом престарелых, и дожить свой век там… но куда же девать Ваську? Единственное верное ему существо.
Усыплять кота ради того, чтобы «перестать занимать место» Борис Валентинович не собирался. И очень боялся, что зять это поймет и сам сделает с Васькой что-то плохое.
Кошак мурлыкнул и потянулся всем телом, распластавшись на коленях Бориса Валентиновича, показывая свой беззащитный животик.
В душе защемило. Старик услышал, как домой вернулась Ната, грохоча дверью, спотыкаясь и комментируя все это нецензурной бранью. Она всегда была неуклюжей, его соседка.
Одинокая ведь, как и он сам.
Борис Валентинович ласково провел по животу расслабившегося до состояния тряпки кота.
Ему в голову пришла одна идея.
Ната
Надев наушники, Ната врубила на полную громкость песню «Птица» группы «Не спится» и с наслаждением, достойным настоящей сумасшедшей, начала придумывать, как же все-таки эффектней умереть.
Мысль вскрыть себе вены была отметена почти сразу: с одной стороны, это красиво, а с другой… кто его знает, как она будет дрыгаться в агонии, и в какой позе ее в итоге найдут?
Нормальных таблеток, чтобы наглотаться и заснуть, сейчас днем с огнем не сыщешь, а бросаться вниз с крыши двухэтажки – верх глупости. Покалечиться можно, а вот сдохнуть – вряд ли.
Дверной звонок курлыканьем донесся до ее слуха сквозь наушники в тот момент, когда она раздумывала над вариантом залезть в ванную вместе с тостером и включить его в сеть.
Кого там черт принес?
Нецензурно ругаясь, Ната подошла к двери и открыла ее. На пороге стоял сосед, в руках которого была большая коробка.
- Чего вам? – неприветливо спросила она, стаскивая наушники.
Старик замялся, а в коробке послышалось какое-то шуршание.
- Наташенька…- суетливо начал дед, - возьми Ваську моего, а? Мне надо… отъехать на пару дней. Выручи, пожалуйста! Ты не волнуйся, котик у меня славный, к лотку приучен, не кусается, ласковый, хороший. Ты его полюбишь!
Ната нахмурилась. Вот кота ей сейчас только не хватало! Будь в этом доме еще кто-нибудь, послала бы она соседа лесом.
- Борис Валентинович, может родственникам отвезете? – стараясь говорить вежливо, предложила она. – У меня же краски везде, отравится еще ваш кот…
- Он всякую гадость в рот не берет, - беспомощно улыбнулся старик. – Возьми его, Наташенька, пожалуйста!
Пусть с соседом отношения у нее были своеобразные, отказать ему Ната почему-то не смогла. Уж слишком несчастным выглядел старик.
- Ладно, - буркнула она. – Давайте сюда вашу животину.
Стоило поставить коробку на пол и открыть, как Васька выпрыгнул из нее и, укоризненно посмотрев на Нату, громко и противно мявкнул.
- И тебе привет, чучело, - проворчала Ната. Что-то она сомневалась, в том, что у них с котом за следующие два дня сложатся отношения.
Борис Валентинович сходил к себе и принес Нате большую сумку, в которой оказался лоток, наполнитель и целая куча замороженных котлет.
- Ваш кот питается лучше меня, - заметила Ната, разглядывая эту красоту. – Вы хотите сказать, что он за два дня все это сожрет?
- Мало ли… - туманно ответил Борис Валентинович. – Если что, все заберу назад. Спасибо, Наташенька!
- Обращайтесь, - буркнула Ната, закрывая за ним дверь.
Самоубийство откладывалось по крайней мере на два дня…
Борис Валентинович
Пристроив Ваську, старик, не сдерживая слез, убрался в квартире, доел вчерашний ужин и переоделся.
Нашел старые альбомы, налил себе крепленого домашнего вина из вишни и смородины и достал из заначки пачку снотворного. Сейчас такого не сыщешь – все по рецепту.
До утра разглядывал фотографии, вспоминая счастливые времена, когда жизнь была проще, а люди – добрее.
Когда за окном забрезжил рассвет, он одну за одной выпил все таблетки и лег на кровать, уверенный, что больше не проснется…
Ната
То, что они с котом явно не подружатся за следующие два дня подтвердилось почти сразу.
Не успела Ната приспособить для «ласкового и умного» пару тарелок под еду и воду, как эта пушистая скотина ничтоже сумняшеся залезла в приоткрытую дверь кухонной тумбы и вытащила из нее пакет со старой перловой крупой, которую Ната уже давно порывалась выбросить. Кот разодрал пакет, и крупа радостно расползлась по всей кухне.
Бить эту заразу по наглой серой морде Ната не решилась. Проклиная всех кошек на свете, деда-соседа и свою доброту и безотказность, она принялась за внеплановую уборку.
Котлеты сиротливо размораживались в раковине.
Подметя кухню, Ната заварила себе чай и решила, что раз уж самоубийство откладывается на пару дней, стоит напоследок перечитать любимую книгу.
В комнате ее ждало невесть что: пока она занималась кухней, кот решил, что старые замызганные шторы, которые давно пора было постирать, вполне устроят его в качестве снаряда по альпинизму. Когда Ната появилась на пороге, одна штора уже была полностью сорвана, а на второй, остававшейся на трех петлях, висел кот.
Выражение морды при этом у него было таким бешеным, что подойти и все-таки хорошенько вломить, тем самым обозначив свое недовольство происходящим, Ната так и не смогла.
- Голодом заморю! – неуверенно сообщила она ошалевшему коту, когда он все-таки свалился вместе со второй шторой.
Скотина независимо взмахнула хвостом и отправилась в туалет. Проследив, что кот устраивается все же в своем лотке, а не собирается сделать свои дела по соседству, Ната воткнула в уши наушники, врубила на полную громкость «Нирвану», нашла любимую книгу и пошла пить чай.
Через полчаса настроение немного улучшилось… и было приподнятым до того момента, пока она не зашла в туалет.
Нет, кот сделал все свои дела в лоток, но то ли наполнителя было слишком мало, то ли этот идиот еще не отошел после совместного падения со шторой. Деревянными опилками была усыпана вся мраморная плитка, а содержимое лотка Васька стыдливо прикрыл полотенцем для рук. Как он до него дотянулся, оставалось для Наты загадкой.
- Ты что, неделю не срал? – ошеломленно спросила Ната, подняв полотенце и узрев «дела» кота. Количество их действительно впечатляло.
Котлетки, что ли, после переработки так выглядят?
- Сейчас я тебя в стиральную машину засуну! – гневно пообещала коту Ната.
Убирать деревянный наполнитель с плитки было очень тяжело.
Но кот, изможденный своими художествами, улегся посреди комнаты и, кажется, заснул. На присутствие Наты и ее угрожающие слова он никак не отреагировал.
Пнуть его, что ли?
За всеми этими непредвиденными хлопотами, Ната не заметила, как опустилась ночь. Выложив на тарелку полуразмороженную котлету, она наскоро поужинала лапшой быстрого приготовления и легла спать, надеясь, что одной котлеты на ночь лохматой заразе хватит.
Но кот, кажется, решил испортить остаток ее жизни окончательно. Потому что едва забрезжил рассвет, как по Нате пробежало стадо коров. То, что это был всего лишь один кот, Ната принимать отказывалась!
- Сволочь, ну дай поспать-то, а? – простонала она.
Но Васька решил, что «сволочь» - это не про него. Он залез к начавшей уже обратно задремывать Нате под одеяло и принялся с упоением вылизывать ей лодыжку.
Щекотки Ната боялась, как огня.
- Ну чего тебе? – откинув одеяло, обреченно спросила она кота.
Убедившись, что все внимание теперь достается именно ему, кот спрыгнул на пол и начал ходить «восьмеркой», утробно урча.
- Жрать, что ли, хочешь? – Ната поднялась с постели и двинулась за поднявшим хвост трубой Васькой.
Однако кот вел ее не на кухню, а в коридор. Противно замяукал и начал скрестись во входную дверь.
- Что, уже нагостился? – хмыкнула Ната. Спросонья мысль о том, что если она отправит кота немного погулять, показалась просто отличной!
Однако, кот не собирался гулять. Оказавшись на лестничной клетке, он пересек ее и начал бодаться в дверь Бориса Валентиновича. При этом он мяукал так отвратно, что Нате захотелось заткнуть уши.
- Уехал твой хозяин, - сообщила коту Ната. Она хотела уже отправиться досыпать, оставив Ваську наедине с его причудами, как вдруг поняла, что его попытки открыть дверь вполне успешны.
Черт побери, сосед, уезжая, забыл закрыть дверь!
Борис Валентинович
То, что он не умер, он понял почти сразу. Потому что мертвые не испытывают такого всеобъемлющего желания сходить в туалет.
Неужели таблетки не подействовали? Он совершенно точно выпил всю пачку и заснул! Ему даже снилась какая-то дрянь в виде облаченного в докторский халат зятя, который пытался впихнуть ему в рот кусок колбасы. Колбаса была протухшая, и Бориса Валентиновича жутко от нее стошнило.
Еще не открывая глаз он осознал, что, скорее всего, доктор и тошнота ему не приснились. Очевидно, ему прочищали желудок, потому что горло першило, исцарапанное пластиковым зондом.
Борис Валентинович тоскливо подумал о том, что кому-то из родственников, неделями не вспоминающих об одиноком старике, не вовремя приспичило прийти к нему в гости, и открыл глаза.
Ната
Вызвать «скорую» было делом трех минут, а вот ждать ее пришлось долго: к старикам и безнадежным лежачим больным приезжают во вторую очередь.
Смотреть, как соседу специальной трубкой-зондом принудительно прочищают желудок было откровенно страшно и противно.
От себя.
Кажется, она передумала умирать.
Сидя на старом кресле, она смотрела на хлопочущих над стариком работников «скорой» и гладила дрожащего Ваську. Она понимала, что именно кот спас своего хозяина. Если бы не его выверты, она никогда бы не обнаружила открытую дверь соседа и самого Бориса Валентиновича, лежащего на кровати в умиротворенной позе. И пустую пачку из-под снотворного, лежащую возле пустого бокала.
Кот безропотно слез с ее коленей, когда медсестра заявила, что помогать собирать старика в БСМП придется Нате, потому что ни до дочери, ни до сына, ни до внучки дозвониться так и не смогли.
Ната была не против. Шок от осознания того, что она случайно спасла чью-то жизнь позволил ей многое осознать. Например, то, что это действительно важно. Жить.
