Если бы мечты стали конями, то и нищие скакали бы верхом.
Джоанн Харрис. «Леденцовые туфельки»
Мерный стук капели, бьющей по оконному карнизу, навевал мысли о дожде. Теплом, словно вода в озере Настоящих Вещей и мягком, как шелк первомирных пустынь. Гулять под таким дождем одно удовольствие: каждая капля светится, словно маленькое солнышко, а над озерами раскидываются десятки радужных дуг, превращая край в сказочную страну, где нет места никакому злу.
Несса блаженно улыбнулась, зарываясь носом в свою любимую подушку. Она сама сделала ее: собрала в приозерных низинах пустынный пух, выбелила льняную ткань и расшила зелеными нитками. Поговаривали, что мягкие соцветия пустынного пуха, обладающие свойством успокаивать разум и дарящие спокойный сон, сыплются не с небес, а с самого Первого Мира, но Несса всегда считала это сказками для детишек. Если бы миры соприкасались, как это утверждают некоторые безумцы, во Втором Мире уже не осталось бы озер. А в Первом Мире — пустынь.
Капель продолжала петь свою странную мелодию, радуя слух и наполняя Нессу предвкушением нового дня. Скоро рассветет, и солнце ударит в глаза, заставив ее, жуткую соню и ленивицу, подняться с постели. Интересно, что сегодня на завтрак приготовит старая Энн?
Не выходи окна комнаты Нессы строго на восток, ей жилось бы намного хуже. Она наверняка бы опаздывала на уроки, что определенно сказалось бы на ее карьере не самым лучшим образом.
Но ласковое светило не даст Нессе проспать. Оно вот-вот поднимется над прозрачным, словно хрустальный лед, озером Чистоты, подсветит каждую осмелившуюся выглянуть из-под снега травинку и каждое деревце, заливая все вокруг радостью нового дня.
Но пока у Нессы еще есть время дать волю своей лени и немного поспать, слушая весеннюю капель, которая так похожа на дождь...
В носу внезапно засвербело от странного запаха, не имеющего никакого сходства со стряпнейстарой Энн.
Несса поморщилась: такое впечатление, что в ее подушку чья-то шаловливая рука вместо пустынного пуха запихнула гусиные перья.
Неужели проделки воспитанников? Нет, не может быть: вчера вечером, ложась спать, Несса чувствовала и легкий травяной аромат, исходящий от подушки, и ее невесомую мягкость.
Тогда почему она кажется такой жесткой сейчас?
Сон, сладкий и полный предвкушения чего-то необыкновенного, испарялся. Уходил, испуганный запахом гусиных перьев.
Нессе стало не по себе: у нее была аллергия на гусей. Сыпь по всему лицу, сдавленное горло и распухшие веки — вот что ее ждет, стоит ей поспать на подушке из гусиного пуха.
С трудом оторвав голову от подушки, девушка села на кровати, шумно зевнула, надеясь этим звуком спугнуть дурные мысли, а потом открыла глаза и посмотрела в окно.
Только вот окна не было. Вместо предрассветного неба, на Нессу уставился какой-то седой хмырь. Хмырь сидел за столом, держа в руках вилку и нож, а на столе перед ним стояло блюдо с жарким. Содержимое тарелки художнику не сильно удалось. В отличие от лица: в первые несколько мгновений Несса не замечала, что смотрит на чей-то портрет.
Это что, продолжение сна?
Странно: обычно поздней зимой в разгар капели Несса спала особенно сладко, видя самые прекрасные сны. О радужных мостах, соединяющих все четыре сопряженных мира. О вечности, которую можно спрятать в горсти. О том, что скрывается за Пеленой, куда уходит каждый, чье тело износилось и превратилось в прах.
Старая Энн ворчала, говоря, что сны Нессы к хорошему не приведут, слишком уж яркие они для обычных грез.
В любом случае, мрачные комнаты с жуткими портретами ей еще никогда не снились. И уж точно ей никогда не снилось, что однажды она проснется непонятно где!
Почувствовав какое-то шевеление возле своей правой руки, Несса взвизгнула и, лихорадочно отстранившись, свалилась с кровати.
Крыса?
Таракан?
Нет, для таракана нечто, лежавшее под цветастым пуховым одеялом, было слишком большим.
Для крысы, впрочем, тоже.
Если только это не ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ крыса.
Странный сон. И странно, что она до сих пор не проснулась: упав с кровати, она больно ударилась коленями, и обычно этого хватает, чтобы покинуть мир грез.
«Крыса» тем временем зашевелилась и откинула одеяло, оказавшись довольно молодым мужчиной. Лет тридцать пять, если не меньше. Из-под одеяла выглядывала только его верхняя часть, и Несса была бы очень рада, если бы нижняя часть была более одетой. Светлые волосы мужчины, сильно выгоревшие ближе к кончикам, спускались к основанию шеи, а бледная кожа оттеняла какие-то совершенно бесцветные глаза.
- К-кто вы такой? — дрожащим голосом спросила Несса, почесывая щеку.
Незнакомец поднял брови. Сильно удивленным он не выглядел, но явно находился в замешательстве.
Это ведь сон, да? Это не может быть не сон, поскольку Несса отказывалась верить, что все это происходит по-настоящему! Если в школе узнают, что она провела ночь неизвестно где и неизвестно с кем, ее засмеют! И тогда надежда когда-нибудь дослужиться до должности старшего воспитателя красиво испарится вместе с остатками репутации.
Пораженная следующей мыслью, Несса судорожно обхватила себя руками и посмотрела вниз. К счастью, на ней была та же ночная сорочка, что и вечером, когда она ложилась спать. Кружево, украшающее глухой ворот и края рукавов-фонариков, слегка поистрепалось, да и истончившаяся хлопковая ткань малость просвечивала, но Нессе все равно стало легче, когда она обнаружила себя одетой.
И все же: она спит?
- Кто вы такой? — уже смелее спросила она у застывшего на постели незнакомца.
И снова почесала щеку.
- Еще спроси, что я делаю в твоей постели, — хмыкнул мужчина. Он продолжал сидеть совершенно неподвижно, разглядывая ее с каким-то недоумением. Даже поднял одну бровь, будто вид Нессы его неплохо развлекал.
- Это не моя постель, — возразила Несса. Горло сдавило от подступающей паники.
Она ведь спит, да? Она точно спит, потому что за окном, наглухо закрытом ставнями, все еще слышится приятный стук дождя.
Но во Второй Мир еще даже не пришла весна, а значит, это просто капель.
Сейчас под крышей на глазах растут сосульки, прозрачные, смертельно-красивые и упоительно-опасные. Они знают, что их жизнь коротка и нелепа, отчего они горько плачут, а их слезы, падая, попадают на карниз.
И разбиваются.
К сожалению, все остальное упрямо говорило, что Несса проснулась уже давно: и пощипывающие от недосыпа глаза, и боль в ушибленных коленях, и странный запах, доносящийся откуда-то извне.
Да и наглый мужчина с обнаженным торсом не торопился никуда исчезать. Напротив: пока Несса про себя рассуждала о сосульках, он подался вперед, не спуская с нее глаз. В его бесцветном взгляде все сильнее проявлялось недоумение.
Несса почесала щеку, возвращая ему вызывающий взгляд, а потом решила, что с нее хватит. Раз уж этот незнакомец не собирается никуда исчезать, может, стоит узнать его имя?
- Как тебя зовут? — спросила она.
А вот теперь он удивился. Искренне, от души. Бесцветно-серые глаза расширились, темные брови взметнулись вверх, а челюсть отпала, обнажив ровный ряд совершенно белоснежных зубов.
Несса даже залюбовалась. Наверняка у этого типа обворожительная улыбка. По-другому и быть не может с такими-то зубами!
- Рой, — наконец, справившись с собой, мужчина захлопнул рот и смог выговорить хоть что-то.
Значит, Рой. Ладно. Если это сон, то будет даже забавно потом рассказать о нем старой Энн за завтраком.
А если не сон, то терять уже нечего.
- Я — Несса, — сообщила она ледяным тоном.
Роя ее высокомерие ничуть не тронуло. Напротив, справившись с удивлением, он снова начал беззастенчиво ее разглядывать, будто Несса была каким-то редким экспонатом.
Странный запах, состоящий из горечи полыни с нотками меда, корицы и смородиновых листьев, дарил удивительный покой и бодрил одновременно.
Еще раз убедившись, что над ней никто не надругался, Несса, наконец, поднялась с пола и посмотрела на незнакомца сверху вниз, надеясь, что такое положение даст ей больше преимуществ для дальнейшего разговора. Горло все еще сдавливало, в глаза — будто песку насыпали, но Несса не собиралась давать волю своей слабости.
Если этот Рой похитил ее из комнаты и притащил сюда, значит, ему что-то нужно.
Несса подняла руку и сжала пальцами нательный оберег: расшитый разноцветным шелком мешочек со странными коричневыми зернами внутри. Обычно это помогало в минуты волнения: если воспитанники, заигравшись, пропадали где-нибудь в подвалах школы, или во время сезона гроз, когда казалось, будто весь Второй Мир стоит на волоске и вот-вот упадет за Пелену.
- Если тебе нужен выкуп, то денег у меня нет, — ледяным голосом сообщила Несса.
Серые глаза Роя стали круглыми.
- Ты всерьез сейчас говоришь? — уточнил он.
Несса сжала мешочек еще сильней.
- А у тебя в этом какие-то сомнения? — стараясь выглядеть бесстрастно, спросила она, борясь с жутким желанием в очередной раз почесать щеку.
Вместо ответа, Рой расхохотался. Искренне, не сдерживаясь, как ребенок. Заразительно донельзя. Несса едва подавляла порыв улыбнуться, глядя на веселящегося полуобнаженного мужчину, который разве что за живот не держался, так ему было смешно.
- Я совсем не сомневаюсь в тебе, Солнышко, — кое-как успокоившись, Рой прокашлялся и почти посерьезнел. Только плечи время от времени еще подрагивали, а губы так и норовили расплыться в идиотской улыбке. - Но ты действительно думаешь, что я тебя похитил, уложил на кровать, а потом устал и лег рядом?
Несса поджала губы и кивнула. Звучало действительно странно.
- Тогда что происходит? — жалобно спросила она, отпуская оберег и с удовольствием почесывая щеки. В глазах защипало еще сильнее. Неужто слезы подступают?
Нет, пока еще Несса не чувствовала в себе потребность заплакать…
- Мы обязательно выясним это, Солнышко, — почти ласково пропел Рой. - Но пока у нас с тобой есть проблемы поважней.
- П-поважней? — икнула Несса.
Он рывком откинул одеяло, оказавшись в свободных пижамных штанах, и спустил ноги на пол, глядя на Нессу уже без веселья.
- Девочка, что у тебя с лицом? — спросил он. - Не похоже это на утреннюю припухлость: ТАК опухают, только ночуя в пчелином улье.
Несса не сразу поняла, что он сказал.
А потом поняла.
- Эт-то… гусиная подушка? — на всякий случай уточнила она, кивая на кровать.
Рой пожал плечами.
- В Третьем Мире только гусиный пух и используют, так что, думаю, да.
Несса так удивилась, что на несколько мгновений забыла про зуд.
- Третий Мир? — переспросила она.
Дождалась утвердительного кивка и только потом с чувством выполненного долга потеряла сознание.
Несса стояла на краю низины, подняв лицо и руки к лазурному небу, а ее босые ноги обнимал теплый песок. Шаловливый ветер играл с подолом легкого льняного платья, то заставляя его облеплять голени, то раздувая куполом-колокольчиком. Внизу пронзительно шелестели листья серебряных ив и тихо шептала все тайны миров чистая вода огромного озера Цветных Снов.
Несса закрыла глаза, вся отдавшись прекрасному ощущению свободы и покоя. Она знала, что скоро ей придется вернуться в школу, где ее ждут обязанности строгой воспитательницы. Старая Энн, увидев, во что превратилось платье Нессы, будет ворчать себе под нос всякие глупости про дурные привычки, не подобающие женщине положения Нессы, но все равно поможет вычистить одежду, а потом принесет свежие маковые булочки, хрустящую ягодную пастилу и мягкий травяной чай.
Но это будет потом, когда ветер чуть стихнет, уступив место сонному полуденному покою, а солнце станет слишком уж жарким, и на Озерный Край Второго Мира опустится зной.
Несса глубоко вздохнула, на несколько мгновений раскинула руки, словно птица, что хочет взлететь, а потом опустила голову, наклонилась и, схватив большую корзину, содержимое которой было тщательно скрыто, начала спускаться в низину. Она шла сквозь кружевную тень шепчущих ив, ощущая босыми ступнями прохладу влажной земли, туда, где никто не мог ее увидеть.
Туда, где она сможет провести свой еженедельный ритуал. Зимой делать это было сложнее, приходилось идти на всяческие ухищрения, чтобы провернуть все, не выходя из стен школы, но сейчас, когда Озерный Край был во власти солнечного тепла и легкого ветра, у Нессы была возможность заняться делом там, где никто не сможет ей помешать.
Странно только, что она совсем не помнит, как наступило это лето, ведь кажется, будто еще вчера Второй Мир был во власти поздней зимы, и по оконным карнизам весело барабанил стук капели.
Стук капели, что так похож на дождь.
Несса внезапно ощутила, как по спине спускается непрошенный холодок неясной тревоги. Шепот серебряных ив и их рваная тень больше не производили впечатление хорошего убежища от любопытных глаз, а легкий шелест воды, набегающей на берег, казался предостерегающим бормотанием старой Энн.
Корзина исчезла из ее рук в мгновение ока, будто испарившись, и Несса тихонько вскрикнула от удивления и ужаса. Оглядевшись, она обнаружила, что вода озера Цветных Снов больше не кажется спокойной. Раньше она была синей, отражая небо, но сейчас казалась почти черной.
Несса, внезапно озябнув, обняла себя за плечи и бросилась прочь. Выбравшись из-под ивовых крон, она обнаружила, что небо изменилось. Оно было покрыто свинцовыми тучами, тяжелыми и мрачными, как в середине осени. Легкое платье не спасало от холодных порывов мокрого ветра, несущего первые капли злого осеннего дождя.
Замерев, Несса обреченно смотрела, как тяжелое небо замирает, а потом обрушивается на Озерный Край безумным ливнем.
Ей нельзя попадать под дождь с непокрытой головой!
Никогда.
Но дождю было все равно.
Платье промокло, а по шее с мокрых волос потекли первые противные струйки. Они пачкали черным светлое платье Нессы, которая могла лишь беспомощно смотреть на все это, думая о том, что в школу она больше не вернется. Если кто-нибудь заметит ее в таком виде, беды не миновать.
С отстраненной горечью Несса подумала, что не так уж ей и хотелось дослужиться до должности старшей воспитательницы.
Дождь все лил и лил, делая мягкий песок колючим, превращая поверхность озера Цветных Снов в кипящий котел и обнажая все тайны Нессы.
Даже те, что она хотела бы навсегда забыть…
Глазам стало горячо, и Несса обнаружила, что плачет. Слезы смешивались с дождем, стекали вниз по подбородку и падали.
И падали.
И падали.
И Несса, закрыв щипающие от слез глаза, падала вместе с ними…
Долго ли длилось это падение или все случилось за один миг? Несса не знала. Но дождь будто шел вслед за ней.
А потом она поняла, что лежит на чем-то мягком, укрытая тонким шерстяным покрывалом, и чья-то ласковая рука легонько поглаживает ее по лбу, даря прохладу и ощущение счастья.
Пахло пряностями, лечебными травами и чем-то горьким и бодрящим. Последний аромат был ей знаком и незнаком одновременно. Так пахли странные коричневые зерна в ее обереге, но со временем запах выветрился, превратившись в воспоминание.
- Энн? – тихонько пробормотала Несса. – Что со мной?
Рука исчезла, заставив Нессу едва ли не застонать от разочарования.
- У тебя аллергия на гусиный пух, — сообщила Энн странным хриплым голосом. – Ты не представляешь, чего мне стоило найти для тебя подушку из цветов песчаника. В Третьем Мире, знаешь ли, это почти невозможно. Особенно в это время года.
Джоанн Харрис. «Леденцовые туфельки»
Глава 1. Третий мир
Мерный стук капели, бьющей по оконному карнизу, навевал мысли о дожде. Теплом, словно вода в озере Настоящих Вещей и мягком, как шелк первомирных пустынь. Гулять под таким дождем одно удовольствие: каждая капля светится, словно маленькое солнышко, а над озерами раскидываются десятки радужных дуг, превращая край в сказочную страну, где нет места никакому злу.
Несса блаженно улыбнулась, зарываясь носом в свою любимую подушку. Она сама сделала ее: собрала в приозерных низинах пустынный пух, выбелила льняную ткань и расшила зелеными нитками. Поговаривали, что мягкие соцветия пустынного пуха, обладающие свойством успокаивать разум и дарящие спокойный сон, сыплются не с небес, а с самого Первого Мира, но Несса всегда считала это сказками для детишек. Если бы миры соприкасались, как это утверждают некоторые безумцы, во Втором Мире уже не осталось бы озер. А в Первом Мире — пустынь.
Капель продолжала петь свою странную мелодию, радуя слух и наполняя Нессу предвкушением нового дня. Скоро рассветет, и солнце ударит в глаза, заставив ее, жуткую соню и ленивицу, подняться с постели. Интересно, что сегодня на завтрак приготовит старая Энн?
Не выходи окна комнаты Нессы строго на восток, ей жилось бы намного хуже. Она наверняка бы опаздывала на уроки, что определенно сказалось бы на ее карьере не самым лучшим образом.
Но ласковое светило не даст Нессе проспать. Оно вот-вот поднимется над прозрачным, словно хрустальный лед, озером Чистоты, подсветит каждую осмелившуюся выглянуть из-под снега травинку и каждое деревце, заливая все вокруг радостью нового дня.
Но пока у Нессы еще есть время дать волю своей лени и немного поспать, слушая весеннюю капель, которая так похожа на дождь...
В носу внезапно засвербело от странного запаха, не имеющего никакого сходства со стряпнейстарой Энн.
Несса поморщилась: такое впечатление, что в ее подушку чья-то шаловливая рука вместо пустынного пуха запихнула гусиные перья.
Неужели проделки воспитанников? Нет, не может быть: вчера вечером, ложась спать, Несса чувствовала и легкий травяной аромат, исходящий от подушки, и ее невесомую мягкость.
Тогда почему она кажется такой жесткой сейчас?
Сон, сладкий и полный предвкушения чего-то необыкновенного, испарялся. Уходил, испуганный запахом гусиных перьев.
Нессе стало не по себе: у нее была аллергия на гусей. Сыпь по всему лицу, сдавленное горло и распухшие веки — вот что ее ждет, стоит ей поспать на подушке из гусиного пуха.
С трудом оторвав голову от подушки, девушка села на кровати, шумно зевнула, надеясь этим звуком спугнуть дурные мысли, а потом открыла глаза и посмотрела в окно.
Только вот окна не было. Вместо предрассветного неба, на Нессу уставился какой-то седой хмырь. Хмырь сидел за столом, держа в руках вилку и нож, а на столе перед ним стояло блюдо с жарким. Содержимое тарелки художнику не сильно удалось. В отличие от лица: в первые несколько мгновений Несса не замечала, что смотрит на чей-то портрет.
Это что, продолжение сна?
Странно: обычно поздней зимой в разгар капели Несса спала особенно сладко, видя самые прекрасные сны. О радужных мостах, соединяющих все четыре сопряженных мира. О вечности, которую можно спрятать в горсти. О том, что скрывается за Пеленой, куда уходит каждый, чье тело износилось и превратилось в прах.
Старая Энн ворчала, говоря, что сны Нессы к хорошему не приведут, слишком уж яркие они для обычных грез.
В любом случае, мрачные комнаты с жуткими портретами ей еще никогда не снились. И уж точно ей никогда не снилось, что однажды она проснется непонятно где!
Почувствовав какое-то шевеление возле своей правой руки, Несса взвизгнула и, лихорадочно отстранившись, свалилась с кровати.
Крыса?
Таракан?
Нет, для таракана нечто, лежавшее под цветастым пуховым одеялом, было слишком большим.
Для крысы, впрочем, тоже.
Если только это не ОЧЕНЬ БОЛЬШАЯ крыса.
Странный сон. И странно, что она до сих пор не проснулась: упав с кровати, она больно ударилась коленями, и обычно этого хватает, чтобы покинуть мир грез.
«Крыса» тем временем зашевелилась и откинула одеяло, оказавшись довольно молодым мужчиной. Лет тридцать пять, если не меньше. Из-под одеяла выглядывала только его верхняя часть, и Несса была бы очень рада, если бы нижняя часть была более одетой. Светлые волосы мужчины, сильно выгоревшие ближе к кончикам, спускались к основанию шеи, а бледная кожа оттеняла какие-то совершенно бесцветные глаза.
- К-кто вы такой? — дрожащим голосом спросила Несса, почесывая щеку.
Незнакомец поднял брови. Сильно удивленным он не выглядел, но явно находился в замешательстве.
Это ведь сон, да? Это не может быть не сон, поскольку Несса отказывалась верить, что все это происходит по-настоящему! Если в школе узнают, что она провела ночь неизвестно где и неизвестно с кем, ее засмеют! И тогда надежда когда-нибудь дослужиться до должности старшего воспитателя красиво испарится вместе с остатками репутации.
Пораженная следующей мыслью, Несса судорожно обхватила себя руками и посмотрела вниз. К счастью, на ней была та же ночная сорочка, что и вечером, когда она ложилась спать. Кружево, украшающее глухой ворот и края рукавов-фонариков, слегка поистрепалось, да и истончившаяся хлопковая ткань малость просвечивала, но Нессе все равно стало легче, когда она обнаружила себя одетой.
И все же: она спит?
- Кто вы такой? — уже смелее спросила она у застывшего на постели незнакомца.
И снова почесала щеку.
- Еще спроси, что я делаю в твоей постели, — хмыкнул мужчина. Он продолжал сидеть совершенно неподвижно, разглядывая ее с каким-то недоумением. Даже поднял одну бровь, будто вид Нессы его неплохо развлекал.
- Это не моя постель, — возразила Несса. Горло сдавило от подступающей паники.
Она ведь спит, да? Она точно спит, потому что за окном, наглухо закрытом ставнями, все еще слышится приятный стук дождя.
Но во Второй Мир еще даже не пришла весна, а значит, это просто капель.
Сейчас под крышей на глазах растут сосульки, прозрачные, смертельно-красивые и упоительно-опасные. Они знают, что их жизнь коротка и нелепа, отчего они горько плачут, а их слезы, падая, попадают на карниз.
И разбиваются.
К сожалению, все остальное упрямо говорило, что Несса проснулась уже давно: и пощипывающие от недосыпа глаза, и боль в ушибленных коленях, и странный запах, доносящийся откуда-то извне.
Да и наглый мужчина с обнаженным торсом не торопился никуда исчезать. Напротив: пока Несса про себя рассуждала о сосульках, он подался вперед, не спуская с нее глаз. В его бесцветном взгляде все сильнее проявлялось недоумение.
Несса почесала щеку, возвращая ему вызывающий взгляд, а потом решила, что с нее хватит. Раз уж этот незнакомец не собирается никуда исчезать, может, стоит узнать его имя?
- Как тебя зовут? — спросила она.
А вот теперь он удивился. Искренне, от души. Бесцветно-серые глаза расширились, темные брови взметнулись вверх, а челюсть отпала, обнажив ровный ряд совершенно белоснежных зубов.
Несса даже залюбовалась. Наверняка у этого типа обворожительная улыбка. По-другому и быть не может с такими-то зубами!
- Рой, — наконец, справившись с собой, мужчина захлопнул рот и смог выговорить хоть что-то.
Значит, Рой. Ладно. Если это сон, то будет даже забавно потом рассказать о нем старой Энн за завтраком.
А если не сон, то терять уже нечего.
- Я — Несса, — сообщила она ледяным тоном.
Роя ее высокомерие ничуть не тронуло. Напротив, справившись с удивлением, он снова начал беззастенчиво ее разглядывать, будто Несса была каким-то редким экспонатом.
Странный запах, состоящий из горечи полыни с нотками меда, корицы и смородиновых листьев, дарил удивительный покой и бодрил одновременно.
Еще раз убедившись, что над ней никто не надругался, Несса, наконец, поднялась с пола и посмотрела на незнакомца сверху вниз, надеясь, что такое положение даст ей больше преимуществ для дальнейшего разговора. Горло все еще сдавливало, в глаза — будто песку насыпали, но Несса не собиралась давать волю своей слабости.
Если этот Рой похитил ее из комнаты и притащил сюда, значит, ему что-то нужно.
Несса подняла руку и сжала пальцами нательный оберег: расшитый разноцветным шелком мешочек со странными коричневыми зернами внутри. Обычно это помогало в минуты волнения: если воспитанники, заигравшись, пропадали где-нибудь в подвалах школы, или во время сезона гроз, когда казалось, будто весь Второй Мир стоит на волоске и вот-вот упадет за Пелену.
- Если тебе нужен выкуп, то денег у меня нет, — ледяным голосом сообщила Несса.
Серые глаза Роя стали круглыми.
- Ты всерьез сейчас говоришь? — уточнил он.
Несса сжала мешочек еще сильней.
- А у тебя в этом какие-то сомнения? — стараясь выглядеть бесстрастно, спросила она, борясь с жутким желанием в очередной раз почесать щеку.
Вместо ответа, Рой расхохотался. Искренне, не сдерживаясь, как ребенок. Заразительно донельзя. Несса едва подавляла порыв улыбнуться, глядя на веселящегося полуобнаженного мужчину, который разве что за живот не держался, так ему было смешно.
- Я совсем не сомневаюсь в тебе, Солнышко, — кое-как успокоившись, Рой прокашлялся и почти посерьезнел. Только плечи время от времени еще подрагивали, а губы так и норовили расплыться в идиотской улыбке. - Но ты действительно думаешь, что я тебя похитил, уложил на кровать, а потом устал и лег рядом?
Несса поджала губы и кивнула. Звучало действительно странно.
- Тогда что происходит? — жалобно спросила она, отпуская оберег и с удовольствием почесывая щеки. В глазах защипало еще сильнее. Неужто слезы подступают?
Нет, пока еще Несса не чувствовала в себе потребность заплакать…
- Мы обязательно выясним это, Солнышко, — почти ласково пропел Рой. - Но пока у нас с тобой есть проблемы поважней.
- П-поважней? — икнула Несса.
Он рывком откинул одеяло, оказавшись в свободных пижамных штанах, и спустил ноги на пол, глядя на Нессу уже без веселья.
- Девочка, что у тебя с лицом? — спросил он. - Не похоже это на утреннюю припухлость: ТАК опухают, только ночуя в пчелином улье.
Несса не сразу поняла, что он сказал.
А потом поняла.
- Эт-то… гусиная подушка? — на всякий случай уточнила она, кивая на кровать.
Рой пожал плечами.
- В Третьем Мире только гусиный пух и используют, так что, думаю, да.
Несса так удивилась, что на несколько мгновений забыла про зуд.
- Третий Мир? — переспросила она.
Дождалась утвердительного кивка и только потом с чувством выполненного долга потеряла сознание.
Глава 2. До конца дождя
Несса стояла на краю низины, подняв лицо и руки к лазурному небу, а ее босые ноги обнимал теплый песок. Шаловливый ветер играл с подолом легкого льняного платья, то заставляя его облеплять голени, то раздувая куполом-колокольчиком. Внизу пронзительно шелестели листья серебряных ив и тихо шептала все тайны миров чистая вода огромного озера Цветных Снов.
Несса закрыла глаза, вся отдавшись прекрасному ощущению свободы и покоя. Она знала, что скоро ей придется вернуться в школу, где ее ждут обязанности строгой воспитательницы. Старая Энн, увидев, во что превратилось платье Нессы, будет ворчать себе под нос всякие глупости про дурные привычки, не подобающие женщине положения Нессы, но все равно поможет вычистить одежду, а потом принесет свежие маковые булочки, хрустящую ягодную пастилу и мягкий травяной чай.
Но это будет потом, когда ветер чуть стихнет, уступив место сонному полуденному покою, а солнце станет слишком уж жарким, и на Озерный Край Второго Мира опустится зной.
Несса глубоко вздохнула, на несколько мгновений раскинула руки, словно птица, что хочет взлететь, а потом опустила голову, наклонилась и, схватив большую корзину, содержимое которой было тщательно скрыто, начала спускаться в низину. Она шла сквозь кружевную тень шепчущих ив, ощущая босыми ступнями прохладу влажной земли, туда, где никто не мог ее увидеть.
Туда, где она сможет провести свой еженедельный ритуал. Зимой делать это было сложнее, приходилось идти на всяческие ухищрения, чтобы провернуть все, не выходя из стен школы, но сейчас, когда Озерный Край был во власти солнечного тепла и легкого ветра, у Нессы была возможность заняться делом там, где никто не сможет ей помешать.
Странно только, что она совсем не помнит, как наступило это лето, ведь кажется, будто еще вчера Второй Мир был во власти поздней зимы, и по оконным карнизам весело барабанил стук капели.
Стук капели, что так похож на дождь.
Несса внезапно ощутила, как по спине спускается непрошенный холодок неясной тревоги. Шепот серебряных ив и их рваная тень больше не производили впечатление хорошего убежища от любопытных глаз, а легкий шелест воды, набегающей на берег, казался предостерегающим бормотанием старой Энн.
Корзина исчезла из ее рук в мгновение ока, будто испарившись, и Несса тихонько вскрикнула от удивления и ужаса. Оглядевшись, она обнаружила, что вода озера Цветных Снов больше не кажется спокойной. Раньше она была синей, отражая небо, но сейчас казалась почти черной.
Несса, внезапно озябнув, обняла себя за плечи и бросилась прочь. Выбравшись из-под ивовых крон, она обнаружила, что небо изменилось. Оно было покрыто свинцовыми тучами, тяжелыми и мрачными, как в середине осени. Легкое платье не спасало от холодных порывов мокрого ветра, несущего первые капли злого осеннего дождя.
Замерев, Несса обреченно смотрела, как тяжелое небо замирает, а потом обрушивается на Озерный Край безумным ливнем.
Ей нельзя попадать под дождь с непокрытой головой!
Никогда.
Но дождю было все равно.
Платье промокло, а по шее с мокрых волос потекли первые противные струйки. Они пачкали черным светлое платье Нессы, которая могла лишь беспомощно смотреть на все это, думая о том, что в школу она больше не вернется. Если кто-нибудь заметит ее в таком виде, беды не миновать.
С отстраненной горечью Несса подумала, что не так уж ей и хотелось дослужиться до должности старшей воспитательницы.
Дождь все лил и лил, делая мягкий песок колючим, превращая поверхность озера Цветных Снов в кипящий котел и обнажая все тайны Нессы.
Даже те, что она хотела бы навсегда забыть…
Глазам стало горячо, и Несса обнаружила, что плачет. Слезы смешивались с дождем, стекали вниз по подбородку и падали.
И падали.
И падали.
И Несса, закрыв щипающие от слез глаза, падала вместе с ними…
Долго ли длилось это падение или все случилось за один миг? Несса не знала. Но дождь будто шел вслед за ней.
А потом она поняла, что лежит на чем-то мягком, укрытая тонким шерстяным покрывалом, и чья-то ласковая рука легонько поглаживает ее по лбу, даря прохладу и ощущение счастья.
Пахло пряностями, лечебными травами и чем-то горьким и бодрящим. Последний аромат был ей знаком и незнаком одновременно. Так пахли странные коричневые зерна в ее обереге, но со временем запах выветрился, превратившись в воспоминание.
- Энн? – тихонько пробормотала Несса. – Что со мной?
Рука исчезла, заставив Нессу едва ли не застонать от разочарования.
- У тебя аллергия на гусиный пух, — сообщила Энн странным хриплым голосом. – Ты не представляешь, чего мне стоило найти для тебя подушку из цветов песчаника. В Третьем Мире, знаешь ли, это почти невозможно. Особенно в это время года.
