В конце концов, в мире моды главное то, как умело ты притворяешься, что понимаешь, что происходит. И я решила отыграть это на все сто.
Я вхожу в просторный зал, и меня сразу окутывает атмосфера роскоши и гламура. Блестки и стразы на нарядах гостей мерцают в свете софитов, создавая причудливые узоры на стенах. В воздухе витает аромат дорогих духов, смешиваясь с легкой дымкой от сигар и свечей. Повсюду ослепительные улыбки, приглушенный шепот и щелканье затворов камер. Папарацци и здесь снуют между гостями, пытаясь поймать идеальный кадр.
На подиуме, возвышающемся в центре зала, делают последние, музыка играет приглушенно, создавая предвкушение предстоящего шоу.
– Идём к бару, – шепчет мне Антон. – Наш объект, должно быть, там. Жди меня, а я пока настрою оборудование в уединённом месте. Не забывай быть собой. Так ты точно покоришь его.
Я киваю и направляюсь к бару. Вокруг меня звучит множество языков, красивых женщин и несколько пожилых джентльменов, но пока я не вижу ни одного молодого человека.
Я беру бокал и понимаю, что должна как-то проявить себя или хотя бы не напиться в одиночестве. Но как это сделать? Я не знаю ни одного языка, а мой английский — только технический. И тут, словно спасение, до меня доносится родная русская речь.
Подошла к двум дамам, оживлённо обсуждающих что-то у самого края бара.
– О, привет! – сказала я, лучезарно улыбаясь. – Потрясающий вечер, не правда ли?
– Да, – ответила одна из них, явно пытаясь вспомнить, где меня видела.
– Я предсталяю независимый журнал моды в России – представилась я.
– Да? Какой?
Я оглянулась. Антона не было. Ладно, придется самой выкручиваться. Как же оно там называлось?
– Бьютифул лайф –ответила я.
– Ммм – протянула одна из дам – Никогда не слышала.
Кажется, они начинали терять интерес.
– Ой, а вы знаете, – продолжила я, – я тут… А давайте обсудим эти… как их… тренды?
– Тренды? – переспросила вторая дама, приподняв идеально выщипанную бровь.
– Да-да! – я энергично закивала головой. – Эти… ну… которые все носят!
Первая дама, видимо решив проявить милосердие к моей модной безграмотности, решила поддержать беседу:
– А вам понравился этот колор-блок? Кажется эта удачная находка этого сезона, если не до конца года, решение цветов просто замечательно. Не находите?
– О да! – я воодушевленно закивала. – Особенно когда цвета… э-э-э… блокируются друг с другом!
– Вы впервые на таком мероприятии?
– О нет! – ответила я –уже бывала?
– Что вас привлекает в этом?
– Просто обожаю, когда модели так… э-э-э… красиво ходят! Особенно когда они так грациозно… э-э-э… переставляют ноги.
– Это вы точно подметили, – улыбнулась она одна из них.
Несмотря на то, что ее подруга явно уже потеряла к мне интерес, я с этой продолжала говорить. В конце концов, главное – это умение поддержать беседу, даже если ты не понимаешь ни слова из того, о чём говоришь. Вдруг кто-то позвал мою новую знакомую, и она извинилась и ушла. Я осталась одна. На меня поглядывал один из тех самых джентльменов, я отводила взгляд, но чувствовала интерес его интерес ко мне. Я оглядывала фигуры мужчин. И кто же мог быть из них тем самым?
Может быть, тот, что сейчас идёт с дамой, у которой ноги, кажется, растут прямо из причёски? Или этот с холодным взглядом надменности? Он явно считал себя центром вселенной — или, по крайней мере, центром этого модного показа. Его поза говорила: «Я настолько важен, что даже мой смокинг знает больше о моде, чем вы когда-либо узнаете».
Внезапно у моей ладони оказался бокал, и низкий голос пожилого джентльмена произнес что-то на французском языке. Я улыбнулась ему и, покачав головой, отодвинула бокал. Однако француз не сдавался и продолжал говорить. Я закатила глаза, удивляясь, почему он так настойчиво обращает на меня внимание. Я что только дедка и смогу подцепить сегодня.
Тут нарисовался Антон. Он поздоровался с джентльменом и обменялся с ним несколькими фразами, и вызвал у собеседника улыбку.
– А ты молодец. Нашла нашего миллионера, – прошептал мне Антон.
– Чего? – вылупила я глаза на Антона – Этот старикан?
– А никто и не говорил, что это молодой и красивый мужчина, – засмеялся мне в ухо Антон – Это Ричард Йонг, директор и владелец нескольких модных домов.
– Это подразумевалось само собой. Молодой, красивый и богатый! А не старый, сморщенный и, ну да, богатый. Да я ведь даже не знаю толком французского.
– А как же ты собиралась говорить с молодым и красивым? – вскинул бровь Антон.
– Поверь, там говорили бы не слова, – я дернула плечиками, – а наши сердца.
Антон рассмеялся. Ричард Йонг, заметив, что мы смеёмся, снова что-то сказал на французском.
– Он говорит, что ты очаровательна, даже когда не понимаешь ни слова, – перевёл Антон.
Я прохожу к своему месту в первом ряду, чувствуя, как бархатные кресла с золочёными подлокотниками манят своим удобством. Но я знаю, что сидеть придётся недолго — шоу вот-вот начнётся.
Оглядываюсь по сторонам и замечаю, как меняется освещение. Оно становится более драматичным, приглушая свет в зале и акцентируя внимание на подиуме. На экране за сценой появляются первые кадры презентации коллекции, и моё волнение нарастает.
В зале царит предвкушение. Кто-то листает свежий выпуск Vogue, кто-то обсуждает последние новости из мира моды, но все взгляды прикованы к подиуму. Рядом оказывается Ричард с бокалом шампанского, и я с благодарностью улыбаюсь. Почему бы не воспользоваться его любезностью?
— Я вот думаю, — наклоняется ко мне Антон, который сел позади у края, там, где было больше тени, — мне как жениху уже нужно ревновать?
— А то! Сейчас напьюсь вина да начну соглашаться на всякое, — деловито говорю я.
— С ним или со мной? — горячее дыхание обжигает моё ухо.
Волна пробегается по моему телу, но я лишь, скривив губы, отворачиваюсь, задержав на нём взгляд. Чувствую, как улыбка растягивается на моих губах. Его близость будоражит, а полумрак создаёт особую атмосферу.
В этот момент Ричард поднимает бокал шампанского в нашу сторону, и свет преломляется в хрустале, создавая маленькие радуги. Музыка на сцене становится громче, предвещая начало показа.
— Ревновать ещё рано, — продолжаю я, откидываясь в кресле и делая глоток шампанского, — но вот поволноваться тебе придётся.
Мой голос звучит игриво, а в глазах пляшут озорные искорки. Антон молчит, но я чувствую его взгляд на себе. В зале тем временем гаснет последний свет, и на подиуме вспыхивают софиты, знаменуя начало шоу.
Конечно, теперь я совсем не была погружена в атмосферу начинающегося показа. Мой джентльмен, сидевший рядом, то и дело что-то говорил с другими, и, казалось, я вовсе его не волновала. Но когда мой бокал опустел, он позвал человека, и тот услужливо вновь его наполнил. Я бросила через плечо взгляд, встретившись с насмешливыми глазами Антона.
Потом он наклонился ко мне и прошептал:
– Главное, чтобы пока я взламываю, он не трогал и не пытался трогать телефон, – предупредил меня Антон.
В этот момент, как назло, мой кавалер достал смартфон. Я, растерявшись, схватила его за руку. Ричард Йонг посмотрел на меня вопросительно, а я стала говорить ему что-то, от волнения сбиваясь. Пожилой джентльмен смотрел на меня серьёзно, и лишь одна очень ухоженная бровь, как, собственно, и вторая, приподнялась.
Наконец, вскинув пальчик, я быстро достала свой телефон и сказала переводчику, что не владею языком, но мы могли бы с ним так общаться. Не против ли он? И перевела это на французский, показав Ричарду.
Ричард улыбнулся, вновь потянулся к телефону. Но дрожащей рукой я остановила его и поднесла свой телефон к его лицу, нажав на запись и автоматический перевод, преобразовывая его в текст. При этом я постаралась улыбнуться во все свои зубы как можно очаровательней. Тот, ухмыльнувшись как-то странно, что я почувствовала холодок. Уж не знает ли он, кто мы?
В зале тем временем приглушили свет ещё больше, и на подиуме вспыхнули софиты, знаменуя начало показа. Ричард, казалось, отвлёкся на происходящее на сцене, давая мне возможность перевести дух.
Но потом он низким шепотом наговорил несколько слов.
– Все отлично – сказал Антон позади нас – сейчас остается лишь ждать, идет подбор и чтение.
Я прикрыла глаза и с чувством спокойствия откинулась в кресле.
– Но ты не расслабляйся!
И как только Антон сказал эти слова, телефон моего дорогого джентльмена заиграл веселой мелодией. И Ричард потянулся за ним. Я понимала что отчет пошел на секунды и нужно действовать!
Но потом он низким шёпотом наговорил несколько слов.
– Всё отлично, – сказал Антон позади нас. – Сейчас остаётся лишь ждать, идёт подбор и чтение.
Я прикрыла глаза и с чувством спокойствия откинулась в кресле.
– Но ты не расслабляйся!
И как только Антон сказал эти слова, телефон моего дорогого джентльмена заиграл весёлой мелодией. Ричард потянулся за ним, но я, понимая, что отсчёт пошёл на секунды и нужно действовать, быстро произнесла:
– О, какая замечательная мелодия! Это новая песня?
Ричард, отвлёкшийся на мой голос, замер с протянутой рукой. Я продолжала говорить, стараясь удержать его внимание:
– Знаете, я просто обожаю эту группу. Они недавно давали концерт в Париже…
Пока я болтала без умолку, краем глаза заметила, как Антон незаметно кивнул мне из-за плеча.
Ричард лишь улыбнулся мне и вновь готов был обратится к своему чертовому телефону и тогда я решилась на отчаянный шаг. Я вспомнила о тех очень странных активистах, которые приклеивают себя ко всякому и обливают всякое всяким.
Я резко вскочила с места, раскинув руки в стороны, и закричала:
– Я протестую против использования мобильных телефонов во время показов высокой моды! Это оскорбляет творчество дизайнеров и отвлекает внимание от шедевров кутюр!
Ричард отшатнулся, явно не ожидая такой выходки. Несколько человек рядом с нами начали оборачиваться, а я продолжала свою импровизированную речь:
– Мы должны ценить искусство во всех его проявлениях! Никаких телефонов! Только красота и вдохновение!
И я бросила свой телефон к ногам, а потом схватила и у какой-то дамы, которая, кажется, собиралась меня снимать и тоже швыранула его к ногам. При этом в голове у меня уже стоял мой же вопль ужаса от происходящего.
– Никаких телефонов! –повторила я – Только красота в ее истинном проявлении!
Я выхватила телефон у Ричарда, и когда он пытался остановить меня выплеснула ему содержимое его же бокала на очевидно дорогую рубашку, а телефон уронила на носок туфли и толкнула к Антону. Тот сидел с открытым ртом и едва понял, что я вообще делаю.
Подмигнув ему, я решила, что если уж начала позор, то нужно идти до конца. И полезла на подиум.
– Только красота! – кричала я. – Только искусство!
Я вошла в раж и мне было плевать что многие даже не понимают что я говорю.
Я стояла на подиуме, раскинув руки, как статуя в Бразилии. Свет софитов падал на меня, создавая драматический силуэт.
– Только искусство! - продолжала я вопить, заметив, что охрана начала двигаться в нашу сторону. Антон, всё ещё с отвисшей челюстью, пытался закончить свои дела. Я продолжала свой перфоманс пока охрана приближалась. “Красота превыше всего!” - провозгласила я, эффектно взмахнув волосами.
– Бегом! – крикнула я, сбрасывая туфли.
Он вздрогнул, но тут же подхватился и бросился к выходу, толкая по пути незадачливого фотографа.
Антон устроил настоящее представление у главного входа: он спорил с охранником, размахивая папкой, и откуда он только ее откопал, крича что-то про “экстренную эвакуацию творческого коллектива”. Фотограф, которого он толкнул, пытался запечатлеть эту сцену, но вновь упал, потому как уже охрана его отпихнула.
Я сделала эффектный пируэт на подиуме и бросилась в противоположную от охраны сторону, ныряя за кулисы.
“Где главный выход для персонала?” - прошипела я костюмерше, которая с открытым ртом наблюдала за происходящим – или пожарная лестница?
Не дожидаясь ответа, я рванула вперед прямиком в одинокую дверь, здесь оказалась лестница и Антон, который завидев меня махнул мне рукой. Я последовала за ним в помещение похожее на костюмерную. Антон уже пытался открыть окно, которое вело на пожарную лестницу. Я подбежала к нему, ощущая, как адреналин бурлит в крови. «Скорее, быстрее!» — прошептала я, не сводя глаз с двери, которая, казалось, вот-вот распахнется и покажется охрана.
Мы выбрались через окно, и я оказалась на узкой пожарной лестнице. В воздухе витал холодный металлический запах, а лёгкий ветерок развивал мои волосы. Позади послышался стук двери, и я, сама не зная как, сломя голову понеслась вниз, так что Антон едва поспевал за мной.
– Помедленнее! - кричал он снизу, пытаясь удержать равновесие на шатающихся перекладинах –Ты хочешь свернуть себе шею?
– Я не хочу в тюрьму!
– Недурно, ты бегаешь - ухмыльнулся Антон, перепрыгивая через последнюю ступеньку.
И мы побежали, оставив позади ошарашенный модный показ и несколько разбитых телефонов. Мы мчались по тёмным переулкам, петляя между мусорными баками и огибая группы прохожих. Моё сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
– Сюда! - Антон резко свернул в узкий проход между двумя зданиями. Я едва успела за ним, споткнувшись о какую-то трубу.
В переулке пахло сыростью и канализацией. Мы прижались к стене, пытаясь отдышаться.
– Впечатляет. - прохрипел Антон, и его глаза поблескивали в тусклом свете фанаря – Не думал, что ты способна на такое.”
– А я никогда не думала, что придётся, - ответила я, всё ещё пытаясь восстановить дыхание – Это было… весело.
– Идем в отель, мы миссию выполнили.
Мы поймали такси и покатили к нашему отелю. Мурка была крайне рада нас видеть и залезла лобызаться, как только я устало прилегла на кровать. Но вдруг спустя некоторое время, раздался стук в дверь. Мы с Антоном удивленно переглянулись.
Антон подошел к двери и прислушался. Стук повторился, а затем раздался голос, и Антон что-то ответил на французском, и его тон был обычным, не предвещающим беды. Но когда повернулся, я увидела беспокойство в его чертах.
– Собирайся, – коротко сказал он.
Я решила не тянуть и быстро запихнула недовольную Мурку в переноску, сумку с паспортами и деньгами и встала перед ним.
– Все?
– Да.
Антон удовлетворенно кивнул.
– Тогда идем.
– Неужто нас посадят за хулиганство? – спросила я, надевая кроссовки.
– Потому что ты такой переполох совершила. И это может привлечь определенное внимание. В том числе ко мне. В том числе и нашего…
Уже когда мы вышли в коридор, раздался звук открывающихся дверей лифта, Антон толкнул меня, и мы укрылись за углом. Перед нами предстали несколько людей, которые не были похожи на полицейских. Постучавшись и не получив ответа, они открыли дверь картой и вошли. И тут же я услышала, как кто-то обреченно запыхтел. Я довольно глянула на переноску. Это подарочек Мурки.
– Куда теперь?
– Через черный ход, – прошептал Антон, указывая на дверь в конце коридора.
Мы крались по коридору, стараясь не издавать ни звука. В холле внизу слышались голоса на французском – похоже и полиция уже прибыла.
Здесь мы не добежали несколько пролетов вниз и замерли на втором этаже, услышав, как хлопнула дверь первого. Антон указал на окно.
Я вхожу в просторный зал, и меня сразу окутывает атмосфера роскоши и гламура. Блестки и стразы на нарядах гостей мерцают в свете софитов, создавая причудливые узоры на стенах. В воздухе витает аромат дорогих духов, смешиваясь с легкой дымкой от сигар и свечей. Повсюду ослепительные улыбки, приглушенный шепот и щелканье затворов камер. Папарацци и здесь снуют между гостями, пытаясь поймать идеальный кадр.
На подиуме, возвышающемся в центре зала, делают последние, музыка играет приглушенно, создавая предвкушение предстоящего шоу.
– Идём к бару, – шепчет мне Антон. – Наш объект, должно быть, там. Жди меня, а я пока настрою оборудование в уединённом месте. Не забывай быть собой. Так ты точно покоришь его.
Я киваю и направляюсь к бару. Вокруг меня звучит множество языков, красивых женщин и несколько пожилых джентльменов, но пока я не вижу ни одного молодого человека.
Я беру бокал и понимаю, что должна как-то проявить себя или хотя бы не напиться в одиночестве. Но как это сделать? Я не знаю ни одного языка, а мой английский — только технический. И тут, словно спасение, до меня доносится родная русская речь.
Подошла к двум дамам, оживлённо обсуждающих что-то у самого края бара.
– О, привет! – сказала я, лучезарно улыбаясь. – Потрясающий вечер, не правда ли?
– Да, – ответила одна из них, явно пытаясь вспомнить, где меня видела.
– Я предсталяю независимый журнал моды в России – представилась я.
– Да? Какой?
Я оглянулась. Антона не было. Ладно, придется самой выкручиваться. Как же оно там называлось?
– Бьютифул лайф –ответила я.
– Ммм – протянула одна из дам – Никогда не слышала.
Кажется, они начинали терять интерес.
– Ой, а вы знаете, – продолжила я, – я тут… А давайте обсудим эти… как их… тренды?
– Тренды? – переспросила вторая дама, приподняв идеально выщипанную бровь.
– Да-да! – я энергично закивала головой. – Эти… ну… которые все носят!
Первая дама, видимо решив проявить милосердие к моей модной безграмотности, решила поддержать беседу:
– А вам понравился этот колор-блок? Кажется эта удачная находка этого сезона, если не до конца года, решение цветов просто замечательно. Не находите?
– О да! – я воодушевленно закивала. – Особенно когда цвета… э-э-э… блокируются друг с другом!
– Вы впервые на таком мероприятии?
– О нет! – ответила я –уже бывала?
– Что вас привлекает в этом?
– Просто обожаю, когда модели так… э-э-э… красиво ходят! Особенно когда они так грациозно… э-э-э… переставляют ноги.
– Это вы точно подметили, – улыбнулась она одна из них.
Несмотря на то, что ее подруга явно уже потеряла к мне интерес, я с этой продолжала говорить. В конце концов, главное – это умение поддержать беседу, даже если ты не понимаешь ни слова из того, о чём говоришь. Вдруг кто-то позвал мою новую знакомую, и она извинилась и ушла. Я осталась одна. На меня поглядывал один из тех самых джентльменов, я отводила взгляд, но чувствовала интерес его интерес ко мне. Я оглядывала фигуры мужчин. И кто же мог быть из них тем самым?
Может быть, тот, что сейчас идёт с дамой, у которой ноги, кажется, растут прямо из причёски? Или этот с холодным взглядом надменности? Он явно считал себя центром вселенной — или, по крайней мере, центром этого модного показа. Его поза говорила: «Я настолько важен, что даже мой смокинг знает больше о моде, чем вы когда-либо узнаете».
Внезапно у моей ладони оказался бокал, и низкий голос пожилого джентльмена произнес что-то на французском языке. Я улыбнулась ему и, покачав головой, отодвинула бокал. Однако француз не сдавался и продолжал говорить. Я закатила глаза, удивляясь, почему он так настойчиво обращает на меня внимание. Я что только дедка и смогу подцепить сегодня.
Тут нарисовался Антон. Он поздоровался с джентльменом и обменялся с ним несколькими фразами, и вызвал у собеседника улыбку.
– А ты молодец. Нашла нашего миллионера, – прошептал мне Антон.
– Чего? – вылупила я глаза на Антона – Этот старикан?
– А никто и не говорил, что это молодой и красивый мужчина, – засмеялся мне в ухо Антон – Это Ричард Йонг, директор и владелец нескольких модных домов.
– Это подразумевалось само собой. Молодой, красивый и богатый! А не старый, сморщенный и, ну да, богатый. Да я ведь даже не знаю толком французского.
– А как же ты собиралась говорить с молодым и красивым? – вскинул бровь Антон.
– Поверь, там говорили бы не слова, – я дернула плечиками, – а наши сердца.
Антон рассмеялся. Ричард Йонг, заметив, что мы смеёмся, снова что-то сказал на французском.
– Он говорит, что ты очаровательна, даже когда не понимаешь ни слова, – перевёл Антон.
Глава 7
Я прохожу к своему месту в первом ряду, чувствуя, как бархатные кресла с золочёными подлокотниками манят своим удобством. Но я знаю, что сидеть придётся недолго — шоу вот-вот начнётся.
Оглядываюсь по сторонам и замечаю, как меняется освещение. Оно становится более драматичным, приглушая свет в зале и акцентируя внимание на подиуме. На экране за сценой появляются первые кадры презентации коллекции, и моё волнение нарастает.
В зале царит предвкушение. Кто-то листает свежий выпуск Vogue, кто-то обсуждает последние новости из мира моды, но все взгляды прикованы к подиуму. Рядом оказывается Ричард с бокалом шампанского, и я с благодарностью улыбаюсь. Почему бы не воспользоваться его любезностью?
— Я вот думаю, — наклоняется ко мне Антон, который сел позади у края, там, где было больше тени, — мне как жениху уже нужно ревновать?
— А то! Сейчас напьюсь вина да начну соглашаться на всякое, — деловито говорю я.
— С ним или со мной? — горячее дыхание обжигает моё ухо.
Волна пробегается по моему телу, но я лишь, скривив губы, отворачиваюсь, задержав на нём взгляд. Чувствую, как улыбка растягивается на моих губах. Его близость будоражит, а полумрак создаёт особую атмосферу.
В этот момент Ричард поднимает бокал шампанского в нашу сторону, и свет преломляется в хрустале, создавая маленькие радуги. Музыка на сцене становится громче, предвещая начало показа.
— Ревновать ещё рано, — продолжаю я, откидываясь в кресле и делая глоток шампанского, — но вот поволноваться тебе придётся.
Мой голос звучит игриво, а в глазах пляшут озорные искорки. Антон молчит, но я чувствую его взгляд на себе. В зале тем временем гаснет последний свет, и на подиуме вспыхивают софиты, знаменуя начало шоу.
Конечно, теперь я совсем не была погружена в атмосферу начинающегося показа. Мой джентльмен, сидевший рядом, то и дело что-то говорил с другими, и, казалось, я вовсе его не волновала. Но когда мой бокал опустел, он позвал человека, и тот услужливо вновь его наполнил. Я бросила через плечо взгляд, встретившись с насмешливыми глазами Антона.
Потом он наклонился ко мне и прошептал:
– Главное, чтобы пока я взламываю, он не трогал и не пытался трогать телефон, – предупредил меня Антон.
В этот момент, как назло, мой кавалер достал смартфон. Я, растерявшись, схватила его за руку. Ричард Йонг посмотрел на меня вопросительно, а я стала говорить ему что-то, от волнения сбиваясь. Пожилой джентльмен смотрел на меня серьёзно, и лишь одна очень ухоженная бровь, как, собственно, и вторая, приподнялась.
Наконец, вскинув пальчик, я быстро достала свой телефон и сказала переводчику, что не владею языком, но мы могли бы с ним так общаться. Не против ли он? И перевела это на французский, показав Ричарду.
Ричард улыбнулся, вновь потянулся к телефону. Но дрожащей рукой я остановила его и поднесла свой телефон к его лицу, нажав на запись и автоматический перевод, преобразовывая его в текст. При этом я постаралась улыбнуться во все свои зубы как можно очаровательней. Тот, ухмыльнувшись как-то странно, что я почувствовала холодок. Уж не знает ли он, кто мы?
В зале тем временем приглушили свет ещё больше, и на подиуме вспыхнули софиты, знаменуя начало показа. Ричард, казалось, отвлёкся на происходящее на сцене, давая мне возможность перевести дух.
Но потом он низким шепотом наговорил несколько слов.
– Все отлично – сказал Антон позади нас – сейчас остается лишь ждать, идет подбор и чтение.
Я прикрыла глаза и с чувством спокойствия откинулась в кресле.
– Но ты не расслабляйся!
И как только Антон сказал эти слова, телефон моего дорогого джентльмена заиграл веселой мелодией. И Ричард потянулся за ним. Я понимала что отчет пошел на секунды и нужно действовать!
Но потом он низким шёпотом наговорил несколько слов.
– Всё отлично, – сказал Антон позади нас. – Сейчас остаётся лишь ждать, идёт подбор и чтение.
Я прикрыла глаза и с чувством спокойствия откинулась в кресле.
– Но ты не расслабляйся!
И как только Антон сказал эти слова, телефон моего дорогого джентльмена заиграл весёлой мелодией. Ричард потянулся за ним, но я, понимая, что отсчёт пошёл на секунды и нужно действовать, быстро произнесла:
– О, какая замечательная мелодия! Это новая песня?
Ричард, отвлёкшийся на мой голос, замер с протянутой рукой. Я продолжала говорить, стараясь удержать его внимание:
– Знаете, я просто обожаю эту группу. Они недавно давали концерт в Париже…
Пока я болтала без умолку, краем глаза заметила, как Антон незаметно кивнул мне из-за плеча.
Ричард лишь улыбнулся мне и вновь готов был обратится к своему чертовому телефону и тогда я решилась на отчаянный шаг. Я вспомнила о тех очень странных активистах, которые приклеивают себя ко всякому и обливают всякое всяким.
Я резко вскочила с места, раскинув руки в стороны, и закричала:
– Я протестую против использования мобильных телефонов во время показов высокой моды! Это оскорбляет творчество дизайнеров и отвлекает внимание от шедевров кутюр!
Ричард отшатнулся, явно не ожидая такой выходки. Несколько человек рядом с нами начали оборачиваться, а я продолжала свою импровизированную речь:
– Мы должны ценить искусство во всех его проявлениях! Никаких телефонов! Только красота и вдохновение!
И я бросила свой телефон к ногам, а потом схватила и у какой-то дамы, которая, кажется, собиралась меня снимать и тоже швыранула его к ногам. При этом в голове у меня уже стоял мой же вопль ужаса от происходящего.
– Никаких телефонов! –повторила я – Только красота в ее истинном проявлении!
Я выхватила телефон у Ричарда, и когда он пытался остановить меня выплеснула ему содержимое его же бокала на очевидно дорогую рубашку, а телефон уронила на носок туфли и толкнула к Антону. Тот сидел с открытым ртом и едва понял, что я вообще делаю.
Подмигнув ему, я решила, что если уж начала позор, то нужно идти до конца. И полезла на подиум.
– Только красота! – кричала я. – Только искусство!
Я вошла в раж и мне было плевать что многие даже не понимают что я говорю.
Глава 8
Я стояла на подиуме, раскинув руки, как статуя в Бразилии. Свет софитов падал на меня, создавая драматический силуэт.
– Только искусство! - продолжала я вопить, заметив, что охрана начала двигаться в нашу сторону. Антон, всё ещё с отвисшей челюстью, пытался закончить свои дела. Я продолжала свой перфоманс пока охрана приближалась. “Красота превыше всего!” - провозгласила я, эффектно взмахнув волосами.
– Бегом! – крикнула я, сбрасывая туфли.
Он вздрогнул, но тут же подхватился и бросился к выходу, толкая по пути незадачливого фотографа.
Антон устроил настоящее представление у главного входа: он спорил с охранником, размахивая папкой, и откуда он только ее откопал, крича что-то про “экстренную эвакуацию творческого коллектива”. Фотограф, которого он толкнул, пытался запечатлеть эту сцену, но вновь упал, потому как уже охрана его отпихнула.
Я сделала эффектный пируэт на подиуме и бросилась в противоположную от охраны сторону, ныряя за кулисы.
“Где главный выход для персонала?” - прошипела я костюмерше, которая с открытым ртом наблюдала за происходящим – или пожарная лестница?
Не дожидаясь ответа, я рванула вперед прямиком в одинокую дверь, здесь оказалась лестница и Антон, который завидев меня махнул мне рукой. Я последовала за ним в помещение похожее на костюмерную. Антон уже пытался открыть окно, которое вело на пожарную лестницу. Я подбежала к нему, ощущая, как адреналин бурлит в крови. «Скорее, быстрее!» — прошептала я, не сводя глаз с двери, которая, казалось, вот-вот распахнется и покажется охрана.
Мы выбрались через окно, и я оказалась на узкой пожарной лестнице. В воздухе витал холодный металлический запах, а лёгкий ветерок развивал мои волосы. Позади послышался стук двери, и я, сама не зная как, сломя голову понеслась вниз, так что Антон едва поспевал за мной.
– Помедленнее! - кричал он снизу, пытаясь удержать равновесие на шатающихся перекладинах –Ты хочешь свернуть себе шею?
– Я не хочу в тюрьму!
– Недурно, ты бегаешь - ухмыльнулся Антон, перепрыгивая через последнюю ступеньку.
И мы побежали, оставив позади ошарашенный модный показ и несколько разбитых телефонов. Мы мчались по тёмным переулкам, петляя между мусорными баками и огибая группы прохожих. Моё сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.
– Сюда! - Антон резко свернул в узкий проход между двумя зданиями. Я едва успела за ним, споткнувшись о какую-то трубу.
В переулке пахло сыростью и канализацией. Мы прижались к стене, пытаясь отдышаться.
– Впечатляет. - прохрипел Антон, и его глаза поблескивали в тусклом свете фанаря – Не думал, что ты способна на такое.”
– А я никогда не думала, что придётся, - ответила я, всё ещё пытаясь восстановить дыхание – Это было… весело.
– Идем в отель, мы миссию выполнили.
Мы поймали такси и покатили к нашему отелю. Мурка была крайне рада нас видеть и залезла лобызаться, как только я устало прилегла на кровать. Но вдруг спустя некоторое время, раздался стук в дверь. Мы с Антоном удивленно переглянулись.
Антон подошел к двери и прислушался. Стук повторился, а затем раздался голос, и Антон что-то ответил на французском, и его тон был обычным, не предвещающим беды. Но когда повернулся, я увидела беспокойство в его чертах.
– Собирайся, – коротко сказал он.
Я решила не тянуть и быстро запихнула недовольную Мурку в переноску, сумку с паспортами и деньгами и встала перед ним.
– Все?
– Да.
Антон удовлетворенно кивнул.
– Тогда идем.
– Неужто нас посадят за хулиганство? – спросила я, надевая кроссовки.
– Потому что ты такой переполох совершила. И это может привлечь определенное внимание. В том числе ко мне. В том числе и нашего…
Уже когда мы вышли в коридор, раздался звук открывающихся дверей лифта, Антон толкнул меня, и мы укрылись за углом. Перед нами предстали несколько людей, которые не были похожи на полицейских. Постучавшись и не получив ответа, они открыли дверь картой и вошли. И тут же я услышала, как кто-то обреченно запыхтел. Я довольно глянула на переноску. Это подарочек Мурки.
– Куда теперь?
– Через черный ход, – прошептал Антон, указывая на дверь в конце коридора.
Мы крались по коридору, стараясь не издавать ни звука. В холле внизу слышались голоса на французском – похоже и полиция уже прибыла.
Здесь мы не добежали несколько пролетов вниз и замерли на втором этаже, услышав, как хлопнула дверь первого. Антон указал на окно.
