АННОТАЦИЯ
Куда податься двум выпускницам Нагорской школы боевой магии? Конечно же в Легорию. Там и тайны за семью печатями, и загадки сплошь и рядом, и стражи с секретами интимными.
Это была бы идеальная практика, если бы не одно «но»…
***
От автора: Авторская версия книги. Отдельная благодарность дотошному и вредному Саше Верес за критику, непрошеные советы и возникшие ниоткуда «лишние» сцены. Если что, я не виновата, все камни кидать в огород Верес.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
ГЛАВА 1.
Очнулась на рассвете от боли. Мышцы ныли так, будто я перекопала картофельные угодья короля. Одна. Лопатой.
Кимерис спал рядом. Ран на его теле я не заметила, дыхание у мужчины было глубоким и сильным. Кровь за ночь высохла и покрыла кожу сухой коркой – мерзкое зрелище. А запах и того хуже! Заработать сквозную рану живота можно двумя способами: с разбегу напороться на пику стража или подраться с троллем или орком. Охотник нашел третий – сцепился с Загонщиком.
На ноги я поднялась со второй попытки и только после того как на коленях проползла несколько десятков шагов до деревьев и смогла ухватиться за ветки.
Лесок был небольшой – меньше версты в ширину. За прямыми стволами сосен даже просматривалось поле. Иву приметила сразу – корявую, ветвистую. Она росла в низине, окуная в небольшой ручей кряжистые корни. Спуститься без ранений к воде не получилось. Я поскользнулась, скатилась по склону и долго лежала, выравнивая дыхание и щурясь от яркого солнца, бьющего в глаза.
Мы выжили чудом, скала рухнула буквально на голову. Мы должны были погибнуть под обломками или задохнуться от пыли, но повезло – отделались парой мелких царапин и болью в мышцах. Ни лекарств, ни лечебных трав у меня не было. В сосновом лесу ничего полезного, кроме черничных кустов я не нашла. Больше Кимерису я ничем не могла помочь – сама еле стояла на ногах. Осталось одно – попытаться защитить себя. Присутствия диких зверей или нежити я не обнаружила. Впрочем, как и ни единого намека на любых других живых существ. По всему выходило, что охотник был единственным, кого я должна была бояться. Его вторая ипостась была животной. Значит, он очнется, сработает инстинкт раненого зверя и Кимерис разорвет меня на куски, даже не вспомнив об этом. Спрятаться я от него не могла, убежать – подавно. Прибить охотника во сне – идея хорошая, но такой трусихе, как я, не подходит.
Я прикусила губу и задумалась. Первое правило защиты от нежити – отбить свой запах. Искупать себя в нечистотах возможности не было, а вот убрать раздражающий душок крови было вполне реально.
Наспех искупалась в ручье, там же нашла кувшинки. Сорвать большой жесткий лист не смогла, пришлось вытянуть его из воды прямо со стеблем. В нем и носила воду. Чтобы отмыть песок, кровь и куски чужого мяса с кожи охотника, потратила все утро.
Охотник вскочил на ноги, когда солнце стояло в зените, напугав меня до полусмерти. Хорошо, что в этот момент я не стояла рядом с ним: лицезреть жёлтые глаза и огромные клыки посчастливилось издалека.
Кимерис обвел безумным взглядом разрушенную скалу, меня и только потом ощупал себя.
¬¬¬– На тебе заживает, как на собаке, – я устало опустилась на землю, принципиально не замечая звериного оскала второй ипостаси. – Умойся. От тебя воняет.
Острые клыки втянулись, белозубая улыба стандартной человеческой челюсти засверкала на его лице:
– Я тоже рад тебя видеть, Горечавочка.
От этой простой фразы резко прихватило под ребрами, слёзы навернулись на глаза. Я прикусила нижнюю губу и буркнула первое, что пришло в голову:
– Не дождёшься.
Охотник захохотал и, игнорируя мою самодельную пиалу из кувшинки, скрылся за деревьями, не иначе как чутьём определяя расположение ручья. Кимерис очнулся в лучшей форме, чем я могла надеяться: контроль над второй ипостасью не потерял, сожрать меня не пытался.
Я вытянулась на земле. Тело наливалось тяжелой натруженной болью, усталость сковывала. Пришел запоздалый страх, боль израненного осколками тела стала ярче, щека, распоротая веткой, зудела и чесалась. Сила жриц избавила меня от старого шрама, и я тут же умудрилась заработать новый! И ведь именно лицо я не успела намазать той мятной дрянью, от которой прошли синяки и ссадины. А если вспомнить теплые руки охотника, то сразу становилось понятно, почему кожа на горле и заднице была особенно шелковистой. Обидно.
Я закрыла глаза, продолжая парить в собственных мыслях.
Загонщики наверняка уже доставили подставное тело в Легорию. Даже представлять не хочу, что будет с Рэми при виде «моего» трупа. Хотя он умный, обман раскроет быстро. И пошлет за мной второй отряд. И что они ему расскажут? Что наши тела погребены под рухнувшей скалой? Эльга от таких новостей с ума сойдет! Что я делаю? Зачем помогаю охотнику? Неужели загадки и тайны интересуют меня больше, чем мои близкие люди?
– Если ты пытаешься связаться со своим дружком, то зря, – Кимерис навис надо мной. С его мокрых волос стекала вода, собираясь в ручейки на плечах и груди. – Здесь Мёртвая Земля.
– Это что ещё за холера? – я будто случайно прикрыла рукой глаза, чтобы охотник не увидел слез.
Вот интересно, Кимерис знает, какое впечатление производит на женщин, рассекая перед ними голышом? Думаю, да. Не зря же он так и светится от удовольствия при виде моих пылающих щек.
– Магия здесь не действует, – терпеливо объяснил он и присел рядом. Солнце осветило еще бледную от потери крови кожу. Руки, увитые буграми мышц, зарылись в траву.
– Нам нужно поговорить, – я отвернулась: мозг должен оставаться холодным, а не кипеть от вида обнаженного мужского тела. – Мне нужны ответы.
Кимерис лениво откинулся на локти и промычал:
– Нельзя ли точнее?
– Можно. Что случилось у скалы? Ты был весь в крови, без одежды, покрыт…– меня передернуло от отвращения. – Кусками кожи и мяса. У тебя звериные глаза, клыки и когти, значит, ты оборотень, верно? Или подвид оборотня? Какая твоя вторая ипостась – медведь? А такие бывают? Вот почему на тебе нет одежды: она порвалась, когда ты обернулся? Хорошо хоть срам прикрыт!
– Срам? – Кимерис расхохотался, но услышав мое недовольное шипение, замолчал, хотя губы продолжали кривиться от распираемого его смеха.
– Ты не взял сумку с лекарствами, но не забыл нож. Хотя твои когти страшнее, чем эта стальная тыкалка! А книга тебе зачем? Будем ее читать?
– Я взял самое необходимое.
– Книга – это «необходимое?»
– Ну-у, – протянул охотник и озорно прищурился. – Еще я взял тебя.
– Мне нужны ответы. Сейчас.
– Сегодня ночью, – согласно кивнул Кимерис. – Сейчас нам нужно идти.
– Загонщики?
Мне стало не по себе. Да, их послал Рэмиэль. Но после случившегося я не горела желанием видеться с ними лично.
– Нет. Мы здесь одни, – Кимерис провел рукой по волосам, стряхнул на песок остатки влаги. – Нужно подготовить ночлег. И тебя.
– Меня? – на душе заскребли кошки, тревога росла, как удобренный сорняк на поле. – Зачем?
– Горечавочка, – охотник посмотрел на меня, кокетливо прикрываясь ресницами. – Ты же не думала, что мы с тобой будем бегать от Рэмиэля до седых волос? Я привел тебя туда, куда было нужно. Сегодня ты вспомнишь, что должна, и мы с тобой распрощаемся.
– Ты выполнишь своё обещание сегодня?
Странная, сжимающая сердце тоска защемила в груди – это всё? Столько тайн, смертей и секретов ради поляны за скалой?
– Да, – простой и односложный ответ. В духе охотника.
– Ты расскажешь мне?
– Всё, что захочешь.
– А потом я могу уйти?
– Да.
– И ты тоже уйдешь?
– Да.
– Куда?
Ресницы Кимериса дрогнули. Пальцы сжали траву.
– Тебе незачем это знать, Горечавочка.
– Ты обещал рассказать все, что я захочу узнать.
– Всё, что касается тебя. Завтра с утра это будут мои личные дела.
Личные дела. Вот так обидно и буднично – его личные дела.
Я вдруг отчетливо поняла, что не вхожу ни в круг его друзей, ни знакомых. Охотник сразу дал понять – он рядом, потому что дал слово. Сегодня ночью я потеряю его – убийцу, садиста, монстра, жестокого зверя в человеческом теле. И почему мне так плохо от его слов? Почему меня не тянет в Легорию к Рэмиэлю и Эльге? Почему мне нравится быть здесь, рядом с ним?
– Ты дал слово, – я вдруг вспомнила обещание и вцепилась в него, как в спасательный плот. – Ты обещал не сопротивляться, когда я буду тебя убивать.
– Если ты захочешь меня убивать, – Кимерис улыбнулся уголками губ. – Лориенна?
Имя из такого далёкого прошлого, произнесённое охотником, заставило вздрогнуть. Я смогла поднять взгляд и посмотреть в фисташковые глаза.
– Что?
– Я расскажу тебе всё. Ты вспомнишь себя, меня, Рэмиэля и всех остальных. Тебе уже не будет больно, секреты перестанут существовать.
– Мне не больно, – смутилась я под внимательным взглядом мужчины.
– Как скажешь, Горечавочка.
За целый день он не сказал больше ни слова. Зато развил такую бурную деятельность, что я устала просто за ним наблюдать. Сначала он потащил меня в лесок и долго кружился среди деревьев, выискивая одному ему известную поляну. По мне все они были одинаковы: трава, минимум ям и максимум корней. Какая разница, под каким деревом вспоминать прошлое? В памяти все равно останется совсем не это воспоминание. Но я молчала, послушно следуя за охотником. Несколько раз ловила на себе его задумчивый взгляд, но тут же отворачивалась. После того как место ночлега было найдено, обнюхано и одобрено, Кимерис развел костер. Три раза он уходил за хворостом, а возвращался со стволами сухостоя. С такой прорвой дров можно было смело здесь перезимовать. Но я промолчала. Снова. Раз тащит, значит, так нужно.
Потом охотник ушел. Вернулся на закате – мокрый, но довольный. Скинул у огня две здоровые рыбьи тушки с таким видом, будто медведя завалил. Не иначе как выловил в ручье. Правда в нем воды было на пол-локтя, но кто ж думает о таких пустяках.
Я вздохнула и отвернулась: какой смысл задавать вопросы, если совсем скоро он ответит на любой из них.
Солнце село. Костер горел ровно, трещали сучья, поддаваясь натиску пламени, извилистый дымок поднимался к небу, смазывая очертания деревьев. Рыбьи тушки висели над огнем, постепенно покрываясь аппетитной корочкой.
– Что за…– я наклонилась к костру, не веря ни собственному носу, ни ощущениям: запаха пищи не было. Как не было тепла от яркого пламени, прохлады от прикосновения ветра. Я вдруг поняла, что за целый день не увидела ни одну живую тварь: ни птички, ни бабочки, ни комара. А ведь рядом была вода – идеальное место для летающих кровососов!
– Мертвая Земля, – Кимерис заметил мою оторопь и снова вернулся к костру, пошевелил угли веткой. По черным прогоревшим головешкам недовольно пробежали огненные змейки и снова исчезли в языках пламени.
– В смысле – «мертвая?»
– Здесь нет жизни. Мы умрем от переохлаждения не чувствуя холода, поэтому нужен костер. Обожжемся и не заметим, но по факту погибнем от болевого шока или заражения. Мы не будем испытывать голод, но, не смотря на это, должны есть. Здесь тело тратит больше сил и энергии чем обычно. Не будешь насыщать организм – потеряешь сознание и больше не проснешься.
– Какая неслыханная чушь! – я осмотрелась, но ничего, кроме утопающих во мраке деревьев, не увидела. – Я никогда не слышала о Мертвых Землях.
– Это, – Кимерис задумался, подбирая слова. – Как остров между мирами. Мост, соединяющий жизнь и смерть.
Я подвинулась к огню и села напротив охотника. Нас разделяли языки пламени. Они отражались в фисташковых глазах так ярко, будто вторая ипостась Кимериса рвалась наружу.
– Мне трудно объяснить то, что я сам плохо понимаю, – охотник перевернул рыбу. Огонь зашипел, но принял жертву. – Это ничейный мир. Сюда часто «заглядывают» некроманты и архимаги. Магия здесь не действует, и это нам на пользу.
– Но рыбу-то ты поймал! Живую.
– Мертвая Земля – мертвая от слова «совсем». Она подстраивается под желания того, кто сюда попадает. Это как волшебная палочка из древних легенд: нужна лечебная трава – загадай куст, нужна вода – появится ручей. Но задерживаться здесь не стоит: на этой земле нет места живым, рано или… еще раньше она тебя убьет.
– Вот как ты поймал рыбу – придумал реку? – я улыбнулась. – Большего бреда я еще не слышала!
– Озеро, – Кимерис снял с огня прожаренную тушку и протянул мне. – Поешь.
Я приняла угощение, стараясь не дотрагиваться до рук охотника. Рыба оказалась на редкость противной: безвкусной, не горячей и не теплой. Как будто прожевала сосновую кору и запила воздухом.
– Допустим, – мне было проще согласиться со своим похитителем, чем выяснять правила нового открытия. – И зачем мы сюда пришли?
– Я же сказал – тут нет магии, – Кимерис ловко вырвал рыбе хребет, одним движением обнажая филе. – Заклинание, наложенное на тебя в Легории, перестанет существовать в этом мире, и ты все вспомнишь. Уже скоро.
Я выцарапала кусок мяса из тушки и с отвращением прожевала.
– И как это будет происходить? Ты меня зарежешь или отравишь? Я уже привыкла, что меня постоянно проверяют на живучесть. Как будто все вокруг делают ставки: сколько протянет жрица, если ее регулярно убивать.
– В итоге ты вернешься в Легорию целая и невредимая, – уклончиво ответил охотник и отвел взгляд. Такой расплывчатый ответ мне не понравился.
– Все равно не понимаю, как работает это место. Откуда оно взялось?
Я с трудом подавила рвотный рефлекс, с усилием прожевав еще один кусок. Кимерис же впился зубами в рыбу, даже не поморщившись.
– Я знаю не больше твоего. Например: идет битва двух магов. Летают молнии, крошатся камни, силовые удары сбивают с ног…
– Архимаг против некроманта? – я прервала рассуждения охотника: ужасы воины он может описывать до утра, а любопытство съедает уже сейчас.
– Допустим. Некромант читает заговор, от которого у последнего нет контрзаклинания. Что будет с архимагом?
– Он умрет.
– Верно. Но если он успеет уйти в Мертвые Земли, то заговор потеряет силу, и он сможет вернуться на поле боя.
От мыслей меня отвлекло созерцание того, как Кимерис спокойно и без отвращения прожевывал мясо. В голове вспыхнуло странное воспоминание: старый воин сидел у костра с таким же каменным выражением лица и уминал жареную крысу. На мое брезгливое: «фу-у» он пожал плечами и ответил: «Хочешь жить – жри. Не будешь жрать – подохнешь от голода, как собака». Что это был за воин и где мы с Эльгой умудрились его встретить, я так и не сообразила.
– Пока он зализывает раны в этом мире, некромант убьет всех в том. Это не защита и не лечение. Это побег с поля боя.
– Идеальных решений не существует. Кому-то будет больно в любом случае.
– И все же: что с моими воспоминаниями? Опять ритуал с убийством?
– С этим сложнее. И проще, – Кимерис отложил в сторону рыбий хребет и посмотрел на меня с ехидной улыбкой. – Давай, жрица, шевели челюстями. Жду.
Я с трудом проглотила очередной кусок, не сводя настороженного взгляда с охотника. Кимерис поднялся, отряхнул от сажи рваные лоскуты на бёдрах, совсем недавно считавшиеся штанами, и бодрым шагом удалился в ночь.
Я тут же выбросила рыбу в костёр: жадные языки пламени впились в новую жертву, заметая следы моего преступления.
– Куда мы идем?
– Плавать, – прокричал охотник из темноты. – Ты со мной?
Кимерис улыбался часто, очень часто! И постоянно подшучивал надо мной.
