Кейн 3. Миссия «Убить Кейна».
В морге было холодно и тихо. Мерно гудели лампы. Стойкий запах формалина щекотал ноздри. В приглушенном свете накрытые простынями тела казались воздушными.
Патологоанатом доел бутерброд и лениво потянулся. Он подвинул столик с инструментами к подготовленному для вскрытия телу, надвинул на лицо маску и привычно забубнил:
– Время двадцать один час и тридцать минут. Неизвестный мужчина. Белый. На вид лет тридцать – тридцать пять, длинные волосы до плеч, развитая мускулатура. Ого!
Врач включил дополнительное освещение и, направив лампу на обнаженный труп, продолжил, внимательно осматривая каждый сантиметр тела:
– Татуировок нет. Из особых примет: шрам над губой, уши сломаны. Боксер что ли!? Слева на боку между…да, третьим и шестым ребрами – ожог. Многочисленные шрамы на теле и…раз, два, три…двенадцать заживших пулевых ранений. Приступаю к вскрыт…
Дверь скрипнула и открылась ровно настолько, чтобы пропустить в комнату одетого с иголочки старика.
– Шалом, молодой человек, – приветливо улыбнулся незнакомец, но рассмотрев в руках патологоанатома скальпель, побледнел. – Я дико извиняюсь, но ми таки хотим забрать тело, пока ви не натворили глупостей.
– Кто это «мы»? – не сразу сориентировался врач, осматривая дорогой костюм, широкополую шляпу, две косички на висках и золотое пенсне ночного посетителя.
– Таки я и мой котик. Ви не представляете, как он страдает. А моя Сара так и сказала, – иди и без нашего мальчика не возвращайся. И что я сделал, спросите ви!? А я отвечу: я пошел, потому что перечить моей Саре совершенно нецелесообразно!
– Вы родственники? – Врач отложил скальпель и натянул на лицо дежурную маску скорби. – Приходите завтра. Вам не стоит видеть его в таком виде.
– Никак не могу! – воскликнул незнакомец и посторонился, пропуская в комнату огромного рыжего кота размером с годовалого теленка.
Анатом уставился на животное и даже присвистнул от восторга:
– Вот это красавец! Мейн-кун?
– Ни за что! Это Изя и поверьте, у него очень острые когти.
– Верю. Морг закрыт. Приходите завтра.
– Мяу? – агрессивным басом провыл котик и уставился на врача зелеными блюдцами глаз.
– Тысяча извинений, молодой человек, но ми таки заберем нашего мальчика.
– У меня вскрытие идет полным ходом! Ваш мальчик – моя работа.
– О, поверьте, ви не захотите резать это тело. Ви любите жизнь? Я таки уверен, что да. А если ви пырнете его ножичком, он вас поколотит.
– Вы мне угрожаете? – у врача от такой наглости глаза на лоб полезли.
Вместо ответа метровый кот зашипел, демонстрируя острые клыки, а старый еврей только всплеснул руками:
– Поверьте, молодой человек, ви еще скажете мне спасибо! Я таки спасаю вам жизнь, хоть в это и верится с трудом.
– А ну пошли вон! – не выдержал врач. – Где охрана? Я вызову пол…
– Ой, – старик вдруг всплеснул руками и с обожанием уставился на почившего родственника. – Он проснулся.
– Мяу! – Радостно проорал огромный кот и почему-то попятился к двери. Старый еврей, впрочем, сделал то же самое.
Анатом посмотрел на подготовленное к вскрытию тело и вздрогнул, встретившись взглядом с голубоглазым клиентом. За всю его практику трупы нередко выкидывали номера: и «дышали», и «двигались», и глаза открывали – мышечные спазмы во всей красе. Но они определенно еще никогда не следили за ним взглядом. Очень злым, надо сказать, взглядом.
– Ма-ма! – С чувством пробормотал анатом и красиво рухнул на пол, своротив столик с инструментами.
– Ке-ейн, – радостно мяукнул котяра из-за двери и толкнул лапой еврея.
Старик подпрыгнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и тихо поинтересовался:
– Кейн, мальчик мой, ти как?
Обнаженный молодой человек медленно повернул голову и уставился на старика. Ярость в голубых глазах медленно исчезала.
– Ми таки очень за тебя переживали. Сара подняла на уши всех родственников, а Изя слопал все запасы сливок…
Бывший труп что-то нечленораздельно прохрипел и попытался приподняться на локтях, но вместо этого неловко повернулся и с грохотом свалился на пол. Прямо на врача, мирно дремлющего в глубоком обмороке.
– Ми еле-еле тебя нашли!
– Что…? – в голубых глазах мелькнуло удивление.
– Ти интересуешься, что произошло? Сущий пустяк. Тебя всего-то пытались убить. Но ми уже тут и разбираемся с…
– К…то?
– Кто? Да кто бы знал «кто»!? – Засуетился старик, сорвал с вешалки белый халат и бросил его обнаженному мужчине. – На тебя пришел заказ, ми переполошились, а Сара так заволновалась, что начала икать. Она наказала мне найти тебя и привести домой. Но когда ми приехали, бара уже не было. Тогда Изя взял след, и ми поспешили сюда, пока тебя не...
– Стоп. – Мужчина прервал старика, встал на ноги, опираясь на тележку, и с заметным усилием произнес. – У меня… вопрос. Вы, черт возьми, кто такие?
– Ой-вей, я прямо таки чувствую, как седею! – Всплеснул руками Абрам Моисеевич и, поправив пенсне, с изумлением уставился на сурового оборотня. – Ви хотя бы мало-мало помните, что случилось?
- Где я? - Кейн осмотрелся и попытался подняться с кровати, но Изя не позволил – улегся на ноги оборотня и уставился на него с плохо скрываемой тревогой.
– Ви у меня дома.
– Не помню…
– Это как раз не удивительно. Ви таки еще ни разу тут не были. Но поймите меня правильно, – ми друзья, но я предпочитаю отделять друзей от… дома. И как ми успели убедиться – не зря. Начнем с простого – это Изя. Изя – котолак. Или Иной. Или фамильяр…
– Фамильяр? – нахмурился Кейн. – Как волшебный зверь для ведьмы?
– Мяу!? – обиженно взревел котолак.
– Пережитки прошлого и много сказок, что люди рассказывают друг другу по вечерам. А потом ми удивляемся, откуда у наших детей такая нежная психика. – Перекупщик снял пенсне, убрал его в нагрудный карман пиджака и устало опустился на стул.
Спальня была обставлена с пафосом. Окна закрывали тяжелые занавески, над огромной кроватью висел каркас для балдахина (сам балдахин был задернут за спинку кровати), а резной деревянный комод семнадцатого века угрожающе поглядывал на Кейна из угла. Многочисленные картины украшали стены, на каминной полке красовались статуэтки. Это помещение напоминало музейную выставку, а не комнату отдыха. И пахло здесь так же - воском, этиловым спиртом и бумагой.
– Изя умеет говорить, обладает навыками защиты и толикой магии. Сейчас у него на попечении девочка Джейн, – милое создание. Это, кстати, и была та миссия, на которой ви познакомились…
– Говорить? – переспросил Кейн и резко сел. – С меня хватит, я ухожу.
– Мяу, – не согласился Изя и поднял лапу, демонстрируя оборотню острые кинжалоподобные когти.
– Я ваш дрюг. – Продолжил Перекупщик, игнорируя и Изю и Кейна. – Меня зовут Абрам Моисеевич, но ви называете меня Абраша и кто бы знал почему, ибо я вам такого не разрешал.
– А я кто? – Кейн оценил размер когтей фамильяра и снова откинулся на подушку.
– А ви, мой мальчик, оборотень, – со вздохом признался старик.
На комнату опустилась тишина. Где-то внизу тихо звякала посуда, огромные напольные часы щелкали секундной стрелкой, пела за окном птица.
– Я? – недоверчиво переспросил Кейн и вдруг расхохотался. – В смысле, – служитель закона?
– Ох, не трепите мои нервы! Ви вервульф, ликан и еще много кто. На луну ви не воете, а, может, и воете, но не при мне, но силища у вас – не приведи Бог.
– Мяу! – то ли возразил, то ли подтвердил Изя. – Во-олк.
Кейну понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить происходящее. С воплями из спальни он не выскочил, по морде коту-переростку не врезал, но и словам странной парочки не поверил. Скорее, убедился в собственной невменяемости и галлюцинациях. Если странному деду он еще мог поверить, то говорящему коту – никогда!
– Я в коме? – зачем-то спросил он и даже ущипнул себя за предплечье. Боль растеклась по коже, опровергая догадку. Но это еще ничего не значило: вполне возможно, в этот самый момент ему просто сделала укол хорошенькая сестричка.
– Я таки не думал, что это будет так сложно! – вздохнул Абрам Моисеевич. – Попробуем освежить вашу память фотокарточками.
Стопка фотографий упала на кровать и разлетелась по одеялу.
Изя положил голову на лапы и прищурился, разглядывая Кейна круглыми зелеными глазами.
Перекупщик нетерпеливо ткнул пальцем в фотографии:
– Бистрее вспомнишь, бистрее закончим.
Наемник недоверчиво покосился на старого еврея и сграбастал фото. Больше для того, чтобы отвязаться от надоедливых незнакомцев и... наверно, вернуться в больницу, чтобы пройти полное обследование. Бумажка с печатью и круглые от страха глаза анатома наводили на подозрение, что свидетельство о его смерти, выданное еврею на руки, было настоящим. С этих двоих станется и паспорт подделать.
– Вот это бар, – Абрам Моисеевич мельком глянул на Кейна и исправился. – Был. Ви там жили.
– В баре? – недоверчиво переспросил парень, разглядывая здание, зияющее черными провалами окон, измазанные сажей стены и обгоревшую дверь. Нехилый такой пожар был. Считай, весь дом выгорел.
– Таки нет! Ви жили выше, над баром.
Радости это открытие принесло еще меньше. Судя по развороченным рамам и трещинам в кирпичной стене, это был не просто пожар. Скорее, взрыв. И эпицентром его была квартира на втором этаже.
– Газ? – предположил Кейн.
Изя покачал головой и закрыл морду лапами, Абрам Моисеевич возвел глаза к потолку, что-то прошептал, но смог взять себя в руки и вполне миролюбиво продолжить:
– Таки бомба, мой мальчик.
– Бомба?
– Ба-бах! – Перекупщик раскинул руки, демонстрируя предполагаемый размер взрыва. – На шматочки!
– Позвольте уточнить, – Кейн почесал лоб, затем постучал костяшкой пальца по стопке фотографии и с недоверием воззрился на вновь обретенного друга. – Я – оборотень, жил над баром, но кто-то взорвал мою квартиру гранатой?
– Бомбой, – поправил его старик. – Но таки да. Пока все верно.
– Ага, – глубокомысленно изрек мужчина. – А во время взрыва я находился в квартире?
– Думаю, да. Или ви так огорчились уничтожению своей собственности, что с горя так бились головой о стену, что сломали себе два ребра, пять костей пониже, заработали премилую шишку на затылке и вдобавок извалялись в саже.
– Если меня хотели убить, то почему не добили?
– Таки у меня есть два варианта ответа, мой мальчик. Первый – им кто-то помешал, второй – они идиёты.
– Мяу!
– Ничего не помню, – нахмурился оборотень. – Мне делали МРТ?
– Таки нет, – взгрустнул Абрам Моисеевич. – Ви напичканы пульками, как шакшука перцем. Врачи побоялись пихать вас в этот огромний магнит. И я, признаться, несказанно этому рад.
– В меня стреляли? – ошарашено переспросил Кейн. – Стреляли и взорвали?
– Спешу вас успокоить – не в один день.
Кейн задумался. Основательно.
Абрам Моисеевич нетерпеливо постучал пальцами по столу, переглянулся с Изей и осторожно произнес:
– А давайте ви просто нам поверите, и ми приступим к делу?
– Мне нужно в больницу, – Кейн решительно откинул одеяло (вместе с взвизгнувшим котолаком) и соскочил с кровати, сверкнув голым задом.
– Никак нельзя! Этот дом не указан нигде, а ви с вашим пораненным лицом привлечете к нему нездоровое внимание!
– Задворками уйду. – Кейн осмотрел комнату, но ни брюк, ни рубахи не заметил. – Где моя одежда?
– Таки она сгорела, – развел руками Перекупщик. – Ми забрали вас из морга в одной простынке, но моя Сара ее уже сожгла.
– Мне нужны штаны! И куртка. И ботинки.
– А ты точно в волка не оборачиваешься? – С любопытством протянул котолак, задом вперед выбираясь из-под одеяла. – Нацепили бы ошейник с намордником и прогулялись. Хоть до бара, хоть до больницы.
Кейн, выслушав вопрос Изи, ошарашено выдохнул, досчитал до десяти, снова ущипнул себя за плечо, выругался и только потом осторожно поинтересовался у еврея:
– Вы тоже это слышите, Абраша?
– И я в шоке вместе с вами! – Всплеснул руками Перекупщик. – Очень плохая идея – гулять в вашем состоянии.
– Или у меня галлюцинации или…
– Или Изя – говорящий кот, вы – боевой волк, а я – бизнесмен!? Таки все так и есть.
Кейн рухнул обратно на кровать, подумал и накинул на бедра одеяло. Что бы сейчас с ним не происходило – кома, галлюцинации или еще что похуже! – приличия при старике надо было соблюдать. Хотя бы минимальные.
– У меня вопрос, – миролюбиво продолжил он. – Что я делал в морге? Я умер?
– Таки это объяснило бы многое, но нет. Хотя благодаря свидетельству о смерти и нервному срыву врача, все будут так думать пару дней, может, три. И то если повезет. – Абрам Моисеевич задумчиво потер подбородок. – Осмелюсь предположить, шо ви таки потеряли сознание.
– Настолько, что врачи не смогли определить, что я жив?
– Или ты воскрес! – С непонятной радостью провыл котолак. – Или ты зомби? Тебе уже хочется мяу-са?
Кейн сжал губы, что-то пробурчал, справляясь с предшоковым состоянием, вызванным видом говорящего кота, но ответил:
– Я не зомби.
– А тебе откуда знать? Все зомби ответили бы, что они не зомби. – С подозрением протянул Изя. – Смотри, начнешь грызть Абрашу, я тебя закопаю!
– Бред какой! – Кейн устало потер виски. – Есть у вас что накинуть?
– В каком смысле?
– Штаны, рубаха, может, пара кроссовок!?
– Есть, – уверенно откликнулся Абрам Моисеевич. – Но я таки интересуюсь, а зачем?
– Чтобы не сверкать перед вами голым… телом? – Еле сдерживая злость, процедил Кейн. – Меня в участок загребут, даже если я босиком по улице пройдусь.
– Не загребут. Потому что ты никуда не пойдешь. – Сладко потянулся котолак, оттопырив пушистый зад. – Сие неразумно и глупо.
– Почему?
– Котик прав, – вмешался в разговор Перекупщик. – Те, кто не доделал дело, попытаются его завершить, и подсунут вам еще одну бомбочку. К тому же, Сарочка будет против. А ви таки знаете, шо расстраивать Сарочку – непозволительная роскошь.
– Кто такая Сарочка?
– Ви разрываете мне сердце! Сарочка ваша невеста. Не то чтобы я был «за» вашему союзу, но доводов для «против» тоже не нашлось.
Бровь Кейна взлетела к волосам – невеста? С другой стороны, хорошо что не жена.
– И где она?
– Я таки подозреваю, шо…
Договорить Абрам Моисеевич не успел. Дверь распахнулась и в комнату вошла женщина. Сначала в проеме показался поднос, на котором стояли кружки, чайник и тарелка с выпечкой, потом – грудь, затянутая в цветастый шелк, затем показалась сама хозяйка.
Кейн внимательно изучил обманчивую плавность ее движений, сильные руки и добрый пронзительный взгляд, чем-то напоминающий скальпель (очень смертоносный, но при этом миниатюрный и аккуратный инструмент), и на всякий случай поздоровался. Женщина расплылась в улыбке, всучила подскочившему Перекупщику поднос (Абрам Моисеевич крякнул под его весом, но смог переставить на стол в целости и сохранности) и уверенно подошла к кровати.
Теплая ладонь прижалась ко лбу Кейна, пальцы второй руки ощупали челюсть.
– Я осмотрела карту, мой мальчик, ты относительно здоров. Потеря памяти временная. У тебя на затылке, вот здесь, – легкая оплеуха обозначила место травмы, заставив Кейна подавиться изумленным хмыком, – здоровенный синяк. Скоро принесу таблетки от головной боли. Почему ти так на меня смотришь? Ее еще нет? Сильно сомневаюсь. Не помнишь меня? Не страшно. Еще вспомнишь.
– Сарочка, и скоко это, стесняюсь спросить, будет мине стоить? – осторожно поинтересовался Абрам Моисеевич, но, встретив тяжелый взгляд, тут же развел руками. – Нам! Скоко его лечение будет стоить нам!?
Пролог.
В морге было холодно и тихо. Мерно гудели лампы. Стойкий запах формалина щекотал ноздри. В приглушенном свете накрытые простынями тела казались воздушными.
Патологоанатом доел бутерброд и лениво потянулся. Он подвинул столик с инструментами к подготовленному для вскрытия телу, надвинул на лицо маску и привычно забубнил:
– Время двадцать один час и тридцать минут. Неизвестный мужчина. Белый. На вид лет тридцать – тридцать пять, длинные волосы до плеч, развитая мускулатура. Ого!
Врач включил дополнительное освещение и, направив лампу на обнаженный труп, продолжил, внимательно осматривая каждый сантиметр тела:
– Татуировок нет. Из особых примет: шрам над губой, уши сломаны. Боксер что ли!? Слева на боку между…да, третьим и шестым ребрами – ожог. Многочисленные шрамы на теле и…раз, два, три…двенадцать заживших пулевых ранений. Приступаю к вскрыт…
Дверь скрипнула и открылась ровно настолько, чтобы пропустить в комнату одетого с иголочки старика.
– Шалом, молодой человек, – приветливо улыбнулся незнакомец, но рассмотрев в руках патологоанатома скальпель, побледнел. – Я дико извиняюсь, но ми таки хотим забрать тело, пока ви не натворили глупостей.
– Кто это «мы»? – не сразу сориентировался врач, осматривая дорогой костюм, широкополую шляпу, две косички на висках и золотое пенсне ночного посетителя.
– Таки я и мой котик. Ви не представляете, как он страдает. А моя Сара так и сказала, – иди и без нашего мальчика не возвращайся. И что я сделал, спросите ви!? А я отвечу: я пошел, потому что перечить моей Саре совершенно нецелесообразно!
– Вы родственники? – Врач отложил скальпель и натянул на лицо дежурную маску скорби. – Приходите завтра. Вам не стоит видеть его в таком виде.
– Никак не могу! – воскликнул незнакомец и посторонился, пропуская в комнату огромного рыжего кота размером с годовалого теленка.
Анатом уставился на животное и даже присвистнул от восторга:
– Вот это красавец! Мейн-кун?
– Ни за что! Это Изя и поверьте, у него очень острые когти.
– Верю. Морг закрыт. Приходите завтра.
– Мяу? – агрессивным басом провыл котик и уставился на врача зелеными блюдцами глаз.
– Тысяча извинений, молодой человек, но ми таки заберем нашего мальчика.
– У меня вскрытие идет полным ходом! Ваш мальчик – моя работа.
– О, поверьте, ви не захотите резать это тело. Ви любите жизнь? Я таки уверен, что да. А если ви пырнете его ножичком, он вас поколотит.
– Вы мне угрожаете? – у врача от такой наглости глаза на лоб полезли.
Вместо ответа метровый кот зашипел, демонстрируя острые клыки, а старый еврей только всплеснул руками:
– Поверьте, молодой человек, ви еще скажете мне спасибо! Я таки спасаю вам жизнь, хоть в это и верится с трудом.
– А ну пошли вон! – не выдержал врач. – Где охрана? Я вызову пол…
– Ой, – старик вдруг всплеснул руками и с обожанием уставился на почившего родственника. – Он проснулся.
– Мяу! – Радостно проорал огромный кот и почему-то попятился к двери. Старый еврей, впрочем, сделал то же самое.
Анатом посмотрел на подготовленное к вскрытию тело и вздрогнул, встретившись взглядом с голубоглазым клиентом. За всю его практику трупы нередко выкидывали номера: и «дышали», и «двигались», и глаза открывали – мышечные спазмы во всей красе. Но они определенно еще никогда не следили за ним взглядом. Очень злым, надо сказать, взглядом.
– Ма-ма! – С чувством пробормотал анатом и красиво рухнул на пол, своротив столик с инструментами.
– Ке-ейн, – радостно мяукнул котяра из-за двери и толкнул лапой еврея.
Старик подпрыгнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки и тихо поинтересовался:
– Кейн, мальчик мой, ти как?
Обнаженный молодой человек медленно повернул голову и уставился на старика. Ярость в голубых глазах медленно исчезала.
– Ми таки очень за тебя переживали. Сара подняла на уши всех родственников, а Изя слопал все запасы сливок…
Бывший труп что-то нечленораздельно прохрипел и попытался приподняться на локтях, но вместо этого неловко повернулся и с грохотом свалился на пол. Прямо на врача, мирно дремлющего в глубоком обмороке.
– Ми еле-еле тебя нашли!
– Что…? – в голубых глазах мелькнуло удивление.
– Ти интересуешься, что произошло? Сущий пустяк. Тебя всего-то пытались убить. Но ми уже тут и разбираемся с…
– К…то?
– Кто? Да кто бы знал «кто»!? – Засуетился старик, сорвал с вешалки белый халат и бросил его обнаженному мужчине. – На тебя пришел заказ, ми переполошились, а Сара так заволновалась, что начала икать. Она наказала мне найти тебя и привести домой. Но когда ми приехали, бара уже не было. Тогда Изя взял след, и ми поспешили сюда, пока тебя не...
– Стоп. – Мужчина прервал старика, встал на ноги, опираясь на тележку, и с заметным усилием произнес. – У меня… вопрос. Вы, черт возьми, кто такие?
Глава 1.
– Ой-вей, я прямо таки чувствую, как седею! – Всплеснул руками Абрам Моисеевич и, поправив пенсне, с изумлением уставился на сурового оборотня. – Ви хотя бы мало-мало помните, что случилось?
- Где я? - Кейн осмотрелся и попытался подняться с кровати, но Изя не позволил – улегся на ноги оборотня и уставился на него с плохо скрываемой тревогой.
– Ви у меня дома.
– Не помню…
– Это как раз не удивительно. Ви таки еще ни разу тут не были. Но поймите меня правильно, – ми друзья, но я предпочитаю отделять друзей от… дома. И как ми успели убедиться – не зря. Начнем с простого – это Изя. Изя – котолак. Или Иной. Или фамильяр…
– Фамильяр? – нахмурился Кейн. – Как волшебный зверь для ведьмы?
– Мяу!? – обиженно взревел котолак.
– Пережитки прошлого и много сказок, что люди рассказывают друг другу по вечерам. А потом ми удивляемся, откуда у наших детей такая нежная психика. – Перекупщик снял пенсне, убрал его в нагрудный карман пиджака и устало опустился на стул.
Спальня была обставлена с пафосом. Окна закрывали тяжелые занавески, над огромной кроватью висел каркас для балдахина (сам балдахин был задернут за спинку кровати), а резной деревянный комод семнадцатого века угрожающе поглядывал на Кейна из угла. Многочисленные картины украшали стены, на каминной полке красовались статуэтки. Это помещение напоминало музейную выставку, а не комнату отдыха. И пахло здесь так же - воском, этиловым спиртом и бумагой.
– Изя умеет говорить, обладает навыками защиты и толикой магии. Сейчас у него на попечении девочка Джейн, – милое создание. Это, кстати, и была та миссия, на которой ви познакомились…
– Говорить? – переспросил Кейн и резко сел. – С меня хватит, я ухожу.
– Мяу, – не согласился Изя и поднял лапу, демонстрируя оборотню острые кинжалоподобные когти.
– Я ваш дрюг. – Продолжил Перекупщик, игнорируя и Изю и Кейна. – Меня зовут Абрам Моисеевич, но ви называете меня Абраша и кто бы знал почему, ибо я вам такого не разрешал.
– А я кто? – Кейн оценил размер когтей фамильяра и снова откинулся на подушку.
– А ви, мой мальчик, оборотень, – со вздохом признался старик.
На комнату опустилась тишина. Где-то внизу тихо звякала посуда, огромные напольные часы щелкали секундной стрелкой, пела за окном птица.
– Я? – недоверчиво переспросил Кейн и вдруг расхохотался. – В смысле, – служитель закона?
– Ох, не трепите мои нервы! Ви вервульф, ликан и еще много кто. На луну ви не воете, а, может, и воете, но не при мне, но силища у вас – не приведи Бог.
– Мяу! – то ли возразил, то ли подтвердил Изя. – Во-олк.
Кейну понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить происходящее. С воплями из спальни он не выскочил, по морде коту-переростку не врезал, но и словам странной парочки не поверил. Скорее, убедился в собственной невменяемости и галлюцинациях. Если странному деду он еще мог поверить, то говорящему коту – никогда!
– Я в коме? – зачем-то спросил он и даже ущипнул себя за предплечье. Боль растеклась по коже, опровергая догадку. Но это еще ничего не значило: вполне возможно, в этот самый момент ему просто сделала укол хорошенькая сестричка.
– Я таки не думал, что это будет так сложно! – вздохнул Абрам Моисеевич. – Попробуем освежить вашу память фотокарточками.
Стопка фотографий упала на кровать и разлетелась по одеялу.
Изя положил голову на лапы и прищурился, разглядывая Кейна круглыми зелеными глазами.
Перекупщик нетерпеливо ткнул пальцем в фотографии:
– Бистрее вспомнишь, бистрее закончим.
Наемник недоверчиво покосился на старого еврея и сграбастал фото. Больше для того, чтобы отвязаться от надоедливых незнакомцев и... наверно, вернуться в больницу, чтобы пройти полное обследование. Бумажка с печатью и круглые от страха глаза анатома наводили на подозрение, что свидетельство о его смерти, выданное еврею на руки, было настоящим. С этих двоих станется и паспорт подделать.
– Вот это бар, – Абрам Моисеевич мельком глянул на Кейна и исправился. – Был. Ви там жили.
– В баре? – недоверчиво переспросил парень, разглядывая здание, зияющее черными провалами окон, измазанные сажей стены и обгоревшую дверь. Нехилый такой пожар был. Считай, весь дом выгорел.
– Таки нет! Ви жили выше, над баром.
Радости это открытие принесло еще меньше. Судя по развороченным рамам и трещинам в кирпичной стене, это был не просто пожар. Скорее, взрыв. И эпицентром его была квартира на втором этаже.
– Газ? – предположил Кейн.
Изя покачал головой и закрыл морду лапами, Абрам Моисеевич возвел глаза к потолку, что-то прошептал, но смог взять себя в руки и вполне миролюбиво продолжить:
– Таки бомба, мой мальчик.
– Бомба?
– Ба-бах! – Перекупщик раскинул руки, демонстрируя предполагаемый размер взрыва. – На шматочки!
– Позвольте уточнить, – Кейн почесал лоб, затем постучал костяшкой пальца по стопке фотографии и с недоверием воззрился на вновь обретенного друга. – Я – оборотень, жил над баром, но кто-то взорвал мою квартиру гранатой?
– Бомбой, – поправил его старик. – Но таки да. Пока все верно.
– Ага, – глубокомысленно изрек мужчина. – А во время взрыва я находился в квартире?
– Думаю, да. Или ви так огорчились уничтожению своей собственности, что с горя так бились головой о стену, что сломали себе два ребра, пять костей пониже, заработали премилую шишку на затылке и вдобавок извалялись в саже.
– Если меня хотели убить, то почему не добили?
– Таки у меня есть два варианта ответа, мой мальчик. Первый – им кто-то помешал, второй – они идиёты.
– Мяу!
– Ничего не помню, – нахмурился оборотень. – Мне делали МРТ?
– Таки нет, – взгрустнул Абрам Моисеевич. – Ви напичканы пульками, как шакшука перцем. Врачи побоялись пихать вас в этот огромний магнит. И я, признаться, несказанно этому рад.
– В меня стреляли? – ошарашено переспросил Кейн. – Стреляли и взорвали?
– Спешу вас успокоить – не в один день.
Кейн задумался. Основательно.
Абрам Моисеевич нетерпеливо постучал пальцами по столу, переглянулся с Изей и осторожно произнес:
– А давайте ви просто нам поверите, и ми приступим к делу?
– Мне нужно в больницу, – Кейн решительно откинул одеяло (вместе с взвизгнувшим котолаком) и соскочил с кровати, сверкнув голым задом.
– Никак нельзя! Этот дом не указан нигде, а ви с вашим пораненным лицом привлечете к нему нездоровое внимание!
– Задворками уйду. – Кейн осмотрел комнату, но ни брюк, ни рубахи не заметил. – Где моя одежда?
– Таки она сгорела, – развел руками Перекупщик. – Ми забрали вас из морга в одной простынке, но моя Сара ее уже сожгла.
– Мне нужны штаны! И куртка. И ботинки.
– А ты точно в волка не оборачиваешься? – С любопытством протянул котолак, задом вперед выбираясь из-под одеяла. – Нацепили бы ошейник с намордником и прогулялись. Хоть до бара, хоть до больницы.
Кейн, выслушав вопрос Изи, ошарашено выдохнул, досчитал до десяти, снова ущипнул себя за плечо, выругался и только потом осторожно поинтересовался у еврея:
– Вы тоже это слышите, Абраша?
– И я в шоке вместе с вами! – Всплеснул руками Перекупщик. – Очень плохая идея – гулять в вашем состоянии.
– Или у меня галлюцинации или…
– Или Изя – говорящий кот, вы – боевой волк, а я – бизнесмен!? Таки все так и есть.
Кейн рухнул обратно на кровать, подумал и накинул на бедра одеяло. Что бы сейчас с ним не происходило – кома, галлюцинации или еще что похуже! – приличия при старике надо было соблюдать. Хотя бы минимальные.
– У меня вопрос, – миролюбиво продолжил он. – Что я делал в морге? Я умер?
– Таки это объяснило бы многое, но нет. Хотя благодаря свидетельству о смерти и нервному срыву врача, все будут так думать пару дней, может, три. И то если повезет. – Абрам Моисеевич задумчиво потер подбородок. – Осмелюсь предположить, шо ви таки потеряли сознание.
– Настолько, что врачи не смогли определить, что я жив?
– Или ты воскрес! – С непонятной радостью провыл котолак. – Или ты зомби? Тебе уже хочется мяу-са?
Кейн сжал губы, что-то пробурчал, справляясь с предшоковым состоянием, вызванным видом говорящего кота, но ответил:
– Я не зомби.
– А тебе откуда знать? Все зомби ответили бы, что они не зомби. – С подозрением протянул Изя. – Смотри, начнешь грызть Абрашу, я тебя закопаю!
– Бред какой! – Кейн устало потер виски. – Есть у вас что накинуть?
– В каком смысле?
– Штаны, рубаха, может, пара кроссовок!?
– Есть, – уверенно откликнулся Абрам Моисеевич. – Но я таки интересуюсь, а зачем?
– Чтобы не сверкать перед вами голым… телом? – Еле сдерживая злость, процедил Кейн. – Меня в участок загребут, даже если я босиком по улице пройдусь.
– Не загребут. Потому что ты никуда не пойдешь. – Сладко потянулся котолак, оттопырив пушистый зад. – Сие неразумно и глупо.
– Почему?
– Котик прав, – вмешался в разговор Перекупщик. – Те, кто не доделал дело, попытаются его завершить, и подсунут вам еще одну бомбочку. К тому же, Сарочка будет против. А ви таки знаете, шо расстраивать Сарочку – непозволительная роскошь.
– Кто такая Сарочка?
– Ви разрываете мне сердце! Сарочка ваша невеста. Не то чтобы я был «за» вашему союзу, но доводов для «против» тоже не нашлось.
Бровь Кейна взлетела к волосам – невеста? С другой стороны, хорошо что не жена.
– И где она?
– Я таки подозреваю, шо…
Договорить Абрам Моисеевич не успел. Дверь распахнулась и в комнату вошла женщина. Сначала в проеме показался поднос, на котором стояли кружки, чайник и тарелка с выпечкой, потом – грудь, затянутая в цветастый шелк, затем показалась сама хозяйка.
Кейн внимательно изучил обманчивую плавность ее движений, сильные руки и добрый пронзительный взгляд, чем-то напоминающий скальпель (очень смертоносный, но при этом миниатюрный и аккуратный инструмент), и на всякий случай поздоровался. Женщина расплылась в улыбке, всучила подскочившему Перекупщику поднос (Абрам Моисеевич крякнул под его весом, но смог переставить на стол в целости и сохранности) и уверенно подошла к кровати.
Теплая ладонь прижалась ко лбу Кейна, пальцы второй руки ощупали челюсть.
– Я осмотрела карту, мой мальчик, ты относительно здоров. Потеря памяти временная. У тебя на затылке, вот здесь, – легкая оплеуха обозначила место травмы, заставив Кейна подавиться изумленным хмыком, – здоровенный синяк. Скоро принесу таблетки от головной боли. Почему ти так на меня смотришь? Ее еще нет? Сильно сомневаюсь. Не помнишь меня? Не страшно. Еще вспомнишь.
– Сарочка, и скоко это, стесняюсь спросить, будет мине стоить? – осторожно поинтересовался Абрам Моисеевич, но, встретив тяжелый взгляд, тут же развел руками. – Нам! Скоко его лечение будет стоить нам!?
