Кейн 2. Миссия «Сусекать».
– Ке-ейн?! – Абрам Моисеевич задумчиво потер лоб и сдвинул шляпу на затылок. – Шоб я так жил, как ти отдыхаешь! Ке-ейн?
– Что?
Оборотень лениво приоткрыл один глаз, привычно нахмурился, но с кресла встать даже не попытался – вытянул длинные ноги, перегородив и без того маленький проход между стеллажами.
– Таки у тебя есть новое задание, и я не пойму, шо тут написано.
– Читай по буквам, – Кейн снова погрузился в легкую дрему, следуя негласному военному правилу: спи, пока есть время и возможность.
– Таки читаю, – с готовностью отозвался Перекупщик и, водрузив на нос очки в тонкой золотой оправе, старательно забормотал. – Требуется объект посусекать…
– Что сделать? – оборотень глаза не открыл, но судя по тому, как расширились ноздри, услышанное его заинтересовало.
– Объ-ект по-су-се-кать…
– Посусекать? Что это за тарабарщина? Какое-то очередное ваше словечко?
– Таки нет! – притворно ужаснулся Абрам Моисеевич и в доказательство своих слов развернул бумагу и постучал по ней пальцем. – Вот, смотрите сами.
Оборотень вздохнул, поднялся с кресла и в два шага оказался у прилавка. На запыленном тетрадном листе чернилами было выделено одно-единственное слово: «soucekite».
– Соучекит, – ухмыльнулся Кейн.
– Надо же, какое прелестное адовое слово, – восхитился Перекупщик и снова погрузился в чтение. – Объект «соучекит» требуется… та-ак, отыскать, координаты подтвердить и… смыться. Я таки в восторге!
– Правда? – прищурился оборотень. – С чего это?
– Как это с чего? Ви видели те координаты, мистер Вульф?
– Кейн, – привычно поправил оборотень. – И что с ними?
– Ох, ви разрываете мне сердце!
Абрам Моисеевич нырнул за прилавок и, покряхтев, вытащил старую и протертую до дыр карту мира. Пыль слетела с бумаги и окутала магазин непроницаемым коконом, запорошив плечи и волосы оборотня.
– Смотрите сами и не говорите, шо я таки вам не говорил!
Оборотень с любопытством всмотрелся в зеленые квадраты, имитирующие лес, и нахмурился еще больше.
– Куда я смотрю и что должен увидеть?
– Таки сюда и таки это! – Не унимался еврей. – Ви меня пугаете, а от переживаний у меня болит сердце и начинается икота. Скажите мне, что ви умеете пользоваться картой и компасом.
– У меня есть зрение и нюх, – поморщился Кейн. – Железяки и бумажки мне не нужны.
– Ох-вей, нам таки крупно везло, шо у вас не было ни одного задания в открытом океане. Я бы посмотрел, как ви принюхиваетесь к рыбкам в попытке узнать, где суша.
– Внизу, – буркнул оборотень и нетерпеливо постучал пальцами по прилавку. – Куда мне ехать? За город? Лопату брать?
– Ло… лопату? – взъерошился Перекупщик и как-то подозрительно радостно произнес. – Ви без меня и шагу там не ступите! И это говорю вам я, Абрам Моисеевич, уважаемый человек. Решено, я таки лечу с вами.
– Лечу? – переспросил Кейн и сжал пальцы в кулак так, что костяшки побелели. – В смысле, на самолете?
– Ну, ви таки можете воспользоваться ковром или метлой. У вас их нема? Нема. Тогда шо ви полощете мне мозг? Собирайтесь и не забудьте паспорт.
Оборотень недовольно рыкнул и повернул карту несколько раз, всматриваясь в черточки и треугольники.
– Так, синие полосы – реки, с этим понятно, треугольники – горы. Не так и сложно читать карты! Что это? – Кейн впечатал палец в бумагу и прищурился.
– Это, – Абрам Моисеевич притормозил, проносясь мимо прилавка со скоростью спортивного болида, и выкрикнул уже из третьей потайной комнаты. – Море.
– Море. А это?
– Я таки догадываюсь, шо ви спрашиваете о нарисованном черепке?
– Черепок откалывается от глиняной посуды, Абраша, – с угрозой в голосе процедил оборотень. – А здесь нарисован череп!
– И шо? Этой карте много лет, она таки старше, чем дядя Мойша, а это что-то да значит. Вам ли переживать о черепках?
– Стоять! – рявкнул вдруг Кейн и так треснул по витрине кулаком, что подскочил стеллаж у стены. – Помнишь, что было в прошлый раз, когда мы взялись за дело не разведав обстановку и не собрав информацию?
Перекупщик растерянно захлопал ресницами, прижимая к груди кожаный чемодан:
– А шо такое? Подумаешь, мало-мало походил с бородой и в шубе. Это я должен плакать – я был Снегурочкой! А бедный Изя натер ушки об рога. Кто его потом неделю мазал мазькой? Я!
– Никаких самолетов пока я не соберу инфу по объекту!
– Но я таки уже купил билеты, – скуксился Абрам Моисеевич. – И ви должны меня благодарить – они обошлись вам много дешевле, потому как были у клозета. А за Изю не стоит переживать, он прекрасно поместится в переноске.
– Вернуть! – заорал оборотень, теряя терпение.
– Никак невозможно, они невозвратные. А мне ли вам объяснять, сколько стоят новые билеты!? Придется лететь с пересадками через всю планету! Изе будет тяжело, я начну икать, но ви, молодой человек, думаете только о себе.
– Какие пересадки? Откуда взялся котолак? Куда мы летим?
– Вот, теперь я таки слышу от вас грамотные вопросы. И спешу предупредить, шо билеты ви купили добровольно и из вашего гонорара.
– Почему их купил я? – Кейн снова упал в кресло, почти махнув рукой на еврея.
– Моральный ущерб! – взвизгнул Абрам Моисеевич. – Мне – психологический от ношения женской одежды, Изе – за физические увечья от рожек плюс лечение.
– Какое лечение? Вы же натирали его мазью?
– Те колокольчики были очень звонкие, и теперь котолак жалуется на шум в ушах.
– Магазин! – оборотень ухватился за мысль о лавке, как утопающий за спасательный круг. – Вы же не можете бросить магазин! Это принесет огромные убытки.
– Ой-вей, мне таки приятно, шо ви думаете о моем бизнесе, – всплеснул руками Перекупщик и так расчувствовался, что чуть не выронил чемодан. – Не переживайте, Сарочка за ним проследит.
– Какая Сарочка?
Кейн спросил максимально спокойно, ничем не выдав своего волнения. Даже смог надменно вздернуть бровь.
– Таки моя Сарочка, – Абрам Моисеевич посмотрел на оборотня с тревогой. – А как ви себя чувствуете, молодой человек? После последнего задания и месяца не прошло, а ви уже на ногах.
– Нормально, – Кейн еле слышно зарычал – расплывчатый ответ Перекупщика: «моя Сарочка», его совершенно не устроил. – Не думаю, что Саре хватит времени на магазин. У нее полно и других дел.
– Справится, – махнул рукой Абрам Моисеевич, чем еще больше разозлил Кейна.
Как узнать про какую из двух женщин говорил еврей – о жене или дочери?
Сразу после Нового года Сара-младшая пропала. Оборотень видел ее в последний раз при подстроенной аварии, затем получил написанное ее рукой короткое письмо. Новое задание требовало подготовки, и девушка полностью посвятила себя миссии, исчезнув из города.
Кейну ничего другого не оставалось, как проваляться в больнице несколько дней и вернуться в свою квартиру. Его тянуло к Саре. Настолько, что он начал прогуливаться мимо косметических магазинов, наслаждаясь знакомым ароматом Dior.
А еще ему было скучно и тоскливо. Душа и тело требовали самку. Ту самую, единственную… И Кейн не выдержал, воспринял Сару как очередное задание.
Первым делом навел справки. Оказалось, что девушка не была зарегистрирована в соцсетях и ранее не училась в школе. Что странно. В магазине Перекупщика на стенах не висело ни одной ее фотографии, а к себе домой Абрам Моисеевич оборотня не приглашал. Сара-старшая на все расспросы о дочери лишь загадочно улыбалась и по-матерински прижимала Кейна к груди. Из чего оборотень сделал единственный вывод, – пока сама девушка не захочет с ним встретиться, он ее не найдет. Вежливо не найдет! Можно было бы воспользоваться вторым вариантом – найти ее по запаху, перетрясти уголовный мир и ее поставщиков, пробраться в дом к Перекупщику в конце концов… Но Кейн не стал этого делать. Он позволил решать ей. А сам стал ждать и каждый день наведываться в магазин старого еврея.
Через две недели постоянных визитов он сам и Абрам Моисеевич настолько привыкли к его ежедневным приходам, что у стеллажа взамен старого стула появилось кресло – кожаное, с откидной спинкой.
На удивленный вопрос оборотня, шокированного подарком, Перекупщик лишь нахохлился и объяснил свой поступок заботой о своем вышибале. Так у Кейна появилась настоящая работа: трудовая книжка, соцпакет, страховые выплаты и прочая нудная обязаловка. Зарплату, правда, еврей ему не платил, ссылаясь на отсутствие не только продаж в магазине, но и исполнения прямых обязанностей вышибалы.
Тут Абрам Моисеевич покривил душой – пару-тройку раз Кейну пришлось пинками выпроваживать взбешенных ценами покупателей. Их тоже можно было понять, они же не знали, что магазин был лишь прикрытием, а товары – условным обозначением услуги.
Вот, например, часы с ручным заводом – они означают, что задание будет выполнено тихо и без шума, электронные – отрядом, не заботящимся о последствиях. Если корпус водонепроницаемый, значит, цель находится на воде, ударопрочный – объект может дать сдачи. Рисунок на циферблате тоже был важен – якоря, ножи, автоматы, парашюты. Но самыми дорогими и ужасными были розовые часики «Китти»…
– Я не хочу никуда ехать, – с тоской признался Кейн.
– Не надо никуда ехать, надо лететь, – удивленно заморгал перекупщик. – Ви меня не слышите? Там солнышко и песочек, вам понравится.
– Я отказываюсь.
– А билеты? – ужаснулся еврей. – Я, то есть ви, купили чудесные места у клозета – не надо далеко идти и стоять в очереди. Изя уже едет сюда, а Сарочка… тоже едет. Как ви будете смотреть в их несчастные глаза? Ладно, котолак вытерпит боль отказа, но моя Сара – она же взбесится, как сто гепардов.
– Рискну, – угрюмо пробормотал Кейн.
– Но я таки уже упаковал купальные кальсоны и пляжную ермолку!
– Распаковывайте.
Чемодан грохнулся о прилавок. Магазин наполнили звуки, никак не сочетавшиеся с лавкой еврея – плеск воды и звон стекла. Оборотень заинтересованно принюхался к содержимому сумки – вот… еврей! А виски-то прихватил один из самых дорогих.
– Тогда я таки выполню то задание сам! – все больше распалялся Перекупщик. – Я прогуляюсь по пляжу, найду сусек и…
– Соучекит.
– Найду каменюку и отправлю координаты сам. И заберу ваш гонорар себе.
– Меня не нанимают на простые дела, Абраша. Скорее всего, это ловушка, либо заказчик что-то не договаривает.
– Вот и отлично! – обиженно завопил еврей. – Меня там убьют, Сара за это убьет вас, ваша репутация разлетится на куски, а убитый горем котолак сойдет с ума.
– Всех убьют – вы это хотите сказать? – с улыбкой пробормотал Кейн, прислушиваясь к звукам с улицы. Перед лавкой притормозил автомобиль, хлопнула дверь багажника. – А вот и Изя.
Изя был котолаком – последним из фамильяров. В человека Изя превращаться не умел (или не хотел), но с лихвой компенсировал это упущение занудной болтовней. Полуметровый рыжий кот производил весьма странное впечатление на окружающих. С одной стороны двадцать килограмм мурчащего плюша вызывали восторг и умиление, с другой (при более близком знакомстве) – желание убить! Причем сделать это медленно и со вкусом!
Дверь в лавку распахнулась, колокольчик звякнул, и Перекупщик с оборотнем воззрились на водителя такси с нескрываемым восторгом.
Огромный двухметровый мужик в черном костюме и кожаной фуражке на лысом черепе выглядел угрожающе. В одной руке он нес плетеную пляжную сумку с изображенным на ней радужным единорогом, в другой (с видимым усилием) – рыжего кота.
– Мяа-у, – радостно проорал котолак и сорвался с места, проскальзывая лапами по кожаному рукаву куртки водителя.
– Мой мальчик! – не остался в долгу Абрам Моисеевич и распахнул объятия навстречу рыжей молнии.
Кейн наблюдал за встречей друзей с удивлением и оторопью, – в какой момент Перекупщик и котолак подружились, да еще и настолько крепко?
– О, мой пушистый дрюг, мое сердце стучит, будто я только что нашел миллион, – Абрам Моисеевич прижал к груди разомлевшего котолака и даже пустил скупую слезу. – Сколько же ми не виделись?
– Пару недель? – растерянно предположил Кейн.
– Мяу, – согласно ответил котолак, обвивая толстыми когтистыми лапами шею еврея.
– Я могу идти? – пробасил водитель с таким непроницаемым выражением лица, будто он каждый день становился свидетелем подобных сцен.
Оборотень кивнул, не сводя взгляд с Перекупщика. Кто бы знал, что у старого еврея было настолько нежное сердце? Нет, он, конечно, догадывался, что Абрам Моисеевич не был стопроцентным сухарем, но увидеть столь яркие эмоции даже не надеялся.
Когда невозмутимый водитель покинул магазин, предусмотрительно оставив сумку на полу, Изя, наконец, отлип от Перекупщика и, довольно потянувшись, перевел взгляд зеленых глаз на Кейна.
– Привет, волк, давно не виделись, – проурчал он. – Рад, что ты позвал меня на новое дело.
– Так, всем остановиться! – Кейн развел руками и нахмурился. – Дела нет. Есть еврей, который согласился на него за меня и даже купил билеты с моего счета и от моего имени. Я никого не звал и никуда ехать не собираюсь.
– А разве мы не летим на самолете? – Изя обернулся к Абраму Моисеевичу. – Или волк опять все понял не так?
– Как обычно, – философски заметил Перекупщик. – Это даже миссией не назовешь – прогуляемся по пляжу, отправим смс и можно несколько дней греть пузо на пляже. А он против. Летать, что ли боится?
– Ничего я не боюсь! – взорвался оборотень.
– Точно, боится, – постриг ушами котолак, запрыгнул на прилавок и улегся, положив большую круглую голову на лапы. – Ничего, Абраша выдаст тебе пару прекрасных таблеток, и будешь спать весь полет как дитя. Я недавно так Джейн укладывал.
Еврей и кот захихикали, оборотень покачал головой.
– Изя, а ты-то как согласился на эту авантюру? А как же девочка? – оборотень вдруг обеспокоенно осмотрелся. – Ты сбежал?
– Я-а? – пораженно воскликнул котолак и обиженно дернул усами. – Ни в жизнь! Я – фамильяр, а не домашняя животина!
– Где ребенок, Изя? – с угрозой в голосе процедил оборотень. – Ты сам говорил, что не отойдешь от нее ни на шаг.
– До совершеннолетия, – поправил Кейна рыжий хитрец.
– Месяц прошел!
– Да, и они с няней уехали к большой маме, а меня оставили на передержке, – котолак дернул хвостом.
– К бабушке?
– Хоть к дедушке! Не буду я жить в отеле для животных. Пусть они своих чистокровок туда пихают. А у меня отпуск.
– Отпуск? – нахмурился Кейн. – А когда они узнают, что ты сбежал из отеля, что будет с ребенком? Она будет плакать!
– Я вернусь раньше, – котолак прищурился. – Тему не переводи – ты боишься летать?
– Самолеты падают! – зарычал Кейн. – Если так уж хотите меня затащить в неведомые края, давайте поедем на машине!
– Через море? – охнул Абрам Моисеевич. – Это непомерно дорого!
– Вам-то какая разница, не вы же оплачиваете дорогу?!
– Таки не я, – согласно кивнул Перекупщик. – Но ехать придется пять дней, и столько же прибавьте на возвращение. Для чего тогда я брал купальные штанишки? Чтобы прокатить их в сумке?
Оборотень зарычал, сдерживая ярость, но протянул руку:
– Дай сюда задание.
– Тю, зачем? – всплеснул руками Абрам Моисеевич.
– Почитать хочу.
– В самолете почитаете, – Перекупщик раскрыл сумку, бросил туда лист и задумчиво почесал затылок. – Шо-то я забыл.
– Голову и совесть, – пробормотал Кейн и сцапал с прилавка нераспечатанную бутылку виски. – Ладно, едем в аэропорт.
Глава 1.
– Ке-ейн?! – Абрам Моисеевич задумчиво потер лоб и сдвинул шляпу на затылок. – Шоб я так жил, как ти отдыхаешь! Ке-ейн?
– Что?
Оборотень лениво приоткрыл один глаз, привычно нахмурился, но с кресла встать даже не попытался – вытянул длинные ноги, перегородив и без того маленький проход между стеллажами.
– Таки у тебя есть новое задание, и я не пойму, шо тут написано.
– Читай по буквам, – Кейн снова погрузился в легкую дрему, следуя негласному военному правилу: спи, пока есть время и возможность.
– Таки читаю, – с готовностью отозвался Перекупщик и, водрузив на нос очки в тонкой золотой оправе, старательно забормотал. – Требуется объект посусекать…
– Что сделать? – оборотень глаза не открыл, но судя по тому, как расширились ноздри, услышанное его заинтересовало.
– Объ-ект по-су-се-кать…
– Посусекать? Что это за тарабарщина? Какое-то очередное ваше словечко?
– Таки нет! – притворно ужаснулся Абрам Моисеевич и в доказательство своих слов развернул бумагу и постучал по ней пальцем. – Вот, смотрите сами.
Оборотень вздохнул, поднялся с кресла и в два шага оказался у прилавка. На запыленном тетрадном листе чернилами было выделено одно-единственное слово: «soucekite».
– Соучекит, – ухмыльнулся Кейн.
– Надо же, какое прелестное адовое слово, – восхитился Перекупщик и снова погрузился в чтение. – Объект «соучекит» требуется… та-ак, отыскать, координаты подтвердить и… смыться. Я таки в восторге!
– Правда? – прищурился оборотень. – С чего это?
– Как это с чего? Ви видели те координаты, мистер Вульф?
– Кейн, – привычно поправил оборотень. – И что с ними?
– Ох, ви разрываете мне сердце!
Абрам Моисеевич нырнул за прилавок и, покряхтев, вытащил старую и протертую до дыр карту мира. Пыль слетела с бумаги и окутала магазин непроницаемым коконом, запорошив плечи и волосы оборотня.
– Смотрите сами и не говорите, шо я таки вам не говорил!
Оборотень с любопытством всмотрелся в зеленые квадраты, имитирующие лес, и нахмурился еще больше.
– Куда я смотрю и что должен увидеть?
– Таки сюда и таки это! – Не унимался еврей. – Ви меня пугаете, а от переживаний у меня болит сердце и начинается икота. Скажите мне, что ви умеете пользоваться картой и компасом.
– У меня есть зрение и нюх, – поморщился Кейн. – Железяки и бумажки мне не нужны.
– Ох-вей, нам таки крупно везло, шо у вас не было ни одного задания в открытом океане. Я бы посмотрел, как ви принюхиваетесь к рыбкам в попытке узнать, где суша.
– Внизу, – буркнул оборотень и нетерпеливо постучал пальцами по прилавку. – Куда мне ехать? За город? Лопату брать?
– Ло… лопату? – взъерошился Перекупщик и как-то подозрительно радостно произнес. – Ви без меня и шагу там не ступите! И это говорю вам я, Абрам Моисеевич, уважаемый человек. Решено, я таки лечу с вами.
– Лечу? – переспросил Кейн и сжал пальцы в кулак так, что костяшки побелели. – В смысле, на самолете?
– Ну, ви таки можете воспользоваться ковром или метлой. У вас их нема? Нема. Тогда шо ви полощете мне мозг? Собирайтесь и не забудьте паспорт.
Оборотень недовольно рыкнул и повернул карту несколько раз, всматриваясь в черточки и треугольники.
– Так, синие полосы – реки, с этим понятно, треугольники – горы. Не так и сложно читать карты! Что это? – Кейн впечатал палец в бумагу и прищурился.
– Это, – Абрам Моисеевич притормозил, проносясь мимо прилавка со скоростью спортивного болида, и выкрикнул уже из третьей потайной комнаты. – Море.
– Море. А это?
– Я таки догадываюсь, шо ви спрашиваете о нарисованном черепке?
– Черепок откалывается от глиняной посуды, Абраша, – с угрозой в голосе процедил оборотень. – А здесь нарисован череп!
– И шо? Этой карте много лет, она таки старше, чем дядя Мойша, а это что-то да значит. Вам ли переживать о черепках?
– Стоять! – рявкнул вдруг Кейн и так треснул по витрине кулаком, что подскочил стеллаж у стены. – Помнишь, что было в прошлый раз, когда мы взялись за дело не разведав обстановку и не собрав информацию?
Перекупщик растерянно захлопал ресницами, прижимая к груди кожаный чемодан:
– А шо такое? Подумаешь, мало-мало походил с бородой и в шубе. Это я должен плакать – я был Снегурочкой! А бедный Изя натер ушки об рога. Кто его потом неделю мазал мазькой? Я!
– Никаких самолетов пока я не соберу инфу по объекту!
– Но я таки уже купил билеты, – скуксился Абрам Моисеевич. – И ви должны меня благодарить – они обошлись вам много дешевле, потому как были у клозета. А за Изю не стоит переживать, он прекрасно поместится в переноске.
– Вернуть! – заорал оборотень, теряя терпение.
– Никак невозможно, они невозвратные. А мне ли вам объяснять, сколько стоят новые билеты!? Придется лететь с пересадками через всю планету! Изе будет тяжело, я начну икать, но ви, молодой человек, думаете только о себе.
– Какие пересадки? Откуда взялся котолак? Куда мы летим?
– Вот, теперь я таки слышу от вас грамотные вопросы. И спешу предупредить, шо билеты ви купили добровольно и из вашего гонорара.
– Почему их купил я? – Кейн снова упал в кресло, почти махнув рукой на еврея.
– Моральный ущерб! – взвизгнул Абрам Моисеевич. – Мне – психологический от ношения женской одежды, Изе – за физические увечья от рожек плюс лечение.
– Какое лечение? Вы же натирали его мазью?
– Те колокольчики были очень звонкие, и теперь котолак жалуется на шум в ушах.
– Магазин! – оборотень ухватился за мысль о лавке, как утопающий за спасательный круг. – Вы же не можете бросить магазин! Это принесет огромные убытки.
– Ой-вей, мне таки приятно, шо ви думаете о моем бизнесе, – всплеснул руками Перекупщик и так расчувствовался, что чуть не выронил чемодан. – Не переживайте, Сарочка за ним проследит.
– Какая Сарочка?
Кейн спросил максимально спокойно, ничем не выдав своего волнения. Даже смог надменно вздернуть бровь.
– Таки моя Сарочка, – Абрам Моисеевич посмотрел на оборотня с тревогой. – А как ви себя чувствуете, молодой человек? После последнего задания и месяца не прошло, а ви уже на ногах.
– Нормально, – Кейн еле слышно зарычал – расплывчатый ответ Перекупщика: «моя Сарочка», его совершенно не устроил. – Не думаю, что Саре хватит времени на магазин. У нее полно и других дел.
– Справится, – махнул рукой Абрам Моисеевич, чем еще больше разозлил Кейна.
Как узнать про какую из двух женщин говорил еврей – о жене или дочери?
Сразу после Нового года Сара-младшая пропала. Оборотень видел ее в последний раз при подстроенной аварии, затем получил написанное ее рукой короткое письмо. Новое задание требовало подготовки, и девушка полностью посвятила себя миссии, исчезнув из города.
Кейну ничего другого не оставалось, как проваляться в больнице несколько дней и вернуться в свою квартиру. Его тянуло к Саре. Настолько, что он начал прогуливаться мимо косметических магазинов, наслаждаясь знакомым ароматом Dior.
А еще ему было скучно и тоскливо. Душа и тело требовали самку. Ту самую, единственную… И Кейн не выдержал, воспринял Сару как очередное задание.
Первым делом навел справки. Оказалось, что девушка не была зарегистрирована в соцсетях и ранее не училась в школе. Что странно. В магазине Перекупщика на стенах не висело ни одной ее фотографии, а к себе домой Абрам Моисеевич оборотня не приглашал. Сара-старшая на все расспросы о дочери лишь загадочно улыбалась и по-матерински прижимала Кейна к груди. Из чего оборотень сделал единственный вывод, – пока сама девушка не захочет с ним встретиться, он ее не найдет. Вежливо не найдет! Можно было бы воспользоваться вторым вариантом – найти ее по запаху, перетрясти уголовный мир и ее поставщиков, пробраться в дом к Перекупщику в конце концов… Но Кейн не стал этого делать. Он позволил решать ей. А сам стал ждать и каждый день наведываться в магазин старого еврея.
Через две недели постоянных визитов он сам и Абрам Моисеевич настолько привыкли к его ежедневным приходам, что у стеллажа взамен старого стула появилось кресло – кожаное, с откидной спинкой.
На удивленный вопрос оборотня, шокированного подарком, Перекупщик лишь нахохлился и объяснил свой поступок заботой о своем вышибале. Так у Кейна появилась настоящая работа: трудовая книжка, соцпакет, страховые выплаты и прочая нудная обязаловка. Зарплату, правда, еврей ему не платил, ссылаясь на отсутствие не только продаж в магазине, но и исполнения прямых обязанностей вышибалы.
Тут Абрам Моисеевич покривил душой – пару-тройку раз Кейну пришлось пинками выпроваживать взбешенных ценами покупателей. Их тоже можно было понять, они же не знали, что магазин был лишь прикрытием, а товары – условным обозначением услуги.
Вот, например, часы с ручным заводом – они означают, что задание будет выполнено тихо и без шума, электронные – отрядом, не заботящимся о последствиях. Если корпус водонепроницаемый, значит, цель находится на воде, ударопрочный – объект может дать сдачи. Рисунок на циферблате тоже был важен – якоря, ножи, автоматы, парашюты. Но самыми дорогими и ужасными были розовые часики «Китти»…
– Я не хочу никуда ехать, – с тоской признался Кейн.
– Не надо никуда ехать, надо лететь, – удивленно заморгал перекупщик. – Ви меня не слышите? Там солнышко и песочек, вам понравится.
– Я отказываюсь.
– А билеты? – ужаснулся еврей. – Я, то есть ви, купили чудесные места у клозета – не надо далеко идти и стоять в очереди. Изя уже едет сюда, а Сарочка… тоже едет. Как ви будете смотреть в их несчастные глаза? Ладно, котолак вытерпит боль отказа, но моя Сара – она же взбесится, как сто гепардов.
– Рискну, – угрюмо пробормотал Кейн.
– Но я таки уже упаковал купальные кальсоны и пляжную ермолку!
– Распаковывайте.
Чемодан грохнулся о прилавок. Магазин наполнили звуки, никак не сочетавшиеся с лавкой еврея – плеск воды и звон стекла. Оборотень заинтересованно принюхался к содержимому сумки – вот… еврей! А виски-то прихватил один из самых дорогих.
– Тогда я таки выполню то задание сам! – все больше распалялся Перекупщик. – Я прогуляюсь по пляжу, найду сусек и…
– Соучекит.
– Найду каменюку и отправлю координаты сам. И заберу ваш гонорар себе.
– Меня не нанимают на простые дела, Абраша. Скорее всего, это ловушка, либо заказчик что-то не договаривает.
– Вот и отлично! – обиженно завопил еврей. – Меня там убьют, Сара за это убьет вас, ваша репутация разлетится на куски, а убитый горем котолак сойдет с ума.
– Всех убьют – вы это хотите сказать? – с улыбкой пробормотал Кейн, прислушиваясь к звукам с улицы. Перед лавкой притормозил автомобиль, хлопнула дверь багажника. – А вот и Изя.
Изя был котолаком – последним из фамильяров. В человека Изя превращаться не умел (или не хотел), но с лихвой компенсировал это упущение занудной болтовней. Полуметровый рыжий кот производил весьма странное впечатление на окружающих. С одной стороны двадцать килограмм мурчащего плюша вызывали восторг и умиление, с другой (при более близком знакомстве) – желание убить! Причем сделать это медленно и со вкусом!
Дверь в лавку распахнулась, колокольчик звякнул, и Перекупщик с оборотнем воззрились на водителя такси с нескрываемым восторгом.
Огромный двухметровый мужик в черном костюме и кожаной фуражке на лысом черепе выглядел угрожающе. В одной руке он нес плетеную пляжную сумку с изображенным на ней радужным единорогом, в другой (с видимым усилием) – рыжего кота.
– Мяа-у, – радостно проорал котолак и сорвался с места, проскальзывая лапами по кожаному рукаву куртки водителя.
– Мой мальчик! – не остался в долгу Абрам Моисеевич и распахнул объятия навстречу рыжей молнии.
Кейн наблюдал за встречей друзей с удивлением и оторопью, – в какой момент Перекупщик и котолак подружились, да еще и настолько крепко?
– О, мой пушистый дрюг, мое сердце стучит, будто я только что нашел миллион, – Абрам Моисеевич прижал к груди разомлевшего котолака и даже пустил скупую слезу. – Сколько же ми не виделись?
– Пару недель? – растерянно предположил Кейн.
– Мяу, – согласно ответил котолак, обвивая толстыми когтистыми лапами шею еврея.
– Я могу идти? – пробасил водитель с таким непроницаемым выражением лица, будто он каждый день становился свидетелем подобных сцен.
Оборотень кивнул, не сводя взгляд с Перекупщика. Кто бы знал, что у старого еврея было настолько нежное сердце? Нет, он, конечно, догадывался, что Абрам Моисеевич не был стопроцентным сухарем, но увидеть столь яркие эмоции даже не надеялся.
Когда невозмутимый водитель покинул магазин, предусмотрительно оставив сумку на полу, Изя, наконец, отлип от Перекупщика и, довольно потянувшись, перевел взгляд зеленых глаз на Кейна.
– Привет, волк, давно не виделись, – проурчал он. – Рад, что ты позвал меня на новое дело.
– Так, всем остановиться! – Кейн развел руками и нахмурился. – Дела нет. Есть еврей, который согласился на него за меня и даже купил билеты с моего счета и от моего имени. Я никого не звал и никуда ехать не собираюсь.
– А разве мы не летим на самолете? – Изя обернулся к Абраму Моисеевичу. – Или волк опять все понял не так?
– Как обычно, – философски заметил Перекупщик. – Это даже миссией не назовешь – прогуляемся по пляжу, отправим смс и можно несколько дней греть пузо на пляже. А он против. Летать, что ли боится?
– Ничего я не боюсь! – взорвался оборотень.
– Точно, боится, – постриг ушами котолак, запрыгнул на прилавок и улегся, положив большую круглую голову на лапы. – Ничего, Абраша выдаст тебе пару прекрасных таблеток, и будешь спать весь полет как дитя. Я недавно так Джейн укладывал.
Еврей и кот захихикали, оборотень покачал головой.
– Изя, а ты-то как согласился на эту авантюру? А как же девочка? – оборотень вдруг обеспокоенно осмотрелся. – Ты сбежал?
– Я-а? – пораженно воскликнул котолак и обиженно дернул усами. – Ни в жизнь! Я – фамильяр, а не домашняя животина!
– Где ребенок, Изя? – с угрозой в голосе процедил оборотень. – Ты сам говорил, что не отойдешь от нее ни на шаг.
– До совершеннолетия, – поправил Кейна рыжий хитрец.
– Месяц прошел!
– Да, и они с няней уехали к большой маме, а меня оставили на передержке, – котолак дернул хвостом.
– К бабушке?
– Хоть к дедушке! Не буду я жить в отеле для животных. Пусть они своих чистокровок туда пихают. А у меня отпуск.
– Отпуск? – нахмурился Кейн. – А когда они узнают, что ты сбежал из отеля, что будет с ребенком? Она будет плакать!
– Я вернусь раньше, – котолак прищурился. – Тему не переводи – ты боишься летать?
– Самолеты падают! – зарычал Кейн. – Если так уж хотите меня затащить в неведомые края, давайте поедем на машине!
– Через море? – охнул Абрам Моисеевич. – Это непомерно дорого!
– Вам-то какая разница, не вы же оплачиваете дорогу?!
– Таки не я, – согласно кивнул Перекупщик. – Но ехать придется пять дней, и столько же прибавьте на возвращение. Для чего тогда я брал купальные штанишки? Чтобы прокатить их в сумке?
Оборотень зарычал, сдерживая ярость, но протянул руку:
– Дай сюда задание.
– Тю, зачем? – всплеснул руками Абрам Моисеевич.
– Почитать хочу.
– В самолете почитаете, – Перекупщик раскрыл сумку, бросил туда лист и задумчиво почесал затылок. – Шо-то я забыл.
– Голову и совесть, – пробормотал Кейн и сцапал с прилавка нераспечатанную бутылку виски. – Ладно, едем в аэропорт.
