Аппетитно.
Вельможа Вердам оказался крепче впечатлительного собеседника: быстренько натянул на лицо улыбку и торопливо облокотился на высокую спинку изящного стула, принимая максимально непринужденную позу. Тучный, одетый с иголочки казначей дома мод производил неприятное впечатление. И напоминал жабу. Корыстную, жадную, мерзкую жабу с наклонностями к извращенному садизму. Его комитентов уже через неделю забирала Смерть. Последняя девчонка и вовсе продержалась два дня. Иногда Анироту удавалось пообщаться с усопшими женщинами. Не из любопытства или смачных подробностей, просто он предпочитал не упускать из виду подобных индивидов, дабы при первом удобном случае их сцапать. И, что греха таить, наказать.
– Благодарю, господин Палач, за заботу. – Заискивающе пролепетал казначей, с похвальным безразличием игнорируя выбитую дверь. – В последнее время что-то я чихаю. Аллергия, видимо.
– На слишком частую смену комитентов? – С неподдельным интересом поинтересовался некромант. – Или пыль на припрятанном золотишке забивает нос? Вот мне интересно, как часто ты их пересчитываешь? Монеты, не женщин. Хотя, женщины меня тоже интересуют.
– Шта? – Удивленно «оскорбился» Вердам и спрятал в карманы брюк заметно трясущиеся пухлые руки.
Анирот посмотрел на Анре, удостоверился, что лицо управленца ЗАГСа начало медленно розоветь и небрежно бросил на стол магофон:
– Вы в шоке, неуважаемый? Почему так разволновались? Правда глазки колет?
Вердам свел глаза к носу в безуспешной попытке рассмотреть источник вышеупомянутых колик и, не обнаружив оный, выдал:
– Где?
– У тебя два варианта. Первый – ты рассказываешь всё сам и подробно: где, с кем, как долго, в каком количестве и кто в доле. Я, неимоверно огорченный твоим словесным фонтаном, благодарно отправляю тебя в пыточные подвалы, но в отдельную камеру, где нет пыток. Второй – ты умираешь, и я всё равно тебя допрашиваю. Прошу, выбери второй, а то мне скучно.
– Умираю? – Расстроился вельможа. А Анре снова стал белее снега. Нельзя же так близко к сердцу принимать все слова! Тут никакого здоровья не хватит.
– В страшных муках. – Подтвердил некромант. И на всякий случай подмигнул управленцу ЗАГСа.
Вердам задумался. Толстые влажные губы зашевелились, подсчитывая плюсы и минусы перечисленных вариантов. Минусы победили.
– Первый. Выбираю первый.
– Ни разу не сомневался. – Анирот активировал магофон и заученно отрапортовал. – Год 2125-й по Йиландерскому календарю. 165-я луна от летнего равноденствия. Признательные показания Вердама Третьего, казначея дома мод «Северный клан». Приступайте, любезный…
Покаяния длились больше часа. Вельможа трещал без умолку, сдавая не только подельников, планы, явки и магические ключи от тайников, но и описывая в подробностях оргии с комитентами.
Анирот слушал, не перебивая. Как и впечатленный признаниями Анре, – управленец ЗАГСа оказался простодушным малым и от подробностей садистских наклонностей вельможи разве что сознание не терял.
– Я всё. – Выдал, наконец, Вердам и вытер испарину. – Меня же отпустят? Они подписали контракт добровольно. Я отделаюсь общественными работами, ведь так?
– Не отделаешься. – Убежденно откликнулся Анирот и спокойно добавил ошарашенному управленцу, застывшему в кресле каменным изваянием. – Господин Анре, распечатайте показания и принесите их мне на подпись.
– С большим удовольствием, господин Палач! – Отозвался управленец и вполне бодро завопил. – Бирута-а, принеси бумаги! Передача с магофона! Живо! Живо!!!
Анирот продолжил прожигать сникшего вельможу взглядом и даже не обернулся, когда услышал торопливый стук каблуков и шуршание ткани о дверное полотно. Лишь увидел, как женская рука положила перед ним на стол стопку распечатанных листов, скрепленных обычным степлером. И сразу после этого почувствовал запах – терпкий, сладкий, волнующий. Женский.
Некромант выхватил из рук Анре перо, а у женщины бумаги и, не глядя, подписал. Чем так вкусно пахнет от …как её там, Бируты? Что-то знакомое…
Боль пришла неожиданно. Некромант зашипел и с удивлением воззрился на безымянный палец правой руки. На нем, сжигая кожу, выплавливалось магическое кольцо брачного контракта.
– Что за?..
Девка позади него тоже заверещала от боли. И выругалась так, что будь он сейчас не так сильно озадачен, восхитился бы её словарному запасу.
Глаза Анре, сообразившего, что произошло, стали совсем круглыми. И так как белеть больше было некуда, управленец просто потерял сознание, утрамбовавшись в кресло.
Анирот медленно обернулся и уставился на обманщицу. Перед ним стояла незнакомая девчонка – высокая, сильная. Выбеленные прядями волосы обрамляли миловидное личико, вроде как голубые глаза смотрели настороженно и даже агрессивно.
Анирот с усилием отвел взгляд от незнакомки на подписанные им документы и недоверчиво зачитал:
– «Брачный контракт заключен между комитентами Бирутой Аша и …» – На месте второго имени красовалась только что проставленная им подпись. – Это что?
– Контракт. – Обреченно пробормотала Бирута.
– И этот контракт подписан. – Мрачно выдохнул он, всё ещё не веря в происходящее. – Ты что мне подсунула, мышь серая?
Девчонка, которой сейчас полагалось пищать от ужаса и слезно молить о пощаде, уперла кулачки в бока и завопила так, что на столе с пронзительным «трян-нь» раскололся бокал:
– А ты чего куда ни попадя руки свои пихаешь, пельмень ты контуженный?
Йиландерский ЗАГС. Несколькими часами ранее.
В кабинете приятно пахло цветами. Бирута гордилась маслом, которое создала сама. Пришлось пожертвовать месяцем бессонных ночей, испортить сотню нераскрывшихся бутонов, несколько килограмм орехов и заработать мозоли на руках, но это того стоило. Достаточно нанести пару капель, чтобы нежный сладкий аромат держался на ее теле до самого вечера. Любая цветочная вода стоила огромных денег и была не по карману обычным жителям Йиландера. Да что там, не все приближенные ко двору дамы могли похвастаться приобретением. А вот простая девчонка (составитель брачных контрактов и по совместительству секретарь, стенографистка и уборщица – дай Боги, родители о таком позоре не узнают!) могла. А о том, что этот аромат она сделала своими руками, никому знать было необязательно. Пусть кусают локти и сплетничают о тайном ухажере, что имеет наглость дарить ей такие дорогущие подарки! Авось та самая жаба и задушит завистниц.
– Никогда и ни за что ни один мужчина на тебя не посмотрит, если ты в него будешь тыкать вот этой бумажкой! – Недовольно бубнил Авундий, заглядывая девушке через плечо.
Бирута покосилась на призрака, зависшего над полом позади неё, и широко улыбнулась, не отрываясь от записи:
– Даже ты?
– Я помер! – Взвизгнул Авундий и смешно всплеснул полупрозрачными руками. – Я не в счёт!
– А мне никто и не нужен. – Девушка помахала листом, чтобы чернила быстрее высохли, и продолжила кропотливо чертить руны. – Ты – мой любимый комитент.
– С ума сошла девка! – По-старчески заботливо пробурчал призрак. – Вот я как помер, знаешь? Было у меня две дамы, обе красивые, статные и хабальные что ужас. И обе хотели контракт. В первом случае я был обязан зачать ребеночка, а по второму – не иметь детей вовсе. И как мне быть, спросишь ты?
– Выбрать одну? – Предположила девушка и быстро внесла в договор пункт «Не изменять».
Авундий прочитал нововведение, закатил глаза и провыл:
– Никак невозможно! Это была любовь! Я любил их обеих до сердечного приступа и попался как мальчишка! Застрял между молотом и наковальней!
– И как ты справился? Нашел выход?
– Да. Я помер.
– То есть, обманул обеих.
– Говорю же, сильно любил…
– Сочувствую.
– Не стоит. У них обеих сейчас дети. – Махнул рукой призрак. – Это я к чему? К тому, что ты по моим стопам не иди. Найди себе мужика хорошего и живи спокойно.
– Ага, улыбаться против воли, в кровать ложиться по расписанию и получать наказание с благодарностью? – В синих глазах Бируты засверкало пламя ярости. – Ни-ког-да!
– Скажи, ты для кого эту свою писульку составляешь? Страх и ужас! Кошмар и безобразие! Никто и никогда в своем уме не подпишет это самоубийственное нечто!
– Посмотрим. – Мстительно улыбнулась девушка. – В Йиландере пункты договора прописывают только мужчины. Почему?
– Потому что они мужчины? Или потому что они платят?
– А мнения женщин никто спрашивать не собирается?
– Комитентов. – Поправил Авундий, понизив голос. – Ты осторожнее со словами, деточка, за такое и к Палачу в руки можно угодить.
– А я иду против системы. Я составила свой договор. Честный. И что за слово такое – «комитент»? «Муж-жена», «супруг-супруга» – это да, а «комитент» – это же купля-продажа получается. Я – не вещь!
– Достаточно. Я понял. Вот тебе мое родительское напутствие: когда тебя в подвалах запрут, попытайся помереть до того, как до тебя доберется Палач. – Заметно огорчился призрак. – И не ори ты так, шепотом говори. Услышат, голову оттяпают.
– Никто не услышит. На дворе ночь. В здании остались только мы и господин Анре. И он скоро домой пойдет.
– А ты этим пользуешься!
– А ты меня дочерью назвал.
Авундий выругался, сам же смутился собственных слов и растворился, бледнея на глазах.
– Да ну тебя, егоза…
– И я тебя люблю! – Рассмеялась Бирута и снова углубилась в начертание рун.
«Брачный контракт заключен между комитентами: Бирутой Аша и …»
Кто ты, таинственный «…»? Существуешь ли? Или ты просто пустая строчка, затерявшаяся в ровных столбиках рун?
Создание контракта, который защитил бы Бируту и устроил обоих комитентов, стало навязчивой идеей после пятой… нет, после шестой девушки, на которую ей пришлось выписывать свидетельство о смерти. Уже через неполные два месяца после пышной церемонии подписания брачного договора.
Немногим женщинам везло в Йиландере. В лучшем случае уставший от комитента вельможа заключал второй контракт, а то и третий. Везло, если первую избранницу он жалел и позволял ей остаться в доме. Чаще всего договор разрывался по причине неподчинения (некоторые пункты женщины не могли исполнить, даже если очень хотели!) и комитента отправляли восвояси.
Иногда попадались такие индивиды, которых хотелось огреть по башке магопринтером при первом же взгляде: мерзкие, потные извращенцы сами находили жертв и притаскивали их в ЗАГС. Хуже всего было то, что для них уже был подготовлен договор. И не один. Взять хотя бы казначея дома мод Вердама Третьего, – для него в кабинете была заведена отдельная папка с УЖЕ распечатанными контрактами! Только имя нужно было проставить. И каждый чертов раз эта свинья наряжала новую избранницу по последнему писку моды, целовала влажными губами и счастливо лепетала о неземной любви, которая будет ждать их этой же ночью. А спустя месяц от господина Анре приходил приказ: подготовить торжественную церемонию для подписания еще одного контракта для вельможи Вердама, овдовевшего буквально на днях. И снова красивые платья, счастливые гости, мерзкие чмокающие звуки поцелуев и обещания, от которых в груди будто проворачивали ржавый клинок…
Чтобы такая тварь посмела коснуться её, Бируты?! Никогда! Если только перед этим он добровольно не подпишет договор, который она уже составила и носила с собой всегда, везде и демонстрировала каждому, кто покушался на ее свободу. После прочтения первых же трех пунктов ухажеров как ветром сдувало. Может и неплохо, что она останется одна? Перевелись мужчины в Йиландере. Остались только трусы и извращенцы!
– Анре-е! – Знакомо заверещал нервный голос. Эхо приумножило вопль и разнесло его по пустынным этажам. Бирута от неожиданности подскочила на стуле и затравленно огляделась: Вердам? Опять? Уже?!
– Не нравятся мне эти вопли! – Глубокомысленно заметил Авундий, вылетая в приоткрытую дверь кабинета. Призракам стены не помеха, но бывший управленец ЗАГСа считал себя джентльменом при жизни и не собирался меняться после нее. Даже в дверь стучал. Голосом. Вот это его «тук-тук» каждый раз заставляло улыбнуться.
Бирута прижала к груди свой договор, будто он был единственной защитой от казначея, подскочила к двери и осторожно выглянула в коридор: не видно ни зги. Сотню раз говорила Анре, чтобы разорился хотя бы на свечи. Видимо, дешевле нанять новую секретаршу взамен той, что в темноте переломает ноги, чем тратиться на освещение.
По ЗАГСу разлетелся звук нервных шагов, приправленных тяжелой одышкой. Раздался шелест открываемой двери. И не менее удивленный голос управленца:
– Вельможа Вердам? Что случилось?
– Хочу новый контракт!
Дверь закрылась.
Бирута окаменела.
Авундий метнулся к девушке и запричитал, бешено размахивая полупрозрачными руками перед её носом:
– Спокойно! Только без слов! Это уважаемый человек. Если ты на него даже просто косо посмотришь, не устроишься уже никуда и никогда. И помрешь от голода в обнимку со своей гордостью!
– Знаю. – Пробормотала она, прислушиваясь к глухим голосам, доносящимся с первого этажа. – Он же недавно… Несколько дней всего прошло…
– Начха-ать! – Злобно взвизгнул Вердам. Будто ответил ей, а не Анре.
– Слышал, Авундий, чихать он хотел на бедную девушку…
– Анре всё равно не подпишет. Закон есть закон. – Успокаивал Бируту призрак. – Поорёт и укатится обратно! Главное, ты не высовывайся!
– Подпишет. Он целый казначей.
– Анре не пойдет против указа Короля даже из-за казначея!
– Вот это, милый мой, и называется «между молотом и наковальней», – глубокомысленно заметила Бирута и вымученно улыбнулась, – а не вот эти твои метания между двух женщин.
Разговоры вдруг стихли. Затем раздался звук, сильно напоминающий хруст вафель, и новый приглушенный спокойный голос на уровне шепота. Ни слова не разобрать!
– Это ещё кто? – Бирута уставилась на призрака с любопытством кошки. – Кто-то еще явился?
– Очень может быть. – Авундий как-то странно скривился и покачал головой. – Да, определенно. И я туда не пойду.
– Почему?
– Там некромант.
– Где?
– Там. Я его чувствую. И ты не ходи, милая. Сделай вид, что ты уже дома и не слышишь ничего.
– Ничего – это чего? – Нахмурилась Бирута, но бывший распорядитель предпочел промолчать.
Голоса были слышны ещё долго. В основном нудный бубнёж Вердама. Наконец казначей замолчал. И почти сразу Анре (всегда спокойный и холодный управленец) заорал так, что Авундий с перепугу в стену провалился, а Бирута тюкнулась в неё же лбом.
– Бирута-а, принеси бумаги! Передача с магофона! Живо! Живо!!!
Будто подтверждая его слова, древний принтер в углу комнаты крякнул, хрупнул и вывалил в лоток один за другим стопку листов, исписанных мелкими рунами. Девушка выхватила документы, торопливо скрепила их степлером (чудом палец не продырявила) и выскочила в коридор, крепко сжимая в руках и требуемые управленцем бумаги, и собственный брачный договор. Пока добежала до кабинета Анре два раза чуть не свалилась, запнувшись в темноте об ковер. Остановилась только у двери в кабинет, с удивлением осмотрела покореженный замок и только потом зашла внутрь, тщательно переступая через щепки.
Вот интересно, все некроманты в гости приходят, выбивая двери? Или именно этот просто неаккуратно постучался?
Анре сидел в кресле – бледный, нервный, но злой как черт. Управленец наградил девушку тяжелым взглядом и кивнул, поторапливая.
Вельможа Вердам оказался крепче впечатлительного собеседника: быстренько натянул на лицо улыбку и торопливо облокотился на высокую спинку изящного стула, принимая максимально непринужденную позу. Тучный, одетый с иголочки казначей дома мод производил неприятное впечатление. И напоминал жабу. Корыстную, жадную, мерзкую жабу с наклонностями к извращенному садизму. Его комитентов уже через неделю забирала Смерть. Последняя девчонка и вовсе продержалась два дня. Иногда Анироту удавалось пообщаться с усопшими женщинами. Не из любопытства или смачных подробностей, просто он предпочитал не упускать из виду подобных индивидов, дабы при первом удобном случае их сцапать. И, что греха таить, наказать.
– Благодарю, господин Палач, за заботу. – Заискивающе пролепетал казначей, с похвальным безразличием игнорируя выбитую дверь. – В последнее время что-то я чихаю. Аллергия, видимо.
– На слишком частую смену комитентов? – С неподдельным интересом поинтересовался некромант. – Или пыль на припрятанном золотишке забивает нос? Вот мне интересно, как часто ты их пересчитываешь? Монеты, не женщин. Хотя, женщины меня тоже интересуют.
– Шта? – Удивленно «оскорбился» Вердам и спрятал в карманы брюк заметно трясущиеся пухлые руки.
Анирот посмотрел на Анре, удостоверился, что лицо управленца ЗАГСа начало медленно розоветь и небрежно бросил на стол магофон:
– Вы в шоке, неуважаемый? Почему так разволновались? Правда глазки колет?
Вердам свел глаза к носу в безуспешной попытке рассмотреть источник вышеупомянутых колик и, не обнаружив оный, выдал:
– Где?
– У тебя два варианта. Первый – ты рассказываешь всё сам и подробно: где, с кем, как долго, в каком количестве и кто в доле. Я, неимоверно огорченный твоим словесным фонтаном, благодарно отправляю тебя в пыточные подвалы, но в отдельную камеру, где нет пыток. Второй – ты умираешь, и я всё равно тебя допрашиваю. Прошу, выбери второй, а то мне скучно.
– Умираю? – Расстроился вельможа. А Анре снова стал белее снега. Нельзя же так близко к сердцу принимать все слова! Тут никакого здоровья не хватит.
– В страшных муках. – Подтвердил некромант. И на всякий случай подмигнул управленцу ЗАГСа.
Вердам задумался. Толстые влажные губы зашевелились, подсчитывая плюсы и минусы перечисленных вариантов. Минусы победили.
– Первый. Выбираю первый.
– Ни разу не сомневался. – Анирот активировал магофон и заученно отрапортовал. – Год 2125-й по Йиландерскому календарю. 165-я луна от летнего равноденствия. Признательные показания Вердама Третьего, казначея дома мод «Северный клан». Приступайте, любезный…
Покаяния длились больше часа. Вельможа трещал без умолку, сдавая не только подельников, планы, явки и магические ключи от тайников, но и описывая в подробностях оргии с комитентами.
Анирот слушал, не перебивая. Как и впечатленный признаниями Анре, – управленец ЗАГСа оказался простодушным малым и от подробностей садистских наклонностей вельможи разве что сознание не терял.
– Я всё. – Выдал, наконец, Вердам и вытер испарину. – Меня же отпустят? Они подписали контракт добровольно. Я отделаюсь общественными работами, ведь так?
– Не отделаешься. – Убежденно откликнулся Анирот и спокойно добавил ошарашенному управленцу, застывшему в кресле каменным изваянием. – Господин Анре, распечатайте показания и принесите их мне на подпись.
– С большим удовольствием, господин Палач! – Отозвался управленец и вполне бодро завопил. – Бирута-а, принеси бумаги! Передача с магофона! Живо! Живо!!!
Анирот продолжил прожигать сникшего вельможу взглядом и даже не обернулся, когда услышал торопливый стук каблуков и шуршание ткани о дверное полотно. Лишь увидел, как женская рука положила перед ним на стол стопку распечатанных листов, скрепленных обычным степлером. И сразу после этого почувствовал запах – терпкий, сладкий, волнующий. Женский.
Некромант выхватил из рук Анре перо, а у женщины бумаги и, не глядя, подписал. Чем так вкусно пахнет от …как её там, Бируты? Что-то знакомое…
Боль пришла неожиданно. Некромант зашипел и с удивлением воззрился на безымянный палец правой руки. На нем, сжигая кожу, выплавливалось магическое кольцо брачного контракта.
– Что за?..
Девка позади него тоже заверещала от боли. И выругалась так, что будь он сейчас не так сильно озадачен, восхитился бы её словарному запасу.
Глаза Анре, сообразившего, что произошло, стали совсем круглыми. И так как белеть больше было некуда, управленец просто потерял сознание, утрамбовавшись в кресло.
Анирот медленно обернулся и уставился на обманщицу. Перед ним стояла незнакомая девчонка – высокая, сильная. Выбеленные прядями волосы обрамляли миловидное личико, вроде как голубые глаза смотрели настороженно и даже агрессивно.
Анирот с усилием отвел взгляд от незнакомки на подписанные им документы и недоверчиво зачитал:
– «Брачный контракт заключен между комитентами Бирутой Аша и …» – На месте второго имени красовалась только что проставленная им подпись. – Это что?
– Контракт. – Обреченно пробормотала Бирута.
– И этот контракт подписан. – Мрачно выдохнул он, всё ещё не веря в происходящее. – Ты что мне подсунула, мышь серая?
Девчонка, которой сейчас полагалось пищать от ужаса и слезно молить о пощаде, уперла кулачки в бока и завопила так, что на столе с пронзительным «трян-нь» раскололся бокал:
– А ты чего куда ни попадя руки свои пихаешь, пельмень ты контуженный?
***
Йиландерский ЗАГС. Несколькими часами ранее.
В кабинете приятно пахло цветами. Бирута гордилась маслом, которое создала сама. Пришлось пожертвовать месяцем бессонных ночей, испортить сотню нераскрывшихся бутонов, несколько килограмм орехов и заработать мозоли на руках, но это того стоило. Достаточно нанести пару капель, чтобы нежный сладкий аромат держался на ее теле до самого вечера. Любая цветочная вода стоила огромных денег и была не по карману обычным жителям Йиландера. Да что там, не все приближенные ко двору дамы могли похвастаться приобретением. А вот простая девчонка (составитель брачных контрактов и по совместительству секретарь, стенографистка и уборщица – дай Боги, родители о таком позоре не узнают!) могла. А о том, что этот аромат она сделала своими руками, никому знать было необязательно. Пусть кусают локти и сплетничают о тайном ухажере, что имеет наглость дарить ей такие дорогущие подарки! Авось та самая жаба и задушит завистниц.
– Никогда и ни за что ни один мужчина на тебя не посмотрит, если ты в него будешь тыкать вот этой бумажкой! – Недовольно бубнил Авундий, заглядывая девушке через плечо.
Бирута покосилась на призрака, зависшего над полом позади неё, и широко улыбнулась, не отрываясь от записи:
– Даже ты?
– Я помер! – Взвизгнул Авундий и смешно всплеснул полупрозрачными руками. – Я не в счёт!
– А мне никто и не нужен. – Девушка помахала листом, чтобы чернила быстрее высохли, и продолжила кропотливо чертить руны. – Ты – мой любимый комитент.
– С ума сошла девка! – По-старчески заботливо пробурчал призрак. – Вот я как помер, знаешь? Было у меня две дамы, обе красивые, статные и хабальные что ужас. И обе хотели контракт. В первом случае я был обязан зачать ребеночка, а по второму – не иметь детей вовсе. И как мне быть, спросишь ты?
– Выбрать одну? – Предположила девушка и быстро внесла в договор пункт «Не изменять».
Авундий прочитал нововведение, закатил глаза и провыл:
– Никак невозможно! Это была любовь! Я любил их обеих до сердечного приступа и попался как мальчишка! Застрял между молотом и наковальней!
– И как ты справился? Нашел выход?
– Да. Я помер.
– То есть, обманул обеих.
– Говорю же, сильно любил…
– Сочувствую.
– Не стоит. У них обеих сейчас дети. – Махнул рукой призрак. – Это я к чему? К тому, что ты по моим стопам не иди. Найди себе мужика хорошего и живи спокойно.
– Ага, улыбаться против воли, в кровать ложиться по расписанию и получать наказание с благодарностью? – В синих глазах Бируты засверкало пламя ярости. – Ни-ког-да!
– Скажи, ты для кого эту свою писульку составляешь? Страх и ужас! Кошмар и безобразие! Никто и никогда в своем уме не подпишет это самоубийственное нечто!
– Посмотрим. – Мстительно улыбнулась девушка. – В Йиландере пункты договора прописывают только мужчины. Почему?
– Потому что они мужчины? Или потому что они платят?
– А мнения женщин никто спрашивать не собирается?
– Комитентов. – Поправил Авундий, понизив голос. – Ты осторожнее со словами, деточка, за такое и к Палачу в руки можно угодить.
– А я иду против системы. Я составила свой договор. Честный. И что за слово такое – «комитент»? «Муж-жена», «супруг-супруга» – это да, а «комитент» – это же купля-продажа получается. Я – не вещь!
– Достаточно. Я понял. Вот тебе мое родительское напутствие: когда тебя в подвалах запрут, попытайся помереть до того, как до тебя доберется Палач. – Заметно огорчился призрак. – И не ори ты так, шепотом говори. Услышат, голову оттяпают.
– Никто не услышит. На дворе ночь. В здании остались только мы и господин Анре. И он скоро домой пойдет.
– А ты этим пользуешься!
– А ты меня дочерью назвал.
Авундий выругался, сам же смутился собственных слов и растворился, бледнея на глазах.
– Да ну тебя, егоза…
– И я тебя люблю! – Рассмеялась Бирута и снова углубилась в начертание рун.
«Брачный контракт заключен между комитентами: Бирутой Аша и …»
Кто ты, таинственный «…»? Существуешь ли? Или ты просто пустая строчка, затерявшаяся в ровных столбиках рун?
Создание контракта, который защитил бы Бируту и устроил обоих комитентов, стало навязчивой идеей после пятой… нет, после шестой девушки, на которую ей пришлось выписывать свидетельство о смерти. Уже через неполные два месяца после пышной церемонии подписания брачного договора.
Немногим женщинам везло в Йиландере. В лучшем случае уставший от комитента вельможа заключал второй контракт, а то и третий. Везло, если первую избранницу он жалел и позволял ей остаться в доме. Чаще всего договор разрывался по причине неподчинения (некоторые пункты женщины не могли исполнить, даже если очень хотели!) и комитента отправляли восвояси.
Иногда попадались такие индивиды, которых хотелось огреть по башке магопринтером при первом же взгляде: мерзкие, потные извращенцы сами находили жертв и притаскивали их в ЗАГС. Хуже всего было то, что для них уже был подготовлен договор. И не один. Взять хотя бы казначея дома мод Вердама Третьего, – для него в кабинете была заведена отдельная папка с УЖЕ распечатанными контрактами! Только имя нужно было проставить. И каждый чертов раз эта свинья наряжала новую избранницу по последнему писку моды, целовала влажными губами и счастливо лепетала о неземной любви, которая будет ждать их этой же ночью. А спустя месяц от господина Анре приходил приказ: подготовить торжественную церемонию для подписания еще одного контракта для вельможи Вердама, овдовевшего буквально на днях. И снова красивые платья, счастливые гости, мерзкие чмокающие звуки поцелуев и обещания, от которых в груди будто проворачивали ржавый клинок…
Чтобы такая тварь посмела коснуться её, Бируты?! Никогда! Если только перед этим он добровольно не подпишет договор, который она уже составила и носила с собой всегда, везде и демонстрировала каждому, кто покушался на ее свободу. После прочтения первых же трех пунктов ухажеров как ветром сдувало. Может и неплохо, что она останется одна? Перевелись мужчины в Йиландере. Остались только трусы и извращенцы!
– Анре-е! – Знакомо заверещал нервный голос. Эхо приумножило вопль и разнесло его по пустынным этажам. Бирута от неожиданности подскочила на стуле и затравленно огляделась: Вердам? Опять? Уже?!
– Не нравятся мне эти вопли! – Глубокомысленно заметил Авундий, вылетая в приоткрытую дверь кабинета. Призракам стены не помеха, но бывший управленец ЗАГСа считал себя джентльменом при жизни и не собирался меняться после нее. Даже в дверь стучал. Голосом. Вот это его «тук-тук» каждый раз заставляло улыбнуться.
Бирута прижала к груди свой договор, будто он был единственной защитой от казначея, подскочила к двери и осторожно выглянула в коридор: не видно ни зги. Сотню раз говорила Анре, чтобы разорился хотя бы на свечи. Видимо, дешевле нанять новую секретаршу взамен той, что в темноте переломает ноги, чем тратиться на освещение.
По ЗАГСу разлетелся звук нервных шагов, приправленных тяжелой одышкой. Раздался шелест открываемой двери. И не менее удивленный голос управленца:
– Вельможа Вердам? Что случилось?
– Хочу новый контракт!
Дверь закрылась.
Бирута окаменела.
Авундий метнулся к девушке и запричитал, бешено размахивая полупрозрачными руками перед её носом:
– Спокойно! Только без слов! Это уважаемый человек. Если ты на него даже просто косо посмотришь, не устроишься уже никуда и никогда. И помрешь от голода в обнимку со своей гордостью!
– Знаю. – Пробормотала она, прислушиваясь к глухим голосам, доносящимся с первого этажа. – Он же недавно… Несколько дней всего прошло…
– Начха-ать! – Злобно взвизгнул Вердам. Будто ответил ей, а не Анре.
– Слышал, Авундий, чихать он хотел на бедную девушку…
– Анре всё равно не подпишет. Закон есть закон. – Успокаивал Бируту призрак. – Поорёт и укатится обратно! Главное, ты не высовывайся!
– Подпишет. Он целый казначей.
– Анре не пойдет против указа Короля даже из-за казначея!
– Вот это, милый мой, и называется «между молотом и наковальней», – глубокомысленно заметила Бирута и вымученно улыбнулась, – а не вот эти твои метания между двух женщин.
Разговоры вдруг стихли. Затем раздался звук, сильно напоминающий хруст вафель, и новый приглушенный спокойный голос на уровне шепота. Ни слова не разобрать!
– Это ещё кто? – Бирута уставилась на призрака с любопытством кошки. – Кто-то еще явился?
– Очень может быть. – Авундий как-то странно скривился и покачал головой. – Да, определенно. И я туда не пойду.
– Почему?
– Там некромант.
– Где?
– Там. Я его чувствую. И ты не ходи, милая. Сделай вид, что ты уже дома и не слышишь ничего.
– Ничего – это чего? – Нахмурилась Бирута, но бывший распорядитель предпочел промолчать.
Голоса были слышны ещё долго. В основном нудный бубнёж Вердама. Наконец казначей замолчал. И почти сразу Анре (всегда спокойный и холодный управленец) заорал так, что Авундий с перепугу в стену провалился, а Бирута тюкнулась в неё же лбом.
– Бирута-а, принеси бумаги! Передача с магофона! Живо! Живо!!!
Будто подтверждая его слова, древний принтер в углу комнаты крякнул, хрупнул и вывалил в лоток один за другим стопку листов, исписанных мелкими рунами. Девушка выхватила документы, торопливо скрепила их степлером (чудом палец не продырявила) и выскочила в коридор, крепко сжимая в руках и требуемые управленцем бумаги, и собственный брачный договор. Пока добежала до кабинета Анре два раза чуть не свалилась, запнувшись в темноте об ковер. Остановилась только у двери в кабинет, с удивлением осмотрела покореженный замок и только потом зашла внутрь, тщательно переступая через щепки.
Вот интересно, все некроманты в гости приходят, выбивая двери? Или именно этот просто неаккуратно постучался?
Анре сидел в кресле – бледный, нервный, но злой как черт. Управленец наградил девушку тяжелым взглядом и кивнул, поторапливая.
