Мария Милюкова.
Мечты сбываются зимой.
– Ту-узик, иди сюда-а, – заунывно позвала я, подумала и зачем-то добавила. – Цыпа, цыпа, цыпа…
Незнакомый продрогший пес ошалел от моей наглости и коротко тявкнул, в корне несогласный со столь обидным сравнением. Я осмотрела сосиску, которую уже минут десять пыталась скормить незнакомой собаке, и совестливо вздохнула: такое и я бы не стала кушать. Но до зарплаты еще минимум две недели, а до Нового года – три дня, так что выбирать не приходится.
– Я тебя накормить пытаюсь! Не будешь есть – замерзнешь. Понял меня, хвостатый?
Хвостатый, может, и понял, но подходить не торопился: переступал лапами, водил черным носом, но и шага навстречу не сделал.
– Ну и ладно, – непонятно почему расстроилась я и кинула соевый деликатес на снег. – Ухожу. А ты ешь!
– Тяв, – согласился со мной пес, дождался, пока я удалюсь на несколько шагов, и с жадностью накинулся на сосиску. Он ее даже не жевал, проглотил и как-то обиженно вытаращился мне вслед.
Мало? Понимаю.
Пока пробиралась по протоптанной в снегу колее, так и чувствовала спиной осуждающий собачий взгляд:
– Не смотри на меня так. Больше у меня ничего нет. Не всем смазливым мордашкам перепадает мясо, иногда это обычная сосиска. Такова жизнь, дружок.
– Но все равно спасибо! – откликнулся пёс.
Я вздрогнула и остановилась, судорожно вспоминания всех родственников аж до пятого колена: шизофрении вроде бы ни у кого не было, психозов тоже. Хотя-а, если подумать, все бухгалтеры немного с приветом, иначе ни за что не выдержишь дни напролет таращиться на цифры и раскладывать их по столбикам. А я очень-очень трудолюбивый бухгалтер.
Пришлось обернуться. Больше для того, чтобы удостовериться в собственной невменяемости.
– Спасибо, что прикармливаешь Камаза, – добавил мужчина, улыбнулся и присел, похлопывая пса по загривку. Я уставилась на незнакомца, раскладывая по местам пазл неловкой встречи. – Он еще не привык к дому, сбегает и попрошайничает. Да, парень?
Камаз встрепенулся, негромко гавкнул и судорожно растянулся у ног молодого человека, подставив под затянутую в перчатку руку голое пузо. Собаку заметно трясло: то ли от холода, то ли от ужаса, что его сейчас за ту сожранную впопыхах сосиску четвертуют на месте.
Я с подозрением уставилась на незнакомца. Довольно красивый у пёселя хозяин: правильные черты лица, прямой взгляд, белозубая улыбка. Немного тощеват, но сейчас это, вроде как, модно. Пальто сшито на заказ, короткие волосы уложены набок – очередной мажор с глянцевой обложки.
– Ваша собака? – на всякий случай уточнила я.
Кто знает этих богатеев!? Может у них из развлечения – пытки животных!?
– Уже две недели, – улыбнулся незнакомец. – С приюта взял. Но Камаз у нас парень своенравный: как по расписанию раз в три дня сбегает и по помойкам рыщет.
– Гав! – подтвердил пес и с такой любовью уставился на хозяина, что у меня дух перехватило.
Всё, пришла пора заводить кошек! Девушка я свободная, отношений в ближайшие лет сто не предвидится, потому пришло время следовать традициям и обложить себя котиками по самую макушку.
– Ну, удачи тебе, Камаз, – я развернулась и снова потопала по тропинке, сгибаясь под тяжестью пакета и куртки, которую в народе было принято называть «дутышем»: жуткая мешковатая штука, но теплая, а большего и не надо.
– Я могу угостить тебя кофе? – крикнул мне в спину мажор.
– Гав? – с тем же любопытством поинтересовался Камаз.
– С собакой в кафе не пустят, – я продолжила ковылять через снег, иногда оборачиваясь в сторону странной парочки. – А морозить пса еще больше не стоит.
– А если мы тебя до дома проводим? – Парень уверенно потопал за мной. Пес извернулся, вскочил на лапы и с непонятной радостью потрусил следом.
– Мне недалеко.
Я перехватила пакет, поскользнулась и чуть не завалилась в сугроб. Кто же так чистит тропинки? Руки бы пообрывать тому кудеснику с лопатой!
– Да нам не трудно.
– Гав!
Я выбралась на тротуар, обошла нехилый такой сугроб (вроде как под ним должна стоять клумба) и завернула за угол дома. До моего подъезда оставалось меньше двадцати шагов, а странная парочка так и шла за мной по пятам.
– Камаз, у тебя очень настырный хозяин, – насупилась я. – Скажи ему, чтобы отстал.
– Гав? – собака обогнала меня уже у подъезда и бухнулась на тропинку, перегородив дорогу. Большие уши встали торчком, хвост забарабанил по сугробу. Серую спину тут же запорошило снегом.
– Камаз, скажи доброй девушке, что хозяин не отстанет, пока она не согласится выпить с ним кофе, – не остался в долгу парень. – Меня, кстати, Антоном зовут.
– Антон, идите в баню! – С чувством выпалила я, подмигнула псу и нырнула в парадную, захлопнув за собой дверь.
Зима пришла в Питер с неделю назад. Снег укрыл дороги и деревья, а мороз, казалось, вытянул из города всю влагу. Снежинки лениво танцевали в воздухе как огромные белые мухи и неторопливо опускались в пуховую перину сугробов. Мне нравилась такая погода: безветренная, тихая. Люди спешили по своим делам, но все равно находили время улыбнуться криво слепленному в сквере снеговику или помочь подтолкнуть увязшее в сугробе авто.
Я завалилась в квартиру, скинула сапоги и прошла на кухню.
Надо же, – Антошка. Правильный такой, весь из себя положительный. Вон, даже собаку из приюта взял. Эх, о таких мужчинах только мечтать и остается: внешность у меня среднестатистическая, ум – посредственный, усидчивости – ноль. Я каждый раз волком вою при виде отчетов и счетов. Хорошо хоть, сотрудникам зарплату Вера Павловна начисляет, а то я бы точно…
Звонок в дверь заставил подпрыгнуть. Ко мне настолько редко заглядывали гости, что я в принципе забыла о существовании этой адовой машины.
– Кто та-ам? – манерно поинтересовалась я, бросив покупки на стол и прильнув к глазку. Площадка была пуста. Что за шутки?
– Гав! – ответили из-за двери голосом Камаза и мне поплохело: маньяк, преследователь, хам! И это я отнюдь не о собаке!
– Бани тут нет, – ляпнула я первое, что пришло на ум, подумала и добавила. – Сосисок тоже.
– Гав! – не согласился со мной пес и остервенело заработал лапами, сдирая с двери дерматиновую обшивку.
– Иди отсюда! Фу! Нельзя!
На мои праведные крики Камаз не обращал никакого внимания, полностью сосредоточившись на проделывании лаза. Я прикинула, что расходы по ремонту мне не по карману и распахнула дверь.
– Иии, – радостно провизжал пес и пулей влетел в квартиру.
Я осмотрела площадку и лестничный пролет, но хозяина собаки не заметила. Странно. Ну не сам же пес в дверь позвонил!?
– Стоять! – Отмерла я и бросилась на кухню вслед за пушистым хвостом. – Назад, Камаз! Нельзя! Фу, фу, фу….
Поздно! Оставшиеся сосиски исчезли в пасти пёселя с удивительной скоростью. С такой жадностью ел разве что только наш охранник Паша. Но ему было простительно: Паша увлекался бодибилдингом, и сейчас у него как раз была фаза откорма. Приятная, к слову, фаза: жри что хочешь и когда хочешь с одним условием – обязательно надо толстеть. А потом полгода умирать на тренажерах, чтобы жир превратился в мышцы, но это уже мелочи.
– Ну, во-от, – с чувством протянула я и без сил опустилась на стул. – Это был мой ужин.
Камаз прижал уши к башке и коротко рыкнул: то ли извинился, то ли поблагодарил за перекус.
– Пожалуйста, – я выбрала второй вариант и уныло заглянула в пакет: батон, майонез и пачка макарон – прелестный набор продуктов.
В этом месяце зарплату задержали. Снова. Директор похлопала свеженарощенными ресницами и с наигранной грустью прощебетала, что она тут не причем, что во всем виноваты банки, переводы и случай, потому деньги можно ждать только в начале января. Но там праздники, значит, лучше настроиться на седьмое число, а лучше – на десятое. Но уж четырнадцатого точно переведут. А то, что накануне она купила билеты на Мальдивы и обсуждала по телефону, как она хитро обвела нас вокруг пальца, – это мелочи.
– Гав? – поинтересовался Камаз и положил огромную голову мне на колени. Я потрепала пса за ушами и вздохнула: ничего, прорвемся. Подумаешь – Новый год. Я уже лет пять его не встречаю. Вот как в эту фирму бухгалтером устроилась, так и не встречаю. А уволиться духу не хватает. Сначала надо другую работу найти, а когда это сделать, если по двенадцать часов сидишь за отчетами!?
Собакен завозился у моих ног и тяжело бухнулся на бок, выставив в проходе круглее брюхо.
– Налопался? – Улыбнулась я. – К Антошке своему пойдешь?
Пес прикрыл глаза, вывалил язык на пол и, счастливо вздохнув, сонно засопел. Видимо, не пойдет. Ну и ладно.
Вечер наступил быстро. Воздух посерел, на улице зажглись фонари. Я улеглась на кровать и с любопытством уставилась в экран телефона. Вот интересно, у благородного со всех сторон Антона есть странички в соцсетях? Думаю, да. Надо же выставлять напоказ свои вечеринки и дорогущие машины.
– Дзы-ынь! – разразился длинной нудной трелью дверной звонок.
– Гав!? – лениво отозвался с кухни Камаз.
– О! – удивилась я. То месяцами ни одного гостя, то за вечер сразу два. И кого принесло на этот раз?
Я распахнула дверь и сотворила на лице самый непрезентабельный оскал, на который была способна:
– Баня вниз по улице.
– А моя собака здесь, – с убийственной убежденностью ответил Антон и уверенно шагнул через порог, отгораживаясь от меня пузатыми бумажными пакетами. Я такие только по телевизору видела, в мелодрамах. И обычно из них призывно торчали пучки зеленого лука и связка бананов.
Пришлось посторониться. Рот я закрыла только после того, как мажор скинул с ног ботинки и уверенно прошел на кухню. Камаз приветливо взвизгнул и тут же закрутился волчком, снося хвостом стул.
– Сидеть, мальчик, – пробубнил Антон и более уверенно крикнул. – А где у тебя тарелки?
– «У Вас», – я захлопнула дверь и понеслась на кухню с твердым намерением выгнать нахала взашей. – Зачем вам тарелки? Уходите!
– Не могу, – растерянно огляделся мажор, наугад открыл дверцу шкафа и щелкнул пальцами. – Вот же они!
Из пакетов показался слюновырабатывающий набор: колбаса, сыр, коробка с суши, зелень (я же говорила!), мандарины и бутылка чего-то алкогольного.
– Бокалы у тебя есть?
– У меня есть скалка, – с угрозой в голосе прошипела я. – И большой опыт битья нахалов по голове.
– Камаз, где бокалы?
Камаз не понял вопроса: заскулил и тявкнул, припав на передние лапы.
– Погуляешь с ним?
Он наглости Антона я потеряла дар речи: мажор вел себя настолько уверенно, будто уже вечность жил в этой квартире и столько же знал меня.
– Только у него ошейника нет, – он просмотрел на свет бокал и поставил его на стол. – Десять минут погуляйте, а я пока стол накрою.
– Чё это? – совершенно по-идиотски поинтересовалась я, но Камаз уже уверенно таранил меня в сторону двери. – Вы сговорились что ли? Я в полицию сейчас позвоню!
– Хорошая идея, но знакомство с родителями лучше отложить на завтра, – лучезарно улыбнулся мажор и выудил из пакета гирлянду. – Елка где?
Я с трудом удержалась, чтобы не срифмовать ответ, и выскочила на лестничную площадку, в последнюю секунду выхватив с крючка куртку. Камаз с радостным воем помчался вниз, заваливаясь на поворотах и цокая когтями.
Дурдом!
Гуляли мы результативно: собака пропахивала в сугробах колеи, я топталась под окнами своей квартиры и с нарастающим беспокойством посматривала на передвигающуюся за занавесками тень. А ну как этот Антон – мошенник? Или убийца? Или маньяк? А я-то глупая, не только в квартиру его пустила, но еще и пошла с его собачкой гулять. Стокгольмский синдром в действии!
– Хватит! – разозлилась я и уверенно залетела в парадную. Камаз чудом успел заскочить в закрывающуюся дверь, – чуть хвост не прищемил. Но на второй этаж он забежал быстрее меня и тут же нетерпеливо заскулил. На секунду, всего на секунду, я вдруг осознала, насколько приятно спешить домой после прогулки с собакой, когда тебя дома ждет симпатичный мужик. Эх… Написать что ли письмо деду Морозу и положить в морозилку как в детстве? Так, мол, и так, пошли мне, дедушка, жениха хорошего. Я была послушной девочкой весь год. Да что там год, все пять лет!
Я открыла дверь (Камаз тут же протиснулся в квартиру мимо меня и промчался на кухню), скинула куртку, прошла за псом, сожалея, что не держу на тумбочке у входа нож (исправлю эту ошибку – положу сразу два!) и растерянно замерла.
– С Новым годом! – заулыбался Антон, протянув мне бокал (судя по веселым пузырькам) с шампанским.
– Три дня еще, – неуверенно протянула я, осматривая и мажора и кухню. – Вроде бы.
Раскинувшаяся на все окно гирлянда весело мигала яркими огоньками. На столе стояли тарелки с мясными и овощными нарезками, фруктами и сыром. Суши блестели рыбными спинками, в разлитом по пиалам соевом соусе отражались огоньки зажженных свечей.
Антон (одетый в брюки и потрясающую черную шелковую рубашку) поправил красный колпак эльфа, усмехнулся в белую искусственную бороду и водрузил на Камаза ободок с оленьими рогами, на которых мило позвякивали колокольчики. Пес испуганно замер, скосил глаза на странный головной убор, но скидывать красоту не стал.
– Даже не знаю, наорать на тебя или поблагодарить, – прошептала я, сраженная гостеприимством. – Если бы я твоей собаке две сосиски скормила, ты бы мне машину подарил?
– На острова отправил, – серьезно ответил парень и силой всучил мне бокал. – С Новым годом?
Я залпом выпила содержимое и закашлялась: пузырьки ударили в нос. Из глаз покатились слезы.
– Спасибо за угощения, но я этого не просила. Потому, – я поставила бокал на стол и махнула рукой в сторону выхода. – Приятно было познакомиться.
– И мне. Очень! – лучезарно улыбнулся Антон и по-хозяйски развалился на стуле. Уходить он не собирался. Камаз и вовсе являл собой рогатую мраморную статую.
– Уходи!
– Не могу. Ты спасла от голодной смерти моего друга.
– Он не умирал! – с досадой завопила я.
– Теперь мы этого узнать не сможем. Камаз?
– Тя-ав? – осторожно поинтересовался пес, скосив глаза на хозяина.
– Ты же не умирал? Вот видишь! – победно заключил мажор.
– Его сейчас удар хватит. Сними с него рога!
– Хорошо, – легко согласился Антон и снова подлил в мой бокал шампанское. – У тебя телевизор есть? А то скоро триатлон.
– Рога! – напомнила я, но, не дождавшись никакой ответной реакции, сама стянула их с собаки. – Телевизор есть, антенны нет. Так что иди смотреть свой триатлон домой.
– Плохо, – покачал головой Антон. – Как мы будем тут жить? Предлагаю или купить новый телевизор, или переехать ко мне.
– Гав?
Мне тоже захотелось залаять, но я сдержалась.
– Ты фильмов пересмотрел? Он же Гоша, он же Гога…
– Кто? – нахмурился Антон. – Что за мужик?
– А свадьба когда? Дня через три? – я уперла руки в бока и даже усмехнулась. – Такой древний подкат, что даже не смешно.
Мажор провернул в руках бокал, нахмурился, глянул на Камаза и выпалил:
– Ничего не понял. Ты хочешь выйти за меня под бой курантов? Романтично, ничего не скажешь, но пышной свадьбы не получится – времени мало. Но мы можем просто расписаться, а покутить, допустим, через пару недель. Можем здесь, можем на острова махнуть…
– Антон, ты чуть ненормальный, да?
– Почему?
– Даже не знаю, – я указала пальцем на стол. – Завалился ко мне домой…кстати, а как ты узнал, где я живу?
Мечты сбываются зимой.
– Ту-узик, иди сюда-а, – заунывно позвала я, подумала и зачем-то добавила. – Цыпа, цыпа, цыпа…
Незнакомый продрогший пес ошалел от моей наглости и коротко тявкнул, в корне несогласный со столь обидным сравнением. Я осмотрела сосиску, которую уже минут десять пыталась скормить незнакомой собаке, и совестливо вздохнула: такое и я бы не стала кушать. Но до зарплаты еще минимум две недели, а до Нового года – три дня, так что выбирать не приходится.
– Я тебя накормить пытаюсь! Не будешь есть – замерзнешь. Понял меня, хвостатый?
Хвостатый, может, и понял, но подходить не торопился: переступал лапами, водил черным носом, но и шага навстречу не сделал.
– Ну и ладно, – непонятно почему расстроилась я и кинула соевый деликатес на снег. – Ухожу. А ты ешь!
– Тяв, – согласился со мной пес, дождался, пока я удалюсь на несколько шагов, и с жадностью накинулся на сосиску. Он ее даже не жевал, проглотил и как-то обиженно вытаращился мне вслед.
Мало? Понимаю.
Пока пробиралась по протоптанной в снегу колее, так и чувствовала спиной осуждающий собачий взгляд:
– Не смотри на меня так. Больше у меня ничего нет. Не всем смазливым мордашкам перепадает мясо, иногда это обычная сосиска. Такова жизнь, дружок.
– Но все равно спасибо! – откликнулся пёс.
Я вздрогнула и остановилась, судорожно вспоминания всех родственников аж до пятого колена: шизофрении вроде бы ни у кого не было, психозов тоже. Хотя-а, если подумать, все бухгалтеры немного с приветом, иначе ни за что не выдержишь дни напролет таращиться на цифры и раскладывать их по столбикам. А я очень-очень трудолюбивый бухгалтер.
Пришлось обернуться. Больше для того, чтобы удостовериться в собственной невменяемости.
– Спасибо, что прикармливаешь Камаза, – добавил мужчина, улыбнулся и присел, похлопывая пса по загривку. Я уставилась на незнакомца, раскладывая по местам пазл неловкой встречи. – Он еще не привык к дому, сбегает и попрошайничает. Да, парень?
Камаз встрепенулся, негромко гавкнул и судорожно растянулся у ног молодого человека, подставив под затянутую в перчатку руку голое пузо. Собаку заметно трясло: то ли от холода, то ли от ужаса, что его сейчас за ту сожранную впопыхах сосиску четвертуют на месте.
Я с подозрением уставилась на незнакомца. Довольно красивый у пёселя хозяин: правильные черты лица, прямой взгляд, белозубая улыбка. Немного тощеват, но сейчас это, вроде как, модно. Пальто сшито на заказ, короткие волосы уложены набок – очередной мажор с глянцевой обложки.
– Ваша собака? – на всякий случай уточнила я.
Кто знает этих богатеев!? Может у них из развлечения – пытки животных!?
– Уже две недели, – улыбнулся незнакомец. – С приюта взял. Но Камаз у нас парень своенравный: как по расписанию раз в три дня сбегает и по помойкам рыщет.
– Гав! – подтвердил пес и с такой любовью уставился на хозяина, что у меня дух перехватило.
Всё, пришла пора заводить кошек! Девушка я свободная, отношений в ближайшие лет сто не предвидится, потому пришло время следовать традициям и обложить себя котиками по самую макушку.
– Ну, удачи тебе, Камаз, – я развернулась и снова потопала по тропинке, сгибаясь под тяжестью пакета и куртки, которую в народе было принято называть «дутышем»: жуткая мешковатая штука, но теплая, а большего и не надо.
– Я могу угостить тебя кофе? – крикнул мне в спину мажор.
– Гав? – с тем же любопытством поинтересовался Камаз.
– С собакой в кафе не пустят, – я продолжила ковылять через снег, иногда оборачиваясь в сторону странной парочки. – А морозить пса еще больше не стоит.
– А если мы тебя до дома проводим? – Парень уверенно потопал за мной. Пес извернулся, вскочил на лапы и с непонятной радостью потрусил следом.
– Мне недалеко.
Я перехватила пакет, поскользнулась и чуть не завалилась в сугроб. Кто же так чистит тропинки? Руки бы пообрывать тому кудеснику с лопатой!
– Да нам не трудно.
– Гав!
Я выбралась на тротуар, обошла нехилый такой сугроб (вроде как под ним должна стоять клумба) и завернула за угол дома. До моего подъезда оставалось меньше двадцати шагов, а странная парочка так и шла за мной по пятам.
– Камаз, у тебя очень настырный хозяин, – насупилась я. – Скажи ему, чтобы отстал.
– Гав? – собака обогнала меня уже у подъезда и бухнулась на тропинку, перегородив дорогу. Большие уши встали торчком, хвост забарабанил по сугробу. Серую спину тут же запорошило снегом.
– Камаз, скажи доброй девушке, что хозяин не отстанет, пока она не согласится выпить с ним кофе, – не остался в долгу парень. – Меня, кстати, Антоном зовут.
– Антон, идите в баню! – С чувством выпалила я, подмигнула псу и нырнула в парадную, захлопнув за собой дверь.
Зима пришла в Питер с неделю назад. Снег укрыл дороги и деревья, а мороз, казалось, вытянул из города всю влагу. Снежинки лениво танцевали в воздухе как огромные белые мухи и неторопливо опускались в пуховую перину сугробов. Мне нравилась такая погода: безветренная, тихая. Люди спешили по своим делам, но все равно находили время улыбнуться криво слепленному в сквере снеговику или помочь подтолкнуть увязшее в сугробе авто.
Я завалилась в квартиру, скинула сапоги и прошла на кухню.
Надо же, – Антошка. Правильный такой, весь из себя положительный. Вон, даже собаку из приюта взял. Эх, о таких мужчинах только мечтать и остается: внешность у меня среднестатистическая, ум – посредственный, усидчивости – ноль. Я каждый раз волком вою при виде отчетов и счетов. Хорошо хоть, сотрудникам зарплату Вера Павловна начисляет, а то я бы точно…
Звонок в дверь заставил подпрыгнуть. Ко мне настолько редко заглядывали гости, что я в принципе забыла о существовании этой адовой машины.
– Кто та-ам? – манерно поинтересовалась я, бросив покупки на стол и прильнув к глазку. Площадка была пуста. Что за шутки?
– Гав! – ответили из-за двери голосом Камаза и мне поплохело: маньяк, преследователь, хам! И это я отнюдь не о собаке!
– Бани тут нет, – ляпнула я первое, что пришло на ум, подумала и добавила. – Сосисок тоже.
– Гав! – не согласился со мной пес и остервенело заработал лапами, сдирая с двери дерматиновую обшивку.
– Иди отсюда! Фу! Нельзя!
На мои праведные крики Камаз не обращал никакого внимания, полностью сосредоточившись на проделывании лаза. Я прикинула, что расходы по ремонту мне не по карману и распахнула дверь.
– Иии, – радостно провизжал пес и пулей влетел в квартиру.
Я осмотрела площадку и лестничный пролет, но хозяина собаки не заметила. Странно. Ну не сам же пес в дверь позвонил!?
– Стоять! – Отмерла я и бросилась на кухню вслед за пушистым хвостом. – Назад, Камаз! Нельзя! Фу, фу, фу….
Поздно! Оставшиеся сосиски исчезли в пасти пёселя с удивительной скоростью. С такой жадностью ел разве что только наш охранник Паша. Но ему было простительно: Паша увлекался бодибилдингом, и сейчас у него как раз была фаза откорма. Приятная, к слову, фаза: жри что хочешь и когда хочешь с одним условием – обязательно надо толстеть. А потом полгода умирать на тренажерах, чтобы жир превратился в мышцы, но это уже мелочи.
– Ну, во-от, – с чувством протянула я и без сил опустилась на стул. – Это был мой ужин.
Камаз прижал уши к башке и коротко рыкнул: то ли извинился, то ли поблагодарил за перекус.
– Пожалуйста, – я выбрала второй вариант и уныло заглянула в пакет: батон, майонез и пачка макарон – прелестный набор продуктов.
В этом месяце зарплату задержали. Снова. Директор похлопала свеженарощенными ресницами и с наигранной грустью прощебетала, что она тут не причем, что во всем виноваты банки, переводы и случай, потому деньги можно ждать только в начале января. Но там праздники, значит, лучше настроиться на седьмое число, а лучше – на десятое. Но уж четырнадцатого точно переведут. А то, что накануне она купила билеты на Мальдивы и обсуждала по телефону, как она хитро обвела нас вокруг пальца, – это мелочи.
– Гав? – поинтересовался Камаз и положил огромную голову мне на колени. Я потрепала пса за ушами и вздохнула: ничего, прорвемся. Подумаешь – Новый год. Я уже лет пять его не встречаю. Вот как в эту фирму бухгалтером устроилась, так и не встречаю. А уволиться духу не хватает. Сначала надо другую работу найти, а когда это сделать, если по двенадцать часов сидишь за отчетами!?
Собакен завозился у моих ног и тяжело бухнулся на бок, выставив в проходе круглее брюхо.
– Налопался? – Улыбнулась я. – К Антошке своему пойдешь?
Пес прикрыл глаза, вывалил язык на пол и, счастливо вздохнув, сонно засопел. Видимо, не пойдет. Ну и ладно.
Вечер наступил быстро. Воздух посерел, на улице зажглись фонари. Я улеглась на кровать и с любопытством уставилась в экран телефона. Вот интересно, у благородного со всех сторон Антона есть странички в соцсетях? Думаю, да. Надо же выставлять напоказ свои вечеринки и дорогущие машины.
– Дзы-ынь! – разразился длинной нудной трелью дверной звонок.
– Гав!? – лениво отозвался с кухни Камаз.
– О! – удивилась я. То месяцами ни одного гостя, то за вечер сразу два. И кого принесло на этот раз?
Я распахнула дверь и сотворила на лице самый непрезентабельный оскал, на который была способна:
– Баня вниз по улице.
– А моя собака здесь, – с убийственной убежденностью ответил Антон и уверенно шагнул через порог, отгораживаясь от меня пузатыми бумажными пакетами. Я такие только по телевизору видела, в мелодрамах. И обычно из них призывно торчали пучки зеленого лука и связка бананов.
Пришлось посторониться. Рот я закрыла только после того, как мажор скинул с ног ботинки и уверенно прошел на кухню. Камаз приветливо взвизгнул и тут же закрутился волчком, снося хвостом стул.
– Сидеть, мальчик, – пробубнил Антон и более уверенно крикнул. – А где у тебя тарелки?
– «У Вас», – я захлопнула дверь и понеслась на кухню с твердым намерением выгнать нахала взашей. – Зачем вам тарелки? Уходите!
– Не могу, – растерянно огляделся мажор, наугад открыл дверцу шкафа и щелкнул пальцами. – Вот же они!
Из пакетов показался слюновырабатывающий набор: колбаса, сыр, коробка с суши, зелень (я же говорила!), мандарины и бутылка чего-то алкогольного.
– Бокалы у тебя есть?
– У меня есть скалка, – с угрозой в голосе прошипела я. – И большой опыт битья нахалов по голове.
– Камаз, где бокалы?
Камаз не понял вопроса: заскулил и тявкнул, припав на передние лапы.
– Погуляешь с ним?
Он наглости Антона я потеряла дар речи: мажор вел себя настолько уверенно, будто уже вечность жил в этой квартире и столько же знал меня.
– Только у него ошейника нет, – он просмотрел на свет бокал и поставил его на стол. – Десять минут погуляйте, а я пока стол накрою.
– Чё это? – совершенно по-идиотски поинтересовалась я, но Камаз уже уверенно таранил меня в сторону двери. – Вы сговорились что ли? Я в полицию сейчас позвоню!
– Хорошая идея, но знакомство с родителями лучше отложить на завтра, – лучезарно улыбнулся мажор и выудил из пакета гирлянду. – Елка где?
Я с трудом удержалась, чтобы не срифмовать ответ, и выскочила на лестничную площадку, в последнюю секунду выхватив с крючка куртку. Камаз с радостным воем помчался вниз, заваливаясь на поворотах и цокая когтями.
Дурдом!
Гуляли мы результативно: собака пропахивала в сугробах колеи, я топталась под окнами своей квартиры и с нарастающим беспокойством посматривала на передвигающуюся за занавесками тень. А ну как этот Антон – мошенник? Или убийца? Или маньяк? А я-то глупая, не только в квартиру его пустила, но еще и пошла с его собачкой гулять. Стокгольмский синдром в действии!
– Хватит! – разозлилась я и уверенно залетела в парадную. Камаз чудом успел заскочить в закрывающуюся дверь, – чуть хвост не прищемил. Но на второй этаж он забежал быстрее меня и тут же нетерпеливо заскулил. На секунду, всего на секунду, я вдруг осознала, насколько приятно спешить домой после прогулки с собакой, когда тебя дома ждет симпатичный мужик. Эх… Написать что ли письмо деду Морозу и положить в морозилку как в детстве? Так, мол, и так, пошли мне, дедушка, жениха хорошего. Я была послушной девочкой весь год. Да что там год, все пять лет!
Я открыла дверь (Камаз тут же протиснулся в квартиру мимо меня и промчался на кухню), скинула куртку, прошла за псом, сожалея, что не держу на тумбочке у входа нож (исправлю эту ошибку – положу сразу два!) и растерянно замерла.
– С Новым годом! – заулыбался Антон, протянув мне бокал (судя по веселым пузырькам) с шампанским.
– Три дня еще, – неуверенно протянула я, осматривая и мажора и кухню. – Вроде бы.
Раскинувшаяся на все окно гирлянда весело мигала яркими огоньками. На столе стояли тарелки с мясными и овощными нарезками, фруктами и сыром. Суши блестели рыбными спинками, в разлитом по пиалам соевом соусе отражались огоньки зажженных свечей.
Антон (одетый в брюки и потрясающую черную шелковую рубашку) поправил красный колпак эльфа, усмехнулся в белую искусственную бороду и водрузил на Камаза ободок с оленьими рогами, на которых мило позвякивали колокольчики. Пес испуганно замер, скосил глаза на странный головной убор, но скидывать красоту не стал.
– Даже не знаю, наорать на тебя или поблагодарить, – прошептала я, сраженная гостеприимством. – Если бы я твоей собаке две сосиски скормила, ты бы мне машину подарил?
– На острова отправил, – серьезно ответил парень и силой всучил мне бокал. – С Новым годом?
Я залпом выпила содержимое и закашлялась: пузырьки ударили в нос. Из глаз покатились слезы.
– Спасибо за угощения, но я этого не просила. Потому, – я поставила бокал на стол и махнула рукой в сторону выхода. – Приятно было познакомиться.
– И мне. Очень! – лучезарно улыбнулся Антон и по-хозяйски развалился на стуле. Уходить он не собирался. Камаз и вовсе являл собой рогатую мраморную статую.
– Уходи!
– Не могу. Ты спасла от голодной смерти моего друга.
– Он не умирал! – с досадой завопила я.
– Теперь мы этого узнать не сможем. Камаз?
– Тя-ав? – осторожно поинтересовался пес, скосив глаза на хозяина.
– Ты же не умирал? Вот видишь! – победно заключил мажор.
– Его сейчас удар хватит. Сними с него рога!
– Хорошо, – легко согласился Антон и снова подлил в мой бокал шампанское. – У тебя телевизор есть? А то скоро триатлон.
– Рога! – напомнила я, но, не дождавшись никакой ответной реакции, сама стянула их с собаки. – Телевизор есть, антенны нет. Так что иди смотреть свой триатлон домой.
– Плохо, – покачал головой Антон. – Как мы будем тут жить? Предлагаю или купить новый телевизор, или переехать ко мне.
– Гав?
Мне тоже захотелось залаять, но я сдержалась.
– Ты фильмов пересмотрел? Он же Гоша, он же Гога…
– Кто? – нахмурился Антон. – Что за мужик?
– А свадьба когда? Дня через три? – я уперла руки в бока и даже усмехнулась. – Такой древний подкат, что даже не смешно.
Мажор провернул в руках бокал, нахмурился, глянул на Камаза и выпалил:
– Ничего не понял. Ты хочешь выйти за меня под бой курантов? Романтично, ничего не скажешь, но пышной свадьбы не получится – времени мало. Но мы можем просто расписаться, а покутить, допустим, через пару недель. Можем здесь, можем на острова махнуть…
– Антон, ты чуть ненормальный, да?
– Почему?
– Даже не знаю, – я указала пальцем на стол. – Завалился ко мне домой…кстати, а как ты узнал, где я живу?
