ГЛАВА 1 - Нежданные гости
Наклоняюсь, чтобы срезать тёмно-красный куст миоцы и чувствую приятный бархатистый аромат, который хочется вдохнуть поглубже.
Раз, два, три… кустик за кустиком. Снова и снова. Никто кроме меня так не обожает эту работу. Я часами могу копаться в оранжерее: ухаживать за растениями, наблюдать за их цветом. В эти моменты мои мысли, как бабочки из картонной коробки, улетают на свободу и порхают где-то в вышине. Естественная среда для таких как я, вдумчивых и даже в какой-то мере замкнутых в себе личностей. Бьюсь об заклад, в пансионе благородных империан, думают, что я не от мира сего, только молчат и улыбаются в ответ, не желая себя выдавать. К дихолу! Скоро из дальних полетов вернутся родители и мы вместе отправимся домой. Осталось всего — ничего, а пока буду доучиваться в пансионе и подрабатывать в оранжерее лаборантом.
Не замечаю, как заканчиваю обрабатывать целый ряд, но таких ещё два. Миоца — это типичное растение на планете Ланс, которое очень быстро отрастает, поэтому обрезку нужно проводить регулярно. Я никуда не тороплюсь и делаю это непринуждённо. На мне лёгкая белая футболка и бежевый комбинезон с несколькими карманами по бокам. В них можно положить секатор, перчатки и всякую ерунду. Лично для меня — очень удобно. Перед работой всегда укладываю свои ярко-рыжие волосы в пучок, чтобы не мешались. На мой взгляд получается слегка небрежно (не на бал же всё-таки). Иногда смеюсь над собой, что если бы меня такую увидел муж (к слову, у меня пока и жениха-то нет), он бы тут же завёл себе фаворитку, а может быть даже двух.
Аккуратно прохожу меж рядов, практически зарываясь в миоцу. Краем уха слышу, как открывается дверь в оранжерею и чьи-то звонкие шаги разносятся то в одну сторону, то в другую.
— Энари! Энари! Где ты? — кличет взволнованный мужской голос.
Я невольно вздрагиваю и понимаю, что он принадлежит симпатичному, но занудному технологу, руководящему моей работой.
Немного высунувшись из кустов, кричу в ответ, чтобы обозначить своё присутствие:
— Я здесь! — вряд ли технолог точно сможет определить моё место расположения, поэтому быстро вылезаю наружу и успеваю немного отряхнуться прежде, чем на горизонте появляется он, движущийся в мою сторону семимильными шагами.
Какой-то у него встревоженный вид, хотя чутьё подсказывает, что бояться мне нечего. Не я ли несколько месяцев подряд становилась лучшим ботаником в этой оранжерее? Сомневаюсь, что ко мне вообще будут претензии.
— Энари! Срочно! — импульсивно произносит запыхавшийся мужчина, останавливаясь передо мной.
— Что случилось? — удивлённо спрашиваю его, искренне недоумевая в чём дело.
Он на секунду переводит дух, протирает ладонью вспотевшее лицо и указывает на выход:
— Срочно бросай дела и возвращайся в пансион! Тебя там ждут!
Если до этого момента я была совершенно спокойна, то теперь меня как-будто ледяной водой окатили. Слова технолога побуждают во мне совершенно неопределенное чувство, мутирующее в тревожное состояние. Я начинаю тут же теряться в догадках и неуверенно переспрашивать:
— Как бросать дела…? Кто меня ждёт…?
Технолог меняется в лице, и на нём ясно читается осознание, что меня не так то просто оторвать от любимого дела.
— Со мной связались из пансиона, просили, чтобы я тебе это передал, как можно скорее, а ты ещё здесь!? — говорит он, буквально выпроваживая меня за плечи из оранжереи.
Я вовсе не упираюсь и согласна уйти с работы, но на всякий случай уточняю:
— Вы меня не уволили?
— Энари, я тебя всего лишь отпускаю домой. Приступишь к работе, как только решишь свои проблемы, — технолог выводит меня из оранжереи и закрывает за мной дверь на ключ-карту. — Всё, держи меня в курсе. Пока! — он разворачивается и торопливо уходит по своим делам.
Застыв на месте, провожаю его взглядом, а в голове выписывает пируэты только одно слово — «проблемы». Что или кто ждёт меня в пансионе — не известно. Явно не родители, они-то должны вернуться не раньше, чем через неделю. Как же порой сложно судить о том, чего не знаешь. Может мой успех на работе сыграл со мной злую шутку, став обыкновенной проблемой?
Так! Некогда мне разглагольствовать! Нужно быстро сменить одежду и захватить какие-нибудь лакомства для земульти. Он у меня очень привередливый и не будет скакать на предельной скорости без угощений. А так может быть повезёт добраться до пансиона хотя бы минут за пятнадцать.
Раньше я и подумать не могла, что жизнь состоит из тысячи мгновений, которых многие привыкли не замечать. Один взмах ресниц, и ты уже верхом на пушистом скакуне с фиолетовыми глазами и четырьмя парами лап, любимое занятие которого — лениво греться на мягкой траве под лучами Элдери. Скармливая милой зверушке любимые сладости, я наполняю его активной энергией, с помощью которой он мчится на всех парах прямо к порогу пафосного и надменного пансиона. Среди пролетающих мимо площадей и домов я уже вижу это характерное здание, похожее на хромированный брусок, увенчанный балкончиками с висячими садами бордовых оттенков.
Внутрь ведут автоматические раздвижные двери, за которыми меня встречает девушка-администратор с тонким планшетом в руках.
— Добрый день! Пожалуйста, назовите ваше имя.
— Энари Дил’рин, — говорю сходу, игнорируя приветственный ритуал.
— Благодарю вас! Приложите руку к валидатору, — снова обращается ко мне администратор.
Молча делаю то, о чём она меня просит, и после того, как на экране высвечивается зеленая улыбающаяся мордочка, прохожу через турникет. Администратор сосредоточенно вглядывается в планшет и как-будто мысленно не хочет отпускать меня, пока не донесёт важную информацию.
— Энари, кажется, в директорской вас ждут посетители, — говорит она, поднимая глаза и натягивая, продиктованную этическими нормами, улыбку.
— Хммм, крро! Спасибо, я в курсе! — отвечаю тем же и ухожу без оглядки.
Вызываю один из многочисленных в здании лифтов. Рядом со мной ещё несколько то ли посетителей, то ли студентов пансиона. Все они спешат по каким-то делам и каждому нужен определённый этаж. Жму на сто семнадцатый, потому что именно там заседает директор.
В мыслях всё туманится. Сердце скачет в груди, как ошпаренный земульти. Недоумеваю, что им от меня надо? Может я где-то оплошала? Вроде бы ничего особо не прогуливала, не считая нескольких раз, когда нужно было поработать в оранжерее, но я же отпрашивалась и меня всегда отпускали. А вдруг ко мне приехали устроители вселанской исторической викторины, которую я умудрилась провалить в прошлом месяце? Ведь они могут запросто настоять на моём отчислении из пансиона. Всё потому, что мне не легко даётся история Империи Объединённых территорий. Плохо запоминаю даты и фамилии. В одном вопросе вообще перепутала имена действующих императоров. Вместо Рон Отон ти’Дос с Милнара написала Рилас Эт ле’Адис с Лорепа. Короче — ДИХОЛ! Так, отставить панику! Ещё даже в кабинет не вошла, а уже выписала себе смертный приговор. Глубокий вдох, выдох, вдох, выдох…
Лифт очень плавно подымается на сто семнадцатый этаж. Стою перед дверями и вижу своё отражение. Чуть растрепанные волнистые локоны ниспадают на бледноватое веснушчатое лицо с лёгким румянцем от волнения. Среди сотни голов с одинаковыми бордовыми волосами меня выдаст пара ярко-золотистых глаз. В моей худой на исторические события памяти откладываются порой странные воспоминания, и одно из них про то, как незнакомый человек, кажется с планеты Земля, сказал, что меня поцеловало Солнце. До сих пор не знаю, что это значит. Может когда-нибудь кто-то объяснит?
Двери лифта открываются, и я выхожу на этаже, где оказаться обычно считается плохой приметой. Следую налево в зеркальный коридор, попутно читая надписи на матовых дверях. Нужный кабинет находится в самом конце. Я останавливаюсь на мгновение перед тем, как войти, и ещё раз делаю глубокий вдох, закрыв глаза. Неожиданно дверь начинает сдвигаться (возможно под воздействием телекинеза). Внутри замечаю сидящего за столом директора с генеральскими усами, который за мной наблюдает. Он любезно приглашает меня войти и занять место в черном кресле кубической формы.
Мелкими шажками, как-бы виновато, пробираюсь в кабинет, затем скромно присаживаюсь и, как мышка, лепечу слово «здравствуйте». Чуть озираюсь по сторонам, цепляясь за виды из панорамных окон, выходящих на цветущие парки в центре города. Они немного меня успокаивают.
— Хорошо, что вы пришли, — мягким тоном произносит директор, сложив руки в замок. — Я должен донести до вас нелегкую весть, которую даже мне было больно осознать, но я верю, что вы найдёте в себе мужество, принять это с чистым сердцем, Энари.
Я напрягаюсь ещё чуть сильнее. Кисти непроизвольно сжимаются в кулачки, и впиваются длинными ногтями в ладони.
— Я не понимаю, — тихонько отвечаю.
— Энари, ваши родители и остальной экипаж космического лайнера, принадлежащего компании «Ицейл», бесследно исчезли недалеко от границ Объединённых территорий. Мезззат…, — директор опускает взгляд и от наплыва чувств умолкает.
Ситуация оказалась куда серьёзнее, чем я предполагала. Она затрагивает не просто какой-то аспект моей жизни, а переворачивает всё с ног на голову, опустошает мой внутренний мир, как пламя дракона, выжигающее целое поселение до тла.
Сижу, не могу прийти в себя. Невольно прислоняю руки к губам и шепчу:
— Бесследно исчезли? Значит я больше их никогда не увижу?
— Мне очень жаль, Энари, — сочувственно произносит директор. Видно, что он хочет меня утешить, но добавить ему нечего.
— А поиски? — спрашиваю я, растирая слёзы по щекам.
— К сожалению, они не дали результатов, — хмуро отвечает он и с помощью телекинеза протягивает мне носовой платочек.
— Спасибо, вы очень добры, — высмаркиваясь, неожиданно вспоминаю об одном важном моменте, — мне сказали, что в пансионе меня ждут какие-то посетители?
— Торрп…, Энари! Вам назначили опекунов до наступления совершеннолетия, — директор учтиво провожает меня до комнаты, в которой ожидают господин и госпожа Дил’рин (по их собственным словам), якобы они приходятся мне очень пре-очень дальними родственниками.
Нас представляют друг другу, и я узнаю, что это дядя Арчель и тётя Никса. Честно говоря, не особо их припоминаю (не из-за того, что у меня дырявая память), просто наше первое знакомство состоялось в глубоком детстве, наверное, когда мне было лет пять. С тех пор мы больше не виделись, но в нашей семье о них периодически вспоминали.
В данный момент меня утешает одно обстоятельство: я точно знаю, что фамилию Дил’рин носят только порядочные империане, и мне кажется, что Арчель и Никса смогут обо мне позаботиться так, как хотели бы мама и папа (хотя я всей душой буду надеяться на их возвращение).
***
ГЛАВА 2 - Олуоловая кукла
Мы недавно вернулись из пансиона, и я ещё не успела разобрать чемодан, поэтому оставила его возле двери. Немного походив по комнате, я усаживаюсь на застеленную кровать (хотя раньше мама запрещала мне этого делать), скрестив ноги, как архаичный жрец. В этом доме всё напоминает мне о нашей семье: куда бы я не пошла, на какую стену бы не посмотрела, то семейный портрет, то мамина ваза, то ещё что-нибудь.
Тяжело осознавать, что в целом мире ты остался один. Каждый раз начинаешь прокручивать в голове эту мысль, и получается только хуже. Возникает страх перед неизвестностью, потому что больше не существует надёжной опоры, способной смягчить социальное давление. Ты оказываешься на перепутье судьбы, где нужно выбрать только верную дорогу, потому что неверная приведёт в ад.
В атмосфере опустелого дома мне становится душновато, и хочется приоткрыть окно, чтобы впустить немного свежего воздуха. Когда бодрящий ветерок начинает колыхать мои прядки, то я немного расслабляюсь. Ощущаю, как он чувственно гладит меня за плечи, успокаивает и нежно целует в шею.
— Энари, ты что-то сказала? — внезапно голос Никсы прерывает тишину, вытягивая меня из туманной бездны. Мысль оборвалась… Никса заглядывает в мою комнату мимоходом, видимо, желая завязать непринуждённый разговор.
— Нет, нет, ничего, — беспечно отвечаю ей (чтобы не навести никаких подозрений).
— Прости, не хотела тебя отвлекать, — скромничает Никса, отмахиваясь рукой.
«Но отвлекла!», — прозвучало где-то в глубине моего разума.
— Всё нормально, — старательно улыбаюсь ей в ответ, лишь бы перебить проснувшегося внутреннего демона.
— Можно войти? — спрашивает она, нащупав почву одобрения и стараясь внедриться ещё глубже.
«Пошла прочь! Нечего тебе здесь делать, старая крыса!», — снова заворчал настырный голосок, который меня уже немного достал.
— Конечно, какие ещё вопросы? — подбираю фразу внимательно, чтобы не ляпнуть (чужими устами) чего-нибудь лишнего.
— У тебя такая уютная спальня! Правда, когда я была в ней последний раз, она называлась ещё детской, — оглядывается Никса. — Помню, как мы подарили тебе красивую олуоловую куклу в бальном платье и шляпке. Ты очень радовалась этому подарку на день рождения.
Только она успела договорить, как я силой мысли открываю створку шкафа, и достаю из него ту самую олуоловую куклу, одетую в пышное бело-зеленое бархатное платье, расшитое цветами. На голове у нее ярко-красные волосы, а сверху надета широкополая шляпа, украшенная гипюровой лентой.
— Какая прееелесть! Она сохранилась!? — Никса от удивления хватается за грудь, затем берёт куклу в руки и стряхивает пыль с её кудрявых локонов. — Энари! Посмотри, да, она же так на тебя похожа!
«Эта старушенция обронила глаза? Скажи ей…, скажи ей…, скажи ей…, что она… ослепла!», — этот идиотский голосок начал отдаваться эхом и выедать мне мозг.
— Фовввул! Фовввул! Пойди прочь! — неожиданно выкрикиваю, сама того не замечая, в надежде, что он наконец-то замолчит.
— Энари??? — с недоумением смотрит на меня Никса, а я не совсем понимаю, что произошло и как ни в чём не бывало соглашаюсь с ней, потому что спорить со зрелой лансианкой, по-моему, бесполезно. Радость на лице Никсы меняется на нечто среднее между озадаченностью и неприязнью, — ладно, ты пока разбирай вещи, а потом приходи с нами ужинать, — она оставляет олуоловую куклу на кровати и уходит за дверь.
— Луит! — одобрительно говорю ей вслед, но в душе остаётся какой-то осадок, — «обидела я её что-ли?»
Благо этот мерзкий писклявый голосок на сегодня затих и не доставлял мне больше никаких неприятностей, в особенности, на ужине с опекунами.
Ночью мне снится сон, в котором всё как-будто окутано туманом. Я брожу по родному дому с лазерным фонариком в длинном белом платье, напоминающем ночную сорочку. Вдруг со всех сторон до меня начинает доноситься эхо. В нём я отчётливо различаю своё имя. Невольно шагаю в свою комнату на втором этаже и под зелёным светом фонарика вижу на кровати олуоловую куклу, кажется, в таком же одеянии, как у меня. Взяв её в руки, как когда-то в детстве, начинаю с ней радостно кружиться в танце. Неожиданно кукла вырастает в натуральную величину и сразу же оживает. Я будто смотрю на своё отражение в зеркале. Мы берёмся с ней за руки и продолжаем кружиться в хороводе. Она мне широко улыбается и говорит, что мы похожи как две капли воды из океана Ланса. Мой восторг не описать словами! Мы — вместе сёстры-близнецы! Но я чувствую, как-будто что-то не ладное.
