Вскоре её морда уткнулась в чернеющий ствол огромного дерева. Змея замерла на миг, будто бы принюхиваясь, а потом ещё более решительно начала взбираться наверх. Она медленно закручивалась, пробираясь всё выше, пока, наконец, не оказалась на обширной освещённой фонарями веранде. Шмыгнув в тень, змея затаилась, почувствовав приближающиеся шаги. Некто, стуча тяжёлыми сапогами, прошёл совсем близко. Затем скрипнула дверь, и раздалось подозрительное шипение, словно кто-то неумело пытался позвать к себе затаившуюся рептилию. Та послушно вползла в оставленную щель. Немного поплутав по тёмным коридорам, она, наконец, оказалась в просторной смутно освещённой спальне. Затхлый кисловатый запах невольно заставил её ноздри колыхаться. Пол был усыпан перьями, жёсткими и шершавыми, они неприятно касались чешуи, словно желая оцарапать. Ещё немного и змея достигла высокой кровати, с которой свешивалась бледная пожелтевшая рука. Пасть непроизвольно открылась, обнажая ядовитые клыки. Казалось, вот-вот произойдёт молниеносный бросок, но змея вновь остановилась и, словно раздумывая, едва заметно зашевелила глазами. Наконец, её взгляд уловил слабое движение занавески балдахина. Змея резко развернулась и поползла к столбику кровати, взобравшись на который, плюхнулась на ложе рядом с измученным лицом старика. Двойной язычок затрепетал рядом с пульсирующей жилкой на шее. Змея словно всматривалась, решаясь на что-то, а затем проскользнула под затылок и начала закручиваться вокруг шеи. Всё плотнее и плотнее. Сонный старик часто задышал, открыв рот, но змея только сильнее сжала его шею. Раздался предсмертный хрип, после которого тело застыло. Змея же, заметив это, поспешила исчезнуть в темноте. Она вновь наткнулась на чьи-то сапоги, оказавшись на веранде. И тут её подхватили и поднесли к краю парапета.
— Рассвет уже близко, — заметил знакомый мужской голос. — Нам стоит поторопиться!
С этими словами руки говорящего разжались, и змея полетела вниз, но, едва оказавшись в воздухе, из её тела вдруг выросли крылья, которые и понесли свою хозяйку куда-то в утренние сумерки.
«Это была не я!» — осознание кольнуло Рену, сменившись облегчением. И досматривая видение, её взгляд зацепился за оставшегося на веранде мужчину. Даже в тусклом свете алого фонаря она узнала его по тёмным струящимся волосам и резким чертам. Гволкхмэй! Впрочем, едва ли в этом стоило сомневаться. Но откуда в Долине драконеан летающая змея? Разве хоть кто-то, кроме демонов, в мире мог менять облик по собственному желанию? Рена не знала ответа, но Танец упорно тянул её в новую вереницу туманных образов и картин.
Улыбающийся младенец сидел на руках и весело тянулся к длинным красным волосам матери. Порой ему удавалось захватить прядку, и он радостно тянул её к себе или просто играл, перебирая маленькими пальчиками. Когда же ему это не удавалось, он начинал бойко сучить ножками, задевая маленькие колокольчики, что венчали стоявший рядом посох. Тихий мелодичный звон приводил его в восторг и словно дразнил, побуждая к новым милым шалостям. Лицо матери искрилось счастьем, но лишь на краткий миг, а потом, будто что-то разбило зеркальную гладь сложившейся картинки-мозаики, женщина вдруг предстала гневной фурией, пытающейся не дать забрать своего малыша появившемуся мужчине.
— Он мой! Мой! — оглушающе верещала она и тщетно цеплялась за крохотное тело, ускользающее из её рук.
Эти душераздирающие вопли ещё долго звенели в ушах Рены, хотя события перед глазами уже давно изменились.
Красноволосый мальчик лет пяти сидел на вершине холма и забавлялся с мелкими камушками. Взмахом руки он заставлял речную гальку подняться в воздух, словно это были легкие пёрышки, которые сами могли парить над землёй. И камни послушно выстраивались в хороводы и спирали, вертелись волчком и дёргались из стороны в сторону под замысловатые движения пальцев малыша. А тот смеялся и продолжал выдумывать всё новые затейливые комбинации.
— Вири! — Окликнули за спиной. Мальчик вздрогнул, и его послушные камешки безвольно рухнули вниз. — Опять ты здесь! — В мужском голосе явно читалась тревога. — Я же просил не уходить тебя из дома без предупреждения!
— Прости, папа! — Малыш вскочил на ноги и уже бежал навстречу высокому статному мужчине в синих одеяниях. Но не успел мальчик уткнуться в отцовские колени, как был подхвачен сильными руками и поднят высоко над землёй.
— Вири, сегодня слишком много облаков, — заметил мужчина, заставляя сына взглянуть в хмурые небеса.
— Я проверил, там не было драконов! — самоуверенно заявил малыш, но, увидев снисходительную улыбку отца, несколько сник и недовольно пробормотал: — Скоро же будет сильный дождь, никто не может летать в ливень!
— Драконы не боятся дождя, — покачав головой, сказал мужчина. — Ты должен быть внимателен и осторожен!
— Не волнуйся, папа! Я уже придумал, как буду защищать себя! — выдал мальчик и резким жестом поднял свои ручные камни. Прищёлкнув пальцами, он выстроил из них клин и подобно стреле пустил в сторону маячившей вдали березы. Камни стремительно понеслись к цели, намереваясь обрушиться на тонкий белый ствол, но так же внезапно остановились, подчинившись другой команде. Мужчине достаточно было только взглянуть на них, чтобы те зависли в воздухе.
— Ты делаешь успехи, Вири, — сказал он. — Но твоё оружие слишком слабое для дракона, позволь твоему отцу позаботиться о тебе! — с этими словами мужчина крепко обнял мальчишку и повернулся в направлении стоявшей неподалёку хижины. — Я уже приготовил тебе маленький подарок…
— Я могу двигать камни и гораздо больше этих, — обиженно добавил малыш, но вскоре от его недовольства ни осталось и следа. Мужчина накинул ему на шею серебристую цепочку с красивым тёмно-синим медальоном в виде звезды.
Рена никогда прежде не видела подобного знака, и Танец услужливо окружил её сотнями видений с похожим символом. Он красовался на фасадах зданий, книжных обложках, был отчеканен на кубках и ручках столовых приборов, виднелся в узорах на одежде и домашнем текстиле. В нём таилось нечто печальное и безысходное, отчего сердца предательски сжимались. Знак, принадлежащий исчезнувшему народу…
Мужчина в расшитых серебром одеяниях и похожим медальоном на шее нервно расхаживал по комнате. Рядом, у открытого окна, сидел другой мужчина. Его одежды были гораздо проще, но при этом от него исходила некая подавляющая сила. Мужчина с беспокойством смотрел в окно, где вдали, на пригорке, скакал маленький красноволосый мальчишка.
— Сколько ещё ты собираешься здесь отсиживаться, Руэдхи?! — вопросил богато одетый, всплеснув руками. — Наш мир рушится! Эти проклятые мятежные драконы совсем обезумели! Они жгут города! Слышишь?! Города! И не только свои, но и эльфийские, вампирские и даже наши!
— Я знаю. — Голос Руэдхи прозвучал глухо и невыразительно, что вызвало у его собеседника ещё больше негодования.
— Ты — Глава Гильдии! Разве не ты должен быть с нами, на передовой?! Кому как не тебе вдохновлять людей и волшебников на битвы! Изумрудное и Синее Крылья на нашей стороне, но нам всем нужен лидер, полководец, особенно сейчас. Ты же знаешь, что Дархинэль… — мужчина на миг запнулся, прежде чем смог продолжить: — Он убил старейшину О’хима, и провозгласил себя королём драконов! Королём! У драконов никогда не было короля!
— Это тоже мне известно, — едва слышно произнёс Руэдхи, опустив голову. Лицо его исказилось гримасой боли и невыразимых страданий. — Я больше не могу оставаться Главой Гильдии. Созовите Конклав и выберите другого!
— Что? Ты с ума сошёл?! — мужчина неистовствовал. Его глаза горели гневом и яростью, он так сильно жестикулировал, что казалось, вот-вот начнёт крушить всё вокруг.— Ты же сильнейший из всех кланов! Как ты можешь бросить нас в такое сложное время? Кто, кроме тебя ещё сможет противостоять сумасшествию Дархинэля?
— О’дара, — поправил Руэдхи. — Он теперь О’дар! — и, словно не замечая бешенства на лице собеседника, с горечью продолжил. — И моя жена с ним… Понимаешь? Я не могу воевать против неё!
— Зато она может! — фыркнул мужчина, уже не скрывая разочарования и презрения. — Теперь понятно, кто предал наши города огню. Проклятая Дэйми! Лучше бы ты опоил её любовным зельем, а не потакал прихотям. Тогда бы она от тебя и не сбежала. Не удивлюсь, если и тот щенок, — взгляд мужчины устремился в окно, где всё так же резвился красноволосый малыш, — вовсе не твой, а полукровка! И из-за него всё это и началось!
Но едва эти слова сорвались с губ, как мужчина схватился за горло и отчаянно пытался сделать вдох. Его лицо резко побелело, словно все краски разом отхлынули от него.
— Тебя это не касается! — Голос Руэдхи был подобен острому мечу, пронзающему тело. — Пошёл вон!
Этьен:
На зимний Одоред медленно и лениво спускалась ночь. Желтоликая пузатая Эрна, словно с неохотой, поднялась за серыми облаками и теперь кокетливо выглядывала из своего меняющегося укрытия. Этьен бродил туда-сюда по драконьему залу собраний, гулко стуча подошвами сапог. Он явно нервничал, поглядывая то в темнеющие небеса, то вдаль, на драконьи пещеры. Порой, завидев блеск алой чешуи, Этьен вздрагивал и решительно устремлялся в направлении дракона, но летевший резко сворачивал и исчезал из вида. Это ещё больше раздражало.
— Снова обознался! — прорычал себе под нос Этьен, в очередной раз проводив взглядом появившегося ящера. — Да где они?!
Он совершенно не понимал, что происходит. Ещё утром ему казалось, что план сложился вполне успешно. Касайрис собиралась в Храм Ловца Снов ближе к вечеру, где они должны были караулить её добычу, но сумерки всё сильнее сгущались, а демоница и Ториэль так и не появились. «Обманула!» — с гневом подумал Этьен, вспоминая насмешливое выражение на красивом лице Касайрис. И как только он мог ей поверить? Особенно в тот пространный мотив, что она произнесла: можно подумать, нелепая оговорка об истории для Шарльена и покровительствующей ему агни Марьярис, имела хоть какой-то вес! Эта парочка всё равно приукрашивала его приключения до такой степени, что Этьену порой с трудом удавалось узнать своё прошлое. В конце концов, романы принца Шарльена всего лишь глупые небылицы, созданные для потехи, а не официальная биография. Ощущая, как гнев закипает внутри, Этьен подошёл к краю посадочной площадки и взглянул в чернеющую пропасть, отделяющую зал собраний от драконьих пещер. Слишком далеко и опасно! Ему ни за что не выбраться отсюда самостоятельно. Зал словно нарочно был построен исключительно для тех, кто умел летать!
— Неужто подумываешь спрыгнуть? — Прозвучал насмешливый вопрос за спиной Этьена. Всё-таки они пришли! Этьен резко развернулся, чтобы взглянуть в лицо наглой демонице и подивиться на тёмный силуэт дракона, что приземлялся с поразительным изяществом, двигаясь совершенно бесшумно! С таким мастерством Ториэль мог легко появиться незамеченным где угодно, несмотря на свои огромные размеры!
— Почему так поздно? — не сдержался Этьен. — Разве мы не собирались организовывать засаду?
— И что нам сейчас мешает? — фыркнула Касайрис. — По-твоему было бы лучше прилететь средь бела дня на ярко-алом драконе к стоящему на вершине горы Храму?
Только сейчас Этьен осознал, что внешний вид Ториэля довольно сильно изменился. Чешуя была щедро вымазана в грязи, отчего тот казался абсолютно чёрным, почти сливаясь с окружающей темнотой. Ведь будь Ториэль без этой маскировки, то алый блеск выдал бы его ещё на подлёте. Этьен мысленно отругал себя за такой просчёт. Не иначе как повлияло снедающее его беспокойство! Уж слишком он поддался чувствам, совсем позабыв о таких простых вещах. Вот только уже подлетая к Храму, пришлось признать очевидное: они опоздали! Ещё издали Этьен заприметил над престранным, лишённым стен строением, скопление драконеан. Чуть позднее до его ушей донеслись отзвуки песни и лязг скрестившихся мечей. Над колыхающимся куполом разгорелся поединок: двое драконеан — светлый и темноволосый — бились в иступлённой битве. Остальные выстроились в круг, сомкнув который очертили своими телами арену для воздушного сражения. Налившаяся жёлтая луна, вошедшая в зенит, озаряла это действо, словно огромный фонарь со сцены для представлений. А там, внизу, среди колонн и колыхающихся тканей уже клубился красноватый туман. Пытаясь отыскать взглядом Марселу и Дамиана, Этьен едва успел заметить на полу скорчившегося мужчину, прежде чем того поглотила непроглядная алая мгла. Как бы не таращился Этьен в густеющий туман, он так и не смог разглядеть в нём хоть кого-то ещё. Даже твёрдо зная, что где-то здесь должна была быть Рена, ему не удалось отыскать её.
Растекающаяся пелена лишь поначалу казалась обычной, но стоило к ней приглядеться, как можно было увидеть закручивающиеся маленькие вихри. Некогда Этьен уже доводилось наблюдать нечто подобное, и его сердце предательски ёкнуло. Это без сомнения был Танец. Отчасти похожий на тот, что когда-то исполняли для них в Храме Полоза, там тоже завивался спиралями туман, скрывающий отточенные движения танцовщиц, и стоило только вдохнуть густого дыма, как в голову лезли непрошеные мысли и воспоминания, заставляя заново пережить болезненные события. Тогда Этьен видел похороны императрицы Николь, убитой в последней войне с нагами. Малютка Шанталь безудержно плакала на его руках, на потерянного и заплаканного Гаспьена было тяжело смотреть, и лишь Императору удавалось сохранить лицо. Вальен словно надел на себя каменную маску, и та не давала его губам разжаться и даже дрогнуть. В потухших зелёных глазах читалась только пустота, оглушительная и бескрайняя. Этьен счёл то видение предупреждением: наги нарочно показывали свои победы и напоминали о горечи потерь. Что ж, тогда им запугать его не удалось, теперь же явно происходило нечто иное. Кроваво-красный туман виделся зловещим знаком. «Она не должна была танцевать! Это её погубит!» — не в силах справиться с щемящим чувством в груди, подумал Этьен. Он пытался рассуждать логически: да, там, на башне в Шат-мирами, был огонь, мгновенно переросший в пожар, здесь же всего лишь липкий туман, разве алая хмарь способна учинить стихийное бедствие? И всё же ему было не спокойно, и, кажется, Этьен сам перестал понимать почему.
Они, наконец, приземлились возле затенённых колонн открытого Храма. Увлеченные поединком драконеане не обратили на них никакого внимания. Этьен легко соскочил с шеи Ториэля и замер в шаге от красной пелены.
— Какая досада! — цокнула языком Касайрис, приземляясь рядом. Её взгляд был устремлен в кровавое марево, в котором, по всей видимости, она что-то видела. — Я даже не успела толком разглядеть, кого же заволокло в очередной змеиный танец!
Этьен вновь принялся вглядываться в туман, в надежде обнаружить хоть какие-то признаки друзей, но в плотной пелене решительно ничего не возможно было различить!
— Похоже, придётся включиться в этот опасный ритуал, — задумчиво промолвила Касайрис.
— Ты хочешь, чтобы мы вошли в туман? — Этьен в недоумении покосился на ставшую вдруг серьёзной демоницу.
— Ну если ты всё ещё желаешь спасти свою ненаглядную, — поддела его Касайрис. — Что-то мне подсказывает, что этот танец совсем не безопасен. Пожалуй, тебе стоит поторопиться! — с этими словами демоница с силой толкнула в туман озадаченного Этьена.
— Рассвет уже близко, — заметил знакомый мужской голос. — Нам стоит поторопиться!
С этими словами руки говорящего разжались, и змея полетела вниз, но, едва оказавшись в воздухе, из её тела вдруг выросли крылья, которые и понесли свою хозяйку куда-то в утренние сумерки.
«Это была не я!» — осознание кольнуло Рену, сменившись облегчением. И досматривая видение, её взгляд зацепился за оставшегося на веранде мужчину. Даже в тусклом свете алого фонаря она узнала его по тёмным струящимся волосам и резким чертам. Гволкхмэй! Впрочем, едва ли в этом стоило сомневаться. Но откуда в Долине драконеан летающая змея? Разве хоть кто-то, кроме демонов, в мире мог менять облик по собственному желанию? Рена не знала ответа, но Танец упорно тянул её в новую вереницу туманных образов и картин.
Улыбающийся младенец сидел на руках и весело тянулся к длинным красным волосам матери. Порой ему удавалось захватить прядку, и он радостно тянул её к себе или просто играл, перебирая маленькими пальчиками. Когда же ему это не удавалось, он начинал бойко сучить ножками, задевая маленькие колокольчики, что венчали стоявший рядом посох. Тихий мелодичный звон приводил его в восторг и словно дразнил, побуждая к новым милым шалостям. Лицо матери искрилось счастьем, но лишь на краткий миг, а потом, будто что-то разбило зеркальную гладь сложившейся картинки-мозаики, женщина вдруг предстала гневной фурией, пытающейся не дать забрать своего малыша появившемуся мужчине.
— Он мой! Мой! — оглушающе верещала она и тщетно цеплялась за крохотное тело, ускользающее из её рук.
Эти душераздирающие вопли ещё долго звенели в ушах Рены, хотя события перед глазами уже давно изменились.
Красноволосый мальчик лет пяти сидел на вершине холма и забавлялся с мелкими камушками. Взмахом руки он заставлял речную гальку подняться в воздух, словно это были легкие пёрышки, которые сами могли парить над землёй. И камни послушно выстраивались в хороводы и спирали, вертелись волчком и дёргались из стороны в сторону под замысловатые движения пальцев малыша. А тот смеялся и продолжал выдумывать всё новые затейливые комбинации.
— Вири! — Окликнули за спиной. Мальчик вздрогнул, и его послушные камешки безвольно рухнули вниз. — Опять ты здесь! — В мужском голосе явно читалась тревога. — Я же просил не уходить тебя из дома без предупреждения!
— Прости, папа! — Малыш вскочил на ноги и уже бежал навстречу высокому статному мужчине в синих одеяниях. Но не успел мальчик уткнуться в отцовские колени, как был подхвачен сильными руками и поднят высоко над землёй.
— Вири, сегодня слишком много облаков, — заметил мужчина, заставляя сына взглянуть в хмурые небеса.
— Я проверил, там не было драконов! — самоуверенно заявил малыш, но, увидев снисходительную улыбку отца, несколько сник и недовольно пробормотал: — Скоро же будет сильный дождь, никто не может летать в ливень!
— Драконы не боятся дождя, — покачав головой, сказал мужчина. — Ты должен быть внимателен и осторожен!
— Не волнуйся, папа! Я уже придумал, как буду защищать себя! — выдал мальчик и резким жестом поднял свои ручные камни. Прищёлкнув пальцами, он выстроил из них клин и подобно стреле пустил в сторону маячившей вдали березы. Камни стремительно понеслись к цели, намереваясь обрушиться на тонкий белый ствол, но так же внезапно остановились, подчинившись другой команде. Мужчине достаточно было только взглянуть на них, чтобы те зависли в воздухе.
— Ты делаешь успехи, Вири, — сказал он. — Но твоё оружие слишком слабое для дракона, позволь твоему отцу позаботиться о тебе! — с этими словами мужчина крепко обнял мальчишку и повернулся в направлении стоявшей неподалёку хижины. — Я уже приготовил тебе маленький подарок…
— Я могу двигать камни и гораздо больше этих, — обиженно добавил малыш, но вскоре от его недовольства ни осталось и следа. Мужчина накинул ему на шею серебристую цепочку с красивым тёмно-синим медальоном в виде звезды.
Рена никогда прежде не видела подобного знака, и Танец услужливо окружил её сотнями видений с похожим символом. Он красовался на фасадах зданий, книжных обложках, был отчеканен на кубках и ручках столовых приборов, виднелся в узорах на одежде и домашнем текстиле. В нём таилось нечто печальное и безысходное, отчего сердца предательски сжимались. Знак, принадлежащий исчезнувшему народу…
Мужчина в расшитых серебром одеяниях и похожим медальоном на шее нервно расхаживал по комнате. Рядом, у открытого окна, сидел другой мужчина. Его одежды были гораздо проще, но при этом от него исходила некая подавляющая сила. Мужчина с беспокойством смотрел в окно, где вдали, на пригорке, скакал маленький красноволосый мальчишка.
— Сколько ещё ты собираешься здесь отсиживаться, Руэдхи?! — вопросил богато одетый, всплеснув руками. — Наш мир рушится! Эти проклятые мятежные драконы совсем обезумели! Они жгут города! Слышишь?! Города! И не только свои, но и эльфийские, вампирские и даже наши!
— Я знаю. — Голос Руэдхи прозвучал глухо и невыразительно, что вызвало у его собеседника ещё больше негодования.
— Ты — Глава Гильдии! Разве не ты должен быть с нами, на передовой?! Кому как не тебе вдохновлять людей и волшебников на битвы! Изумрудное и Синее Крылья на нашей стороне, но нам всем нужен лидер, полководец, особенно сейчас. Ты же знаешь, что Дархинэль… — мужчина на миг запнулся, прежде чем смог продолжить: — Он убил старейшину О’хима, и провозгласил себя королём драконов! Королём! У драконов никогда не было короля!
— Это тоже мне известно, — едва слышно произнёс Руэдхи, опустив голову. Лицо его исказилось гримасой боли и невыразимых страданий. — Я больше не могу оставаться Главой Гильдии. Созовите Конклав и выберите другого!
— Что? Ты с ума сошёл?! — мужчина неистовствовал. Его глаза горели гневом и яростью, он так сильно жестикулировал, что казалось, вот-вот начнёт крушить всё вокруг.— Ты же сильнейший из всех кланов! Как ты можешь бросить нас в такое сложное время? Кто, кроме тебя ещё сможет противостоять сумасшествию Дархинэля?
— О’дара, — поправил Руэдхи. — Он теперь О’дар! — и, словно не замечая бешенства на лице собеседника, с горечью продолжил. — И моя жена с ним… Понимаешь? Я не могу воевать против неё!
— Зато она может! — фыркнул мужчина, уже не скрывая разочарования и презрения. — Теперь понятно, кто предал наши города огню. Проклятая Дэйми! Лучше бы ты опоил её любовным зельем, а не потакал прихотям. Тогда бы она от тебя и не сбежала. Не удивлюсь, если и тот щенок, — взгляд мужчины устремился в окно, где всё так же резвился красноволосый малыш, — вовсе не твой, а полукровка! И из-за него всё это и началось!
Но едва эти слова сорвались с губ, как мужчина схватился за горло и отчаянно пытался сделать вдох. Его лицо резко побелело, словно все краски разом отхлынули от него.
— Тебя это не касается! — Голос Руэдхи был подобен острому мечу, пронзающему тело. — Пошёл вон!
Этьен:
На зимний Одоред медленно и лениво спускалась ночь. Желтоликая пузатая Эрна, словно с неохотой, поднялась за серыми облаками и теперь кокетливо выглядывала из своего меняющегося укрытия. Этьен бродил туда-сюда по драконьему залу собраний, гулко стуча подошвами сапог. Он явно нервничал, поглядывая то в темнеющие небеса, то вдаль, на драконьи пещеры. Порой, завидев блеск алой чешуи, Этьен вздрагивал и решительно устремлялся в направлении дракона, но летевший резко сворачивал и исчезал из вида. Это ещё больше раздражало.
— Снова обознался! — прорычал себе под нос Этьен, в очередной раз проводив взглядом появившегося ящера. — Да где они?!
Он совершенно не понимал, что происходит. Ещё утром ему казалось, что план сложился вполне успешно. Касайрис собиралась в Храм Ловца Снов ближе к вечеру, где они должны были караулить её добычу, но сумерки всё сильнее сгущались, а демоница и Ториэль так и не появились. «Обманула!» — с гневом подумал Этьен, вспоминая насмешливое выражение на красивом лице Касайрис. И как только он мог ей поверить? Особенно в тот пространный мотив, что она произнесла: можно подумать, нелепая оговорка об истории для Шарльена и покровительствующей ему агни Марьярис, имела хоть какой-то вес! Эта парочка всё равно приукрашивала его приключения до такой степени, что Этьену порой с трудом удавалось узнать своё прошлое. В конце концов, романы принца Шарльена всего лишь глупые небылицы, созданные для потехи, а не официальная биография. Ощущая, как гнев закипает внутри, Этьен подошёл к краю посадочной площадки и взглянул в чернеющую пропасть, отделяющую зал собраний от драконьих пещер. Слишком далеко и опасно! Ему ни за что не выбраться отсюда самостоятельно. Зал словно нарочно был построен исключительно для тех, кто умел летать!
— Неужто подумываешь спрыгнуть? — Прозвучал насмешливый вопрос за спиной Этьена. Всё-таки они пришли! Этьен резко развернулся, чтобы взглянуть в лицо наглой демонице и подивиться на тёмный силуэт дракона, что приземлялся с поразительным изяществом, двигаясь совершенно бесшумно! С таким мастерством Ториэль мог легко появиться незамеченным где угодно, несмотря на свои огромные размеры!
— Почему так поздно? — не сдержался Этьен. — Разве мы не собирались организовывать засаду?
— И что нам сейчас мешает? — фыркнула Касайрис. — По-твоему было бы лучше прилететь средь бела дня на ярко-алом драконе к стоящему на вершине горы Храму?
Только сейчас Этьен осознал, что внешний вид Ториэля довольно сильно изменился. Чешуя была щедро вымазана в грязи, отчего тот казался абсолютно чёрным, почти сливаясь с окружающей темнотой. Ведь будь Ториэль без этой маскировки, то алый блеск выдал бы его ещё на подлёте. Этьен мысленно отругал себя за такой просчёт. Не иначе как повлияло снедающее его беспокойство! Уж слишком он поддался чувствам, совсем позабыв о таких простых вещах. Вот только уже подлетая к Храму, пришлось признать очевидное: они опоздали! Ещё издали Этьен заприметил над престранным, лишённым стен строением, скопление драконеан. Чуть позднее до его ушей донеслись отзвуки песни и лязг скрестившихся мечей. Над колыхающимся куполом разгорелся поединок: двое драконеан — светлый и темноволосый — бились в иступлённой битве. Остальные выстроились в круг, сомкнув который очертили своими телами арену для воздушного сражения. Налившаяся жёлтая луна, вошедшая в зенит, озаряла это действо, словно огромный фонарь со сцены для представлений. А там, внизу, среди колонн и колыхающихся тканей уже клубился красноватый туман. Пытаясь отыскать взглядом Марселу и Дамиана, Этьен едва успел заметить на полу скорчившегося мужчину, прежде чем того поглотила непроглядная алая мгла. Как бы не таращился Этьен в густеющий туман, он так и не смог разглядеть в нём хоть кого-то ещё. Даже твёрдо зная, что где-то здесь должна была быть Рена, ему не удалось отыскать её.
Растекающаяся пелена лишь поначалу казалась обычной, но стоило к ней приглядеться, как можно было увидеть закручивающиеся маленькие вихри. Некогда Этьен уже доводилось наблюдать нечто подобное, и его сердце предательски ёкнуло. Это без сомнения был Танец. Отчасти похожий на тот, что когда-то исполняли для них в Храме Полоза, там тоже завивался спиралями туман, скрывающий отточенные движения танцовщиц, и стоило только вдохнуть густого дыма, как в голову лезли непрошеные мысли и воспоминания, заставляя заново пережить болезненные события. Тогда Этьен видел похороны императрицы Николь, убитой в последней войне с нагами. Малютка Шанталь безудержно плакала на его руках, на потерянного и заплаканного Гаспьена было тяжело смотреть, и лишь Императору удавалось сохранить лицо. Вальен словно надел на себя каменную маску, и та не давала его губам разжаться и даже дрогнуть. В потухших зелёных глазах читалась только пустота, оглушительная и бескрайняя. Этьен счёл то видение предупреждением: наги нарочно показывали свои победы и напоминали о горечи потерь. Что ж, тогда им запугать его не удалось, теперь же явно происходило нечто иное. Кроваво-красный туман виделся зловещим знаком. «Она не должна была танцевать! Это её погубит!» — не в силах справиться с щемящим чувством в груди, подумал Этьен. Он пытался рассуждать логически: да, там, на башне в Шат-мирами, был огонь, мгновенно переросший в пожар, здесь же всего лишь липкий туман, разве алая хмарь способна учинить стихийное бедствие? И всё же ему было не спокойно, и, кажется, Этьен сам перестал понимать почему.
Они, наконец, приземлились возле затенённых колонн открытого Храма. Увлеченные поединком драконеане не обратили на них никакого внимания. Этьен легко соскочил с шеи Ториэля и замер в шаге от красной пелены.
— Какая досада! — цокнула языком Касайрис, приземляясь рядом. Её взгляд был устремлен в кровавое марево, в котором, по всей видимости, она что-то видела. — Я даже не успела толком разглядеть, кого же заволокло в очередной змеиный танец!
Этьен вновь принялся вглядываться в туман, в надежде обнаружить хоть какие-то признаки друзей, но в плотной пелене решительно ничего не возможно было различить!
— Похоже, придётся включиться в этот опасный ритуал, — задумчиво промолвила Касайрис.
— Ты хочешь, чтобы мы вошли в туман? — Этьен в недоумении покосился на ставшую вдруг серьёзной демоницу.
— Ну если ты всё ещё желаешь спасти свою ненаглядную, — поддела его Касайрис. — Что-то мне подсказывает, что этот танец совсем не безопасен. Пожалуй, тебе стоит поторопиться! — с этими словами демоница с силой толкнула в туман озадаченного Этьена.
