— Пусть спит-отдыхает. Сам позвонит, когда захочет.
Вита молча отвернулась. Витя говорит, как будто знает и уверен, что у неё с Митей отношения. И ему это выглядит совсем нормальным. А она сама себе не верит, приучилась всё перепроверять. Но, если по-честному, при всей своей колючести, замирала от удовольствия, только встречаясь с Митей взглядом. Какая же она глупая, на самом деле, и школьные отметки здесь ни при чём.
С этого дня Вита начала писать письма. Только там она всё могла рассказать Мите и спросить у него любые ответы. Спорила, улыбалась, прятала глаза и снова смело что-то набирала на клавиатуре. Только никогда не отправляла, черновики росли, превращаясь в личную тайну, их общий секрет.
Сам Митя в сети больше не появлялся, Вита переживала, болезненно прислушиваясь к разговорам в школе. Наконец, повезло. Ребята- старшеклассники перекинулись парой фраз.
К школьному мероприятию Митя вернётся, не опоздает. Он дома.
Вита думала, что хорошо, если дома. Было бы хуже, если в больнице.
А потом ей приснился просто ужасный сон с Митей. Он срывался из её рук, никакое напряжение не помогало, он снова и снова падал вниз, а всё вокруг взрывалось и горело.
Вскочила на кровати, ища знакомой образ в простой темноте ночи. Старалась ровнее дышать и снова укладывалась головой на подушку. Так до самого утра.
Митя вернулся в школу через пять дней. Увидела его первой, вспомнила свои неотправленные письма и навстречу не подошла. У него было время, чтобы измениться совсем, не только внешне. Митя похудел, и как будто оказался взрослее, чётче обозначились скулы, а глаза стали уж совсем огромными. Только еще более грустными. Его совсем не вылечили, Вита поняла. Мите холодно до сих пор. Даже если вокруг всё будет гореть, как в её самом ужасном за всю жизнь кошмаре.
Она тоже изменилась, стала чаще грустить и планировать. Начала краситься даже в школу. Классная красавица с подпевалами немного посмеялись для начала, а потом забыли.
Мама купила косметику просто по безумной цене, и даже упаковка отдельно выглядела дорогой вещичкой. Всего четыре квадратика теней… Сначала Вита не могла понять, как подобная вещичка придаёт уверенность, но потом даже привыкла. Для разных разностей в макияже добавочной украшалочкой была палетка побольше, с гранжевой зеленоволосой девой на обложке.
Бабушка ей всегда говорила, что главное — никогда не отчаиваться по жизни. Верить в себя, чтобы не пришлось завидовать другим и быть чужим отражением навсегда.
Навёрстывая упущенное, Митя часто уходил для репетиций в актовый зал в любое свободное время. И тогда Вита решилась. То есть не для конкурса или возможности. Собственная популярность в школе никогда не была её мечтой.
Хотелось снова увидеть Митю. И, может быть, убедиться, что он её забыл. Ведь звонков и каких-то ответов в этой жизни от него больше не было.
Смелости хватило просто подойти к нему. Вита подала ему тетрадку со стихами. Заветная шишка, как драгоценной подарок, была надёжно спрятана в её комнате от всех чужих глаз. А вот сейчас она как будто отдавала себя на ладони. Только возьмёт ли Митя-красивый мальчик?
Он как будто растерялся и не сказал ни слова в приветствие. Может, ему вовремя напомнили, что с изгоями в любой школе лучше не разговаривать и держаться от них подальше, чтобы себе не навредить. Так все делают.
На пару секунд Вита опустила глаза, чтобы не быть совсем убитой в случае его отказа. Она не ради конкурса пришла, в случае победы в котором, из её идеи родилась бы новая песня для Мити и его слушателей.
А он удивился:
— Стихи? Твои?
Вита увидела на его губах самую нежную улыбку и смело кивнула.
Уже несколько страниц перевернуто его тонкими и холёными пальцами. Она вытянула шею, но перестала дышать.
— Слушай, очень красиво… Они все тебе завидуют.
Его взгляд стал строже.
— Даже напеть можно…
Митя, словно прислушиваясь к ритму, исполнил одну фразу, но потом передумал.
— Нет, это же для девушки. Давай ты.
Она это не сможет! Потому что не сможет никогда! Разве не понятно?!
Вита отчаянно замотала головой.
— Попробуй. Вита, ты чего? Я же не убивать тебя собираюсь. Держи меня за руку и пой. Дёрну тебя как следует, если начнёшь врать.
— Ага, просто… так!
— Да не сложнее другого!
Пришлось решиться. Колени дрожали, но хоть голос слушался. Как автору не помнить свои тексты. Митя спокойно держал её за руку, ни разу не свалил в воспитательных целях с мнимого пьедестала. Потом сорвался с места:
— Подожди, попробую другую тональность. Вита, поближе к инструменту.
Он уже откинул крышку фортепиано.
Но ей что-то не улыбалось… Вита совсем не побежала. Но Митя терпеливо ждал её, как звезду программы.
Да, ему приходилось поправлять, менять аккорды и аккомпанемент, поддерживать её голосом, вступая в дуэт на отдельных фразах, и на ходу сочинять аранжировку. Вита поняла, что ей сейчас всё нравится. И свой голос, и красивая мелодия, и спокойное до умиротворения лицо Мити. Сейчас им хорошо вдвоём вдалеке от всего мира.
Нельзя быть вдвоём без того, чтобы тайное не стало явным. Обязательно вмешаются другие и начнут учить, как лучше поступать именно в их конкретном случае.
— А не рано ты начала с парнями встречаться? — отец не был настроен мирно, Вита поглубже утопила рукой еловую шишку в кармашке халатика, как маленький якорь в наступившей реальности.
Так они с Митей и не встречались… Вчера, в порыве чувств, отправила ему письма.
Оказалось, что классная общалась с родителями по телефону, чтобы предупредить: их дочь связалась с парнем из одиннадцатого, а его мать очень просила о противодействии подобному скандалу.
Нельзя в такое поверить, вряд ли Митя стал бы говорить кому-то о том, чего еще нет.
В школу Вита почти бежала, под конец задыхаясь от слёз. Она разве преступница и чего-то лишнего для себя захотела?!
Митю не искала специально, встретились в одном из школьных коридоров. И не бросились друг другу на шею, конечно. И кажется, он начал прятать глаза.
— Вита, прощу прощения. Всё было нечестно с моей стороны. Я не подумал, что обычная шутка так скажется на тебе. А у меня забыть не получится. Игра не сложилась.
Унизительный стыд накрыл с головой, чувство вины за собственную наивность просто задушило. Она пока рвалась навстречу, он оставался холодным. Конечно, есть такие одиночки, уставшие от жизни, которые любое, совсем любое внимание от другого примут за доброту и любовь к ним. Но Вита Аристова своей глупостью превзошла всех! Чуть не села на колени прямо на пол. А потом сразу всё поняла, как будто дверца открылась…
— Ты всё время её видел вместо меня? С самого начала и каждый раз. Такой самообман для радости.
— Что? Не понимаю.
— Ну как же… Свою прошлую любовь. Хоть я и не похожа на неё, так?
— Не так. Даже если было иногда. Вита, ты слишком хорошая для меня.
— Я знаю, так все говорят. Перед тем, как вежливо бросить.
— Неправильно. Ты не вещь. Чтобы тебя бросать.
— Митя, а я уже согласна изображать видимость отношений. Вот просто хочу, даже если мне после этого будет очень больно.
— Зачем?!
— Хочу чаще тебя видеть. Как художник свои картины, а писатель — собственные книги. Я придумала себе образ, не зная ничего о тебе, настоящем.
— Не хочу разочаровывать.
— Значит, конец и последняя минута прощания?
— Нет, вполне честное начало.
— Всё, хватит, теперь понятно. Прощай. Зачем принцам и мышам быть вместе…
И она побежала прочь, на ходу соображая, что больше ничего не будет. А прежние картинки тоже уносились в никуда. Митя держит её за руку, поправляет её пальцы на клавишах, слегка обнимает у стойки микрофона…
« Что же я наделала…»
В разбитый кувшин не нальёшь воды и ничего хорошего с этим не сделаешь. Лучше держаться ото всех подальше, чтобы не ранить собой других. Ситуация сделалась совсем мерзкой. Костя ухватил за локоть.
— Митя, зачем тебе эта малолетка, она что, особенная какая?
— Костя, не путайся не в своих делах.
— Да мне-то что… Тамара Петровна взяла тебя на контроль. Учиться ты начал, но как будто ей лично жизнь основательно испортил, такая драма. Будь как все, элементарно. Так жить проще. Наполовину отключись, чтобы только внешка осталась, зачем высокие эмоции к делу?
— Я уже доотключался, дальше некуда. Не надо ничего изображать, Лизу ты получил в собственное пользование. Я вам не буду мешать. Всё!
— Осталось только Лизу на это уговорить. Ладно, я на тебя всё равно не обиделся.
Но Митя уже ушёл, не останавливаясь.
10. Секретики
Вита думала. Зачем человек приходит в этот мир? Наверное для радости, раз всё вокруг так красиво. Когда дни светлые, а ночью можно отдыхать, кто-то любит тебя и ты сама мечтаешь о ком-то.
Первые дни октября выдались ясными и погожими, 11 «А» ушёл в поход в лес, с ночёвкой. Правда, она позавидовала. И помечтала, конечно, если бы учились вместе с Митей, то могли бы по-настоящему с романтикой провести время у ночного костра. Но на этом моменте она смутилась: не слишком была готова к настоящим поцелуям без свидетелей. Да и с Митей они больше не разговаривали, от слова совсем. Просто помечтала.
Он стал каким-то надломленным, не улыбался. И все громкие сборища, увы, обходились без него. Вита очень переживала, но навязываться ему не хотела. Упорно заставляла себя делать макияж, скромный, на каждое утро. Привычка давала больше уверенности.
Один раз к ней подошёл Костя, молча. Но она сразу же заявила громко, что её телефон он больше не получит. Тот усмехнулся своим причинам и отошёл.
Оказалось, что Митя в походе не был. Увидела его тем же ярким днём на дорожке к школе. Жмурился, как довольный котёнок, подставив лицо всё еще тёплым лучам навстречу. Заметил её и просто попросил:
— Постой со мной.
А, как подошла, взял за руку. Как будто она сейчас же могла улететь, как осенний лист.
Вот так они и стояли. Взявшись за руки и закрыв глаза. Рядом с елью, которая наградила заветной шишкой.
— Чему улыбаешься? — спросил Митя.
— Так… хорошо просто. Это моя ёлка.
— Твоя?
— Папа посадил. Я здесь пошла в первый класс. А потом сразу через дорогу, в гимназию. Там мне стало тяжело учиться, я снова сбежала сюда. С ума сошла под конец школы. Там было всё про деньги, популярность, кто круче остальных. Тебе проще.
— В смысле? Я уже небожитель? Могу вполне гордиться родительскими деньгами, внешностью, которую ничем не заслужил. И заработанными двойками. Суета всё это, потом как-то сразу понимаешь. Ты когда-нибудь целовалась с парнем?
— Ну… как бы.
— Ясно.
— А зачем ты спросил? Снова план?
— Может быть.
— А я боюсь. Мне страшно до сих пор, что кому-то не понравлюсь. Уговариваю себя, что не особенная монета всеобщей любви, но понимаю, что боюсь. Митя, ты ничего не боишься?
— Бывает иногда. Только про другое. Тебе не скажу. Маленькая. У меня такое чувство, что я тебя всю жизнь знаю. Ты не подглядывала за мной во дворе? Или из песочницы? Ладно, иди сюда. Только не дёргайся. Постарайся для истории.
— Зачем?
— Хватит трусить, раньше смелей была, если хотела. Тебе понравится. Не хлопай ресницами — улетишь, как бабочка. Зима скоро. Что, решилась? Мне праздника хочется.
Митя одним уверенным движением притянул её к себе, словно закрыл руками от всех. Только слегка прикоснулся губами к её губам.
— Щекотно, — заныла Вита, про ноги забыла сказать: как будто в яму провалилась и повисла на его руках. — Ой!
В голове что-то повело в сторону, но сама успокоилась, доверчиво прильнув поближе. И постаралась осторожно соответствовать, инстинктивно угадывая движение. Это было так важно для неё, как что-то очень прекрасное. Настоящее и честное.
— Митя, спасибо.
— За что? Это я должен благодарить, что разрешила. Было интересно?
— Да.
Вита смутилась и опустила голову.
— Я этого ни с кем не делала.
— Не могу похвалиться тем же. Зато я хожу к психологу. Там мне вправляют мозг и учат правильно жить, по возможностям. Я этого никому не говорил, ты первая. Ну, родители еще знают.
— Ты мне свой секрет доверил? Я никому не скажу. Просто могила.
— Не надо так. Ты еще маленькая девочка, которая проживёт долго. Слушай, а у тебя губы немного надулись. Теперь все мальчики и девочки в классе глаза сломают, сразу поймут, что ты упрямо целовалась без меры.
Митя рассмеялся, наверное, она слишком озадаченное лицо изобразила.
— Ладно, пойдём уже в школу, а то в прогульщики запишут.
— Люблю, когда ты весёлый, — чуть слышно сказала Вита.
Вита решилась спросить, они с Митей еще не вошли в школу:
— А где-то место…где не только целуются?
Он приостановился, чтобы внимательно посмотреть ей в лицо, но Вита очень постаралась, чтобы ничем больше не выдать наружу собственное волнение.
— Если реально интересно, приходи на первой перемене к спортзалу. Я покажу.
Мама предупредила её сразу после родительского собрания. Классная сказала, что старшеклассники передают друг другу презервативы прямо во время урока, никого не стесняясь. Это было не в их классе.
Дверь была ничем не примечательна в глухой нише коридора. Ключ висел прямо на гвоздике у косяка, значит, ничего ценного для посторонних. Митя вошёл первым и включил свет. Вита сделала шаг, чтобы осмотреться, пока он тем же ключом закрыл дверь изнутри.
Стояла пружинная сетка от старой кровати, через которую сеяли песок. На облупившейся парте несколько набитых тяжёлых мячей, которые успели покрыться пылью за ненадобностью. Банки полувысохшей масляной краски в углу
Митя достал из глубокой трещины в штукатурке презерватив в блестящей фольге и показал ей. Чья-то спрятанная заначка. Вернул на старое место. Он больше ничего не сделал и не сказал, только погладил её по спине. Наверное, крупная колотившая дрожь стала вполне видимой. Пахло неприятно: кошачьей мочой и еще чем-то.
Когда они выходили, то почти натолкнулись на Костю, и тот криво усмехнулся.
— Не обращай внимания, идём, — негромко сказал Митя и подтолкнул её вперёд. Тайное школьное место осталось далеко позади. Потом Митя отвлёкся на чей-то входящий, и в класс она ушла одна.
Значит, вот так… Можно зависнуть наедине прямо среди уроков, и не скоро найдут. Быстро, легко, без сомнений. И для Мити это давно не тайна. Только для таких наивных, как она, всеобщая радость общения не добралась. Могла бы она себе это представить? Вытереться потом, словно в туалете, запасённой бумагой или влажной салфеткой, наскоро поцеловаться на прощание и снова побежать на урок? Иногда эмоции брали верх, но потом быстро наступали сомнения: я уже настолько взрослая? Живот и сейчас начал ныть, призывая внимание к себе, на тему, что вполне готов подумать вместо головы, которая привыкла давить на чужие запреты.
— Аристова, зайди к директору, — классная отправила её прямо от двери. Ну, а в директорском кабинете состоялось совсем странное. После короткого предисловия не в тему, Виктор Петрович заявил, что проститутки ему в школе не нужны.
Такое и называется громом среди ясного неба? При чём здесь она? Она сегодня поцеловалась с Митей, даже если директор успел это увидеть из окна своего кабинета? Кровь прилила к голове.
Вита молча отвернулась. Витя говорит, как будто знает и уверен, что у неё с Митей отношения. И ему это выглядит совсем нормальным. А она сама себе не верит, приучилась всё перепроверять. Но, если по-честному, при всей своей колючести, замирала от удовольствия, только встречаясь с Митей взглядом. Какая же она глупая, на самом деле, и школьные отметки здесь ни при чём.
Прода от 05.03.2022, 19:07
Глава 8. Музыка твоих слов
С этого дня Вита начала писать письма. Только там она всё могла рассказать Мите и спросить у него любые ответы. Спорила, улыбалась, прятала глаза и снова смело что-то набирала на клавиатуре. Только никогда не отправляла, черновики росли, превращаясь в личную тайну, их общий секрет.
Сам Митя в сети больше не появлялся, Вита переживала, болезненно прислушиваясь к разговорам в школе. Наконец, повезло. Ребята- старшеклассники перекинулись парой фраз.
К школьному мероприятию Митя вернётся, не опоздает. Он дома.
Вита думала, что хорошо, если дома. Было бы хуже, если в больнице.
А потом ей приснился просто ужасный сон с Митей. Он срывался из её рук, никакое напряжение не помогало, он снова и снова падал вниз, а всё вокруг взрывалось и горело.
Вскочила на кровати, ища знакомой образ в простой темноте ночи. Старалась ровнее дышать и снова укладывалась головой на подушку. Так до самого утра.
Митя вернулся в школу через пять дней. Увидела его первой, вспомнила свои неотправленные письма и навстречу не подошла. У него было время, чтобы измениться совсем, не только внешне. Митя похудел, и как будто оказался взрослее, чётче обозначились скулы, а глаза стали уж совсем огромными. Только еще более грустными. Его совсем не вылечили, Вита поняла. Мите холодно до сих пор. Даже если вокруг всё будет гореть, как в её самом ужасном за всю жизнь кошмаре.
Она тоже изменилась, стала чаще грустить и планировать. Начала краситься даже в школу. Классная красавица с подпевалами немного посмеялись для начала, а потом забыли.
Мама купила косметику просто по безумной цене, и даже упаковка отдельно выглядела дорогой вещичкой. Всего четыре квадратика теней… Сначала Вита не могла понять, как подобная вещичка придаёт уверенность, но потом даже привыкла. Для разных разностей в макияже добавочной украшалочкой была палетка побольше, с гранжевой зеленоволосой девой на обложке.
Бабушка ей всегда говорила, что главное — никогда не отчаиваться по жизни. Верить в себя, чтобы не пришлось завидовать другим и быть чужим отражением навсегда.
Навёрстывая упущенное, Митя часто уходил для репетиций в актовый зал в любое свободное время. И тогда Вита решилась. То есть не для конкурса или возможности. Собственная популярность в школе никогда не была её мечтой.
Хотелось снова увидеть Митю. И, может быть, убедиться, что он её забыл. Ведь звонков и каких-то ответов в этой жизни от него больше не было.
Смелости хватило просто подойти к нему. Вита подала ему тетрадку со стихами. Заветная шишка, как драгоценной подарок, была надёжно спрятана в её комнате от всех чужих глаз. А вот сейчас она как будто отдавала себя на ладони. Только возьмёт ли Митя-красивый мальчик?
Он как будто растерялся и не сказал ни слова в приветствие. Может, ему вовремя напомнили, что с изгоями в любой школе лучше не разговаривать и держаться от них подальше, чтобы себе не навредить. Так все делают.
На пару секунд Вита опустила глаза, чтобы не быть совсем убитой в случае его отказа. Она не ради конкурса пришла, в случае победы в котором, из её идеи родилась бы новая песня для Мити и его слушателей.
А он удивился:
— Стихи? Твои?
Вита увидела на его губах самую нежную улыбку и смело кивнула.
Уже несколько страниц перевернуто его тонкими и холёными пальцами. Она вытянула шею, но перестала дышать.
— Слушай, очень красиво… Они все тебе завидуют.
Его взгляд стал строже.
— Даже напеть можно…
Митя, словно прислушиваясь к ритму, исполнил одну фразу, но потом передумал.
— Нет, это же для девушки. Давай ты.
Она это не сможет! Потому что не сможет никогда! Разве не понятно?!
Вита отчаянно замотала головой.
— Попробуй. Вита, ты чего? Я же не убивать тебя собираюсь. Держи меня за руку и пой. Дёрну тебя как следует, если начнёшь врать.
— Ага, просто… так!
— Да не сложнее другого!
Пришлось решиться. Колени дрожали, но хоть голос слушался. Как автору не помнить свои тексты. Митя спокойно держал её за руку, ни разу не свалил в воспитательных целях с мнимого пьедестала. Потом сорвался с места:
— Подожди, попробую другую тональность. Вита, поближе к инструменту.
Он уже откинул крышку фортепиано.
Но ей что-то не улыбалось… Вита совсем не побежала. Но Митя терпеливо ждал её, как звезду программы.
Да, ему приходилось поправлять, менять аккорды и аккомпанемент, поддерживать её голосом, вступая в дуэт на отдельных фразах, и на ходу сочинять аранжировку. Вита поняла, что ей сейчас всё нравится. И свой голос, и красивая мелодия, и спокойное до умиротворения лицо Мити. Сейчас им хорошо вдвоём вдалеке от всего мира.
Прода от 06.03.2022, 11:42
Глава 9. Никогда
Нельзя быть вдвоём без того, чтобы тайное не стало явным. Обязательно вмешаются другие и начнут учить, как лучше поступать именно в их конкретном случае.
— А не рано ты начала с парнями встречаться? — отец не был настроен мирно, Вита поглубже утопила рукой еловую шишку в кармашке халатика, как маленький якорь в наступившей реальности.
Так они с Митей и не встречались… Вчера, в порыве чувств, отправила ему письма.
Оказалось, что классная общалась с родителями по телефону, чтобы предупредить: их дочь связалась с парнем из одиннадцатого, а его мать очень просила о противодействии подобному скандалу.
Нельзя в такое поверить, вряд ли Митя стал бы говорить кому-то о том, чего еще нет.
В школу Вита почти бежала, под конец задыхаясь от слёз. Она разве преступница и чего-то лишнего для себя захотела?!
Митю не искала специально, встретились в одном из школьных коридоров. И не бросились друг другу на шею, конечно. И кажется, он начал прятать глаза.
— Вита, прощу прощения. Всё было нечестно с моей стороны. Я не подумал, что обычная шутка так скажется на тебе. А у меня забыть не получится. Игра не сложилась.
Унизительный стыд накрыл с головой, чувство вины за собственную наивность просто задушило. Она пока рвалась навстречу, он оставался холодным. Конечно, есть такие одиночки, уставшие от жизни, которые любое, совсем любое внимание от другого примут за доброту и любовь к ним. Но Вита Аристова своей глупостью превзошла всех! Чуть не села на колени прямо на пол. А потом сразу всё поняла, как будто дверца открылась…
— Ты всё время её видел вместо меня? С самого начала и каждый раз. Такой самообман для радости.
— Что? Не понимаю.
— Ну как же… Свою прошлую любовь. Хоть я и не похожа на неё, так?
— Не так. Даже если было иногда. Вита, ты слишком хорошая для меня.
— Я знаю, так все говорят. Перед тем, как вежливо бросить.
— Неправильно. Ты не вещь. Чтобы тебя бросать.
— Митя, а я уже согласна изображать видимость отношений. Вот просто хочу, даже если мне после этого будет очень больно.
— Зачем?!
— Хочу чаще тебя видеть. Как художник свои картины, а писатель — собственные книги. Я придумала себе образ, не зная ничего о тебе, настоящем.
— Не хочу разочаровывать.
— Значит, конец и последняя минута прощания?
— Нет, вполне честное начало.
— Всё, хватит, теперь понятно. Прощай. Зачем принцам и мышам быть вместе…
И она побежала прочь, на ходу соображая, что больше ничего не будет. А прежние картинки тоже уносились в никуда. Митя держит её за руку, поправляет её пальцы на клавишах, слегка обнимает у стойки микрофона…
« Что же я наделала…»
В разбитый кувшин не нальёшь воды и ничего хорошего с этим не сделаешь. Лучше держаться ото всех подальше, чтобы не ранить собой других. Ситуация сделалась совсем мерзкой. Костя ухватил за локоть.
— Митя, зачем тебе эта малолетка, она что, особенная какая?
— Костя, не путайся не в своих делах.
— Да мне-то что… Тамара Петровна взяла тебя на контроль. Учиться ты начал, но как будто ей лично жизнь основательно испортил, такая драма. Будь как все, элементарно. Так жить проще. Наполовину отключись, чтобы только внешка осталась, зачем высокие эмоции к делу?
— Я уже доотключался, дальше некуда. Не надо ничего изображать, Лизу ты получил в собственное пользование. Я вам не буду мешать. Всё!
— Осталось только Лизу на это уговорить. Ладно, я на тебя всё равно не обиделся.
Но Митя уже ушёл, не останавливаясь.
Прода от 06.03.2022, 20:42
10. Секретики
Вита думала. Зачем человек приходит в этот мир? Наверное для радости, раз всё вокруг так красиво. Когда дни светлые, а ночью можно отдыхать, кто-то любит тебя и ты сама мечтаешь о ком-то.
Первые дни октября выдались ясными и погожими, 11 «А» ушёл в поход в лес, с ночёвкой. Правда, она позавидовала. И помечтала, конечно, если бы учились вместе с Митей, то могли бы по-настоящему с романтикой провести время у ночного костра. Но на этом моменте она смутилась: не слишком была готова к настоящим поцелуям без свидетелей. Да и с Митей они больше не разговаривали, от слова совсем. Просто помечтала.
Он стал каким-то надломленным, не улыбался. И все громкие сборища, увы, обходились без него. Вита очень переживала, но навязываться ему не хотела. Упорно заставляла себя делать макияж, скромный, на каждое утро. Привычка давала больше уверенности.
Один раз к ней подошёл Костя, молча. Но она сразу же заявила громко, что её телефон он больше не получит. Тот усмехнулся своим причинам и отошёл.
Оказалось, что Митя в походе не был. Увидела его тем же ярким днём на дорожке к школе. Жмурился, как довольный котёнок, подставив лицо всё еще тёплым лучам навстречу. Заметил её и просто попросил:
— Постой со мной.
А, как подошла, взял за руку. Как будто она сейчас же могла улететь, как осенний лист.
Вот так они и стояли. Взявшись за руки и закрыв глаза. Рядом с елью, которая наградила заветной шишкой.
— Чему улыбаешься? — спросил Митя.
— Так… хорошо просто. Это моя ёлка.
— Твоя?
— Папа посадил. Я здесь пошла в первый класс. А потом сразу через дорогу, в гимназию. Там мне стало тяжело учиться, я снова сбежала сюда. С ума сошла под конец школы. Там было всё про деньги, популярность, кто круче остальных. Тебе проще.
— В смысле? Я уже небожитель? Могу вполне гордиться родительскими деньгами, внешностью, которую ничем не заслужил. И заработанными двойками. Суета всё это, потом как-то сразу понимаешь. Ты когда-нибудь целовалась с парнем?
— Ну… как бы.
— Ясно.
— А зачем ты спросил? Снова план?
— Может быть.
— А я боюсь. Мне страшно до сих пор, что кому-то не понравлюсь. Уговариваю себя, что не особенная монета всеобщей любви, но понимаю, что боюсь. Митя, ты ничего не боишься?
— Бывает иногда. Только про другое. Тебе не скажу. Маленькая. У меня такое чувство, что я тебя всю жизнь знаю. Ты не подглядывала за мной во дворе? Или из песочницы? Ладно, иди сюда. Только не дёргайся. Постарайся для истории.
— Зачем?
— Хватит трусить, раньше смелей была, если хотела. Тебе понравится. Не хлопай ресницами — улетишь, как бабочка. Зима скоро. Что, решилась? Мне праздника хочется.
Митя одним уверенным движением притянул её к себе, словно закрыл руками от всех. Только слегка прикоснулся губами к её губам.
— Щекотно, — заныла Вита, про ноги забыла сказать: как будто в яму провалилась и повисла на его руках. — Ой!
В голове что-то повело в сторону, но сама успокоилась, доверчиво прильнув поближе. И постаралась осторожно соответствовать, инстинктивно угадывая движение. Это было так важно для неё, как что-то очень прекрасное. Настоящее и честное.
— Митя, спасибо.
— За что? Это я должен благодарить, что разрешила. Было интересно?
— Да.
Вита смутилась и опустила голову.
— Я этого ни с кем не делала.
— Не могу похвалиться тем же. Зато я хожу к психологу. Там мне вправляют мозг и учат правильно жить, по возможностям. Я этого никому не говорил, ты первая. Ну, родители еще знают.
— Ты мне свой секрет доверил? Я никому не скажу. Просто могила.
— Не надо так. Ты еще маленькая девочка, которая проживёт долго. Слушай, а у тебя губы немного надулись. Теперь все мальчики и девочки в классе глаза сломают, сразу поймут, что ты упрямо целовалась без меры.
Митя рассмеялся, наверное, она слишком озадаченное лицо изобразила.
— Ладно, пойдём уже в школу, а то в прогульщики запишут.
— Люблю, когда ты весёлый, — чуть слышно сказала Вита.
Прода от 07.03.2022, 08:26
Глава 11. Тайное место
Вита решилась спросить, они с Митей еще не вошли в школу:
— А где-то место…где не только целуются?
Он приостановился, чтобы внимательно посмотреть ей в лицо, но Вита очень постаралась, чтобы ничем больше не выдать наружу собственное волнение.
— Если реально интересно, приходи на первой перемене к спортзалу. Я покажу.
Мама предупредила её сразу после родительского собрания. Классная сказала, что старшеклассники передают друг другу презервативы прямо во время урока, никого не стесняясь. Это было не в их классе.
Дверь была ничем не примечательна в глухой нише коридора. Ключ висел прямо на гвоздике у косяка, значит, ничего ценного для посторонних. Митя вошёл первым и включил свет. Вита сделала шаг, чтобы осмотреться, пока он тем же ключом закрыл дверь изнутри.
Стояла пружинная сетка от старой кровати, через которую сеяли песок. На облупившейся парте несколько набитых тяжёлых мячей, которые успели покрыться пылью за ненадобностью. Банки полувысохшей масляной краски в углу
Митя достал из глубокой трещины в штукатурке презерватив в блестящей фольге и показал ей. Чья-то спрятанная заначка. Вернул на старое место. Он больше ничего не сделал и не сказал, только погладил её по спине. Наверное, крупная колотившая дрожь стала вполне видимой. Пахло неприятно: кошачьей мочой и еще чем-то.
Когда они выходили, то почти натолкнулись на Костю, и тот криво усмехнулся.
— Не обращай внимания, идём, — негромко сказал Митя и подтолкнул её вперёд. Тайное школьное место осталось далеко позади. Потом Митя отвлёкся на чей-то входящий, и в класс она ушла одна.
Значит, вот так… Можно зависнуть наедине прямо среди уроков, и не скоро найдут. Быстро, легко, без сомнений. И для Мити это давно не тайна. Только для таких наивных, как она, всеобщая радость общения не добралась. Могла бы она себе это представить? Вытереться потом, словно в туалете, запасённой бумагой или влажной салфеткой, наскоро поцеловаться на прощание и снова побежать на урок? Иногда эмоции брали верх, но потом быстро наступали сомнения: я уже настолько взрослая? Живот и сейчас начал ныть, призывая внимание к себе, на тему, что вполне готов подумать вместо головы, которая привыкла давить на чужие запреты.
— Аристова, зайди к директору, — классная отправила её прямо от двери. Ну, а в директорском кабинете состоялось совсем странное. После короткого предисловия не в тему, Виктор Петрович заявил, что проститутки ему в школе не нужны.
Такое и называется громом среди ясного неба? При чём здесь она? Она сегодня поцеловалась с Митей, даже если директор успел это увидеть из окна своего кабинета? Кровь прилила к голове.
