дернулся левый глаз, казалось проклятый чешуйчатый был повсюду, он карал бандитов, учил уму-разуму скупердяев, гонял ленивого воеводу по плацу вместе с солдатами и всегда появлялся в нужном месте в нужное время, ну прямо провидец какой-то. Ладно бы вел себя как нормальный дракон, так нет – дела добрые творит, а царю как на такой беспредел реагировать? Попустительствовать? Наказать? Так ведь не за что вот и маялся царь от давления государственного бремени.
– Что на этот раз? Ну?
– Он… Он…
– Что выборы в стране устроил? Аль многоженство предложил?
– Супостата разогнал…
– Чегось?
Оказалось, со стороны моря коварный сосед пожаловал, пробирался он к славной столице через холмы и буреломы, надеялся напасть внезапно, но тут прилетел дракон, опустился на лесную полянку, где деревья дозорные облепили, прижались как к мамке, дышать боятся. Вдруг со спины злодея чешуйчатого человек слезает рыжий прямо до бесстыдства, в новеньком кафтане, да в красных сапогах. Царским взглядом лес окинул и пальцем дракону на деревце с дозорным указал. Зубастый поглядел, поглядел и огнем туда плюнул. Дозорный не жив, не мертв с дерева свалился и деру дал ног под собою не чуя. Рыжий заулыбался и на другое дерево пальчиком ткнул, вот тогда дозорные с верхушек посыпались, как гнилые груши после дождя.
– В общем мы изъяли три тысячи единиц оружия. Палаточный городок, припасы, телеги… – чем дольше боярин говорил, тем сильнее мрачнел лик государев.
– Вот что прикажешь мне делать с зубастым героем?
Словно в ответ дверь заскрипела и в опочивальню вошел еще один служивый, глаза бегают, пыльцы шапку мнут, сам с ноги на ногу переступает и предательски молчит.
– Опять дракон?
– Да, то есть нет! – доложился тот, нахмурился глаза еще сильнее забегали. – Там человек, но от дракона.
– Чего? – удивился государь, быстро охабень натянул, а сверху платно царское и к двери направился, рукою по челу хлопнул и воротился, окладень с орлом на шею повесил, каменья драгоценные погладил. – Теперь порядок видно, кто царь.
Высочайшего внимания дожидался рыжий прохиндей. Касательно умений визитера, государь догадался, как только в карие глаза заглянул. Вмиг стало ясно – сейчас его и оденут, и обуют до самих портиков.
– Кто таков будешь?
– Кузьма Кащеев, поверенный достопочтенного Ричарда Алмазной лапы, рожденного в тысячу первом году по новому летоисчислению, верноподданного Драколяндии и лысых скал. Хозяина Пустынных земель, карателя людоедов, разбойников, победитель нечисти, а именно, – оглашение списка побежденной драконом нечисти, затянулось минут на двадцать. Король пристально разглядывал рыжего, как слажено говорит-то ни разу ни запнулся, вот это память, а его бояре – позор один, полный титул царя-батюшки запомнить не могут, с листочка читают. – Всемилостивейший государь, мой наниматель велел передать вам счет.
– Какой счет? За что?
Кузьма скорчил зверскую рожу, сунул руку под кафтан и вытащил на свет божий свиток.
– Сейчас зачитаю! Итак, изгнание разбойника – семь злотых, за время проживания на землях царства всего изгнано из двести шестьдесят восемь душ. Взыскание расписок – двадцать золотых, за время проживания, достопочтенный Ричард изъял документов на сумму шестьдесят девять тысяч золотых… – царь поперхнулся, а Кузьма развернул свиток, конец свесился до самого пола и змеей пополз к государю. Первое лицо королевства обрело бледный вид, – где-то здесь была сумма, одну минуточку.
– Я ничего платить не буду.
– Не желаете придерживаться торговых отношений? Что ж в случае мой наниматель обязуется вернуть все в первоначальный вид, – изрек Кузьма и отвесил низкий поклон. – Мы сегодня же напишем всем разбойникам, чтобы возвращались. Учтите повторное спасение, идет по двойному тарифу.
Царь побледнел ему сделалось дурно, пятки свербели, пальцы холодели, а задница нашептывала – все, кранты.
– Погодите, куда же вы! А как же поторговаться, – заулыбался государь-батюшка и ощутил такую искреннюю любовь к дракону, которую не чувствовал еще никогда. Хотелось убить, казнить и умаслить одновременно, прямо жизнь наполнилась красками.
Через час Кузьма пришел в пещеру к дракону помахивая свитком.
– Вот видишь, я же говорил, самое главное – это репутация. Будет репутация, будет особый статус и любовь царя.
Пять лет спустя.
Граф Эбинейзер Хусун собирался совершить подвиг. Он постоянно совершал что-то эдакое то тут, то там, все мечтал, что его будут воспевать в балладах. Годы шли, а баллад как-то не прибавилось. Ебень злился, топал ногами и бежал совершать следующий подвиг. Позади Графа Хусуна тащился молоденький оруженосец, его полудохлая кляча грозилась околеть прямо посреди дороги.
– Поторапливайся, слюнтяй, впереди великое дело, – говорил Ебень, – мы истребим дракона, спасем людей, и меня будут на руках носить.
Оруженосец сдавленно хихикнул представляя, как мужики подбросят тушку рыцаря в полтора центнера весом и бегом тикать, чтобы не придавило. Ото грохота будет, такое ни один бард забыть не сможет, даже если сильно постарается.
– Что за хрюканье? Ты там смеешься что ль?
– Нет, нет господин, как вы могли такое подумать...
На горизонте показался город и чем ближе подъезжали всадники, тем сильнее распалялся рыцарь.
– Вот я его и так и вот эдак, а потом мечом хрясь, и кулаком в глаз тыдыщ… О! Вот это будет бой. Уложу гада одной левой, – рыцаря вовсе не смущали, слухи, которые ходили по белу свету, все они сходились только в одном – не будите спящего дракона, проснется залюбит до смерти. Правда, как именно чудище это сделает никто не рассказывал, а оно ж любопытно.
– Эй, служивый, ну-ка быстро говори, где ваше чудище, которое изжить надобно! – велел рыцарь стражнику на воротах. – Быстро отведи меня к нему.
Оруженосец закрыл лицо ладонью.
– Уйду, как пить дать, уйду! – пообещал себе он, предполагая, что сейчас Ебеню начнут втолковать, как он не прав, потом будет драка и в итоге они окажутся в остроге, а то еще хуже в холодной. Однако служивый как-то странно заулыбался и свистнул, подзывая новобранца.
– Сопроводи господ к Ристарху Алмазной лапе.
Услыхав полное имя дракона, Ебень воспарил на седьмое небо. Воображение живо нарисовало, как великий рыцарь отрубит драгоценную конечность, а потом выставит на всеобщее обозрение где-нибудь в гостиной и будет с ленцой вспоминать, вот когда-то я убил страшного монстра.
– Быстрее, что плетешься, как жук навозный! Расступись! Дорогу Графу Хусуну! – орал он и щелкал кнутом налево и направо. Горожане провожали рыцаря сердитыми взглядами и словцом горячим, напутственным. – Что? – кричал Ебень оборачиваясь, находил глазами обидчика и грозил кулаком, – Да я тебя, знаешь, что я с тобой за такие слова сделаю! Нет, ты не знаешь, что я сделаю, а я приду и покажу, да как покажу, ты сам помрешь! Я Граф Хусун, понял! Я истребитель драконов.
Словом, добирались долго, каждый норовил высказать пожелание, оно ведь всем любопытно, что же граф такого сделает, дабы узнать, требуется облегчить душу, выговориться, а потом дождаться и посмотреть. Народ старался и костерил рыцаря на все лады, да во всех склонениях, поди отгавкайся. Граф Эбинейзер сначала пытался, а потом только злобно зыркал и молча слушал, а уши не иначе как от ярости пылали. Успокаивала только мысль об алмазной лапе, которую он поставит у себя в гостиной, а из головы чучело сделает, шкуры –доспех, а потроха…
– Прибыли! – доложил солдат и скрылся, аки дух нечистый.
– Это что? – Ебень указал на высокую стену, что закрывала путь к драконьему логову. Огромные ворота, перекрывали вход, а возле них дежурили царские стрельцы. Видать дракон совсем людей измучил, раз они возле логова охранный пункт выстроили. Рыцарь направил коня к служивым. – Я – Граф Эбинейзер Хусун, пришел чтобы избавить вас от напасти драконьей, живо отворяйте мне врата!
Стрельцы смерили гостя взглядом, ленивым таким, что Ебень всей мордой покраснел от ярости. Служивые выждали, пока особое чувство достигнет пика, и только потом один из них обронил:
– Не положено!
– Как не положено? Кем не положено? По какому праву? Произвол? Да я вас сейчас!
На шум из казармы выбежала целая рота служивых, ощерилась алебардами.
– Разрешение есть? Предъявите?
– Какое разрешение?
– Особое разрешение от царя, по которому вам дозволено охотиться на любимого дракона нашего государя. Без бумаги пущать не велено.
– Да я вас!
– Трое суток в остроге! – предупредил старшина и махнул рукой на избушечку, там на вывеске красовалась надпись, счетовод.
Ебень заскрежетал зубами, побежал в избушку вынес дверь и наткнулся на Алешу-богатыря. Алеша на гостя заморского уставился и тихим голосом молвил:
– Дверь на место повесить! – еще и костяшками хрустнул для ясности.
Рыцарь сглотнул, богатырь был раза два шире в плечах и выше на голову, так что дверь приладили на место в один миг.
– Выдай разрешение на охоту, – попросил рыцарь, как только работу закончил.
– Ох и рад бы тебе помочь, Ебенюшка, да не положенно, документ ведь царский, важный очень, дабы правильно его оформить, иди в царскую канцелярию, хоромы номер восемь, шесть, двадцать девять, тридцать, семьдесят пять, стонадцать... Все запомнил, кругом! Выполнять! – скомандовал Алеша и возразить ему Ебень не осмелился.
Канцелярия – это ад, понял рыцарь, выстояв огромную очередь в приемной, получил номерок в хоромы под номером восемь, но оказалось, что вначале нужно в хоромы номер шесть. Пошел туда, там сказали – ждите экспертус вышел, через пять минут придет. Означенное время словно резина растянулось на час! Ебень за это время выяснил, что знает неприличное слово на десяти языках, еще десять нехороших слов в уме крутилось, но граф ждал. Представлял алмазную лапу и терпеливо дожидался, придерживая ярость, как штаны, исключительно для битвы.
Утро сменилось днем, затем солнышко переползло на западную сторону небосклона и медленно спряталось за горизонт, экспертусы разошлись, но Ебеню осталось добыть последнюю закорючку и печать. Потому он, словно ужаленный в мягкое место, носился по городу выискивая нужного умника. Экспертуса видели все, но именно перед приходом графа искомый тип ускользал в неведомое далеко. На небе сияли звезды, когда разгневанный рыцарь поймал за шкирку нужного умника встряхнул от души, отобрал печать и поставил на свою порядочно замусоленную бумажку.
– Готово! –выдохнул он, запечатлев поцелуй на свитке и такая радость душу обуяла, вот прямо слов не находится, чтобы описать, ведь всех достал и все сам сделал. – Алазная лапа станет моей!
Рыцарь во весь опор помчался к логову мерзкого чудища, напялил на голову шлем, обнажил клинок и разрешение на охоту перед собою словно щит выставил. Ебень чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, сейчас он совершит самый славный подвиг в своей жизни и отойдет наконец от дел. Осталось чуть-чуть, совсем капелька, а сердце в груди трепещет, за спиною будто крылья выросли и город прекрасный и люди хорошие…
– Вот разрешение! – вместо приветствия рыцарь ткнул бумажку в нос стрельцу, тот ознакомился с документом и махнул рукою. Заскрипели канаты, зазвенел металл, заветная дверца начала подниматься.
– У вас ост… – рыцарь не дослушал, пришпорил коня и помчался на смертный бой.
Ворвался в логово чудища, а там дракон белый, как снег в свете магических огней чешуя сияет, а сам злодей на золоте катается, нагребает кучу, запрыгивает на верх и скатывается. От такого безобразия рыцарь онемел.
– Еще один чурбан пожаловал, – воскликнул дракон, – ух-ха! – это он скатился с горки, только золотые монеты зазвенели.
– Убью, – произнес Ебень, меч над головой занес, набычился весь, сжался и тут:
Бом! Бом, – часы пробили полночь.
И было в этом звуке нечто траурное, от чего рука дрогнула, а возле входа послышался шум.
– Готовься к смерти! – рявкнул рыцарь.
– А ты к штрафу, – оскалился дракон заново кучу из монет нагребая.
– Взять нарушителя! – зычно скомандовал Алеша-богатырь.
Графа Эбинейзера уложили мордой в пол и повязали, как распоследнего разбойника.
– Вы чего? У меня ж разрешение… – шипел он, обиженный до глубины души. – Я же показывал, оно в кармане!
– Ебенюшка, госты ты наш заморский, – богатырь хлопнул рыцаря по плечу так, что тот аж крякнул, – на разрешении какая дата проставлена?
– Десятый день, Хмурня месяца.
– Все так! Однако сегодня уже одиннадцатое, разрешение недействительно! За разбой и нападение на дракона особого назначения вменяю штраф в размере тысячи золотых. Чек или работы на благо общества?
Рыцарь взревел, осознав, как его надули. Девять кругов канцелярского ада, да ему все мозги выели, а теперь все впустую. Большего разочарования Хусун в жизни не испытывал, захотелось бросить меч и уйти, фиг с ними, с подвигами.
Вот так появилась еще одна жертва канцелярского произвола, а дракон скатился с горки и отметил в специальной книжечке: две тысячи восемьсот пятьдесят первый противник – граф Ебень. Доля Кузьмы пятьсот монет.
Все же репутация самое главное, а любовь государя – это страшная сила.
– Что на этот раз? Ну?
– Он… Он…
– Что выборы в стране устроил? Аль многоженство предложил?
– Супостата разогнал…
– Чегось?
Оказалось, со стороны моря коварный сосед пожаловал, пробирался он к славной столице через холмы и буреломы, надеялся напасть внезапно, но тут прилетел дракон, опустился на лесную полянку, где деревья дозорные облепили, прижались как к мамке, дышать боятся. Вдруг со спины злодея чешуйчатого человек слезает рыжий прямо до бесстыдства, в новеньком кафтане, да в красных сапогах. Царским взглядом лес окинул и пальцем дракону на деревце с дозорным указал. Зубастый поглядел, поглядел и огнем туда плюнул. Дозорный не жив, не мертв с дерева свалился и деру дал ног под собою не чуя. Рыжий заулыбался и на другое дерево пальчиком ткнул, вот тогда дозорные с верхушек посыпались, как гнилые груши после дождя.
– В общем мы изъяли три тысячи единиц оружия. Палаточный городок, припасы, телеги… – чем дольше боярин говорил, тем сильнее мрачнел лик государев.
– Вот что прикажешь мне делать с зубастым героем?
Словно в ответ дверь заскрипела и в опочивальню вошел еще один служивый, глаза бегают, пыльцы шапку мнут, сам с ноги на ногу переступает и предательски молчит.
– Опять дракон?
– Да, то есть нет! – доложился тот, нахмурился глаза еще сильнее забегали. – Там человек, но от дракона.
– Чего? – удивился государь, быстро охабень натянул, а сверху платно царское и к двери направился, рукою по челу хлопнул и воротился, окладень с орлом на шею повесил, каменья драгоценные погладил. – Теперь порядок видно, кто царь.
Высочайшего внимания дожидался рыжий прохиндей. Касательно умений визитера, государь догадался, как только в карие глаза заглянул. Вмиг стало ясно – сейчас его и оденут, и обуют до самих портиков.
– Кто таков будешь?
– Кузьма Кащеев, поверенный достопочтенного Ричарда Алмазной лапы, рожденного в тысячу первом году по новому летоисчислению, верноподданного Драколяндии и лысых скал. Хозяина Пустынных земель, карателя людоедов, разбойников, победитель нечисти, а именно, – оглашение списка побежденной драконом нечисти, затянулось минут на двадцать. Король пристально разглядывал рыжего, как слажено говорит-то ни разу ни запнулся, вот это память, а его бояре – позор один, полный титул царя-батюшки запомнить не могут, с листочка читают. – Всемилостивейший государь, мой наниматель велел передать вам счет.
– Какой счет? За что?
Кузьма скорчил зверскую рожу, сунул руку под кафтан и вытащил на свет божий свиток.
– Сейчас зачитаю! Итак, изгнание разбойника – семь злотых, за время проживания на землях царства всего изгнано из двести шестьдесят восемь душ. Взыскание расписок – двадцать золотых, за время проживания, достопочтенный Ричард изъял документов на сумму шестьдесят девять тысяч золотых… – царь поперхнулся, а Кузьма развернул свиток, конец свесился до самого пола и змеей пополз к государю. Первое лицо королевства обрело бледный вид, – где-то здесь была сумма, одну минуточку.
– Я ничего платить не буду.
– Не желаете придерживаться торговых отношений? Что ж в случае мой наниматель обязуется вернуть все в первоначальный вид, – изрек Кузьма и отвесил низкий поклон. – Мы сегодня же напишем всем разбойникам, чтобы возвращались. Учтите повторное спасение, идет по двойному тарифу.
Царь побледнел ему сделалось дурно, пятки свербели, пальцы холодели, а задница нашептывала – все, кранты.
– Погодите, куда же вы! А как же поторговаться, – заулыбался государь-батюшка и ощутил такую искреннюю любовь к дракону, которую не чувствовал еще никогда. Хотелось убить, казнить и умаслить одновременно, прямо жизнь наполнилась красками.
Через час Кузьма пришел в пещеру к дракону помахивая свитком.
– Вот видишь, я же говорил, самое главное – это репутация. Будет репутация, будет особый статус и любовь царя.
***
Пять лет спустя.
Граф Эбинейзер Хусун собирался совершить подвиг. Он постоянно совершал что-то эдакое то тут, то там, все мечтал, что его будут воспевать в балладах. Годы шли, а баллад как-то не прибавилось. Ебень злился, топал ногами и бежал совершать следующий подвиг. Позади Графа Хусуна тащился молоденький оруженосец, его полудохлая кляча грозилась околеть прямо посреди дороги.
– Поторапливайся, слюнтяй, впереди великое дело, – говорил Ебень, – мы истребим дракона, спасем людей, и меня будут на руках носить.
Оруженосец сдавленно хихикнул представляя, как мужики подбросят тушку рыцаря в полтора центнера весом и бегом тикать, чтобы не придавило. Ото грохота будет, такое ни один бард забыть не сможет, даже если сильно постарается.
– Что за хрюканье? Ты там смеешься что ль?
– Нет, нет господин, как вы могли такое подумать...
На горизонте показался город и чем ближе подъезжали всадники, тем сильнее распалялся рыцарь.
– Вот я его и так и вот эдак, а потом мечом хрясь, и кулаком в глаз тыдыщ… О! Вот это будет бой. Уложу гада одной левой, – рыцаря вовсе не смущали, слухи, которые ходили по белу свету, все они сходились только в одном – не будите спящего дракона, проснется залюбит до смерти. Правда, как именно чудище это сделает никто не рассказывал, а оно ж любопытно.
– Эй, служивый, ну-ка быстро говори, где ваше чудище, которое изжить надобно! – велел рыцарь стражнику на воротах. – Быстро отведи меня к нему.
Оруженосец закрыл лицо ладонью.
– Уйду, как пить дать, уйду! – пообещал себе он, предполагая, что сейчас Ебеню начнут втолковать, как он не прав, потом будет драка и в итоге они окажутся в остроге, а то еще хуже в холодной. Однако служивый как-то странно заулыбался и свистнул, подзывая новобранца.
– Сопроводи господ к Ристарху Алмазной лапе.
Услыхав полное имя дракона, Ебень воспарил на седьмое небо. Воображение живо нарисовало, как великий рыцарь отрубит драгоценную конечность, а потом выставит на всеобщее обозрение где-нибудь в гостиной и будет с ленцой вспоминать, вот когда-то я убил страшного монстра.
– Быстрее, что плетешься, как жук навозный! Расступись! Дорогу Графу Хусуну! – орал он и щелкал кнутом налево и направо. Горожане провожали рыцаря сердитыми взглядами и словцом горячим, напутственным. – Что? – кричал Ебень оборачиваясь, находил глазами обидчика и грозил кулаком, – Да я тебя, знаешь, что я с тобой за такие слова сделаю! Нет, ты не знаешь, что я сделаю, а я приду и покажу, да как покажу, ты сам помрешь! Я Граф Хусун, понял! Я истребитель драконов.
Словом, добирались долго, каждый норовил высказать пожелание, оно ведь всем любопытно, что же граф такого сделает, дабы узнать, требуется облегчить душу, выговориться, а потом дождаться и посмотреть. Народ старался и костерил рыцаря на все лады, да во всех склонениях, поди отгавкайся. Граф Эбинейзер сначала пытался, а потом только злобно зыркал и молча слушал, а уши не иначе как от ярости пылали. Успокаивала только мысль об алмазной лапе, которую он поставит у себя в гостиной, а из головы чучело сделает, шкуры –доспех, а потроха…
– Прибыли! – доложил солдат и скрылся, аки дух нечистый.
– Это что? – Ебень указал на высокую стену, что закрывала путь к драконьему логову. Огромные ворота, перекрывали вход, а возле них дежурили царские стрельцы. Видать дракон совсем людей измучил, раз они возле логова охранный пункт выстроили. Рыцарь направил коня к служивым. – Я – Граф Эбинейзер Хусун, пришел чтобы избавить вас от напасти драконьей, живо отворяйте мне врата!
Стрельцы смерили гостя взглядом, ленивым таким, что Ебень всей мордой покраснел от ярости. Служивые выждали, пока особое чувство достигнет пика, и только потом один из них обронил:
– Не положено!
– Как не положено? Кем не положено? По какому праву? Произвол? Да я вас сейчас!
На шум из казармы выбежала целая рота служивых, ощерилась алебардами.
– Разрешение есть? Предъявите?
– Какое разрешение?
– Особое разрешение от царя, по которому вам дозволено охотиться на любимого дракона нашего государя. Без бумаги пущать не велено.
– Да я вас!
– Трое суток в остроге! – предупредил старшина и махнул рукой на избушечку, там на вывеске красовалась надпись, счетовод.
Ебень заскрежетал зубами, побежал в избушку вынес дверь и наткнулся на Алешу-богатыря. Алеша на гостя заморского уставился и тихим голосом молвил:
– Дверь на место повесить! – еще и костяшками хрустнул для ясности.
Рыцарь сглотнул, богатырь был раза два шире в плечах и выше на голову, так что дверь приладили на место в один миг.
– Выдай разрешение на охоту, – попросил рыцарь, как только работу закончил.
– Ох и рад бы тебе помочь, Ебенюшка, да не положенно, документ ведь царский, важный очень, дабы правильно его оформить, иди в царскую канцелярию, хоромы номер восемь, шесть, двадцать девять, тридцать, семьдесят пять, стонадцать... Все запомнил, кругом! Выполнять! – скомандовал Алеша и возразить ему Ебень не осмелился.
Канцелярия – это ад, понял рыцарь, выстояв огромную очередь в приемной, получил номерок в хоромы под номером восемь, но оказалось, что вначале нужно в хоромы номер шесть. Пошел туда, там сказали – ждите экспертус вышел, через пять минут придет. Означенное время словно резина растянулось на час! Ебень за это время выяснил, что знает неприличное слово на десяти языках, еще десять нехороших слов в уме крутилось, но граф ждал. Представлял алмазную лапу и терпеливо дожидался, придерживая ярость, как штаны, исключительно для битвы.
Утро сменилось днем, затем солнышко переползло на западную сторону небосклона и медленно спряталось за горизонт, экспертусы разошлись, но Ебеню осталось добыть последнюю закорючку и печать. Потому он, словно ужаленный в мягкое место, носился по городу выискивая нужного умника. Экспертуса видели все, но именно перед приходом графа искомый тип ускользал в неведомое далеко. На небе сияли звезды, когда разгневанный рыцарь поймал за шкирку нужного умника встряхнул от души, отобрал печать и поставил на свою порядочно замусоленную бумажку.
– Готово! –выдохнул он, запечатлев поцелуй на свитке и такая радость душу обуяла, вот прямо слов не находится, чтобы описать, ведь всех достал и все сам сделал. – Алазная лапа станет моей!
Рыцарь во весь опор помчался к логову мерзкого чудища, напялил на голову шлем, обнажил клинок и разрешение на охоту перед собою словно щит выставил. Ебень чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, сейчас он совершит самый славный подвиг в своей жизни и отойдет наконец от дел. Осталось чуть-чуть, совсем капелька, а сердце в груди трепещет, за спиною будто крылья выросли и город прекрасный и люди хорошие…
– Вот разрешение! – вместо приветствия рыцарь ткнул бумажку в нос стрельцу, тот ознакомился с документом и махнул рукою. Заскрипели канаты, зазвенел металл, заветная дверца начала подниматься.
– У вас ост… – рыцарь не дослушал, пришпорил коня и помчался на смертный бой.
Ворвался в логово чудища, а там дракон белый, как снег в свете магических огней чешуя сияет, а сам злодей на золоте катается, нагребает кучу, запрыгивает на верх и скатывается. От такого безобразия рыцарь онемел.
– Еще один чурбан пожаловал, – воскликнул дракон, – ух-ха! – это он скатился с горки, только золотые монеты зазвенели.
– Убью, – произнес Ебень, меч над головой занес, набычился весь, сжался и тут:
Бом! Бом, – часы пробили полночь.
И было в этом звуке нечто траурное, от чего рука дрогнула, а возле входа послышался шум.
– Готовься к смерти! – рявкнул рыцарь.
– А ты к штрафу, – оскалился дракон заново кучу из монет нагребая.
– Взять нарушителя! – зычно скомандовал Алеша-богатырь.
Графа Эбинейзера уложили мордой в пол и повязали, как распоследнего разбойника.
– Вы чего? У меня ж разрешение… – шипел он, обиженный до глубины души. – Я же показывал, оно в кармане!
– Ебенюшка, госты ты наш заморский, – богатырь хлопнул рыцаря по плечу так, что тот аж крякнул, – на разрешении какая дата проставлена?
– Десятый день, Хмурня месяца.
– Все так! Однако сегодня уже одиннадцатое, разрешение недействительно! За разбой и нападение на дракона особого назначения вменяю штраф в размере тысячи золотых. Чек или работы на благо общества?
Рыцарь взревел, осознав, как его надули. Девять кругов канцелярского ада, да ему все мозги выели, а теперь все впустую. Большего разочарования Хусун в жизни не испытывал, захотелось бросить меч и уйти, фиг с ними, с подвигами.
Вот так появилась еще одна жертва канцелярского произвола, а дракон скатился с горки и отметил в специальной книжечке: две тысячи восемьсот пятьдесят первый противник – граф Ебень. Доля Кузьмы пятьсот монет.
Все же репутация самое главное, а любовь государя – это страшная сила.
