ГЛАВА 1. Новые впечатления
День, когда завершилось мое домашнее обучение и учителя наконец перестали меня терзать, я считала одним из счастливейших в жизни. Если бы мне кто-нибудь сказал, что я буду радоваться поступлению в академию, я бы обвинила такого «провидца» в самозванстве.
До чего тяжело давались мне все эти тягомотные уроки домашних учителей! Даже такие увлекательные вещи, как география и история, учителя, нанятые родителями, умудрялись сделать занудными и пресными, что уж говорить о всяких там уроках этикета и игры на арфе. А танцы? Казалось бы, вот оно – то самое, где я могла бы обойти сестру, но нет, и там мне доставалось: за резкие движения, за неумение выполнять команды и «становится послушной» в руках партнёра.
Никакого желания быть послушной ни нашему учителю танцев, длинноногому щуплому молодцу с чрезмерной любовью к духам, ни брату, которого родителям изредка удавалось заставить прийти на эти занятия, у меня не было. Здесь тоже хвалили и ставили в пример мою старшую сестру Сару.
Может быть, кто-то мог бы решить, что я на это обижаюсь и завидую сестре, но нет, всё как раз наоборот – за Сару мне всегда было обидно. Ей не хватало наглости и твердости постоять за себя, поэтому, из чувства благодарности, очевидно, родители никогда не давали ей и шагу ступить самостоятельно, всё решали за неё.
Это я могла поставить матери ультиматум, что либо на платье не будет этих жутких «умилительных» детских рюшей, либо я буду на празднике без платья, Сара же беспрекословно натягивала на себя кошмарный «зефирный торт». Это я могла тишком пробраться в бабушкину каюту на корабле в Лавирию пока остальное семейство прощалось с ней на пристани. Сара же, которая тоже мечтала о путешествиях, послушно стояла рядом с родителями печально глядя вслед уплывающему с «бандиткой»-сестрой кораблю.
Меня ругали, наказывали, но в конечном итоге, я, как правило, добивалась своего, Сара же за своё послушание получала только всё сильнее сжимающийся ошейник. Единственным шансом вырваться из-под гнёта отеческого контроля для нее было замужество, но и тут родители подсуетились и самостоятельно выбрали ей жениха.
Мне тоже, но от своего я избавилась еще в двенадцать, когда наши матери решили нас познакомить.
Пухлый парнишка, года на четыре старше, разглядывал меня с таким пренебрежением, которого я в свой адрес никому не спускала. На самом деле, это было странно, потому что обычно, при первом знакомстве, я всем нравлюсь: все расхваливают мои длинные золотистые волосы, необычный для Виелы, так идущий мне, загар и большие темно-карие, даже почти чёрные глаза. Это немногим позже, они начинают замечать, что глаза мои смотрят с неподобающим для юной девицы вызовом, некоторые даже видят в них «хулиганистую насмешку», загар мой становится «плебейским», а поведение неприемлемым.
Но вот чтобы так сразу окатить меня презрением, даже не узнав? Ну нет.
Так что, я утешила себя видом того. как «жених» размазывает по рыхлым щекам сопли и слёзы, жалуясь матери, на «гадину», вылившую на его любимую книжку стакан сиропа.
Правда, всё сочувствие обеих матерей к его трагедии несколько померкло, когда эта книжка была продемонстрирована в доказательство нанесенного урона.
Забавные там были картинки, даже жалела потом, что испортила книжку, а не стащила – такую просто так не купишь. Как оказалось, отец этого тюфяка решил приучать мальчика к «прекрасному» и выдал наглядное пособие.
Скандал получился знатным – я драматично кричала, что жених мой извращенец, леди Денви, мать моего несостоявшегося супруга, выпытывала у сына подробности откуда у него такая гадость взялась, а моя мать бледнела и краснела, то от отвращения к всё еще лежащей на всеобщем обозрении книжке, то от стыда за меня. В общем, как-то не задались смотрины.
А потом малыш Салазар – имя то какое – Денви, умудрился найти себе другую невесту и уже будучи в браке, распустить обо мне не самые лицеприятные слухи, что понизило, к неудовольствию родителей, мою привлекательность на брачном рынке.
Может быть поэтому, хотя и нельзя сказать наверняка, мне были позволены длительные зарубежные поездки с бабушкой – с глаз долой, из сплетен вон. И только когда вплотную приблизилось моё пятнадцатилетие, а значит время, когда девицу пора выводить в свет – хотя по факту это выражение означает как раз обратное – перекрыть ей свободу и таскать бедняжку по душным гостиным чтобы престарелые матроны и их скучающие сыновья смогли к ней прицениться, обо мне вспомнили. Да еще следовало разобраться с моим некстати открывшимся магическим даром.
Я никогда не мечтала о магии, и если бы смогла выбирать, то артефакторика была бы где-то на дне списка. Но лишаться того, что уже есть было до крайности обидно. Особенно учитывая затеянные нашим королем изменения в магической сфере. И у меня была надежда запрыгнуть в этот вагон новшеств, а там, кто знает, может мне удастся и вовсе пойти наперекор устоям нашего общества и открутиться от обязательной брачной повинности.
Но тут родители проявили невиданное доселе, во всяком случае в отношении меня, упорство, и настаивали на запечатывании дара. Я знала, что за меня просили спасенные мною от казни Грейс и Хенрик, знала, что бабушка пробовала поднимать эту тему, но вмешалось провидение – вызванный ритуалист задержался, и за время этой задержки был принят закон о магическом образовании, и всех, кто имел магический дар отправили учиться в академию.
Мысль о том, чтобы вновь сесть за парту не прельщала, но в данной ситуации, это было спасением или по крайней мере желанной отсрочкой.
Академия выглядела странно, совсем не так как выглядели все виденные мной учебные заведения. Центральная часть явно была старой, классической постройки из серого камня. Но она имела слишком скромные размеры, чтобы вместить и общежития, и учебные корпуса, поэтому, к ней со всех сторон – слева, справа, сзади, и даже сверху были сделаны пристройки, от нее тянулись галереи и переходы в другие корпуса. И все эти дополнения и добавления имели настолько несочетающийся разнородный вид, что было очевидно – люди, занятые их постройкой, были очень разными и не могли или не хотели между собой договориться.
Абитуриенты рассыпались по двору перед главным входом и разбились на чёткие группки: сразу было видно выходцев из кланов – по цвету, превалирующему в их одежде, можно было определить и их магию. Отдельно собрались гордые представители аристократических семейств, в этой группе я приметила множество знакомых лиц – высшее общество Виелы не слишком обширно. Оттуда мне уже несколько раз кивнули, но присоединяться я не спешила.
Между слаженными группами, с разной степенью потерянности и воодушевления, бродили простолюдины – они пытались пристать то к одной, то к другой группе, но везде были изгнаны и постепенно кучковали свою собственную, грозящую стать самой многочисленной.
Я заметила, что я не единственная девушка, которая предпочла брюки и рубашку платью. Таких было немного, человек семь-восемь, но всё же… придет, придет это в Виелу.
— Привет… ты тут тоже одна? — пока я с интересом разглядывала весь этот человеческий круговорот, ко мне подошла и теперь робко переминалась рядом девушка.
Она смотрела на меня большими испуганными глазами из-под каштановой челки. Такая маленькая, со спины я бы её, наверное, совсем за ребенка приняла, да и в анфас ей положенных пятнадцати было не дать.
— Привет! — я ободряюще ей улыбнулась, и она чуть расслабилась. — А у тебя какая магия?
Она вытаращилась на меня как будто я спросила у неё что-то непристойное.
— О, этот вопрос нельзя задавать? — уточнила я, немного забавляясь её смущением, — Вроде того, как нельзя спрашивать, за что посадили? Хотя тут и правда можно провести некоторую аналогию. — я сделала вид, что задумалась. — Для кого-то школа может быть тюрьмой.
— Ах, нет, — она снова выдохнула, — Для меня школа — спасение!
— Значит нас таких уже двое. — кивнула я. — Кстати, я – Милли, артефактор. Если хочешь, можешь свой дар оставить в тайне.
— О, нет, прости, меня зовут Марика, я лекарь.
— Это и правда здорово! — заинтересовалась я. — Дар как-нибудь уже проявлялся?
— Нет ещё, мне только-только провели инициацию, — забеспокоившись пробормотала Марика, — А что, должен был?
В этот момент к нам подвалил, иначе не скажешь, парнишка в расхристанной рубашке, высокий, улыбчивый, широкоплечий, причем последнее настолько бросалось в глаза, что сразу становилось понятно – это не выходец из ленивой знати, скорее сын какого-нибудь лесоруба или кузнеца. Он нагло приобнял нас обеих.
— Что же вы девчонки, так скромно стоите в сторонке?
Марика раскраснелась и смутилась, хотя не похоже было, что она сильно против такого внимания.
— Коряги свои убери, — сказала я беззлобно, скидывая его руку. Парень был с виду безобидным, просто привык быть первым на деревне, уверенности ему явно было не занимать.
— Ах, простите, сразу не распознал высокородных, — он по-шутовски поклонился. — А может вы и правда из этих? — он кивнул в сторону явно некомфортно чувствующих себя в таком окружении детей из знати.
Я хмыкнула, смотря на его паясничание, но не стала задирать нос:
— Я Милли, а это Марика. Артефактор и лекарь. — представилась я, уходя от его вопроса.
— А я Леман, некромант. — сказал он и отступил на шаг, любуясь нашим удивлением.
Мы с Марикой вытаращились на него – конечно, может это просто предубеждение, но некроманты всегда представлялись мне прямой противоположностью белокурым, румяным, крепким, а главное улыбчивым парням.
— Шучу, шучу, — рассмеялся он, — Природник я.
— Напугал, — пробормотала Марика с нервным смешком.
Постепенно к нам присоединялось всё больше народа, все делились тем, откуда они и какая магия в них пробудилась.
— А ты откуда, Милли? — спросил меня кто-то.
— Из Трестора, — не вдаваясь в подробности ответила я.
Из столицы помимо меня было еще несколько человек и до сих пор мне удавалось обходить стороной вопрос о моём происхождении.
— О, а откуда конкретно? — некстати заинтересовалась девушка, которая недавно рассказывала, как счастлива она была сменить будущее в швейной мастерской на возможность стать «самым настоящим магом».
Врать мне не хотелось, но и говорить правду тоже. Потому что назови я район, всем сразу будет понятно, что я затесалась не в ту компанию. Но по счастью, Леман, явно не любил, когда внимание направлено на кого-то другого и выбрал этот момент, чтобы показать фокус: заставил распуститься несколько цветов, растущих рядом. Все восторженно заахали.
— Ты что, самостоятельно этому научился? — Марика с восхищением провела пальцем по лепестку незнакомого мне цветка.
— Нет, — рассмеялся Леман, — Почти два года меня учили в клане Альсов, а доучивать вот будут уже здесь.
В этот момент на крыльцо вышли Грейс с Хенриком – несчастные, устроенные управлять этим балаганом, и официальная часть началась.
Первый раз я встретила этих двоих в Лавирии. Принцесса Алиссия – сестра нашего короля решила во что бы то ни стало стать королевой, а не какой-то там пятой в очереди на престол. Стакнулась с мятежниками и наворотила много чего интересного, в том числе – захватила двух магов-менталистов. Менталисты – неплохое подспорье в политике. Грейс с Хенриком участвовать в её комбинациях отказались, чем и подписали себе смертный приговор. И вот тут как раз вмешалась я, мне правда совсем чуть-чуть помогли виельский шпион и виельский же консул, ну так совсем немного. Но если бы не мои действия, они бы попросту не успели.
Так что теперь, когда кто-то говорит мне о том, что нужно слушаться, не лезть не в своё дело и вообще быть паинькой… У меня против этого есть отличный аргумент. Даже два, произносящих сейчас приветственную речь для студентов.
Мы были первым набором академии, штат тоже был полностью новым, а само здание академии состряпали буквально за несколько недель, поэтому никакой системы еще не было выработано. Можно сказать, этот год был пробным для всех. На каждом этапе возникали какие-то нестыковки, непонятки, хаос. В общем, всё как я люблю.
После ужина в большом зале, нам указали направления к тем корпусам, которые были жилыми и уже готовыми к заселению. Вся толпа, в уже опускающихся сумерках, вначале хлынула к одному из них. Марика дернула меня за рукав, призывая тоже поторопиться, но я указала ей на один из дальних корпусов.
— Пойдём со всеми – не успеем выбрать себе комнаты получше.
Как только мы отделились, за нами тут же засобиралось еще несколько человек, но мы всё же были первыми, кто вошёл в здание. Его явно делали огневики – гладкие чёрные блестящие стены с прожилками, в которых тёк жидкий огонь. Завораживающе.
— Жутковато здесь, — прошептала Марика.
Я прошла по коридору и наугад открыла одну из дверей. Комната была небольшой, но это для меня никогда не было проблемой – сидеть в помещении я всё равно не любила. Пока я осматривалась, Марика зашла следом и положила сумку на одну из кроватей.
Вот в этом, конечно, был минус – я никогда не делила комнату с кем-либо. Ну разве что каюту с бабушкой, в тот первый раз, когда я зайцем проникла на корабль. Но там было уже не до претензий к комфорту – я под требовательными бабушкиным надзором сочиняла покаянное письмо для родителей, вероятно в это же время поднявших на уши пол столицы на мои поиски – ещё один повод для сплетен обо мне в обществе.
Но возразить Марике я не могла – кроватей было две. Хорошо, хоть не десять, как пугали меня родители. Они к тому времени уже не надеялись что-то изменить – указ короля связал им руки, но делали это просто так, из вредности.
Было слышно шуршание и возгласы занимающих соседние комнаты. Я запихнула сумку в шкаф, не утруждая себя раскладыванием вещей. Прошлась по коридору и познакомилась с соседками, выяснила, где здесь удобства и вернулась в комнату.
— Ну что, осмотримся? — предложила я Марике.
Та удивилась, она всерьез вознамерилась разложить всё по местам, но спорить не стала, явно не желала отставать от меня ни в чём.
— А нам можно? — спросила она.
— А кто запрещал?
Собственно говоря, я думала, что комендантский час не был введён как раз из-за ещё не устаканившейся системы. Вряд ли студентам в будущем разрешат допоздна шарохаться по корпусам и выходить на улицу. Но сейчас нам действительно никто не додумался это запретить, так что грех было не воспользоваться.
Мы крадучись, чтобы не насобирать большого количества последователей, двигались по коридору. Ряд дверей выглядел совершенно одинаковым, надо будет, кстати, придумать как обозначить нашу дверь. Мы выбрались из нашего корпуса и по связующей галерее, перешли в соседний.
Корпуса были новыми и, к моему разочарованию, не успели обзавестись какими-нибудь интересными тайнами. Только темнота добавляла некоторой загадочности. Скучно! Да еще Марика постоянно ныла, что нам нужно возвращаться. Нет, на всякие вылазки её брать точно не стоит.
Внезапно, со стороны ближайшего коридора донеслось странное гудение и мерцающий свет, а затем тяжёлые шаги. Нечеловечески тяжелые. К нам что-то приближалось. Оно словно почуяло нас – шаги начали убыстряться. Мы с Марикой переглянулись и бросились бежать, петляя по коридорам.
