И только настроение Глеба удивительным образом улучшалось с астрономической скоростью.
Еще полчаса назад сидевший и заполнявший журнал преподаватель теперь быстрым шагом перемещался между партами и будущими фрейлинами, принюхивался к полученным зельям, комментировал и раздавал оценки:
- О боже! Нет! Оно ужасно! Маркиза как же вы могли! Оно же было легким, неопасным! Испорчен яд с кривой руки! - сокрушался брюнет, отплевываясь от попробованного зелья. - О чудные живые розы! Зачем срывал когда-то вас? Не для того, чтоб эти козы бездарно загубили вас!
Глеб перебегал от одной миски к другой, брал пробу зелий на вкус, чем поверг весь наш курс в полный шок, а потом в стихотворной форме выражал свое мнение о вареве. Причем на язык брюнет оказался крайне острым, а уж как он прошелся по яду маркизы и графини!.. Моей душе хотелось петь и парить под потолком, купаясь в розовом пару.
К концу пары Глеб добрался и до нашей тройки, первой досталось Анфисе:
У вас прекрасный цвет волос,
Аж замирает сердце мага.
Но яд ваш пущен под откос,
Побольше практики вам надо.
Белова даже растерялась - то ли радоваться, то ли плакать. С одной стороны, комплимент она заработала, а с другой - ее «яд двадцати пяти роз» был больше похож на варенье, в которое кто-то накидал гнилых цветочков.
Яд Кристины, наоборот, вызвал у Глеба детский восторг, он даже аплодировать начал:
- Я чувствую в вас родственную душу, - и, схватив за ручку, стал томно нашептывать ей:
У вас талант травить людей!
Пропорций идеалы не нарушив,
Яд может принести в мир тысячи смертей.
Поэтому я вынужден, поймите,
Ваш славный труд предать истленью.
Но высшую оценку вы примите,
Как и мое немое восхищенье!
После этих слов Глеб, прищелкнув пальцами, заставил зелье, сваренное Кристиной, вспыхнуть ярким синим пламенем.
«Утилизировал! Видимо, соседушка, действительно сварила что-то на редкость ядовитое».
Сама же девушка искренне хлопала глазами и заливалась всеми красками смущения от пунцовой до нежно-розовой. Я же поняла, кого мне напоминает красавец-Глеб своим поведением - ехидного мартовского кота, который ходит, трется и раздает комплименты направо и налево. Вот только на мне эта система дала сбой.
Мое зелье Глеб пробовать не спешил, и стихов мне тоже не досталось:
- Ну что ж, Эля! Настало время дегустации!
У меня аж внутри все похолодело.
- К-к-какой еще дегустации?
- Обычной, - голос брюнета был удивительно холоден и спокоен. - Мне как учителю необходимо показать курсантам, как же действует яд на практике. И я надеюсь, вы мне в этом поможете.
- Эля, не смей в этом участвовать. Арвенариус нас предупреждал! - громко воскликнула одна из моих соседок, но от страха я даже не поняла, кто именно - Кристина или Анфиса.
«Можно подумать, у меня есть выбор. Блин, где та формула экстренного вызова дежурного преподавателя?! - паника в моих мыслях набирала обороты. - Ах да, нам же никто не потрудился ее сообщить!»
Я судорожно искала пути отступления, потому что в глазах Глеба мелькали маньячные огоньки.
- Но вы же говорили, что зелье сработает, только если варить в третий вторник после полнолуния, - предприняла первую попытку спастись я.
- Это как раз сегодня, - пожал плечами препод.
- Но ведь остальные тоже отравятся?
Магистр, не теряя времени, взмахнул рукой и театрально извлек из воздуха невероятной красоты алую розу на длинной ножке.
- Вот еще, я же не дурак, убивать весь курс! Я же вам рассказал, на каком этапе необходимо добавлять волосы в зелье, чтобы оно стало персональным ядом.
Тут я вспомнила тот странный шепот, который списала на глюки:
- Но я не добавляла, - попыталась возмутиться я.
- Ты отвернулась! Этого было достаточно, чтобы легким телекинезом срезать маленькую прядь твоих волос и кинуть их в зелье. Ты думаешь, зачем в составе яда серная кислота - волосы растворяются мгновенно.
«Все продумал, зараза!»
Только сейчас я поняла, что вокруг нас с Глебом царила полная тишина. Весь курс замер в предвкушении будущей развязки этой трагической истории о преподавателе-отравителе и его жертве-курсантке. Даже злобные стервы заткнулись, боясь что-либо вякнуть не в тему.
Глеб же неспешно придвинул к себе мисочку с моим уже остывшим варевом и обмакнул в него бутон розы. Я наблюдала за его движениями и слышала глухой шум собственной крови, пульсирующей по моим венам. Тух-тух-тух.
«Так, Эля, соберись. Он же преподаватель, в конце-то концов. Ну, упадешь в обморок разочек, в медпункте откачают!» - успокаивала я себя. А потом глубоко вздохнула, набирая в легкие побольше воздуха, хотя в принципе уже понимала - процесс отравления пошел.
А Глеб протягивал мне розу и одними губами неуловимо шептал:
- Ты же мне веришь?
«А действительно?! Эля, этот человек уже однажды пытался тебя отравить, и ничего, ты до сих пор жива. Более того, тебя даже до комнаты проводили с ветерком. Так чего же ты трусишь?!»
- Верю, - тихо выдохнула я и, выхватив отравленную розу из рук брюнета, зажмурившись, глубоко втянула ее обжигающий горло аромат.
Секунда, вторая, третья прошли в полном молчании.
- Ну, и где реакция? Она еще жива? - расстроенным голосом выдал кто-то из однокурсниц.
Мои соседки гневно зашипели на посмевшую раскрыть рот. Я же все еще не решалась открыть глаза, прислушивалась к ощущениям. Умирающей я себя не чувствовала, руки не дрожали, сердце билось ровно, ноги не подкашивались.
- Эм, ну и когда подействует? - широко распахнув глаза, посмотрела на брюнета.
На что, тот загадочно улыбнувшись, произнес:
Нельзя травить прекрасных дам,
Что доверяют вам всецело!
Достойны роз они с утра,
Что сорваны нежданно кавалером!
И зелье ваше, Эллочка,
Всего лишь полный хлам.
Учитесь у соседочки,
Могу сказать я вам!
У меня от сердца отлегло, выходит убивать меня все же никто не собирался.
- Тогда зачем весь этот спектакль? - недоумение читалось в моих глазах.
- Потому что в вашей работе будут миллионы ложных сигналов, из которых только каждый тысячный станет боевой тревогой. На каждом из следующих занятий одна из вас будет пробовать сваренное зелье, а вот чем оно окажется, ядом или пустышкой, - воля случая. В любом случае, за сто лет моей жизни никто из курсантов на занятиях еще не умер! А теперь можете быть свободны!
«СКОЛЬКО ЛЕТ? СТО?» - шокировано переваривала полученную информацию я.
В полной тишине наш курс спешно покидал стены кабинета зельеварения. Я тоже собиралась уйти, но обнаружила, что до сих пор сжимаю в руках ту самую якобы отравленную розу.
«Надо вернуть!» - посетила меня гениальная мысль, после чего я решительно направилась к конторке кафедры, за которой скрылся Глеб.
- Эля, ты идешь? - окликнула готовая уйти Анфиса, уже стоя в дверях кабинета.
- Догоню!
Кабинет стремительно опустел, оставив нас с преподавателем одних.
Заступив, ногой на высокий помост кафедры, я узрела зельевара, низко склонившегося над стопкой листов бумаги и что-то торопливо записывающего.
- Простите, пожалуйста, - тихо обратилась к нему.
Мужчина, до сих пор меня не замечавший, вздрогнул от неожиданности и повернул голову в мою сторону.
- Что, свет моих очей?
«Внезапно! С каких это пор, интересно, я свет его очей?»
Но спросить открытым текстом не решилась.
- Ваша роза, - протянула цветок обратно Глебу. - Заберите, пожалуйста!
В глазах брюнета мелькнуло нечто похожее на обиду.
- Не буду, она ваша! Считайте ее моим подарком! - и, равнодушно отвернувшись, продолжил строчить что-то дальше.
«Блин, он что, реально не понимает, в какое меня положение поставил?» Но посмотрев на своего собеседника, осознала - действительно не понимает. Глеб витал где-то в облаках, его взгляд был затуманен, а рука, записывая стихи, плясала над листом бумаги. Сейчас я видела перед собой не преподавателя зелий, а того милого и странного парня, который помог мне позавчера в коридоре.
Я огляделась по сторонам аудитории и, убедившись, что кроме нас здесь никого не нет, прошептала:
- Я не могу ходить с этой розой по Академии. Она очень красивая, честно. И мне очень приятно ее получить. Но, Глеб, вы же сами слышали, о чем шепчутся мои однокурсницы. Они же мне житья не дадут!
- Мне казалось, вы менее зависимы от общественного мнения, - в его голосе послышалось разочарование.
«Да, мне по фигу было на это мнение, пока добрая Троя не предупредила, что некоторые белобрысые преподаватели роют мне глубокую яму», - эту мысль я, разумеется, озвучивать не стала.
Переступив через гордость, мне пришлось кивнуть и вслух согласиться со своей зависимостью от мнения окружающих.
- Что ж, если все так, как вы говорите, можете оставить цветок на столе, - не отрываясь от стихов, равнодушно пожал плечами Глеб.
Облегченно выдохнув, я положила розу рядом с ним и собралась уйти из кабинета.
Конечно, я могла просто выкинуть цветок, в ближайшее мусорное ведро. Но, черт возьми, мне это казалось неуважением, кощунством. Лучше отдать обратно и не убиваться потом угрызениями совести.
Все же кокетка, живущая внутри меня, очень любила цветы, пускай и подаренные таким странным образом.
Я почти дошла до выхода из лаборатории, когда Глеб меня окликнул:
- Эля, ваш кот сегодня ночью приходил ко мне и вылакал миску белладонны!
Я аж за стену схватилась, а на глаза сами собой навернулись слезы. Просто идиоткой я не была и что такое белладонна знала:
«Глупый Му-у-урз!» - перед моими глазами плыл образ бездыханного рыжего тельца, неподвижно лежащего на холодном полу рядом с выпитой миской яда.
- Элла, что с вами? - обеспокоенный голос брюнета прозвучал совсем рядом со мной. - Почему вы плачете?
- Мурз уме-е-ер... - у меня начиналась истерика. - Блин, зачем я его сюда при-та-щи-и-и-ла! Жил себе в Москве-е-е, шарился бы по помойкам!..
Меня схватили за плечи и принялись трясти, приводя в чувство:
- Эй, ты с чего взяла, что он мертвый? Он живее всех живых! - вытирая слезы с моего лица невесть откуда взявшимся платком, успокаивал Глеб.
- Так яд же! Бе-еллад-о-онна - яд! - не понимая, всхлипывала я.
- Ну и что! На твоего уникального кота она действует, как валерьянка! Успокойся!
Успокоиться просто так у меня не получалось. Я все еще продолжала всхлипывать, хотя до головы уже начинало доходить - кот жив.
Выхватив платок из рук Глеба, я принялась самостоятельно вытирать слезы и порядком размазанную косметику со своего лица. Белоснежная материя быстро окрашивалась в черные разводы от туши для ресниц и карандаша для глаз.
Глеб же, как истинный джентльмен, наколдовал мне еще и зеркальце, в которое я теперь гляделась и устраняла следы истерики, пока препод продолжал рассказывать мне о вчерашних похождения моего кота:
- Убил пять горных крыс и притащил их под дверь ректору. Ты бы видела лицо Милонского, когда он, вернувшись из конференции в Пятом Радужном королевстве, обнаружил под кабинетом гору мышиных трупов. Бесценно!!! А потом твой наглый котяра пришел ко мне, выклянчил белладонны, вылакал целую миску и принялся орать мартовские песни. Уснул только под утро!
«Спасибо вам, столичные ядохимикаты, за то, что выработали у этого животного иммунитет ко всем мыслимым и немыслимым отравам!» - благодарила я химическую промышленность родной страны.
- Эля, - вернул меня с небес на землю магистр. - Если вы не против, я бы хотел вернуть вам кота!
- Разумеется, давайте я его заберу.
Лицо Глеба скривилось и отразило неприкрытый сарказм.
- Чтобы потом все шептались о том, как курсантка-первокурсница ходила в спальню преподавателя? - расплываясь в ехидной улыбке, поинтересовался он.
Отрицательно помотала головой.
«Упаси, вселенная! Мало мне проблем, что ли?»
- То-то же! У вас сейчас занятия и, если вы мне выдадите допуск в ваш блок, я сам верну кота прямо в вашу комнату.
Вот сейчас я чего-то недопоняла. Он же вроде как преподаватель, разве не может сам зайти?
- Эм-м, - в недоумении протянула я. - Какой еще допуск?
Брюнет закатил глаза и устало потер виски кончиками пальцев:
- Вам Арвенариус вообще хоть что-нибудь рассказывал о системе безопасности в блоках?
- Не-е-ет, - кажется, меня сейчас посвятят если не в тайну, то, как минимум, откроют важную информацию.
Усевшись за ближайшую парту, Глеб жестом пригласил меня также устраиваться поудобнее. Недолго думая, я уселась ровно напротив преподавателя и приготовилась внимать его рассказу.
- Во всех женских блоках общежития стоит защита от самостоятельного проникновения мужчин! И неважно, преподаватель это или курсант!
- Но вы же телепортировали меня?
- В коридор блока. В комнату без приглашения я бы зайти не смог!
Любопытно, выходит, выражение «мой дом - моя крепость» здесь можно воспринимать буквально.
- Поэтому я и спрашиваю разрешения, можно ли мне вернуть вашего кота непосредственно к вам в комнату.
С одной стороны, я просто физически ощущала, что где-то есть подвох в его предложении, а с другой, кота забрать все же стоило. Рыжая бестия, бегая по Академии без присмотра, подвергала себя слишком большой опасности. Это сейчас он штабелями крыс убивает и белладонну пьет литрами. А если на него кирпич свалится? Или того хуже, прибьют кошака «по доброте душевной» злодеи всякие.
- Хорошо, ну и как вам выдать этот допуск?
- У вас же есть ключ? Просто одолжите его мне.
«Ага... А дайте мне ключ от квартиры, где деньги лежат», - всплыла киношная цитата.
- Эля, ну вы же мне верите?
«Мне скоро начнет надоедать эта фраза. Как минимум потому, что после нее я начинаю ему реально верить».
И, словно подгоняя мое решение, Глеб добавил:
- Эля, вы уже опаздываете на следующую пару! Насколько помню, сейчас у вас по расписанию «Виды магического оружия и его использование» с Эриданом...
После этого имени я побледнела, а руки ощутимо похолодели и покрылись мурашками.
«Да, черт с ней, с комнатой!» - молниеносно приняла решение и, судорожно найдя в сумке связку ключей, в которой были открывалки не только от блока, но и от квартиры в Москве, сунула ее в руки преподавателя.
- Хорошо, делайте, что хотите, в блоке! А я, пожалуй, побегу, извините! - и, фактически не прощаясь, вылетела из лаборатории.
По всем законам подлости кабинет, в котором Эридан должен был проводить урок, находился в абсолютно другом конце Академии. Чтобы туда попасть, мне за пять минут необходимо пробежать весь Вертикальный коридор, затем спуститься на три пролета вниз по лестнице и там уже, в десятом проходе слева, найти нужный кабинет.
Не знаю, каким чудом, но я успела - запыхавшаяся, растрепанная, с юбкой набекрень, я ввалилась в кабинет, если так можно назвать огромный зал, поделенный на несколько зон. Ближайшая к двери зона была оббита мягким войлоком, в середине помещения расположился филиал пустыни - огромный квадрат примерно двадцать на двадцать метров, засыпанный песком. Третья часть зала осталась девственно-нетронутой скальной породой. Стены по всему периметру были увешано множеством оружия - я даже названий таких не знала, которыми ЭТО могло называться. Большой лук, маленький лук, какие-то кухонные ножи с зазубринами, топоры всех форм и размеров - не кабинет, а лавка мясника. А еще мечи, кинжалы, ятаганы, шипы, копья.
- А это типа молот Тора? - мои соседки тыкали пальцем в огромного вида молоток и почему-то глупо хихикали.
Еще полчаса назад сидевший и заполнявший журнал преподаватель теперь быстрым шагом перемещался между партами и будущими фрейлинами, принюхивался к полученным зельям, комментировал и раздавал оценки:
- О боже! Нет! Оно ужасно! Маркиза как же вы могли! Оно же было легким, неопасным! Испорчен яд с кривой руки! - сокрушался брюнет, отплевываясь от попробованного зелья. - О чудные живые розы! Зачем срывал когда-то вас? Не для того, чтоб эти козы бездарно загубили вас!
Глеб перебегал от одной миски к другой, брал пробу зелий на вкус, чем поверг весь наш курс в полный шок, а потом в стихотворной форме выражал свое мнение о вареве. Причем на язык брюнет оказался крайне острым, а уж как он прошелся по яду маркизы и графини!.. Моей душе хотелось петь и парить под потолком, купаясь в розовом пару.
К концу пары Глеб добрался и до нашей тройки, первой досталось Анфисе:
У вас прекрасный цвет волос,
Аж замирает сердце мага.
Но яд ваш пущен под откос,
Побольше практики вам надо.
Белова даже растерялась - то ли радоваться, то ли плакать. С одной стороны, комплимент она заработала, а с другой - ее «яд двадцати пяти роз» был больше похож на варенье, в которое кто-то накидал гнилых цветочков.
Яд Кристины, наоборот, вызвал у Глеба детский восторг, он даже аплодировать начал:
- Я чувствую в вас родственную душу, - и, схватив за ручку, стал томно нашептывать ей:
У вас талант травить людей!
Пропорций идеалы не нарушив,
Яд может принести в мир тысячи смертей.
Поэтому я вынужден, поймите,
Ваш славный труд предать истленью.
Но высшую оценку вы примите,
Как и мое немое восхищенье!
После этих слов Глеб, прищелкнув пальцами, заставил зелье, сваренное Кристиной, вспыхнуть ярким синим пламенем.
«Утилизировал! Видимо, соседушка, действительно сварила что-то на редкость ядовитое».
Сама же девушка искренне хлопала глазами и заливалась всеми красками смущения от пунцовой до нежно-розовой. Я же поняла, кого мне напоминает красавец-Глеб своим поведением - ехидного мартовского кота, который ходит, трется и раздает комплименты направо и налево. Вот только на мне эта система дала сбой.
Мое зелье Глеб пробовать не спешил, и стихов мне тоже не досталось:
- Ну что ж, Эля! Настало время дегустации!
У меня аж внутри все похолодело.
- К-к-какой еще дегустации?
- Обычной, - голос брюнета был удивительно холоден и спокоен. - Мне как учителю необходимо показать курсантам, как же действует яд на практике. И я надеюсь, вы мне в этом поможете.
- Эля, не смей в этом участвовать. Арвенариус нас предупреждал! - громко воскликнула одна из моих соседок, но от страха я даже не поняла, кто именно - Кристина или Анфиса.
«Можно подумать, у меня есть выбор. Блин, где та формула экстренного вызова дежурного преподавателя?! - паника в моих мыслях набирала обороты. - Ах да, нам же никто не потрудился ее сообщить!»
Я судорожно искала пути отступления, потому что в глазах Глеба мелькали маньячные огоньки.
- Но вы же говорили, что зелье сработает, только если варить в третий вторник после полнолуния, - предприняла первую попытку спастись я.
- Это как раз сегодня, - пожал плечами препод.
- Но ведь остальные тоже отравятся?
Магистр, не теряя времени, взмахнул рукой и театрально извлек из воздуха невероятной красоты алую розу на длинной ножке.
- Вот еще, я же не дурак, убивать весь курс! Я же вам рассказал, на каком этапе необходимо добавлять волосы в зелье, чтобы оно стало персональным ядом.
Тут я вспомнила тот странный шепот, который списала на глюки:
- Но я не добавляла, - попыталась возмутиться я.
- Ты отвернулась! Этого было достаточно, чтобы легким телекинезом срезать маленькую прядь твоих волос и кинуть их в зелье. Ты думаешь, зачем в составе яда серная кислота - волосы растворяются мгновенно.
«Все продумал, зараза!»
Только сейчас я поняла, что вокруг нас с Глебом царила полная тишина. Весь курс замер в предвкушении будущей развязки этой трагической истории о преподавателе-отравителе и его жертве-курсантке. Даже злобные стервы заткнулись, боясь что-либо вякнуть не в тему.
Глеб же неспешно придвинул к себе мисочку с моим уже остывшим варевом и обмакнул в него бутон розы. Я наблюдала за его движениями и слышала глухой шум собственной крови, пульсирующей по моим венам. Тух-тух-тух.
«Так, Эля, соберись. Он же преподаватель, в конце-то концов. Ну, упадешь в обморок разочек, в медпункте откачают!» - успокаивала я себя. А потом глубоко вздохнула, набирая в легкие побольше воздуха, хотя в принципе уже понимала - процесс отравления пошел.
А Глеб протягивал мне розу и одними губами неуловимо шептал:
- Ты же мне веришь?
«А действительно?! Эля, этот человек уже однажды пытался тебя отравить, и ничего, ты до сих пор жива. Более того, тебя даже до комнаты проводили с ветерком. Так чего же ты трусишь?!»
- Верю, - тихо выдохнула я и, выхватив отравленную розу из рук брюнета, зажмурившись, глубоко втянула ее обжигающий горло аромат.
Секунда, вторая, третья прошли в полном молчании.
- Ну, и где реакция? Она еще жива? - расстроенным голосом выдал кто-то из однокурсниц.
Мои соседки гневно зашипели на посмевшую раскрыть рот. Я же все еще не решалась открыть глаза, прислушивалась к ощущениям. Умирающей я себя не чувствовала, руки не дрожали, сердце билось ровно, ноги не подкашивались.
- Эм, ну и когда подействует? - широко распахнув глаза, посмотрела на брюнета.
На что, тот загадочно улыбнувшись, произнес:
Нельзя травить прекрасных дам,
Что доверяют вам всецело!
Достойны роз они с утра,
Что сорваны нежданно кавалером!
И зелье ваше, Эллочка,
Всего лишь полный хлам.
Учитесь у соседочки,
Могу сказать я вам!
У меня от сердца отлегло, выходит убивать меня все же никто не собирался.
- Тогда зачем весь этот спектакль? - недоумение читалось в моих глазах.
- Потому что в вашей работе будут миллионы ложных сигналов, из которых только каждый тысячный станет боевой тревогой. На каждом из следующих занятий одна из вас будет пробовать сваренное зелье, а вот чем оно окажется, ядом или пустышкой, - воля случая. В любом случае, за сто лет моей жизни никто из курсантов на занятиях еще не умер! А теперь можете быть свободны!
«СКОЛЬКО ЛЕТ? СТО?» - шокировано переваривала полученную информацию я.
В полной тишине наш курс спешно покидал стены кабинета зельеварения. Я тоже собиралась уйти, но обнаружила, что до сих пор сжимаю в руках ту самую якобы отравленную розу.
«Надо вернуть!» - посетила меня гениальная мысль, после чего я решительно направилась к конторке кафедры, за которой скрылся Глеб.
- Эля, ты идешь? - окликнула готовая уйти Анфиса, уже стоя в дверях кабинета.
- Догоню!
Кабинет стремительно опустел, оставив нас с преподавателем одних.
Заступив, ногой на высокий помост кафедры, я узрела зельевара, низко склонившегося над стопкой листов бумаги и что-то торопливо записывающего.
- Простите, пожалуйста, - тихо обратилась к нему.
Мужчина, до сих пор меня не замечавший, вздрогнул от неожиданности и повернул голову в мою сторону.
- Что, свет моих очей?
«Внезапно! С каких это пор, интересно, я свет его очей?»
Но спросить открытым текстом не решилась.
- Ваша роза, - протянула цветок обратно Глебу. - Заберите, пожалуйста!
В глазах брюнета мелькнуло нечто похожее на обиду.
- Не буду, она ваша! Считайте ее моим подарком! - и, равнодушно отвернувшись, продолжил строчить что-то дальше.
«Блин, он что, реально не понимает, в какое меня положение поставил?» Но посмотрев на своего собеседника, осознала - действительно не понимает. Глеб витал где-то в облаках, его взгляд был затуманен, а рука, записывая стихи, плясала над листом бумаги. Сейчас я видела перед собой не преподавателя зелий, а того милого и странного парня, который помог мне позавчера в коридоре.
Я огляделась по сторонам аудитории и, убедившись, что кроме нас здесь никого не нет, прошептала:
- Я не могу ходить с этой розой по Академии. Она очень красивая, честно. И мне очень приятно ее получить. Но, Глеб, вы же сами слышали, о чем шепчутся мои однокурсницы. Они же мне житья не дадут!
- Мне казалось, вы менее зависимы от общественного мнения, - в его голосе послышалось разочарование.
«Да, мне по фигу было на это мнение, пока добрая Троя не предупредила, что некоторые белобрысые преподаватели роют мне глубокую яму», - эту мысль я, разумеется, озвучивать не стала.
Переступив через гордость, мне пришлось кивнуть и вслух согласиться со своей зависимостью от мнения окружающих.
- Что ж, если все так, как вы говорите, можете оставить цветок на столе, - не отрываясь от стихов, равнодушно пожал плечами Глеб.
Облегченно выдохнув, я положила розу рядом с ним и собралась уйти из кабинета.
Конечно, я могла просто выкинуть цветок, в ближайшее мусорное ведро. Но, черт возьми, мне это казалось неуважением, кощунством. Лучше отдать обратно и не убиваться потом угрызениями совести.
Все же кокетка, живущая внутри меня, очень любила цветы, пускай и подаренные таким странным образом.
Я почти дошла до выхода из лаборатории, когда Глеб меня окликнул:
- Эля, ваш кот сегодня ночью приходил ко мне и вылакал миску белладонны!
Я аж за стену схватилась, а на глаза сами собой навернулись слезы. Просто идиоткой я не была и что такое белладонна знала:
«Глупый Му-у-урз!» - перед моими глазами плыл образ бездыханного рыжего тельца, неподвижно лежащего на холодном полу рядом с выпитой миской яда.
- Элла, что с вами? - обеспокоенный голос брюнета прозвучал совсем рядом со мной. - Почему вы плачете?
- Мурз уме-е-ер... - у меня начиналась истерика. - Блин, зачем я его сюда при-та-щи-и-и-ла! Жил себе в Москве-е-е, шарился бы по помойкам!..
Меня схватили за плечи и принялись трясти, приводя в чувство:
- Эй, ты с чего взяла, что он мертвый? Он живее всех живых! - вытирая слезы с моего лица невесть откуда взявшимся платком, успокаивал Глеб.
- Так яд же! Бе-еллад-о-онна - яд! - не понимая, всхлипывала я.
- Ну и что! На твоего уникального кота она действует, как валерьянка! Успокойся!
Успокоиться просто так у меня не получалось. Я все еще продолжала всхлипывать, хотя до головы уже начинало доходить - кот жив.
Выхватив платок из рук Глеба, я принялась самостоятельно вытирать слезы и порядком размазанную косметику со своего лица. Белоснежная материя быстро окрашивалась в черные разводы от туши для ресниц и карандаша для глаз.
Глеб же, как истинный джентльмен, наколдовал мне еще и зеркальце, в которое я теперь гляделась и устраняла следы истерики, пока препод продолжал рассказывать мне о вчерашних похождения моего кота:
- Убил пять горных крыс и притащил их под дверь ректору. Ты бы видела лицо Милонского, когда он, вернувшись из конференции в Пятом Радужном королевстве, обнаружил под кабинетом гору мышиных трупов. Бесценно!!! А потом твой наглый котяра пришел ко мне, выклянчил белладонны, вылакал целую миску и принялся орать мартовские песни. Уснул только под утро!
«Спасибо вам, столичные ядохимикаты, за то, что выработали у этого животного иммунитет ко всем мыслимым и немыслимым отравам!» - благодарила я химическую промышленность родной страны.
- Эля, - вернул меня с небес на землю магистр. - Если вы не против, я бы хотел вернуть вам кота!
- Разумеется, давайте я его заберу.
Лицо Глеба скривилось и отразило неприкрытый сарказм.
- Чтобы потом все шептались о том, как курсантка-первокурсница ходила в спальню преподавателя? - расплываясь в ехидной улыбке, поинтересовался он.
Отрицательно помотала головой.
«Упаси, вселенная! Мало мне проблем, что ли?»
- То-то же! У вас сейчас занятия и, если вы мне выдадите допуск в ваш блок, я сам верну кота прямо в вашу комнату.
Вот сейчас я чего-то недопоняла. Он же вроде как преподаватель, разве не может сам зайти?
- Эм-м, - в недоумении протянула я. - Какой еще допуск?
Брюнет закатил глаза и устало потер виски кончиками пальцев:
- Вам Арвенариус вообще хоть что-нибудь рассказывал о системе безопасности в блоках?
- Не-е-ет, - кажется, меня сейчас посвятят если не в тайну, то, как минимум, откроют важную информацию.
Усевшись за ближайшую парту, Глеб жестом пригласил меня также устраиваться поудобнее. Недолго думая, я уселась ровно напротив преподавателя и приготовилась внимать его рассказу.
- Во всех женских блоках общежития стоит защита от самостоятельного проникновения мужчин! И неважно, преподаватель это или курсант!
- Но вы же телепортировали меня?
- В коридор блока. В комнату без приглашения я бы зайти не смог!
Любопытно, выходит, выражение «мой дом - моя крепость» здесь можно воспринимать буквально.
- Поэтому я и спрашиваю разрешения, можно ли мне вернуть вашего кота непосредственно к вам в комнату.
С одной стороны, я просто физически ощущала, что где-то есть подвох в его предложении, а с другой, кота забрать все же стоило. Рыжая бестия, бегая по Академии без присмотра, подвергала себя слишком большой опасности. Это сейчас он штабелями крыс убивает и белладонну пьет литрами. А если на него кирпич свалится? Или того хуже, прибьют кошака «по доброте душевной» злодеи всякие.
- Хорошо, ну и как вам выдать этот допуск?
- У вас же есть ключ? Просто одолжите его мне.
«Ага... А дайте мне ключ от квартиры, где деньги лежат», - всплыла киношная цитата.
- Эля, ну вы же мне верите?
«Мне скоро начнет надоедать эта фраза. Как минимум потому, что после нее я начинаю ему реально верить».
И, словно подгоняя мое решение, Глеб добавил:
- Эля, вы уже опаздываете на следующую пару! Насколько помню, сейчас у вас по расписанию «Виды магического оружия и его использование» с Эриданом...
После этого имени я побледнела, а руки ощутимо похолодели и покрылись мурашками.
«Да, черт с ней, с комнатой!» - молниеносно приняла решение и, судорожно найдя в сумке связку ключей, в которой были открывалки не только от блока, но и от квартиры в Москве, сунула ее в руки преподавателя.
- Хорошо, делайте, что хотите, в блоке! А я, пожалуй, побегу, извините! - и, фактически не прощаясь, вылетела из лаборатории.
По всем законам подлости кабинет, в котором Эридан должен был проводить урок, находился в абсолютно другом конце Академии. Чтобы туда попасть, мне за пять минут необходимо пробежать весь Вертикальный коридор, затем спуститься на три пролета вниз по лестнице и там уже, в десятом проходе слева, найти нужный кабинет.
Не знаю, каким чудом, но я успела - запыхавшаяся, растрепанная, с юбкой набекрень, я ввалилась в кабинет, если так можно назвать огромный зал, поделенный на несколько зон. Ближайшая к двери зона была оббита мягким войлоком, в середине помещения расположился филиал пустыни - огромный квадрат примерно двадцать на двадцать метров, засыпанный песком. Третья часть зала осталась девственно-нетронутой скальной породой. Стены по всему периметру были увешано множеством оружия - я даже названий таких не знала, которыми ЭТО могло называться. Большой лук, маленький лук, какие-то кухонные ножи с зазубринами, топоры всех форм и размеров - не кабинет, а лавка мясника. А еще мечи, кинжалы, ятаганы, шипы, копья.
- А это типа молот Тора? - мои соседки тыкали пальцем в огромного вида молоток и почему-то глупо хихикали.
