Какая же это чудесная пора. Кто-то может говорить, что больше любит зиму, но это не может быть правдой. Человек самим Господом создан томиться под ласковыми лучами июльского солнца, нежась в чистом песке. И, если зимой все чаще сидят по домам, следят за дурными и строгими новостями, то летом медийные интересы гаснут до минимума. И чем ближе сентябрь, тем больше становится страшно пропустить короткую пору счастья. Тогда присутствует в душе особенное обманчивое чувство — будто если тебе хорошо, то и всем людям хорошо примерно так же, совсем не хочется верить, что где-то какой человек, да не один, испытывает смертельную болезнь или, допустим, голод.
Особенные ценители теплых дней — ребятишки. Вот русский мальчик, в русской деревне, каких становится меньше и меньше. И деревень и мальчиков в тех деревнях. Не первый год приезжает он к тетке на три жарких месяца. Нынче ему уже шесть, он многое знает о курах, коровах, поросятах, мышах. Корова дает молоко. Куры бегают и глупо кудахчут, особенно если пугнуть. Ни разу тетка не показывала ему, откуда берется мясо для супа или котлет.
Вечера стоят такие теплые, что нет никакого желания спать в душной избе. Сегодня мальчик гулял чуть дальше по улице, и увидел, что из-под ворот одного дома гурьбой вывалились четыре совсем маленьких щенка. Вы знаете как выглядят щенки дворняги в месячном возрасте? Коричневые, с белыми и черными пятнами. Совсем как игрушечные и настолько милые, что невозможно.
Мальчик спросил у тетки, чей этот дом, где столько щенков, что один-то точно найдется лишний. А тетка спросила, хочет ли он поиграть или готов взять на себя взрослую ответственность и уход. Вопрос неожиданный, и думать о нем не хочется — конечно, да, готов, надо быстрее бежать, пока никакой другой мальчик не забрал самого красивого щенка.
В доме собаке не место, еще и летом. Мальчик просит ночевать в сеновале. Тетке вроде как все равно.
Первая ночь со своим щенком неприятно удивила, прошла беспокойно. Бесконечно милое существо, такое игривое днем, ночью обернулось проблемой. Редкие спокойные минуты сменялись громким скулежом — щенок потерял мамку, хотел молока, его пугала черная темень и холодные волны ночного воздуха, от которых он прятал нос, прижимаясь к мальчику.
Утром тетка напоила обоих парным молоком и сказала, что пойдет в соседний большой поселок в хозяйственный магазин, чтобы ее не теряли. А мальчик потащил щенка на речку, потом к другу в гости, похвастаться новой живой игрушкой, а там дальше — велосипед и качели. Опомнился только, когда солнце стало катиться вниз, по небесной горке быстрей и быстрей.
Вот же… Тетки не было дома! Как она все положила на столе, так оно и осталось точь-в-точь. И, хоть мальчик особенно никогда не замечал, как что стояло, было очевидно, что с раннего утра никого в доме не было. То ли по остывшим запахам, то ли по непривычной тишине. Куры с приходом сумерек спрятались под крыльцо. Корова вернулась и, открыв ворота рогом — она умела сама — заняла привычное место в стайке. С ее горячего тугого вымени сочилось молоко. Из некоторых сосков — не каплями, а тонкой струйкой.
Мальчик растерялся. Хотелось кушать. Щенок начинал скулить. «Почему она не сказала, что вернется поздно?»
Тетка ходила в село не по общей дороге, где пылью от машин и мотоциклов подавиться можно. Был хороший другой обход с мелким бродом, особенно желанным в жару. Когда она подошла к мелкой речке, ей показалось, что вода течет странно. Она не могла понять в какую сторону. От волнения, наверное, правой рукой поправить косынку не вышло, а левой было неудобно. Тетка поняла, что правой руки она не чувствует совсем, а самое пугающее — справа вообще было темно. Она дернулась удивиться вслух, но нога подкосилась под ней, оскользнулась о ил, и женщина рухнула к самой границе берега.
Силы покидали ее. Она с трудом могла дышать: половина лица ушло под воду, а над поверхностью оставалась лишь одна ноздря, второй она то пускала струйку пузырей, то втягивала взбаламученную жижу в самое горло.
Довольно скоро ее обнаружил дед с удочкой. Сначала он попробовал взвалить женщину на себя, но сил не оказалось, и дед, хватаясь за спину, торопясь поплелся за помощью.
Поселковый фельдшер определил инсульт. Узнать личность пациентки не удалось, и такую вот, безымянную, молчащую, вращающую одним глазом, ее отправили в город.
Мальчик сидел на кровати в доме, разговаривая сам с собой, обращаясь заочно к тетке, стыдя ее, как стыдили его за самые плохие поступки. Потом просто молча разглядывал кладку печи под слоями извести. Напала ужасная зевота, когда откроешь рот, и вдохи, перебивая друг друга находят по два-три раза подряд, а с выдохами утомленные глаза щиплют слезы. Что делать, было непонятно, только щенок скулил громче и громче.
Может ему зябко на сеновале, подумал мальчик и решил, что знает место получше. В сарае с тремя глухими стенами, и забором из жердей вместо четвертой жили несколько больших поросят. В основном полом там служила обычная земля, которую тетка каждый день чистила от навоза. А в дальнем углу было подобие помоста из сосновых досок. На этом помосте свиньи спали ночью, и никогда там не гадили. Однажды тетка с фонарем привела мальчика посмотреть, как крепко они спят, в ряд прижавшись друг к другу. От поросят веяло теплом и безбрежным спокойствием.
Туда, в эту внезапно одинокую без тетки ночь, мальчик понес щенка. Сейчас в сарае все оказалось иначе. Поросята лежали не там, где обычно, а прямо в теплой грязи, белыми рылами к порожней кормушке. Они ворочались, а при виде мальчика пара голов, вздрогнув, поднялись в его сторону и вновь опустились вниз. Мальчик не слышал, как свиньи орали весь день. Так же, как когда тетка толчет им в ведре перловую кашу с картошкой и вот-вот даст жрать.
Что-то такое есть в этом — улечься на бок, немного поджать ноги к животу и, в образованный телом закуток пристроить маленькое живое существо — ты защитник, ты большой и теплый, успокаиваешь тревожную нежность, растворяешь страх слабого своей непоколебимой умиротворенностью.
Если бы дети обладали чуткостью сна, они бы и спать не смогли, столько всего происходит по ночам. Вот и мальчик не видел, как большая свинья подошла и уставилась на щенка. Собачонок было взвизгнул, но притих, как загипнотизированный глядя в неподвижные маленькие поросячьи глаза.
Если животное не кормить весь день, в нем пробуждаются инстинкты, далекие от снисходительно-зависимых образов, которые люди так любят напялить на них, давая человеческие имена.
За сорок километров от дома, в городской больнице тетка впервые открыла глаза и поняла, где находится. Она тут же вспомнила о мальчике и задрожала в тщетной попытке позвать людей. Рот перекосило в сторону, и она не могла издать ни звука. Но одна рука ей подчинилась, и она стала скрести по стене, а потом бить по металлическому изголовью кровати. Проснулись соседи по палате, позвали медсестру, и она стала успокаивать тетку, а когда поняла, что неконтролируемый припадок надо купировать, поставила укол.
Свинья придвинула плоский нос совсем близко к щенку. Раз! — и его голова оказалась в ее пасти, не издав ни звука. Спустя несколько секунд беспомощное тельце обмякло, и свинья утащила щенка в непроглядную тьму, где сразу засопели и затолкались грузные тела, издавая похабно-чавкающие звуки.
Именно в этот момент мальчик проснулся, и хотел прижать щенка покрепче к неприятно подмерзающему животу. Рука машинально прошлась по грубым доскам — щенка не было. Мальчик вздрогнул и открыл глаза. Было очень темно, но белые поросячьи рыла словно светились изнутри и будто висели в воздухе на расстоянии вытянутой руки. Они жадно вдыхали запах мальчика, то задирая носы вверх, то тычась пятаками в помост.
Мальчик почувствовал, насколько замерзли его пальчики, захотел подышать на руки, но вместо этого закрыл ладошками глаза. В этот момент одна из свиней мгновенным выпадом схватила его за ножку.
Соседи заволновались об исчезновении тетки на следующий день — ее животные словно взбесились, криками разбудив с утра все ближние дома. После обеда участковый нашел пропажу полуживую в больнице, и уже тогда выяснили, что у нее гостит племянник.
Поиски мальчика начались громко, обрастая подробностями в новостях, привлекая все новых и новых волонтеров, водолазов, сотрудников полиции — результаты были нулевые. Тогда дело и пошло под контроль областного следователя, который скрупулезно обследовал теткины дом и двор. В пустом загоне для свиней, в засохшем кале обнаружились непереваренные молочные зубы, предположительно ребенка пяти-шести лет.
Август — время сбора урожая. Время, когда лето хочется поймать за хвост и удержать. А плохие новости держать мешают. Поэтому даже люди, вовлеченные в эту историю, без всяких усилий переключились на свои дела, схватили лето за белый, закрученный хвостик, изо всех сил упираясь ногами в свои огороды, песок остывающих рек, до тех пор, пока сентябрь не стал швыряться желтыми листьями с размаху им прямо в лицо.
Особенные ценители теплых дней — ребятишки. Вот русский мальчик, в русской деревне, каких становится меньше и меньше. И деревень и мальчиков в тех деревнях. Не первый год приезжает он к тетке на три жарких месяца. Нынче ему уже шесть, он многое знает о курах, коровах, поросятах, мышах. Корова дает молоко. Куры бегают и глупо кудахчут, особенно если пугнуть. Ни разу тетка не показывала ему, откуда берется мясо для супа или котлет.
Вечера стоят такие теплые, что нет никакого желания спать в душной избе. Сегодня мальчик гулял чуть дальше по улице, и увидел, что из-под ворот одного дома гурьбой вывалились четыре совсем маленьких щенка. Вы знаете как выглядят щенки дворняги в месячном возрасте? Коричневые, с белыми и черными пятнами. Совсем как игрушечные и настолько милые, что невозможно.
Мальчик спросил у тетки, чей этот дом, где столько щенков, что один-то точно найдется лишний. А тетка спросила, хочет ли он поиграть или готов взять на себя взрослую ответственность и уход. Вопрос неожиданный, и думать о нем не хочется — конечно, да, готов, надо быстрее бежать, пока никакой другой мальчик не забрал самого красивого щенка.
В доме собаке не место, еще и летом. Мальчик просит ночевать в сеновале. Тетке вроде как все равно.
Первая ночь со своим щенком неприятно удивила, прошла беспокойно. Бесконечно милое существо, такое игривое днем, ночью обернулось проблемой. Редкие спокойные минуты сменялись громким скулежом — щенок потерял мамку, хотел молока, его пугала черная темень и холодные волны ночного воздуха, от которых он прятал нос, прижимаясь к мальчику.
Утром тетка напоила обоих парным молоком и сказала, что пойдет в соседний большой поселок в хозяйственный магазин, чтобы ее не теряли. А мальчик потащил щенка на речку, потом к другу в гости, похвастаться новой живой игрушкой, а там дальше — велосипед и качели. Опомнился только, когда солнце стало катиться вниз, по небесной горке быстрей и быстрей.
Вот же… Тетки не было дома! Как она все положила на столе, так оно и осталось точь-в-точь. И, хоть мальчик особенно никогда не замечал, как что стояло, было очевидно, что с раннего утра никого в доме не было. То ли по остывшим запахам, то ли по непривычной тишине. Куры с приходом сумерек спрятались под крыльцо. Корова вернулась и, открыв ворота рогом — она умела сама — заняла привычное место в стайке. С ее горячего тугого вымени сочилось молоко. Из некоторых сосков — не каплями, а тонкой струйкой.
Мальчик растерялся. Хотелось кушать. Щенок начинал скулить. «Почему она не сказала, что вернется поздно?»
Тетка ходила в село не по общей дороге, где пылью от машин и мотоциклов подавиться можно. Был хороший другой обход с мелким бродом, особенно желанным в жару. Когда она подошла к мелкой речке, ей показалось, что вода течет странно. Она не могла понять в какую сторону. От волнения, наверное, правой рукой поправить косынку не вышло, а левой было неудобно. Тетка поняла, что правой руки она не чувствует совсем, а самое пугающее — справа вообще было темно. Она дернулась удивиться вслух, но нога подкосилась под ней, оскользнулась о ил, и женщина рухнула к самой границе берега.
Силы покидали ее. Она с трудом могла дышать: половина лица ушло под воду, а над поверхностью оставалась лишь одна ноздря, второй она то пускала струйку пузырей, то втягивала взбаламученную жижу в самое горло.
Довольно скоро ее обнаружил дед с удочкой. Сначала он попробовал взвалить женщину на себя, но сил не оказалось, и дед, хватаясь за спину, торопясь поплелся за помощью.
Поселковый фельдшер определил инсульт. Узнать личность пациентки не удалось, и такую вот, безымянную, молчащую, вращающую одним глазом, ее отправили в город.
Мальчик сидел на кровати в доме, разговаривая сам с собой, обращаясь заочно к тетке, стыдя ее, как стыдили его за самые плохие поступки. Потом просто молча разглядывал кладку печи под слоями извести. Напала ужасная зевота, когда откроешь рот, и вдохи, перебивая друг друга находят по два-три раза подряд, а с выдохами утомленные глаза щиплют слезы. Что делать, было непонятно, только щенок скулил громче и громче.
Может ему зябко на сеновале, подумал мальчик и решил, что знает место получше. В сарае с тремя глухими стенами, и забором из жердей вместо четвертой жили несколько больших поросят. В основном полом там служила обычная земля, которую тетка каждый день чистила от навоза. А в дальнем углу было подобие помоста из сосновых досок. На этом помосте свиньи спали ночью, и никогда там не гадили. Однажды тетка с фонарем привела мальчика посмотреть, как крепко они спят, в ряд прижавшись друг к другу. От поросят веяло теплом и безбрежным спокойствием.
Туда, в эту внезапно одинокую без тетки ночь, мальчик понес щенка. Сейчас в сарае все оказалось иначе. Поросята лежали не там, где обычно, а прямо в теплой грязи, белыми рылами к порожней кормушке. Они ворочались, а при виде мальчика пара голов, вздрогнув, поднялись в его сторону и вновь опустились вниз. Мальчик не слышал, как свиньи орали весь день. Так же, как когда тетка толчет им в ведре перловую кашу с картошкой и вот-вот даст жрать.
Что-то такое есть в этом — улечься на бок, немного поджать ноги к животу и, в образованный телом закуток пристроить маленькое живое существо — ты защитник, ты большой и теплый, успокаиваешь тревожную нежность, растворяешь страх слабого своей непоколебимой умиротворенностью.
Если бы дети обладали чуткостью сна, они бы и спать не смогли, столько всего происходит по ночам. Вот и мальчик не видел, как большая свинья подошла и уставилась на щенка. Собачонок было взвизгнул, но притих, как загипнотизированный глядя в неподвижные маленькие поросячьи глаза.
Если животное не кормить весь день, в нем пробуждаются инстинкты, далекие от снисходительно-зависимых образов, которые люди так любят напялить на них, давая человеческие имена.
За сорок километров от дома, в городской больнице тетка впервые открыла глаза и поняла, где находится. Она тут же вспомнила о мальчике и задрожала в тщетной попытке позвать людей. Рот перекосило в сторону, и она не могла издать ни звука. Но одна рука ей подчинилась, и она стала скрести по стене, а потом бить по металлическому изголовью кровати. Проснулись соседи по палате, позвали медсестру, и она стала успокаивать тетку, а когда поняла, что неконтролируемый припадок надо купировать, поставила укол.
Свинья придвинула плоский нос совсем близко к щенку. Раз! — и его голова оказалась в ее пасти, не издав ни звука. Спустя несколько секунд беспомощное тельце обмякло, и свинья утащила щенка в непроглядную тьму, где сразу засопели и затолкались грузные тела, издавая похабно-чавкающие звуки.
Именно в этот момент мальчик проснулся, и хотел прижать щенка покрепче к неприятно подмерзающему животу. Рука машинально прошлась по грубым доскам — щенка не было. Мальчик вздрогнул и открыл глаза. Было очень темно, но белые поросячьи рыла словно светились изнутри и будто висели в воздухе на расстоянии вытянутой руки. Они жадно вдыхали запах мальчика, то задирая носы вверх, то тычась пятаками в помост.
Мальчик почувствовал, насколько замерзли его пальчики, захотел подышать на руки, но вместо этого закрыл ладошками глаза. В этот момент одна из свиней мгновенным выпадом схватила его за ножку.
Соседи заволновались об исчезновении тетки на следующий день — ее животные словно взбесились, криками разбудив с утра все ближние дома. После обеда участковый нашел пропажу полуживую в больнице, и уже тогда выяснили, что у нее гостит племянник.
Поиски мальчика начались громко, обрастая подробностями в новостях, привлекая все новых и новых волонтеров, водолазов, сотрудников полиции — результаты были нулевые. Тогда дело и пошло под контроль областного следователя, который скрупулезно обследовал теткины дом и двор. В пустом загоне для свиней, в засохшем кале обнаружились непереваренные молочные зубы, предположительно ребенка пяти-шести лет.
Август — время сбора урожая. Время, когда лето хочется поймать за хвост и удержать. А плохие новости держать мешают. Поэтому даже люди, вовлеченные в эту историю, без всяких усилий переключились на свои дела, схватили лето за белый, закрученный хвостик, изо всех сил упираясь ногами в свои огороды, песок остывающих рек, до тех пор, пока сентябрь не стал швыряться желтыми листьями с размаху им прямо в лицо.
