Теперь же ее коллега, который должен был выступать, находится в тяжелом состоянии в больнице. Авария на дороге, не справился с управлением. Играть Жене нравилось, но, когда выступление проходило, оставляя напоминание о несчастье с другим человеком, это пугало. Она не из тех, кто идет по головам, радуясь чужому несчастью.
Плюс ко всему, замена означала, что готовиться ей к выступлению предстоит в кратчайший срок. Концерт тот она хоть уже и играла, но пока повторишь текст, пока пальцы вспомнят, что от них хотят...
Еще предстояло завершить четверть и отправить учеников на долгожданные каникулы. Месяц намечался насыщенным!
Работу свою Женя любила всем сердцем. Разве можно не любить музыку? Разве можно не любить детей? И эта любовь была взаимна. Дети также обожали свою учительницу.
Класс ее относительно небольшой – пятнадцать детей, приходящих на урок по два раза в неделю. Не обременительно, времени и на свои занятия, и на ансамбли достаточно. Зарплата тоже ничего, середнячок. Денег на жизнь Жене хватало с избытком. Тем более жила у родителей, и тратиться, кроме как на себя, любимую, не на кого. Хорошо или грустно?
В ту злополучную (или все же счастливую?) пятницу, наверное, дул ветер перемен. Потому что утренним звонком, огорошившим Женю скорым выступлением, дело не закончилось.
Не думала она, не гадала, что спетая однажды утром песенка старухи Шапокляк и решение менять что-то в своей жизни принесут такие последствия. Может, то был какой-то магический ритуал, который Женя совершила по незнанию? Или та самая Шапокляк с небес, из ада или какого-либо другого субпространства все подстроила?
Женя задержалась на работе дольше обычного. Конец года - праздник не только для усталых школьников, но и для их учителей. Проверять бесконечные тесты, принимать зачеты и слушать экзамены – радость та еще. Женя предпочитала расправляться со всем в своем кабинете, чем тащить макулатуру сначала домой, а после обратно в школу.
Было уже около девяти часов вечера, когда она не спеша шла домой, проигнорировав электрички и автобусы. Полчаса – самое то для вечерней прогулки, хоть разомнется немного после целого дня сидения на стуле, да и думается при ходьбе лучше. Главное – идти не вдоль проезжей части, которая, во-первых, делает круг, и вместо получаса дорога длится все пятьдесят минут, и, во-вторых, свежим воздухом там не подышишь. Одни машины-вонючки вокруг.
Женя шла дворами, закоулками и народными тропами. В одном проулке, между магазином, высотками и парковкой, услышала шипение, визг и скулеж. Приглядевшись, увидела, что за супермаркетом, где стоят мусорные баки и высятся кое-как сброшенные деревянные поддоны, дерутся коты. Обходя их по дуге, Женя все же не могла оторвать взгляда от схватки.
Четыре кота кружили вокруг пятого. Причем тот, который вертелся в середине круга и пытался огрызаться на всех врагов одновременно, был помельче остальных. Тощий совсем, шерсть короткая, крысиный непонятный хвост, то ли обломок, то ли с таким уродился.
Тут один из мордоворотов напал спереди, другой пригнулся, готовясь к прыжку, сзади. Шипение, утробный кошачий вой и... тявк и рычание, больше похожее на писк комара. Коты дрались с собакой!
Женя жалела бездомных. Иногда подкармливала кефиром или специально для таких случаев купленным кошачьим кормом. Оставляла еду и быстро убегала, чтобы животное не привязалось следом. Но сейчас ее прям злость взяла на этих уличных разбойников! Нападают скопом, ополчились все против одного!
Не раздумывая: коты - все же коты, не стая уличных собак, - подбежала к месту схватки.
- Кыш, кыш! Брысь отсюда! - кричала, топая ногами и размахивая руками, чтобы отпугнуть.
Коты быстро разбежались и спрятались без следа. Только пара шерстяных клоков осталась, гонимая ветерком.
Собака отошла к мусорному баку, припадая, казалось, на все четыре лапы разом. Прижалась к нему боком, скаля зубы и продолжая рычать. Грязная, непонятно серо-коричневого окраса, с кровоточащими царапинами на носу и теле.
- Ты бедная, маленькая, - тихо произнесла Женя, медленно подходя ближе и приседая на корточки. - Любой кот обидеть может. Как же ты на улице оказалась?
Женя не особо разбиралась в собаках, но определить к какой породе относится несчастная побитая крыска, смогла – чихуахуа. Комнатная собачонка, меньше болонки, таких на руках или в специальных сумках носят, покупают ошейники с брюликами, наряжают в платьица и кормят исключительно деликатесами. Такие собаки дорого стоят и живут лучше многих людей. Как же эта оказалась на улице? Потерялась?
- Бедняжка... Отважная и бесстрашная, - на глаза навернулись слезы. Снова накрыли воспоминания о болонке Мане.
Женя протянула к собаке руку, предлагая понюхать. К сожалению, ничего съедобного, чтобы угостить зверька, с собой не было. Женя понимала, что не следует так вот подкармливать или проявлять ласку к бездомным животным. Привяжутся и пойдут следом, думая, что обрели человека-хозяина, который возьмет их домой. Но вести себя по-другому, встать и уйти - Женя не могла.
Чихуахуа перестала скалиться, отлепилась от бака и подошла ближе. После обнюхивания не только протянутой ладони, но и туфель, ног и сумки девушки, собака решила, что человек ей подходит. Под изумленным взглядом Жени она сунула голову в стоящую на асфальте сумку и довольно ловко запрыгнула внутрь.
Женя любила удобные и вместительные сумки, больше похожие на портфели. Да и по работе часто приходилось носить с собой тяжелые ноты и кипы тетрадей. Собака компактно разместилась на дне, снаружи ее совсем и не видно. И не слышно.
Женя приподнялась и с опаской заглянула в собственную сумку, ругая себя за то, что постоянно забывает закрывать молнию. Сколько раз ей мама говорила, как это опасно, как легко можно недосчитаться кошелька или мобильника. А вон оно как - наоборот, лишнее внутрь пробралось. Или не лишнее?
- Н-да... Прям как крыска Лариска. - Посидев некоторое время в раздумьях, Женя встала, аккуратно подняла живой груз и направилась домой.
Собака на дне портфеля как ни в чем не бывало спала и с присвистом сопела в обе дырочки. Насморк у нее, что ли?
После мытья выяснилось, что собака белая, с парочкой светло-серых пятен на боках. Обычный человеческий шампунь и тазик с теплой водой вернули короткой шерсти изначальный цвет и шелковистость. На мытье тщедушного тельца ушло более часа плюс промывание царапин, обследование израненных подушечек на лапах, обработка антисептиком.
Собака (это оказалась сучка) вполне благосклонно позволяла за собой ухаживать. Уши-локаторы, два внимательных черных глаза и любопытный нос, который Лариска без зазрения совести совала во все интересующие ее места. Ошейника или татуировки на ней не было.
Во время водных процедур снова сама собой запелась песенка старухи Шапокляк. И собака, как само собой разумеющееся, в одночасье стала Лариской-Ириской.
- Ну вот... - Женя зашла с собакой на руках в свою спальню и огляделась. - Надеюсь, мы с тобой поладим. Ты же хорошая девочка, так? Будем с тобой вместе гулять, валяться на диване, я тебе шерстку причесывать буду... Может, для образованности, в собачью школу какую-нибудь походим. Будет на кого деньги тратить, - размышляла вслух.
Для Лариски сложила плед в несколько слоев и постелила на кресло в углу спальни. Собака сидела на новом месте, не сводя глаз с новой хозяйки. На миг Жене стало неуютно. Нужно показать Лариску ветеринару, или можно избежать похода?
- Ты хорошо себя чувствуешь, а, Лариска? Привита от болячек разных?
Та молчала, устраиваясь на новом мете. Занятная композиция получилась. Мелкая Лариска на сиденье и огромная плюшевая игрушка на спинке кресла. Подарок ученика. Женя прыснула, вспомнив, при каких обстоятельствах ей ее подарили.
Первое апреля в этом году выпало на воскресение, но юного Петю это не остановило. Поздно вечером зазвонил Женин мобильник, и бодрый голос оповестил в трубку:
- Евгения Вадимовна! Мы везем вам собаку! Большую, сенбернар называется! Как Бетховен! Такая классная, вы не представляете! Вам понравится!
- Подожди... эээ... Привет Петр, что-то я не поняла, какую собаку? Откуда?
- Ну как? У вас же нет собаки?! Вот, когда мне папа разрешил выбрать в питомнике для себя, я сразу подумал, что и у вас нет собаки. А ведь вам тоже наверняка хочется! Я выбрал вам тоже. Мне спаниеля взяли! А вам сенбернара! Он даже круче, чем спаниель! - верещал перевозбужденный мальчик.
Женя молчала, потеряв дар речи и лихорадочно придумывая, как объяснить появление питомца родителям, где укладывать его спать и чем кормить. Взрослый сенбернар!
- Папа, мы скоро приедем? - спросил мальчик в сторону. - Через десять минут, Евгеньдимовна, мы будем. Ждите! Встречайте! Кость с собой возьмите, лучше побольше! Чтобы Бетховена угостить и сразу ему понравиться!
Женя, прошмыгнув мимо дедушек, играющих в шахматы у телевизора, зарылась в холодильник в поиске косточки. Нашла котлеты.
Через пятнадцать минут стояла во дворе перед дверью в подъезд, с четырьмя отбивными на тарелке, и ждала.
Вышедшие из дорогой иномарки отец с сыном чуть по земле не катались от приступа хохота. Рыжий спаниель прыгал вокруг них и лаял. А Женя все вглядывалась в нутро машины и ждала появления второй собаки. Не сердилась, в самом деле ждала и даже испытывала какое-то предвкушение.
Отдышавшись, папа мальчика залез в багажник и вынул оттуда большую плюшевую игрушку. Белый, с коричневыми разводами, с большими нескладными ушами и высунутым розовым языком - сенбернар.
- С первым апреля! - заверещал Петя, переходя от переизбытка чувств на ультразвук.
- Извините нас, Евгения Вадимовна, - покаянно опустил голову папаша, пряча лукавые и слезящиеся от смеха глаза.
Женя не обиделась тогда, ни капли. Она расстроилась. Потому что уже поверила и настроилась, что у нее будет собака. Большой сенбернар. Мягкий, верный друг. А тут... Да, с одной стороны облегчение, не будет разборок с родственниками, меньше проблем. А с другой - как-то тоскливо и жалко.
Теперь вот вспомнила. И тот случай, месячной давности, и свое желание. Вслед за первым воспоминанием появилось и другое, оставившее след в душе - ветклиника и болонка Маня.
Нет. В ветклинику она Лариску не поведет. Ни за что! Собака здорова. Прививки... Что-нибудь придумает.
Женя включила компьютер и засела за изучение сайтов собаководов.
Первые дни на новом месте Лариска вела себя тихо и осторожно, как опытный разведчик. Обследовала новую территорию и зализывала царапины. На третий день полностью освоилась и пришла в себя. И Женю под крыло взяла, перевоспитывая новую хозяйку под себя и свои нужды.
С появлением Лариски утра изменились до неузнаваемости. Первое и, пожалуй, самое существенное изменение коснулось времени побудки. Лариска оказалась сверхточным будильником, каждый день - понедельник то или суббота, неважно, – будила ровно в шесть часов утра. Ярко выраженный жаворонок. Будила усердно, не покладая лап и слюнявого языка, не жалея голосовых связок.
Хриплое и жалобное Женино: «Фу!» до команды сильно не дотягивало. Могло, разве что, разжалобить какого-нибудь более мягкосердечного пса. Лариска – кремень! Лариска непоколебима! Лариска всегда добивается желаемого! Не спрятаться от этой геройской собаки ни за запертой дверью, ни под толстым одеялом. Да и примени Женя грубую физическую силу, не уверена, что победила бы. Лариска-садистка служила живым доказательством того, что гарант победы - сила не физическая, а мощь внутренняя, духовная.
Через неделю таких утренних побудок и прогулок девушка уже более или менее привыкла рано вставать и уменьшать ущерб от когтей и зубов, да и от всей Лариски в целом, до минимума.
С кровати вскакивала почти мгновенно, быстро натягивала спортивный костюм, на голову капюшон, чтобы не выглядывали лохматые космы, кроссовки на ноги, поводок в руки - и вперед. Лариска – то есть вперед, а Женя плелась следом. Чихуахуа могла собой по праву гордиться - всего за неделю так выдрессировать хозяйку!
Женя познакомилась с другими собачниками, которые выгуливали питомцев в столь ранний час. Две старушки - одна с таксой, другая с пуделем. Имена пожилых дам Женя не запомнила, может, те и не назывались вовсе. А вот серого пушистого пуделя звали Федя, Федор. Мелкую же черную таксу нарекли за какие-то тяжкие грехи Титикакой.
Пожилая женщина, что ее выгуливала, жаловалась на внука. Мол, это он собаку завел, обозвал, а кормить и гулять бабушке перепоручил. Когда только покупали собаку, как этот самый внук божился, обещал, что сам и все, и только сам! Правда, и взять он хотел не таксу, а овчарку. Но животное-то в чем виновато? То его Какой позовут, то Титей. Внук, школьник, в тот период как раз по географии озера проходил и нашел применение новым знаниям в жизни.
С пожилыми дамами Женя встречалась почему-то только по утрам то в начале, то в конце прогулки. Иногда они проходили какой-то отрезок пути вместе, обмениваясь последними новостями из шоу-бизнеса или прогнозами погоды. Иногда только издали здоровались или махали в приветствии рукой.
Ежеутренние «смол-толки» поднимали настроение и заряжали бодростью. Помогали Жене как-то смириться с собственным кошмаром по имени Лариска.
Мелкая бестия на прогулке времени зря не теряла. Поскольку из-за своих размеров - чуть больше морской свинки – ни у кого страха не вызывала, то она пользовалась свободой на все сто. Носилась, где хотела; нюхала, что хотела и так долго, как того требовалось. Лужи, не лужи, клумбы, не клумбы...
Женя шла не спеша по парковой аллее и только и успевала, что головой крутить. Уследить за Лариской было непросто. Женя не представляла, как бы ей гулять с этой собакой на поводке. В голове возникали образы ее самой, обмотанной поводком, как гусеница сверху донизу. И сидящая неподалеку, мерзко хихикающая Лариска. В фантазии пакостный смех у собачонки выходил очень правдоподобно, тоненько так, высоко, пискляво, как ногтем по стеклу. Если исходить из того, как Лариска лает, то ее смех должен был бы звучать именно так.
Очередное утро. Шесть часов, в парке по земле стелился туман, трава мокрая, с листьев капало. Женя зевнула во весь рот и поплотнее запахнула кофту. Что-то лето в этом году припозднилось.
Они с Лариской прошли уже примерно четверть привычного маршрута и приближались к просторной поляне. Дорожка огибала ее полукругом, именно в этом месте стояли скамейки и три бетонных ежика вряд. В серовато-грязных скульптурах, на спинах у ежей, углубления. Туда посадили красивые голубые и желтые анютины глазки.
Жене нравилась эта часть парка. От входа далеко, машин не слышно, спокойно.
С другого конца аллеи шла одинокая фигурка в красном пальто. Женя издали узнала хозяйку Феди. Хозяйка Титикаки гуляет обычно в ярко-желтой с зелеными вставками куртке. Сама же Женя в непритязательном сереньком. Интересно, тяга к ярким цветам связана как-то с возрастом? Может, в семьдесят лет ее тоже потянет на розовый в зеленую крапинку?
Мысли текли по-утреннему вяло, дышалось легко, воздух радовал не характерной для города чистотой и свежестью. Женя подняла взгляд к небу и счастливо улыбнулась.
Плюс ко всему, замена означала, что готовиться ей к выступлению предстоит в кратчайший срок. Концерт тот она хоть уже и играла, но пока повторишь текст, пока пальцы вспомнят, что от них хотят...
Еще предстояло завершить четверть и отправить учеников на долгожданные каникулы. Месяц намечался насыщенным!
Работу свою Женя любила всем сердцем. Разве можно не любить музыку? Разве можно не любить детей? И эта любовь была взаимна. Дети также обожали свою учительницу.
Класс ее относительно небольшой – пятнадцать детей, приходящих на урок по два раза в неделю. Не обременительно, времени и на свои занятия, и на ансамбли достаточно. Зарплата тоже ничего, середнячок. Денег на жизнь Жене хватало с избытком. Тем более жила у родителей, и тратиться, кроме как на себя, любимую, не на кого. Хорошо или грустно?
В ту злополучную (или все же счастливую?) пятницу, наверное, дул ветер перемен. Потому что утренним звонком, огорошившим Женю скорым выступлением, дело не закончилось.
Не думала она, не гадала, что спетая однажды утром песенка старухи Шапокляк и решение менять что-то в своей жизни принесут такие последствия. Может, то был какой-то магический ритуал, который Женя совершила по незнанию? Или та самая Шапокляк с небес, из ада или какого-либо другого субпространства все подстроила?
Женя задержалась на работе дольше обычного. Конец года - праздник не только для усталых школьников, но и для их учителей. Проверять бесконечные тесты, принимать зачеты и слушать экзамены – радость та еще. Женя предпочитала расправляться со всем в своем кабинете, чем тащить макулатуру сначала домой, а после обратно в школу.
Было уже около девяти часов вечера, когда она не спеша шла домой, проигнорировав электрички и автобусы. Полчаса – самое то для вечерней прогулки, хоть разомнется немного после целого дня сидения на стуле, да и думается при ходьбе лучше. Главное – идти не вдоль проезжей части, которая, во-первых, делает круг, и вместо получаса дорога длится все пятьдесят минут, и, во-вторых, свежим воздухом там не подышишь. Одни машины-вонючки вокруг.
Женя шла дворами, закоулками и народными тропами. В одном проулке, между магазином, высотками и парковкой, услышала шипение, визг и скулеж. Приглядевшись, увидела, что за супермаркетом, где стоят мусорные баки и высятся кое-как сброшенные деревянные поддоны, дерутся коты. Обходя их по дуге, Женя все же не могла оторвать взгляда от схватки.
Четыре кота кружили вокруг пятого. Причем тот, который вертелся в середине круга и пытался огрызаться на всех врагов одновременно, был помельче остальных. Тощий совсем, шерсть короткая, крысиный непонятный хвост, то ли обломок, то ли с таким уродился.
Тут один из мордоворотов напал спереди, другой пригнулся, готовясь к прыжку, сзади. Шипение, утробный кошачий вой и... тявк и рычание, больше похожее на писк комара. Коты дрались с собакой!
Женя жалела бездомных. Иногда подкармливала кефиром или специально для таких случаев купленным кошачьим кормом. Оставляла еду и быстро убегала, чтобы животное не привязалось следом. Но сейчас ее прям злость взяла на этих уличных разбойников! Нападают скопом, ополчились все против одного!
Не раздумывая: коты - все же коты, не стая уличных собак, - подбежала к месту схватки.
- Кыш, кыш! Брысь отсюда! - кричала, топая ногами и размахивая руками, чтобы отпугнуть.
Коты быстро разбежались и спрятались без следа. Только пара шерстяных клоков осталась, гонимая ветерком.
Собака отошла к мусорному баку, припадая, казалось, на все четыре лапы разом. Прижалась к нему боком, скаля зубы и продолжая рычать. Грязная, непонятно серо-коричневого окраса, с кровоточащими царапинами на носу и теле.
- Ты бедная, маленькая, - тихо произнесла Женя, медленно подходя ближе и приседая на корточки. - Любой кот обидеть может. Как же ты на улице оказалась?
Женя не особо разбиралась в собаках, но определить к какой породе относится несчастная побитая крыска, смогла – чихуахуа. Комнатная собачонка, меньше болонки, таких на руках или в специальных сумках носят, покупают ошейники с брюликами, наряжают в платьица и кормят исключительно деликатесами. Такие собаки дорого стоят и живут лучше многих людей. Как же эта оказалась на улице? Потерялась?
- Бедняжка... Отважная и бесстрашная, - на глаза навернулись слезы. Снова накрыли воспоминания о болонке Мане.
Женя протянула к собаке руку, предлагая понюхать. К сожалению, ничего съедобного, чтобы угостить зверька, с собой не было. Женя понимала, что не следует так вот подкармливать или проявлять ласку к бездомным животным. Привяжутся и пойдут следом, думая, что обрели человека-хозяина, который возьмет их домой. Но вести себя по-другому, встать и уйти - Женя не могла.
Чихуахуа перестала скалиться, отлепилась от бака и подошла ближе. После обнюхивания не только протянутой ладони, но и туфель, ног и сумки девушки, собака решила, что человек ей подходит. Под изумленным взглядом Жени она сунула голову в стоящую на асфальте сумку и довольно ловко запрыгнула внутрь.
Женя любила удобные и вместительные сумки, больше похожие на портфели. Да и по работе часто приходилось носить с собой тяжелые ноты и кипы тетрадей. Собака компактно разместилась на дне, снаружи ее совсем и не видно. И не слышно.
Женя приподнялась и с опаской заглянула в собственную сумку, ругая себя за то, что постоянно забывает закрывать молнию. Сколько раз ей мама говорила, как это опасно, как легко можно недосчитаться кошелька или мобильника. А вон оно как - наоборот, лишнее внутрь пробралось. Или не лишнее?
- Н-да... Прям как крыска Лариска. - Посидев некоторое время в раздумьях, Женя встала, аккуратно подняла живой груз и направилась домой.
Собака на дне портфеля как ни в чем не бывало спала и с присвистом сопела в обе дырочки. Насморк у нее, что ли?
После мытья выяснилось, что собака белая, с парочкой светло-серых пятен на боках. Обычный человеческий шампунь и тазик с теплой водой вернули короткой шерсти изначальный цвет и шелковистость. На мытье тщедушного тельца ушло более часа плюс промывание царапин, обследование израненных подушечек на лапах, обработка антисептиком.
Собака (это оказалась сучка) вполне благосклонно позволяла за собой ухаживать. Уши-локаторы, два внимательных черных глаза и любопытный нос, который Лариска без зазрения совести совала во все интересующие ее места. Ошейника или татуировки на ней не было.
Во время водных процедур снова сама собой запелась песенка старухи Шапокляк. И собака, как само собой разумеющееся, в одночасье стала Лариской-Ириской.
- Ну вот... - Женя зашла с собакой на руках в свою спальню и огляделась. - Надеюсь, мы с тобой поладим. Ты же хорошая девочка, так? Будем с тобой вместе гулять, валяться на диване, я тебе шерстку причесывать буду... Может, для образованности, в собачью школу какую-нибудь походим. Будет на кого деньги тратить, - размышляла вслух.
Для Лариски сложила плед в несколько слоев и постелила на кресло в углу спальни. Собака сидела на новом месте, не сводя глаз с новой хозяйки. На миг Жене стало неуютно. Нужно показать Лариску ветеринару, или можно избежать похода?
- Ты хорошо себя чувствуешь, а, Лариска? Привита от болячек разных?
Та молчала, устраиваясь на новом мете. Занятная композиция получилась. Мелкая Лариска на сиденье и огромная плюшевая игрушка на спинке кресла. Подарок ученика. Женя прыснула, вспомнив, при каких обстоятельствах ей ее подарили.
Первое апреля в этом году выпало на воскресение, но юного Петю это не остановило. Поздно вечером зазвонил Женин мобильник, и бодрый голос оповестил в трубку:
- Евгения Вадимовна! Мы везем вам собаку! Большую, сенбернар называется! Как Бетховен! Такая классная, вы не представляете! Вам понравится!
- Подожди... эээ... Привет Петр, что-то я не поняла, какую собаку? Откуда?
- Ну как? У вас же нет собаки?! Вот, когда мне папа разрешил выбрать в питомнике для себя, я сразу подумал, что и у вас нет собаки. А ведь вам тоже наверняка хочется! Я выбрал вам тоже. Мне спаниеля взяли! А вам сенбернара! Он даже круче, чем спаниель! - верещал перевозбужденный мальчик.
Женя молчала, потеряв дар речи и лихорадочно придумывая, как объяснить появление питомца родителям, где укладывать его спать и чем кормить. Взрослый сенбернар!
- Папа, мы скоро приедем? - спросил мальчик в сторону. - Через десять минут, Евгеньдимовна, мы будем. Ждите! Встречайте! Кость с собой возьмите, лучше побольше! Чтобы Бетховена угостить и сразу ему понравиться!
Женя, прошмыгнув мимо дедушек, играющих в шахматы у телевизора, зарылась в холодильник в поиске косточки. Нашла котлеты.
Через пятнадцать минут стояла во дворе перед дверью в подъезд, с четырьмя отбивными на тарелке, и ждала.
Вышедшие из дорогой иномарки отец с сыном чуть по земле не катались от приступа хохота. Рыжий спаниель прыгал вокруг них и лаял. А Женя все вглядывалась в нутро машины и ждала появления второй собаки. Не сердилась, в самом деле ждала и даже испытывала какое-то предвкушение.
Отдышавшись, папа мальчика залез в багажник и вынул оттуда большую плюшевую игрушку. Белый, с коричневыми разводами, с большими нескладными ушами и высунутым розовым языком - сенбернар.
- С первым апреля! - заверещал Петя, переходя от переизбытка чувств на ультразвук.
- Извините нас, Евгения Вадимовна, - покаянно опустил голову папаша, пряча лукавые и слезящиеся от смеха глаза.
Женя не обиделась тогда, ни капли. Она расстроилась. Потому что уже поверила и настроилась, что у нее будет собака. Большой сенбернар. Мягкий, верный друг. А тут... Да, с одной стороны облегчение, не будет разборок с родственниками, меньше проблем. А с другой - как-то тоскливо и жалко.
Теперь вот вспомнила. И тот случай, месячной давности, и свое желание. Вслед за первым воспоминанием появилось и другое, оставившее след в душе - ветклиника и болонка Маня.
Нет. В ветклинику она Лариску не поведет. Ни за что! Собака здорова. Прививки... Что-нибудь придумает.
Женя включила компьютер и засела за изучение сайтов собаководов.
Глава 4
Первые дни на новом месте Лариска вела себя тихо и осторожно, как опытный разведчик. Обследовала новую территорию и зализывала царапины. На третий день полностью освоилась и пришла в себя. И Женю под крыло взяла, перевоспитывая новую хозяйку под себя и свои нужды.
С появлением Лариски утра изменились до неузнаваемости. Первое и, пожалуй, самое существенное изменение коснулось времени побудки. Лариска оказалась сверхточным будильником, каждый день - понедельник то или суббота, неважно, – будила ровно в шесть часов утра. Ярко выраженный жаворонок. Будила усердно, не покладая лап и слюнявого языка, не жалея голосовых связок.
Хриплое и жалобное Женино: «Фу!» до команды сильно не дотягивало. Могло, разве что, разжалобить какого-нибудь более мягкосердечного пса. Лариска – кремень! Лариска непоколебима! Лариска всегда добивается желаемого! Не спрятаться от этой геройской собаки ни за запертой дверью, ни под толстым одеялом. Да и примени Женя грубую физическую силу, не уверена, что победила бы. Лариска-садистка служила живым доказательством того, что гарант победы - сила не физическая, а мощь внутренняя, духовная.
Через неделю таких утренних побудок и прогулок девушка уже более или менее привыкла рано вставать и уменьшать ущерб от когтей и зубов, да и от всей Лариски в целом, до минимума.
С кровати вскакивала почти мгновенно, быстро натягивала спортивный костюм, на голову капюшон, чтобы не выглядывали лохматые космы, кроссовки на ноги, поводок в руки - и вперед. Лариска – то есть вперед, а Женя плелась следом. Чихуахуа могла собой по праву гордиться - всего за неделю так выдрессировать хозяйку!
Женя познакомилась с другими собачниками, которые выгуливали питомцев в столь ранний час. Две старушки - одна с таксой, другая с пуделем. Имена пожилых дам Женя не запомнила, может, те и не назывались вовсе. А вот серого пушистого пуделя звали Федя, Федор. Мелкую же черную таксу нарекли за какие-то тяжкие грехи Титикакой.
Пожилая женщина, что ее выгуливала, жаловалась на внука. Мол, это он собаку завел, обозвал, а кормить и гулять бабушке перепоручил. Когда только покупали собаку, как этот самый внук божился, обещал, что сам и все, и только сам! Правда, и взять он хотел не таксу, а овчарку. Но животное-то в чем виновато? То его Какой позовут, то Титей. Внук, школьник, в тот период как раз по географии озера проходил и нашел применение новым знаниям в жизни.
С пожилыми дамами Женя встречалась почему-то только по утрам то в начале, то в конце прогулки. Иногда они проходили какой-то отрезок пути вместе, обмениваясь последними новостями из шоу-бизнеса или прогнозами погоды. Иногда только издали здоровались или махали в приветствии рукой.
Ежеутренние «смол-толки» поднимали настроение и заряжали бодростью. Помогали Жене как-то смириться с собственным кошмаром по имени Лариска.
Мелкая бестия на прогулке времени зря не теряла. Поскольку из-за своих размеров - чуть больше морской свинки – ни у кого страха не вызывала, то она пользовалась свободой на все сто. Носилась, где хотела; нюхала, что хотела и так долго, как того требовалось. Лужи, не лужи, клумбы, не клумбы...
Женя шла не спеша по парковой аллее и только и успевала, что головой крутить. Уследить за Лариской было непросто. Женя не представляла, как бы ей гулять с этой собакой на поводке. В голове возникали образы ее самой, обмотанной поводком, как гусеница сверху донизу. И сидящая неподалеку, мерзко хихикающая Лариска. В фантазии пакостный смех у собачонки выходил очень правдоподобно, тоненько так, высоко, пискляво, как ногтем по стеклу. Если исходить из того, как Лариска лает, то ее смех должен был бы звучать именно так.
Очередное утро. Шесть часов, в парке по земле стелился туман, трава мокрая, с листьев капало. Женя зевнула во весь рот и поплотнее запахнула кофту. Что-то лето в этом году припозднилось.
Они с Лариской прошли уже примерно четверть привычного маршрута и приближались к просторной поляне. Дорожка огибала ее полукругом, именно в этом месте стояли скамейки и три бетонных ежика вряд. В серовато-грязных скульптурах, на спинах у ежей, углубления. Туда посадили красивые голубые и желтые анютины глазки.
Жене нравилась эта часть парка. От входа далеко, машин не слышно, спокойно.
С другого конца аллеи шла одинокая фигурка в красном пальто. Женя издали узнала хозяйку Феди. Хозяйка Титикаки гуляет обычно в ярко-желтой с зелеными вставками куртке. Сама же Женя в непритязательном сереньком. Интересно, тяга к ярким цветам связана как-то с возрастом? Может, в семьдесят лет ее тоже потянет на розовый в зеленую крапинку?
Мысли текли по-утреннему вяло, дышалось легко, воздух радовал не характерной для города чистотой и свежестью. Женя подняла взгляд к небу и счастливо улыбнулась.
