Кстати, куда ее вечером девать? С собой в клуб тащить?
Женя повздыхала, поднялась, раскрыла ноты и села за рояль. День пролетел, как не было.
Во сколько начинается вечер? И во сколько он начинается в клубах? Женя слабо представляла, к которому часу ей следует прийти на встречу. Эмм... свидание? Радостного возбуждения не было и в помине, так же как и предвкушения, да и вообще какого бы то ни было желания идти.
Зачем ей это? «Ну в самом деле, ну?» - канючила, с тоской в глазах поглядывая на письменный стол, на котором лежала купленная недавно книга. Яркая обложка с изображением гор и драконов манила, прочитанная аннотация обещала приключения, интриги и, конечно же, любовь. Большое искушение - нырнуть в фэнтези и спрятаться от реальности.
Реальность любви не обещала. Красавчик Максим уж и подавно. Настоящее предлагало риск, неуверенность и неизвестные последствия. Сомнения, страхи, неловкость.
Джазовый клуб «Фьюжн» Женя знала, ходила один раз чисто из профессионального любопытства – послушать музыку. В слабо освещенном подвальном помещении располагались круглые столики, вдоль стен – низкие продавленные диваны. В одном конце зала оборудовали невысокую сцену, в противоположном конце продолговатого помещения – барная стойка.
Есть в «Фьюжене» можно разве что с голодухи, причем закуски и прочий «подножный корм» стоят, как меню из трех блюд в неплохом ресторане. С напитками, говорят, дело обстоит лучше, но Жене алкоголь «абсолютно параллельно». Невкусно ей пить пиво, вино или более крепкие напитки. Невкусно и радости не доставляет. Ни разу в жизни Женя не была пьяна.
Единственная причина, по которой клуб пользовался популярностью, – хорошая музыка. И, как ни удивительно, в подвале, с низким потолком и бетонными гладкими стенами, акустика для джаза превосходная.
Чтобы настроиться на нужную волну, поставила играть диск с подборкой французских песен разных годов. Под звучание этой музыки, под бархатные и нежно шуршащие слова на языке любви хотелось чувствовать себя настоящей женщиной, красивой и загадочной.
Настроение изменилось, не радость и предвкушение, но светлая меланхолия. Женя покружилась по комнате и остановилась перед распахнутым настежь шкафом. Отстраненно выбрала одежду и одела себя, как куклу. Любимую, холеную куклу, достойную самых лучших тканей, тонких кружев и шелка, дорогих украшений, изящных туфель.
Гипнотизирующе запела Далида, мягкий мужской голос вставлял в ее песнь наполненные лаской фразы, говорил о красоте и любви. Обещал и клялся. Слова, слова... Девушкам следовало бы каждый день прослушивать эту песню, чтобы выработать иммунитет от сладких признаний. Чтобы не таять и не верить. Чтобы фальшивые слова не проникали в душу и оставляли холодным сердце. На ветер, на ветер... И пусть уносит.
Женя не питала иллюзий. От сегодняшнего вечера не ждала начала чистой и вечной любви. Наибольшее, на что может рассчитывать, так на умно обставленную романтику и большой опыт Максима по части соблазнения. Он талантливый, должен сыграть свою роль на отлично.
Лариску решила оставить дома. Громкая музыка, толпа людей, алкоголь и сигаретный дым - вряд ли собаке все это придется по нраву. Лариска молчать не будет, весь клуб на уши поднимет и не успокоится, пока не добьется своего - чтобы Женя отвела ее домой. А Жене вроде как не до нее будет. Если все сложится по плану, она будет занята другим.
Вышла из дома около десяти вечера. Настроена решительно, но и волнение не оставляло. В небольшой сумочке, перекинутой через плечо, лежали ключи, помада, мобильник и пара крупных купюр. А также в боковом кармашке на кнопке белые квадратики из фольги. Целых десять штук, на всякий случай.
Женя – перестраховщица, тем более что опыта в подобных авантюрах никакого. Если бы позволяли размеры сумки, она бы и зонтик, и газовый баллончик, и огнетушитель с парашютом с собой прихватила.
… Он чувствовал себя маньяком. Помешанным типом, которого следовало бы переселить в изолированный желтый дом на окраине города. Он решительно перескочил стадию заморочек, сразу помешался.
Не знал, сколько бы это продолжалось. Месяц, два? Полгода? И, начав, не знал, сможет ли заставить себя прекратить.
Сначала решил, что должен держаться как можно дальше от девушки. Возможно, тогда беда обойдет ее стороной. Возможно, если бы не случайная встреча в парке, Жене и вовсе не угрожала бы опасность.
Он сам виноват. Разбираться со всем тоже ему одному. О своих снах мужчина никому никогда не рассказывал и впредь не собирался.
Первичные меры просты. Чтобы избежать встреч с Женей, перенес прогулки с Зигом на час раньше. Наутро, после судьбоносного сна, так паршиво себя чувствовал, что выбежал из дома еще затемно, часа в четыре. Невыносимо было оставаться на месте и бездействовать. Не характерное ли поведение для психов?
Через пару часов, когда Женя, вероятнее всего, уже вернулась из парка, мужчина не выдержал и снова пошел на длинную прогулку, в этот раз без Зига. Ноги привели к Парковой улице, к двенадцатому дому.
Прятался за углом соседней многоэтажки, на скамеечке под раскидистым кленом. Подъезд дома Жени как на ладони. Смотрел и дожидался неизвестно чего. Хотя нет, известно. Дожидался Женю. Хотел увидеть и убедиться, что она цела.
Когда в половине восьмого она показалась в дверях, Константин длинно выдохнул. Сковывающее тело напряжение отпустило. Одного-единственного взгляда на Женю хватило, чтобы осознать: остаться в стороне не сможет. Должен проследить и проконтролировать, что с ней ничего не случится. Будет приглядывать издалека, не попадаясь на глаза и ничем не напоминая о себе.
Она шла, опустив взгляд под ноги и не обращая внимания ни на что вокруг. Выглядела полностью погруженной в свои мысли, скорее всего, нерадостные. Следить за ней оказалось легче, чем можно было предположить. Такую ворону еще поискать. Витает в облаках, за ней кто угодно увяжется, хоть стая волков – она не заметит.
В этот же день он продлил свой отпуск в фирме. Благо в собственном деле никто ему в этом помешать не мог. Дело налажено, сбоев не предвидится. Он очень много времени потратил на то, чтобы организовать работу так, как она идет сейчас, - ровно и прибыльно. Важную роль сыграл отбор сотрудников. Их немного, но они профи в том, чем занимаются. Костя мог им доверить даже собственную жизнь. По-другому в экстрим-спорте нельзя. Даже если всего-навсего продаешь инвентарь к нему.
Два последующих дня он издали, без Зига, сопровождал Женю, куда бы та ни шла. На прогулках в парке и по городу. Его даже белая крыска, по ошибке причисляемая к семейству собачьих, не засекла.
Зиг дома обижался: хозяин совсем мало времени ему уделять стал. Не играет с ним, не бегает, не вычесывает, на озеро не водит. Мячик новый не купил.
Костя, сам уподобившись верному псу, торчал под окнами Жени и ждал. Интуиция пока молчала. Лишь на третий день неясное предчувствие заставило задержаться дольше обычного.
Надо сказать, что ему нравилось то, что видел, – то, как жила Женя. Свет в ее окнах гас часов в десять-одиннадцать, вставала она рано, прогулка с собакой и снова дом. Из приоткрытого окна доносились приглушенные звуки рояля. Еще Женя заходила в музыкальную школу в центре города. В один из дней прошлась по магазинам - продукты, книжный, женское белье.
Он честно признался себе: он безмерно рад отсутствию у девушки личной жизни. Как бы повел себя, если бы к ней, например, каждый вечер наведывался какой-нибудь парень? Если бы тот оставался на ночь? Если бы у нее вечером собирались веселые компании из друзей и подруг?
Однозначно – он повернутый на едва знакомой девушке маньяк. Сколь мало понадобилось, чтобы из относительно нормального и уравновешенного человека превратиться в черт знает кого...
Иногда становилось не по себе, потому что Женя его абсолютно не замечала и ни о чем не подозревала. Ходила по улицам, улыбалась. Наивный цветочек, слишком беспечна. На месте Кости и в самом деле мог оказаться какой-нибудь псих.
На третий день Женя ни с того ни с сего на ночь глядя вышла из дома и направилась в сторону центра. Если бы Костя не задержался на облюбованной скамейке дольше обычного, пропустил бы.
Максим играл на саксофоне, неизвестный лысый парень на контрабасе и еще один, не лысый, за роялем. Женя недовольно поморщилась от заполнявшего помещение дыма, он клубился под потолком и, как туман, плыл между людьми, не давая видеть дальше пары метров.
Н-да, бедные музыканты. У Макса, наверное, с дыханием «аллес капут». Не хотела бы Женя работать в подобных условиях, даже в качестве халтуры.
Она нашла свободное место на диванчике недалеко от сцены. Подошедшая официантка убрала использованную посуду со столика перед ней и предложила меню. Скептично подняла брови, услышав заказ.
Яблочный сок, чем плох? Да, его Женя могла бы и дома попить, в одиночестве, сидя на родном диване, гораздо более удобном, чем в клубе. Все это знала и без выразительных взглядов официантки. И не собиралась в угоду кому-то заказывать и вливать в себя то, что не нравится. Пусть выглядит глупо. Кактус свои принципы не предаст!
Если в компании будут настаивать и уговаривать, что уже случалось, схитрит и наврет, что организм не переносит алкоголь. Печень, аллергия...
Настроение медленно, но улучшалось. Отличная музыка, красивое платье. Ну и что, что волосы и все вещи провоняют дымом. Это она почувствует только завтра, а сегодня... Уже почти привыкла.
На сцене творили трое. Яркая ритмичная музыка заполняла пространство. Пульсирующий, изменчивый ритм, лесенки басов и страстное соло саксофона. Хороши, все-таки! Свободные и получающие явное удовольствие от игры. Все трое музыкантов полностью отдались во власть звуков, гармоний и ритма. Казалось, для них не существует бара и публики, ничего материального. В том числе и никаких нот. Музыка рождалась в их мыслях и сердцах.
После фееричной коды, не давая последним звукам угаснуть, помещение потонуло в хлопках и выкриках завсегдатаев. Женя не отставала от остальных, хлопала в ладоши и стучала каблуками по полу.
Усталые и потные, но довольные, трое парней откланялись и спустились со сцены. Улыбаясь и отвечая на приветствия знакомых из зала, на пару минут они скрылись за неприметной дверью, рядом с коридорчиком, ведущим к туалетам. Когда появились вновь, то уже без инструментов.
Женя привстала с дивана и помахала Максиму рукой. Правда, он этого не заметил. Да и не одна она попыталась привлечь внимание таким образом. У Макса много поклонниц.
Со смешком, немного смущенная, села на место, обводя зал взглядом. Одновременно с ней махать принялись еще как минимум три девушки, синхронно.
Ритмы свинга все еще будоражили кровь. Может, благодаря этому, происходящее воспринималось с юмором.
- О, Женя! Иди ко мне, милая... - Максим заметил ее сам, продвигаясь к накрытым столикам неподалеку. - Ну как, понравилось? - Глаза парня горели, потная черная рубашка липла к стройному, разгоряченному игрой телу. Вьющиеся темные волосы он то и дело пятерней отводил назад.
- Очень! Вы здорово играли, я восхищена, - искренне похвалила Женя. Ей ли не знать, как хочется после выступлений послушать комплименты в свой адрес. Тем более, здесь ей нисколько не пришлось приукрашивать.
- Новенькая? - спросил пианист, оказавшийся совсем молодым парнем. Сойдя со сцены, он надел очки в хищной черной оправе и распустил собранные до этого в хвост волосы. Возраста это ему, правда, не прибавило.
- Спасибо за игру! - поблагодарила Женя и первая протянула руку. Привычка, рефлекс. После концертов пожимать всем руки, поздравляя.
- Петро, Филип, знакомьтесь, это Женя. Она из наших! Пианистка, - представил ее Максим. - Жаль только, играет мертвятину... - добавил, понизив голос.
- Ээ... прости? - неприятно удивилась Женя.
«Крутые» из джаза часто недолюбливали классику, не исполняли ее сами. Может быть, вспоминая тяжелые годы в музыкалках, где заставляли сдавать зачеты по гаммам и разбирать сложные фуги. Читать ноты тоже поначалу нелегко. Но чтобы так говорить о великой музыке?!
Девушка-ромашка, по обыкновению, сталкиваясь с хамством, не находила слов.
- Да, ладно. Не виновата ты. В консе так законсервировали, - пошутил или утешил Филип?
Первый тревожный звоночек, который Женя решила проигнорировать. Что с них возьмешь? Фанатики своего, и только своего, стиля. Разные у них вкусы, разные взгляды на приемлемую терминологию. Что теперь? Ругаться? Разворачиваться и уходить?
Компания, к которой присоединились еще несколько парней и девушек, расселась на диванах. К ним подвинули еще один столик, официантки споро расставляли тарелки с закусками и бутылки пива, стаканы, бокалы, коктейли. Алкоголя было много. Оказалось, трио выступает в клубе последнюю неделю и каждый вечер превращает в настоящий праздник-загул.
Группа набрала известность и переросла родную сцену «Фьюжна», на которой начинали пару лет назад.
То-то Максим в школе не появлялся, бросая немногочисленных своих учеников в конце года на других преподавателей. После таких выступлений, с полной отдачей, и последующего «общения», да еще и каждый вечер, домой возвращался, скорее всего, под утро.
«Куда там с учениками заниматься с таким-то графиком», - подумала Женя.
Было весело, хотя из-за музыки половину слов не разобрать. На сцену вышли другие музыканты, играли также джаз. Ребята рассказали, что новая группа любительская, но целеустремленная. Эстафету после ухода Макса, Петро и Филипа переняли именно они. Далеко не «свято» место, но пустовать не будет.
Все курили, пили, смеялись, обнимались и целовались. Кроме Макса, Женя никого из собравшихся раньше не знала. Но между собой они общались как давние друзья и пары.
Дым заволакивал помещение, разноцветные прожектора на сцене красиво пронизывали дымчатые облака. В остальном помещении царил полумрак, хриплый смех и музыка - повсюду, она заполняла каждый уголок пространства. Гитара, контрабас, ударные и рояль.
Женя плыла по течению, больше слушая звуки, чем слова. Смеялась, глядя, как смеются остальные. Держала свой стакан с яблочным соком и старалась ни о чем не задумываться. Максим естественно и непринужденно обнимал ее за плечи, второй рукой играл с локоном волос. Женя сперва напряглась, но заставила себя расслабиться.
Так все и происходит, верно? Если решила делать глупости, то – «Цыц, мозг! Не мешай!»
- Пошли со мной, - прижавшись к ее уху, горячо шепнул Макс.
Взял за руку и встал. Попытался встать. От выпитого или от усталости его шатнуло в сторону, и он рассмеялся, навалившись на Женю. Не спешил вставать. Нашел ее рот и поцеловал, медленно, чувственно гладя податливые губы языком и слегка прикусывая.
- Сладкая, - улыбнулся, не отстраняя губ.
В артистической, а скорее, просто в каморке, было менее накурено. Однако воняло все тем же горьким дымом. Тесно, обшарпанно. Один стул перед тумбочкой, на стене зеркало, рядом узкий шкаф. У другой стены – длинная полка, под ней лежит большой черный футляр от контрабаса. С потолка свисает лампочка в абажуре из чего-то, похожего на жестяную миску. Стиль вроде что-то типа «нео-колхоз».
Женя повздыхала, поднялась, раскрыла ноты и села за рояль. День пролетел, как не было.
Во сколько начинается вечер? И во сколько он начинается в клубах? Женя слабо представляла, к которому часу ей следует прийти на встречу. Эмм... свидание? Радостного возбуждения не было и в помине, так же как и предвкушения, да и вообще какого бы то ни было желания идти.
Зачем ей это? «Ну в самом деле, ну?» - канючила, с тоской в глазах поглядывая на письменный стол, на котором лежала купленная недавно книга. Яркая обложка с изображением гор и драконов манила, прочитанная аннотация обещала приключения, интриги и, конечно же, любовь. Большое искушение - нырнуть в фэнтези и спрятаться от реальности.
Реальность любви не обещала. Красавчик Максим уж и подавно. Настоящее предлагало риск, неуверенность и неизвестные последствия. Сомнения, страхи, неловкость.
Джазовый клуб «Фьюжн» Женя знала, ходила один раз чисто из профессионального любопытства – послушать музыку. В слабо освещенном подвальном помещении располагались круглые столики, вдоль стен – низкие продавленные диваны. В одном конце зала оборудовали невысокую сцену, в противоположном конце продолговатого помещения – барная стойка.
Есть в «Фьюжене» можно разве что с голодухи, причем закуски и прочий «подножный корм» стоят, как меню из трех блюд в неплохом ресторане. С напитками, говорят, дело обстоит лучше, но Жене алкоголь «абсолютно параллельно». Невкусно ей пить пиво, вино или более крепкие напитки. Невкусно и радости не доставляет. Ни разу в жизни Женя не была пьяна.
Единственная причина, по которой клуб пользовался популярностью, – хорошая музыка. И, как ни удивительно, в подвале, с низким потолком и бетонными гладкими стенами, акустика для джаза превосходная.
Чтобы настроиться на нужную волну, поставила играть диск с подборкой французских песен разных годов. Под звучание этой музыки, под бархатные и нежно шуршащие слова на языке любви хотелось чувствовать себя настоящей женщиной, красивой и загадочной.
Настроение изменилось, не радость и предвкушение, но светлая меланхолия. Женя покружилась по комнате и остановилась перед распахнутым настежь шкафом. Отстраненно выбрала одежду и одела себя, как куклу. Любимую, холеную куклу, достойную самых лучших тканей, тонких кружев и шелка, дорогих украшений, изящных туфель.
Гипнотизирующе запела Далида, мягкий мужской голос вставлял в ее песнь наполненные лаской фразы, говорил о красоте и любви. Обещал и клялся. Слова, слова... Девушкам следовало бы каждый день прослушивать эту песню, чтобы выработать иммунитет от сладких признаний. Чтобы не таять и не верить. Чтобы фальшивые слова не проникали в душу и оставляли холодным сердце. На ветер, на ветер... И пусть уносит.
Женя не питала иллюзий. От сегодняшнего вечера не ждала начала чистой и вечной любви. Наибольшее, на что может рассчитывать, так на умно обставленную романтику и большой опыт Максима по части соблазнения. Он талантливый, должен сыграть свою роль на отлично.
Лариску решила оставить дома. Громкая музыка, толпа людей, алкоголь и сигаретный дым - вряд ли собаке все это придется по нраву. Лариска молчать не будет, весь клуб на уши поднимет и не успокоится, пока не добьется своего - чтобы Женя отвела ее домой. А Жене вроде как не до нее будет. Если все сложится по плану, она будет занята другим.
Вышла из дома около десяти вечера. Настроена решительно, но и волнение не оставляло. В небольшой сумочке, перекинутой через плечо, лежали ключи, помада, мобильник и пара крупных купюр. А также в боковом кармашке на кнопке белые квадратики из фольги. Целых десять штук, на всякий случай.
Женя – перестраховщица, тем более что опыта в подобных авантюрах никакого. Если бы позволяли размеры сумки, она бы и зонтик, и газовый баллончик, и огнетушитель с парашютом с собой прихватила.
… Он чувствовал себя маньяком. Помешанным типом, которого следовало бы переселить в изолированный желтый дом на окраине города. Он решительно перескочил стадию заморочек, сразу помешался.
Не знал, сколько бы это продолжалось. Месяц, два? Полгода? И, начав, не знал, сможет ли заставить себя прекратить.
Сначала решил, что должен держаться как можно дальше от девушки. Возможно, тогда беда обойдет ее стороной. Возможно, если бы не случайная встреча в парке, Жене и вовсе не угрожала бы опасность.
Он сам виноват. Разбираться со всем тоже ему одному. О своих снах мужчина никому никогда не рассказывал и впредь не собирался.
Первичные меры просты. Чтобы избежать встреч с Женей, перенес прогулки с Зигом на час раньше. Наутро, после судьбоносного сна, так паршиво себя чувствовал, что выбежал из дома еще затемно, часа в четыре. Невыносимо было оставаться на месте и бездействовать. Не характерное ли поведение для психов?
Через пару часов, когда Женя, вероятнее всего, уже вернулась из парка, мужчина не выдержал и снова пошел на длинную прогулку, в этот раз без Зига. Ноги привели к Парковой улице, к двенадцатому дому.
Прятался за углом соседней многоэтажки, на скамеечке под раскидистым кленом. Подъезд дома Жени как на ладони. Смотрел и дожидался неизвестно чего. Хотя нет, известно. Дожидался Женю. Хотел увидеть и убедиться, что она цела.
Когда в половине восьмого она показалась в дверях, Константин длинно выдохнул. Сковывающее тело напряжение отпустило. Одного-единственного взгляда на Женю хватило, чтобы осознать: остаться в стороне не сможет. Должен проследить и проконтролировать, что с ней ничего не случится. Будет приглядывать издалека, не попадаясь на глаза и ничем не напоминая о себе.
Она шла, опустив взгляд под ноги и не обращая внимания ни на что вокруг. Выглядела полностью погруженной в свои мысли, скорее всего, нерадостные. Следить за ней оказалось легче, чем можно было предположить. Такую ворону еще поискать. Витает в облаках, за ней кто угодно увяжется, хоть стая волков – она не заметит.
В этот же день он продлил свой отпуск в фирме. Благо в собственном деле никто ему в этом помешать не мог. Дело налажено, сбоев не предвидится. Он очень много времени потратил на то, чтобы организовать работу так, как она идет сейчас, - ровно и прибыльно. Важную роль сыграл отбор сотрудников. Их немного, но они профи в том, чем занимаются. Костя мог им доверить даже собственную жизнь. По-другому в экстрим-спорте нельзя. Даже если всего-навсего продаешь инвентарь к нему.
Два последующих дня он издали, без Зига, сопровождал Женю, куда бы та ни шла. На прогулках в парке и по городу. Его даже белая крыска, по ошибке причисляемая к семейству собачьих, не засекла.
Зиг дома обижался: хозяин совсем мало времени ему уделять стал. Не играет с ним, не бегает, не вычесывает, на озеро не водит. Мячик новый не купил.
Костя, сам уподобившись верному псу, торчал под окнами Жени и ждал. Интуиция пока молчала. Лишь на третий день неясное предчувствие заставило задержаться дольше обычного.
Надо сказать, что ему нравилось то, что видел, – то, как жила Женя. Свет в ее окнах гас часов в десять-одиннадцать, вставала она рано, прогулка с собакой и снова дом. Из приоткрытого окна доносились приглушенные звуки рояля. Еще Женя заходила в музыкальную школу в центре города. В один из дней прошлась по магазинам - продукты, книжный, женское белье.
Он честно признался себе: он безмерно рад отсутствию у девушки личной жизни. Как бы повел себя, если бы к ней, например, каждый вечер наведывался какой-нибудь парень? Если бы тот оставался на ночь? Если бы у нее вечером собирались веселые компании из друзей и подруг?
Однозначно – он повернутый на едва знакомой девушке маньяк. Сколь мало понадобилось, чтобы из относительно нормального и уравновешенного человека превратиться в черт знает кого...
Иногда становилось не по себе, потому что Женя его абсолютно не замечала и ни о чем не подозревала. Ходила по улицам, улыбалась. Наивный цветочек, слишком беспечна. На месте Кости и в самом деле мог оказаться какой-нибудь псих.
На третий день Женя ни с того ни с сего на ночь глядя вышла из дома и направилась в сторону центра. Если бы Костя не задержался на облюбованной скамейке дольше обычного, пропустил бы.
Глава 7
Максим играл на саксофоне, неизвестный лысый парень на контрабасе и еще один, не лысый, за роялем. Женя недовольно поморщилась от заполнявшего помещение дыма, он клубился под потолком и, как туман, плыл между людьми, не давая видеть дальше пары метров.
Н-да, бедные музыканты. У Макса, наверное, с дыханием «аллес капут». Не хотела бы Женя работать в подобных условиях, даже в качестве халтуры.
Она нашла свободное место на диванчике недалеко от сцены. Подошедшая официантка убрала использованную посуду со столика перед ней и предложила меню. Скептично подняла брови, услышав заказ.
Яблочный сок, чем плох? Да, его Женя могла бы и дома попить, в одиночестве, сидя на родном диване, гораздо более удобном, чем в клубе. Все это знала и без выразительных взглядов официантки. И не собиралась в угоду кому-то заказывать и вливать в себя то, что не нравится. Пусть выглядит глупо. Кактус свои принципы не предаст!
Если в компании будут настаивать и уговаривать, что уже случалось, схитрит и наврет, что организм не переносит алкоголь. Печень, аллергия...
Настроение медленно, но улучшалось. Отличная музыка, красивое платье. Ну и что, что волосы и все вещи провоняют дымом. Это она почувствует только завтра, а сегодня... Уже почти привыкла.
На сцене творили трое. Яркая ритмичная музыка заполняла пространство. Пульсирующий, изменчивый ритм, лесенки басов и страстное соло саксофона. Хороши, все-таки! Свободные и получающие явное удовольствие от игры. Все трое музыкантов полностью отдались во власть звуков, гармоний и ритма. Казалось, для них не существует бара и публики, ничего материального. В том числе и никаких нот. Музыка рождалась в их мыслях и сердцах.
После фееричной коды, не давая последним звукам угаснуть, помещение потонуло в хлопках и выкриках завсегдатаев. Женя не отставала от остальных, хлопала в ладоши и стучала каблуками по полу.
Усталые и потные, но довольные, трое парней откланялись и спустились со сцены. Улыбаясь и отвечая на приветствия знакомых из зала, на пару минут они скрылись за неприметной дверью, рядом с коридорчиком, ведущим к туалетам. Когда появились вновь, то уже без инструментов.
Женя привстала с дивана и помахала Максиму рукой. Правда, он этого не заметил. Да и не одна она попыталась привлечь внимание таким образом. У Макса много поклонниц.
Со смешком, немного смущенная, села на место, обводя зал взглядом. Одновременно с ней махать принялись еще как минимум три девушки, синхронно.
Ритмы свинга все еще будоражили кровь. Может, благодаря этому, происходящее воспринималось с юмором.
- О, Женя! Иди ко мне, милая... - Максим заметил ее сам, продвигаясь к накрытым столикам неподалеку. - Ну как, понравилось? - Глаза парня горели, потная черная рубашка липла к стройному, разгоряченному игрой телу. Вьющиеся темные волосы он то и дело пятерней отводил назад.
- Очень! Вы здорово играли, я восхищена, - искренне похвалила Женя. Ей ли не знать, как хочется после выступлений послушать комплименты в свой адрес. Тем более, здесь ей нисколько не пришлось приукрашивать.
- Новенькая? - спросил пианист, оказавшийся совсем молодым парнем. Сойдя со сцены, он надел очки в хищной черной оправе и распустил собранные до этого в хвост волосы. Возраста это ему, правда, не прибавило.
- Спасибо за игру! - поблагодарила Женя и первая протянула руку. Привычка, рефлекс. После концертов пожимать всем руки, поздравляя.
- Петро, Филип, знакомьтесь, это Женя. Она из наших! Пианистка, - представил ее Максим. - Жаль только, играет мертвятину... - добавил, понизив голос.
- Ээ... прости? - неприятно удивилась Женя.
«Крутые» из джаза часто недолюбливали классику, не исполняли ее сами. Может быть, вспоминая тяжелые годы в музыкалках, где заставляли сдавать зачеты по гаммам и разбирать сложные фуги. Читать ноты тоже поначалу нелегко. Но чтобы так говорить о великой музыке?!
Девушка-ромашка, по обыкновению, сталкиваясь с хамством, не находила слов.
- Да, ладно. Не виновата ты. В консе так законсервировали, - пошутил или утешил Филип?
Первый тревожный звоночек, который Женя решила проигнорировать. Что с них возьмешь? Фанатики своего, и только своего, стиля. Разные у них вкусы, разные взгляды на приемлемую терминологию. Что теперь? Ругаться? Разворачиваться и уходить?
Компания, к которой присоединились еще несколько парней и девушек, расселась на диванах. К ним подвинули еще один столик, официантки споро расставляли тарелки с закусками и бутылки пива, стаканы, бокалы, коктейли. Алкоголя было много. Оказалось, трио выступает в клубе последнюю неделю и каждый вечер превращает в настоящий праздник-загул.
Группа набрала известность и переросла родную сцену «Фьюжна», на которой начинали пару лет назад.
То-то Максим в школе не появлялся, бросая немногочисленных своих учеников в конце года на других преподавателей. После таких выступлений, с полной отдачей, и последующего «общения», да еще и каждый вечер, домой возвращался, скорее всего, под утро.
«Куда там с учениками заниматься с таким-то графиком», - подумала Женя.
Было весело, хотя из-за музыки половину слов не разобрать. На сцену вышли другие музыканты, играли также джаз. Ребята рассказали, что новая группа любительская, но целеустремленная. Эстафету после ухода Макса, Петро и Филипа переняли именно они. Далеко не «свято» место, но пустовать не будет.
Все курили, пили, смеялись, обнимались и целовались. Кроме Макса, Женя никого из собравшихся раньше не знала. Но между собой они общались как давние друзья и пары.
Дым заволакивал помещение, разноцветные прожектора на сцене красиво пронизывали дымчатые облака. В остальном помещении царил полумрак, хриплый смех и музыка - повсюду, она заполняла каждый уголок пространства. Гитара, контрабас, ударные и рояль.
Женя плыла по течению, больше слушая звуки, чем слова. Смеялась, глядя, как смеются остальные. Держала свой стакан с яблочным соком и старалась ни о чем не задумываться. Максим естественно и непринужденно обнимал ее за плечи, второй рукой играл с локоном волос. Женя сперва напряглась, но заставила себя расслабиться.
Так все и происходит, верно? Если решила делать глупости, то – «Цыц, мозг! Не мешай!»
- Пошли со мной, - прижавшись к ее уху, горячо шепнул Макс.
Взял за руку и встал. Попытался встать. От выпитого или от усталости его шатнуло в сторону, и он рассмеялся, навалившись на Женю. Не спешил вставать. Нашел ее рот и поцеловал, медленно, чувственно гладя податливые губы языком и слегка прикусывая.
- Сладкая, - улыбнулся, не отстраняя губ.
В артистической, а скорее, просто в каморке, было менее накурено. Однако воняло все тем же горьким дымом. Тесно, обшарпанно. Один стул перед тумбочкой, на стене зеркало, рядом узкий шкаф. У другой стены – длинная полка, под ней лежит большой черный футляр от контрабаса. С потолка свисает лампочка в абажуре из чего-то, похожего на жестяную миску. Стиль вроде что-то типа «нео-колхоз».
