– Начальник стражи поступил очень плохо. Может, его околодовали, а? Должность у него ответственная, мало ли, может, злодеюке какой хвост прищемил, вот она на него такую злобность с подлостью и напустила.
Я с умным видом покивала, едва не до крови прикусив язык, чтобы не сказать, что самое главное проклятие Огнецвета – он сам. Ещё, пожалуй, можно смело добавить проклятие родительской любви и вседозволенности. Мальчишка страшно избалован, творит, что левая нога вздумает, а по рогам за свои подвиги не получает. Я вспомнила погром в лавке, и ладони даже запекло от рвущейся наружу ярости. А может, не сдерживать себя, выпустить силу? То-то бы начальник стражи попрыгал! Я прислушалась к клокотавшему внутри гневу. Нет, срываться нельзя. Во-первых, сила слишком большая, я после того, как её выпущу, дня два пластом лежать буду, у меня такое было пару раз. Во-вторых, ударит не только по начальнику стражи (его не жалко), но ещё и по тем, кто с ним рядом окажется, могут пострадать ни в чём не повинные люди. Мало ли, может, Огнецвет девице какой голову сейчас крутит, не страдать же бедной девочке из-за того, что она рядом с распоследним козлом оказалась. И в-третьих, такие вот срывы не поощряются ковеном ведьм, по каждому случаю проверка приезжает, ведьму выпустившую силу чуть ли не по косточкам разбирают, а если что не то, не дай матушка природа, обнаружат, могут и магии лишить. Или вообще пеплом развеять. Одним словом, как ни крути, а выпускать гнев на волю никак нельзя.
- Приятственного вам аппетиту, - Малийка поклонилась и, опасливо проверив, не видит ли кто, как она выходит из моей лавки выскользнула на улицу.
Я шуганула Черномора, с самым деловым видом вспрыгнувшего на стол, и присела к блинам. Руки сами собой обмакивали угощение в тягучий медок, а в голове заплутавшей мухой гудел один и тот же вопрос: что делать.
- Ну не прощать же его!
- Мур-р-рлосердие тут неуместно, - поддакнул кот, меховой лентой обвивая мои ноги. – Р-р-равно как и жадность. Угости блинком, они же такие замур-р-рчательные!
- Тебе нельзя, ты и так толстый.
Я отправила в рот остатки блина и, наплевав на воспитание, облизала пальцы.
Черномор обиженно нахохлился:
- Дур-р-ра, я пушистый.
Я подхватила кота на руки, чмокнула в холодный мокрый нос, начисто игнорируя брезгливо сощуренные глаза и общее недовольство, отчётливо отразившееся на пушистой мордочке:
- Ты самый лучший. А поможешь месть для Огнецвета придумать, я тебе к блинам ещё и сметанки дам.
Кот завозился на руках, настойчиво намекая, что хочет на пол. Я поцеловала питомца между ушек и послушно отпустила, помня о том, что если мягкие уговоры и намёки не помогают, Морда может и когти в ход пустить. Черномор гулко опустился на все четыре лапы, небрежно мазнул хвостом по моим ногам, с самым деловым видом направляясь к полкам с зельями. Я заинтересованно двинулась следом за ним. Котик у меня, конечно, самый замечательный ласковый и послушный, но при этом и пакостник редкостный, его хлебом не корми, дай какую-нибудь шкоду совершить! Черномор запрыгнул на полку, прошёлся по ней с грацией великой танцовщицы, потом присел, поелозил задом и перепрыгнул на другую полочку.
- Морда, я вообще-то по полкам ползать не разрешаю.
Кот посмотрел на меня как на мышь, устроившую купание в кошачьей поилке, но я решила придерживаться образа строгой хозяйки. А вдруг, мне однажды повезёт, и Черномор и правда поверит в то, что я его хозяйка, а не кормушка-чесалка-подставка для сна?! А что, бывают же чудеса на белом свете!
Мне едва ли не в лоб прилетела увесистая бутылочка из непрозрачного тёмного стекла, я еле успела подхватить её, при этом непостижимым образом заехав себе ладонью по носу.
- Морда, ты что творишь? Можно подумать мне тут без тебя погрома мало!
Кот обиженно повернулся ко мне задом, буркнув:
- Вот так всегдау, помогаешь, помогаешь, а вместо благодаурности сплошные упрёки и укоры. Одно слово: ведьма!
Я фыркнула, поднесла склянку к глазам, придирчиво изучая её на просвет. Стекло тёмное, на просвет ничего не видно, запечатано обычной деревянной пробкой, у меня таких много. Мрак, ну надо было всё-таки себя заставить и подписать каждый пузырёк чтобы не мучиться, вспоминая! А я, дура наивная, всё на память свою расчудесную надеюсь: мол и так всё помню, зачем лишний раз себя утруждать! Вот и гадай теперь, чем эта бутылочка так Морде по сердцу пришлась.
- Вода так заговор-р-рёная, - буркнул Черномор, разваливаясь на полке и небрежно вылизываясь. – О прошлом годе к тебе кикимора из Гнилого болота приезжала, так оставила. Сказывала, шибко чудодейная водица, другой такой на всём свете не сыщешь.
Я с трудом отколупала пробку, принюхалась и тут же с брезгливым приглушённым возгласом отстранилась, чуть не выронив пузырёк. На меня пахнуло самым настоящим могильным смрадом, даже глаза заслезились. Фу, гадость!
- Подлей этой водички начальнику стр-р-ражи, он от тебя и отстанет, - Черномор перевернулся на спину и стал сосредоточенно шкрябать когтями верхнюю полку.
Да уж, после такого «угощения» Огнецвет с горшка дня три точно слезть не сможет. И это в лучшем случае. В худшем же наш начальник стражи отбросит копыта, и меня отправят на костёр как отравительницу. Я зябко передёрнула плечами, вспомнив, как три года назад, уже осенью, проводилась показательная казнь немолодой женщины, обвинявшейся в отравлении целого почтенного семейства. Только много позже просочился среди жителей шепоток, что семейка отравленная сильно мешала господину градоправителю, а сожжённая просто удачно подвернулась под руку. Конечно, долго порочащие честь градоправителя слухи не продержались, сплетников вычислили, выпороли, особо ретивым подрезали языки, на том дело и кончилось. Лично я из всей этой истории сделала два вывода: во-первых, не знаю, как в других городах, а у нас правит сила, основывающаяся на практически безграничной власти. И надеяться на такие высокие материи как благородство и справедливость глупо. Второй же вывод логично следовал из первого: если хочешь чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности, нужно в полной мере овладеть ведьминским искусством. Я училась, при каждом удобном случае хватаясь за старинные трактаты, варила зелья, хрипя и кашляя от дыма и едких паров, колдовала до головокружения и чёрных мушек перед глазами. Через год специально собранный ковен подтвердил, что я стала признанной ведьмой, стражники перестали меня задирать на улице, даже начальник стражи старался лишний раз ко мне не соваться. А полные смертельной усталости измученные болью глаза казнённой женщины вижу во сне до сих пор…
Я передёрнула плечами и, задумчиво покачав склянку в руке, решительно закрыла её и со стуком поставила на стол:
- Нет уж, ничего Огнецвету подливать я не стану. Мерзко это
- Зр-р-ряу, - недовольно мявкнул кот, со стуком спрыгивая на пол, - он тебя жалеть не станет, всенепременно отыграется.
Мрачное пророчество Черномора начало сбываться уже вечером. Стражники, в кои-то веки раз совершавшие обход, угодили в какую-то лужу и, не долго думая, сгребли за шиворот бедолагу, у дома которого эта злосчастная лужа находилась, растянули его по плетню, спустили порты и всыпали двадцать горячих на потеху охочим до дармовых развлечений зевакам. Выскочившей из дома на защиту супруга жене изодрали платье и изваляли в грязи, щедро награждая пинками. Во время расправы женщина визжала так пронзительно, что у меня чуть стёкла в окне не полопались. После очередного вопля моё терпение с треском лопнула, я ногой отодвинула ведро, расплескав мыльную воду, и со шваброй наперевес бросилась к двери. Черномор угрожающе заурчал, тигриным прыжком преодолевая расстояние от кресла, на котором лежал, развалившись и выпятив брюшко до двери и так сверкнул на меня глазами, что мне на миг стало страшно. Я растерянно опустила своё грозное оружие, но тут на улице раздался очередной вопль, и я опять воинственно вскинула швабру:
- Морда, пусти!
- Не пущ-щ-щу, - кот опять сверкнул глазами, распушил хвост, - не понимаешь разве, дур-ра, что они специально тебя провоцир-р-руют?! Или хочешь под суд попасть за нападение на стр-р-ражников? То-то у Огнецвета р-р-радости будет, ведьма сама попалась, делай с ней, что хочешь!
Я скрипнула зубами, отшвырнула швабру в угол и стиснула голову ладонями так, словно это был орешек, который мне нужно было раздавить:
- И что мне делать? Прятаться, как крысе в углу?
Висящее в комнате зеркало ожило, в его гладкой поверхности отразилось печальное сморщенное старушечье лицо:
- Поверь мне, милая, отступление далеко не всегда ожидает поражение. Пушшай начальник стражи отыгрывается на тех, кто смеялся над ним сегодня днём, придёт время, и ты ему за всё заплатишь от всей щедрой ведьминской души.
Я опустилась на пол, обхватила руками колени и тихим эхом повторила:
- Придёт время…
Черномор подошёл ко мне, боднул мохнатой головой, нагло напрашиваясь на ласку, потом нахально ввинтился башкой в мою ладонь, гладь, мол. Я машинально принялась почёсывать кота, слушая постепенно нарастающее гудение, словно внутри Черномора завёлся большой сердитый шмель. Тоска постепенно проходила, из осколков отчаяния медленно но верно выплавлялась решимость во что бы то ни стало наказать обнаглевшего начальника стражи. Как там кот сказал, нужно водицы Огнецвету в питьё плеснуть? Да запросто! За то, что он и его люди творят, я вообще весь флакон вылить готова, а то и несколько для пущего эффекта! Я встала, смахнула выступившие на глаза слёзы злости и обиды и, подхватив Черномора на руки, принялась почёсывать его за ухом, обдумывая план отмщения. Не так-то это и просто нагадить влиятельному человеку так, чтобы ему небо с овчинку показалось, а на тебя даже лёгкого подозрения не падало! Но я же умница, я обязательно что-нибудь придумаю.
Я стряхнула разомлевшего и громко мурчащего кота на кровать, а сама подхватила платок, закуталась в него так, чтобы лица было почти не видно, и направилась к выходу.
- Ты куда енто собралась на ночь глядя? – сварливо осведомилось зеркало, близоруко прищуриваясь. – Неприятности длинным подолом собирать, мало их за сегодняшний день было?
- Прогуляюсь немного, - я потянула дверь, но она даже не шелохнулась. – Морда, ты что творишь?! А ну, открой дверь немедленно!
Кот широко зевнул, сладко потянулся, перекатился с бока на спину, потом на другой бок, и когда я уже готова была снять с него шкуру, лениво мявкнул:
- Р-р-размечталась. Я с тобой пойду.
Перед моими глазами всплыл заголовок одной старой, в буро-коричневых пятнах книги: «Сто рецептов блюд из кошек по вкусу и простоте приготовления не уступающим мясу молодого кролика». Хм, в этом определённо что-то есть…
Черномор спрыгнул на пол, вальяжно проплыл до двери, которая моментально распахнулась перед ним, словно только его и ждала.
- Ну, пошли, выгуляю тебя, раз уж так приспичило, - муркнул кот, брезгливо переступая порог.
Мне страшно хотелось придать обнаглевшему котяре ускорения в виде мощного пинка под хвост и звучно захлопнуть дверь, закрыв её на две задвижки, но… Во-первых, у меня всего одна щеколда, отодвинуть которую Морде не составит никакого труда, во-вторых, мне действительно нужно прогуляться, кровь бурлит, как котёл на огне, заснуть сейчас точно не получится. А под охраной кота гулять спокойнее, он если и не защитит, то хоть внимание на себя отвлечёт, чтобы я защитные заклинания вспомнила и сплела. Я поплотнее закуталась в платок и выскользнула на улицу.
Я люблю ночь и предшествующий ей вечерний сумрак. Ослепительное солнце, безжалостно выставляющее напоказ все недостатки, растравляющее раны и распаляющее душу скрывается за горизонтом, а милосердный вечер набрасывает на всё умиротворяющий полог темноты. Под этим покровом прячутся от нескромных и завистливых глаз влюблённые пары, текут слёзы боли и отчаяния, которые весь день жгучим ядом растравляли душу, даются клятвы, о которых, порой, только темнота и помнит. И знакомые до последней мельчайшей чёрточки предметы в полумраке становятся загадочными и таинственными, обретают манящую глубину, о какой раньше и не мечтали. А самое главное, темнота сбрасывает маски, обнажая истинную сущность людей, наверное, именно поэтому ночь и считается опасной колдовской порой. Не каждый готов без страха посмотреть в глаза самому себе, встретиться лицом к лицу со своими страхами и признать, что далеко не так идеален, как хотелось бы.
Городок, в который я приехала сразу после учёбы и получения почётного звания ведьмы, ночью словно бы вымирал. Собаки и те старались спрятаться в будки поглубже, чтобы даже кончик хвоста наружу не торчал. Первое время меня, привыкшую к ночным прогулкам, шабашам и полуночному веселью, такая тишина жутко нервировала и даже немного пугала, я даже засыпала с трудом. Потом ничего, привыкла, оценила прелесть пустынных улиц и пронзительную тишину спящего городка. И сейчас я медленно брела по тихим безлюдным улицам, жадно вдыхая свежий до мурашек по коже и пощипывания кончиков пальцев ночной воздух. Черномор бесшумно вынырнул из чернильной темноты и боднул меня в ногу, чуть слышно уркнув:
- Тебя куда-то конкретно несёт или вообще, так сказать, по лунному лучу?
Я запрокинула голову, мечтательно глядя на крупные, с мою ладонь, не меньше, звёзды, щедро рассыпанные по чёрному бархату неба.
- Знаешь, было бы просто чудесно найти сейчас начальника стражи.
Кот распушив усы фыркнул, недвусмысленно намекая, что он в корне не согласен с моим представлением о чудесах:
- И на кой он тебе сдался? Влюбилась что ли?
- Типун тебе на язык и заворот в кишки, - я поспешно начертила знак, отгоняющий беду, - чем в такого влюбиться, лучше сразу утопиться! Проследить хочу за ним, чтобы прикинуть, когда лучше водицей волшебной его напоить.
Кот ожесточённо поскрёб за ухом, помотал головой, и снова стал яростно вычёсываться. Блоху что ли ошалелую поймал? Надо будет его дома осмотреть как следует, а то мало ли, ко мне сегодня стражнички во главе со своим начальником приходили, могли и какую-нибудь заразу принести. Черномор опять тряхнул головой, потянулся, растопырив лапы и распушив хвост и милостиво протянул:
- Ладно уж, пошли, покажу, где наш герой-геройский развлекаться изволит.
Я послушно отправилась за пушистым проводником, напоминая себе, что у Черномора врождённый дар поиска, он кого и что угодно отыщет, хоть за тридевять земель. Если захочет, разумеется.
Долго идти не пришлось, мы быстро свернули на узкую слабо освещаемую светом звёзд тропинку, пересекли какой-то пустырь, который уже год как собираются превратить в изысканный парк, достойное место отдыха для горожан и вышли к стене чистенького белокаменного домика под щегольской красной крышей. Хм, что-то я слышала про дома с красными крышами, но что и от кого уже не вспомню. Да это и не важно, наверное, вряд ли в таком доме обитает кто-то по-настоящему страшный, Огнецвет отнюдь не храбрец, если не сказать ещё жёстче.
Черномор запрыгнул на карниз и осторожно заглянул в окошко, мягко светящееся в густых сумерках. Интересно, почему обитатели дома не закрыли ставни? Мало ли, какая гадость может польстится светом и прибрести или прилететь к дому.
Я с умным видом покивала, едва не до крови прикусив язык, чтобы не сказать, что самое главное проклятие Огнецвета – он сам. Ещё, пожалуй, можно смело добавить проклятие родительской любви и вседозволенности. Мальчишка страшно избалован, творит, что левая нога вздумает, а по рогам за свои подвиги не получает. Я вспомнила погром в лавке, и ладони даже запекло от рвущейся наружу ярости. А может, не сдерживать себя, выпустить силу? То-то бы начальник стражи попрыгал! Я прислушалась к клокотавшему внутри гневу. Нет, срываться нельзя. Во-первых, сила слишком большая, я после того, как её выпущу, дня два пластом лежать буду, у меня такое было пару раз. Во-вторых, ударит не только по начальнику стражи (его не жалко), но ещё и по тем, кто с ним рядом окажется, могут пострадать ни в чём не повинные люди. Мало ли, может, Огнецвет девице какой голову сейчас крутит, не страдать же бедной девочке из-за того, что она рядом с распоследним козлом оказалась. И в-третьих, такие вот срывы не поощряются ковеном ведьм, по каждому случаю проверка приезжает, ведьму выпустившую силу чуть ли не по косточкам разбирают, а если что не то, не дай матушка природа, обнаружат, могут и магии лишить. Или вообще пеплом развеять. Одним словом, как ни крути, а выпускать гнев на волю никак нельзя.
- Приятственного вам аппетиту, - Малийка поклонилась и, опасливо проверив, не видит ли кто, как она выходит из моей лавки выскользнула на улицу.
Я шуганула Черномора, с самым деловым видом вспрыгнувшего на стол, и присела к блинам. Руки сами собой обмакивали угощение в тягучий медок, а в голове заплутавшей мухой гудел один и тот же вопрос: что делать.
- Ну не прощать же его!
- Мур-р-рлосердие тут неуместно, - поддакнул кот, меховой лентой обвивая мои ноги. – Р-р-равно как и жадность. Угости блинком, они же такие замур-р-рчательные!
- Тебе нельзя, ты и так толстый.
Я отправила в рот остатки блина и, наплевав на воспитание, облизала пальцы.
Черномор обиженно нахохлился:
- Дур-р-ра, я пушистый.
Я подхватила кота на руки, чмокнула в холодный мокрый нос, начисто игнорируя брезгливо сощуренные глаза и общее недовольство, отчётливо отразившееся на пушистой мордочке:
- Ты самый лучший. А поможешь месть для Огнецвета придумать, я тебе к блинам ещё и сметанки дам.
Кот завозился на руках, настойчиво намекая, что хочет на пол. Я поцеловала питомца между ушек и послушно отпустила, помня о том, что если мягкие уговоры и намёки не помогают, Морда может и когти в ход пустить. Черномор гулко опустился на все четыре лапы, небрежно мазнул хвостом по моим ногам, с самым деловым видом направляясь к полкам с зельями. Я заинтересованно двинулась следом за ним. Котик у меня, конечно, самый замечательный ласковый и послушный, но при этом и пакостник редкостный, его хлебом не корми, дай какую-нибудь шкоду совершить! Черномор запрыгнул на полку, прошёлся по ней с грацией великой танцовщицы, потом присел, поелозил задом и перепрыгнул на другую полочку.
- Морда, я вообще-то по полкам ползать не разрешаю.
Кот посмотрел на меня как на мышь, устроившую купание в кошачьей поилке, но я решила придерживаться образа строгой хозяйки. А вдруг, мне однажды повезёт, и Черномор и правда поверит в то, что я его хозяйка, а не кормушка-чесалка-подставка для сна?! А что, бывают же чудеса на белом свете!
Мне едва ли не в лоб прилетела увесистая бутылочка из непрозрачного тёмного стекла, я еле успела подхватить её, при этом непостижимым образом заехав себе ладонью по носу.
- Морда, ты что творишь? Можно подумать мне тут без тебя погрома мало!
Кот обиженно повернулся ко мне задом, буркнув:
- Вот так всегдау, помогаешь, помогаешь, а вместо благодаурности сплошные упрёки и укоры. Одно слово: ведьма!
Я фыркнула, поднесла склянку к глазам, придирчиво изучая её на просвет. Стекло тёмное, на просвет ничего не видно, запечатано обычной деревянной пробкой, у меня таких много. Мрак, ну надо было всё-таки себя заставить и подписать каждый пузырёк чтобы не мучиться, вспоминая! А я, дура наивная, всё на память свою расчудесную надеюсь: мол и так всё помню, зачем лишний раз себя утруждать! Вот и гадай теперь, чем эта бутылочка так Морде по сердцу пришлась.
- Вода так заговор-р-рёная, - буркнул Черномор, разваливаясь на полке и небрежно вылизываясь. – О прошлом годе к тебе кикимора из Гнилого болота приезжала, так оставила. Сказывала, шибко чудодейная водица, другой такой на всём свете не сыщешь.
Я с трудом отколупала пробку, принюхалась и тут же с брезгливым приглушённым возгласом отстранилась, чуть не выронив пузырёк. На меня пахнуло самым настоящим могильным смрадом, даже глаза заслезились. Фу, гадость!
- Подлей этой водички начальнику стр-р-ражи, он от тебя и отстанет, - Черномор перевернулся на спину и стал сосредоточенно шкрябать когтями верхнюю полку.
Да уж, после такого «угощения» Огнецвет с горшка дня три точно слезть не сможет. И это в лучшем случае. В худшем же наш начальник стражи отбросит копыта, и меня отправят на костёр как отравительницу. Я зябко передёрнула плечами, вспомнив, как три года назад, уже осенью, проводилась показательная казнь немолодой женщины, обвинявшейся в отравлении целого почтенного семейства. Только много позже просочился среди жителей шепоток, что семейка отравленная сильно мешала господину градоправителю, а сожжённая просто удачно подвернулась под руку. Конечно, долго порочащие честь градоправителя слухи не продержались, сплетников вычислили, выпороли, особо ретивым подрезали языки, на том дело и кончилось. Лично я из всей этой истории сделала два вывода: во-первых, не знаю, как в других городах, а у нас правит сила, основывающаяся на практически безграничной власти. И надеяться на такие высокие материи как благородство и справедливость глупо. Второй же вывод логично следовал из первого: если хочешь чувствовать себя хотя бы в относительной безопасности, нужно в полной мере овладеть ведьминским искусством. Я училась, при каждом удобном случае хватаясь за старинные трактаты, варила зелья, хрипя и кашляя от дыма и едких паров, колдовала до головокружения и чёрных мушек перед глазами. Через год специально собранный ковен подтвердил, что я стала признанной ведьмой, стражники перестали меня задирать на улице, даже начальник стражи старался лишний раз ко мне не соваться. А полные смертельной усталости измученные болью глаза казнённой женщины вижу во сне до сих пор…
Я передёрнула плечами и, задумчиво покачав склянку в руке, решительно закрыла её и со стуком поставила на стол:
- Нет уж, ничего Огнецвету подливать я не стану. Мерзко это
- Зр-р-ряу, - недовольно мявкнул кот, со стуком спрыгивая на пол, - он тебя жалеть не станет, всенепременно отыграется.
Мрачное пророчество Черномора начало сбываться уже вечером. Стражники, в кои-то веки раз совершавшие обход, угодили в какую-то лужу и, не долго думая, сгребли за шиворот бедолагу, у дома которого эта злосчастная лужа находилась, растянули его по плетню, спустили порты и всыпали двадцать горячих на потеху охочим до дармовых развлечений зевакам. Выскочившей из дома на защиту супруга жене изодрали платье и изваляли в грязи, щедро награждая пинками. Во время расправы женщина визжала так пронзительно, что у меня чуть стёкла в окне не полопались. После очередного вопля моё терпение с треском лопнула, я ногой отодвинула ведро, расплескав мыльную воду, и со шваброй наперевес бросилась к двери. Черномор угрожающе заурчал, тигриным прыжком преодолевая расстояние от кресла, на котором лежал, развалившись и выпятив брюшко до двери и так сверкнул на меня глазами, что мне на миг стало страшно. Я растерянно опустила своё грозное оружие, но тут на улице раздался очередной вопль, и я опять воинственно вскинула швабру:
- Морда, пусти!
- Не пущ-щ-щу, - кот опять сверкнул глазами, распушил хвост, - не понимаешь разве, дур-ра, что они специально тебя провоцир-р-руют?! Или хочешь под суд попасть за нападение на стр-р-ражников? То-то у Огнецвета р-р-радости будет, ведьма сама попалась, делай с ней, что хочешь!
Я скрипнула зубами, отшвырнула швабру в угол и стиснула голову ладонями так, словно это был орешек, который мне нужно было раздавить:
- И что мне делать? Прятаться, как крысе в углу?
Висящее в комнате зеркало ожило, в его гладкой поверхности отразилось печальное сморщенное старушечье лицо:
- Поверь мне, милая, отступление далеко не всегда ожидает поражение. Пушшай начальник стражи отыгрывается на тех, кто смеялся над ним сегодня днём, придёт время, и ты ему за всё заплатишь от всей щедрой ведьминской души.
Я опустилась на пол, обхватила руками колени и тихим эхом повторила:
- Придёт время…
Черномор подошёл ко мне, боднул мохнатой головой, нагло напрашиваясь на ласку, потом нахально ввинтился башкой в мою ладонь, гладь, мол. Я машинально принялась почёсывать кота, слушая постепенно нарастающее гудение, словно внутри Черномора завёлся большой сердитый шмель. Тоска постепенно проходила, из осколков отчаяния медленно но верно выплавлялась решимость во что бы то ни стало наказать обнаглевшего начальника стражи. Как там кот сказал, нужно водицы Огнецвету в питьё плеснуть? Да запросто! За то, что он и его люди творят, я вообще весь флакон вылить готова, а то и несколько для пущего эффекта! Я встала, смахнула выступившие на глаза слёзы злости и обиды и, подхватив Черномора на руки, принялась почёсывать его за ухом, обдумывая план отмщения. Не так-то это и просто нагадить влиятельному человеку так, чтобы ему небо с овчинку показалось, а на тебя даже лёгкого подозрения не падало! Но я же умница, я обязательно что-нибудь придумаю.
Я стряхнула разомлевшего и громко мурчащего кота на кровать, а сама подхватила платок, закуталась в него так, чтобы лица было почти не видно, и направилась к выходу.
- Ты куда енто собралась на ночь глядя? – сварливо осведомилось зеркало, близоруко прищуриваясь. – Неприятности длинным подолом собирать, мало их за сегодняшний день было?
- Прогуляюсь немного, - я потянула дверь, но она даже не шелохнулась. – Морда, ты что творишь?! А ну, открой дверь немедленно!
Кот широко зевнул, сладко потянулся, перекатился с бока на спину, потом на другой бок, и когда я уже готова была снять с него шкуру, лениво мявкнул:
- Р-р-размечталась. Я с тобой пойду.
Перед моими глазами всплыл заголовок одной старой, в буро-коричневых пятнах книги: «Сто рецептов блюд из кошек по вкусу и простоте приготовления не уступающим мясу молодого кролика». Хм, в этом определённо что-то есть…
Черномор спрыгнул на пол, вальяжно проплыл до двери, которая моментально распахнулась перед ним, словно только его и ждала.
- Ну, пошли, выгуляю тебя, раз уж так приспичило, - муркнул кот, брезгливо переступая порог.
Мне страшно хотелось придать обнаглевшему котяре ускорения в виде мощного пинка под хвост и звучно захлопнуть дверь, закрыв её на две задвижки, но… Во-первых, у меня всего одна щеколда, отодвинуть которую Морде не составит никакого труда, во-вторых, мне действительно нужно прогуляться, кровь бурлит, как котёл на огне, заснуть сейчас точно не получится. А под охраной кота гулять спокойнее, он если и не защитит, то хоть внимание на себя отвлечёт, чтобы я защитные заклинания вспомнила и сплела. Я поплотнее закуталась в платок и выскользнула на улицу.
Я люблю ночь и предшествующий ей вечерний сумрак. Ослепительное солнце, безжалостно выставляющее напоказ все недостатки, растравляющее раны и распаляющее душу скрывается за горизонтом, а милосердный вечер набрасывает на всё умиротворяющий полог темноты. Под этим покровом прячутся от нескромных и завистливых глаз влюблённые пары, текут слёзы боли и отчаяния, которые весь день жгучим ядом растравляли душу, даются клятвы, о которых, порой, только темнота и помнит. И знакомые до последней мельчайшей чёрточки предметы в полумраке становятся загадочными и таинственными, обретают манящую глубину, о какой раньше и не мечтали. А самое главное, темнота сбрасывает маски, обнажая истинную сущность людей, наверное, именно поэтому ночь и считается опасной колдовской порой. Не каждый готов без страха посмотреть в глаза самому себе, встретиться лицом к лицу со своими страхами и признать, что далеко не так идеален, как хотелось бы.
Городок, в который я приехала сразу после учёбы и получения почётного звания ведьмы, ночью словно бы вымирал. Собаки и те старались спрятаться в будки поглубже, чтобы даже кончик хвоста наружу не торчал. Первое время меня, привыкшую к ночным прогулкам, шабашам и полуночному веселью, такая тишина жутко нервировала и даже немного пугала, я даже засыпала с трудом. Потом ничего, привыкла, оценила прелесть пустынных улиц и пронзительную тишину спящего городка. И сейчас я медленно брела по тихим безлюдным улицам, жадно вдыхая свежий до мурашек по коже и пощипывания кончиков пальцев ночной воздух. Черномор бесшумно вынырнул из чернильной темноты и боднул меня в ногу, чуть слышно уркнув:
- Тебя куда-то конкретно несёт или вообще, так сказать, по лунному лучу?
Я запрокинула голову, мечтательно глядя на крупные, с мою ладонь, не меньше, звёзды, щедро рассыпанные по чёрному бархату неба.
- Знаешь, было бы просто чудесно найти сейчас начальника стражи.
Кот распушив усы фыркнул, недвусмысленно намекая, что он в корне не согласен с моим представлением о чудесах:
- И на кой он тебе сдался? Влюбилась что ли?
- Типун тебе на язык и заворот в кишки, - я поспешно начертила знак, отгоняющий беду, - чем в такого влюбиться, лучше сразу утопиться! Проследить хочу за ним, чтобы прикинуть, когда лучше водицей волшебной его напоить.
Кот ожесточённо поскрёб за ухом, помотал головой, и снова стал яростно вычёсываться. Блоху что ли ошалелую поймал? Надо будет его дома осмотреть как следует, а то мало ли, ко мне сегодня стражнички во главе со своим начальником приходили, могли и какую-нибудь заразу принести. Черномор опять тряхнул головой, потянулся, растопырив лапы и распушив хвост и милостиво протянул:
- Ладно уж, пошли, покажу, где наш герой-геройский развлекаться изволит.
Я послушно отправилась за пушистым проводником, напоминая себе, что у Черномора врождённый дар поиска, он кого и что угодно отыщет, хоть за тридевять земель. Если захочет, разумеется.
Долго идти не пришлось, мы быстро свернули на узкую слабо освещаемую светом звёзд тропинку, пересекли какой-то пустырь, который уже год как собираются превратить в изысканный парк, достойное место отдыха для горожан и вышли к стене чистенького белокаменного домика под щегольской красной крышей. Хм, что-то я слышала про дома с красными крышами, но что и от кого уже не вспомню. Да это и не важно, наверное, вряд ли в таком доме обитает кто-то по-настоящему страшный, Огнецвет отнюдь не храбрец, если не сказать ещё жёстче.
Черномор запрыгнул на карниз и осторожно заглянул в окошко, мягко светящееся в густых сумерках. Интересно, почему обитатели дома не закрыли ставни? Мало ли, какая гадость может польстится светом и прибрести или прилететь к дому.
