Пролог
Аглая Кирилловна, дама во всех отношениях достойная и приятственная, так резко поставила чашку горячего душистого чаю на блюдечко тончайшего прозрачного фарфору, что ароматный напиток даже за золочёный ободок чашечки выплеснулся. Сей манёвр, да ещё сопровождаемый гневливо поджатыми губками и ярким блеском потускневших от времени серых глаз, как нельзя красноречивее указывал на постепенно нарастающее в душе дамы раздражение. Слуги, заприметив у своей барыни признаки надвигающейся вспышки гнева, спешили покаяться в свершённых ошибках да исправить свои огрехи, а вот сердечная подруженька Аглаи Кирилловны, Ольга Леопольдовна, страшиться и отступать не собиралась. Наоборот, чаю капелюшечку малую отпила, пряничек медовенький прикусила и ласковым голоском проворковала, для особливой убедительности ещё локонами седыми, у куафёра модного уложенными, потряхивая:
- Истинную правду тебе говорю, против чар любовных моего внука ни одна барышня не устоит, даже внученька твоя расчудесная.
- Ха! – фыркнула Аглая Кирилловна, голову вскидывая, словно полководец знамя победное. – Да моя Китти, да будет тебе известно, таких кавалеров отваживала, каковые твоему внуку и не снились.
- А с чего бы моему Никитушке кавалеры сниться стали? – ехидно улыбнулась Ольга Леопольдовна. – Ему мужчины без надобности, от девиц отбою нет.
- От каких других-прочих, возможно, отбою и нет, а моя Катюшенька в его сети любовные нипочём не попадёт, - продолжала гнуть свою линию Аглая Кирилловна.
Ольга Леопольдовна принахмурилась, ноздри носика точёного затрепетали, возмущение и негодование выдавая. В самом деле, что это подруженька разлюбезная спорить с ней удумала, магические таланты внука ненаглядного умалить возжелала?! Конечно, внучка Аглаи Кирилловны девица весьма прогрессивных взглядов, ходит везде одна, дело своё завела, о женихах и слышать ничего не желает, так ведь это лишь оттого, что молодец достойный ей ещё не встретился. Если бы эта Катерина хотя бы пять минуточек с Никитушкой пообщалась, то и без всякой магии влюбилась бы в него так, что под венец не пошла, на крыльях бы полетела, тем более что для метаморфа, к коим сия девица относится, подобное высказывание отнюдь не фигура речи.
- Нет, не родился ещё на свет молодец, способный мою Катеринушку обольстить-приручить, - вздохнула Аглая Кирилловна не то с гордостью, не то с печалью лёгкой.
Теперь пришёл черёд Ольге Леопольдовне чашечкой по блюдечку стучать.
- Да что ты говоришь, ну, что ты говоришь такое?! Её Катеринушка… Ха, да внучка твоя кавалеров боится вот и бегает от них как чёрт от ладана, прости меня Господи! – женщина размашисто перекрестилась, по губам себя шлёпнула.
Аглая Кирилловна резко вскочила, словно кресло под ней в наполненную пылающими угольями яму превратилось.
- Катерина моя боится?! Да она просто девица независимая, не спешит себе хомут на шею в виде юнца-молодца вешать! Твой-то внучок, весь такой волшебник расчудесный, тоже не шибко-то под венец рвётся, всё выбирает-перебирает. А может, не берёт его никто, а?
У Ольги Леопольдовны от незаслуженной обиды даже в горле что-то заклокотало, слова не враз на свободу вырвались.
- Да ты… Да я… Да я всё своё имущество движимое и недвижимое поставить готова, что мой Никитушка твою Катерину и без всякой магии очарует, а с магией и подавно! Не устоит она супротив него как бы не кобенилась!
- Всё имущество, говоришь? – протянула Аглая Кирилловна, хищно сверкнув глазами. – В таком случае и я всё своё движимое и недвижимое на кон ставлю, что утрёт моя Катерина твоему Никитушке нос, не одолеют её его любовные чары.
- Пари! – пылко воскликнула Ольга Леопольдовна, резким мужским жестом выбрасывая вперёд руку.
- Пари! – откликнулась Аглая Кирилловна, звучно хлопая своей ладонью по ладони подруги. Сверкнула в воздухе короткая жёлтая молния, пахнуло напоенным грозой воздухом, магия скрепила сказанные в горячке препирательств слова, превратив их в настоящий полноценный спор, победить в коем может только кто-то один.
Ольга Леопольдовна чашечку на столик со стуком поставила, поклон церемонный старинный подруженьке отвесила, ладонью мало пола не коснувшись:
- Благодарствую, хозяюшка, за угощеньице да развлеченьице, потешила-позабавила вволюшку, пора мне теперь и честь знать. Провожать не трудись, во своём-то дому я дверь и сама найду.
Аглая Кирилловна от слов таких вскинулась вся, точно лошадь полковая, сигнал трубы боевой почуявшая, хотела ответную шпильку ядовитую вслед подруженьке разлюбезной послать, да та ждать не стала, на каблучках крутенько повернулась и ушла, ещё и дверь за собой мстительно прихлопнула.
- Ну и иди! – припечатала хозяйка дома так сердито допивая успевший уже остыть чай, словно именно он был повинен в ссоре. – Тоже мне, цаца, внук у неё чародей великий, супротив чар его ни одна девица не устоит!
Серые глаза дамы повлажнели от слёз, кончик носа покраснел и чуточку опустился, фарфоровая чашечка задрожала в руке, пришлось спешно на стол поставить, дабы не разбилась красота мастеров заграничных. Аглая Кирилловна хрипло со стоном выдохнула, виски пальчиками трясущимися обхватила, застонала, глаза к иконам в углу поднимая:
- Господи, да что же я наделала-то?! Да на что же я согласилась-то?! Пресвятая Богородица, что же я внучке-то скажу?!
Воспоминание о горячо любимой внученьке окончательно добило несчастную женщину, она всхлипнула, упала в кресло, спрятала лицо в ладонях и громко, со вкусом разрыдалась.
Ольга Леопольдовна, хоть и вышла из дома подруженьки победительницей, таковой себя отнюдь не чувствовала. До кареты-то своей дошла королевой, а как на бархатное сиденье пала, так и разрыдалась отчаянно. И то сказать, страх-то какой, не только с подруженькой лучшей рассорилась, но ещё и внука любимого под удар подставила! А ну, как не совладает он с этой Катериной, девка-то, правду молвить, строптива до крайности, ей семья родная и та не указ! Что же тогда, из-за собственной невоздержанности да девицы строптивой на старости лет голой и босой на улицу выметаться или приживалкой у собственной подружки быть?! Женщина сладострастно всхлипнула, с какой-то гневливой мстительностью высморкалась в истерзанный кружевной платочек и прошептала, глазами от слёз мокрыми полыхая:
- Не дождётесь, мой внук с любой бедой совладает, любую девку укротит, бабушку родную в обиду не даст!
Глава 1
Новые вывески таят в себе что-то невыразимо волшебное и манящее, они как портал в неведомый прекрасный мир, в который так легко было попасть в безоблачном детстве, а вот во взрослой жизни приходится искать долго и не всегда успешно. На просторной уютной улочке, которую обыватели с давних пор именовали торгово-магической, потому как открывать здесь магазейны, лавки, ателье и даже конторы могли исключительно чародеи, причём не шарлатаны какие-нибудь, а дипломированные, коим практиковать сам Совет Магов разрешил, так вот, на торгово-магической улочке открывалась новая контора. Молчаливые насупленные рабочие (маги были весьма придирчивой публикой и категорически запрещали пить, курить и сквернословить, хотя платили щедро и не скупились на всевозможные премии за скорость и качество работы) старательно пыхтя, вешали над новенькой, недавно установленной дверью большую блестящую вывеску. За их работой внимательно наблюдал высокий мужчина, чьи рыжие волосы в лучах солнца полыхали, словно языки пламени.
- Чуть левее.
Рабочие вздохнули, мысленно костеря идеалиста, который вот уже битый час заставлял их двигать проклятую вывеску, но спорить не стали. Знамо дело, кто решится супротив колдуна идти?! Вот так вот не сдержишься, ляпнешь чего, а потом и будешь всю оставшуюся жизнь в болоте квакать, потому как всем известно, что от чародейского проклятия спасает лишь поцелуй принцессы, а в империи принцесса хоть и имеется, даже не одна, а гулять по болотам да с лягушками целоваться вряд ли станет.
- Теперь немного правее.
В этот раз вздох вышел громче и выразительнее, вывеска словно бы случайно выскользнула из рук одного из мастеров, опасно повисла острым углом прямо над головой волшебника, а тот даже бровью не повёл, отошёл подальше, глазами карими сверкнул озорно и невозмутимо добавил:
- Нет, лучше левее. И выше.
«Да что б ты провалился, окаянный!» - в сердцах подумал один из рабочих, резко вырвал вывеску из рук товарищей, вздёрнул её вверх и влево и рыкнул:
- Так-то ладно будет, барин?!
Мужчина отошёл ещё на пару шагов, посмотрел на вывеску сначала правым, потом левым глазом, покружил немного вокруг, точно лиса у входа в курятник и коротко кивнул:
- Хорошо, крепите.
«Слава тебе, Господи», - дружно выдохнули рабочие, мысленно пообещав полученную за установку вывески плату снести в этот раз не в кабак, а в церкву, дабы господь помогал им и впредь, а пуще того, берёг от подобных придир.
Мужчина же ещё раз посмотрел на вывеску, улыбнулся, кивнул одобрительно каким-то своим мыслям и велел притихшим в ожидании какой-нибудь каверзы рабочим:
- Кому не хочется в лучах солнца сверкать-переливаться, в сторону отодвинулись!
Рабочие с готовностью шарахнулись прочь, становиться земным воплощением солнца ясного не хотелось никому. Барин усмехнулся белозубо, сюртук скинул, на ручку двери повесил, рукава рубашки до локтей закатал, ладони так энергично растёр, что между пальцами даже искры лиловые проскакивать стали. Мужики на крыше переглянулись, разом, не сговариваясь, перекрестились и так же дружно полезли вниз, стараясь держаться так, чтобы в случае колдовской вспышки пострадала не голова, а иная, противоположная ей часть тела, коя, по иронии судьбы, не иначе, тоже полушариями наделена. Чародей, стоит отдать ему должное, терпеливо дождался пока рабочие спустятся вниз, после чего явно красуясь всплеснул руками, выпуская скопившуюся меж ладоней магическую энергию. Удар пришёлся аккурат в вывеску, которая, не выдержав столь фамильярного обращения, рухнула вниз, громким треском возвестив свою торжественную встречу с землёй-матушкой. Обломки злополучной вывески, сияя и переливаясь, словно невероятная радуга, градом брызнули в разные стороны, распугивая толстых ленивых голубей. Апофеозом творящегося безобразия стал звонкий девичий смех, раздавшийся за спиной сердито нахмурившегося барина. Мужчина медленно повернулся и увидел стоящую на пороге небольшого утопающего в зелени домика невысокую стройную девушку, чьи волосы в ярком солнечном свете отливали чистейшим золотом. Девушка была не просто симпатичной, а по-настоящему красивой и потому было особенно неприятно выглядеть в её глазах неудачником. Владелец злополучной вывески свёл густые соболиные брови, сверкнул карими, потемневшими от сдерживаемого раздражения глазами и процедил, старательно сдерживаясь, чтобы не перейти на откровенную грубость, недопустимую для потомственного аристократа в общении с любой, независимо от происхождения и возраста, дамой:
- Рад, что мне удалось Вас позабавить, сударыня.
Девушка безошибочно различила всю бушевавшую за льдом сказанных слов бурю и смеяться прекратила, напустила на себя вид кающейся невинности и пролепетала тоненьким голоском:
- О, прошу прощения, сударь, мне следовало быть сдержанней.
Не будь мужчина столь раздражён, он непременно сдержался бы, а то и превратил всё в шутку, но досада, которая возникла после неприятного разговора с одной весьма настырной дамой, никак не желающей понять, что встречаться со вдовой и вести её под венец вещи разные, ещё и усиленная конфузом с проклятой вывеской, сделала его менее терпимым и сдержанным, а потому он довольно грубо буркнул, окинув девушку колючим взглядом:
- Да уж, современным девицам явно не хватает воспитания.
Блондинка вспыхнула, выпрямилась, в серых глазах сверкнула гроза. Господин насмешливо выгнул бровь и скрестил руки на груди, готовый принять ответный удар, который неизбежно подтвердит правдивость сказанного им упрёка. Девушка, похоже, тоже поняла, что яростная защита только сделает грубияна напротив сильнее, а потому прибегла к оружию более изощрённому, пользоваться коим большинство мужчин не умело и надменно считало недостойным представителей сильного пола: утончённому коварству. Барышня глубоко вздохнула, улыбнулась кротко и сладким голоском, от которого даже у самой зубы заломило, протянула:
- Ещё раз прошу прощения, полагаю, в пору Вашей юности девицы не могли себе позволить даже рядом с мужчиной пройти, не то, чтобы заговорить с ним.
Нет и не может быть большего оскорбления, чем намёк, да ещё такой недвусмысленный, на старомодность, а то и просто старость, к тому же сделанный в присутствии посторонних людей. Мужики приглушённо загыкали, закхекали, довольные тем, что хоть кто-то смог срезать придирчивого до зубовного скрежета барина, а тот яростно сверкнул ставшими совсем чёрными глазами да губы сжал так, что они в белую полосу превратились. Вот ведь змея сладкоголосая, на вид ангел небесный, а приглядись получше – гарпия самая настоящая, дракон в юбке, кобра смертоносная!
***
Никита. Вот не зря мудрость народная утверждает, что как первый шаг сделаешь, так вся дорога под ноги тебе и ляжет, знали предки наши, о чём говорили! Признаюсь честно, я был уверен, что смогу очаровать соседку из домика напротив, всё-таки девица она довольно привлекательная, а то, что язычок острый – так это даже хорошо, пресные наивные куколки быстро приедаются. К моей искренней досаде барышня из очаровательного, утопающего в зелени домика, восхищаться мной не спешила, да и я, как нарочно, рядом с ней вечно оказывался в нелепом положении: то в лужу упаду, то дверью сам себя по лбу стукну, то пролившееся любовное зелье украсит моё лицо и одежду яркими, ничем не выводимыми пятнами. Самым же неприятным было то, что мы с этой златовлаской оказались конкурентами, а это, согласитесь, ни дружбе, ни чему-либо иному, кроме вражды, никак не способствует! Да-да, Екатерина свет Сергеевна оказалась хозяйкой агентства по решению деликатных услуг: помогала томящимся в одиночестве обрести истинную любовь, проверяла на истинность намерений потенциального жениха или даже невесту. Те же самые услуги, плюс поиск пропавших вещей и наблюдение за неверными супружницами, предлагало и моё агентство, расположившееся точнёхонько через дорогу от заведения Екатерины Сергеевны. Сами понимаете, поскольку список услуг в моём агентстве существенно шире и многие, то же наблюдение, например, действительно относятся к разряду деликатных, да и обращаться за помощью к мужчине гораздо проще, чем к златокудрой хрупкой нимфе, в глазах которой каждый мужчина жаждет выглядеть героем, причём неизменно холостым, количество клиентов (фу, как вульгарно это звучит по отношению к девице!) у моей конкурентки после открытия моего агентства существенно снизилось. И барышня, как истинная представительница прекраснейшей половины человечества, вместо того, чтобы расширить спектр услуг, нанять опытного и представительного сотрудника или предпринять ещё что-либо по спасению своего дела предпочла обвинить меня во всех своих неудачах. Гениально, ничего не скажешь! Оправдываться перед хорошенькой девчонкой я не собирался (да и не в чем мне перед ней каяться,
