Мой учитель русского и литературы, или Ирина Ивановна
Я давно мечтаю поделиться с этим миром своими воспоминаниями об одном замечательном человеке. Вы спросите: «Кто это?» А я отвечу: «Учительница».
Ирину Ивановну любят все, кто с ней знаком. Да, представьте себе, такое бывает. А знаете почему? Потому что её невозможно не любить. Такой удивительный человек…
В первое время Ирина Ивановна казалась мне немного странной. Возможно, это связано с тем, что она задавала нам необычные вопросы по литературе, которых не было в учебнике. Прочитанные произведения мы никогда не пересказывали на её уроках. Требовала, чтобы мы ни на секунду не опаздывали, придиралась ко всяким мелочам. Любые правила из учебника Ирина Ивановна рифмовала, и только тогда мы начинали их учить. Требовала, чтобы важную информацию мы писали зелёной ручкой, вели специальные тетрадки для правил, которым она придумала необычное название – РСТ, что значит «Русский в схемах и таблицах». Ни у кого в школе больше не было таких. А у нас были.
Не могу сказать, что не понимала её категоричных взглядов и требований, однако сначала они мне не нравились. Как человек, который не любит менять свои привычки, я с трудом подстраивалась под её уроки.
Но через какое-то незначительное время мы так привыкли к Ирине Ивановне, что нам казалось, будто мы с ней знакомы целую вечность.
Порой, бывало, наша учительница перед какой-нибудь самостоятельной работой скомандует: «Война!», а мы уже выполнили этот приказ, отвернувшись друг от друга заранее.
Да, Ирина Ивановна – интересный, а главное непредсказуемый человек.
Проходили мы когда-то на русском языке причастия…
– Так, два мальчика идут к доске, – скомандовала Ирина Ивановна.
И мы все притихли моментально. А что нам было делать? Мы тему проходили? Нет. Правила учили? А нам не задавали. А уже к доске идти нужно!
Но всё-таки двум мальчикам пришлось выйти к доске.
– Так, – говорила Ирина Ивановна Валере, – ты будешь деревом.
Мы немного посмеялись. А как сам Валера удивился!
– А ты, – говорила Ирина Ивановна другому мальчику, – будешь лесорубом.
Мы ещё сильней удивились, а Ирина Ивановна окинула придирчивым взглядом стоявших у доски парней, покрутила Валеру в разные стороны и подвела итог:
– Какое-то неестественное из тебя дерево получилось… А ты руки вверх подними!
Валера «хмыкнул», но руки поднял.
– А теперь ты должен срубить это дерево, – обратилась Ирина Ивановна к другому мальчику.
Вот такие необычные уроки придумывала учительница. Нам смешно, мальчики – «деревья» и «лесорубы» тоже смеются, а Ирина Ивановна нам про причастия рассказывает.
У неё все уроки были интересными. Хоть русский язык, хоть литература. Сидишь иногда на литературе, заслушаешься, звонок прозвенит неожиданно, а ты потом думаешь: «И почему время так быстро летит? Мы ведь ещё столько обсудить не успели!» А Ирина Ивановна потом добавляла: «Ну что ж, ребятки. Тогда на следующем уроке договорим». И ты начинаешь с нетерпением ждать следующего урока.
Помню, один раз мы проходили тему, которая вроде бы несложная, а понять никому не удавалось. Прилагательные, кажется. Ирина Ивановна нам битый час объясняет, а мы не понимаем. А потом наша учительница сказала: «В класс вошёл человек. Опишите его». Вот мы и стали прилагательные перечислять. Мол, что человек высокий да красивый. А Ирина Ивановна как всплеснет руками, как крикнет: «Опять не то!» Ну и что, вы думаете, было дальше? Посмотрела Ирина Ивановна на нас пристально, повертелась в разные стороны, цыкнула и со словами: «Я сейчас», удалилась из кабинета. Я, признаюсь, даже слегка испугалась. А через пару минут Ирина Ивановна зашла в кабинет… с какой-то незнакомой девчонкой и сказала: «Вот только теперь в класс вошел человек. Описывайте». Мы, естественно, стали её описывать. А как эта девчонка сама перепугалась! Надо было видеть….
А как замечательно Ирина Ивановна читает стихотворения! Сказать, что она читает выразительно, виртуозно, с чувством, с душой, лучше всех наших знакомых вместе взятых, – не сказать ничего. И сравнивать Ирину Ивановну с кем-либо другим в этом искусстве не имеет смысла, ибо Ирина Ивановна прочитает лучше.
Лично у меня такого таланта нет. Бывало, Ирина Ивановна прочитает какое-нибудь стихотворение раза три, я послушаю, а у самой всё равно ничего не получается. Вот и приходилось одно стихотворение по пять – шесть раз пересдавать, исправляя предыдущие ошибки в выражении. И это было не зря, результат присутствовал всегда.
В общем, сдружились мы.
Ситуации у нас в классе разные бывали. Живем по-всякому. Нашкодим порой, напроказничаем, все учителя ругают, кричат. А потом мы приходим на русский, садимся на свои места и слышим действительно искреннюю и такую необходимую фразу от Ирины Ивановны: «Я так вас люблю, мои дорогие ученики». Взглянешь потом на Ирину Ивановну, на её любимое фиолетовое пончо и пестрый шарфик и чувствуешь, что этот прошедший долгий путь человек не лукавит, говорит откровенно. И на душе вдруг становится легко и приятно.
Ирина Ивановна неподражаема во всём. Её темные, временами окрашенные волосы до плеч, подведённые стрелками глаза, постоянно теряемые очки, фиолетово-пурпурного цвета ногти, необычное фиолетовое пончо и вечно занятые пакетами руки навсегда останутся в моей памяти. Чёрный и фиолетовый. Именно эти цвета чаще всего встречались в её одежде.
А ещё искренность. Да, её искренность подкупала всегда. А от фразы: «Скажу вам по секрету…», которую Ирина Ивановна произносила, прикрывая губы ладонью, словно проводила тем самым своеобразный барьер между рассказываемым секретом и заранее прикрытой дверью, наши сердца таяли. И мы были готовы слушать всё, что угодно, лишь бы Ирина Ивановна продолжала говорить.
На её уроках я чувствовала себя счастливой. И любила задавать вопросы, потому что Ирина Ивановна всегда отвечала подробно, а мне становилось понятно.
Ирина Ивановна с одинаковой заботой и вниманием относилась к каждому ученику, и, никого не выделяя, она выделяла всех. Но более всего она умела сердиться. Театрально взмахнет рукой, подопрет щеку и слегка наклонит голову, прищурив глаза, задумчиво посмотрит в окно или покажет якобы грозный кулак. Мы ловили каждый жест. А самым суровым наказанием на её уроке за плохое поведение, было требование выйти из кабинета и стать за дверь. И Боже тебя упаси через полминуты не постучаться с извинениями…
Умение слушать также вошло в достоинства Ирины Ивановны. И если Ирина Ивановна просила высказывать любые свои предположения, отвечая на её вопросы, и говорила, что не будет осуждать, она не осуждала. Она всегда держала своё слово.
– Как думаете, почему некоторые авторы называют свои произведения именем главного героя, – спросила однажды Ирина Ивановна нас на уроке.
И я ответила:
– Им просто не хватает фантазии.
И это был в корне неправильный ответ. Её брови удивленно взлетели вверх, вероятно, раньше никто такого не говорил. Но Ирина Ивановна не осудила, сказав: «Хорошо, такая версия тоже имеет право на существование».
Ирина Ивановна научила нас всему, что знала и умела сама, и мы ей за это бесконечно благодарны. Иногда, разговаривая с другими людьми, я слышу какие-то речевые ошибки и уже автоматически начинаю их исправлять, попутно вспоминая, как Ирина Ивановна исправляла наши.
А когда в конце третьей четверти восьмого класса Ирина Ивановна, заполняя журнал и не отрывая взгляда от бумаги, тихо сказала нам: «Дети, через неделю я уезжаю». «На долго?» – спросили мы. «Навсегда», – ответила она. Моё сердце неожиданно и предательски ёкнуло и стало как-то не по себе. А увидев неподдельно расстроенное лицо жизнерадостной Ирины Ивановны, нам стало грустно. И так не хотелось расставаться.
Мы записали себе телефон нашей учительницы, пожелали удачи, сфотографировались вместе на память.
Расставаться было тяжело, ведь эта искренняя любовь взаимна. Мы полюбили Ирину Ивановну, а она полюбила нас.
И Ирина Ивановна уехала. Далеко. В другой город.
Вот только на новых уроках русского я все поглядывала на дверь в надежде, что вот-вот она распахнется, и в кабинет плавной походкой, слегка переваливаясь с ноги на ногу, войдёт запыхавшаяся Ирина Ивановна, как изредка бывало, со словами:
– Ах, простите мои дорогие! Представляете? – маршрутка задержалась.
Но я зря гипнотизировала дверь.
Она уехала, а мальчики всё-также продолжили пропускать девочек вперед и поднимать стулья и за себя, и за девочек, а девочки – стелить клеёнки на парты, покидая класс.
От этой картины на душе становится теплее.
И теперь, когда кто-нибудь из учителей передаёт нам простой привет от Ирины Ивановны, мы радуемся и становимся чуточку счастливее. Просто такого человека невозможно забыть...
Я давно мечтаю поделиться с этим миром своими воспоминаниями об одном замечательном человеке. Вы спросите: «Кто это?» А я отвечу: «Учительница».
Ирину Ивановну любят все, кто с ней знаком. Да, представьте себе, такое бывает. А знаете почему? Потому что её невозможно не любить. Такой удивительный человек…
В первое время Ирина Ивановна казалась мне немного странной. Возможно, это связано с тем, что она задавала нам необычные вопросы по литературе, которых не было в учебнике. Прочитанные произведения мы никогда не пересказывали на её уроках. Требовала, чтобы мы ни на секунду не опаздывали, придиралась ко всяким мелочам. Любые правила из учебника Ирина Ивановна рифмовала, и только тогда мы начинали их учить. Требовала, чтобы важную информацию мы писали зелёной ручкой, вели специальные тетрадки для правил, которым она придумала необычное название – РСТ, что значит «Русский в схемах и таблицах». Ни у кого в школе больше не было таких. А у нас были.
Не могу сказать, что не понимала её категоричных взглядов и требований, однако сначала они мне не нравились. Как человек, который не любит менять свои привычки, я с трудом подстраивалась под её уроки.
Но через какое-то незначительное время мы так привыкли к Ирине Ивановне, что нам казалось, будто мы с ней знакомы целую вечность.
Порой, бывало, наша учительница перед какой-нибудь самостоятельной работой скомандует: «Война!», а мы уже выполнили этот приказ, отвернувшись друг от друга заранее.
Да, Ирина Ивановна – интересный, а главное непредсказуемый человек.
Проходили мы когда-то на русском языке причастия…
– Так, два мальчика идут к доске, – скомандовала Ирина Ивановна.
И мы все притихли моментально. А что нам было делать? Мы тему проходили? Нет. Правила учили? А нам не задавали. А уже к доске идти нужно!
Но всё-таки двум мальчикам пришлось выйти к доске.
– Так, – говорила Ирина Ивановна Валере, – ты будешь деревом.
Мы немного посмеялись. А как сам Валера удивился!
– А ты, – говорила Ирина Ивановна другому мальчику, – будешь лесорубом.
Мы ещё сильней удивились, а Ирина Ивановна окинула придирчивым взглядом стоявших у доски парней, покрутила Валеру в разные стороны и подвела итог:
– Какое-то неестественное из тебя дерево получилось… А ты руки вверх подними!
Валера «хмыкнул», но руки поднял.
– А теперь ты должен срубить это дерево, – обратилась Ирина Ивановна к другому мальчику.
Вот такие необычные уроки придумывала учительница. Нам смешно, мальчики – «деревья» и «лесорубы» тоже смеются, а Ирина Ивановна нам про причастия рассказывает.
У неё все уроки были интересными. Хоть русский язык, хоть литература. Сидишь иногда на литературе, заслушаешься, звонок прозвенит неожиданно, а ты потом думаешь: «И почему время так быстро летит? Мы ведь ещё столько обсудить не успели!» А Ирина Ивановна потом добавляла: «Ну что ж, ребятки. Тогда на следующем уроке договорим». И ты начинаешь с нетерпением ждать следующего урока.
Помню, один раз мы проходили тему, которая вроде бы несложная, а понять никому не удавалось. Прилагательные, кажется. Ирина Ивановна нам битый час объясняет, а мы не понимаем. А потом наша учительница сказала: «В класс вошёл человек. Опишите его». Вот мы и стали прилагательные перечислять. Мол, что человек высокий да красивый. А Ирина Ивановна как всплеснет руками, как крикнет: «Опять не то!» Ну и что, вы думаете, было дальше? Посмотрела Ирина Ивановна на нас пристально, повертелась в разные стороны, цыкнула и со словами: «Я сейчас», удалилась из кабинета. Я, признаюсь, даже слегка испугалась. А через пару минут Ирина Ивановна зашла в кабинет… с какой-то незнакомой девчонкой и сказала: «Вот только теперь в класс вошел человек. Описывайте». Мы, естественно, стали её описывать. А как эта девчонка сама перепугалась! Надо было видеть….
А как замечательно Ирина Ивановна читает стихотворения! Сказать, что она читает выразительно, виртуозно, с чувством, с душой, лучше всех наших знакомых вместе взятых, – не сказать ничего. И сравнивать Ирину Ивановну с кем-либо другим в этом искусстве не имеет смысла, ибо Ирина Ивановна прочитает лучше.
Лично у меня такого таланта нет. Бывало, Ирина Ивановна прочитает какое-нибудь стихотворение раза три, я послушаю, а у самой всё равно ничего не получается. Вот и приходилось одно стихотворение по пять – шесть раз пересдавать, исправляя предыдущие ошибки в выражении. И это было не зря, результат присутствовал всегда.
В общем, сдружились мы.
Ситуации у нас в классе разные бывали. Живем по-всякому. Нашкодим порой, напроказничаем, все учителя ругают, кричат. А потом мы приходим на русский, садимся на свои места и слышим действительно искреннюю и такую необходимую фразу от Ирины Ивановны: «Я так вас люблю, мои дорогие ученики». Взглянешь потом на Ирину Ивановну, на её любимое фиолетовое пончо и пестрый шарфик и чувствуешь, что этот прошедший долгий путь человек не лукавит, говорит откровенно. И на душе вдруг становится легко и приятно.
Ирина Ивановна неподражаема во всём. Её темные, временами окрашенные волосы до плеч, подведённые стрелками глаза, постоянно теряемые очки, фиолетово-пурпурного цвета ногти, необычное фиолетовое пончо и вечно занятые пакетами руки навсегда останутся в моей памяти. Чёрный и фиолетовый. Именно эти цвета чаще всего встречались в её одежде.
А ещё искренность. Да, её искренность подкупала всегда. А от фразы: «Скажу вам по секрету…», которую Ирина Ивановна произносила, прикрывая губы ладонью, словно проводила тем самым своеобразный барьер между рассказываемым секретом и заранее прикрытой дверью, наши сердца таяли. И мы были готовы слушать всё, что угодно, лишь бы Ирина Ивановна продолжала говорить.
На её уроках я чувствовала себя счастливой. И любила задавать вопросы, потому что Ирина Ивановна всегда отвечала подробно, а мне становилось понятно.
Ирина Ивановна с одинаковой заботой и вниманием относилась к каждому ученику, и, никого не выделяя, она выделяла всех. Но более всего она умела сердиться. Театрально взмахнет рукой, подопрет щеку и слегка наклонит голову, прищурив глаза, задумчиво посмотрит в окно или покажет якобы грозный кулак. Мы ловили каждый жест. А самым суровым наказанием на её уроке за плохое поведение, было требование выйти из кабинета и стать за дверь. И Боже тебя упаси через полминуты не постучаться с извинениями…
Умение слушать также вошло в достоинства Ирины Ивановны. И если Ирина Ивановна просила высказывать любые свои предположения, отвечая на её вопросы, и говорила, что не будет осуждать, она не осуждала. Она всегда держала своё слово.
– Как думаете, почему некоторые авторы называют свои произведения именем главного героя, – спросила однажды Ирина Ивановна нас на уроке.
И я ответила:
– Им просто не хватает фантазии.
И это был в корне неправильный ответ. Её брови удивленно взлетели вверх, вероятно, раньше никто такого не говорил. Но Ирина Ивановна не осудила, сказав: «Хорошо, такая версия тоже имеет право на существование».
Ирина Ивановна научила нас всему, что знала и умела сама, и мы ей за это бесконечно благодарны. Иногда, разговаривая с другими людьми, я слышу какие-то речевые ошибки и уже автоматически начинаю их исправлять, попутно вспоминая, как Ирина Ивановна исправляла наши.
А когда в конце третьей четверти восьмого класса Ирина Ивановна, заполняя журнал и не отрывая взгляда от бумаги, тихо сказала нам: «Дети, через неделю я уезжаю». «На долго?» – спросили мы. «Навсегда», – ответила она. Моё сердце неожиданно и предательски ёкнуло и стало как-то не по себе. А увидев неподдельно расстроенное лицо жизнерадостной Ирины Ивановны, нам стало грустно. И так не хотелось расставаться.
Мы записали себе телефон нашей учительницы, пожелали удачи, сфотографировались вместе на память.
Расставаться было тяжело, ведь эта искренняя любовь взаимна. Мы полюбили Ирину Ивановну, а она полюбила нас.
И Ирина Ивановна уехала. Далеко. В другой город.
Вот только на новых уроках русского я все поглядывала на дверь в надежде, что вот-вот она распахнется, и в кабинет плавной походкой, слегка переваливаясь с ноги на ногу, войдёт запыхавшаяся Ирина Ивановна, как изредка бывало, со словами:
– Ах, простите мои дорогие! Представляете? – маршрутка задержалась.
Но я зря гипнотизировала дверь.
Она уехала, а мальчики всё-также продолжили пропускать девочек вперед и поднимать стулья и за себя, и за девочек, а девочки – стелить клеёнки на парты, покидая класс.
От этой картины на душе становится теплее.
И теперь, когда кто-нибудь из учителей передаёт нам простой привет от Ирины Ивановны, мы радуемся и становимся чуточку счастливее. Просто такого человека невозможно забыть...
