Та не смогла ее взять – так сильно у нее тряслись руки. Под бравурные звуки оркестра и аплодисменты матушка проворно выхватила у графа серебряную булавку и приколола к платью Констанцы.
- Благодарю, милорд, - сказала она, потому что Констанца только шевелила губами, не в силах произнести ни звука. – Моя дочь – признанная красавица Ренна! Ваше отличие – огромная честь для нашей семьи.
Он снова поклонился и оставил нас, даже не заговорив с Констанцей, которую сразу окружили с поздравлениями. Ее тормошили, как куклу, а она стояла вся пунцовая, не веря свалившейся удаче. Наверное, только я смотрела не на нее, а на графа. Уходя, он оглянулся через плечо, и наши взгляды опять встретились.
«Зачем же вы так поступили?», – мысленно спросила я.
Несмотря на разочарование, я удержала улыбку, но теперь даже не замечала её – лицо словно застыло. Я тщетно пыталась прочитать в глазах графа ответ, но легче было бы прочитать надписи на древних плитах эльфийских камней.
Наверное, он просто посмеялся надо мной. Решил, что шоколадница недостойна быть признана королевой.
Всё это я осознавала, не в силах двинуться с места. А меня толкали со всех сторон, потому что важные леди и юные барышни спешили поздравить Констанцу… или позавидовать ей.
Моя сестра стояла в окружении своих неудачливых соперниц, и те пожимали ей руки, осторожно прикасались к заветной награде и щебетали, щебетали и щебетали…
- Он выбрал Констанцу, - сказала вдруг леди Медоус, и голос ее прозвучал в девичьем щебете, как карканье.
Констанца услышала это и испуганно оглянулась.
- Конечно, ведь моя дочь – самая красивая девушка в Ренне, - ответила матушка. – Она получила этот титул заслуженно.
- Вы не поняли, моя дорогая, - настаивала леди Медоус, и ее голос становился все более скрипучим. – Он выбрал её. Констанца станет следующей графиней де Конмор.
- Только надолго ли? – печальным эхом ответила леди Тэмзин.
Констанца побледнела и рухнула, как подкошенная.
Мы с Анной успели подхватить её, но не удержали, потому что тело сестры стало вдруг тяжёлым, как камень. Я упала на колено, обнимая Констанцу за талию, и надеялась только, что не растянусь на полу, на потеху гостям.
Но на помощь уже бросились мужчины, Констанцу подняли сразу пять пар рук и бережно перенесли на диванчик.
Кто-то принялся обмахивать ее платочком, а матушка чуть с ума не сошла, то похлопывая Констанцу по щекам, то растирая ей ладони, и ласково умоляла дочку открыть глаза.
- Бедная девочка в ужасе от своей страшной судьбы, - изрекла леди Медоус. – Такая юная, такая красивая… Ах, как это всё трагично…
- Не говорите глупостей! – отрезала матушка, обрывая рассуждения леди Медоус. – Признание красоты моей дочери – это не брачное предложение.
- Попомните моё слово, дорогая Леонидия, - пророчески предвестила леди Медоус, и я почувствовала желание швырнуть в её толстое лицо бисквитное пирожное со взбитыми сливками.
- Что со мной? – спросила Констанца слабым голосом, и матушка склонилась над ней. – Мне плохо… Можно глоток воды?..
Молодые господа наперегонки помчались за водой. Слава Констанцы росла – это было несомненно.
Вскоре Констанца окончательно пришла в себя и даже улыбнулась, показывая, что с ней всё хорошо. Ей шла даже бледность после обморока. Убедившись, что с сестрой всё в порядке, я отступила от дивана, на котором она теперь сидела, облокотившись на услужливо предложенную подушечку. Матушка отошла вместе со мной, уступив место молодым господам, которые спешили высказать Констанце пожелания доброго здравия.
- А теперь иди, - сказала мне матушка, не поворачивая головы. – Реджинальд уже заждался.
- Мама! – воскликнула я, оглядываясь – не слышал ли кто.
Но мы стояли в стороне ото всех, и матушка могла позволить себе некоторую фривольность.
- Можно подумать, я не в состоянии заметить взгляды, которыми вы обменивались с Реджинальдом, - сказала она, поправляя ленты и оборки на вороте и рукавах моего платья. – А уж когда бравый молодой человек объявляет, что всю жизнь мечтал увидеть пальмы в горшках и восточный тростник в ящике… Тут и я догадаюсь, что это неспроста.
- Я не пойду, - сказала я решительно.
- Сходи, - матушка пожала мне руку. – Кто знает, что произойдет сегодня. Вдруг чудо? Будет обидно, если волшебство ждёт тебя в зимнем саду, а ты из ложного упрямства откажешься туда зайти.
- Хорошо, сделаю, как ты советуешь, - сдалась я.
- И поступишь совершенно правильно.
Никем не замеченная – потому что все хлопотали вокруг моей сестры – я покинула танцевальный зал. Зимний сад был открыт для посещений, но свет в нем был приглушённым – горели только светильники при входе, да снаружи лился свет фонарей.
Я шла между экзотическими растениями, высматривая Реджи, но в саду было пусто и тихо. Внимание мое привлек удивительный цветок – с белыми плотными лепестками, матовыми – словно бы восковыми, и с белой лепестковой коробочкой, из которой торчал желтый язычок. Я подошла ближе, потому что узнала исходящий от цветка аромат. Так пахли стручки ванили. Я никогда не видела цветущую ваниль, поэтому не удержалась от любопытства рассмотреть растение поближе.
Но вдруг чьи-то руки закрыли мои глаза, и у самого виска я почувствовала осторожное дыхание.
В первую секунду я растерялась и – что скрывать? - испугалась.
- Кто это? – спросила я дрогнувшим голосом.
Мне не ответили, и я коснулась пальцев, закрывавших мои глаза. За мной стоял мужчина – руки были совсем не женские. Но последовавшие за этой ребячливой выходкой слова развеяли страхи:
- Я ждал очень долго, Бланкетта. Как станешь извиняться за опоздание?
- Реджи! – выдохнула я с облегчением.
Он отпустил меня, и я обернулась. Конечно же, это Реджинальд собственной персоной. Так он развлекался еще в детстве и сейчас остался верен привычкам.
- Ты хотела видеть кого-то другого? – спросил он в шутку, но я всё равно умудрилась покраснеть.
Хорошо, что в саду было достаточно темно, и моего румянца Реджинальд не заметил.
- Кто ещё может тут прятаться, когда праздник в разгаре? – засмеялась я, скрывая смущение. Находясь в полутьме наедине с Реджинальдом, я чувствовала неловкость и приписывала её тому, что отвыкла от своего друга детства. – А вот ты зря ушел слишком рано. Ты пропустил выборы королевы бала.
- Не думаю, что мне было бы это интересно, - сказал Реджинальд, усаживаясь на скамейку под огромным фикусом. – Только если королевой бала выбрали тебя. Выбрали тебя?
- Нет, Констанцу, - я погладила цветок ванили и поднесла руку к лицу, чтобы ощутить нежный запах, напомнивший о свежей выпечке. – И я очень благодарна графу за это. Мне кажется, он поступил справедливо. Констанца – самая красивая в Ренне.
- Я назвал бы королевой бала тебя, - сказал Реджинальд, посматривая на меня снизу вверх. – Ты стала такой красивой. Как ты жила эти годы, Бланш? Леди Леонидия рассказала мне, что ты работаешь в лавке сладостей. Я ведь не поверил сначала.
- В этом нет ничего постыдного!
- Я не говорил про постыдное, - Реджинальд поймал мою руку и погладил, нащупывая мозоли на ладонях. – Но это не для тебя.
- Увы, мы предполагаем, а небеса располагают, - отшутилась я, забирая руку. – Сам-то ты чем занимался всё это время? Мы ничего о тебе не слышали. Как твои родители?
- Умерли два года назад.
- Сожалею, - теперь уже я взяла его за руку и сочувственно пожала. – Как это произошло?
- Они ведь были немолоды, - Реджи пожал плечами. – Отец сильно простудился, мама ухаживала за ним, а когда он умер – тоже слегла. Она очень любила его.
- Да, я помню…
Мы помолчали немного, потому что я не знала, что надо сказать. Все слова казались мне слишком грубыми и ненужными. Но Реджи прекрасно понял мое молчание.
- Бланш, - позвал он.
- Да? – откликнулась я.
- Я ждал тебя долго, о многом успел подумать, и решил, что не надо тянуть. Я хочу, чтобы ты знала, со времени моего отъезда из Ренна моё отношение к тебе не изменилось. Выходи за меня замуж, если и твои чувства остались прежними?
- Ты всегда шутил не смешно, - сказала я. – Оставим этот разговор.
- Нет, не оставим. Пока я не очень богат, но скоро удача мне улыбнется, и я смогу обеспечить тебя. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
- Вот тогда и поговорим! – засмеялась я. – Если до этого времени ко мне не посватается король Мухляндии!
- Но я не хочу ждать… То есть ждать долго. Обдумай всё и ответь мне как можно скорее.
- Смотри, здесь есть даже лимонное дерево, - сказала я, пытаясь переменить тему, потому что слова Реджинальда связали меня, словно цепями. – Впервые вижу лимон в горшке – как комнатное растение!
- Бла-а-нш, - протянул Реджи, - ты совсем не слушаешь меня.
Моё терпение окончательно испарилось.
- Прости, Реджи, - сказала я, резко поворачиваясь к нему. – Но то, что ты говоришь – мне это не подходит. И ты не можешь этого не понимать. Выйти замуж раньше, чем Констанца и Анна – это позор для нашей семьи.
- Мы обвенчаемся тайно, репутации твоих сестер ничего не будет угрожать.
- А если узнают, Реджи?! – изумилась я ещё сильнее. – Да и как мы будем жить с этим? Больше всего я ненавижу подобные секреты! У них есть свойство – рано или поздно раскрываться. И раскрываются они, как правило, очень не вовремя.
- Это не наш случай, - Реджинальд начал заметно горячиться, и это на него было очень непохоже. Даже ребенком он всегда был очень сдержанным. – Никто не узнает, клянусь тебе, Бланш. Если ты сама не скажешь.
- Не уверена, что смогу удержать это в секрете от матушки. А она огорчится, когда узнает, что я так поступила. Это предательство по отношению к сестрам. Папа очень хотел видеть их счастливыми, замужем за достойными людьми. Я делала всё, чтобы папина мечта сбылась. И вот теперь поставить их судьбу под удар? Забыть о годах моего труда? Ты не понимаешь, у нас и так нет приданого, а если я выкину что-то подобное, моих сестер вообще никто не возьмёт замуж.
- Их и так никто не возьмет! – повысил голос Реджинальд. – Глупые, как гусыни, твои сестры. Пока ты надрываешься в лавке этого жулика Маффино, они только и делают, что грызут орехи и мечтают о богатом муже.
Что скрывать? Порой я и сама так думала, но слова Реджинальда о моей семье задели больнее, чем можно было представить.
- Не говори о них подобным тоном, - сказала я тихо. – Я сама выбираю свою жизнь, они здесь ни при чем.
- Они сели на тебя и поехали, - отрезал он. – А ты везешь их с покорством деревенской лошади.
- За такие слова тебе полагается пощечина, - сказала я, стараясь держаться спокойно и не выдать, как обидели меня эти сравнения. – Но в память о твоих родителях я просто уйду. Жаль, что ты так изменился. И что ты уже не тот Реджи Оуэн из соседнего поместья, которого я когда-то знала и любила.
Я и в самом деле хотела уйти, но Реджинальд схватил меня за руку.
- Прости, Бланш, - сказал он покаянно. – Погорячился, наговорил глупостей… Мне и правда больно видеть, как ты загоняешь себя ради них.
- Спасибо за участие в моей судьбе, а теперь отпусти.
- Не такой я представлял себе нашу встречу, - сказал он, продолжая удерживая мою руку. – Ты даже не поцеловала меня, а когда мы прощались…
- Реджи! – ахнула я. – Мы были детьми, если ты помнишь! Всё это несерьезно…
- А для меня – более чем серьезно, - объявил он и вдруг обнял, потянувшись губами.
- Что это ты выдумал? – я уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстраниться.
- Бланш, ведь я ни на секунду о тебе не забывал. Даже в столице я не встречал никого, хоть немного похожего на тебя.
- Я тоже о тебе вспоминала, но это не значит…
Но Реджинальд не слушал моего лепета. Он уверенно и с явным знанием дела уложил меня на локоть и взял за подбородок, чтобы я не увернулась. Почему-то это привело меня в состояние, близкое к панике.
- Остановись! – воскликнула я, испуганно глядя ему в лицо. – Остановись, Реджи!
- По-моему, девушка ясно сказала, что не стоит продолжать, - раздался властный голос совсем рядом с нами.
Реджинальд медленно отпустил меня, и я отскочила в сторону, приглаживая растрепавшиеся волосы. Выясняя отношения, мы и не заметили, как в саду появился граф де Конмор. В темноте он казался сущим троллем, но я была рада появлению этого тролля больше, чем появлению сказочного дядюшки Ноэля, который разносит подарки под Новый год.
- Вы всё не так поняли, милорд, - ответил Реджинальд, потирая руки, словно они были замараны. – Бланш и я давно знакомы и…
- Даже давнее знакомство не дает вам права нападать на нее.
- Я не нападал! – возмутился Реджи, покраснев.
- Значит, мне показалось, - сказал граф и бросил, обращаясь ко мне: - Следуйте за мной, леди Авердин, я провожу вас в главный зал.
- Я сам провожу Бланш… - начал Реджинальд.
- Следуйте за мной, леди! – приказал граф, не обращая на него внимания.
Я засеменила за ним, даже не посмотрев на Реджинальда. Лицо моё горело от стыда и обиды, и я думала, что столица плохо влияет на мужчин, раз они считают, что каждая девушка будет счастлива получить их поцелуи. Но в этом случае граф был меньшим из зол – он, хотя бы, прислушался ко мне и не настаивал на поцелуе против моей воли.
Реджинальд тоже больше не настаивал, и вскоре я услышала за спиной тихие шаги – он вышел из зимнего сада через другую дверь.
Граф вёл меня совсем другим путем. Коридоры в этой части дома не были освещены, и только в неплотно прикрытые окна проникал рыжий свет уличных фонарей. Но граф шёл уверенно, и я старалась не отставать. Как странно, что он появляется там, где нахожусь я. Совпадение ли это? Или... всё вовсе не случайно?..
Надо было что-то сказать, потому что молчание очень уж затянулось. Я кашлянула и произнесла:
- Благодарю, что вмешались, милорд. Сэр Оуэн - друг моего детства, но я не видела его несколько лет и не была готова к встрече.
- Она вышла очень пылкой, ваша встреча, - сказал он, и в голосе мне почудилась насмешка. – Я оплошал, надо было заставить его извиниться.
- Не стоит, - быстро ответила я.
- Вот как? Почему же?
- Потому что я всего лишь девушка из маленького провинциального городка, милорд, и не знаю – может так принято теперь в столице? Целовать девушек без их на то согласия?
- Намекаешь, что это я должен извиниться за то, что целовал тебя неделю назад? - он остановился так резко, что я чуть не налетела на него.
Раздался скрежет замка, и граф отворил дверь в одну из комнат и вошёл. Я осталась в коридоре, не понимая, зачем он заходит в комнату, в то время как обещал отвести меня в зал.
Внутри чиркнуло кресало, и затеплился огонек – граф зажег свечу.
- Заходи, - позвал он из комнаты.
- Вы сказали, мы идем в танцевальный зал, - ответила я, раздумывая – не броситься ли в бегство.
К тому же обращение на «ты» покоробило меня еще больше, оно было оскорбительным, и показало, что в глазах графа я не превратилась в благородную леди, а так и осталась шоколадницей.
- Уделишь мне несколько минут, может быть? – он появился на пороге, бесцеремонно взял меня за плечо и завел в комнату.
Дверь он оставил открытой – наверное, чтобы я не подумала, что оказалась пленницей. Я застыла у порога, не зная, что предпринять.
Граф не предложил мне сесть, тем самым указывая, что я для него не имею особого значения. Ни как леди, ни как женщина. Зато сам уселся в кресло, поправил свечу, чтобы свет лился ровнее и окинул меня взглядом.
- Благодарю, милорд, - сказала она, потому что Констанца только шевелила губами, не в силах произнести ни звука. – Моя дочь – признанная красавица Ренна! Ваше отличие – огромная честь для нашей семьи.
Он снова поклонился и оставил нас, даже не заговорив с Констанцей, которую сразу окружили с поздравлениями. Ее тормошили, как куклу, а она стояла вся пунцовая, не веря свалившейся удаче. Наверное, только я смотрела не на нее, а на графа. Уходя, он оглянулся через плечо, и наши взгляды опять встретились.
«Зачем же вы так поступили?», – мысленно спросила я.
Несмотря на разочарование, я удержала улыбку, но теперь даже не замечала её – лицо словно застыло. Я тщетно пыталась прочитать в глазах графа ответ, но легче было бы прочитать надписи на древних плитах эльфийских камней.
Наверное, он просто посмеялся надо мной. Решил, что шоколадница недостойна быть признана королевой.
Всё это я осознавала, не в силах двинуться с места. А меня толкали со всех сторон, потому что важные леди и юные барышни спешили поздравить Констанцу… или позавидовать ей.
Моя сестра стояла в окружении своих неудачливых соперниц, и те пожимали ей руки, осторожно прикасались к заветной награде и щебетали, щебетали и щебетали…
- Он выбрал Констанцу, - сказала вдруг леди Медоус, и голос ее прозвучал в девичьем щебете, как карканье.
Констанца услышала это и испуганно оглянулась.
- Конечно, ведь моя дочь – самая красивая девушка в Ренне, - ответила матушка. – Она получила этот титул заслуженно.
- Вы не поняли, моя дорогая, - настаивала леди Медоус, и ее голос становился все более скрипучим. – Он выбрал её. Констанца станет следующей графиней де Конмор.
- Только надолго ли? – печальным эхом ответила леди Тэмзин.
Констанца побледнела и рухнула, как подкошенная.
Мы с Анной успели подхватить её, но не удержали, потому что тело сестры стало вдруг тяжёлым, как камень. Я упала на колено, обнимая Констанцу за талию, и надеялась только, что не растянусь на полу, на потеху гостям.
Но на помощь уже бросились мужчины, Констанцу подняли сразу пять пар рук и бережно перенесли на диванчик.
Кто-то принялся обмахивать ее платочком, а матушка чуть с ума не сошла, то похлопывая Констанцу по щекам, то растирая ей ладони, и ласково умоляла дочку открыть глаза.
- Бедная девочка в ужасе от своей страшной судьбы, - изрекла леди Медоус. – Такая юная, такая красивая… Ах, как это всё трагично…
- Не говорите глупостей! – отрезала матушка, обрывая рассуждения леди Медоус. – Признание красоты моей дочери – это не брачное предложение.
- Попомните моё слово, дорогая Леонидия, - пророчески предвестила леди Медоус, и я почувствовала желание швырнуть в её толстое лицо бисквитное пирожное со взбитыми сливками.
- Что со мной? – спросила Констанца слабым голосом, и матушка склонилась над ней. – Мне плохо… Можно глоток воды?..
Молодые господа наперегонки помчались за водой. Слава Констанцы росла – это было несомненно.
Вскоре Констанца окончательно пришла в себя и даже улыбнулась, показывая, что с ней всё хорошо. Ей шла даже бледность после обморока. Убедившись, что с сестрой всё в порядке, я отступила от дивана, на котором она теперь сидела, облокотившись на услужливо предложенную подушечку. Матушка отошла вместе со мной, уступив место молодым господам, которые спешили высказать Констанце пожелания доброго здравия.
- А теперь иди, - сказала мне матушка, не поворачивая головы. – Реджинальд уже заждался.
- Мама! – воскликнула я, оглядываясь – не слышал ли кто.
Но мы стояли в стороне ото всех, и матушка могла позволить себе некоторую фривольность.
- Можно подумать, я не в состоянии заметить взгляды, которыми вы обменивались с Реджинальдом, - сказала она, поправляя ленты и оборки на вороте и рукавах моего платья. – А уж когда бравый молодой человек объявляет, что всю жизнь мечтал увидеть пальмы в горшках и восточный тростник в ящике… Тут и я догадаюсь, что это неспроста.
- Я не пойду, - сказала я решительно.
- Сходи, - матушка пожала мне руку. – Кто знает, что произойдет сегодня. Вдруг чудо? Будет обидно, если волшебство ждёт тебя в зимнем саду, а ты из ложного упрямства откажешься туда зайти.
- Хорошо, сделаю, как ты советуешь, - сдалась я.
- И поступишь совершенно правильно.
Никем не замеченная – потому что все хлопотали вокруг моей сестры – я покинула танцевальный зал. Зимний сад был открыт для посещений, но свет в нем был приглушённым – горели только светильники при входе, да снаружи лился свет фонарей.
Я шла между экзотическими растениями, высматривая Реджи, но в саду было пусто и тихо. Внимание мое привлек удивительный цветок – с белыми плотными лепестками, матовыми – словно бы восковыми, и с белой лепестковой коробочкой, из которой торчал желтый язычок. Я подошла ближе, потому что узнала исходящий от цветка аромат. Так пахли стручки ванили. Я никогда не видела цветущую ваниль, поэтому не удержалась от любопытства рассмотреть растение поближе.
Но вдруг чьи-то руки закрыли мои глаза, и у самого виска я почувствовала осторожное дыхание.
В первую секунду я растерялась и – что скрывать? - испугалась.
- Кто это? – спросила я дрогнувшим голосом.
Мне не ответили, и я коснулась пальцев, закрывавших мои глаза. За мной стоял мужчина – руки были совсем не женские. Но последовавшие за этой ребячливой выходкой слова развеяли страхи:
- Я ждал очень долго, Бланкетта. Как станешь извиняться за опоздание?
- Реджи! – выдохнула я с облегчением.
Он отпустил меня, и я обернулась. Конечно же, это Реджинальд собственной персоной. Так он развлекался еще в детстве и сейчас остался верен привычкам.
- Ты хотела видеть кого-то другого? – спросил он в шутку, но я всё равно умудрилась покраснеть.
Хорошо, что в саду было достаточно темно, и моего румянца Реджинальд не заметил.
- Кто ещё может тут прятаться, когда праздник в разгаре? – засмеялась я, скрывая смущение. Находясь в полутьме наедине с Реджинальдом, я чувствовала неловкость и приписывала её тому, что отвыкла от своего друга детства. – А вот ты зря ушел слишком рано. Ты пропустил выборы королевы бала.
- Не думаю, что мне было бы это интересно, - сказал Реджинальд, усаживаясь на скамейку под огромным фикусом. – Только если королевой бала выбрали тебя. Выбрали тебя?
- Нет, Констанцу, - я погладила цветок ванили и поднесла руку к лицу, чтобы ощутить нежный запах, напомнивший о свежей выпечке. – И я очень благодарна графу за это. Мне кажется, он поступил справедливо. Констанца – самая красивая в Ренне.
- Я назвал бы королевой бала тебя, - сказал Реджинальд, посматривая на меня снизу вверх. – Ты стала такой красивой. Как ты жила эти годы, Бланш? Леди Леонидия рассказала мне, что ты работаешь в лавке сладостей. Я ведь не поверил сначала.
- В этом нет ничего постыдного!
- Я не говорил про постыдное, - Реджинальд поймал мою руку и погладил, нащупывая мозоли на ладонях. – Но это не для тебя.
- Увы, мы предполагаем, а небеса располагают, - отшутилась я, забирая руку. – Сам-то ты чем занимался всё это время? Мы ничего о тебе не слышали. Как твои родители?
- Умерли два года назад.
- Сожалею, - теперь уже я взяла его за руку и сочувственно пожала. – Как это произошло?
- Они ведь были немолоды, - Реджи пожал плечами. – Отец сильно простудился, мама ухаживала за ним, а когда он умер – тоже слегла. Она очень любила его.
- Да, я помню…
Мы помолчали немного, потому что я не знала, что надо сказать. Все слова казались мне слишком грубыми и ненужными. Но Реджи прекрасно понял мое молчание.
- Бланш, - позвал он.
- Да? – откликнулась я.
- Я ждал тебя долго, о многом успел подумать, и решил, что не надо тянуть. Я хочу, чтобы ты знала, со времени моего отъезда из Ренна моё отношение к тебе не изменилось. Выходи за меня замуж, если и твои чувства остались прежними?
- Ты всегда шутил не смешно, - сказала я. – Оставим этот разговор.
- Нет, не оставим. Пока я не очень богат, но скоро удача мне улыбнется, и я смогу обеспечить тебя. Ты ни в чем не будешь нуждаться.
- Вот тогда и поговорим! – засмеялась я. – Если до этого времени ко мне не посватается король Мухляндии!
- Но я не хочу ждать… То есть ждать долго. Обдумай всё и ответь мне как можно скорее.
- Смотри, здесь есть даже лимонное дерево, - сказала я, пытаясь переменить тему, потому что слова Реджинальда связали меня, словно цепями. – Впервые вижу лимон в горшке – как комнатное растение!
- Бла-а-нш, - протянул Реджи, - ты совсем не слушаешь меня.
Моё терпение окончательно испарилось.
- Прости, Реджи, - сказала я, резко поворачиваясь к нему. – Но то, что ты говоришь – мне это не подходит. И ты не можешь этого не понимать. Выйти замуж раньше, чем Констанца и Анна – это позор для нашей семьи.
- Мы обвенчаемся тайно, репутации твоих сестер ничего не будет угрожать.
- А если узнают, Реджи?! – изумилась я ещё сильнее. – Да и как мы будем жить с этим? Больше всего я ненавижу подобные секреты! У них есть свойство – рано или поздно раскрываться. И раскрываются они, как правило, очень не вовремя.
- Это не наш случай, - Реджинальд начал заметно горячиться, и это на него было очень непохоже. Даже ребенком он всегда был очень сдержанным. – Никто не узнает, клянусь тебе, Бланш. Если ты сама не скажешь.
- Не уверена, что смогу удержать это в секрете от матушки. А она огорчится, когда узнает, что я так поступила. Это предательство по отношению к сестрам. Папа очень хотел видеть их счастливыми, замужем за достойными людьми. Я делала всё, чтобы папина мечта сбылась. И вот теперь поставить их судьбу под удар? Забыть о годах моего труда? Ты не понимаешь, у нас и так нет приданого, а если я выкину что-то подобное, моих сестер вообще никто не возьмёт замуж.
- Их и так никто не возьмет! – повысил голос Реджинальд. – Глупые, как гусыни, твои сестры. Пока ты надрываешься в лавке этого жулика Маффино, они только и делают, что грызут орехи и мечтают о богатом муже.
Что скрывать? Порой я и сама так думала, но слова Реджинальда о моей семье задели больнее, чем можно было представить.
- Не говори о них подобным тоном, - сказала я тихо. – Я сама выбираю свою жизнь, они здесь ни при чем.
- Они сели на тебя и поехали, - отрезал он. – А ты везешь их с покорством деревенской лошади.
- За такие слова тебе полагается пощечина, - сказала я, стараясь держаться спокойно и не выдать, как обидели меня эти сравнения. – Но в память о твоих родителях я просто уйду. Жаль, что ты так изменился. И что ты уже не тот Реджи Оуэн из соседнего поместья, которого я когда-то знала и любила.
Я и в самом деле хотела уйти, но Реджинальд схватил меня за руку.
- Прости, Бланш, - сказал он покаянно. – Погорячился, наговорил глупостей… Мне и правда больно видеть, как ты загоняешь себя ради них.
- Спасибо за участие в моей судьбе, а теперь отпусти.
- Не такой я представлял себе нашу встречу, - сказал он, продолжая удерживая мою руку. – Ты даже не поцеловала меня, а когда мы прощались…
- Реджи! – ахнула я. – Мы были детьми, если ты помнишь! Всё это несерьезно…
- А для меня – более чем серьезно, - объявил он и вдруг обнял, потянувшись губами.
- Что это ты выдумал? – я уперлась ладонями ему в грудь, пытаясь отстраниться.
- Бланш, ведь я ни на секунду о тебе не забывал. Даже в столице я не встречал никого, хоть немного похожего на тебя.
- Я тоже о тебе вспоминала, но это не значит…
Но Реджинальд не слушал моего лепета. Он уверенно и с явным знанием дела уложил меня на локоть и взял за подбородок, чтобы я не увернулась. Почему-то это привело меня в состояние, близкое к панике.
- Остановись! – воскликнула я, испуганно глядя ему в лицо. – Остановись, Реджи!
- По-моему, девушка ясно сказала, что не стоит продолжать, - раздался властный голос совсем рядом с нами.
Реджинальд медленно отпустил меня, и я отскочила в сторону, приглаживая растрепавшиеся волосы. Выясняя отношения, мы и не заметили, как в саду появился граф де Конмор. В темноте он казался сущим троллем, но я была рада появлению этого тролля больше, чем появлению сказочного дядюшки Ноэля, который разносит подарки под Новый год.
- Вы всё не так поняли, милорд, - ответил Реджинальд, потирая руки, словно они были замараны. – Бланш и я давно знакомы и…
- Даже давнее знакомство не дает вам права нападать на нее.
- Я не нападал! – возмутился Реджи, покраснев.
- Значит, мне показалось, - сказал граф и бросил, обращаясь ко мне: - Следуйте за мной, леди Авердин, я провожу вас в главный зал.
- Я сам провожу Бланш… - начал Реджинальд.
- Следуйте за мной, леди! – приказал граф, не обращая на него внимания.
Я засеменила за ним, даже не посмотрев на Реджинальда. Лицо моё горело от стыда и обиды, и я думала, что столица плохо влияет на мужчин, раз они считают, что каждая девушка будет счастлива получить их поцелуи. Но в этом случае граф был меньшим из зол – он, хотя бы, прислушался ко мне и не настаивал на поцелуе против моей воли.
Реджинальд тоже больше не настаивал, и вскоре я услышала за спиной тихие шаги – он вышел из зимнего сада через другую дверь.
Граф вёл меня совсем другим путем. Коридоры в этой части дома не были освещены, и только в неплотно прикрытые окна проникал рыжий свет уличных фонарей. Но граф шёл уверенно, и я старалась не отставать. Как странно, что он появляется там, где нахожусь я. Совпадение ли это? Или... всё вовсе не случайно?..
Надо было что-то сказать, потому что молчание очень уж затянулось. Я кашлянула и произнесла:
- Благодарю, что вмешались, милорд. Сэр Оуэн - друг моего детства, но я не видела его несколько лет и не была готова к встрече.
- Она вышла очень пылкой, ваша встреча, - сказал он, и в голосе мне почудилась насмешка. – Я оплошал, надо было заставить его извиниться.
- Не стоит, - быстро ответила я.
- Вот как? Почему же?
- Потому что я всего лишь девушка из маленького провинциального городка, милорд, и не знаю – может так принято теперь в столице? Целовать девушек без их на то согласия?
- Намекаешь, что это я должен извиниться за то, что целовал тебя неделю назад? - он остановился так резко, что я чуть не налетела на него.
Раздался скрежет замка, и граф отворил дверь в одну из комнат и вошёл. Я осталась в коридоре, не понимая, зачем он заходит в комнату, в то время как обещал отвести меня в зал.
Внутри чиркнуло кресало, и затеплился огонек – граф зажег свечу.
- Заходи, - позвал он из комнаты.
- Вы сказали, мы идем в танцевальный зал, - ответила я, раздумывая – не броситься ли в бегство.
К тому же обращение на «ты» покоробило меня еще больше, оно было оскорбительным, и показало, что в глазах графа я не превратилась в благородную леди, а так и осталась шоколадницей.
- Уделишь мне несколько минут, может быть? – он появился на пороге, бесцеремонно взял меня за плечо и завел в комнату.
Дверь он оставил открытой – наверное, чтобы я не подумала, что оказалась пленницей. Я застыла у порога, не зная, что предпринять.
Граф не предложил мне сесть, тем самым указывая, что я для него не имею особого значения. Ни как леди, ни как женщина. Зато сам уселся в кресло, поправил свечу, чтобы свет лился ровнее и окинул меня взглядом.
