- Врагов быть не должно, - сказала я, обводя взглядом хмурые лица. - Но не исключаю, что кто-то из военнопленных сумел сбежать и даже разжиться оружием при побеге. Отсюда ему деваться, конечно, некуда, но пристрелить издалека какого-нибудь ротозея, чисто по злобе, почему нет, - я подумала и добавила: - Я бы обязательно пристрелила! Самой не жить, так хотя бы кого-нибудь из вражьих рыл утащить тоже.
Лица у всех вытянулись. Страшно вам? Это хорошо, дорогие курсанты, бойтесь. Вам полезно.
При побеге совсем другие группы отправляют, по другой программе подготовке. Или же со старшего курса. Потому что подбить могут где угодно кто угодно, выбираться тоже иной раз приходится через что угодно, в том числе и по вражьим трупам.
Но на самом деле нет здесь никого. Мы учим от простого к сложному. На первом курсе не предусматривается никаких злобных разумных. Салажатам горной местности в умеренно-плохих погодных условиях с головой хватит.
- Но это же тысяча километров! - неприятно поразился Милорадов, соотнеся, наконец, координаты точки входа и точки выхода.
- Радуйтесь, что не три тысячи, курсант, - посоветовала ему я. - Итак, самое главное для попавшего в переделку пилота - что? Вот вы вышли из побитой и покорёженной машины на удивление целым, без переломов и сотрясения. Поняли, что ваша «птичка» мертва, что связи нет, что ближайший командный пункт - примерно в тысяче километров от места катастрофы…
- А как мы поняли, что он в тысяче километрах? - спросила Елина. - А главное, в каком направлении? Если связи нет, а на планете разумной жизни нет!
- Сверху засекли, когда падали, - ответила я. - Как подмечать во время экстремального пилотирования всё, из чего можно извлечь пользу и спасение, если вдруг собьют и грохнешься на поверхность, я вас научу.
- Лучше бы с этого и начинали, - буркнул Милорадов, вроде бы себе под нос, но так, чтобы я услышала.
Я решила проигнорировать. В самом деле, хотел бы спросить, спрашивал бы прямо. А под нос - не считается. Я, может, глухая. Контузило! На оба уха сразу.
- Возвращаемся к теме. Что самое главное необходимо сразу же отметить пилоту, решившему пробиваться пешком к командному пункту, где вероятность спасения выше, чем рядом со сбитым кораблём? Кто ответит?
- Ну-у-у-у… - пошла коллективная работа курсантской мысли. - Соотнести карту с местностью…
Все усиленно завертели головами. А вокруг - упс, туман, потому что облако на горку село, видимость ниже плинтуса.
- По местному светилу! - торжественно воздела палец Елина. - Условный север, условный юг…
Упс, туман, светила не видать. Я терпеливо ждала.
- Компас, - сжалился над сокурсниками Денисов.
Он - спасатель, вспомнила я. А остальные - дети мегаполисов и космических станций. Разве что Милорадов с аграрной планеты, но если ты - сынок богатых равнинных фермеров, то с ориентированием в горной местности у тебя в любом случае будут проблемы.
Особенно если теоретический курс пропустил мимо глаз, ушей и рассудка, потому что с чего-то решил, будто и так всё знаешь.
- Время вышло, - напомнила я. - Поскольку никто не дал верного ответа, даю подсказку: командный пункт обычно оборудован сигнал-пульсатором, излучающим на общегалактической волне, стандартизированной для Федерации. Фиксируйте сигнал, определяйте азимут, думайте над маршрутом.
- А вы нам минусов между тем отсыплете, да, капитан? - мрачно спросил Денисов.
Я ласково улыбнулась ему:
- Разумеется.
- Несправедливо! - забухтела Елина. - Предупреждать надо!
- Теорию надо изучать тщательно, а не на отцепись, - не согласилась я с нею. - Р-разговорчики, курсант Елина!
Они оставили разговорчики и взялись искать сигнал. Нашли не с первого раза, но обманки отфильтровали правильно, вмешиваться не пришлось.
Мы пошли вверх. В гору. Налажать здесь трудно, тропа одна. Единственно что, предупредила их, чтобы скорость сдуру не набирали. Во-первых, силы надо беречь, как всегда на долгих переходах, с непонятным временным интервалом. Во-вторых - туман. Свалится в пропасть или сломать ногу - не лучший выбор.
Я шла замыкающей. Периодически окрикивала Денисова, идущего первыми, чтобы не зарывался и помнил о товарищах.
Туман колебался, то усиливаясь, то растекаясь струями, светлыми на тёмном фоне. Постепенно, по мере подъёма, он редел, распадался на клубы и волны. А потом мы внезапно вышли из него под пронзительно-синее небо.
Группа восторженно остановилась. Могу понять! Сколько раз я уже проходила здесь с учениками за сколько раз, а всё равно, как будто в самый первый.
Горные склоны, поросшие фиолетовым, жёлтым, красным, снова фиолетовым лесом - в этой части планеты стояла осень, деревья поднимали ветви вверх и готовились сбрасывать листья на зиму. Туман, заволакивающий долины и ущелья сплошным волнующимся морем: вот такую нам сегодня здесь природа погоду выдала. На планете нет климатического контроля, все погодные условия складываются здесь сами собой, естественным образом.
И солнце. Маленькое белое солнце, ползущее на закат.
- Необходимо найти укрытие до темноты, - озвучила я группе следующее задание. - Ночью по горам не ходят.
Укрытие они нашли так себе. Ладно, не буду судить слишком строго, они здесь в первый раз, в отличие от меня. Пусть устраиваются.
Устроились тоже так себе. Навык выживания на планетарной поверхности вне условий цивилизации ожидаемо нашёлся лишь у Денисова. Даже Милорадов не при делах, а казалось бы, аграрная планета, семья фермеров…
Курсанты развели костёр, достали еду, настроение скакнуло вверх. И началось…
Хихички Елиной. Пикировки между гентбарками, всё ещё не определившимися с тем, у кого из них двоих насест выше. Злой язык Милорадова. Невозмутимая физиономия Денисова, прислонившегося плечом к каменной стене.
И, шоколадочкой на горке мороженного, блеснула в неверном отсвете костра и призывно булькнула фляга. Все сразу же оживились. Все, кроме Денисова, тот как стоял, так и шелохнулся, разве что презрения на морде лица прибавилось. Очень его понимаю.
Работа в службе спасения предполагает, что надираться в сопли можно лишь в безопасности. После работы, а не до, и уж, конечно, не в процессе выполнения задании или миссии, как говорят спасатели. Январь - планета серьёзная, холодная, одно название чего стоит. Все, кто пробавлялся горячительным, давным-давно лежат под толстым слоем льда и снега. Выжившие отрастили себе мозги.
Навем изумился, когда фляга перекочевала из его рук в мои. Он давным-давно забыл, что с ними я, слежу, наблюдаю и, если надо, караю. Я умела оставаться незаметной.
– Жирный минус в карму всем, – сухо объявила я. – Кроме курсанта Денисова.
– А почему кроме Денисова? – возмутился Милорадов.
– У него слюни на выпивку не капали, – пояснила я. – Курсант Денисов!
– Есть, капитан!
– Разъясните сокурсникам, в чём они не правы. Курсант Навем. Выговор за пронос на территорию полигона запрещённого напитка. С понижением индекса индивидуальных достижений.
Я оставила детишек слушать лекцию профессионального спасателя и вышла из пещеры на каменный карниз. Отсюда открывался великолепный вид на затянутую туманом долину. Молочное море колыхалось совсем близко. Протяни руку и окунёшься в промозглую сырость. Солнце просвечивало его предзакатными лучами.
Из года в год одно и то же. Вчерашние гражданские не могут оставить свои вольные привычки. А учить их методом «сбрось всех со скалы, кто-нибудь да выживет» слишком накладно. Коэффициент потерь превышает все допуски!
Что ж, будем учить. Тыкать носом, придерживая за шкирку и страхуя, вести сквозь настоящие боль и лишения. Научатся. К концу первого курса так уж точно. Те, кто доживёт.
В начавшем темнеть небе пошли загораться одна за другой звёзды. Сядет солнце - поползёт к зениту одна луна, за ней другая, а там и третья не задержится. Четвёртая и пятая сейчас на другой стороне планеты. И все они освоены и обитаемы: лётные базы, заводы по производству топлива, ремонтные цеха…
Забавно видеть, половина спутника освещёна солнцем, а вторая половина чётко очерчена огнями промышленных секторов и жилых кластеров.
Денисов вышел из пещеры и встал рядом со мной. На дистанции, конечно же. Руку мне на плечо положить у него не получится. Правильно, субординация!
– Навем идиот, – сказал он с чувством. – Остальные не лучше. Простите, капитан!
– Вольно, курсант Денисов, – не стала я придираться к нарушению устава.
– Мы правда можем здесь погибнуть? – спросил он через некоторое время.
– Можете, – кивнула я. – От случайностей и дурных голов страховки не существует в природе. Навем и вправду идиот. Это всё у него? Или ещё было?
– А… а вы не выкинули? – удивился Денисов.
– Зачем? Может, ещё пригодится.
– Да на что?!
– Кости пилить при ампутации, – пояснила я с милой улыбкой. – В условиях отсутствия квалифицированной медпомощи и одобреного Службой Здравоохранения наркоза в качестве внутренней анестезии пойло с лишними градусами вполне сойдёт. А ещё оно хорошо горит. Тоже, знаете ли, полезное свойство.
Денисов долго молчал, не зная, как к моим словам относиться. Я бы посоветовала внять со всем тщанием, но совет он воспримет как насмешку и ему не последует, конечно же.
Я сжалилась и решила дать ему подсказку:
– Насколько ваша родная планета обитаема? Не было времени, я не смотрела профиль Января детальнее. Скажем, если гражданский транспорт разбился где-то в горах, вы понимаете, что спасения можно не дождаться, принимаете решение выдвигаться самостоятельно… Да, я знаю, покидать место аварии гражданским запрещено в большинстве случаев. Но давайте рассмотрим исключение. Скажем, прибывает вода. Или сохраняется опасность схода лавины. Каких зверей по пути к цивилизации стоит опасаться прежде всего?
Денисов нахмурился.
– Ну… Именно в горах? Каменки водятся, у них ловкие пальчики на передних лапках - тащат всё, что не приколочено, а что приколочено, отдирают и тащат. Скидывают в пропасть, чисто для удовольствия послушать, как оно по камням гремит… Старотерранский «горячий» кабан. Завезли когда-то первые переселенцы, теперь от него не избавиться. Инвазивный вид, подлежит отстрелу. Ещё… Снежный ползарь. Этот здоровый, сожрать может.
Я терпеливо ждала.
Денисов перестал перечислять опасную фауну родной планеты. Он смотрел на меня, и лицо его принимало очень интересное выражение. Да, малыш. Тут взрослых нет, здесь надо самому. Капитан – не нянька, это – капитан.
– А… здесь опасные животные есть? – задал Денисов правильный вопрос.
– Разумеется, есть! – обнадёживала его я.
– Но это же полигон! – возмутился он.
– Верно, – кивнула я. – Но не с дополненной реальностью, как вы привыкли, а с полным погружением. Виртуальная реальность, какой бы мощной и проработанной она ни была, не способна научить выживанию в естественных условиях. Некоторый опыт познаётся лишь с кровью. Своей или товарищей.
Денисов какое-то время хлопал глазами, затем сорвался и побежал внутрь пещеры, предупреждать сокурсников.
Они, конечно, изрядно залили ему плазмы за шиворот, но уж не настолько, чтобы Денисов пожелал им гибели. Хороший парень. Зря я его брать не хотела. Похоже, из него выйдет толк.
Лица у всех вытянулись. Страшно вам? Это хорошо, дорогие курсанты, бойтесь. Вам полезно.
При побеге совсем другие группы отправляют, по другой программе подготовке. Или же со старшего курса. Потому что подбить могут где угодно кто угодно, выбираться тоже иной раз приходится через что угодно, в том числе и по вражьим трупам.
Но на самом деле нет здесь никого. Мы учим от простого к сложному. На первом курсе не предусматривается никаких злобных разумных. Салажатам горной местности в умеренно-плохих погодных условиях с головой хватит.
- Но это же тысяча километров! - неприятно поразился Милорадов, соотнеся, наконец, координаты точки входа и точки выхода.
- Радуйтесь, что не три тысячи, курсант, - посоветовала ему я. - Итак, самое главное для попавшего в переделку пилота - что? Вот вы вышли из побитой и покорёженной машины на удивление целым, без переломов и сотрясения. Поняли, что ваша «птичка» мертва, что связи нет, что ближайший командный пункт - примерно в тысяче километров от места катастрофы…
- А как мы поняли, что он в тысяче километрах? - спросила Елина. - А главное, в каком направлении? Если связи нет, а на планете разумной жизни нет!
- Сверху засекли, когда падали, - ответила я. - Как подмечать во время экстремального пилотирования всё, из чего можно извлечь пользу и спасение, если вдруг собьют и грохнешься на поверхность, я вас научу.
- Лучше бы с этого и начинали, - буркнул Милорадов, вроде бы себе под нос, но так, чтобы я услышала.
Я решила проигнорировать. В самом деле, хотел бы спросить, спрашивал бы прямо. А под нос - не считается. Я, может, глухая. Контузило! На оба уха сразу.
- Возвращаемся к теме. Что самое главное необходимо сразу же отметить пилоту, решившему пробиваться пешком к командному пункту, где вероятность спасения выше, чем рядом со сбитым кораблём? Кто ответит?
- Ну-у-у-у… - пошла коллективная работа курсантской мысли. - Соотнести карту с местностью…
Все усиленно завертели головами. А вокруг - упс, туман, потому что облако на горку село, видимость ниже плинтуса.
- По местному светилу! - торжественно воздела палец Елина. - Условный север, условный юг…
Упс, туман, светила не видать. Я терпеливо ждала.
- Компас, - сжалился над сокурсниками Денисов.
Он - спасатель, вспомнила я. А остальные - дети мегаполисов и космических станций. Разве что Милорадов с аграрной планеты, но если ты - сынок богатых равнинных фермеров, то с ориентированием в горной местности у тебя в любом случае будут проблемы.
Особенно если теоретический курс пропустил мимо глаз, ушей и рассудка, потому что с чего-то решил, будто и так всё знаешь.
- Время вышло, - напомнила я. - Поскольку никто не дал верного ответа, даю подсказку: командный пункт обычно оборудован сигнал-пульсатором, излучающим на общегалактической волне, стандартизированной для Федерации. Фиксируйте сигнал, определяйте азимут, думайте над маршрутом.
- А вы нам минусов между тем отсыплете, да, капитан? - мрачно спросил Денисов.
Я ласково улыбнулась ему:
- Разумеется.
- Несправедливо! - забухтела Елина. - Предупреждать надо!
- Теорию надо изучать тщательно, а не на отцепись, - не согласилась я с нею. - Р-разговорчики, курсант Елина!
Они оставили разговорчики и взялись искать сигнал. Нашли не с первого раза, но обманки отфильтровали правильно, вмешиваться не пришлось.
Мы пошли вверх. В гору. Налажать здесь трудно, тропа одна. Единственно что, предупредила их, чтобы скорость сдуру не набирали. Во-первых, силы надо беречь, как всегда на долгих переходах, с непонятным временным интервалом. Во-вторых - туман. Свалится в пропасть или сломать ногу - не лучший выбор.
Я шла замыкающей. Периодически окрикивала Денисова, идущего первыми, чтобы не зарывался и помнил о товарищах.
Туман колебался, то усиливаясь, то растекаясь струями, светлыми на тёмном фоне. Постепенно, по мере подъёма, он редел, распадался на клубы и волны. А потом мы внезапно вышли из него под пронзительно-синее небо.
Группа восторженно остановилась. Могу понять! Сколько раз я уже проходила здесь с учениками за сколько раз, а всё равно, как будто в самый первый.
Горные склоны, поросшие фиолетовым, жёлтым, красным, снова фиолетовым лесом - в этой части планеты стояла осень, деревья поднимали ветви вверх и готовились сбрасывать листья на зиму. Туман, заволакивающий долины и ущелья сплошным волнующимся морем: вот такую нам сегодня здесь природа погоду выдала. На планете нет климатического контроля, все погодные условия складываются здесь сами собой, естественным образом.
И солнце. Маленькое белое солнце, ползущее на закат.
- Необходимо найти укрытие до темноты, - озвучила я группе следующее задание. - Ночью по горам не ходят.
Прода от 20.08.2025, 17:17
***
Укрытие они нашли так себе. Ладно, не буду судить слишком строго, они здесь в первый раз, в отличие от меня. Пусть устраиваются.
Устроились тоже так себе. Навык выживания на планетарной поверхности вне условий цивилизации ожидаемо нашёлся лишь у Денисова. Даже Милорадов не при делах, а казалось бы, аграрная планета, семья фермеров…
Курсанты развели костёр, достали еду, настроение скакнуло вверх. И началось…
Хихички Елиной. Пикировки между гентбарками, всё ещё не определившимися с тем, у кого из них двоих насест выше. Злой язык Милорадова. Невозмутимая физиономия Денисова, прислонившегося плечом к каменной стене.
И, шоколадочкой на горке мороженного, блеснула в неверном отсвете костра и призывно булькнула фляга. Все сразу же оживились. Все, кроме Денисова, тот как стоял, так и шелохнулся, разве что презрения на морде лица прибавилось. Очень его понимаю.
Работа в службе спасения предполагает, что надираться в сопли можно лишь в безопасности. После работы, а не до, и уж, конечно, не в процессе выполнения задании или миссии, как говорят спасатели. Январь - планета серьёзная, холодная, одно название чего стоит. Все, кто пробавлялся горячительным, давным-давно лежат под толстым слоем льда и снега. Выжившие отрастили себе мозги.
Навем изумился, когда фляга перекочевала из его рук в мои. Он давным-давно забыл, что с ними я, слежу, наблюдаю и, если надо, караю. Я умела оставаться незаметной.
– Жирный минус в карму всем, – сухо объявила я. – Кроме курсанта Денисова.
– А почему кроме Денисова? – возмутился Милорадов.
– У него слюни на выпивку не капали, – пояснила я. – Курсант Денисов!
– Есть, капитан!
– Разъясните сокурсникам, в чём они не правы. Курсант Навем. Выговор за пронос на территорию полигона запрещённого напитка. С понижением индекса индивидуальных достижений.
Я оставила детишек слушать лекцию профессионального спасателя и вышла из пещеры на каменный карниз. Отсюда открывался великолепный вид на затянутую туманом долину. Молочное море колыхалось совсем близко. Протяни руку и окунёшься в промозглую сырость. Солнце просвечивало его предзакатными лучами.
Из года в год одно и то же. Вчерашние гражданские не могут оставить свои вольные привычки. А учить их методом «сбрось всех со скалы, кто-нибудь да выживет» слишком накладно. Коэффициент потерь превышает все допуски!
Что ж, будем учить. Тыкать носом, придерживая за шкирку и страхуя, вести сквозь настоящие боль и лишения. Научатся. К концу первого курса так уж точно. Те, кто доживёт.
В начавшем темнеть небе пошли загораться одна за другой звёзды. Сядет солнце - поползёт к зениту одна луна, за ней другая, а там и третья не задержится. Четвёртая и пятая сейчас на другой стороне планеты. И все они освоены и обитаемы: лётные базы, заводы по производству топлива, ремонтные цеха…
Забавно видеть, половина спутника освещёна солнцем, а вторая половина чётко очерчена огнями промышленных секторов и жилых кластеров.
Денисов вышел из пещеры и встал рядом со мной. На дистанции, конечно же. Руку мне на плечо положить у него не получится. Правильно, субординация!
– Навем идиот, – сказал он с чувством. – Остальные не лучше. Простите, капитан!
– Вольно, курсант Денисов, – не стала я придираться к нарушению устава.
– Мы правда можем здесь погибнуть? – спросил он через некоторое время.
– Можете, – кивнула я. – От случайностей и дурных голов страховки не существует в природе. Навем и вправду идиот. Это всё у него? Или ещё было?
– А… а вы не выкинули? – удивился Денисов.
– Зачем? Может, ещё пригодится.
– Да на что?!
– Кости пилить при ампутации, – пояснила я с милой улыбкой. – В условиях отсутствия квалифицированной медпомощи и одобреного Службой Здравоохранения наркоза в качестве внутренней анестезии пойло с лишними градусами вполне сойдёт. А ещё оно хорошо горит. Тоже, знаете ли, полезное свойство.
Прода от 22.08.2025, 21:16
Денисов долго молчал, не зная, как к моим словам относиться. Я бы посоветовала внять со всем тщанием, но совет он воспримет как насмешку и ему не последует, конечно же.
Я сжалилась и решила дать ему подсказку:
– Насколько ваша родная планета обитаема? Не было времени, я не смотрела профиль Января детальнее. Скажем, если гражданский транспорт разбился где-то в горах, вы понимаете, что спасения можно не дождаться, принимаете решение выдвигаться самостоятельно… Да, я знаю, покидать место аварии гражданским запрещено в большинстве случаев. Но давайте рассмотрим исключение. Скажем, прибывает вода. Или сохраняется опасность схода лавины. Каких зверей по пути к цивилизации стоит опасаться прежде всего?
Денисов нахмурился.
– Ну… Именно в горах? Каменки водятся, у них ловкие пальчики на передних лапках - тащат всё, что не приколочено, а что приколочено, отдирают и тащат. Скидывают в пропасть, чисто для удовольствия послушать, как оно по камням гремит… Старотерранский «горячий» кабан. Завезли когда-то первые переселенцы, теперь от него не избавиться. Инвазивный вид, подлежит отстрелу. Ещё… Снежный ползарь. Этот здоровый, сожрать может.
Я терпеливо ждала.
Денисов перестал перечислять опасную фауну родной планеты. Он смотрел на меня, и лицо его принимало очень интересное выражение. Да, малыш. Тут взрослых нет, здесь надо самому. Капитан – не нянька, это – капитан.
– А… здесь опасные животные есть? – задал Денисов правильный вопрос.
– Разумеется, есть! – обнадёживала его я.
– Но это же полигон! – возмутился он.
– Верно, – кивнула я. – Но не с дополненной реальностью, как вы привыкли, а с полным погружением. Виртуальная реальность, какой бы мощной и проработанной она ни была, не способна научить выживанию в естественных условиях. Некоторый опыт познаётся лишь с кровью. Своей или товарищей.
Денисов какое-то время хлопал глазами, затем сорвался и побежал внутрь пещеры, предупреждать сокурсников.
Они, конечно, изрядно залили ему плазмы за шиворот, но уж не настолько, чтобы Денисов пожелал им гибели. Хороший парень. Зря я его брать не хотела. Похоже, из него выйдет толк.
