ГЛАВА 1
На столе, рядом с моим ноутбуком, стоял в вазе, заботливо наполненной водой, изысканный букет. Пионовидная роза, не меньше двадцати штук, может, больше, не стала считать. Нежнейшие кремовые и розовые оттенки, изысканная коробка. И авторская открытка с чудесной надписью «Самой обаятельной и привлекательной».
Та-ак.
Это новенький. Старенькие в курсе. Под дулом пистолета не рискнут!
Я набрала нужный номер:
– Станислав? Зайдите ко мне в кабинет, пожалуйста. Да, прямо сейчас. Срочное дело, понимаете ли.
Я прислонилась к столу, сложила на груди руки и приготовилась ждать.
Станислав, плечистый молодой мужчина с внешностью отъявленного мачо, не пренебрегающего качалкой, просиял, увидев свои цветочки. Я припомнила, что он и раньше старался оказаться рядом со мной. Двери придерживал, галантный наш.
Сейчас он шагнул ко мне, широко улыбаясь и протягивая руки:
– Моя долгожданная…
Вот здесь терпение у меня, без того слабенькое, лопнуло. Я схватила вазу и шваркнула её в стену, в считанных миллиметрах от его масляной рожи.
– Если ещё раз повторится что-либо подобное, – отчеканила я ледяным голосом, – я вас уволю. Пока – штраф в размере квартальной премии. Свободен.
Он пытался что-то сказать, но просвистевшая у виска ваза, похоже, выбила из него всю тысячу методов соблазнения одиноких начальниц. Или что он там собирался на мне применять.
– Вон! – повысила я голос.
– Бешеная! – с этим словом он вышел в дверь.
А я поняла, что мне в самом скором времени придётся его уволить. В голосе негодяя я услышала чистое, как кактусовый цветок, восхищение, отчего испытала острый приступ тоски. Он ведь не уймётся. Охотничек, мать его!
Я – Карина Катеринина, гендир и совладелец нашей логистической компании. За глаза, а иногда и прямо в лицо, меня называют Стальной Карой. Потому что у меня нет сердца. Мышечный мешок, качающий кровь по моему организму, болен абсолютной глухотой ко всем попыткам выбить из меня преференции через постель.
Я не верю в любовь. Все, кто пытался завязать со мной в отношения, очень оживлялись, когда узнавали, что у меня есть приличный заработок, свои квартира и загородный дом. Они не скрывали, что хотят жить у меня. Впрягаться в какой-то совместный проект, ту же ипотеку, они не желали. Все они сразу хотели ко мне.
Мезальянс сам по себе убивает любые отношения. У тебя дорогой автомобиль, а твой любимый ездит на работу на трамвае. Ты покупаешь себе лучшую косметику, а твой дорогой – нивею в пятёрочке. Ты хочешь на Бали, но твой любимый может позволить себе лишь выезд на речку за город…
И ты начинаешь за него платить. Везде. Потому что хочешь в лучший отель у Средиземного моря, а не на речку за город! Он привыкает, ведь к хорошему люди вообще привыкают очень быстро.
Дальше – классика жанра. Однажды ты возвращаешься из командировки/после совещания/симпозиума/аврала/прилёта инопланетян/прорыва инферно – etc, нужное подчеркнуть, на полдня раньше и застаёшь драгоценного в своей, на минуточку, постели на пару с молоденькой любовницей в самый разгар пикантного действия. И он ещё кричит, что право имеет, потому что тебе – тридцать шесть и у тебя уже не та упругость в теле и талия на два-три сантиметра толще заветных шестидесяти. И вообще, когда ты себя последний раз в зеркале видела, ты же – робот, манекен, жертва бьюти-практик, в тебе же нет ни капли естественной женственности.
Что же до мужчин моего круга и достатка, то там песня отдельная. Когда их жёны отдыхают на Бали или улетают куда-нибудь в Таиланд или Австралию, их одинокие ночи радостно скрашивают любовницы, ну а для разового – во всех смыслах! – вложения существует эскорт.
Я ещё не встретила хорошего человека?
Конечно, не встретила! Потому что их не существует в природе. Убедите в обратном. Не можете? К чёрту тогда весь этот душеспасительный разговор про тикающие часики и прочую мудроженственную ерунду!
Я заткнула свой поганый внутренний голос и включила ноутбук. Если кто-то считает, будто гендир днями валяется на шезлонге возле бассейна, а деньги капают ему на счёт сами собой, то мои соболезнования. Работы много, она никогда не заканчивается, а конкуренты не дремлют. Не будешь прыгать, окажешься за бортом.
В канаве!
***
Я просматривала пропущенные звонки, наткнулась на имя младшей сестры и скривилась. Потому что Инга – моя головная боль и персональное ведро лимонов, которые полагается глотать без сахара и только так.
Я побарабанила пальцами по столу. Ничего нового, кроме «Дай денег, тебе что, жалко? У тебя их много! А у меня дети голодают!» я не услышу, к гадалке не ходи.
Учиться сестра не захотела. Работать – тем более. В семнадцать лет родила по залёту старшую дочь, спустя три года выскочила замуж за такого же идейного бездельника и родила ему ещё троих. Теперь дети у неё голодают. На самом деле, нет, но кому оно надо, вникать в детали.
К счастью, не все многодетные таковы. Среди моих деловых знакомых есть семьи с четырьмя и пятью детьми, есть даже с двенадцатью, но там и в голову никому не приходит клянчить и требовать! Вкалывают оба, бытовые вопросы и воспитание детей решают сообща, клининг, доставки, приходящие няни в помощь. Не без проблем – проблемы есть у всех, человека без трудностей не существует в природе, – но они и моя младшенькая смотрятся рядом примерно как палец и задница. Не подлежат сравнению!
Смартфон снова завибрировал. Я снова сбросила сестричкин звонок. Не хочу. Надоело. Банкомат сломался, несите другой! Подумала немного, и вообще кинула в блок. Позже сниму, через день или два, может, через неделю. Когда очередной приступ мазохизма случится. Слушать гадости вперемешку с требованиями – не самое приятное, что есть на свете.
День испорчен, да и вечер, в общем-то, тоже. И аврала никакого подходящего нет, чтобы в нём забыться…
Поехала я к себе с целью просто и без затей напиться. Никого не хотела видеть и не хотела, чтобы меня видели.
Всё же маловато было простого ухода из дома пятнадцать лет назад. Надо было сразу в другой город ехать! А всего лучше, на Луну или Марс, туда-то уже точно сестра не добралась бы ни за что.
Повезло, что сегодня я из-за пробок подъехала к дому с другой стороны. Я успела первой увидеть сестру, сгорбившуюся на лавочке у моего подъезда. Она держала смартфон у уха. Не услышала подъезжающую машину.
Я остановилась и приоткрыла окна. Холод, перемешанный с густым запахом цветущей черёмухи, втёк в салон. Вчера пришёл антициклон, подаривший вместе с ясным небом и понижение температуры тоже. В нашем городе всегда было так – зацвела черёмуха, жди холодов.
– … конечно, конечно, – донёсся до меня жалобный, заискивающий голос сестры. – Карюха заплатит... Я уговорю её… Она добрая, она не откажет…
Я скрежетнула зубами. Карюха заплатит! Да чтоб тебя! Детей твоих жаль, они не виноваты в том, что мать у них дура!
План напиться в одно лицо в своей квартире рухнул: Инга в ближайшие час-два не уйдёт, а летать я не умею, на то, видимо, и был железный расчёт. Я прибавила скорость и проехала мимо. Сестра меня не заметила.
Я – добрая?
Не думаю.
«Не обижай Ингушу, Кариночка», – отдался эхом в моей памяти голос мамы.
Впервые в жизни она назвала меня тогда Кариночкой. Один-единственный раз. Перед смертью. Уж очень у неё сердце за младшую болело, а тут уходить пришлось туда, откуда нет возврата, и она хотела гарантий для любимицы.
Когда и если у меня будут дети, я не стану разделять их, ожесточённо подумала я. И в особенности вешать на одного из них неподъёмный долг в виде обещания умирающему.
«Ты умная, ты смелая, целеустремлённая, ты пробьёшься. А Ингуша мала ещё, глупа, неспокойно на душе за неё».
Да твою же… Я проглотила окончание ругательства, затормозила, развернулась, поехала обратно.
Проблему Инги следовало решать кардинально. Не заливать деньгами – деньги прах, хоть и достаются непросто! – и уж, конечно, не игнорировать напоказ. Молодая ещё женщина, всего-то тридцать осенью стукнет!
Я стремительно подошла к ней, сидящей на лавочке, и сказала командным тоном, не дав ей рта открыть:
– Ну-ка, пошли со мной.
– Куда? – опешила она.
По всей видимости, Инга тщательно приготовила длинную речь, и моей ошибкой – только сейчас осознала! – было позволять ей начинать разговор первой. Сейчас шаблон порвался в клочья, и сестра зависла, отчаянно пытаясь сообразить, что же ей делать.
– Пошли, пошли, – я ухватила её под руку. – Поехали в загородный дом. Прокачу с ветерком.
– В лесу прикопать хочешь?! – взвизгнула она, вырываясь.
– Дура, – врубила я ей в лицо. – Выпить хочу, день выдался адский. Но у меня здесь ничего стоящего нет. Поехали.
Тщательно отрепетированный сценарий рухнул, новый на ходу придумывался плохо и медленно. Инга дала усадить себя в машину, и я погнала.
– Подожди! – спохватилась она. – А дети… ужин…
– Алёне тринадцать, Сергею одиннадцать, младшим девять, – указала я точный возраст племянников. – Открыть холодильник и сообразить себе бутерброды сможет любой из них.
– А Олежек…
Я аж зубами заскрипела. Олежек из интернетных мемов, чтоб его. Вот бы кого в лесу прикопать! Но тогда посадят. Тюрьма в мой бизнес-план на будущие двадцать лет не входила.
– Взрослый половозрелый мужик без инвалидности в медкарточке?– уточнила я. – Не смеши мои колёса. Дай сюда свою звонилку. Дай, дай, не жмись.
Всё ещё пребывая в ступоре, Инга протянула мне смартфон. Ну да. Дешёвый. Два года назад я подарила ей хороший Сяоми. Как он мутировал в это убитое нечто с авито, загадка века. Под названием Олежек.
Я приоткрыла окно и выкинула в него аппарат. Очень удачно получилось: как раз проезжали по мосту. Печальное бульк я не услышала, но хорошо себе вообразила.
– С ума сошла! – заорала Инга, рвясь из ремня безопасности.
– Уймись, я за рулём, – заявила я. – Жить хочешь? Вот и уймись, а то в кювет вылетим или на встречку, вон там фура как раз подходящая едет, большая, обеим хватит. Я тебе новый потом куплю. Но сначала мы благополучно приземлимся в моём загородном доме.
Инга вдруг закрыла лицо ладонями и заплакала. Тихо, горестно, как в юности после маминых похорон.
Проклятье. Что у неё случилось? С детьми что-то, в больницу попали? Но нет, она бы тогда потребовала ехать к ним, а она ничего не сказала…
Спокойно, вначале надо доехать.
***
Ещё в дороге я дала команду системе управления обогревом включить тёплый пол. Стоило дорого, потребовало недешёвого ремонта, но я не пожалела ни разу. Зачем вам деньги, если вы не используете их для повышения своего комфорта?
Так что дом встретил нас уютным теплом, оставалось только вскипятить чайник и заварить кофе. На стол отправилось сухое печенье, в кастрюлю – пельмени ручной лепки, я всегда держу в холодильнике запас полуфабрикатов, мяса, колбас и сыра, потому что никогда не знаю, в какой момент сорвусь на природу.
– Рассказывай, – велела я сестре, помешивая пельмени.
Из неё прорвалось инферно. Если отжать слёзы и сопли, получилось следующее: Галочка завалила сессию, и её переводят на коммерческое. Нужны деньги.
– Так, – сказала я. – Галочка – это кто?
– Ты издеваешься? – вытаращилась на меня сестра. – Это же младшая сестра мужа, она поступила в прошлом году и теперь живёт у нас!
– Я знаю, что ты от великого ума поселила её в комнату Алёны, своей старшей дочери, – сказала я. – Алёна такому соседству не радуется, насколько я понимаю. Сколько раз она уже не ночевала дома? Но объясни мне, пожалуйста, кто эта Галочка мне?
– Младшая сестра моего мужа, я же тебе говорила сколько раз…
– Это я уже слышала, что сестра. По крови мне она – кто?
Инга молча смотрела на меня.
– Я готова помогать твоим детям, моим племянникам, – объяснила я. – Но родственники твоего короеда уже перебор, Инга.
Она снова взялась рыдать.
– Олежка не короед, я его люблю! – и съехала на привычную дорожку: – Что ты понимаешь в любви?! Ты же сама никогда не любила! У тебя же нет сердца, тебя зовут Стальной Карой, и ты этим гордишься даже. А я не такая! Я люблю, и меня любят тоже.
– Ага, любят. Так любят, что заставили тебя продать мой подарок – я про Сяоми! – и сунули вместо него в руки какую-то дрянь! Ты когда в последний раз была в парикмахерской? Сколько лет твоему пальто?
– Ты не понимаешь! – голос Инги поднялся до визга.
– Нет, – заявила я безжалостно. – Не понимаю! Гони в шею эту Галочку, у неё родители есть!
Инга икала, протирая глаза салфеткой. Я воспользовалась её вынужденным молчанием:
– Разводись. Сбрасывай с себя мозгового слизня вместе с его родственничками, они жируют у тебя на шее в маминой, на минуточку, квартире. На лето снова ждёшь нашествия кагала, желающего посмотреть белые ночи? Вот. Адвоката я тебе найду, самого лучшего. Алёну отправим в частный пансионат, выйдет оттуда через десять лет человеком с дипломом, возьму к себе, найду место. Пацанов тоже пристроим. Хватит кормить червей, я на них не подписывалась!
Снова рыдания. Между ними выяснилось, что половина квартиры, принадлежавшая Инге, давным-давно подарена родному Олежечке в знак великой любви и благодарности за то, что взял женщину с прицепом, с дочерью не пойми от кого.
Потому и Галочка. И всё остальное.
– Та-ак, – сказала я, очень осторожно ставя на стол блюдо с пельменями.
А хотелось сестре на голову надеть, очень хотелось. Любят её, видите ли. И она любит…
– Ты ничего не сможешь сделать, Карина... Ни-че-го…
– Ага, сейчас, уже, – язвительно ответила я. – Даже если тебя уже сожрали, у тебя всегда остаётся целых два выхода. Ну, что, будешь выбираться? Или дашь себя переварить и удалить из организма?
– Как выбираться, через задницу? – неуклюжая попытка пошутить, но я оценила.
– Через горло, – заявила я, в голове мгновенно сложился план. – Чтоб твой Олежка подавился, сволота поганая. Вторая-то половина моя. Слава богу, мама, царствие ей небесное, не успела переписать квартиру целиком на тебя, мы наследовали в равных долях. Переезжаешь сюда вместе с детьми на время, а я продаю свою долю профессиональному выживальщику. Я даже знаю кому! Пусть Олежечка с Галочкой развлекаются. Взамен покупаю тебе просторную трёшку, но уже, прости, на своё имя. Чтобы какой-нибудь Игорёк у тебя потом не появился. И живи нормально. Это дороже, чем оплачивать посторонней Галочке учёбу на коммерческом отделении за весь срок обучения. Но на такие расходы я пойти готова.
– Но как же ты так можешь… это же мамина квартира!
– Она уже не мамина, ты половину про… любила, – напомнила я. – Ешь давай. Я сейчас буду звонить нужным людям.
Так.
Психотерапевт первым делом, специалист по выходу из созависимых отношений. Да, срочно. Можно прямо сейчас, вот адрес. Сложно? А вот за такую сумму? Да ладно, брось, да, я тебе помогла когда-то, но я понимаю, что услуги профессионала должны быть оплачены… Приезжай. В долгу не останусь.
Адвокат по семейным делам. Встреча на завтра.
Директор пансионата для Алёны. Встреча назначена.
Доставка продуктов, мой личный приходящий повар – на завтра, ведь завтра здесь уже будут племянники. Клининг понадобится к концу недели… прачечная опять же… смена белья, домашней одежды…
Привычное рабочее русло: любая проблема имеет решение. Берёшь её и решаешь. Можно ошибиться, можно проиграть, можно поставить не на то. Но ни в коем случае нельзя позволять себе сесть на пятую точку, свесить лапки и заныть, что всё сложно, и потому нечего даже дёргаться, всё равно проиграешь.
