Сергей кончил после меня, зарычав мне на ухо что-то нецензурное. Но слезть с меня не спешил, вдавив всей своей массой в матрас. А я даже не пыталась его спихнуть.
Когда у нас выровнялось дыхание, он лег на бок, притянул меня к себе и уткнулся носом в шею. Мое тело было настолько расслаблено, что мне не хотелось даже шевелить пальцем. Глаза слипались, когда я услышала:
- Давай еще разок?
Вместо ответа я зевнула и что-то пробормотала.
Сергей хмыкнул:
- Понятно все. Ладно, спи.
С утра меня раздражало довольное лицо Сергея. Не знаю, почему. Вроде сама хотела, вроде мне было хорошо. Но он меня бесил. Я решила побыть в одиночестве у себя в комнате.
Однако муж пришел туда где-то через полчаса.
- Разводиться побежишь? - спросил у меня.
- Побежать я пока точно не побегу, - протянула я, но отрицать, что обдумывала такую возможность не стала.
- Не хочу мешать тебе жить так, как тебе нравится. И девок от тебя гонять не хочу. Ну, или тебя от них. Но и дурой быть, извини, не смогу. Мне будет мешать наличие мозга.
Муж молчал, лицо стало сумрачным, на лбу залегла складка.
- Хватит дурить, а? Я же сказал, что всё.
- Что всё, Серёж? И насколько этого всего хватит? Что бы ты со мной сделал, если бы это ты лежал в больнице, а я зажигала с каким-нибудь мужиком? Ты бы сказал, что это ничего страшного и простил бы? Только честно.
Лицо Давлатова стало еще более хмурым. Он какое-то время молчал, потом все же решился ответить.
- Я б тебя убил.
Я горько усмехнулась:
- Вот видишь. А в чем разница между нами? Если нет верности, зачем это все? Честнее будет, если каждый сам по себе. Я не из тех, кто делится. Да и ты тоже. Смысл мучить друг друга?
Он подходит ближе, садится передо мной на корточки и спрашивает:
- А дети?
- Они здесь причем?
- Им нужны мама и папа, семья.
- Это не семья, это иллюзия. Как фальшивый камин, вроде горит, но тепла нет.
- Я понял все, Дина. Дай мне шанс. Нам его дай. Что, так трудно пожертвовать собственной гордостью?
Легко ему говорить, жертвовать будет не он.
Я отрицательно киваю головой.
- Я тебе не верю, Серёжа.
Это то, что я чувствую. И то, чего не могу изменить.
Прошло 4 года.
Дина.
Я стою на улице возле кафе, где мы собираемся пообедать, и вижу, как ко мне подходят мои дочери двадцатилетняя Елена и четырехлетняя Вера. Они потрясающе смотрятся вместе, люди часто обращают на них внимание, некоторые даже фотографируют.
Матвей психует рядом со мной:
- Что они еле плетутся! Я есть хочу.
Я улыбаюсь, глядя на него:
- Потерпи,.Вера еще маленькая. Сейчас будем обедать.
Когда я вижу своих подросших детей, во мне просыпается гордость, как у какого-нибудь селекционера. Ведь столько сил нужно, чтобы вырастить ребенка. Сколько бессонных ночей! Сколько любви и нежности! И вот они со мной, такие разные и счастливые.
Матвей пошел в первый класс. Лена учится на медицинском, мечтает стать хирургом. Вера пока просто красивая и счастливая девочка, от улыбки которой всем рядом с ней тоже хочется улыбаться.
Мы занимаем столик в кафе, наша шумная компашка выбирает блюда, дети спорят и смеются. И в каждом таком мгновении заключено настоящее счастье. Потому что жить нужно здесь и сейчас. И счастливым быть тоже. Потому что счастье в нас самих. В том,как мы воспринимаем мир и себя в нем.
Вдруг Вера подскакивает со стула и несется к двери. Я собираюсь догнать ее, но она оказывается на руках у своего отца и тут же целует его в щеку. Между этими двумя - нерушимая любовь. Кто бы мне сказал, что Сергей способен быть таким по отношению хоть к кому-то, я бы не поверила. Но это то, что я вижу каждый день. Эта маленькая королева держит в своих руках его сердце. Да, и мое тоже.
Нет, я не выделяю никого из своих детей. Я люблю их одинаково. Но к младшим любовь переплетена с щемящей нежностью. Это прекрасное чувство.
И да, мы не развелись. Можно, сколько угодно утверждать, что такие, как Сергей, не меняются. Не знаю. Мы просто стали учиться строить отношения. Потому что семья - это работа. Долгая и трудоемкая. Там, где каждый пытается отстоять лишь собственное "я", всем будет тяжело. А любовь приводит к тому, чтобы превратить одинокое "я" в сильное "мы". И мне кажется, что у нас получилось.
Муж подходит к столику, опускает Веру на стул, треплет Матвея по волосам, кивает Лене. А потом целует меня в губы. И я знаю, что ему это нравится, потому что мне это нравится тоже.
Можно лелеять собственную гордыню, а можно исправлять ошибки. Но пока нет безразличия, наше "мы" приносит мне счастье. А ведь это не мало.
Когда у нас выровнялось дыхание, он лег на бок, притянул меня к себе и уткнулся носом в шею. Мое тело было настолько расслаблено, что мне не хотелось даже шевелить пальцем. Глаза слипались, когда я услышала:
- Давай еще разок?
Вместо ответа я зевнула и что-то пробормотала.
Сергей хмыкнул:
- Понятно все. Ладно, спи.
С утра меня раздражало довольное лицо Сергея. Не знаю, почему. Вроде сама хотела, вроде мне было хорошо. Но он меня бесил. Я решила побыть в одиночестве у себя в комнате.
Однако муж пришел туда где-то через полчаса.
- Разводиться побежишь? - спросил у меня.
- Побежать я пока точно не побегу, - протянула я, но отрицать, что обдумывала такую возможность не стала.
- Не хочу мешать тебе жить так, как тебе нравится. И девок от тебя гонять не хочу. Ну, или тебя от них. Но и дурой быть, извини, не смогу. Мне будет мешать наличие мозга.
Муж молчал, лицо стало сумрачным, на лбу залегла складка.
- Хватит дурить, а? Я же сказал, что всё.
- Что всё, Серёж? И насколько этого всего хватит? Что бы ты со мной сделал, если бы это ты лежал в больнице, а я зажигала с каким-нибудь мужиком? Ты бы сказал, что это ничего страшного и простил бы? Только честно.
Лицо Давлатова стало еще более хмурым. Он какое-то время молчал, потом все же решился ответить.
- Я б тебя убил.
Я горько усмехнулась:
- Вот видишь. А в чем разница между нами? Если нет верности, зачем это все? Честнее будет, если каждый сам по себе. Я не из тех, кто делится. Да и ты тоже. Смысл мучить друг друга?
Он подходит ближе, садится передо мной на корточки и спрашивает:
- А дети?
- Они здесь причем?
- Им нужны мама и папа, семья.
- Это не семья, это иллюзия. Как фальшивый камин, вроде горит, но тепла нет.
- Я понял все, Дина. Дай мне шанс. Нам его дай. Что, так трудно пожертвовать собственной гордостью?
Легко ему говорить, жертвовать будет не он.
Я отрицательно киваю головой.
- Я тебе не верю, Серёжа.
Это то, что я чувствую. И то, чего не могу изменить.
Эпилог
Прошло 4 года.
Дина.
Я стою на улице возле кафе, где мы собираемся пообедать, и вижу, как ко мне подходят мои дочери двадцатилетняя Елена и четырехлетняя Вера. Они потрясающе смотрятся вместе, люди часто обращают на них внимание, некоторые даже фотографируют.
Матвей психует рядом со мной:
- Что они еле плетутся! Я есть хочу.
Я улыбаюсь, глядя на него:
- Потерпи,.Вера еще маленькая. Сейчас будем обедать.
Когда я вижу своих подросших детей, во мне просыпается гордость, как у какого-нибудь селекционера. Ведь столько сил нужно, чтобы вырастить ребенка. Сколько бессонных ночей! Сколько любви и нежности! И вот они со мной, такие разные и счастливые.
Матвей пошел в первый класс. Лена учится на медицинском, мечтает стать хирургом. Вера пока просто красивая и счастливая девочка, от улыбки которой всем рядом с ней тоже хочется улыбаться.
Мы занимаем столик в кафе, наша шумная компашка выбирает блюда, дети спорят и смеются. И в каждом таком мгновении заключено настоящее счастье. Потому что жить нужно здесь и сейчас. И счастливым быть тоже. Потому что счастье в нас самих. В том,как мы воспринимаем мир и себя в нем.
Вдруг Вера подскакивает со стула и несется к двери. Я собираюсь догнать ее, но она оказывается на руках у своего отца и тут же целует его в щеку. Между этими двумя - нерушимая любовь. Кто бы мне сказал, что Сергей способен быть таким по отношению хоть к кому-то, я бы не поверила. Но это то, что я вижу каждый день. Эта маленькая королева держит в своих руках его сердце. Да, и мое тоже.
Нет, я не выделяю никого из своих детей. Я люблю их одинаково. Но к младшим любовь переплетена с щемящей нежностью. Это прекрасное чувство.
И да, мы не развелись. Можно, сколько угодно утверждать, что такие, как Сергей, не меняются. Не знаю. Мы просто стали учиться строить отношения. Потому что семья - это работа. Долгая и трудоемкая. Там, где каждый пытается отстоять лишь собственное "я", всем будет тяжело. А любовь приводит к тому, чтобы превратить одинокое "я" в сильное "мы". И мне кажется, что у нас получилось.
Муж подходит к столику, опускает Веру на стул, треплет Матвея по волосам, кивает Лене. А потом целует меня в губы. И я знаю, что ему это нравится, потому что мне это нравится тоже.
Можно лелеять собственную гордыню, а можно исправлять ошибки. Но пока нет безразличия, наше "мы" приносит мне счастье. А ведь это не мало.
