1. Браслет с бирюзой
В Клер-Монтеле царила зима. Ее тонкая белая паутина с ног до головы окутывала город, раскинувшийся по обе стороны Гарна, разделяющего столицу Аворы на две части. Когда-то, не столь уж давно, город был совсем не таким как сейчас. Каждый со своего берега, враждебно смотрели друг на друга Клермон и Монтель. Два города, две столицы королевств, отличавшихся друг от друга как свет от тени. Клермон был полон воздуха и света со своими просторными бульварами, высокими каменными домами, похожими на дворцы, широкими тенистыми площадями в окружении могучих деревьев, шумными перекрестками широких улиц и тихими внутренними двориками, прятавшимися за фасадами особняков. Казалось, что в нем никогда не заканчивалась жизнь, бурлящая бесконечным праздником в театрах и музеях, магазинах и парках. Конечно, у города случались и тяжелые дни, но и тогда его жители старались не предаваться печали и унынию.
А на другой стороне Гарна, на гористом берегу возвышался Монтель. Он нависал над рекой, взбираясь уступами все выше и выше, к самому верху горы, где устремлялись к небу башни и шпили королевского замка. Тот был совсем не похож на роскошный дворец правителей Клермона, фасад которого смотрел прямо на воды Гарна. Короли Монтеля возвели для себя неприступную крепость с мощными высокими стенами, подъемными мостами над глубокими рвами и оборонительными башнями с бойницами для лучников. Мрачно и неприветливо замок смотрел с горы на город, раскинувшийся у ее подножья. И город отвечал тем же, опутывая склоны лабиринтами узких улиц, на которых теснились невысокие темные дома с подслеповатыми окнами в прокопченных рамах.
Казалось, что так будет продолжаться всегда, и Монтель и Клермон будут связывать лишь воды Гарна, одновременно и разделяя их, стоящих так близко и одновременно так далеко друг от друга. Но все переменилось в тот миг, когда сын короля Клермона спас от смерти принцессу Монтеля. Их любовь обратила противоречия между королевствами в прах, сделав различия неважными. Влюбленные поженились, и их свадьба объединила два города в один, который с тех пор стал называться Клер-Монтелем. А над Гарном от одного берега до другого протянулись мосты, самый первый из которых был назван Королевским в честь тех самых влюбленных, которым позже предстояло стать королем и королевой уже объединенной Аворы.
Замедлив шаг, я остановилась у ажурной ограды Королевского моста и посмотрела на скованную льдом реку. Где-то там, под толстым белым панцирем, скрывалась живой Гарн, ждущий своего освобождения от зимних оков. На самом деле, я любила зиму, ее тихие мягкие шаги, когда облетевшие ветви деревьев покрываются инеем, пушистые снежные хлопья падают на мостовые, а в воздухе царит ощущение волшебства и новогодних чудес. Но прямо сейчас я чувствовала, что устала от ее льдистого блеска и обволакивающего с ног до головы холода. Шел последний зимний месяц, и время прихода весны было все ближе. Днем солнце светило обманчиво ярко, но зима не желала уходить раньше срока, сердясь и укутывая город своим морозным дыханием. А мне так хотелось, чтобы уже наступила весна с ее тихими светлыми вечерами, запахом влажной, оттаявшей из-под снега земли, пробивающейся зеленой травой и молодыми листьями в еще прозрачных кронах деревьев.
Когда-то давно, в детстве, я жила в Клер-Монтеле. Мои родители часто переезжали с место на место, нигде не задерживаясь надолго. И этот город был одним многих, где мне пришлось побывать. Но здесь, в столице, мы прожили дольше, чем в остальных местах, и память о том времени стала для меня драгоценным воспоминанием. Возможно, именно поэтому я решила начать это, своего рода, сентиментальное путешествие, с Клер-Монтеля.
Сейчас я была свободна, как ветер. И так же, как ветер, одинока. Меня никто и нигде не ждал. Я закончила университет, простившись со всем, что недавно составляло всю мою жизнь. Родителей уже давно не было на свете. Пришло время узнать, кто такая я, Лея Ронсар, на самом деле. Но могла ли я предугадать, отправляясь в город моего детства, куда приведет меня эта дорога?
Я перешла Королевский мост, оставляя позади себя Клермон, а вместе с ним и построенный на термальных источниках отель-дворец Геллерт-Грехэм, в котором я остановилась. Оказавшись на другом берегу Гарна, в Монтеле, я пошла по широкой улице, идущей вдоль реки. Когда-то давно, когда еще не было Клер-Монтеля, вместо улиц здесь были кривые переулки и ломаные улочки с невысокими домами, среди которых было нетрудно заблудиться. То время давно осталось позади, и на месте темных кварталов, как их потом стали называть, выросли просторные улицы с гордо возвышающимися каменными домами. Но, несмотря на то, что этот берег Гарна внешне полностью преобразился, кое-что, все же, осталось без изменений. Как и прежде, здесь словно жило нечто, что заставляло прохожих блуждать и поворачивать не туда, куда нужно, так, что они оказывались совсем не в том месте, куда хотели попасть.
Я слышала эту историю когда-то давно, но никогда не придавала ей большого значения. Наверное, потому, что мне ни разу не удалось почувствовать ее правдивость на себе. До сегодняшнего дня. Потому что, идя, казалось бы, привычным путем, я неожиданно оказалась в переулке, которого, как мне казалось, здесь прежде не было. Впрочем, прошедшие годы не способствовали точности моих воспоминаний, а потому я не придала этому моему наблюдению большого значения. А буквально через несколько мгновений и вовсе забыла о нем, потому что мое внимание привлекла небольшая лавка, расположившаяся на первом этаже одного из домов. Вывеска над ней была такой старой, что название, написанное на ней, прочитать было невозможно. Но за помутневшим от времени стеклом витрины можно было разглядеть диковинные вещи, привезенные из далекого далека.
На самом деле, я вовсе не собиралась ходить по магазинам. Но, как я буду вспоминать позже, возвращаясь мыслями в этот день, в тот момент будто чья-то невидимая рука подвела меня к порогу лавки и заставила прикоснуться к дверной ручке.
С виду тяжелая дверь распахнулась на удивление легко, пропуская меня внутрь. Магазинчик был небольшим, но недостаток места отлично восполняло огромное число стеллажей, от пола до потолка заставленных всевозможными диковинными вещами. На темных, местами закопченных стенах висели потрепанные карты неведомых мне стран и континентов.
- Многие могут подумать, нечаянно попав сюда, что это магазин сувениров, никому не нужных безделушек, привезенных из всеми забытых мест, - откуда-то из глубины лавки до меня донесся голос. - Но это вовсе не так.
Вслед за голосом я услышала шаги, а через несколько мгновений передо мной появилась пожилая дама. Пожалуй, я не смогла бы с уверенностью назвать ее возраст, если бы меня попросили об этом. Я могла только сказать, что она была достаточно стара, чтобы иметь седые вьющиеся волосы, которые окружали ее голову подобно ореолу. Шею ее покрывало бесчисленное множество ожерелий, пальцы были усыпаны перстнями, а на обеих руках позвякивали тяжелые браслеты. Довершало странный облик темное платье, в складках длинной юбки которого то и дело проглядывали яркие цветные лоскуты.
- Каждый найдет здесь то, в чем он по-настоящему нуждается, даже если сам пока не знает об этом, - добавила дама, больше похожая на старую колдунью, чем на продавца. – Выбери любую вещь, которая тебе приглянется, это будет моим подарком тебе, - проговорила она, а затем повернулась, чтобы уйти обратно. - Вещь, которая выберет тебя, - добавила колдунья так тихо, что я этого уже не услышала.
Я медленно переходила от полки к полке, но ничего из того, что я видела, не трогало мое сердце, заставляя его биться чаще. Пока какой-то предмет, затаившийся в самой глубине одного из стеллажей, не привлек мое внимание своим необычным зелено-синим цветом. Я протянула руку, и на мою ладонь скользнул небольшой браслет. Неширокую полосу серебристого металла покрывала бирюза, поверхность которой была не ровной, а шла мягкими волнами. Покрутив браслет в руках, я хотела положить его на место, но затем отчего-то помедлила. Мне вдруг показалось, что этому браслету больше не место в этой странной лавке, и я должна взять его с собой. Что я теперь его новая владелица. Я обернулась по сторонам, чтобы поблагодарить хозяйку за данное мне разрешение, но, не увидев ее, пошла к дверям.
Выйдя на улицу, я сделала несколько шагов по мостовой, а затем остановилась и растерянно посмотрела по сторонам. Потому что я не узнавала место, где оказалась. Обернувшись, я увидела, что лавки, из которой я только что вышла, больше не было, а вокруг нее возвышался чужой город.
2. Чужой город
Все вокруг меня было незнакомым. И с каждым моим следующим шагом я все больше убеждалась в этом. Клер-Монтель, который я знала и любила, исчез, превратившись в чужой, неизвестный мне город. Улицы, которые прежде были широкими, теперь съежились и искривились. Они тянулись узкими лентами, превращаясь в переулки, теряя направление и пересекаясь между собой под немыслимыми углами. Высокие дома сжались в несколько раз, превратившись в скособоченные мрачные жилища. Они состояли из бесконечных надстроек и пристроек, лепившихся одна к другой и загромождавших практически полностью и без того узкие проходы между домами. Завернув за угол, можно было оказаться в полутемном дворе, выход из которого терялся в едва заметном проеме полуразрушенной ограды.
Пройдя наугад через множество закоулков, я, наконец оказалась у реки. Я надеялась, что перейдя мост и оказавшись в Клермоне, этот кошмар, наконец, закончится. Но моста, там, где он был всего час назад, не было. Как не было видно другого берега, будто он вовсе не существовал. Берег Гарна окутывал плотный серый туман, который стеной ограждал место, в котором я оказалась, от остального мира. Конечно, я могла бы попробовать пройти сквозь этот туман. Но что-то внутри меня препятствовало этому, не позволяя мне этого сделать. Несколько долгих минут я боролась с собой, пытаясь преодолеть страх. Мне это удалось, и, пусть и с неимоверным трудом, но я все же смогла сделать несколько шагов вперед.
Холод и пустота. Вот что я почувствовала, соприкоснувшись со странным туманом. Как будто я сделала шаг в небытие, оказавшись в объятиях вечности.
Когда-то давно, когда родители еще были живы, они рассказали мне одну историю. О том, что прикосновение вечности каждый чувствует по-разному. Тот, для кого ее объятия несвоевременны, ощутит холод и страх. А для тех, чей срок жизни подходит к концу, дыхание вечности будет приятным. Я помню, как папа с грустной улыбкой добавил, что для них вечность пахнет морем и солнцем. А вскоре после этого их с мамой не стало.
И вот теперь, спустя годы, я вновь, словно наяву, услышала их голоса. Они доносились откуда-то издалека, сквозь шум волн и крики чаек. Я не могла расслышать все слова, но поняла, что они говорили обо мне. О том, что любят меня и скучают. И о том, что время для нашей встречи еще не пришло.
Все это казалось настолько реальным, что на какой-то момент меня захотелось остаться здесь навсегда. Так близко к тем, кого я любила. Но холод, все сильнее сковывающий мое тело, напомнил о том, что это место пока чуждо для меня. И усилием воли я заставила себя сделать несколько шагов назад, выбираясь из тумана. Ускользая из объятий вечности.
Теперь мне не оставалось ничего другого, кроме как повернуть назад, возвращаясь в этот странный и страшный город, который заменил тот, который так хорошо был знаком мне. Я решила пойти наверх, к королевскому замку, стоящему на горе высоко над городом. Но, чтобы оказаться там, мне нужно было вновь пройти через трущобы.
Прошло уже несколько часов, а я все также медленно брела вдоль темных домов. Мне казалось, что я уже исходила здесь все вдоль и поперек, но все равно никак не могла выбраться из этого ужасного места. Как будто я оказалась в ночном кошмаре, который никак не хотел отпускать меня из своих объятий. Но все происходящее совершенно точно не было сном, и я это отлично понимала.
Чем дольше я блуждала по этому мрачному и безлюдному городу, тем больше он напоминал мне Монтель пятисотлетней давности, одну из улочек которого я когда-то видела на старой гравюре.
Это была совершенно невозможная мысль. О том, что я каким-то невероятным образом оказалась там, в прошлом. Но даже на той гравюре город выглядел не таким удручающим, каким он предстал передо мной теперь.
Я была настолько поглощена тем, что город вокруг меня полностью изменил свое обличие, что даже не сразу заметила, что с тех самых пор, как я вышла из дверей лавки, на улице воцарился сумрак. Небо закрывали плотные свинцовые тучи, и света проникало через них совсем мало, отчего даже воздух казался серым. Было еще всего несколько часов после полудня, когда начались сумерки. Выползая из подворотен, темнота поднималась по стенам домов и заползала на крыши, сливаясь над ними с низким небом.
И среди этой сгущающейся тьмы я оказалась совсем одна, остановившись в одном из переулков, не зная куда теперь идти и к кому обратиться за помощью. Потому что за все время моих скитаний я ни разу не встретила здесь ни одной живой души. И окна домов смотрели на меня темными мертвыми проемами, словно говоря, что за ними никого нет.
Темнота подступала все ближе, и я со всей ясностью осознала, что совсем скоро она достигнет меня, чтобы поглотить.
Я почувствовала, как меня охватывает холодный липкий ужас. И застыла на месте, не в силах совладать с ним, тяжело дыша и бездумно смотря в одну точку. Так прошло, наверное, несколько минут, пока из этого полузабытья меня не вывел скрип открывающейся двери. Я растеряно подняла голову и посмотрела на дом, перед которым стояла. Он был трехэтажным и походил на особняк некогда богатой семьи. Кто мог находиться в нем? И кто вообще был в этом зловещем городе кроме нее?
Он был высоким и черноволосым, незнакомец в темном, будто сотканном из тьмы плаще, вышедший на крыльцо.
- Почему вы стоите здесь совсем одна? – я услышала его низкий голос.
- Мне некуда идти, - я ответила то единственное, что пришло мне на ум.
- Тогда вы поедете со мной. Нужно отправляться прямо сейчас, пока совсем не стемнело.
- Как я могу доверять вам? – я подняла голову и посмотрела в глаза мужчины, которые были такими темными, что казалось, будто в них плескалась сама тьма.
- Боюсь, у вас просто не остается другого выхода.
Незнакомец повернул голову в сторону и коротко свистнул, подзывая кого-то. Мгновение, и перед ним уже стоял великолепный скакун, полностью черный, словно сотканный из темноты. Вскочив в седло, мужчина протянул мне руку, затянутую в черную перчатку. Судорожно вздохнув, я протянула в ответ свою, не зная, куда меня это приведет – к спасению или к гибели.
Мы скакали сквозь сгущающиеся сумерки. Зловещие кварталы остались позади, темные закоулки превратились в мощеные булыжником улицы, вдоль которых стояли каменные дома в четыре-пять этажей. Я даже успела заметить редкие огни в их высоких вытянутых окнах. Ночь догоняла нас, гналась по пятам, а конь уносил все дальше и дальше, вверх по склону холма, туда, где на вершине застыла мрачная громада замка.
В Клер-Монтеле царила зима. Ее тонкая белая паутина с ног до головы окутывала город, раскинувшийся по обе стороны Гарна, разделяющего столицу Аворы на две части. Когда-то, не столь уж давно, город был совсем не таким как сейчас. Каждый со своего берега, враждебно смотрели друг на друга Клермон и Монтель. Два города, две столицы королевств, отличавшихся друг от друга как свет от тени. Клермон был полон воздуха и света со своими просторными бульварами, высокими каменными домами, похожими на дворцы, широкими тенистыми площадями в окружении могучих деревьев, шумными перекрестками широких улиц и тихими внутренними двориками, прятавшимися за фасадами особняков. Казалось, что в нем никогда не заканчивалась жизнь, бурлящая бесконечным праздником в театрах и музеях, магазинах и парках. Конечно, у города случались и тяжелые дни, но и тогда его жители старались не предаваться печали и унынию.
А на другой стороне Гарна, на гористом берегу возвышался Монтель. Он нависал над рекой, взбираясь уступами все выше и выше, к самому верху горы, где устремлялись к небу башни и шпили королевского замка. Тот был совсем не похож на роскошный дворец правителей Клермона, фасад которого смотрел прямо на воды Гарна. Короли Монтеля возвели для себя неприступную крепость с мощными высокими стенами, подъемными мостами над глубокими рвами и оборонительными башнями с бойницами для лучников. Мрачно и неприветливо замок смотрел с горы на город, раскинувшийся у ее подножья. И город отвечал тем же, опутывая склоны лабиринтами узких улиц, на которых теснились невысокие темные дома с подслеповатыми окнами в прокопченных рамах.
Казалось, что так будет продолжаться всегда, и Монтель и Клермон будут связывать лишь воды Гарна, одновременно и разделяя их, стоящих так близко и одновременно так далеко друг от друга. Но все переменилось в тот миг, когда сын короля Клермона спас от смерти принцессу Монтеля. Их любовь обратила противоречия между королевствами в прах, сделав различия неважными. Влюбленные поженились, и их свадьба объединила два города в один, который с тех пор стал называться Клер-Монтелем. А над Гарном от одного берега до другого протянулись мосты, самый первый из которых был назван Королевским в честь тех самых влюбленных, которым позже предстояло стать королем и королевой уже объединенной Аворы.
Замедлив шаг, я остановилась у ажурной ограды Королевского моста и посмотрела на скованную льдом реку. Где-то там, под толстым белым панцирем, скрывалась живой Гарн, ждущий своего освобождения от зимних оков. На самом деле, я любила зиму, ее тихие мягкие шаги, когда облетевшие ветви деревьев покрываются инеем, пушистые снежные хлопья падают на мостовые, а в воздухе царит ощущение волшебства и новогодних чудес. Но прямо сейчас я чувствовала, что устала от ее льдистого блеска и обволакивающего с ног до головы холода. Шел последний зимний месяц, и время прихода весны было все ближе. Днем солнце светило обманчиво ярко, но зима не желала уходить раньше срока, сердясь и укутывая город своим морозным дыханием. А мне так хотелось, чтобы уже наступила весна с ее тихими светлыми вечерами, запахом влажной, оттаявшей из-под снега земли, пробивающейся зеленой травой и молодыми листьями в еще прозрачных кронах деревьев.
Когда-то давно, в детстве, я жила в Клер-Монтеле. Мои родители часто переезжали с место на место, нигде не задерживаясь надолго. И этот город был одним многих, где мне пришлось побывать. Но здесь, в столице, мы прожили дольше, чем в остальных местах, и память о том времени стала для меня драгоценным воспоминанием. Возможно, именно поэтому я решила начать это, своего рода, сентиментальное путешествие, с Клер-Монтеля.
Сейчас я была свободна, как ветер. И так же, как ветер, одинока. Меня никто и нигде не ждал. Я закончила университет, простившись со всем, что недавно составляло всю мою жизнь. Родителей уже давно не было на свете. Пришло время узнать, кто такая я, Лея Ронсар, на самом деле. Но могла ли я предугадать, отправляясь в город моего детства, куда приведет меня эта дорога?
Я перешла Королевский мост, оставляя позади себя Клермон, а вместе с ним и построенный на термальных источниках отель-дворец Геллерт-Грехэм, в котором я остановилась. Оказавшись на другом берегу Гарна, в Монтеле, я пошла по широкой улице, идущей вдоль реки. Когда-то давно, когда еще не было Клер-Монтеля, вместо улиц здесь были кривые переулки и ломаные улочки с невысокими домами, среди которых было нетрудно заблудиться. То время давно осталось позади, и на месте темных кварталов, как их потом стали называть, выросли просторные улицы с гордо возвышающимися каменными домами. Но, несмотря на то, что этот берег Гарна внешне полностью преобразился, кое-что, все же, осталось без изменений. Как и прежде, здесь словно жило нечто, что заставляло прохожих блуждать и поворачивать не туда, куда нужно, так, что они оказывались совсем не в том месте, куда хотели попасть.
Я слышала эту историю когда-то давно, но никогда не придавала ей большого значения. Наверное, потому, что мне ни разу не удалось почувствовать ее правдивость на себе. До сегодняшнего дня. Потому что, идя, казалось бы, привычным путем, я неожиданно оказалась в переулке, которого, как мне казалось, здесь прежде не было. Впрочем, прошедшие годы не способствовали точности моих воспоминаний, а потому я не придала этому моему наблюдению большого значения. А буквально через несколько мгновений и вовсе забыла о нем, потому что мое внимание привлекла небольшая лавка, расположившаяся на первом этаже одного из домов. Вывеска над ней была такой старой, что название, написанное на ней, прочитать было невозможно. Но за помутневшим от времени стеклом витрины можно было разглядеть диковинные вещи, привезенные из далекого далека.
На самом деле, я вовсе не собиралась ходить по магазинам. Но, как я буду вспоминать позже, возвращаясь мыслями в этот день, в тот момент будто чья-то невидимая рука подвела меня к порогу лавки и заставила прикоснуться к дверной ручке.
С виду тяжелая дверь распахнулась на удивление легко, пропуская меня внутрь. Магазинчик был небольшим, но недостаток места отлично восполняло огромное число стеллажей, от пола до потолка заставленных всевозможными диковинными вещами. На темных, местами закопченных стенах висели потрепанные карты неведомых мне стран и континентов.
- Многие могут подумать, нечаянно попав сюда, что это магазин сувениров, никому не нужных безделушек, привезенных из всеми забытых мест, - откуда-то из глубины лавки до меня донесся голос. - Но это вовсе не так.
Вслед за голосом я услышала шаги, а через несколько мгновений передо мной появилась пожилая дама. Пожалуй, я не смогла бы с уверенностью назвать ее возраст, если бы меня попросили об этом. Я могла только сказать, что она была достаточно стара, чтобы иметь седые вьющиеся волосы, которые окружали ее голову подобно ореолу. Шею ее покрывало бесчисленное множество ожерелий, пальцы были усыпаны перстнями, а на обеих руках позвякивали тяжелые браслеты. Довершало странный облик темное платье, в складках длинной юбки которого то и дело проглядывали яркие цветные лоскуты.
- Каждый найдет здесь то, в чем он по-настоящему нуждается, даже если сам пока не знает об этом, - добавила дама, больше похожая на старую колдунью, чем на продавца. – Выбери любую вещь, которая тебе приглянется, это будет моим подарком тебе, - проговорила она, а затем повернулась, чтобы уйти обратно. - Вещь, которая выберет тебя, - добавила колдунья так тихо, что я этого уже не услышала.
Я медленно переходила от полки к полке, но ничего из того, что я видела, не трогало мое сердце, заставляя его биться чаще. Пока какой-то предмет, затаившийся в самой глубине одного из стеллажей, не привлек мое внимание своим необычным зелено-синим цветом. Я протянула руку, и на мою ладонь скользнул небольшой браслет. Неширокую полосу серебристого металла покрывала бирюза, поверхность которой была не ровной, а шла мягкими волнами. Покрутив браслет в руках, я хотела положить его на место, но затем отчего-то помедлила. Мне вдруг показалось, что этому браслету больше не место в этой странной лавке, и я должна взять его с собой. Что я теперь его новая владелица. Я обернулась по сторонам, чтобы поблагодарить хозяйку за данное мне разрешение, но, не увидев ее, пошла к дверям.
Выйдя на улицу, я сделала несколько шагов по мостовой, а затем остановилась и растерянно посмотрела по сторонам. Потому что я не узнавала место, где оказалась. Обернувшись, я увидела, что лавки, из которой я только что вышла, больше не было, а вокруг нее возвышался чужой город.
2. Чужой город
Все вокруг меня было незнакомым. И с каждым моим следующим шагом я все больше убеждалась в этом. Клер-Монтель, который я знала и любила, исчез, превратившись в чужой, неизвестный мне город. Улицы, которые прежде были широкими, теперь съежились и искривились. Они тянулись узкими лентами, превращаясь в переулки, теряя направление и пересекаясь между собой под немыслимыми углами. Высокие дома сжались в несколько раз, превратившись в скособоченные мрачные жилища. Они состояли из бесконечных надстроек и пристроек, лепившихся одна к другой и загромождавших практически полностью и без того узкие проходы между домами. Завернув за угол, можно было оказаться в полутемном дворе, выход из которого терялся в едва заметном проеме полуразрушенной ограды.
Пройдя наугад через множество закоулков, я, наконец оказалась у реки. Я надеялась, что перейдя мост и оказавшись в Клермоне, этот кошмар, наконец, закончится. Но моста, там, где он был всего час назад, не было. Как не было видно другого берега, будто он вовсе не существовал. Берег Гарна окутывал плотный серый туман, который стеной ограждал место, в котором я оказалась, от остального мира. Конечно, я могла бы попробовать пройти сквозь этот туман. Но что-то внутри меня препятствовало этому, не позволяя мне этого сделать. Несколько долгих минут я боролась с собой, пытаясь преодолеть страх. Мне это удалось, и, пусть и с неимоверным трудом, но я все же смогла сделать несколько шагов вперед.
Холод и пустота. Вот что я почувствовала, соприкоснувшись со странным туманом. Как будто я сделала шаг в небытие, оказавшись в объятиях вечности.
Когда-то давно, когда родители еще были живы, они рассказали мне одну историю. О том, что прикосновение вечности каждый чувствует по-разному. Тот, для кого ее объятия несвоевременны, ощутит холод и страх. А для тех, чей срок жизни подходит к концу, дыхание вечности будет приятным. Я помню, как папа с грустной улыбкой добавил, что для них вечность пахнет морем и солнцем. А вскоре после этого их с мамой не стало.
И вот теперь, спустя годы, я вновь, словно наяву, услышала их голоса. Они доносились откуда-то издалека, сквозь шум волн и крики чаек. Я не могла расслышать все слова, но поняла, что они говорили обо мне. О том, что любят меня и скучают. И о том, что время для нашей встречи еще не пришло.
Все это казалось настолько реальным, что на какой-то момент меня захотелось остаться здесь навсегда. Так близко к тем, кого я любила. Но холод, все сильнее сковывающий мое тело, напомнил о том, что это место пока чуждо для меня. И усилием воли я заставила себя сделать несколько шагов назад, выбираясь из тумана. Ускользая из объятий вечности.
Теперь мне не оставалось ничего другого, кроме как повернуть назад, возвращаясь в этот странный и страшный город, который заменил тот, который так хорошо был знаком мне. Я решила пойти наверх, к королевскому замку, стоящему на горе высоко над городом. Но, чтобы оказаться там, мне нужно было вновь пройти через трущобы.
Прошло уже несколько часов, а я все также медленно брела вдоль темных домов. Мне казалось, что я уже исходила здесь все вдоль и поперек, но все равно никак не могла выбраться из этого ужасного места. Как будто я оказалась в ночном кошмаре, который никак не хотел отпускать меня из своих объятий. Но все происходящее совершенно точно не было сном, и я это отлично понимала.
Чем дольше я блуждала по этому мрачному и безлюдному городу, тем больше он напоминал мне Монтель пятисотлетней давности, одну из улочек которого я когда-то видела на старой гравюре.
Это была совершенно невозможная мысль. О том, что я каким-то невероятным образом оказалась там, в прошлом. Но даже на той гравюре город выглядел не таким удручающим, каким он предстал передо мной теперь.
Я была настолько поглощена тем, что город вокруг меня полностью изменил свое обличие, что даже не сразу заметила, что с тех самых пор, как я вышла из дверей лавки, на улице воцарился сумрак. Небо закрывали плотные свинцовые тучи, и света проникало через них совсем мало, отчего даже воздух казался серым. Было еще всего несколько часов после полудня, когда начались сумерки. Выползая из подворотен, темнота поднималась по стенам домов и заползала на крыши, сливаясь над ними с низким небом.
И среди этой сгущающейся тьмы я оказалась совсем одна, остановившись в одном из переулков, не зная куда теперь идти и к кому обратиться за помощью. Потому что за все время моих скитаний я ни разу не встретила здесь ни одной живой души. И окна домов смотрели на меня темными мертвыми проемами, словно говоря, что за ними никого нет.
Темнота подступала все ближе, и я со всей ясностью осознала, что совсем скоро она достигнет меня, чтобы поглотить.
Я почувствовала, как меня охватывает холодный липкий ужас. И застыла на месте, не в силах совладать с ним, тяжело дыша и бездумно смотря в одну точку. Так прошло, наверное, несколько минут, пока из этого полузабытья меня не вывел скрип открывающейся двери. Я растеряно подняла голову и посмотрела на дом, перед которым стояла. Он был трехэтажным и походил на особняк некогда богатой семьи. Кто мог находиться в нем? И кто вообще был в этом зловещем городе кроме нее?
Он был высоким и черноволосым, незнакомец в темном, будто сотканном из тьмы плаще, вышедший на крыльцо.
- Почему вы стоите здесь совсем одна? – я услышала его низкий голос.
- Мне некуда идти, - я ответила то единственное, что пришло мне на ум.
- Тогда вы поедете со мной. Нужно отправляться прямо сейчас, пока совсем не стемнело.
- Как я могу доверять вам? – я подняла голову и посмотрела в глаза мужчины, которые были такими темными, что казалось, будто в них плескалась сама тьма.
- Боюсь, у вас просто не остается другого выхода.
Незнакомец повернул голову в сторону и коротко свистнул, подзывая кого-то. Мгновение, и перед ним уже стоял великолепный скакун, полностью черный, словно сотканный из темноты. Вскочив в седло, мужчина протянул мне руку, затянутую в черную перчатку. Судорожно вздохнув, я протянула в ответ свою, не зная, куда меня это приведет – к спасению или к гибели.
Мы скакали сквозь сгущающиеся сумерки. Зловещие кварталы остались позади, темные закоулки превратились в мощеные булыжником улицы, вдоль которых стояли каменные дома в четыре-пять этажей. Я даже успела заметить редкие огни в их высоких вытянутых окнах. Ночь догоняла нас, гналась по пятам, а конь уносил все дальше и дальше, вверх по склону холма, туда, где на вершине застыла мрачная громада замка.
