– Ты была права, он совсем некрасивый, бедняга, – шершавый язык касается тонких пальцев, и Фея улыбается во сне. – И совсем голый, мерзнет, должно быть, ужасно. Но славный, да. Из него выйдет отличный друг.
Фея спит, и тигр тоже закрывает глаза, представляя, как тонкие пальцы перебирают его красивый густой мех. Ему нравится быть живым.
Сказка третья.
В которой у Тигра появляются полоски
– Никто меня не любит, никто не замечает, – вздыхал Тигр, уныло рассматривая свои серо-бурые, невзрачные лапы. – У павлина вон какой хвост, всякий залюбуется. У льва есть грива, у леопарда пятна, даже у противных змей на спине узорчик. А я? Ты только взгляни на меня!
Он вскочил и нервно обежал вокруг камня, на котором устроилась его знакомая Фея, укутанная в теплую лисью шубку. Фея наморщила нос и подула на замерзшие пальцы.
– Не понимаю, чем ты недоволен. У тебя, между прочим, есть зубы и когти, а что до цвета… – она хотела было сказать, что цвет совершенно не важен, но глянула на блеклый мех непонятного грязноватого цвета и дипломатично прикусила язычок.
Тигр сделал еще один круг, хрустя свежевыпавшим снегом, и с горестным видом плюхнулся на задние лапы.
– Ну как я пойду в таком виде на Новогодний бал! Меня же засмеют. Или хуже, просто примут за предмет обстановки, – от этой мысли у него гневно задрожали усы, и вздыбилась шерсть на затылке.
– Ах, вот оно что, – понимающе улыбнулась Фея. – Бал… ну конечно же, Новогодний бал у Льва! Что же ты сразу не сказал, в чем проблема. Сейчас, минуточку, – она вынула из под лисьей полы волшебную палочку, нахмурилась, вспоминая нужные слова и… рррраз! Посреди поляны прямо из воздуха возник огромный сундук. Фея соскочила с камня и откинула тяжелую резную крышку. Сундук был доверху набит каким-то тряпьем, блестевшим и переливавшимся на зимнем солнце. Тигр с сомнением покосился на ворох одежды, в котором закопалась его подруга, но любопытство взяло верх, и он нехотя поднялся и сделал пару шагов в сторону сундука. Всего пару и ни шагом больше – ровно столько, чтобы продемонстрировать полное равнодушие к вопросам дамских штучек.
– Вот! – с торжествующим возгласом Фея извлекла из сундука длинную белую рубаху из тонкого батиста с пышным кружевным жабо. – Это тебе пойдет!
Она подкинула рубаху в воздух и решительно ткнула в нее волшебной палочкой. Тигр хотел было возмущенно отпрыгнуть в сторону и возразить, что ее кружавчики солидному зверю вовсе не к лицу, но белоснежная ткань легко опустилась ему на голову, лишив на мгновение и голоса, и зрения. А когда белый туман перед глазами рассеялся, Тигр обнаружил, что сделался белым. Белым-пребелым, как раскинувшийся вокруг снег. А столь возмутившее его жабо легло на плечи огромным пушистым воротником, сбегающим на грудь.
– Красиво, – он покрутился на месте, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон.
– Не то слово! – замахала руками Фея. – А главное, страшно удобно: представляешь, как легко теперь будет охотиться зимой. На белом снегу тебя никто не заметит. Только не забывай прикрывать лапой нос, как белый медведь.
– Хочешь сказать, что теперь я похож на белого медведя? – Тигр насупился и еще раз оглядел белую лапу и хвост. В кустах зашелестело, и на поляну выскочил заяц в зимней шубке. Увидев неизвестного науке белого зверя, заяц испуганно присел и кинулся обратно в кусты.
– Или на зайца-беляка! – Тигр проводил потенциальный обед недовольным взглядом. – Но я хочу быть похожим только на Тигра, и больше ни на кого! Сними с меня… это!
Фея смущенно опустила глаза.
– Боюсь, что у меня не получится… снять. Тут, понимаешь ли, такое сложное заклинание… Давай лучше наденем на тебя что-нибудь еще.
Тигриная морда сделалась столь выразительной, что бедная Фея поспешила нырнуть в сундук.
– Так, что тут у нас еще, – бормотала она, перебирая пестрые ткани. – Вот мой зеленый летний плащ… Нет, пожалуй, это чересчур ярко. Вот весенний розовый, – она с сомнением приложила блестящий розовый атлас к широкому тигриному плечу. – О нет, категорически не пойдет, нам нужен хищник, а не котенок. Вот зимний голубой, как раз в цвет твоих глаз, но ведь замучают намеками… А может, осенний?
Фея извлекла из сундука кусок золотисто-рыжей парчи, накинула его на шею Тигру и отошла на пару шагов, полюбоваться результатом. Судя по всему, она осталась довольна, поскольку волшебная палочка вновь взметнулась вверх, рисуя в воздухе невидимые слова.
– Эй! – хотел было возразить Тигр, но поздно, плащ уже растекся по его спине и лапам, превращаясь в блестящий темно-рыжий мех.
– Ой, какая большая мандаринка! – восхищенно пискнул заяц-беляк, все еще не потерявший надежды пробраться на другой край поляны.
– Чтооо?! Ктооо?! – от возмущенного рыка с веток водопадом посыпался снег, а заяц так обомлел от страха, что пропустил хук правой. Тигриная лапа молниеносно прихлопнула беднягу и тут же с раздражением отшвырнула в сторону: сравнение с фруктом отбило у Тигра весь аппетит.
– Ты издеваешься да? Как я с такой шкурой охотиться буду? Да меня же теперь за версту любой зверь увидит и тут же умрет от хохота, – жертва волшебных экспериментов с возмущением хлестнула себя хвостом по рыжему боку.
– Да ну тебя, такой красивый цвет, а ты опять недоволен, – фыркнула Фея. – В конце концов, давно пора научиться охотиться из засады.
– Это еще как – из засады? – Тигр поскреб лапой бок, но рыжий мех так и остался рыжим.
– Элементарно, – Фея снисходительно пожала плечами. – Надо просто засесть в кусты и ждать. Потому и засада.
Рыжий зверь с белым воротником и бакенбардами молча побрел к ближайшим кустам, но лезть в них не стал, просто улегся на снег и положил голову на лапы. Жаловаться было бессмысленно – он слишком хорошо знал характер легкомысленной Феи, не склонной выслушивать долгие упреки в свой адрес.
Фея сердито захлопнула крышку сундука и уселась сверху. Ее ужасно огорчало, когда ее подарками были недовольны, а сейчас был именно тот случай. Она осторожно покосилась в сторону выразительно молчащего Тигра. Он лежал под кустами, весь такой несчастный, и блестящий янтарный мех так красиво отсвечивал на солнце между густых теней от согнутых снегом веток. Тени… Рыжее и черное, солнце и ночь. Такого в лесу точно еще никто не видел. Она вскочила с сундука, заглянула под крышку и вытащила из него целый ворох лент.
Чуткое ухо Тигра дернулось, заслышав скрип снега под легкими башмачками. Он приоткрыл один глаз, увидел кипу ленточек и возмущенно затряс головой.
– Ну уж нет, дорогая, никаких ленточек-бантиков. Только через мой тигриный труп!
– Бантиков не будет, обещаю, – Фея склонилась над вытянувшимся в снегу зверем, аккуратно расправляя широкую черную ленту, протянувшуюся от затылка до самого хвоста. – Ну разве что на ушах.
Она ловко раскинула поперечные ленты и, прежде чем жертва успела стряхнуть с себя шелковую сеть, взмахнула палочкой в третий раз.
– Ну вот, теперь у льва будет грива, у леопарда пятна, а у тебя – замечательные черные полосы, мой милый. И никаких павлиньих перьев, зеленый – не твой цвет. Смотри!
Еще один взмах палочкой, и воздух перед ошарашенным Тигром начал густеть, покрываться тонкой корочкой льда и превращаться в огромное зеркало, от которого потянуло холодом. А там, в зеркале… Тигр с удивлением всматривался в непривычное отражение, поворачиваясь то одним боком, то другим, вытягивая лапы, покачивая полосатым хвостом. И чем больше он смотрел, тем довольнее делалась улыбка на его морде.
– Ничего. Необычно. Мне нравится. Интересно, что скажут на Новогоднем балу?
Фея усмехнулась. Пижон. Невозможный, безнадежный, очаровательный пижон. Но вслух она сказала совсем другое:
– Ставлю на свою волшебную палочку, что все звери умрут от зависти и восхищения, – она ласково потрепала Тигра по загривку, даже не надеясь отвлечь его внимание от отражения в зеркале. – Ну наконец-то ты доволен. Никогда не думала, что быть Феей-крестной так утомительно.
Крестной Феей? Он с детства помнил что-то такое о подарках Фей. Ах, да, как же, как же… о нет!
– А что случится с моими полосками, когда пробьет полночь? – он изо всех тигриных сил старался сохранить выдержку, но голос-предатель все таки дрогнул.
– А причем здесь полночь? – Фее потребовалась пара минут, чтобы догадаться, что имелось в виду.
– Да ты не волнуйся, превращение в тыкву тебе не грозит. Думаю… – она еще раз окинула взглядом результат своих экспериментов и не удержалась от шутки. – Думаю, что как только пробьет полночь, тебя единодушно признают Символом Года. Ввиду отсутствия достойной конкуренции. Да и недостойной тоже.
– Да? Тогда мне надо срочно отполировать когти и привести в порядок усы, пока не начался бал! – Тигр в три прыжка пересек поляну и скрылся в кустах.
– Хоть бы спасибо сказал, – вздохнула Фея и начала собирать разбросанное по снегу тряпье, встряхивая каждую вещь и аккуратно укладывая обратно в сундук. Она так увлеклась, что чуть не упала, услышав за спиной негромкое «ррррр».
– Сколько раз я тебя просила не подкрадываться ко мне бесшумно! У меня же слабое сердце, – подобные шуточки заслуживали серьезной взбучки, но на морде Тигра было написано такое смятение, что Фея встревожилась. – Что, что еще не так?
Тигр молчал, переминаясь с лапы на лапу, и только черный кончик хвоста нервно подергивался, выдавая его волнение.
– Я… совсем забыл спросить, – он запнулся, упал на снег и уткнулся мордой в тяжелые лапы, пряча нос и глаза. – Забыл спросить, нравлюсь ли я тебе такой… полосатый.
Фея снова вздохнула и опустилась на корточки перед тигриной мордой.
– Ты просто красавец, – она с трудом подняла его голову (непростая задача для маленькой Феи, особенно когда владелец головы отчаянно желает спрятать ее куда-нибудь подальше) и звонко поцеловала в блестящий черный нос. А потом шепнула в черное ухо – Глупый, я ведь все равно люблю то, что внутри.
Мораль (всего одна, да простит мою лень месье Перро)
Как просто позабыть, играя в игры,
Что не важны ни маска, ни наряд,
Ведь для того, чтоб превратить нас в Тигра,
Достаточен один влюбленный взгляд.
Сказка четвертая.
В которой Флора получает подарки
Вечером Фея раскладывает подарки, накопившиеся за день.
Первым делом расставляются в вазы цветы. Их так много, что маленькое жилище Феи походило бы на оранжерею, если бы в вазах стояли не незабудки и колокольчики, а розы, орхидеи или иные представители заморской флоры. Но нет, флора своя – тигр старательно обшаривает близлежащие поля, полянки и лужайки в поисках цветов, способных порадовать его легкокрылую подругу. Неуемный аппетит слегка подводит полосатого коллекционера, поэтому цветы в доме Феи не успевают вянуть: им всегда находится свежая замена.
На подоконнике разложены и другие сокровища: блестящие камни, ажурные листья, мягкие перья волшебных расцветок, переливчатые ракушки… чего только нет! Фея не спрашивает, откуда берутся все эти богатства – даже друзья имеют право на свои маленькие секреты. Да и не важно, где тигр достает перья заморских птиц. Фея просто радуется ярким краскам и придумывает фантастические украшения для прически.
Но среди перьев и цветов попадаются и другие подарки. Пальцы, перебирающие дневные подношения, замирают, коснувшись резной шкатулки из сандалового дерева. Шкатулка тепла на ощупь, будто кожа, и если прижать ее к уху, как морскую раковину, можно услышать ровный негромкий стук. Он совсем не похож на шум моря, этот ритмичный стук. Фея медленно проводит кончиком пальца по резной крышке с изображением Повелителя Джунглей, борясь с искушением прильнуть к шкатулке щекой и ухом и слушать…слушать. Она старательно сортирует камешки, перья и прочие диковинки, но взгляд вновь и вновь останавливается на резной крышке.
Шкатулка появилась на подоконнике незаметно. Должно быть, была спрятана за ворохом свежих цветов или за свитками рисовой бумаги, на которых цветут сливы и взмахивают крылами стройные журавли. Фея нашла ее случайно, уже после того, как полосатая тень исчезла в зарослях. Первой мыслью было "вернуть". То, что лежало в шкатулке, не принадлежало и не могло принадлежать ей. Но возвращать подарки, да еще с объяснениями, всегда тяжело, и она день за днем откладывает эту тяжелую, но неизбежную задачу. Вот и сегодня… а ведь могла бы отдать, извинившись за то, что столько времени держит бесценный дар у себя. Сунуть шкатулку в тигриные лапы, избегая недоуменно-обиженных взглядов, пробормотать что-нибудь про «недостойна», «не пара», «ни одной полоски» или другое столь же глупое оправдание и забыть. Могла бы, но…
Солнце уже почти село, и подоконник разобран. Осталась только шкатулка-в-которой-что-то-стучит. Фея в тысячный раз касается теплого дерева и не выдерживает, подносит шкатулку к уху. Ритм завораживает, и в ровном стуке ей чудится одно и то же слово, повторяемое с завидным тигриным упрямством.
Вздох. Шкатулка возвращается на подоконник. Фея зажигает свечу, достает с полки тяжелую книгу в отделанном серебром переплете и подвигает кресло к окну. До Иванова дня чуть больше полутора месяцев, а она еще и не начинала готовиться к ежегодному экзамену. Правда, если она не ответит на все вопросы, никакой катастрофы не будет – в отличие от злых Фей, отчитывающихся о содеянном в Вальпургиеву ночь, метлу у нее не отберут и колдовать не запретят. Да и нет у нее метлы. Прозрачные крылья возмущенно дрожат за спиной при одной мысли, что их могут отобрать за нерадивость. Но к счастью, добрые Феи добры по определению, и самая страшная кара легкомысленным вертихвосткам – суровое порицание и пунцовые от стыда щеки.
Еще один вздох. Фея раскрывает старинный фолиант, заложенный ярким перышком сойки – один из многочисленных подарков ее полосатого друга – и углубляется в хитросплетения древних рун. На самом деле, у нее в активе всего одно настоящее волшебство, но путь на поляну с цветущим папоротником, где сдают экзамен на мастерство все лесные Феи, посторонним заказан, а значит, привести с собой друга и продемонстрировать плоды своего умения, что называется, на его собственной, расцвеченной новенькими черными полосками шкуре, не выйдет. Фея вздыхает в очередной раз и пододвигает поближе резную шкатулку. Завтра непременно надо вернуть, нехорошо держать у себя чужое…
Утреннее солнце заглядывает в распахнутое окно, скачет солнечным зайчиком по подоконнику, щекоча шею и волосы спящей Феи. Большая Книга Волшебства с успехом заменяет ей подушку. А впрочем, нет – щека Феи лежит вовсе не на странице с затейливой диаграммой, а на сложенных поверх нее ладонях. В конце концов, не зря же говорится, что нет на свете ничего мягче собственных рук. Особенно когда в них зажата резная шкатулка, в которой упрямо выстукивает «люблю» неугомонное сердце. И которую Фея никогда и ни за что не отдаст, что бы там не нашептывала ей благоразумная совесть.
Сказка пятая.
В которой Флора изобретает… сны!
– Ты и вправду умеешь исполнять желания? – бледная Ночь испытующе смотрела на румяную Фею бездонными очами, в глубинах которых мерцали далекие звезды.
Фея спит, и тигр тоже закрывает глаза, представляя, как тонкие пальцы перебирают его красивый густой мех. Ему нравится быть живым.
Прода от 10.08.2022, 00:16
Сказка третья.
В которой у Тигра появляются полоски
– Никто меня не любит, никто не замечает, – вздыхал Тигр, уныло рассматривая свои серо-бурые, невзрачные лапы. – У павлина вон какой хвост, всякий залюбуется. У льва есть грива, у леопарда пятна, даже у противных змей на спине узорчик. А я? Ты только взгляни на меня!
Он вскочил и нервно обежал вокруг камня, на котором устроилась его знакомая Фея, укутанная в теплую лисью шубку. Фея наморщила нос и подула на замерзшие пальцы.
– Не понимаю, чем ты недоволен. У тебя, между прочим, есть зубы и когти, а что до цвета… – она хотела было сказать, что цвет совершенно не важен, но глянула на блеклый мех непонятного грязноватого цвета и дипломатично прикусила язычок.
Тигр сделал еще один круг, хрустя свежевыпавшим снегом, и с горестным видом плюхнулся на задние лапы.
– Ну как я пойду в таком виде на Новогодний бал! Меня же засмеют. Или хуже, просто примут за предмет обстановки, – от этой мысли у него гневно задрожали усы, и вздыбилась шерсть на затылке.
– Ах, вот оно что, – понимающе улыбнулась Фея. – Бал… ну конечно же, Новогодний бал у Льва! Что же ты сразу не сказал, в чем проблема. Сейчас, минуточку, – она вынула из под лисьей полы волшебную палочку, нахмурилась, вспоминая нужные слова и… рррраз! Посреди поляны прямо из воздуха возник огромный сундук. Фея соскочила с камня и откинула тяжелую резную крышку. Сундук был доверху набит каким-то тряпьем, блестевшим и переливавшимся на зимнем солнце. Тигр с сомнением покосился на ворох одежды, в котором закопалась его подруга, но любопытство взяло верх, и он нехотя поднялся и сделал пару шагов в сторону сундука. Всего пару и ни шагом больше – ровно столько, чтобы продемонстрировать полное равнодушие к вопросам дамских штучек.
– Вот! – с торжествующим возгласом Фея извлекла из сундука длинную белую рубаху из тонкого батиста с пышным кружевным жабо. – Это тебе пойдет!
Она подкинула рубаху в воздух и решительно ткнула в нее волшебной палочкой. Тигр хотел было возмущенно отпрыгнуть в сторону и возразить, что ее кружавчики солидному зверю вовсе не к лицу, но белоснежная ткань легко опустилась ему на голову, лишив на мгновение и голоса, и зрения. А когда белый туман перед глазами рассеялся, Тигр обнаружил, что сделался белым. Белым-пребелым, как раскинувшийся вокруг снег. А столь возмутившее его жабо легло на плечи огромным пушистым воротником, сбегающим на грудь.
– Красиво, – он покрутился на месте, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон.
– Не то слово! – замахала руками Фея. – А главное, страшно удобно: представляешь, как легко теперь будет охотиться зимой. На белом снегу тебя никто не заметит. Только не забывай прикрывать лапой нос, как белый медведь.
– Хочешь сказать, что теперь я похож на белого медведя? – Тигр насупился и еще раз оглядел белую лапу и хвост. В кустах зашелестело, и на поляну выскочил заяц в зимней шубке. Увидев неизвестного науке белого зверя, заяц испуганно присел и кинулся обратно в кусты.
– Или на зайца-беляка! – Тигр проводил потенциальный обед недовольным взглядом. – Но я хочу быть похожим только на Тигра, и больше ни на кого! Сними с меня… это!
Фея смущенно опустила глаза.
– Боюсь, что у меня не получится… снять. Тут, понимаешь ли, такое сложное заклинание… Давай лучше наденем на тебя что-нибудь еще.
Тигриная морда сделалась столь выразительной, что бедная Фея поспешила нырнуть в сундук.
– Так, что тут у нас еще, – бормотала она, перебирая пестрые ткани. – Вот мой зеленый летний плащ… Нет, пожалуй, это чересчур ярко. Вот весенний розовый, – она с сомнением приложила блестящий розовый атлас к широкому тигриному плечу. – О нет, категорически не пойдет, нам нужен хищник, а не котенок. Вот зимний голубой, как раз в цвет твоих глаз, но ведь замучают намеками… А может, осенний?
Фея извлекла из сундука кусок золотисто-рыжей парчи, накинула его на шею Тигру и отошла на пару шагов, полюбоваться результатом. Судя по всему, она осталась довольна, поскольку волшебная палочка вновь взметнулась вверх, рисуя в воздухе невидимые слова.
– Эй! – хотел было возразить Тигр, но поздно, плащ уже растекся по его спине и лапам, превращаясь в блестящий темно-рыжий мех.
– Ой, какая большая мандаринка! – восхищенно пискнул заяц-беляк, все еще не потерявший надежды пробраться на другой край поляны.
– Чтооо?! Ктооо?! – от возмущенного рыка с веток водопадом посыпался снег, а заяц так обомлел от страха, что пропустил хук правой. Тигриная лапа молниеносно прихлопнула беднягу и тут же с раздражением отшвырнула в сторону: сравнение с фруктом отбило у Тигра весь аппетит.
– Ты издеваешься да? Как я с такой шкурой охотиться буду? Да меня же теперь за версту любой зверь увидит и тут же умрет от хохота, – жертва волшебных экспериментов с возмущением хлестнула себя хвостом по рыжему боку.
– Да ну тебя, такой красивый цвет, а ты опять недоволен, – фыркнула Фея. – В конце концов, давно пора научиться охотиться из засады.
– Это еще как – из засады? – Тигр поскреб лапой бок, но рыжий мех так и остался рыжим.
– Элементарно, – Фея снисходительно пожала плечами. – Надо просто засесть в кусты и ждать. Потому и засада.
Рыжий зверь с белым воротником и бакенбардами молча побрел к ближайшим кустам, но лезть в них не стал, просто улегся на снег и положил голову на лапы. Жаловаться было бессмысленно – он слишком хорошо знал характер легкомысленной Феи, не склонной выслушивать долгие упреки в свой адрес.
Фея сердито захлопнула крышку сундука и уселась сверху. Ее ужасно огорчало, когда ее подарками были недовольны, а сейчас был именно тот случай. Она осторожно покосилась в сторону выразительно молчащего Тигра. Он лежал под кустами, весь такой несчастный, и блестящий янтарный мех так красиво отсвечивал на солнце между густых теней от согнутых снегом веток. Тени… Рыжее и черное, солнце и ночь. Такого в лесу точно еще никто не видел. Она вскочила с сундука, заглянула под крышку и вытащила из него целый ворох лент.
Чуткое ухо Тигра дернулось, заслышав скрип снега под легкими башмачками. Он приоткрыл один глаз, увидел кипу ленточек и возмущенно затряс головой.
– Ну уж нет, дорогая, никаких ленточек-бантиков. Только через мой тигриный труп!
– Бантиков не будет, обещаю, – Фея склонилась над вытянувшимся в снегу зверем, аккуратно расправляя широкую черную ленту, протянувшуюся от затылка до самого хвоста. – Ну разве что на ушах.
Она ловко раскинула поперечные ленты и, прежде чем жертва успела стряхнуть с себя шелковую сеть, взмахнула палочкой в третий раз.
– Ну вот, теперь у льва будет грива, у леопарда пятна, а у тебя – замечательные черные полосы, мой милый. И никаких павлиньих перьев, зеленый – не твой цвет. Смотри!
Еще один взмах палочкой, и воздух перед ошарашенным Тигром начал густеть, покрываться тонкой корочкой льда и превращаться в огромное зеркало, от которого потянуло холодом. А там, в зеркале… Тигр с удивлением всматривался в непривычное отражение, поворачиваясь то одним боком, то другим, вытягивая лапы, покачивая полосатым хвостом. И чем больше он смотрел, тем довольнее делалась улыбка на его морде.
– Ничего. Необычно. Мне нравится. Интересно, что скажут на Новогоднем балу?
Фея усмехнулась. Пижон. Невозможный, безнадежный, очаровательный пижон. Но вслух она сказала совсем другое:
– Ставлю на свою волшебную палочку, что все звери умрут от зависти и восхищения, – она ласково потрепала Тигра по загривку, даже не надеясь отвлечь его внимание от отражения в зеркале. – Ну наконец-то ты доволен. Никогда не думала, что быть Феей-крестной так утомительно.
Крестной Феей? Он с детства помнил что-то такое о подарках Фей. Ах, да, как же, как же… о нет!
– А что случится с моими полосками, когда пробьет полночь? – он изо всех тигриных сил старался сохранить выдержку, но голос-предатель все таки дрогнул.
– А причем здесь полночь? – Фее потребовалась пара минут, чтобы догадаться, что имелось в виду.
– Да ты не волнуйся, превращение в тыкву тебе не грозит. Думаю… – она еще раз окинула взглядом результат своих экспериментов и не удержалась от шутки. – Думаю, что как только пробьет полночь, тебя единодушно признают Символом Года. Ввиду отсутствия достойной конкуренции. Да и недостойной тоже.
– Да? Тогда мне надо срочно отполировать когти и привести в порядок усы, пока не начался бал! – Тигр в три прыжка пересек поляну и скрылся в кустах.
– Хоть бы спасибо сказал, – вздохнула Фея и начала собирать разбросанное по снегу тряпье, встряхивая каждую вещь и аккуратно укладывая обратно в сундук. Она так увлеклась, что чуть не упала, услышав за спиной негромкое «ррррр».
– Сколько раз я тебя просила не подкрадываться ко мне бесшумно! У меня же слабое сердце, – подобные шуточки заслуживали серьезной взбучки, но на морде Тигра было написано такое смятение, что Фея встревожилась. – Что, что еще не так?
Тигр молчал, переминаясь с лапы на лапу, и только черный кончик хвоста нервно подергивался, выдавая его волнение.
– Я… совсем забыл спросить, – он запнулся, упал на снег и уткнулся мордой в тяжелые лапы, пряча нос и глаза. – Забыл спросить, нравлюсь ли я тебе такой… полосатый.
Фея снова вздохнула и опустилась на корточки перед тигриной мордой.
– Ты просто красавец, – она с трудом подняла его голову (непростая задача для маленькой Феи, особенно когда владелец головы отчаянно желает спрятать ее куда-нибудь подальше) и звонко поцеловала в блестящий черный нос. А потом шепнула в черное ухо – Глупый, я ведь все равно люблю то, что внутри.
Мораль (всего одна, да простит мою лень месье Перро)
Как просто позабыть, играя в игры,
Что не важны ни маска, ни наряд,
Ведь для того, чтоб превратить нас в Тигра,
Достаточен один влюбленный взгляд.
Прода от 12.08.2022, 23:37
Сказка четвертая.
В которой Флора получает подарки
Вечером Фея раскладывает подарки, накопившиеся за день.
Первым делом расставляются в вазы цветы. Их так много, что маленькое жилище Феи походило бы на оранжерею, если бы в вазах стояли не незабудки и колокольчики, а розы, орхидеи или иные представители заморской флоры. Но нет, флора своя – тигр старательно обшаривает близлежащие поля, полянки и лужайки в поисках цветов, способных порадовать его легкокрылую подругу. Неуемный аппетит слегка подводит полосатого коллекционера, поэтому цветы в доме Феи не успевают вянуть: им всегда находится свежая замена.
На подоконнике разложены и другие сокровища: блестящие камни, ажурные листья, мягкие перья волшебных расцветок, переливчатые ракушки… чего только нет! Фея не спрашивает, откуда берутся все эти богатства – даже друзья имеют право на свои маленькие секреты. Да и не важно, где тигр достает перья заморских птиц. Фея просто радуется ярким краскам и придумывает фантастические украшения для прически.
Но среди перьев и цветов попадаются и другие подарки. Пальцы, перебирающие дневные подношения, замирают, коснувшись резной шкатулки из сандалового дерева. Шкатулка тепла на ощупь, будто кожа, и если прижать ее к уху, как морскую раковину, можно услышать ровный негромкий стук. Он совсем не похож на шум моря, этот ритмичный стук. Фея медленно проводит кончиком пальца по резной крышке с изображением Повелителя Джунглей, борясь с искушением прильнуть к шкатулке щекой и ухом и слушать…слушать. Она старательно сортирует камешки, перья и прочие диковинки, но взгляд вновь и вновь останавливается на резной крышке.
Шкатулка появилась на подоконнике незаметно. Должно быть, была спрятана за ворохом свежих цветов или за свитками рисовой бумаги, на которых цветут сливы и взмахивают крылами стройные журавли. Фея нашла ее случайно, уже после того, как полосатая тень исчезла в зарослях. Первой мыслью было "вернуть". То, что лежало в шкатулке, не принадлежало и не могло принадлежать ей. Но возвращать подарки, да еще с объяснениями, всегда тяжело, и она день за днем откладывает эту тяжелую, но неизбежную задачу. Вот и сегодня… а ведь могла бы отдать, извинившись за то, что столько времени держит бесценный дар у себя. Сунуть шкатулку в тигриные лапы, избегая недоуменно-обиженных взглядов, пробормотать что-нибудь про «недостойна», «не пара», «ни одной полоски» или другое столь же глупое оправдание и забыть. Могла бы, но…
Солнце уже почти село, и подоконник разобран. Осталась только шкатулка-в-которой-что-то-стучит. Фея в тысячный раз касается теплого дерева и не выдерживает, подносит шкатулку к уху. Ритм завораживает, и в ровном стуке ей чудится одно и то же слово, повторяемое с завидным тигриным упрямством.
Вздох. Шкатулка возвращается на подоконник. Фея зажигает свечу, достает с полки тяжелую книгу в отделанном серебром переплете и подвигает кресло к окну. До Иванова дня чуть больше полутора месяцев, а она еще и не начинала готовиться к ежегодному экзамену. Правда, если она не ответит на все вопросы, никакой катастрофы не будет – в отличие от злых Фей, отчитывающихся о содеянном в Вальпургиеву ночь, метлу у нее не отберут и колдовать не запретят. Да и нет у нее метлы. Прозрачные крылья возмущенно дрожат за спиной при одной мысли, что их могут отобрать за нерадивость. Но к счастью, добрые Феи добры по определению, и самая страшная кара легкомысленным вертихвосткам – суровое порицание и пунцовые от стыда щеки.
Еще один вздох. Фея раскрывает старинный фолиант, заложенный ярким перышком сойки – один из многочисленных подарков ее полосатого друга – и углубляется в хитросплетения древних рун. На самом деле, у нее в активе всего одно настоящее волшебство, но путь на поляну с цветущим папоротником, где сдают экзамен на мастерство все лесные Феи, посторонним заказан, а значит, привести с собой друга и продемонстрировать плоды своего умения, что называется, на его собственной, расцвеченной новенькими черными полосками шкуре, не выйдет. Фея вздыхает в очередной раз и пододвигает поближе резную шкатулку. Завтра непременно надо вернуть, нехорошо держать у себя чужое…
***
Утреннее солнце заглядывает в распахнутое окно, скачет солнечным зайчиком по подоконнику, щекоча шею и волосы спящей Феи. Большая Книга Волшебства с успехом заменяет ей подушку. А впрочем, нет – щека Феи лежит вовсе не на странице с затейливой диаграммой, а на сложенных поверх нее ладонях. В конце концов, не зря же говорится, что нет на свете ничего мягче собственных рук. Особенно когда в них зажата резная шкатулка, в которой упрямо выстукивает «люблю» неугомонное сердце. И которую Фея никогда и ни за что не отдаст, что бы там не нашептывала ей благоразумная совесть.
Прода от 21.08.2022, 01:02
Сказка пятая.
В которой Флора изобретает… сны!
– Ты и вправду умеешь исполнять желания? – бледная Ночь испытующе смотрела на румяную Фею бездонными очами, в глубинах которых мерцали далекие звезды.
