КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ДРАКОНА
Ночной ветер лез в рукава и за воротник. Принцесса зябко поежилась и снова взглянула на небо. Полная луна уже стояла высоко над башней, а она все ждала. В голову, как всегда лезли тревожные мысли: мало ли что могло случиться. Она машинально потерла содранную об камень коленку – утром опять придется что-нибудь придумать про разодранные бриджи и царапины на ладонях.
Черная тень перечеркнула луну и скользнула вниз. Дракон падал к ее ногам, сложив крылья – только у самой земли распахнул, тормозя, и бесшумно опустился в траву. Принцесса перевела дух – ему бы все красоваться, а она никак не могла привыкнуть и боялась, что однажды он не успеет вовремя. Дракон только смеялся над ее страхами и продолжал всякий раз дурачиться.
Этой ночью дракона просто распирало от новостей. Он говорил и говорил, а принцесса любовалась игрой лунного света на чешуе и слушала. Слушать она могла бесконечно – запертой в королевском замке девушке истории о далеких странах, морях и горах казались чудесными сказками. Впрочем, сказки дракон тоже рассказывал, да какие… таких историй она не читала ни в одной книге, а книг в замке было множество.
Наконец, запас рассказов иссяк, и дракон привычно спросил: "А ты?"
– А я скучала по тебе целый день, – вздохнула принцесса и притянула к себе тяжелую рогатую голову. Даже на губах чешуя… Она вздохнула – опять ничего. Сколько книг было перерыто в библиотеке, но ни в одной не было ни слова о том, что делать с драконом, который украл принцессу у нее самой. Самым действенным средством от всех чар традиционно объявлялся поцелуй принцессы, но она целовала своего дракона каждую ночь, а он так и оставался – драконом.
– Ты опять, – дракон обернул длинное тело вокруг пня, на котором сидела девушка, и положил голову ей на колени. – Я совсем не нравлюсь тебе… такой?
– Нравишься, – принцесса провела ладонью по драконьему носу, и он зажмурил глаза от удовольствия. – Но если бы ты был человеком…
– Я бы не смог летать, – пробурчал дракон, не открывая глаз.
– Но зато ты смог бы меня целовать. Знаешь, меня еще никто не целовал… – длинный язык скользнул по ее щеке, горячий и шершавый, как у кошки. Принцесса хихикнула – язык был щекотный.
– Нет, не так. По настоящему. И мы… – она запнулась и покраснела, но в темноте это было совсем незаметно. – И мы бы поженились. У нас были бы дети – два мальчика и девочка… или две девочки и мальчик. Ты бы рассказывал им на ночь сказки, а я бы пела им колыбельные…
Дракон вздохнул. Если бы его поцелуй мог превратить принцессу в дракониху, они бы летали вместе, и танцевали бы в небе брачные танцы… а потом свили бы гнездо высоко в горах, и она бы сидела на яйцах, а он приносил добычу ей, а потом и маленьким дракончикам. И он рассказывал бы детям сказки, а она… незнакомое слово скользнуло в драконий разум и повисло.
– Что такое "колыбельные"? – поинтересовался он, приоткрыв один глаз.
– Это такие песни, которые поют детям на ночь, чтобы они скорее заснули. Разве тебе не пели их в детстве?
– Нет, – честно сознался дракон. – Драконы не поют, они танцуют в небе, когда гремит гром и свищет ветер.
– Хочешь, я спою тебе колыбельную? Только не засни, хорошо – дракон хмыкнул в знак согласия, и принцесса тихо запела.
«В зыбком лунном свете, милый друг Пьеро,
Мне для пары строчек одолжи перо.
В доме - тьма с порога, нет в печи огня…
Друг мой, ради Бога, обогрей меня.»
В зыбком лунном свете проворчал Пьеро:
«Спят в кроватках дети, спит в столе перо.
Постучать к соседке, видно, невдомёк?
У неё на кухне жарок огонёк!»
Голос у нее был как серебряный колокольчик – дракон прикрыл глаза и старался не дышать. Принцесса пела и гладила тяжелые веки и костяные брови, и слезы капали на драконью чешую. Она плакала – о невозможных поцелуях, о трех парах детских глаз, которых никогда не будет, о заморском принце, который однажды назовет ее женой и увезет ее отсюда далеко-далеко, туда, куда не долететь ни одному дракону, о храбром рыцаре, который когда-нибудь отрубит своим зачарованным мечом эту голову, а она даже не узнает, что любимого больше нет… Слезы текли по чешуе и затекали под гладкие пластины, которые не берет закаленная сталь.
В зыбком лунном свете к ней он постучал.
«Кто в такую пору?» - голос отвечал.
Он в ответ: «Откройте, я не вор, не плут –
Ищет в этом доме Бог Любви приют!»
– Ох, – прошептал еле слышно дракон – жжет…
И замолчал.
Ночью под луною не видала я,
Что нашли те двое в поисках огня.
Так и не узнала, где перо теперь…
Лишь закрылась, скрипнув, за двоими дверь.*
Колыбельная кончилась, и слезы тоже, только пальцы все скользили по… нет, запутались в густых волосах. Принцесса охнула и открыла глаза – юноша, лежащий у ее ног, поднял голову и заглянул в заплаканное лицо. Руки ее так и остались на его плечах, когда он встал на колени. Пальцы, коснувшиеся ее щеки и губ, были теплыми и чуть дрожали. И губы ее были теплыми и дрожали – между слезами и улыбкой.
– Так лучше? – шепнул дракон и, не дожидаясь ответа, наклонился и поцеловал принцессу. В первый раз.
* Au clair de la lune в переводе Аб Имо Пекторе
Ночной ветер лез в рукава и за воротник. Принцесса зябко поежилась и снова взглянула на небо. Полная луна уже стояла высоко над башней, а она все ждала. В голову, как всегда лезли тревожные мысли: мало ли что могло случиться. Она машинально потерла содранную об камень коленку – утром опять придется что-нибудь придумать про разодранные бриджи и царапины на ладонях.
Черная тень перечеркнула луну и скользнула вниз. Дракон падал к ее ногам, сложив крылья – только у самой земли распахнул, тормозя, и бесшумно опустился в траву. Принцесса перевела дух – ему бы все красоваться, а она никак не могла привыкнуть и боялась, что однажды он не успеет вовремя. Дракон только смеялся над ее страхами и продолжал всякий раз дурачиться.
Этой ночью дракона просто распирало от новостей. Он говорил и говорил, а принцесса любовалась игрой лунного света на чешуе и слушала. Слушать она могла бесконечно – запертой в королевском замке девушке истории о далеких странах, морях и горах казались чудесными сказками. Впрочем, сказки дракон тоже рассказывал, да какие… таких историй она не читала ни в одной книге, а книг в замке было множество.
Наконец, запас рассказов иссяк, и дракон привычно спросил: "А ты?"
– А я скучала по тебе целый день, – вздохнула принцесса и притянула к себе тяжелую рогатую голову. Даже на губах чешуя… Она вздохнула – опять ничего. Сколько книг было перерыто в библиотеке, но ни в одной не было ни слова о том, что делать с драконом, который украл принцессу у нее самой. Самым действенным средством от всех чар традиционно объявлялся поцелуй принцессы, но она целовала своего дракона каждую ночь, а он так и оставался – драконом.
– Ты опять, – дракон обернул длинное тело вокруг пня, на котором сидела девушка, и положил голову ей на колени. – Я совсем не нравлюсь тебе… такой?
– Нравишься, – принцесса провела ладонью по драконьему носу, и он зажмурил глаза от удовольствия. – Но если бы ты был человеком…
– Я бы не смог летать, – пробурчал дракон, не открывая глаз.
– Но зато ты смог бы меня целовать. Знаешь, меня еще никто не целовал… – длинный язык скользнул по ее щеке, горячий и шершавый, как у кошки. Принцесса хихикнула – язык был щекотный.
– Нет, не так. По настоящему. И мы… – она запнулась и покраснела, но в темноте это было совсем незаметно. – И мы бы поженились. У нас были бы дети – два мальчика и девочка… или две девочки и мальчик. Ты бы рассказывал им на ночь сказки, а я бы пела им колыбельные…
Дракон вздохнул. Если бы его поцелуй мог превратить принцессу в дракониху, они бы летали вместе, и танцевали бы в небе брачные танцы… а потом свили бы гнездо высоко в горах, и она бы сидела на яйцах, а он приносил добычу ей, а потом и маленьким дракончикам. И он рассказывал бы детям сказки, а она… незнакомое слово скользнуло в драконий разум и повисло.
– Что такое "колыбельные"? – поинтересовался он, приоткрыв один глаз.
– Это такие песни, которые поют детям на ночь, чтобы они скорее заснули. Разве тебе не пели их в детстве?
– Нет, – честно сознался дракон. – Драконы не поют, они танцуют в небе, когда гремит гром и свищет ветер.
– Хочешь, я спою тебе колыбельную? Только не засни, хорошо – дракон хмыкнул в знак согласия, и принцесса тихо запела.
«В зыбком лунном свете, милый друг Пьеро,
Мне для пары строчек одолжи перо.
В доме - тьма с порога, нет в печи огня…
Друг мой, ради Бога, обогрей меня.»
В зыбком лунном свете проворчал Пьеро:
«Спят в кроватках дети, спит в столе перо.
Постучать к соседке, видно, невдомёк?
У неё на кухне жарок огонёк!»
Голос у нее был как серебряный колокольчик – дракон прикрыл глаза и старался не дышать. Принцесса пела и гладила тяжелые веки и костяные брови, и слезы капали на драконью чешую. Она плакала – о невозможных поцелуях, о трех парах детских глаз, которых никогда не будет, о заморском принце, который однажды назовет ее женой и увезет ее отсюда далеко-далеко, туда, куда не долететь ни одному дракону, о храбром рыцаре, который когда-нибудь отрубит своим зачарованным мечом эту голову, а она даже не узнает, что любимого больше нет… Слезы текли по чешуе и затекали под гладкие пластины, которые не берет закаленная сталь.
В зыбком лунном свете к ней он постучал.
«Кто в такую пору?» - голос отвечал.
Он в ответ: «Откройте, я не вор, не плут –
Ищет в этом доме Бог Любви приют!»
– Ох, – прошептал еле слышно дракон – жжет…
И замолчал.
Ночью под луною не видала я,
Что нашли те двое в поисках огня.
Так и не узнала, где перо теперь…
Лишь закрылась, скрипнув, за двоими дверь.*
Колыбельная кончилась, и слезы тоже, только пальцы все скользили по… нет, запутались в густых волосах. Принцесса охнула и открыла глаза – юноша, лежащий у ее ног, поднял голову и заглянул в заплаканное лицо. Руки ее так и остались на его плечах, когда он встал на колени. Пальцы, коснувшиеся ее щеки и губ, были теплыми и чуть дрожали. И губы ее были теплыми и дрожали – между слезами и улыбкой.
– Так лучше? – шепнул дракон и, не дожидаясь ответа, наклонился и поцеловал принцессу. В первый раз.
* Au clair de la lune в переводе Аб Имо Пекторе
