Сказка о неразумных желаниях
       
       К тому времени, когда рыцарь понял, что окончательно заблудился, солнце уже начало клониться за верхушки деревьев, и в лесу наступили сумерки. Заметив впереди долгожданный просвет, он развернул спотыкающегося от усталости коня и заставил его прибавить шаг. Но за деревьями лежал не край леса, а довольно большая поляна с удивительно круглым озером по середине. Вздохнув, рыцарь спешился и расседлал измученного лесным бездорожьем скакуна. Блуждать по лесу в темноте ему не хотелось, стало быть, придется ночевать прямо здесь, на берегу.
       
       Можно было бы развести костер, но в котомке у рыцаря было пусто, последний ломоть хлеба и кусок сыра были съедены еще утром. Поэтому он просто умылся теплой озерной водицей, смывая дневную пыль, и, сломав камышинку, опустился в траву. Камыш был сух и звонок, а рыцарский кинжал пристойно остр, и через пару минут в руках у юноши была камышовая дудочка.
       
       Первые пронзительные звуки заставили его поморщиться и провертеть еще пару дырочек, но вскоре рыцарь приноровился, и над озером потекла грустная, незатейливая мелодия. О том, что сражения за Гроб Господень приносят много чести, но мало богатства. О том, как горько вернуться на родину и узнать, что старый отец давно умер, вконец разорившись, и полуразрушенный замок конфискован короной за недоимки. О прекрасных сарацинских девах, прячущих лица за тонкой вуалью, и неверных невестах, не пускающих бывших возлюбленных на порог и грозящих спустить на них свору собак. О том, как красив закат над горячими песками, и о том, насколько красивее солнце, садящееся между зеленых холмов, поросших сосновым лесом.
       
       – Какая замечательная дудочка, – звонкий голос за спиной заставил рыцаря вздрогнуть и обернуться. На опушке леса стояла маленькая седая старушка в коричневом домотканом плаще и широкополой шляпе и смотрела на него молодыми зелеными глазами. – Подари мне ее, прекрасный рыцарь.
       
       Он усмехнулся, вспоминая детские сказки: уж больно эта взявшаяся из ниоткуда старушонка напоминала лесную ведьму из нянюшкиных историй.
       
       – А что ты дашь мне взамен, старая?
       
       Старушка пожевала беззубым ртом и развела руками.
       
       – То же, что и всегда, красавец – посулю исполнить три твоих желания. Только… желай разумно.
       
       И вновь его поразил удивительный контраст между морщинистым лицом и звонким, совсем девичьим голосом.
       
       – Да ты, никак, ведьма, старая? Так уж и исполнишь?
       
       Старушка укоризненно покачала головой.
       
       – Ну какая же я ведьма, молодой господин. Я лесная фея, и лес этот – мой. Так и зовется в народе – Лес фей. И, по-хорошему, ни один здравомыслящий человек сюда добром не сунется. Только такие вот мечтатели навроде тебя и забредают, а потом удивляются, отчего это лес их выпускать не хочет.
       
       Рыцарь смутился, припоминая – и верно, что-то такое ему говорили в таверне про лес, советуя выбрать объездной путь, но он слишком ушел в невеселые мысли о последней монетке, которую придется отдать за ужин, и толком не слушал.
       
       – Три желания… ну, это ведь просто. Хочу… хочу быть богатым. Хочу, чтобы невеста моя вспомнила, как любила меня когда-то. Хочу… – тут он запнулся и дерзко взглянул на старушку, уже протянувшую руку к камышовой дудочке – Хочу увидеть тебя такой, какая ты есть на самом деле. Ведь феи бессмертны и вечно молоды, это знает любой ребенок. И раз уж мне посчастливилось встретить настоящую фею, глупо упустить такой шанс и не узнать, так ли она прекрасна, как говорят люди.
       
       – Ты пожелал неразумно, рыцарь, – старушка отдернула руку от трубочки, будто обожглась, и голос ее сделался тих и невесел. – Первые два желания я готова исполнить, но третье… попроси лучше что-нибудь еще. Хочешь, я подарю тебе удачу в любом пари или в игре в кости?
       
       Но рыцарь лишь улыбнулся и упрямо покачал головой. В принципе, он был готов отдать дудочку и за так, но раз старушка решила поиграть в фею, то пусть пеняет на себя.
       
       – Закрой глаза, – звонкий голос прозвучал так властно, что он зажмурился, даже не отдавая себе в этом отчета. И тут же открыл глаза, почувствовав, как ускользает из его пальцев камышинка. Открыл и замер в изумлении, любуясь дивным видением. Она стояла перед ним в лучах заката – бледное дитя леса и лунных ночей, и рыжие волны кудрей, струящихся до самой земли, отливали старинным золотом. Но в зеленых глазах была грусть, и нежные губы улыбались загадочно и печально.
       
       – Держи, – фея протянула ему невесть откуда взявшуюся веточку боярышника, всю усыпанную белыми цветами. – Подаришь ее своей невесте, и она снова полюбит тебя.
       
       – А… богатство? – рыцарь облизнул внезапно пересохшие губы, все еще не веря в происходящее.
       
       – А богатство ждет тебя дома. Ступай, – фея махнула рукой, и за ее спиной рыцарь увидел широкую тропу через лес. – Доберешься до большой дороги за полчаса. Прощай… и будь счастлив. Если сумеешь.
       
       За спиной рыцаря тревожно заржал боевой конь. Он обернулся лишь на мгновение, чтобы убедиться, что все в порядке, но за этот короткий миг фея успела исчезнуть без следа. Только откуда-то из чащи леса донеслись слабые звуки камышовой дудочки.
       
       Она не обманула: когда рыцарь выехал из леса, солнце еще не успело опуститься за горизонт. А через пару часов он уже подъезжал к родному замку, сияющему в ночи огнями факелов. Толпа слуг встретила его во дворе, чтобы проводить в роскошно убранный зал, и кастелян, кланяясь и радуясь возвращению молодого хозяина, долго перечислял ему все богатства, доставшиеся рыцарю после смерти отца.
       
       На следующее утро, одевшись в лучшее платье, рыцарь отправился к своей невесте и был встречен с такой же радостью, что и в своем замке. Но… белая веточка, которую он приколол к куртке, чтобы подарить любимой, так и осталась на его груди. И ни слова о свадьбе не было сказано за весь долгий день в гостях у соседа.
       
       Шли дни, превращаясь в недели и месяцы. Рыцарь пировал с друзьями, охотился на дичь в своих лесах, танцевал с улыбчивыми красавицами, ухаживал за невестой и… был несчастлив. Просыпаясь по утрам в ледяном поту и тоске, он напрасно старался вспомнить, что снилось ему ночами, и с каждым днем делался все мрачнее и неразговорчивее. А слуги недобро косились на веточку боярышника, упорно не вянущую в спальне хозяина, и поговаривали о порче и наговоре.
       
       И вот однажды, когда он сидел в саду, развлекая игрой на лютне приехавшую в гости невесту, она вдруг сказала с веселой улыбкой:
       
       – А знаешь, дорогой, ведь сегодня у нас с тобой праздник – ровно год, как ты вернулся из Палестины. Хороший повод объявить о нашей свадьбе.
       
       Год… Рыцарь странно взглянул на невесту, отложил в сторону лютню и, не сказав ей ни слова, кинулся в спальню. А через пять минут он уже седлал своего коня, путаясь в сбруе от нетерпения.
       
       Лес фей встретил его так же неласково, как и в прошлый раз. Час за часом кружил рыцарь между деревьями, пытаясь вспомнить дорогу к лесному озеру. И вдруг замер – ветер донес до него слабый звук камышовой дудочки.
       
       Она сидела на стволе ивы, склонившемся над водой, и играла что-то печальное. Когда он подошел, она опустила дудочку, взглянула на него и тут же отвела глаза.
       
       – Ты была права, я пожелал неразумно.
       
       – Я предупреждала… – в ее голосе ему почудился легкий укор.
       
       – Знаешь, мне ведь не нужно ни богатство, ни невеста. Мне следовало попросить у тебя счастья, а я, глупец, думал, что оно возьмется само собой. Из трех желаний правильным оказалось только одно. Вот… – он поспешно достал из-за пазухи слегка смявшуюся веточку с белыми цветами. – Это тебе.
       
       – Мне? – тонкие пальцы были белыми, как цветы боярышника. Фея поднесла цветущую веточку к лицу и удивленно вздохнула. – Надо же, она все еще свежа…
       
       – Ты обещала, что та, кому я ее подарю, полюбит меня...
       
       Чего больше было в его глазах, надежды или отчаяния?
       Фея вздрогнула и в ужасе отбросила белую веточку. Тень легла на ее лицо.
       
       – Смертный, ты не знаешь, о чем просишь. Ведь твоя любовь когда-нибудь умрет, и ты состаришься, а я буду все так же молода и прекрасна. А потом и ты умрешь… – голос ее задрожал, – и я останусь одна. Снова одна.
       
       – Ты боишься? – он решительно снял ее с поваленной ивы. Маленькая и легкая, как птичка, она дрожала в его руках, и глаза ее были глубже лесного озера. А губы сладки, как мед диких пчел.
       
       – Нет, – прошептала она. И, через несколько долгих минут добавила, чуть задыхаясь: – Я ждала тебя.
       
       В тот вечер рыцарь вернулся в свой замок, прижимая к груди рыжеволосую девушку с удивительно белой кожей и зелеными глазами. Они жили долго и счастливо, как водится в сказках, и их сыновья были отважны и сильны, как отец, а дочери красивы и нежны, как мать, над которой время казалось не властным. Говорят, что они умерли в один день, но это не так – просто слугам велено было молчать, что хозяйка замка исчезла без следа в ту ночь, когда умер их господин. А в Лесу фей, говорят, и сейчас можно услышать грустную мелодию камышовой флейты, плачущей о недолговечной земной любви.