- Твой храм все больше погружается под воду, - сменил тему Моран. – Скоро люди не смогут находить к нему путь.
- Ничего страшного. Мне надоела плоть больных, - Дарунон полез назад к круглому бассейну, из которого легко можно было проникнуть обратно в море. Этот же бассейн служил ритуальным кругом для приношения человеческих жертв.
- Ты не присутствовал на строительстве моего храма. Знаешь, как заложили для него основу?
- Выжгли факелом огромный круг на песке, и принесли в жертву девятнадцать дочерей министров и советников, которые отказались провозгласить наследником Оквилании первенца Лилофеи. После этого был колдовской обряд, а на месте круга заложили фундамент. Изначально до храма не доставали даже волны прилива, а сейчас он почти весь оказался под водой. Как это произошло?
- Люди начали меня изводить и пытаться выжить отсюда. Я хотел призвать шторм на их головы, а получилось наводнение. Со штормами ты колдуешь удачнее меня, но это совсем еще не значит, что ты сильнее.
Моран хотел бы выжить отсюда эту тварь, но извести Дарунона можно лишь огнем. Лучше пригласить сюда Сепфору.
- Помни, что король здесь я, - напомнил он чудищу.
- А ты помни, что я здесь – бог.
Похоже на ультиматум! Моран прислушался.
- Не слышу музицирования твоих пленниц.
- Они жрицы, а не пленницы.
- Разве это ни одно и то же?
- Нет.
- Они напоминают мне родню из океана. Так же любят пурпурный цвет и так же одуряют своими напевами.
- Я жил в пирамиде на границе с океаном много столетий, так что твое предположение разумно.
- Ты хочешь восстановить круг дев апокалипсиса?
- Нет, всего лишь создать себе достойное общество.
- Лучше будет, если жители Оквилании забудут о тебе, едва твой храм полностью затонет.
- Тогда я сам приползу на улицы и напомню о себе.
- Не стоит.
- Не защищай людей, которые только и думают, как свернуть тебя. Мне ты нравишься, хоть ты наполовину очень даже человечен. Я могу ужиться с тобой в одной стране, а вот люди не смогу. Поверь мне на слово. Не через век, так через два убедишься, как я был прав.
- Я не заставляю тебя убраться подальше от Оквилании, но у меня есть одно условие.
- И какое?
- Найди другую жертву вместо уже отобранной.
- Это невозможно.
- Почему же? Правила здесь устанавливаешь ты.
- Но даже сотня отборных красавиц не заменит ту девушку, в которой просыпается талант к магии.
- Так найди ведьм, ворожей, колдуний! Сколько кругом моря бродят нищенок, уверяющих, что именно у них есть особый дар к предсказаниям и ворожбе. Оставь мою жену!
- Твою жену! – мрачным эхом повторил Дарунон. - Плохо, что новая жрица не невинна, но она все еще пригодно. И раньше я отнимал чужих невест.
- Но невест морген! Это противозаконно.
- Как и то, что ты избрал ее, уже зная, что она предназначена мне.
Моран прикусил губу до крови, чтобы не заругаться. Все правильно! Он знал и все равно не смог сдержаться. Дарунон почти нежно коснулся кончиками щупальцев его плеч.
- Король Оквилании расстроен, - с лицемерным сочувствием протянул он. – На Оквиланию мне плевать с высокой скалы. Но то, что я расстроил морского принца, может дорого мне стоить.
- Не бойся! Я не нажалуюсь отцу.
- Отлично! А то младший сын морского царя, наверняка, и самый любимый. Ты ведь родился калекой. Наполовину человек, наполовину морген. Чужой и там, и здесь. И даже в моем храме для тебя не найдется места. Королева Дездемона вскоре займет свою нишу в числе жриц, а тебе придется подыскать новую жену.
- А если я не отдам тебе эту?
- Я не опечалюсь. В море плавают роскошные галеры и каравеллы, которые перевозят наложниц. Я уже умыкнул нескольких. Не думай, что не получив жизнь избранной жертвы, я утрачу все свои силы. Найду замену. Но много она не даст. Я продлю ее кровью лишь свою жизнь, а ниша девятнадцатой жрицы так и останется пустой. Зато Дездемона за короткий срок зачахнет и умрет. От своей судьбы ей не убежать. И даже белая морская фея по имени Ариана не исцелит ее своими настойками и отварами.
- А если я выкуплю ее! Сколько сокровищ ты хотел бы за ее жизнь?
- Шутишь? – Дарунон обвил щупальцами колонны. – Под сваями этого храма столько драгоценностей, что я мог бы сам озолотить целую страну.
- Но все золота с затонувших кораблей принадлежит морскому царю, а не его вассалам вроде тебя.
- А кто говорил о затонувших кораблях? Кроме человеческих жертв мне приносят разные подношения. За годы много ценностей накопилось, ведь я ни на что их не трачу. Это ты завел мотовку-жену, которая за твой счет меняет наряды каждый день. Мои жрицы одеты лишь в чешую.
- Их становится все больше, но ценны для тебя лишь те, кто в нишах.
- Что ты знаешь о таинствах моего храма? Даже морской царь не вмешивается в религиозные ритуалы.
- В колдовские! – резонно поправил Моран.
- Что есть религия, если не колдовство.
- Так говорят все еретики.
- Но ты-то знаешь, для чего морские обитатели изобрели религию, чтобы подчинять себе людей. Объяви магию чем-то священным, и люди склонятся перед ней. Мне, например, доставляют роскошные закуски в виде милых дев. Ты тоже можешь потребовать толпы девушек. На земле тебя, наверняка, мучит жажда. Так напейся их крови. Зачем тебе одна?
В глубине храма раздались магические песнопения. Стаи алых жриц проносились над водой или шеренгами блуждали по темным закоулкам. Она напоминали красные тени.
Моран знал, что жриц в храме бесчисленно. Все жертвы морского бона так или иначе после смерти становятся его жрицами. Но ценны только те восемнадцать, которые стоят в нишах. Их прекрасные зловещие лица, поросшие масками из чешуи, способны свести с ума. В их деформированных полу-русалочьих телах кроется невероятная сила. Нельзя допустить, чтобы к ним присоединилась девятнадцатая избранная жертва. Все это капище нужно уничтожить!
Плохо, что оно почти целиком ушло под воду. Спалить храм, находящийся под водой, не сможет даже целая стая драконов Сепфоры. А иначе уничтожить его нельзя. Только огнем! Или если одна из жертв вырвется. Но все они уже мертвы и злонравны! Их память стерлась. Храм стал их домом.
Святые утопленницы! Так их называли суеверные люди. Если такие красавицы попытаются растерзать кого-то, то запуганные люди не станут им сопротивляться, как и Обществу Избранных. Ведь их считают всесильными божествами! От части так оно и есть.
- У тебя сложная ситуация, - заметил Дарунон. – С одной стороны мои жрицы окружают и топят оквиланские корабли. С другой стороны компания Неутонувших бродит по столице, размахивая серпами, и люди, которых они собираются убить вместо того, чтобы защищаться из суеверного страха падают перед ними на колени.
- Перед Алаис склоняются все. Даже мы с тобой.
- Но ее здесь нет. И неизвестно, когда она вернется нами править. А вождь Неутонувших слишком распоясался. Его надо осадить. Для этого нам с тобой стоит объединиться. Ты правитель Оквилании, наместник морского царя, а я морской бог, посланным им же, как кара для этой страны. Мы должны работать тандемом. Ради целей твоего же отца.
Голос Дарунона гипнотизировал. Он исходил, казалось, отовсюду: из каждой щели древнего храма. Моран припомнил ночь, когда стаи его алых жриц вылетели и пурпурной тучей из грозы и уничтожили население прибрежного городка. Они нападали на людей вместе со струями ливня, будто пираньи. В грозу или в шторм они всегда нападают стаей. Часто их путают с дождевыми призраками.
А вот восемнадцать избранниц в нишах являются высшим храмовым сословием. Они скорее полубогини в священных нишах, чем пустоголовые жрицы, зависящие от воли Дарунона и тянущиеся за добычей, будто его щупальца. Но и эти восемнадцать чаровниц связаны магией, как один организм. Вместе с Даруноном погибнут и все они. Но как его погубить?
Пурпурные красавицы призывно улыбались Морану и манили его к себе. В их объятиях нашло смерть множество моряков и корсаров, и искателей сокровищ, по неосторожности заплывших в храм. Даже для Морана их объятия могут быть губительны. Ни одна из жриц не может покинуть свою нишу, но они способны притянуть к себе силой магии даже того, кто находится за много верст отсюда. Собственной воли у храмовых русалок нет. Они подчиняются Дарунону так покорно, будто являются его клешнями. Неужели Дездемона присоединится к ним? Тогда она утратит прежний разум и перестанет быть той девушкой, которую он любит.
Вдали по морю разливалось сияние.
- Ты ждешь гостей? – удивился Моран.
- Это призраки. Ты о них не знал?
- Призраки? – Моран сощурился. Корабли, окруженные ореолом сияния, и впрямь парили над водой, а не плыли по ней. – Не про них ли идет молва, что они способны сжечь даже океанские корабли-монстры?
- Верно! – отозвался Дарунон почти с гордостью. – Они могли бы прижать даже морского царя, если б он не залег на дне. А когда выплывает, им сложно состыковаться. Их путь, увы, пролегает лишь по тем местам, где они плавали перед гибелью, то от бывшего Морана до Оквилании.
Моран вздрогнул, вновь услышав, как его имя звучит в контексте упоминания погибшей страны. Неприятно, когда тебя называют именем побежденного государства, но его отец зачем-то назвал его так. Наверное, чтобы ознаменовать свой триумф. Но для Морана ассоциация была неприятной. Он смотрел на гало окружающее каждый корабль. У кораблей-призраков были великолепные носы, обтесанные в виде спящих драконов. На бортах наросли ракушник и чешуя, будто корабли и впрямь вот обратятся в морагов. Эту великолепную армаду когда-то отправил ко дну его отец. У самого Морана не поднялась бы рука причинить вред таким галеонам.
- Говорят Мораном правил черный эльф, который проник в стану, как воспитатель наследника и в итоге отбил власть у короля. Вероятно, поэтому лишь этот флот, из всех какие сгубил твой дражайший папочка, всплыл из морской могилы в ипостаси привидений, - прокомментировал Дарунон. – Скажу тебе по секрету, что война случилась лишь из-за того, что черный эльф возжелал царицу Лилофею. Она по неосторожности зашла как-то к нему на бал по морским мостам. Бедняга не смог ее забыть, и это стоило ему жизни.
- Он на том черном корабле, - определил Моран. – Который обтесан в форме морага. – Это он поднял армаду со дна, но чисто спонтанно. Он ищет ее – Лилофею. Или того, кого она пошлет? Точно не понимаю… Но они что-то ищут. Вероятно, своего главнокомандующего, но ведь он уже с ними.
Моран хмурился, а Дарунон от чего-то нервничал. Его щупальца давили колонны, и те шли трещинами. Храм мог рухнуть, но Моран не боялся. У этого строения есть фунциия подниматься из своих руин на крови новых жертв.
- Они не действуют спонтанно и ничего не ищут. Но в них заложена сильная программа уничтожения. Вероятно, ради отмщения! Они сжигают любого, кто подплывет к ним первым.
- Сжигают, а не топят? – поразился Моран.
- Синим пламенем! Поэтому я их никогда не провоцирую. Не хочу сгореть. И тебе не советую, к ним лезть. Я как-то видел моргена, который норовил проплыть мимо них, они опутали своим пламенем, как сетью. Он горел в больших мучениях. То же они проделывают с морагами, и с большими китами, ну и разумеется со всеми встреченными кораблями.
Дарунон смотрел на парящие над водой суда почти с восхищением.
- Призрачный флот царство под названием Моран, которое погребено в волнах твоим многоуважаемым отцом, - провозгласил он. – Вот их новое название. Армада реванша! Встали, будто фениксы, из собственного праха и наводят ужас даже на морген. В итоге они доберутся до твоей семьи и до тебя, ведь ты же у четы морских правителей любимый сынок! Не советую тебе к ним приближаться. Они ненавидят всех морген, и у них есть силы нас сжечь. Меня они еще терпят, но ты рожден практически на их останках. Попадешься им в когти, и они тебя растерзают. Лучше обходи их стороной, а то вдруг поглотив тебя, они вернутся назад к жизни.
- Не думаю, что им это надо.
- Почему же?
- В смерти их мощь! И они великолепны!
Моран смотрел на синий огонь, которым палили призрачные пушкари на галеонах. От Дарунона было ничего не добиться. Лучше отправиться на еще одни сложные переговоры с морским царем. Дездемоне нужна помощь, чтобы не стать еще одной священной утопленницей наводящей ужас на всю Оквиланию. Хоть пурпурные красотки и не могли выйти из них, но в дождь их статуи возникали в городах на высоких постаментах из костей рыб и мрамора. Всякий кто приближался к такой святыне, попадал в холодные объятия живой скульптуры.
- Вы тоже призраки! – хотел сказать Моран пурпурным русалкам, зловеще скалившимся на него из глубоких ниш. Каждая стояла там на собственных плавниках, спуская по ступеням возвышения целый шлейф из алых щупалец и чешуйчатых наростов. Жабры веером окружали их шеи и затылки. Короны из красных ракушек наросли прямо в макушках голос. Волосы тоже стали пурпурными. Такой цвет присущ лишь хищным океанидам, но эти русалки еще опаснее их.
- Последняя ниша всегда будет пустовать, потому что Дездемону я вам не отдам, - мысленно пообещал им Моран, но они услышали. Мысли они читали отлично и в своей силе были уверены на все сто процентов. Так что сына морского царя провожал из храма их злорадный смех.
Огненная дама
Сепфоре оказалось под силу все: разжечь огонь в отсыревшем камине, обратить бассейн в костер, начертить в воздухе магические письмена своим дыханием. Морские твари, ворча, расползались из затопленных подвалов дворца, потому что от присутствия Сепфоры там стало жарко, как в пекле.
- Смотри не сожги весь замок! – предостерегла ее Дездемона.
В ответ леди-дракон лишь что-то пренебрежительно хмыкнула. Жаркий костер, разожженный одним ее вздохом, горел прямо на воде громадного бассейна в тронном зале. Вода вокруг него становилась черной, но погасить пламя не могла.
Все министры и советники, издали заметив Сепфору, пробурчали что-то типа «ведьма», и из предосторожности заперлись каждый в своих апартаментах. В общем, никакого бунта не предвиделось. Если б с самого начала королевой при Моране стала дама-дракон, то никто не посмел бы плести заговоры. Сразу было понятно, кто победит. Можно сражаться против моргена, но не против огнедышащей красавицы.
Дездемона даже начала понимать, почему Моран изначально хотел жениться на Сепфоре. То есть он не говорил напрямую, что посватался к ней, но намекал, что был в нее влюблен. При ее силе и женском очаровании в нее бы влюбился каждый король. Она одна стоила целого войска.
- Ты развлекаешься исключительно играми с огнем? – Дездемона опасалась, как бы гостья не спалила всю резиденцию оквиланских королей.
- Тут так сыро, что немного огня не помешает.
- Немного?! По мне так уже слишком много.
- Нужно все подсушить. Я не терплю сырость. И морген не особо люблю. Разве только ассамбров.
- Ассамбры? – Дездемона уже слышала это слово в спорах министров. – Кто это такие? Речь идет о каких-то демонах?
- О выродках. Так их обзывают люди. Но на самом деле ассамбры это дети, рожденные от союза людей и морген.
- Такие, как Моран?
- Да! Они особенные, если ты заметила.
- Ты об их красоте?
- Не только! – Сепфора продолжала чертить в воздухе над бассейном огненные символы, теперь уже не дыханием, а жестами. Стоило ей сделать пассы руками, и в высоте расцветали букеты из огненных цветов.
