Непринужденный разговор доставлял массу удовольствия, и Снежана отметила, что еще ни разу не отдыхала так великолепно, да еще и в компании человека. От Филиппа веяло позитивом, как от Снежанкиного дядюшки Мая свежестью. Даже с ледяным сердцем она это четко ощущала. Оказалось, Филипп очень любит детей и много занимается благотворительностью. В отличие от брата, который всегда предпочитал отправить чек и сообщить об этом прессе, Филипп Залевский делился своими знаниями и трудом. Он дружил с настоятелем монастыря, находившегося в их области, и часто помогал ему с сиротами. Не имея семьи и даже возлюбленной, он все свободное время проводил в обители или в детских домах. Снежанка тоже бы предпочла либо такую благотворительность, как и Филипп, либо вообще никакую. Проникшись к тому, с какой любовью Фил говорил о брошенных детях, она в душе постыдилась себя. Ее прямое предназначение было помогать людям, и детям тем более, а она всю сознательную жизнь лишь кичилась своим превосходством над ними, выполняя обязанности только по необходимости и приказу матери или деда.
Филипп и Артур жили с матерью в их огромном особняке за городом, хотя каждый имел свою квартиру в городе согласно своему статусу. Отец развелся с мамой, когда им было по пятнадцать, и мальчики вынесли из этого хороший урок. Небольшую лавку с кремами на основе солей из местных озер и окружающей флоры Артур умудрился превратить в огромный концерн, который теперь стал главной достопримечательностью их городка, самого экологически чистого в стране. В свою очередь, Снежана немного рассказала о себе, исходя из того, что вообще ей можно было рассказать.
Время пролетело незаметно, а прощаться не хотелось. Они подошли к ее дому — трехэтажному с черепичной крышей и коваными балкончиками, как и во всем квартале, подъезды которого чудесно вписывались между витринами магазинчиков и прочих заведений.
— Не знаю, как вам, а мне очень жаль, что наша прогулка закончилась, — сказал Филипп.
Снежана подняла на него свои голубые глаза с пушистыми ресницами и улыбнулась:
— Вы даже не представляете, насколько мне тоже жаль. Но уже поздно и завтра рано вставать на работу.
— Да, действительно. Тогда осмелюсь попрощаться до завтра и отправлюсь спать, чтобы оно поскорее наступило. Буду ждать вас у входа в концерн в то же самое время, — сказал Залевский.
— Займусь тем же: ускорением будущего. До завтра! — ответила Снежана.
— До завтра!
Филипп нехотя отпустил ее ладошки из своих рук, и Снежанка моментально почувствовала одиночество. Он удалялся медленно и уже почти обернулся, когда она, скорее непроизвольно, почти шепотом позвала:
— Филипп!
Он снова повернулся, за мгновение оказался рядом и, притянув ее к себе обеими руками за капюшон, поцеловал в нос:
— Снегурочка… моя Снегурочка! Пообещай, что не растаешь?
— Ни за что на свете!
Поцелуй, на этот раз настоящий, сладкий и горячий, разлился теплом по всему телу, ослабляя оковы, держащие ежесекундно ее сердце в болезненном охвате. Снежане показалось, что впервые за последнее время стало легче дышать, и она почему-то подумала, что быть человеком не так уж и плохо. Ведь имея такую силу и такие возможности, меняя мужчин, как перчатки, она до сих пор не испытывала ничего подобного.
Они встречались почти каждый день. Казалось, что знают друг друга всю жизнь, и даже странно, что встретились только недавно. За неделю до праздника Филипп сообщил, что должен уехать, поскольку начинаются утренники в детских домах, до самого Нового года он будет занят.
— Снежана, я больше всего на свете хочу встретить этот Новый год с тобой, но сейчас не могу ничего обещать. У матери сложный и властный характер, к тому же у нее 31-го юбилей. Потому пропустить я его точно не смогу и позвать тебя тоже. Хочу или нет, но правила есть правила. Я надеюсь представить тебя семье на Рождество и очень надеюсь сбежать до полуночи. Пожалуйста, пойми! Я не могу тебя заставлять ждать меня, сидя в праздник в одиночку, но я постараюсь вырваться и приехать — все равно, будешь ты дома или нет.
— Ничего страшного. Не беспокойся. Я тоже проведу праздничную ночь с родными, а первого мы встретимся.
— Спасибо тебе, родная! Я буду звонить.
Так они попрощались, и у Снежаны выдалось несколько свободных вечеров перед праздниками, чтобы подготовиться. Гена и Рита звали к себе, но она решила вечером заглянуть к семье, а после ждать Филиппа в своей красивой уютной квартирке, пить глинтвейн и смотреть телевизор. Да и вообще, до этого дня она каждую новогоднюю ночь работала с дедом до самого утра и к тому же, когда у тебя вся вечность впереди, не так уж обязательно подводить итоги каждого года. Так что просто побыть дома ей сейчас хотелось больше всего.
Тридцатое декабря клонилось к вечеру, в последний рабочий день они с Ритой по уже сложившейся традиции решили покофейничать и посплетничать о мужчинах. Едва профитроли и кофе, дополненные шоколадом, были на месте, на экране мобильного засветилось «Артур Залевский». Пришлось ответить. Когда через минуту на всю комнату раздался вопль: «Ты с ума сошел! Завтра Новый год! Конец рабочего дня!», Рита поняла, что их профитроли таки останутся прошлогодними. Снежана с силой грохнула трубкой о стол:
— Нет, ты представляешь! Он желает меня сейчас же видеть с отчетами, которые я ему сегодня уже озвучила. Ненормальный! Или надо мной издевается… Садист...
— Против босса не попрешь. Тем более против ББ. Сочувствую.
— Спасибо. — Снежана вздохнула. — Рита, забери профитроли. Съедите с Геной. Я только одну штучку прихвачу и кофе. Водитель уже ждет внизу.
Пожелав друзьям хороших праздников и сметя со стола нужные папки, Снежка мигом спустилась к Сергею, уже учтиво открывшему для нее дверь черного джипа Артура.
Квартира Залевского находилась в красивом квартале новостроек. Дом был построен по особому проекту, и в просторном помещении гостиной на десятом этаже две стены, сходившиеся в углу, были стеклянными — оттуда открывался волшебный вид на город. Поскольку этаж был последним, на крыше располагался второй уровень с бассейном, теннисным кортом и умопомрачительной террасой.
Снежана ожидала Залевского, любуясь видом и продолжая злиться на Большого Босса еще больше потому, что это было бессмысленно. Наконец, он появился с мокрыми после душа волосами в домашних мягких брюках светлого цвета и с голым торсом.
— Добрый вечер!
— Добрый!
— Не злись. Давай поужинаем! Заказал вкуснятину в ресторане. Иначе что за работа на голодный желудок.
Снежана проследила кивок его головы и только сейчас заметила, что в другой части огромной комнаты был накрыт столик для двоих.
— Я думала побыстрее со всем справиться.
— Справимся. Поешь — глядишь и подобреешь.
— Ты бы оделся, что ли, — заметила Снежана, направляясь к столу.
— А то что? Не сможешь сосредоточиться?
— А то моветон. Такое слово знаешь?
— Так уж и быть: не стану смущать барышню своими прелестями.
Артур подхватил с кресла рубашку и набросил на себя, застегнув на пару пуговиц.
— Ты слишком большого о себе мнения, как всегда, — фыркнула девушка, на что Артур только усмехнулся.
Они поели довольно быстро, запивая ужин великолепным вином. Снежана действительно немного остыла, подкрепившись, и стала докладывать Боссу все, что от нее требовалось. Прошло несколько часов.
— Хочу, чтобы ты знала: я ценю преданность и ценю труд. Ты сделала для «Метаморфозы» невозможное, и я это обязательно отмечу.
— Я просто люблю свою работу и не настаиваю на незаслуженных или несвоевременных регалиях.
— Я понял.
Снежана разложила бумаги по папкам, передала Залевскому то, что на подпись, и сложила сумку:
— Теперь я могу быть свободна?
Залевский встал, положил руки в карманы, обошел стол и остановился перед ней, глядя прямо в глаза:
— Можешь. Но я бы не хотел, чтобы ты уходила.
— Артур, не начинай! — она подняла обе руки ладонями к нему и тоже встала.
— Еще даже и не пробовал. У нас ведь есть незаконченный разговор, не так ли?
— Это у тебя он не закончен. У меня же все предельно понятно и никаких недомолвок нет.
Залевский подошел к Снежане вплотную, обнял обеими руками за талию и посмотрел в глаза:
— А теперь скажите мне прямо, сударыня, что я вам безразличен и вы не жаждете, чтобы я вас поцеловал.
Снежана поняла, что просто так сегодня не отделается, и раздумывала, что сказать, чтобы прозвучало правильно.
— Молчишь? Знак согласия.
— Артур, перестань, пожалуйста, — девушка попыталась освободиться, но безрезультатно. — Я закричу.
— В твоем возрасте это по меньшей мере глупо. Тем более что здесь тебя никто не услышит.
— Ты мне угрожаешь?
— Что ты! Я никогда не сделаю то, что тебе бы не понравилось или, не дай боже, было неприятно.
Снежана понимала, что, используя то количество силы, которое удалось поднакопить, она сможет сделать навязчивому кавалеру больно, это даст возможность сбежать. Только в ее положении такое развитие событий не вариант. Причинив еще раз вред человеку, она серьезно рисковала оказаться уже не на свободе без сил, а в ледяном подземелье матери. И не с возможностью все вернуть, а на добрую часть вечности, пока кому-то лет через пятьсот не придет в голову ее помиловать. Одолеть же босса физически не представлялось возможным.
— Артур, я не хочу… — сказать в лицо, как две капли похожее на Филиппа, то, что он ей неприятен, не поворачивался язык. — Твой брат…
— Что тебе может дать мой брат? Во всех отношениях. Он слабак по определению, и женщины это чувствуют. Ты можешь хоть миллион раз обманываться, глядя на его рожу, но мечтать ты будешь обо мне. Решила, что встретила мою лучшую интерпретацию, и появился шанс не признать, что влюбилась в плохого парня?
— Ты несешь чепуху!
— А мы сейчас проверим.
Артур одним движением подхватил ее на руки и понес в спальню.
Снежана стала отбиваться, но без магии выпитые три бокала вина вскружили голову, и она нетвердо стояла на ногах. Несмотря на крепкую хватку, Залевский целовал ее настолько нежно, что тело стало предательски реагировать на его прикосновения. Снежана возненавидела себя за это.
— Пойми же ты, я не могу! Я не хочу! — без особой надежды сказала она.
— А ты сначала попробуй, и будет возможность сравнить, от чего отказываешься.
— Артур, не надо, пожалуйста… Мне не с чем сравнивать.
— Ну тогда тем более! Перестань ломаться, как идиотка. Я уже оценил твои мозги, твою деловую хватку и понял, что ты не из дешевых девиц. Просто признайся, что тебе нужен я. Хотя бы себе самой… — он аккуратно, но властно повалил ее на кровать, лаская рукой бедро под самой юбкой. А Снежана констатировала, что все весомые аргументы, как и силы, у нее закончились.
Она кусала губы до крови, кутаясь в простыню и глядя в окно, как ночь поглотила город, украсив люрексом из золотистых огней подол своего бархатного платья. Артур поднял голову и резко дернулся, когда не обнаружил ее рядом.
— Я хотела бы поехать домой, — сказала Снежана, увидев, что он проснулся.
— На улице глубокая ночь, и там полно плохих парней. Гораздо хуже меня. Я не могу этого допустить.
— Я не ночую у мужчин! — еще громче и тверже возразила она.
Залевский встал и взял в руки телефон:
— Вызови такси, пожалуйста, — поспешила попросить Снежана.
— С ума сошла. Какое такси? — возразил он.
— Я хочу поехать домой. Одна. Я имею на это право.
— Ну, если все так принципиально… — он набрал номер и сказал в трубку: — Сережа, прости, что поздно. Ты мне нужен… Снежану домой отвезти минут через пятнадцать… Только проводи до двери… Да, отлично. Спасибо. Сейчас спустится.
Это было лучше, чем оставаться до утра в постели с человеком, в силу обстоятельств вызывающим у нее бурю противоречивых чувств. Снежана, ни капли не стесняясь, скоро оделась в свое мягкое кашемировые платье оттенка пудры, забрала сумочку и, не застегивая шубы, вышла из квартиры, даже не попрощавшись с хозяином.
Внизу уже ждал Сергей с машиной. Он учтиво открыл перед ней дверь и сел на свое место. Снежана готова была сквозь землю провалиться. И дураку было понятно, что она могла делать у Залевского в такое время. Чтобы как-то отвлечься, она заговорила:
— Вам, наверное, не привыкать возить так поздно девушек от хозяина.
Сергей усмехнулся:
— Я доволен своей работой.
— Как вы так быстро приехали?
— Я живу на первом этаже этого же дома. Машина стоит внизу, на подземной парковке.
— Ясно.
Они быстро доехали по пустым улочкам ночного города. Сергей вышел и открыл дверь перед Снежаной.
— Спасибо. Провожать до квартиры не нужно, это лишнее.
— Во-первых, я не нарушу приказа. А во-вторых, я никогда не вожу домой девушек хозяина. Вы единственная. Что красноречиво свидетельствует: вы для него слишком много значите.
Снежана не нашлась что ответить, переваривая услышанное, и просто пошла в подъезд. Сергей подал ей руку на лестнице и вежливо попрощался перед тем, как она закрыла дверь.
Странно, но плакать совсем не хотелось, как показалось вначале. Только при воспоминании о Филиппе на душе стало мерзко.
— Забыть. Забыть, как страшный сон. Навсегда забыть, и все. Это единственный выход, — прошептала она себе.
Последний день года прошел, как в тумане. Снежана проснулась поздно. Вставать долго не хотелось. Она просто вытащила себя из кровати. Пора было отправляться к семье. Визит прошел в теплой дружеской обстановке, несмотря на то что компания была исключительно снежная. На удивление, без своего волшебства Снежана не замерзла и хорошо провела время с многочисленными родственниками. С мамой в такой суматохе поговорить не удалось, да и она сама, по всему было видно, не стремилась обсуждать болезненную тему. К вечеру Снежанка попрощалась с родителями и под глупым предлогом улизнула домой, пока братья и сестры веселились до упаду.
Дома, поскольку было неизвестно, ждать ли ей гостей, девушка надела свой любимый голубой велюровый халат в пол с серебряной вышивкой и такими же кружевами. Беспроигрышный вариант: и нарядный, и удобный. Праздник все-таки. Белокурые красивые волосы ниже пояса Снежана красиво подобрала серебряными заколками и слегка тронула лицо косметикой. Около девяти вечера она сварила себе глинтвейн и сразу кофе, достала шоколад и устроилась у телевизора под елкой, горящей разноцветными огоньками надежды. Так всегда говорила мама: пока люди наряжают елки и на них загораются гирлянды — огоньки их надежд, вера в чудеса живет и, значит, они, феи, все делают правильно. А люди верят в чудо и в лучшее. Пока живет надежда, ничего плохого случиться не может.
Ее сладкие воспоминания нарушил трезвон дверного звонка. Она нехотя вынырнула из мыслей и пошла открывать. На пороге, сияя, стоял Филипп.
— Привет! Я даже успел.
Снежана, не говоря ни слова, бросилась к нему на шею. Филипп закружил ее по комнате, на ходу поставив на пол принесенный пакет. Когда приветственные поцелуи и объятия были закончены, в его содержимом нашлось шампанское и разнообразные сладости, так сильно любимые Снежаной.
— Ты правда соскучилась, Снегурочка?
— Да, очень.
Они открыли шампанское и расположились в огромном кресле вдвоем.
— У меня есть для тебя подарок, — тихо сказал Филипп ей прямо в ухо, не удержавшись от поцелуя в шею.
— У меня тоже, — ответила Снежана и сильнее прижалась к нему.
Филипп и Артур жили с матерью в их огромном особняке за городом, хотя каждый имел свою квартиру в городе согласно своему статусу. Отец развелся с мамой, когда им было по пятнадцать, и мальчики вынесли из этого хороший урок. Небольшую лавку с кремами на основе солей из местных озер и окружающей флоры Артур умудрился превратить в огромный концерн, который теперь стал главной достопримечательностью их городка, самого экологически чистого в стране. В свою очередь, Снежана немного рассказала о себе, исходя из того, что вообще ей можно было рассказать.
Время пролетело незаметно, а прощаться не хотелось. Они подошли к ее дому — трехэтажному с черепичной крышей и коваными балкончиками, как и во всем квартале, подъезды которого чудесно вписывались между витринами магазинчиков и прочих заведений.
— Не знаю, как вам, а мне очень жаль, что наша прогулка закончилась, — сказал Филипп.
Снежана подняла на него свои голубые глаза с пушистыми ресницами и улыбнулась:
— Вы даже не представляете, насколько мне тоже жаль. Но уже поздно и завтра рано вставать на работу.
— Да, действительно. Тогда осмелюсь попрощаться до завтра и отправлюсь спать, чтобы оно поскорее наступило. Буду ждать вас у входа в концерн в то же самое время, — сказал Залевский.
— Займусь тем же: ускорением будущего. До завтра! — ответила Снежана.
— До завтра!
Филипп нехотя отпустил ее ладошки из своих рук, и Снежанка моментально почувствовала одиночество. Он удалялся медленно и уже почти обернулся, когда она, скорее непроизвольно, почти шепотом позвала:
— Филипп!
Он снова повернулся, за мгновение оказался рядом и, притянув ее к себе обеими руками за капюшон, поцеловал в нос:
— Снегурочка… моя Снегурочка! Пообещай, что не растаешь?
— Ни за что на свете!
Поцелуй, на этот раз настоящий, сладкий и горячий, разлился теплом по всему телу, ослабляя оковы, держащие ежесекундно ее сердце в болезненном охвате. Снежане показалось, что впервые за последнее время стало легче дышать, и она почему-то подумала, что быть человеком не так уж и плохо. Ведь имея такую силу и такие возможности, меняя мужчин, как перчатки, она до сих пор не испытывала ничего подобного.
***
Они встречались почти каждый день. Казалось, что знают друг друга всю жизнь, и даже странно, что встретились только недавно. За неделю до праздника Филипп сообщил, что должен уехать, поскольку начинаются утренники в детских домах, до самого Нового года он будет занят.
— Снежана, я больше всего на свете хочу встретить этот Новый год с тобой, но сейчас не могу ничего обещать. У матери сложный и властный характер, к тому же у нее 31-го юбилей. Потому пропустить я его точно не смогу и позвать тебя тоже. Хочу или нет, но правила есть правила. Я надеюсь представить тебя семье на Рождество и очень надеюсь сбежать до полуночи. Пожалуйста, пойми! Я не могу тебя заставлять ждать меня, сидя в праздник в одиночку, но я постараюсь вырваться и приехать — все равно, будешь ты дома или нет.
— Ничего страшного. Не беспокойся. Я тоже проведу праздничную ночь с родными, а первого мы встретимся.
— Спасибо тебе, родная! Я буду звонить.
Так они попрощались, и у Снежаны выдалось несколько свободных вечеров перед праздниками, чтобы подготовиться. Гена и Рита звали к себе, но она решила вечером заглянуть к семье, а после ждать Филиппа в своей красивой уютной квартирке, пить глинтвейн и смотреть телевизор. Да и вообще, до этого дня она каждую новогоднюю ночь работала с дедом до самого утра и к тому же, когда у тебя вся вечность впереди, не так уж обязательно подводить итоги каждого года. Так что просто побыть дома ей сейчас хотелось больше всего.
Тридцатое декабря клонилось к вечеру, в последний рабочий день они с Ритой по уже сложившейся традиции решили покофейничать и посплетничать о мужчинах. Едва профитроли и кофе, дополненные шоколадом, были на месте, на экране мобильного засветилось «Артур Залевский». Пришлось ответить. Когда через минуту на всю комнату раздался вопль: «Ты с ума сошел! Завтра Новый год! Конец рабочего дня!», Рита поняла, что их профитроли таки останутся прошлогодними. Снежана с силой грохнула трубкой о стол:
— Нет, ты представляешь! Он желает меня сейчас же видеть с отчетами, которые я ему сегодня уже озвучила. Ненормальный! Или надо мной издевается… Садист...
— Против босса не попрешь. Тем более против ББ. Сочувствую.
— Спасибо. — Снежана вздохнула. — Рита, забери профитроли. Съедите с Геной. Я только одну штучку прихвачу и кофе. Водитель уже ждет внизу.
Пожелав друзьям хороших праздников и сметя со стола нужные папки, Снежка мигом спустилась к Сергею, уже учтиво открывшему для нее дверь черного джипа Артура.
Квартира Залевского находилась в красивом квартале новостроек. Дом был построен по особому проекту, и в просторном помещении гостиной на десятом этаже две стены, сходившиеся в углу, были стеклянными — оттуда открывался волшебный вид на город. Поскольку этаж был последним, на крыше располагался второй уровень с бассейном, теннисным кортом и умопомрачительной террасой.
Снежана ожидала Залевского, любуясь видом и продолжая злиться на Большого Босса еще больше потому, что это было бессмысленно. Наконец, он появился с мокрыми после душа волосами в домашних мягких брюках светлого цвета и с голым торсом.
— Добрый вечер!
— Добрый!
— Не злись. Давай поужинаем! Заказал вкуснятину в ресторане. Иначе что за работа на голодный желудок.
Снежана проследила кивок его головы и только сейчас заметила, что в другой части огромной комнаты был накрыт столик для двоих.
— Я думала побыстрее со всем справиться.
— Справимся. Поешь — глядишь и подобреешь.
— Ты бы оделся, что ли, — заметила Снежана, направляясь к столу.
— А то что? Не сможешь сосредоточиться?
— А то моветон. Такое слово знаешь?
— Так уж и быть: не стану смущать барышню своими прелестями.
Артур подхватил с кресла рубашку и набросил на себя, застегнув на пару пуговиц.
— Ты слишком большого о себе мнения, как всегда, — фыркнула девушка, на что Артур только усмехнулся.
Они поели довольно быстро, запивая ужин великолепным вином. Снежана действительно немного остыла, подкрепившись, и стала докладывать Боссу все, что от нее требовалось. Прошло несколько часов.
— Хочу, чтобы ты знала: я ценю преданность и ценю труд. Ты сделала для «Метаморфозы» невозможное, и я это обязательно отмечу.
— Я просто люблю свою работу и не настаиваю на незаслуженных или несвоевременных регалиях.
— Я понял.
Снежана разложила бумаги по папкам, передала Залевскому то, что на подпись, и сложила сумку:
— Теперь я могу быть свободна?
Залевский встал, положил руки в карманы, обошел стол и остановился перед ней, глядя прямо в глаза:
— Можешь. Но я бы не хотел, чтобы ты уходила.
— Артур, не начинай! — она подняла обе руки ладонями к нему и тоже встала.
— Еще даже и не пробовал. У нас ведь есть незаконченный разговор, не так ли?
— Это у тебя он не закончен. У меня же все предельно понятно и никаких недомолвок нет.
Залевский подошел к Снежане вплотную, обнял обеими руками за талию и посмотрел в глаза:
— А теперь скажите мне прямо, сударыня, что я вам безразличен и вы не жаждете, чтобы я вас поцеловал.
Снежана поняла, что просто так сегодня не отделается, и раздумывала, что сказать, чтобы прозвучало правильно.
— Молчишь? Знак согласия.
— Артур, перестань, пожалуйста, — девушка попыталась освободиться, но безрезультатно. — Я закричу.
— В твоем возрасте это по меньшей мере глупо. Тем более что здесь тебя никто не услышит.
— Ты мне угрожаешь?
— Что ты! Я никогда не сделаю то, что тебе бы не понравилось или, не дай боже, было неприятно.
Снежана понимала, что, используя то количество силы, которое удалось поднакопить, она сможет сделать навязчивому кавалеру больно, это даст возможность сбежать. Только в ее положении такое развитие событий не вариант. Причинив еще раз вред человеку, она серьезно рисковала оказаться уже не на свободе без сил, а в ледяном подземелье матери. И не с возможностью все вернуть, а на добрую часть вечности, пока кому-то лет через пятьсот не придет в голову ее помиловать. Одолеть же босса физически не представлялось возможным.
— Артур, я не хочу… — сказать в лицо, как две капли похожее на Филиппа, то, что он ей неприятен, не поворачивался язык. — Твой брат…
— Что тебе может дать мой брат? Во всех отношениях. Он слабак по определению, и женщины это чувствуют. Ты можешь хоть миллион раз обманываться, глядя на его рожу, но мечтать ты будешь обо мне. Решила, что встретила мою лучшую интерпретацию, и появился шанс не признать, что влюбилась в плохого парня?
— Ты несешь чепуху!
— А мы сейчас проверим.
Артур одним движением подхватил ее на руки и понес в спальню.
Снежана стала отбиваться, но без магии выпитые три бокала вина вскружили голову, и она нетвердо стояла на ногах. Несмотря на крепкую хватку, Залевский целовал ее настолько нежно, что тело стало предательски реагировать на его прикосновения. Снежана возненавидела себя за это.
— Пойми же ты, я не могу! Я не хочу! — без особой надежды сказала она.
— А ты сначала попробуй, и будет возможность сравнить, от чего отказываешься.
— Артур, не надо, пожалуйста… Мне не с чем сравнивать.
— Ну тогда тем более! Перестань ломаться, как идиотка. Я уже оценил твои мозги, твою деловую хватку и понял, что ты не из дешевых девиц. Просто признайся, что тебе нужен я. Хотя бы себе самой… — он аккуратно, но властно повалил ее на кровать, лаская рукой бедро под самой юбкой. А Снежана констатировала, что все весомые аргументы, как и силы, у нее закончились.
Она кусала губы до крови, кутаясь в простыню и глядя в окно, как ночь поглотила город, украсив люрексом из золотистых огней подол своего бархатного платья. Артур поднял голову и резко дернулся, когда не обнаружил ее рядом.
— Я хотела бы поехать домой, — сказала Снежана, увидев, что он проснулся.
— На улице глубокая ночь, и там полно плохих парней. Гораздо хуже меня. Я не могу этого допустить.
— Я не ночую у мужчин! — еще громче и тверже возразила она.
Залевский встал и взял в руки телефон:
— Вызови такси, пожалуйста, — поспешила попросить Снежана.
— С ума сошла. Какое такси? — возразил он.
— Я хочу поехать домой. Одна. Я имею на это право.
— Ну, если все так принципиально… — он набрал номер и сказал в трубку: — Сережа, прости, что поздно. Ты мне нужен… Снежану домой отвезти минут через пятнадцать… Только проводи до двери… Да, отлично. Спасибо. Сейчас спустится.
Это было лучше, чем оставаться до утра в постели с человеком, в силу обстоятельств вызывающим у нее бурю противоречивых чувств. Снежана, ни капли не стесняясь, скоро оделась в свое мягкое кашемировые платье оттенка пудры, забрала сумочку и, не застегивая шубы, вышла из квартиры, даже не попрощавшись с хозяином.
Внизу уже ждал Сергей с машиной. Он учтиво открыл перед ней дверь и сел на свое место. Снежана готова была сквозь землю провалиться. И дураку было понятно, что она могла делать у Залевского в такое время. Чтобы как-то отвлечься, она заговорила:
— Вам, наверное, не привыкать возить так поздно девушек от хозяина.
Сергей усмехнулся:
— Я доволен своей работой.
— Как вы так быстро приехали?
— Я живу на первом этаже этого же дома. Машина стоит внизу, на подземной парковке.
— Ясно.
Они быстро доехали по пустым улочкам ночного города. Сергей вышел и открыл дверь перед Снежаной.
— Спасибо. Провожать до квартиры не нужно, это лишнее.
— Во-первых, я не нарушу приказа. А во-вторых, я никогда не вожу домой девушек хозяина. Вы единственная. Что красноречиво свидетельствует: вы для него слишком много значите.
Снежана не нашлась что ответить, переваривая услышанное, и просто пошла в подъезд. Сергей подал ей руку на лестнице и вежливо попрощался перед тем, как она закрыла дверь.
Странно, но плакать совсем не хотелось, как показалось вначале. Только при воспоминании о Филиппе на душе стало мерзко.
— Забыть. Забыть, как страшный сон. Навсегда забыть, и все. Это единственный выход, — прошептала она себе.
***
Последний день года прошел, как в тумане. Снежана проснулась поздно. Вставать долго не хотелось. Она просто вытащила себя из кровати. Пора было отправляться к семье. Визит прошел в теплой дружеской обстановке, несмотря на то что компания была исключительно снежная. На удивление, без своего волшебства Снежана не замерзла и хорошо провела время с многочисленными родственниками. С мамой в такой суматохе поговорить не удалось, да и она сама, по всему было видно, не стремилась обсуждать болезненную тему. К вечеру Снежанка попрощалась с родителями и под глупым предлогом улизнула домой, пока братья и сестры веселились до упаду.
Дома, поскольку было неизвестно, ждать ли ей гостей, девушка надела свой любимый голубой велюровый халат в пол с серебряной вышивкой и такими же кружевами. Беспроигрышный вариант: и нарядный, и удобный. Праздник все-таки. Белокурые красивые волосы ниже пояса Снежана красиво подобрала серебряными заколками и слегка тронула лицо косметикой. Около девяти вечера она сварила себе глинтвейн и сразу кофе, достала шоколад и устроилась у телевизора под елкой, горящей разноцветными огоньками надежды. Так всегда говорила мама: пока люди наряжают елки и на них загораются гирлянды — огоньки их надежд, вера в чудеса живет и, значит, они, феи, все делают правильно. А люди верят в чудо и в лучшее. Пока живет надежда, ничего плохого случиться не может.
Ее сладкие воспоминания нарушил трезвон дверного звонка. Она нехотя вынырнула из мыслей и пошла открывать. На пороге, сияя, стоял Филипп.
— Привет! Я даже успел.
Снежана, не говоря ни слова, бросилась к нему на шею. Филипп закружил ее по комнате, на ходу поставив на пол принесенный пакет. Когда приветственные поцелуи и объятия были закончены, в его содержимом нашлось шампанское и разнообразные сладости, так сильно любимые Снежаной.
— Ты правда соскучилась, Снегурочка?
— Да, очень.
Они открыли шампанское и расположились в огромном кресле вдвоем.
— У меня есть для тебя подарок, — тихо сказал Филипп ей прямо в ухо, не удержавшись от поцелуя в шею.
— У меня тоже, — ответила Снежана и сильнее прижалась к нему.
