- А почему я первый?
- Потому, что ты лидер группы. Песни в основном твои, соответственно, если ты подпишешь контракт, то можешь при неблагоприятном раскладе лишиться права их исполнять.
- А вот это он не хочет? – Ирг показал стене палец. – Я понимаю, что без продюсера со связями мы останемся на прежнем уровне. Не прозябания, конечно, тут нам здорово помогла одна девушка, вот эта, но и без существенных перспектив. В телек нас точно никто не пустит, да и на радио тоже. Не потянем мы без раскрутки... Но...
Он замолчал и обвёл глазами притихшую группу.
- Скажите, вы вообще задумывались о будущем? Я вот тоже нет, до последнего времени... А недавно я подумал – а что нам действительно надо? Сколько лет мы ещё будем так неприкаянно таскаться из города в город, где-то подрабатывать, жить одним «колхозом»... Когда кому-то из нас надоест эта чехарда, захочется остаться где-то насовсем? Найти нормальную работу, нормальное жильё, завести семью, в конце концов, - тут он откровенно посмотрел на нас с Саби. – И что будут тогда делать остальные? Мерту вполне хватает музыки в свободное время, для этого незачем бросать Универ. Другому великовозрастному лбу неплохо бы больше помогать сестре и матери, да, и не смотри на меня так. Про остальных не знаю... Но, спросите себя, чего вы хотите от жизни больше всего? Известности, славы? Или свободы... Точнее, возможности стать заложниками чего-то другого. Обычная спокойная жизнь – это ведь скучно, мы от этого бежали... Но чем же это в итоге закончится? Не той же скукой? Или тем, что и «веселье» надоест? И что тогда: усталость, пресыщенность, депрессия? Может, мы растеряем всё своё вдохновение и не сыграем больше ничего стоящего, а то и сопьёмся к чёртовой бабушке... А, может, в какой-то момент переругаемся вусмерть и разойдёмся, или просто поймём, что мы больше не команда, что цели у всех разные?
Ирг перевёл дух и сел. Такой длинной речи от него никто никогда не слышал.
- Короче, если вы спрашиваете моё мнение – я бы послал этого мужика в задницу, - закончил он своим обычным тоном. – Я не хочу жить по чьей-то указке. Хотя понимаю, что это – реальный шанс, что нас заметят... Но – нет. Обратная сторона славы – это лизоблюдство, это конвейер, который штампует бабло и душит то, что внутри. Настоящее... Я не хочу это продавать.
Веро встала, подошла к нему и, помедлив, положила руки сзади на плечи. Лицо Ирга сразу же стало непроницаемым... Почти.
- Я согласна с Иргом, - негромко сказала она. – Мы приблизимся к мечте, но одновременно, скорее всего, потеряем самих себя. Я уже видела такое своими глазами... Для большинства тут и проблемы-то нет, но за вас мне почему-то страшно. Потому что вы – настоящие, Ирг правильно сказал. И – выскажу своё субъективное мнение – этот господин Гаудис мне просто не понравился, интуитивное ощущение какой-то фальши, чего-то такого... не могу объяснить. Но я не настаиваю на своей точке зрения, как решит большинство, так и будет. Том?
Я бросил быстрый взгляд на Саби.
- Скажи ты сначала.
- А что говорить? Мне этот пенёк с масляными глазками тоже не понравился, - прямо заявила она. – Пусть он хоть пуп земли и свой человек во всех крутых тусовках, как нам заливает, но меня от него тихо тошнит. Сам нас как-то нашёл, навязался... Разве так бывает, разве не мы должны его уговаривать? Подозрительно... В общем, пошёл он на хрен!
- То есть текущее положение дел тебя устраивает?
- Ещё как! Для меня главное – это то, что мы вместе. А без мировой славы я уж как-нибудь обойдусь...
Я облегчённо выдохнул; рука машинально занырнула в карман.
- Ну вот, тогда мне нечего добавить. Я совершенно неамбициозен, и вы это знаете.
- Калеб?
Рыжий задумчиво покусывал губу и в ответ на обращённые к нему взгляды только пожал плечами.
- А разве моё мнение что-то изменит? Понятно, что вы уже всё решили, чего продолжать сопли жевать?
- В смысле, что ты бы согласился?
- Лично я бы – да. И что дальше?
- Расскажи, как ты всё это видишь, - предложила Вероника. – Может, мы услышим что-то, о чём не подумали, и ты нас убедишь...
- Ага, «убедишь»... Я вам этот... Демосфен, что ли, из бочки истины вещать? Вы же такие умные, хрена тут слушать какого-то...
Мы удивлённо посмотрели на него, а Саби машинально пробормотала:
- Диоген...
Калеб услышал, скривился и, одарив её злым взглядом, демонстративно хлопнул дверью.
- Обиделся? – даже растерялась Саби.
- Не обращай внимания, - я положил подбородок на её плечо и обнял покрепче. – У него какие-то неприятности с последней девицей, она, видно, из крутых, а он комплексует. А так была бы возможность покрасоваться, сказать – а мы вот тоже не деревня, нас уже сам Гаудис заметил!
- Тогда сочувствую...
Оставшийся последним Мерт смущённо прокашлялся и толкнул речь о том, какие мы классные ребята, и как ему с нами нравится, и это лето было вообще суперским... Но, вообще-то, с середины сентября у него начинаются занятия, да и по предкам он соскучился, если честно...
Ирг махнул рукой, прерывая неловкие извинения.
- Всё в порядке. Может, мы ещё вместе поиграем... А остальным я предлагаю в сентябре перебраться в Вильнюс. Сейчас там будет самое хлебное место, да и перезимовать проще...
Пауза.
- Аль, ты поедешь с нами?
Вот выдержка у человека! Даже голос не дрогнул...
Она рефлекторно сжала руки на его плечах. Посмотрела на нас с Саби и улыбнулась.
- Конечно. Я люблю Вильнюс.
Мы дружно выдохнули, а я снова стиснул в кармане свою коробочку. Сейчас? Или...
- Том, а что у тебя с лицом? Ты какой-то нервный... – с той же лукавой улыбкой заметила Веро.
Всё понятно, она думает, что я трушу, и хочет подтолкнуть. Это ведь с ней мы вчера два часа торчали в ювелирном магазине... Не надо, я сам!
Я глубоко вздохнул и аккуратно ссадил с колен недовольную этим Саби.
- Так, погодите... Рыжий ушёл, ну да ладно, зато все остальные тут... Вот... Послушайте меня минутку... – я почувствовал, что предательски краснею; от волнения перехватило горло, но я кое-как справился с собой и взглянул на Саби в упор. – Перед лицом нашей группы, наших друзей, Сабина, я предлагаю тебе... Вот.
Я рванул из кармана коробочку, которая каким-то чудом удержалась в трясущихся руках, раскрыл и поставил на стол.
- Выходи за меня замуж.
Глаза Саби напоминали блюдца. Мерт сдавленно захихикал на заднем плане, но мне было всё равно, насколько глупо я выгляжу. Я смотрел только на Саби.
Она продолжала ошалело пялиться на несчастное кольцо, будто не верила своим глазам; потом её подбородок заметно задрожал.
- Том... Это... мне? Ты это серьёзно?
Я кивнул.
- Том...
Она всхлипнула и бросилась мне на шею. У меня самого защипало в глазах...
- Солнышко моё... Ну, не плачь... Скажи, ты согласна?
- Да... Да!!
И Саби тут же разревелась в три ручья. Сказала – от радости. Значит, не ожидала, не думала, что я так быстро решусь на это. Хотя – разве может быть по-другому?!
В комнате уже давно никого не было...
Сабина.
Моё безоблачное «щенячье» счастье продлилось ровно два дня.
Они запомнились мне именно такими – светлыми и радостными, когда хотелось, чтобы все вокруг были такими же счастливыми, как я. Подаренное Томом кольцо – тонкий золотой ободок с круглым бриллиантиком посередине – я не снимала даже в душе, чем его изрядно веселила. Стоило оно явно недёшево, но Том на мои причитания только отмахивался. «Накопил и потратил на свою любимую женщину, имею право. Вот когда поженимся, тогда буду у тебя спрашивать...» Я млела и ловила себя на том, что завидую сама себе. С таким мужем, как Том, я точно не пропаду!
Веро заявила, что «увидела» это ещё в самом начале нашего знакомства. Всё это время она надеялась, что у меня наконец-то раскроются на него глаза, и очень рада, что это всё-таки произошло. Она даже добавила, что, не будь Том так серьёзно влюблён, она бы и сама не отказалась с ним встречаться, это же не парень, а находка! После такого признания мне стало как-то не по себе. Да, если бы «тормоз-Сабина» вовремя не помирилась с головой, то это замечательное колечко, возможно, носила бы сейчас Вероника... Брр...
Как же мне хочется, чтобы и у неё в жизни всё сложилось правильно! Чтобы растаяла, наконец, эта невидимая ледяная броня между ней и окружающим миром; чтобы нашёлся такой человек, который за красивой внешностью смог бы разглядеть душу, в чьих руках не надо было бы притворяться сильной, кто не побоялся бы заявить на неё свои права... Я очень хочу, чтобы Веро тоже была счастлива.
И... Ирг. Может, я плохой психолог, но, по-моему, у такого, как он, есть реальный шанс её завоевать. Он, конечно, делает много глупостей – из-за того, что не привык относиться к девушкам серьёзно, не хочет выглядеть в собственных глазах зависимым, уязвимым... Но эта его резкость, непоследовательность, какая-то неправильность – то, чего лишены «цивильные» европейские ухажёры – как раз и привлекает к нему Веро. Он непредсказуем, и это пугает, порой отталкивает, с ним сложно... И в то же время понимаешь, что рядом с ним живёшь по-настоящему. Я в своё время вдохновилась именно этим, увязалась за компанию не столько за добродушным соседом Томом, сколько за ним. И, несмотря на ссоры и не всегда справедливые взаимные претензии, за почти четыре года наших «странствий» я ни разу не захотела вернуться домой...
- Саби! Сидишь, вся замечталась, а телефон звонит, надрывается! – Том кинул мне трубку и потрепал по волосам.
Кстати, о доме...
- Мам?
- Сабиночка, ой, я так рада, что до тебя дозвонилась...
Ээ... Кто это?
- Я тётя Ула, соседка ваша напротив, узнала?
- Да, а что...
- Беда, девонька, - вздохнула трубка. – Сядь-ка лучше.
- Я сижу! Ну, что?!
- Густас, твой отчим... Катарину намедни порезал по пьяни. Они поссорились, скандал устроили, а потом...
- Что с мамой?! – не помня себя, заорала я.
- Тише, тише... До смерти он её... Не спасли.
Мир вокруг меня стремительно помутнел, в пустой, словно не моей, голове запульсировала невыносимая звенящая тишина.
- Сабина, ты слышишь?? Приезжай на похороны, надо всё уладить. Не волнуйся, мы поможем...
- Что с дядей Густом? – деревянно выдавила я.
- В полиции. Протрезвел уж, поди, понял, что натворил... Сколько раз я говорила...
- Спасибо, тётя Ула. Я приеду...
Я позволила трубке выскользнуть из пальцев и уткнулась головой в колени.
Мы выехали в Вильнюс тем же вечером. Мы – это я, Том, Ирг и Веро. Мерта мы и сами не стали уговаривать, пусть себе догуливает каникулы, а Калеб отказался под предлогом «ненавижу похороны, всё равно от меня никакого толку там не будет, короче, потом приеду». Ирг, впрочем, заявил, что вообще не уверен в том, что Рыжий захочет и дальше играть с нами. Есть подозрение, что Калеб втихаря ведёт переговоры с обломавшимся господином Гаудисом, и это может вылиться в новый индивидуальный контракт. Ну и скатертью дорога! Нам пока совсем не до честолюбия... Да и потом, наверное, тоже.
Том из-за меня весь испереживался, бедный... В первые минуты я и вправду была сама не своя. Сначала долго сидела молча, ни на что не реагируя, а потом устроила дичайшую истерику. Он это стоически пережил и теперь был преисполнен решимости помочь, поддержать... А потом «жениться, чёрт возьми, я это откладывать не собираюсь, и тебе не позволю, так и знай!!» Том, мой милый Том!
Вели Ирг и Веро попеременно; Том сидел рядом, уговаривая поспать в дороге. Мне не хотелось. Я всё думала, думала... О том, что моё задержавшееся детство с этого дня, наконец, полностью ушло в историю.
Мама... Как же редко я о ней вспоминала! А уж приезжала... За всё это время раз шесть, не больше. А она в это время продолжала потихоньку деградировать, деля с отчимом его отвратительную привычку. В последний раз мой приезд и вовсе закончился грандиозной ссорой. Я застала маму во время запоя, ужаснулась, почувствовала несвойственную мне прежде брезгливость. К матери, единственному родному мне человеку... Уехала на очередные долбаные «гастроли», в следующий раз позвонила ей только через месяц. Она опять пообещала не пить и мужу не давать... Вот, видно, попыталась...
Дядя Густас был, в общем-то, неплохим человеком, с «золотыми» руками, и, когда не пил, меня в качестве отчима вполне устраивал. Да и когда пил, в основном сначала толкал философские речи, а потом тихо-мирно заваливался спать. Но вчера что-то случилось, он впал в ярость, и... Что он сейчас чувствует? Что я скажу ему, когда увижу, как в глаза посмотрю?!
Когда мы приехали в Вильнюс, то выяснилось, что «смотреть в глаза» мне уже некому. Отчим повесился в тюремной камере...
Странно, меня это почему-то совсем не удивило...
Неделя прошла в каком-то полусне, мутном и тошном. Двойные похороны, бесконечные конторы и бумаги... Сердобольные соседки пытались помочь, но ребята предпочли взять все дела на себя. Том всегда был рядом. Такой нежный, такой терпеливый... Он лишь однажды вышел из себя – когда припёрлись бывшие собутыльники отчима с требованием немедленных «поминок». У всех осталось стойкое чувство, что после этого дорогу сюда они забудут навсегда...
Том предложил не жалеть и продать эту квартиру вместе со всеми грустными воспоминаниями. Запущенная, она, конечно, стоила не сильно дорого, но Том решил заодно продать и свою, родительскую. Он её практично сдавал, а сейчас можно будет сложить вырученные деньги и купить одну новую, большую квартиру, там и жить после свадьбы. Веро горячо поддержала эту идею и, получив моё согласие, деятельно взялась подобрать нам хороший вариант.
Две ночи мы провели в отеле неподалёку (мне было физически трудно находиться подолгу в своей квартире), а потом Ирг неожиданно предложил переехать в его дом. У него есть дом? Ну, есть, оказывается...
Ничего себе «домик»!
Я с изумлением воззрилась на внушительный двухэтажный особняк явно старинного вида, но в превосходном состоянии; он стоял посреди старого запущенного парка и казался иллюстрацией к какому-нибудь «дворянскому» роману.
- Закрой рот, ворона залетит! – пробурчал Ирг, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Чего вылупились? Это не мой дом, а так... родни. Дальней. Надо же нам где-то жить, а то денег не напасёшься...
- А нас пустят? Вон из окна какой-то дядька выглядывает...
- Пустят, пустят... Постойте-ка пока здесь.
Ирг подошёл к двери, и она сразу открылась. Переговорил с «дядькой» и высунулся наружу, подзывая нас.
- Эй, всё в порядке, заходите!
Пожилой мужик вежливо поздоровался с нами, представился «сторожем дядей Матасом» и тут же куда-то свалил. А Ирг повёл нас смотреть дом.
Я тихо фигела, даже Веро была явно под впечатлением. Неплохо устроились эти его родственнички! Одних только гостевых комнат три, и каждая со своей собственной ванной. Плюс на первом этаже просторная современная кухня, библиотека, кабинет (туда нас не пустили, и правильно) и замечательная уютная гостиная с настоящей печью. И всё это сделано с большим вкусом, не то, что тот смешной и дурацкий «замок» в Паланге. Эх, была бы я богатая аристократка, купила бы этот дом не торгуясь! А ещё земли вокруг навалом, сад очень красивый, гараж машин на пять... Интересно, долго ещё Иргова родня собирается отсутствовать? Хотелось бы пожить в таких суперских условиях подольше, а потом можно и новоселье с Томом справить.
- Потому, что ты лидер группы. Песни в основном твои, соответственно, если ты подпишешь контракт, то можешь при неблагоприятном раскладе лишиться права их исполнять.
- А вот это он не хочет? – Ирг показал стене палец. – Я понимаю, что без продюсера со связями мы останемся на прежнем уровне. Не прозябания, конечно, тут нам здорово помогла одна девушка, вот эта, но и без существенных перспектив. В телек нас точно никто не пустит, да и на радио тоже. Не потянем мы без раскрутки... Но...
Он замолчал и обвёл глазами притихшую группу.
- Скажите, вы вообще задумывались о будущем? Я вот тоже нет, до последнего времени... А недавно я подумал – а что нам действительно надо? Сколько лет мы ещё будем так неприкаянно таскаться из города в город, где-то подрабатывать, жить одним «колхозом»... Когда кому-то из нас надоест эта чехарда, захочется остаться где-то насовсем? Найти нормальную работу, нормальное жильё, завести семью, в конце концов, - тут он откровенно посмотрел на нас с Саби. – И что будут тогда делать остальные? Мерту вполне хватает музыки в свободное время, для этого незачем бросать Универ. Другому великовозрастному лбу неплохо бы больше помогать сестре и матери, да, и не смотри на меня так. Про остальных не знаю... Но, спросите себя, чего вы хотите от жизни больше всего? Известности, славы? Или свободы... Точнее, возможности стать заложниками чего-то другого. Обычная спокойная жизнь – это ведь скучно, мы от этого бежали... Но чем же это в итоге закончится? Не той же скукой? Или тем, что и «веселье» надоест? И что тогда: усталость, пресыщенность, депрессия? Может, мы растеряем всё своё вдохновение и не сыграем больше ничего стоящего, а то и сопьёмся к чёртовой бабушке... А, может, в какой-то момент переругаемся вусмерть и разойдёмся, или просто поймём, что мы больше не команда, что цели у всех разные?
Ирг перевёл дух и сел. Такой длинной речи от него никто никогда не слышал.
- Короче, если вы спрашиваете моё мнение – я бы послал этого мужика в задницу, - закончил он своим обычным тоном. – Я не хочу жить по чьей-то указке. Хотя понимаю, что это – реальный шанс, что нас заметят... Но – нет. Обратная сторона славы – это лизоблюдство, это конвейер, который штампует бабло и душит то, что внутри. Настоящее... Я не хочу это продавать.
Веро встала, подошла к нему и, помедлив, положила руки сзади на плечи. Лицо Ирга сразу же стало непроницаемым... Почти.
- Я согласна с Иргом, - негромко сказала она. – Мы приблизимся к мечте, но одновременно, скорее всего, потеряем самих себя. Я уже видела такое своими глазами... Для большинства тут и проблемы-то нет, но за вас мне почему-то страшно. Потому что вы – настоящие, Ирг правильно сказал. И – выскажу своё субъективное мнение – этот господин Гаудис мне просто не понравился, интуитивное ощущение какой-то фальши, чего-то такого... не могу объяснить. Но я не настаиваю на своей точке зрения, как решит большинство, так и будет. Том?
Я бросил быстрый взгляд на Саби.
- Скажи ты сначала.
- А что говорить? Мне этот пенёк с масляными глазками тоже не понравился, - прямо заявила она. – Пусть он хоть пуп земли и свой человек во всех крутых тусовках, как нам заливает, но меня от него тихо тошнит. Сам нас как-то нашёл, навязался... Разве так бывает, разве не мы должны его уговаривать? Подозрительно... В общем, пошёл он на хрен!
- То есть текущее положение дел тебя устраивает?
- Ещё как! Для меня главное – это то, что мы вместе. А без мировой славы я уж как-нибудь обойдусь...
Я облегчённо выдохнул; рука машинально занырнула в карман.
- Ну вот, тогда мне нечего добавить. Я совершенно неамбициозен, и вы это знаете.
- Калеб?
Рыжий задумчиво покусывал губу и в ответ на обращённые к нему взгляды только пожал плечами.
- А разве моё мнение что-то изменит? Понятно, что вы уже всё решили, чего продолжать сопли жевать?
- В смысле, что ты бы согласился?
- Лично я бы – да. И что дальше?
- Расскажи, как ты всё это видишь, - предложила Вероника. – Может, мы услышим что-то, о чём не подумали, и ты нас убедишь...
- Ага, «убедишь»... Я вам этот... Демосфен, что ли, из бочки истины вещать? Вы же такие умные, хрена тут слушать какого-то...
Мы удивлённо посмотрели на него, а Саби машинально пробормотала:
- Диоген...
Калеб услышал, скривился и, одарив её злым взглядом, демонстративно хлопнул дверью.
- Обиделся? – даже растерялась Саби.
- Не обращай внимания, - я положил подбородок на её плечо и обнял покрепче. – У него какие-то неприятности с последней девицей, она, видно, из крутых, а он комплексует. А так была бы возможность покрасоваться, сказать – а мы вот тоже не деревня, нас уже сам Гаудис заметил!
- Тогда сочувствую...
Оставшийся последним Мерт смущённо прокашлялся и толкнул речь о том, какие мы классные ребята, и как ему с нами нравится, и это лето было вообще суперским... Но, вообще-то, с середины сентября у него начинаются занятия, да и по предкам он соскучился, если честно...
Ирг махнул рукой, прерывая неловкие извинения.
- Всё в порядке. Может, мы ещё вместе поиграем... А остальным я предлагаю в сентябре перебраться в Вильнюс. Сейчас там будет самое хлебное место, да и перезимовать проще...
Пауза.
- Аль, ты поедешь с нами?
Вот выдержка у человека! Даже голос не дрогнул...
Она рефлекторно сжала руки на его плечах. Посмотрела на нас с Саби и улыбнулась.
- Конечно. Я люблю Вильнюс.
Мы дружно выдохнули, а я снова стиснул в кармане свою коробочку. Сейчас? Или...
- Том, а что у тебя с лицом? Ты какой-то нервный... – с той же лукавой улыбкой заметила Веро.
Всё понятно, она думает, что я трушу, и хочет подтолкнуть. Это ведь с ней мы вчера два часа торчали в ювелирном магазине... Не надо, я сам!
Я глубоко вздохнул и аккуратно ссадил с колен недовольную этим Саби.
- Так, погодите... Рыжий ушёл, ну да ладно, зато все остальные тут... Вот... Послушайте меня минутку... – я почувствовал, что предательски краснею; от волнения перехватило горло, но я кое-как справился с собой и взглянул на Саби в упор. – Перед лицом нашей группы, наших друзей, Сабина, я предлагаю тебе... Вот.
Я рванул из кармана коробочку, которая каким-то чудом удержалась в трясущихся руках, раскрыл и поставил на стол.
- Выходи за меня замуж.
Глаза Саби напоминали блюдца. Мерт сдавленно захихикал на заднем плане, но мне было всё равно, насколько глупо я выгляжу. Я смотрел только на Саби.
Она продолжала ошалело пялиться на несчастное кольцо, будто не верила своим глазам; потом её подбородок заметно задрожал.
- Том... Это... мне? Ты это серьёзно?
Я кивнул.
- Том...
Она всхлипнула и бросилась мне на шею. У меня самого защипало в глазах...
- Солнышко моё... Ну, не плачь... Скажи, ты согласна?
- Да... Да!!
И Саби тут же разревелась в три ручья. Сказала – от радости. Значит, не ожидала, не думала, что я так быстро решусь на это. Хотя – разве может быть по-другому?!
В комнате уже давно никого не было...
Сабина.
Моё безоблачное «щенячье» счастье продлилось ровно два дня.
Они запомнились мне именно такими – светлыми и радостными, когда хотелось, чтобы все вокруг были такими же счастливыми, как я. Подаренное Томом кольцо – тонкий золотой ободок с круглым бриллиантиком посередине – я не снимала даже в душе, чем его изрядно веселила. Стоило оно явно недёшево, но Том на мои причитания только отмахивался. «Накопил и потратил на свою любимую женщину, имею право. Вот когда поженимся, тогда буду у тебя спрашивать...» Я млела и ловила себя на том, что завидую сама себе. С таким мужем, как Том, я точно не пропаду!
Веро заявила, что «увидела» это ещё в самом начале нашего знакомства. Всё это время она надеялась, что у меня наконец-то раскроются на него глаза, и очень рада, что это всё-таки произошло. Она даже добавила, что, не будь Том так серьёзно влюблён, она бы и сама не отказалась с ним встречаться, это же не парень, а находка! После такого признания мне стало как-то не по себе. Да, если бы «тормоз-Сабина» вовремя не помирилась с головой, то это замечательное колечко, возможно, носила бы сейчас Вероника... Брр...
Как же мне хочется, чтобы и у неё в жизни всё сложилось правильно! Чтобы растаяла, наконец, эта невидимая ледяная броня между ней и окружающим миром; чтобы нашёлся такой человек, который за красивой внешностью смог бы разглядеть душу, в чьих руках не надо было бы притворяться сильной, кто не побоялся бы заявить на неё свои права... Я очень хочу, чтобы Веро тоже была счастлива.
И... Ирг. Может, я плохой психолог, но, по-моему, у такого, как он, есть реальный шанс её завоевать. Он, конечно, делает много глупостей – из-за того, что не привык относиться к девушкам серьёзно, не хочет выглядеть в собственных глазах зависимым, уязвимым... Но эта его резкость, непоследовательность, какая-то неправильность – то, чего лишены «цивильные» европейские ухажёры – как раз и привлекает к нему Веро. Он непредсказуем, и это пугает, порой отталкивает, с ним сложно... И в то же время понимаешь, что рядом с ним живёшь по-настоящему. Я в своё время вдохновилась именно этим, увязалась за компанию не столько за добродушным соседом Томом, сколько за ним. И, несмотря на ссоры и не всегда справедливые взаимные претензии, за почти четыре года наших «странствий» я ни разу не захотела вернуться домой...
- Саби! Сидишь, вся замечталась, а телефон звонит, надрывается! – Том кинул мне трубку и потрепал по волосам.
Кстати, о доме...
- Мам?
- Сабиночка, ой, я так рада, что до тебя дозвонилась...
Ээ... Кто это?
- Я тётя Ула, соседка ваша напротив, узнала?
- Да, а что...
- Беда, девонька, - вздохнула трубка. – Сядь-ка лучше.
- Я сижу! Ну, что?!
- Густас, твой отчим... Катарину намедни порезал по пьяни. Они поссорились, скандал устроили, а потом...
- Что с мамой?! – не помня себя, заорала я.
- Тише, тише... До смерти он её... Не спасли.
Мир вокруг меня стремительно помутнел, в пустой, словно не моей, голове запульсировала невыносимая звенящая тишина.
- Сабина, ты слышишь?? Приезжай на похороны, надо всё уладить. Не волнуйся, мы поможем...
- Что с дядей Густом? – деревянно выдавила я.
- В полиции. Протрезвел уж, поди, понял, что натворил... Сколько раз я говорила...
- Спасибо, тётя Ула. Я приеду...
Я позволила трубке выскользнуть из пальцев и уткнулась головой в колени.
Мы выехали в Вильнюс тем же вечером. Мы – это я, Том, Ирг и Веро. Мерта мы и сами не стали уговаривать, пусть себе догуливает каникулы, а Калеб отказался под предлогом «ненавижу похороны, всё равно от меня никакого толку там не будет, короче, потом приеду». Ирг, впрочем, заявил, что вообще не уверен в том, что Рыжий захочет и дальше играть с нами. Есть подозрение, что Калеб втихаря ведёт переговоры с обломавшимся господином Гаудисом, и это может вылиться в новый индивидуальный контракт. Ну и скатертью дорога! Нам пока совсем не до честолюбия... Да и потом, наверное, тоже.
Том из-за меня весь испереживался, бедный... В первые минуты я и вправду была сама не своя. Сначала долго сидела молча, ни на что не реагируя, а потом устроила дичайшую истерику. Он это стоически пережил и теперь был преисполнен решимости помочь, поддержать... А потом «жениться, чёрт возьми, я это откладывать не собираюсь, и тебе не позволю, так и знай!!» Том, мой милый Том!
Вели Ирг и Веро попеременно; Том сидел рядом, уговаривая поспать в дороге. Мне не хотелось. Я всё думала, думала... О том, что моё задержавшееся детство с этого дня, наконец, полностью ушло в историю.
Мама... Как же редко я о ней вспоминала! А уж приезжала... За всё это время раз шесть, не больше. А она в это время продолжала потихоньку деградировать, деля с отчимом его отвратительную привычку. В последний раз мой приезд и вовсе закончился грандиозной ссорой. Я застала маму во время запоя, ужаснулась, почувствовала несвойственную мне прежде брезгливость. К матери, единственному родному мне человеку... Уехала на очередные долбаные «гастроли», в следующий раз позвонила ей только через месяц. Она опять пообещала не пить и мужу не давать... Вот, видно, попыталась...
Дядя Густас был, в общем-то, неплохим человеком, с «золотыми» руками, и, когда не пил, меня в качестве отчима вполне устраивал. Да и когда пил, в основном сначала толкал философские речи, а потом тихо-мирно заваливался спать. Но вчера что-то случилось, он впал в ярость, и... Что он сейчас чувствует? Что я скажу ему, когда увижу, как в глаза посмотрю?!
Когда мы приехали в Вильнюс, то выяснилось, что «смотреть в глаза» мне уже некому. Отчим повесился в тюремной камере...
Странно, меня это почему-то совсем не удивило...
Неделя прошла в каком-то полусне, мутном и тошном. Двойные похороны, бесконечные конторы и бумаги... Сердобольные соседки пытались помочь, но ребята предпочли взять все дела на себя. Том всегда был рядом. Такой нежный, такой терпеливый... Он лишь однажды вышел из себя – когда припёрлись бывшие собутыльники отчима с требованием немедленных «поминок». У всех осталось стойкое чувство, что после этого дорогу сюда они забудут навсегда...
Том предложил не жалеть и продать эту квартиру вместе со всеми грустными воспоминаниями. Запущенная, она, конечно, стоила не сильно дорого, но Том решил заодно продать и свою, родительскую. Он её практично сдавал, а сейчас можно будет сложить вырученные деньги и купить одну новую, большую квартиру, там и жить после свадьбы. Веро горячо поддержала эту идею и, получив моё согласие, деятельно взялась подобрать нам хороший вариант.
Две ночи мы провели в отеле неподалёку (мне было физически трудно находиться подолгу в своей квартире), а потом Ирг неожиданно предложил переехать в его дом. У него есть дом? Ну, есть, оказывается...
Ничего себе «домик»!
Я с изумлением воззрилась на внушительный двухэтажный особняк явно старинного вида, но в превосходном состоянии; он стоял посреди старого запущенного парка и казался иллюстрацией к какому-нибудь «дворянскому» роману.
- Закрой рот, ворона залетит! – пробурчал Ирг, явно чувствуя себя не в своей тарелке. – Чего вылупились? Это не мой дом, а так... родни. Дальней. Надо же нам где-то жить, а то денег не напасёшься...
- А нас пустят? Вон из окна какой-то дядька выглядывает...
- Пустят, пустят... Постойте-ка пока здесь.
Ирг подошёл к двери, и она сразу открылась. Переговорил с «дядькой» и высунулся наружу, подзывая нас.
- Эй, всё в порядке, заходите!
Пожилой мужик вежливо поздоровался с нами, представился «сторожем дядей Матасом» и тут же куда-то свалил. А Ирг повёл нас смотреть дом.
Я тихо фигела, даже Веро была явно под впечатлением. Неплохо устроились эти его родственнички! Одних только гостевых комнат три, и каждая со своей собственной ванной. Плюс на первом этаже просторная современная кухня, библиотека, кабинет (туда нас не пустили, и правильно) и замечательная уютная гостиная с настоящей печью. И всё это сделано с большим вкусом, не то, что тот смешной и дурацкий «замок» в Паланге. Эх, была бы я богатая аристократка, купила бы этот дом не торгуясь! А ещё земли вокруг навалом, сад очень красивый, гараж машин на пять... Интересно, долго ещё Иргова родня собирается отсутствовать? Хотелось бы пожить в таких суперских условиях подольше, а потом можно и новоселье с Томом справить.
