ТАЛИСМАН (НЕ)УДАЧИ
Я с опаской выглянула из-за угла, настороженно оценивая перспективы. Помимо воли взгляд сразу зацепился за патруль, и я на автомате юркнула обратно. Ещё сегодня утром бравые парни в форме не вызывали у меня такой нетипичной для добропорядочной гражданки реакции. Но за утро изменилось многое… слишком многое. Мало-мальски приличное будущее да и сама возможность будущего представлялись сейчас весьма сомнительными. А если совсем честно – я была почти уверена, что до следующего дня просто не доживу.
И, несмотря на это, сдаваться пока не собиралась. Надеялась – не на удачу, конечно, уж кому-кому, а мне с ней точно не по пути – а по меньшей мере на чудо. Компактное, на одну персону, но необходимое как воздух. Просто потому, что не хочется умирать. Особенно когда тебе всего двадцать. Особенно когда ты точно знаешь, что ни в чём не виновата, что тебя просто подставили… Но об этом знаю я одна. Не считая того, кто это сделал – намеренно и безжалостно, прекрасно зная, что за этим последует.
Великий Космос… ну почему опять я?!
Бурную истерику отложила на мифическое «потом». Время для неё совершенно неподходящее, выживу – успею нареветься. Да и вопрос был чисто риторический, ответ на него лежал буквально на поверхности. Почему я? Хотя бы потому, что меня зовут Райна Бэлл.
Понятное дело, что в таком большом городе, как Векстон, обзавестись глобальной славой мне пока не удалось. К счастью. Зная обо мне чуть больше, работодатели перестали бы меня увольнять – только потому, что отказывали бы сразу. Даже в такой непопулярной должности как «чистик», живая и любимая консерваторами альтернатива роботу-уборщику. Что уж говорить об ответственном секретаре!
Зато в родном городке, из которого я сбежала пять лет назад, меня без преувеличения знали все. И это была совсем не та слава, о которой мечтают молоденькие девушки. Нет, парни при моём приближении не бросались врассыпную, и первый поцелуй был родом именно оттуда. Всё же на внешность мне грех жаловаться: не умопомрачительная красотка, но очень даже симпатичная. Хорошая фигура, густые, слегка вьющиеся волосы, милое, хоть и «немодное» круглое лицо, а самое главное, за что я в последние годы всё чаще благодарила родительские гены, – огромные глаза наивного оленёнка.
«Простите, сама не знаю, как это вышло! Мне так жаль!..» Сколько раз мне приходилось произносить эти фразы и старательно хлопать ресницами, попутно выжимая фальшивые слёзы раскаянья? И не сосчитать… И самое обидное – во всём этом действительно не было моей вины! Ну, кхм, почти не было.
Тем не менее мерзкое прозвище «Зараза» приклеилось ко мне намертво. И это был ещё вполне гуманный вариант. Порой обзывались так, что хотелось одновременно заплакать по-настоящему и вымыть уши с мылом. Потому что приличные девушки таких слов вообще не знают и тем более не запоминают, вот.
А ведь до двенадцати лет я была совершенно обычным ребёнком. В меру капризным (родители обожали баловать единственную дочь), в меру ответственным (я тогда на полном серьёзе намеревалась стать пилотом межзвёздного крейсера, ну или хотя бы помощником, возить туристов на всякие экзотические курорты… эх). Папа, кстати, меня в этом поддерживал и даже самолично отвёл в детскую космошколу. Целых три года я с упоением изучала теорию и гоняла на тренажёрах наравне с мальчишками, и всё больше верила в то, что моя мечта сбудется. Я поступлю в Академию космической гражданской авиации, успешно её окончу, а потом…
А потом моё беззаботное детство в одночасье закончилось. Трагически погибли родители, и меня, убитую горем и совершенно дезориентированную, взяла под опеку престарелая двоюродная тётка. Больше близкой родни у нас не было, и, сказать по правде, я предпочла бы её «заботе» детский интернат. Но кто меня тогда спрашивал? Как я поняла позже, её привлекла возможность заработать на продаже нашего дома и ценностей, причём выручку она тратила почти исключительно на себя. Я не могла ей помешать и лишь с болью наблюдала, как по кусочкам распродают мою прошлую счастливую жизнь. Тётке было на меня откровенно наплевать, она этого и не скрывала. Воспитывать, к счастью, тоже не пыталась, но была мной неизменно недовольна. И, признаться, было за что.
Первое время я жила словно в тумане, наглухо замкнувшись в себе. Разрушить этот кокон помогла бы если не любовь, то терпеливая, искренняя забота, но для меня не нашлось ни того ни другого. Я выбралась сама – и тогда на смену апатии пришла злость. Отчаянная, всепоглощающая злость на тётку и её пренебрежительное отношение к «обузе» и «спиногрызке» в моём лице. Как будто это я проедаю её пособие, а не она открыто наживается на имуществе моих родителей! Как-то я подслушала её разговор с подругой, такой же злобной старой грымзой, где она вдохновенно жаловалась, как со мной тяжело. Такой возраст, а никакого воспитания! Учусь ужасно, по дому ничего не делаю, ласковых увещеваний не слушаюсь, только огрызаюсь. Маленькая неблагодарная дрянь. У меня от такой «правды» аж в глазах потемнело. Да мы с ней за день и десятком слов не обмениваемся! Просто молчим, даже если находимся в одном помещении. Что тоже редкость, я предпочитаю безвылазно сидеть в своей комнате и не видеть лишний раз её рыбье лицо с вечно поджатыми губами… Вот тогда я и подумала, что неплохо бы стать такой, какой она меня расписывает. Что я теряю? Зато хоть душу отведу!
Объектом первой сознательной пакости был выбран старый тёткин робот-уборщик. Папа научил меня неплохо разбираться в технике, так что после нехитрых манипуляций УДУ-6 из надёжной сознательной машины превратился в безжалостного разрушителя. В один прекрасный день, вернувшись из школы, я застала тётку в предобморочном состоянии. За время нашего отсутствия робот устроил в доме самый настоящий разгром: раскидал и художественно размазал по полу весь накопившийся мусор, испортил ковры и оставленную в прихожей обувь (я загодя пожертвовала туфли, которые уже капитально жали, а вот у неё пострадали нежно любимые ботиночки и эксклюзивные тапки с портретом какого-то престарелого актёра). Со столов вместе со скатертью были сдёрнуты вазы и прочие безделушки, оконные стёкла вместо «суперблеска» натёрты технической смазкой и пастой для обуви… Апогеем безобразия (и бальзамом на моё сердце) стали надрывные вопли тёткиного любимца – противного кота Пусика, который, спасая от расправы свою жирную задницу, чудом исхитрился залезть на карниз под самым потолком, откуда заявлял решительный протест против жестокого обращения со своей изнеженной персоной.
Пакость удалась на все сто – тётка меня не заподозрила. Списала всё на сбой в программе и даже не стала выяснять отношения с производителем: срок эксплуатации несчастного робота из-за её собственной скупости был превышен чуть ли не втрое и добиться компенсации ущерба нечего было и мечтать. Конечно, пришлось активно участвовать в уборке, пока не доставили нового помощника, но это были уже мелочи. Зато я наконец-то получила нормальные туфли! Разумеется, самые дешёвые, но хоть размером побольше, а то надоело уже мозоли залечивать… Через месяц-другой я планировала устроить новую диверсию – что называется, вредить редко, зато по-крупному. Но неожиданно всё пошло совсем по другому сценарию.
Потом я много думала об этом. Может, тётка всё же о чём-то догадалась и прокляла меня, как ведьмы из легенд, в которые у нас в провинции до сих пор ещё верили? Или это я сама себя так подсознательно запрограммировала? Или (будем смотреть правде в глаза) у меня прорезался до поры до времени спящий природный дар? Несмотря на бурный технический прогресс, такие вещи вовсе не считались суевериями и имели массу научных подтверждений. Как бы то ни было, именно с этого времени со мной стало происходить то, за что я и удостоилась своих новых нелестных прозвищ.
Самое «смешное», что мой антидар предпочитал не размениваться по мелочам. Вернее, зачастую это были именно мелочи – вроде неловкого жеста, падения или простительного для девочки-подростка взвизга с перепугу – но они всегда (всегда!) происходили в самый неудачный из всех неудачных моментов. Редко, но метко, как раньше говорили. И ведь главное, страдали исключительно окружающие, а никак не я! Сначала не я… Зато потом – нетрудно догадаться, как со временем изменилось отношение окружающих к моей особе. Сначала друзья и одноклассники, следом учителя, а с какого-то момента даже шапочные знакомые с ближних улиц, завидя меня, откровенно напрягались, а то и вовсе обходили по широкой дуге. Будто я – не я, а жуткий космический монстр… Мягко говоря, обидно! Но в то же время я их понимала. Кому охота становиться очередной жертвой моей феноменальной неуклюжести (глупости и т.п.) и позорно прославиться на всю округу?!
Прецеденты бывали, с каждым прожитым годом всё чаще, и отличались всё большим размахом и неприятными последствиями… естественно, для меня. Споткнулась, провожая трусившую подругу на её очередное «самое важное в жизни свидание» - и с размаху посадила её в лужу, прямо перед кавалером. Он бессовестно разоржался… А я потеряла близкого человека. С жутким скандалом, разумеется. Мало того, она с упоением припомнила мне все прегрешения за годы дружбы, словно только и занималась тем, что их за мной записывала.
Единственная ошибка в тщательно вызубренном приветствии почётным гостям нашей школы, андромедянам – и ужас напополам с яростью в их змеиных глазах, кто-то сразу разворачивается на выход, самый молодой порывается ударить оцепеневшего директора… Этот скандал был одним из самых масштабных, о нём даже в новостях сообщали. А я ведь не нарочно!! Всю ночь учила, да и вообще с языками вполне дружу, а тут как само сорвалось. Причём я даже не могу вспомнить, что именно, но явно что-то глобально-оскорбительное. Небо, да я и по-нашему ругаться умею так себе, какой уж тут злой умысел! Тем не менее вина налицо. Целый месяц дистанционной учёбы, дабы не мозолила глаза опозоренному руководству. Несмотря на все старания, часть поставленных в гневе «неудов» исправить мне так и не удалось…
Да я даже своего инструктора умудрилась вывести из себя, чего на всеобщей памяти не удавалось ещё никому. Целый год я копила свои мизерные карманные деньги, не позволяя себе ни единой лишней шоколадки, с тем чтобы вернуться в любимую космошколу. Накопила на самый короткий практический курс, но была счастлива уже этим. Хотя бы ненадолго окунуться в атмосферу прежней безоблачной жизни, снова увидеть наставника Гаро, мою первую детскую любовь, восстановить прошлые навыки, пообщаться со знакомыми ребятами…
Несложно представить, чем обернулись эти ожидания. Нет, встретили меня даже тепло, погоняли по теории, дали время заново освоиться в рубке «звездолёта». Нареканий не было, тренеры сами говорили, что у меня талант. И тогда Гаро, поколебавшись, допустил меня в святую святых – учебную модель пассажирского крейсера последней модификации, новый и жутко дорогой тренажёр, за который школа только что закончила выплачивать кредит. Я клятвенно заверила, что буду осторожной… и я была! Управлять этой крутизной оказалось на удивление несложно, инструктор сидел рядом и бдительно наблюдал за моими действиями, я же была предельно сосредоточена, не отвлекалась и не лихачила, всё делала чётко… И даже не поняла, в какой момент за панелью что-то негромко затрещало, а потом из-под неё повалил дым, самый настоящий, не учебный! Я замерла от страха; Гаро пришлось буквально за шкирку выдёргивать меня из пилотского кресла и тащить к выходу. Мы едва успели заблокировать дверь, как её сильно тряхнуло с той стороны. Было очевидно, что дорогущему тренажёру требуется не менее дорогущий ремонт, и это в лучшем случае. Яростные бессильные ругательства своей первой любви я, наверное, никогда не забуду, хотя проклинал он вовсе не меня, а себя. За то, что не поверил сплетням, за то, что впустил... Да, это было просто роковое стечение обстоятельств, и наставник потом это подтвердил. Но денежные потери клуба это никаким образом не возместило. Как и не отменило дружного бойкота со стороны моих давних приятелей. Гаро снова нацепил на лицо привычную всем каменную маску, но на прощанье всё же попросил, глядя в сторону, больше сюда не приходить. Его «какое-то время» по тональности очень напоминало «никогда». Очередное неизбежное никогда моей жизни…
На этом фоне персональный запрет посещать ближайший к дому магазин уже не слишком расстроил. Тётка и так всё заказывала на дом, но любила время от времени посылать меня с мелкими поручениями из разряда «вот прям срочно надо», не забывая каждый раз проверить остаток на счёте. Пусть теперь сама ходит, если её не отлучили за компанию! А получилось всё, как обычно, случайно, и на этот раз я была точно ни при чём. Виноват был собственный племянник хозяйки, шкодный мальчишка, который незаметно сунул ей в волосы свою очередную модельку – робота-паука, а потом ушёл в школу и преспокойно забыл о нём. Наверное, паук сидел себе тихо и ничем себя не выдавал, свив гнездо в роскошной причёске тёти Марты… ровно до того момента, пока я, сделав покупки, не подошла к ней расплачиваться. И не узрела клыкастого красноглазого монстрика, который приветливо помахал мне лапкой, не забывая эффектно скалиться. Зря, кстати – пауков я не боялась, ни живых, ни тем более рукотворных. Сама несколько лет увлекалась модельками и даже получила на какой-то выставке первую премию за своего богомола Ярика. А вот тётя Марта, как выяснилось, пауков боялась. Очень. Но я-то об этом не знала! Потому вежливо посоветовала ей посмотреться в зеркало. А то и покупателей насмешит, и перед очередным женихом неудобно будет, дядька Крош вот-вот заявится, он у неё пунктуальный. В общем, если бы я тогда промолчала, ничего бы страшного не случилось, во всяком случае виноватым назначили кого-нибудь другого, а вовсе не меня.
Женщина повернулась к зеркалу, одновременно нашаривая в косметичке расчёску – наверное, думала, что слегка растрепалась. И вдруг узрела у себя на голове паука… К сожалению, вместо того, чтобы красиво осесть в обморок, она завопила на ультразвуке и в панике заметалась по магазину, ничего не видя от ужаса и сметая на своём пути редких покупателей, товары и целые стеллажи. Стук упавших продуктов, звон разбитой посуды, грохот, с которым она в очередной раз во что-то врезалась… Немудрено, что пара невольных свидетелей, побросав покупки, резво выкатилась на улицу. Я хотела последовать их примеру, но не успела. В двери заглянул встревоженный дядька Крош. «Снимите с неё паука», - шепнула я, и он смело ринулся спасать свою даму сердца. А я, дура, решила посмотреть, как у него это получится, и осталась в магазине.
Что ж, надо сказать, поймал он её быстро. Сумел удержать, нащупал монстрика, кажется, тоже порядком напуганного. А вот вытащить из волос не смог, слишком уж он крепко запутался. Марта тихо подвывала на одной ноте, и мужчина решил, что лучше больно, зато быстро – и со всей силы рванул паука на себя. Каково же было его изумление, когда вместе с пауком в его руке оказалась… искусная причёска из огненно-рыжих локонов, законная гордость тёти Марты и предмет зависти всех её сверстниц.
Я с опаской выглянула из-за угла, настороженно оценивая перспективы. Помимо воли взгляд сразу зацепился за патруль, и я на автомате юркнула обратно. Ещё сегодня утром бравые парни в форме не вызывали у меня такой нетипичной для добропорядочной гражданки реакции. Но за утро изменилось многое… слишком многое. Мало-мальски приличное будущее да и сама возможность будущего представлялись сейчас весьма сомнительными. А если совсем честно – я была почти уверена, что до следующего дня просто не доживу.
И, несмотря на это, сдаваться пока не собиралась. Надеялась – не на удачу, конечно, уж кому-кому, а мне с ней точно не по пути – а по меньшей мере на чудо. Компактное, на одну персону, но необходимое как воздух. Просто потому, что не хочется умирать. Особенно когда тебе всего двадцать. Особенно когда ты точно знаешь, что ни в чём не виновата, что тебя просто подставили… Но об этом знаю я одна. Не считая того, кто это сделал – намеренно и безжалостно, прекрасно зная, что за этим последует.
Великий Космос… ну почему опять я?!
Бурную истерику отложила на мифическое «потом». Время для неё совершенно неподходящее, выживу – успею нареветься. Да и вопрос был чисто риторический, ответ на него лежал буквально на поверхности. Почему я? Хотя бы потому, что меня зовут Райна Бэлл.
Понятное дело, что в таком большом городе, как Векстон, обзавестись глобальной славой мне пока не удалось. К счастью. Зная обо мне чуть больше, работодатели перестали бы меня увольнять – только потому, что отказывали бы сразу. Даже в такой непопулярной должности как «чистик», живая и любимая консерваторами альтернатива роботу-уборщику. Что уж говорить об ответственном секретаре!
Зато в родном городке, из которого я сбежала пять лет назад, меня без преувеличения знали все. И это была совсем не та слава, о которой мечтают молоденькие девушки. Нет, парни при моём приближении не бросались врассыпную, и первый поцелуй был родом именно оттуда. Всё же на внешность мне грех жаловаться: не умопомрачительная красотка, но очень даже симпатичная. Хорошая фигура, густые, слегка вьющиеся волосы, милое, хоть и «немодное» круглое лицо, а самое главное, за что я в последние годы всё чаще благодарила родительские гены, – огромные глаза наивного оленёнка.
«Простите, сама не знаю, как это вышло! Мне так жаль!..» Сколько раз мне приходилось произносить эти фразы и старательно хлопать ресницами, попутно выжимая фальшивые слёзы раскаянья? И не сосчитать… И самое обидное – во всём этом действительно не было моей вины! Ну, кхм, почти не было.
Тем не менее мерзкое прозвище «Зараза» приклеилось ко мне намертво. И это был ещё вполне гуманный вариант. Порой обзывались так, что хотелось одновременно заплакать по-настоящему и вымыть уши с мылом. Потому что приличные девушки таких слов вообще не знают и тем более не запоминают, вот.
А ведь до двенадцати лет я была совершенно обычным ребёнком. В меру капризным (родители обожали баловать единственную дочь), в меру ответственным (я тогда на полном серьёзе намеревалась стать пилотом межзвёздного крейсера, ну или хотя бы помощником, возить туристов на всякие экзотические курорты… эх). Папа, кстати, меня в этом поддерживал и даже самолично отвёл в детскую космошколу. Целых три года я с упоением изучала теорию и гоняла на тренажёрах наравне с мальчишками, и всё больше верила в то, что моя мечта сбудется. Я поступлю в Академию космической гражданской авиации, успешно её окончу, а потом…
А потом моё беззаботное детство в одночасье закончилось. Трагически погибли родители, и меня, убитую горем и совершенно дезориентированную, взяла под опеку престарелая двоюродная тётка. Больше близкой родни у нас не было, и, сказать по правде, я предпочла бы её «заботе» детский интернат. Но кто меня тогда спрашивал? Как я поняла позже, её привлекла возможность заработать на продаже нашего дома и ценностей, причём выручку она тратила почти исключительно на себя. Я не могла ей помешать и лишь с болью наблюдала, как по кусочкам распродают мою прошлую счастливую жизнь. Тётке было на меня откровенно наплевать, она этого и не скрывала. Воспитывать, к счастью, тоже не пыталась, но была мной неизменно недовольна. И, признаться, было за что.
Первое время я жила словно в тумане, наглухо замкнувшись в себе. Разрушить этот кокон помогла бы если не любовь, то терпеливая, искренняя забота, но для меня не нашлось ни того ни другого. Я выбралась сама – и тогда на смену апатии пришла злость. Отчаянная, всепоглощающая злость на тётку и её пренебрежительное отношение к «обузе» и «спиногрызке» в моём лице. Как будто это я проедаю её пособие, а не она открыто наживается на имуществе моих родителей! Как-то я подслушала её разговор с подругой, такой же злобной старой грымзой, где она вдохновенно жаловалась, как со мной тяжело. Такой возраст, а никакого воспитания! Учусь ужасно, по дому ничего не делаю, ласковых увещеваний не слушаюсь, только огрызаюсь. Маленькая неблагодарная дрянь. У меня от такой «правды» аж в глазах потемнело. Да мы с ней за день и десятком слов не обмениваемся! Просто молчим, даже если находимся в одном помещении. Что тоже редкость, я предпочитаю безвылазно сидеть в своей комнате и не видеть лишний раз её рыбье лицо с вечно поджатыми губами… Вот тогда я и подумала, что неплохо бы стать такой, какой она меня расписывает. Что я теряю? Зато хоть душу отведу!
Объектом первой сознательной пакости был выбран старый тёткин робот-уборщик. Папа научил меня неплохо разбираться в технике, так что после нехитрых манипуляций УДУ-6 из надёжной сознательной машины превратился в безжалостного разрушителя. В один прекрасный день, вернувшись из школы, я застала тётку в предобморочном состоянии. За время нашего отсутствия робот устроил в доме самый настоящий разгром: раскидал и художественно размазал по полу весь накопившийся мусор, испортил ковры и оставленную в прихожей обувь (я загодя пожертвовала туфли, которые уже капитально жали, а вот у неё пострадали нежно любимые ботиночки и эксклюзивные тапки с портретом какого-то престарелого актёра). Со столов вместе со скатертью были сдёрнуты вазы и прочие безделушки, оконные стёкла вместо «суперблеска» натёрты технической смазкой и пастой для обуви… Апогеем безобразия (и бальзамом на моё сердце) стали надрывные вопли тёткиного любимца – противного кота Пусика, который, спасая от расправы свою жирную задницу, чудом исхитрился залезть на карниз под самым потолком, откуда заявлял решительный протест против жестокого обращения со своей изнеженной персоной.
Пакость удалась на все сто – тётка меня не заподозрила. Списала всё на сбой в программе и даже не стала выяснять отношения с производителем: срок эксплуатации несчастного робота из-за её собственной скупости был превышен чуть ли не втрое и добиться компенсации ущерба нечего было и мечтать. Конечно, пришлось активно участвовать в уборке, пока не доставили нового помощника, но это были уже мелочи. Зато я наконец-то получила нормальные туфли! Разумеется, самые дешёвые, но хоть размером побольше, а то надоело уже мозоли залечивать… Через месяц-другой я планировала устроить новую диверсию – что называется, вредить редко, зато по-крупному. Но неожиданно всё пошло совсем по другому сценарию.
Потом я много думала об этом. Может, тётка всё же о чём-то догадалась и прокляла меня, как ведьмы из легенд, в которые у нас в провинции до сих пор ещё верили? Или это я сама себя так подсознательно запрограммировала? Или (будем смотреть правде в глаза) у меня прорезался до поры до времени спящий природный дар? Несмотря на бурный технический прогресс, такие вещи вовсе не считались суевериями и имели массу научных подтверждений. Как бы то ни было, именно с этого времени со мной стало происходить то, за что я и удостоилась своих новых нелестных прозвищ.
Самое «смешное», что мой антидар предпочитал не размениваться по мелочам. Вернее, зачастую это были именно мелочи – вроде неловкого жеста, падения или простительного для девочки-подростка взвизга с перепугу – но они всегда (всегда!) происходили в самый неудачный из всех неудачных моментов. Редко, но метко, как раньше говорили. И ведь главное, страдали исключительно окружающие, а никак не я! Сначала не я… Зато потом – нетрудно догадаться, как со временем изменилось отношение окружающих к моей особе. Сначала друзья и одноклассники, следом учителя, а с какого-то момента даже шапочные знакомые с ближних улиц, завидя меня, откровенно напрягались, а то и вовсе обходили по широкой дуге. Будто я – не я, а жуткий космический монстр… Мягко говоря, обидно! Но в то же время я их понимала. Кому охота становиться очередной жертвой моей феноменальной неуклюжести (глупости и т.п.) и позорно прославиться на всю округу?!
Прецеденты бывали, с каждым прожитым годом всё чаще, и отличались всё большим размахом и неприятными последствиями… естественно, для меня. Споткнулась, провожая трусившую подругу на её очередное «самое важное в жизни свидание» - и с размаху посадила её в лужу, прямо перед кавалером. Он бессовестно разоржался… А я потеряла близкого человека. С жутким скандалом, разумеется. Мало того, она с упоением припомнила мне все прегрешения за годы дружбы, словно только и занималась тем, что их за мной записывала.
Единственная ошибка в тщательно вызубренном приветствии почётным гостям нашей школы, андромедянам – и ужас напополам с яростью в их змеиных глазах, кто-то сразу разворачивается на выход, самый молодой порывается ударить оцепеневшего директора… Этот скандал был одним из самых масштабных, о нём даже в новостях сообщали. А я ведь не нарочно!! Всю ночь учила, да и вообще с языками вполне дружу, а тут как само сорвалось. Причём я даже не могу вспомнить, что именно, но явно что-то глобально-оскорбительное. Небо, да я и по-нашему ругаться умею так себе, какой уж тут злой умысел! Тем не менее вина налицо. Целый месяц дистанционной учёбы, дабы не мозолила глаза опозоренному руководству. Несмотря на все старания, часть поставленных в гневе «неудов» исправить мне так и не удалось…
Да я даже своего инструктора умудрилась вывести из себя, чего на всеобщей памяти не удавалось ещё никому. Целый год я копила свои мизерные карманные деньги, не позволяя себе ни единой лишней шоколадки, с тем чтобы вернуться в любимую космошколу. Накопила на самый короткий практический курс, но была счастлива уже этим. Хотя бы ненадолго окунуться в атмосферу прежней безоблачной жизни, снова увидеть наставника Гаро, мою первую детскую любовь, восстановить прошлые навыки, пообщаться со знакомыми ребятами…
Несложно представить, чем обернулись эти ожидания. Нет, встретили меня даже тепло, погоняли по теории, дали время заново освоиться в рубке «звездолёта». Нареканий не было, тренеры сами говорили, что у меня талант. И тогда Гаро, поколебавшись, допустил меня в святую святых – учебную модель пассажирского крейсера последней модификации, новый и жутко дорогой тренажёр, за который школа только что закончила выплачивать кредит. Я клятвенно заверила, что буду осторожной… и я была! Управлять этой крутизной оказалось на удивление несложно, инструктор сидел рядом и бдительно наблюдал за моими действиями, я же была предельно сосредоточена, не отвлекалась и не лихачила, всё делала чётко… И даже не поняла, в какой момент за панелью что-то негромко затрещало, а потом из-под неё повалил дым, самый настоящий, не учебный! Я замерла от страха; Гаро пришлось буквально за шкирку выдёргивать меня из пилотского кресла и тащить к выходу. Мы едва успели заблокировать дверь, как её сильно тряхнуло с той стороны. Было очевидно, что дорогущему тренажёру требуется не менее дорогущий ремонт, и это в лучшем случае. Яростные бессильные ругательства своей первой любви я, наверное, никогда не забуду, хотя проклинал он вовсе не меня, а себя. За то, что не поверил сплетням, за то, что впустил... Да, это было просто роковое стечение обстоятельств, и наставник потом это подтвердил. Но денежные потери клуба это никаким образом не возместило. Как и не отменило дружного бойкота со стороны моих давних приятелей. Гаро снова нацепил на лицо привычную всем каменную маску, но на прощанье всё же попросил, глядя в сторону, больше сюда не приходить. Его «какое-то время» по тональности очень напоминало «никогда». Очередное неизбежное никогда моей жизни…
На этом фоне персональный запрет посещать ближайший к дому магазин уже не слишком расстроил. Тётка и так всё заказывала на дом, но любила время от времени посылать меня с мелкими поручениями из разряда «вот прям срочно надо», не забывая каждый раз проверить остаток на счёте. Пусть теперь сама ходит, если её не отлучили за компанию! А получилось всё, как обычно, случайно, и на этот раз я была точно ни при чём. Виноват был собственный племянник хозяйки, шкодный мальчишка, который незаметно сунул ей в волосы свою очередную модельку – робота-паука, а потом ушёл в школу и преспокойно забыл о нём. Наверное, паук сидел себе тихо и ничем себя не выдавал, свив гнездо в роскошной причёске тёти Марты… ровно до того момента, пока я, сделав покупки, не подошла к ней расплачиваться. И не узрела клыкастого красноглазого монстрика, который приветливо помахал мне лапкой, не забывая эффектно скалиться. Зря, кстати – пауков я не боялась, ни живых, ни тем более рукотворных. Сама несколько лет увлекалась модельками и даже получила на какой-то выставке первую премию за своего богомола Ярика. А вот тётя Марта, как выяснилось, пауков боялась. Очень. Но я-то об этом не знала! Потому вежливо посоветовала ей посмотреться в зеркало. А то и покупателей насмешит, и перед очередным женихом неудобно будет, дядька Крош вот-вот заявится, он у неё пунктуальный. В общем, если бы я тогда промолчала, ничего бы страшного не случилось, во всяком случае виноватым назначили кого-нибудь другого, а вовсе не меня.
Женщина повернулась к зеркалу, одновременно нашаривая в косметичке расчёску – наверное, думала, что слегка растрепалась. И вдруг узрела у себя на голове паука… К сожалению, вместо того, чтобы красиво осесть в обморок, она завопила на ультразвуке и в панике заметалась по магазину, ничего не видя от ужаса и сметая на своём пути редких покупателей, товары и целые стеллажи. Стук упавших продуктов, звон разбитой посуды, грохот, с которым она в очередной раз во что-то врезалась… Немудрено, что пара невольных свидетелей, побросав покупки, резво выкатилась на улицу. Я хотела последовать их примеру, но не успела. В двери заглянул встревоженный дядька Крош. «Снимите с неё паука», - шепнула я, и он смело ринулся спасать свою даму сердца. А я, дура, решила посмотреть, как у него это получится, и осталась в магазине.
Что ж, надо сказать, поймал он её быстро. Сумел удержать, нащупал монстрика, кажется, тоже порядком напуганного. А вот вытащить из волос не смог, слишком уж он крепко запутался. Марта тихо подвывала на одной ноте, и мужчина решил, что лучше больно, зато быстро – и со всей силы рванул паука на себя. Каково же было его изумление, когда вместе с пауком в его руке оказалась… искусная причёска из огненно-рыжих локонов, законная гордость тёти Марты и предмет зависти всех её сверстниц.
