Хорошая здесь охрана, опытная. Спокойно дождалась вечера, безропотно позволила искупать себя и обрядить в прозрачный балахон, сама пошла в спальню к шакалу.
- Отстегни, - глухо сказала я, когда пришел демоняка.
- Неужели одумалась? - подивился он. - И убивать меня больше не станешь?
- Не стану, - ответила, на него не глядя.
- Клянешься кровью предков?
Тут уж я не выдержала, метнула в него презрительный взгляд.
- Много чести! Одним словом моим обойдешься.
Демоняка рассмеялся и расстегнул оковы.
- Вот такой ты мне нравишься больше.
С тех пор демоняка подлый, словно замысел мой разгадав, искушать меня начал. Слова шептал жаркие, от которых сердце из груди выскочить так и норовило, гладил везде так, что дышать невмоготу становилось и стонать и извиваться хотелось, словно кошке по весне. Да только Тэжжере Огнеглазая и не такие испытания вытерпеть готова. Я все выдержала. Ласки его противные, поцелуи мерзкие, объятья гадкие. Каждый раз пока терзал шакал тело мое несчастное, лежала я неподвижно с закрытыми глазами и читала молитву Великому Богу Войны Кай-А, чтобы дал мне мужества и сил вытерпеть все муки, укрепил волю в непримиримой ненависти к врагу, не позволил сломаться и поддаться на обманчивую нежность коварного демоняки.
Странное дело, но Аархарон никогда полностью не раздевался, всегда спал в штанах, а когда наследника делал - только приспускал их немного. Дикие демоны и обычаи у них дикие. Штанов у шакала было великое множество, каждый день разные надевал. Неужто хотел так на меня впечатление произвести? Глупец! Тряпками цветастыми он может безмозглых демониц своих соблазнять, а для воительницы главное - доспех. Что на поле боя, что на любовном ложе.
Но тут пришлось признать, что с любовными доспехами у шакала все достойно оказалось. Я не была невинной девицей, кое-что и в этом деле понимала. Воин должен снимать напряжение и усталость, и утехи с мужчиной порой лучшее для этого средство. И демоняка проклятущий этим средством владел в совершенстве. Не мало, видимо, тренировался.
И опять потянулись для меня однообразные дни и ночи, теперь уже наполненные безысходностью и ожиданием. Никак не хотел демоняка угомониться, не надоедала я ему отчего-то, не отсылал он меня домой, хотя я все для этого делала. И покорною была, и безмолвною, статуей ледяной в постели лежала и на ласки не отвечала. А про себя уже горько жалела обо всем. Пока непримиримо по ночам у столба сидела, оно как-то легче было демоняку ненавидеть, а сейчас враг уже внутри меня корни пустил, искушал, нашептывал, уговаривал сдаться. А с собою-то всегда бороться труднее, это любому воину хорошо известно.
Поэтому однажды все-таки сорвалась, не смогла удержаться, когда демоняка беззаботно ко мне спиной повернулся. Потом жалела, конечно, ведь без его помощи не вернуться мне домой. Но в тот миг не думая схватила его за шею, подтянулась, ногами талию обвила и изо всех сил душить начала.
- Ах ты, моя обманщица, - ласково улыбнулся шакал, как будто моих усилий и не заметил вовсе. - А ведь обещала не убивать.
И легонько руки мои разжал, с горла своего убрал. Чтобы не упасть, я кувырок в воздухе сделала, да видно не тренировалась давно. Все равно на ногах не устояла, в порыве схватилась да штаны демонякины да так вместе с ними на пол и грохнулась.
Сижу, в изумлении пялюсь на голый шакалий зад, даже разозлиться на неудачу свою забыла. Есть, оказывается, у демоняки хвост! Он его вокруг ноги обмотал и под штаниной прятал. Я сперва не поняла зачем, а когда догадалась - смеяться начала так, как будто в меня вийорры из преисподней Бога Смерти Нут-Руа вселились.
Демоняка не разозлился. Натянул штаны, уселся в кресло и спокойно смотрел, как я по полу в истерике катаюсь, ждал, пока успокоюсь. Это ж надо! У грозного... ой, не могу! ... могучего... ха-ха-ха... великого ... бедный мой живот лопнет сейчас... Повелителя Демонов... у-ха-ха! ... на конце хвоста... се... се... сердечко! Вернее, кисточка в форме сердечка. Ровненькое такое, симпатичное. Краси-и-и-ивое!
Я смеялась и никак не могла остановиться. И вместе со смехом мне как будто легче становилось. Уходило напряжение, усталость, апатия. Я снова в себе силы почувствовала, вкус к жизни, мести и победе. Воительницы не умеют плакать, а вот посмеяться в волю над врагом - это то, что нужно.
Когда я успокоилась и лежала на полу обессиленная, демоняка тихо заговорил:
- Когда-то давно, сотни поколений назад, один мой предок очень сильно любил свою жену, и в знак этой безграничной любви родился у них сын с кисточкой на хвосте в форме сердца. Родители были счастливы, но мальчик, когда вырос и стал Повелителем Демонов, считал это своим позором, не достойным могучего воина. Он думал, что такая кисточка делает его смешным и слабым. И однажды, в порыве ярости, он отрубил ненавистное сердце. Разозлился тогда Изначальный Хаос, что не оценил Повелитель его награды, и проклял его. С тех пор все наследники рождались с такими хвостами. Но мои предки не сдались. Они объявили подданным, что истинные Повелители не имеют хвостов, и стали их прятать.
Я села на полу, облокотилась спиной о кровать. Смеяться больше не хотелось. Пусть секрет не такой уж и страшный, а всю жизнь скрывать его тяжело. Как бы ни относилась я к демоняке, но ... Не то, чтобы мне его стало жалко, этого он от меня никогда не дождется. Но как ни крути, а противник он достойный и заслуживает уважения.
- А ты не боишься, что я всем раскрою твою тайну?
Аархарон покачал головой.
- Помнишь, я говорил тебе, что могу воздействовать на твой разум? Я поставил заклинание, ты не сможешь никому ничего рассказать, - он помолчал немного, глядя невидящим взглядом куда-то в стену. - Я мог бы стереть тебе память или поставить смертельное заклинание, которое убьет тебя, стоит лишь открыть рот. Но я не хочу этого делать.
Я резко вскинула голову.
- Но я буду знать. И стану смеяться над тобой.
Аархарон грустно усмехнулся.
- Я столько лет хранил эту тайну. Лучше ты будешь смеяться, но я разделю ее с тобой, чем опять...
Он не договорил и отвернулся. Я посидела еще немного в молчании, потом поднялась и двинулась к двери. Остановилась, взявшись за ручку.
- Я не стану смеяться, - серьезно пообещала я.
Аархарон посмотрел на меня и тихо ответил:
- Спасибо.
Впервые за все время заточения в этом замке я вернулась в свои покои не утром, а посреди ночи. Шла и кляла себя на чем свет стоит. Глупая, безвольная овца! Тоже мне воительница! Зачем пожалела шакала? Надо было добить его.
С тех пор демоняка стал раздеваться полностью. И лучше бы он этого не делал, потому что так выглядел еще лучше. Меня так и подмывало прикоснуться к его гладкой коже, провести ладонью по упругим мышцам, выгнуться навстречу, обвить ногами крепкие ягодицы, зарыться пальцами в густые волосы, облизать ставшее вдруг необыкновенно соблазнительным сердечко на кончике хвоста. И я комкала в кулаках одеяло, стискивала до скрежета зубы, кусала до крови губы, чтобы не хотеть его, не отвечать на ласки, не поддаваться дурманящим поцелуям.
Словно мантру твердила себе, что он мой враг. Врагов ненавидят. Врагов убивают. И я скоро, совсем уже скоро расправлюсь со своим врагом. Даже если этот самый враг покрывает каждый кусочек твоего тела упоительными поцелуями, сводит с ума бесстыдными ласками, доводит до экстаза дикими, ненасытными и бесконечно нежными движениями, а потом, изможденный, уставший, сжимает тебя в стальных бережных объятьях и засыпает, посапывая тебе в макушку.
Я, Тэжжере Огнеглазая, грозная воительница племени Херхмат-Ану, наследница и гордость его могучего вождя Гохмурта Сокрушительного не позволю одурманить себя и забыть о своем предназначении. Ни-ког-да!
Однажды Аархарон меня не позвал. Я готовилась. Ждала. А он не позвал. Час проходил за часом, беспокойной львицей металась я по своей комнате, но никто не приходил. И тогда я решила пойти сама и узнать, что случилось.
Дорогу из своих покоев до спальни Аархарона я выучила так, что могла пройти с закрытыми глазами. Стражей у входа одним взглядом припечатала, они не посмели меня задержать, поняли, что я зла настолько, что и убить могу. Но когда вошла внутрь... О, лучше бы они меня задержали! Открывшаяся картина оказалась настолько безобразной, отвратительно мерзкой, что и передать нельзя!
Аархарон разлегся на кровати - на той самой кровати, на которой столько раз любил меня! - и смотрел, как перед ним извивается в страстном танце полуголая демоница. Она не сразу заметила меня, поэтому я смогла вдоволь полюбоваться на эту драную козу, бьющуюся в предсмертных судорогах.
- Тэжжере, стой! - заорал подлый демоняка, кидаясь мне на перерез.
Но что мне какой-то Повелитель Демонов, когда я в бешенстве? Никто не сможет остановить меня. Не знаю, откуда в моей руке появился кинжал, кажется, я выхватила его у одного из стражей. Молнией метнулась вперед, лишь чуть-чуть не успела. Аархарон задержал меня, и девица, подхватив остатки своего непотребного одеяния, с визгом бросилась вон. А я разъяренной тигрицей продолжила наступать на подлого демоняку с одним-единственным желанием - перерезать предателю глотку.
Повелитель Демонов впервые пятился от меня. И даже пытался оправдываться.
- Тэжжере, душа моя, что мне оставалось делать? - лепетал он. - Я устал. Безумно устал. Я хочу любви, ласки. А ты всегда такая холодная, как льды преисподней. Лежишь, не шевельнешься в ответ. Я не могу так больше!
- Любви захотел? - коброй прошипела я.
Подсечка - и демонюка плюхнулся на кровать.
- Ласссски?
Удар ногой в живот - и Аархарон упал на спину. А я тут же оказалась сидящей на нем сверху. Прижала запястья к постели, нависла над ним.
- Ты. Посмел. Привести. Сюда. Девку!!!
Я собиралась убить его. Медленно и мучительно. Раздумывала, как и куда лучше нанести удар, чтобы подлец не успел мне помешать. И не сразу заметила, что Аархарон не сопротивляется, не пытается освободиться из моей хватки, а смотрит очень странно.
- Хаос Изначальный, как ты прекрасна, - прошептал он.
Ненавижу! Ненавижу сволочь!
- Обожаю тебя, моя фурия. Моя огнеглазая безжалостная воительница.
И я сломалась. Упала в объятья подлого демоняки, обвила руками могучую шею, подставила губы под обжигающие поцелуи. И сделала в ним все те ужасные восхитительные вещи, о которых столько мечтала и обещала себе никогда и ни за что не делать.
Мой демоняка - что хочу, то с ним и делаю. И пусть только кто-нибудь попытается это оспорить. Как своей любимой избраннице Аархарон разрешил мне иметь кинжал, так что теперь даже стражники меня стороной обходят.
А сын наш родился с кисточкой на хвосте в форме сердечка. Самого прекрасного и умилительного сердечка, какое только можно себе представить. А если кто-то посмеет в этом усомниться, Тэжжере Огнеглазая быстро это исправит.
Астрадени Джейн.
Оболванить демона и полюбить
Он пришёл ко мне в дождливый хмурый вечер...
Я целый день крутилась на работе как электровеник. Мыла, стригла, причёсывала и красила головы, мечтая о своей уютной квартирке, тёплом пледе и чашечке ароматного какао с плюшками, а непогода пусть останется за дверью и бушует за окном. Так я грезила о безмятежном вечере, напоследок подметая метёлкой пол. Нет, домой я на метле не летала. Добиралась туда на обычном рейсовом автобусе, и последний уходил через полчаса.
Напевая песенку, я убрала инвентарь в кладовку, сняла фартук, повесила на крючок... Дверь распахнулась! И в салон ввалился жалкий промокший субъект.
- Арамейские черти! - хрипло выругался он, отряхнул плащ, и по сияющему полу растеклась мутная лужа.
Я минуту назад всё помыла!
Сердито упёрла руки в бока, и открыла рот, собираясь обрушить это на вторженца в самых доходчивых формулировках, но тот вскинул мокрую голову, посмотрел на меня. И слова колом застряли в горле.
Вот так и пропадают... С концами.
Глаза у него оказались синие-синие в ободках из чёрных-пречёрных ресниц. Прости, господи! Но зачем ты порой так щедро одариваешь мужчин тем, что по праву принадлежит женщинам? Несправедливо! Многим из нас приходится ухищряться, чтобы соперничать с мужчинами даже в этом - истинно женском, природном очаровании.
Глупое сердце выстучало бравурный марш, как игрушечный барабанчик.
Я не должна о нём так думать. Не должна! Он клиент. Если не грабитель.
- Стрижку... - прохрипел 'не грабитель'. - Срочно!
А я и так, на всякий случай, вооружилась - феном и ножницами.
- Здесь всех стригут. Это парикмахерская, но мы уже закрыты.
Вот! Пусть считает, что я не одна.
- А где табличка? - нагло прищурился незнакомец. Отчего чёрные стрелы ресниц привлекательно встопорщились.
Спаси и сохрани!
- Я как раз вешала, а тут вы...
- Заплачу второе больше.
Видать, ему очень приспичило. Или он стригущий, нет, стригущийся или... Стрижечный маньяк?
- Садитесь. Туда... Да, не туда! В кресло.
А что? Назову сразу тройную цену. Забуду показать прейскурант, а он и не вспомнит. И на такси мне хватит! Поеду как королева... И голову клиенту мыть не надо. Благословен дождик...
О, нет! Я не уследила, и этот сырой чертяка наследил не только у порога.
- Стоп! Сперва разуйтесь. Плащ снимите. Повесьте... Нет! Не сюда. Туда, - махнула рукой на фикус у входа. Всё равно поливать, так заодно с плаща в кадку и накапает.
Плащ он снял. И ботинки с носками. И рубашку. Пусть. Насквозь же вымок... Ммм... А без рубашки ему гораздо лучше...
Не смотри, Эванджелина. Не смотри! Ты - без пяти минут монахиня. Помнишь? Да, но... Развлечься бы на посошок... Ах, ты! Развратница. Читай катехизис.
Пока я себя мысленно распекала, он успел скинуть и штаны.
'Бац!' - грохнулся фен.
'Звяц!' - брякнулись ножницы, с отрывом в миллисекунду.
А там реально было с чего и чему падать.
Нет, трусы он не снял. Но зато из этих самых трусов и прямёхонько ко мне по глянцевым плиткам пола подполз его... Хвост!
- Ты кто?! - я вытаращилась на парня.
Глаза у меня сейчас точно, как у лемура! Голодного и обалдевшего.
- А по мне не видно?
- Ммм... Орангутанг?
Выбритый слегка.
- Орангутанг*? Не-ет. Это мой гадкий братец. Мы с ним ни капли не похожи. Он вылитый Бегемот*, в миниатюре.
Бывает. Ошиблась. Перепутала с гориллой. Таких высоких, стройных, мускулистых, загорелых... Короче, красивых орангутангов не существует. И пока я разглядывала незнакомца, волосы у него подсохли, как-то чересчур быстро, и закурчавились.
Зачем ему стрижка?
- Эй!
У меня перед носом что-то распушилось и замелькало.
- Хватит пялиться! Делом займись.
'Ага, будешь так со мной разговаривать, обрею тебя наголо', - конечно вслух я этого не сказала, а лишь храбро подумала.
'Хоп!'
И поймала 'пушистого' в кулак. Кисточка? На хвосте!? Серьёзно?
- Смотри, как разрослась. Стричь пора. И чтоб красиво! Моя невеста аккуратные любит и тонкие, для проникновения туда, куда... Нужно. Стриги!
Он забрал у меня свой хвост, протопал к зеркалу и сел в кресло. Пока я лихорадочно вспоминала, не завалялась ли где-то тут инструкция по стрижке кисточек на хвостах. Растерянно взяла с полки простыню, примериваясь, что бы ему обмотать... Не всё ли равно? Кончик хвоста можно остричь удалённо от тела.
- Отстегни, - глухо сказала я, когда пришел демоняка.
- Неужели одумалась? - подивился он. - И убивать меня больше не станешь?
- Не стану, - ответила, на него не глядя.
- Клянешься кровью предков?
Тут уж я не выдержала, метнула в него презрительный взгляд.
- Много чести! Одним словом моим обойдешься.
Демоняка рассмеялся и расстегнул оковы.
- Вот такой ты мне нравишься больше.
С тех пор демоняка подлый, словно замысел мой разгадав, искушать меня начал. Слова шептал жаркие, от которых сердце из груди выскочить так и норовило, гладил везде так, что дышать невмоготу становилось и стонать и извиваться хотелось, словно кошке по весне. Да только Тэжжере Огнеглазая и не такие испытания вытерпеть готова. Я все выдержала. Ласки его противные, поцелуи мерзкие, объятья гадкие. Каждый раз пока терзал шакал тело мое несчастное, лежала я неподвижно с закрытыми глазами и читала молитву Великому Богу Войны Кай-А, чтобы дал мне мужества и сил вытерпеть все муки, укрепил волю в непримиримой ненависти к врагу, не позволил сломаться и поддаться на обманчивую нежность коварного демоняки.
Странное дело, но Аархарон никогда полностью не раздевался, всегда спал в штанах, а когда наследника делал - только приспускал их немного. Дикие демоны и обычаи у них дикие. Штанов у шакала было великое множество, каждый день разные надевал. Неужто хотел так на меня впечатление произвести? Глупец! Тряпками цветастыми он может безмозглых демониц своих соблазнять, а для воительницы главное - доспех. Что на поле боя, что на любовном ложе.
Но тут пришлось признать, что с любовными доспехами у шакала все достойно оказалось. Я не была невинной девицей, кое-что и в этом деле понимала. Воин должен снимать напряжение и усталость, и утехи с мужчиной порой лучшее для этого средство. И демоняка проклятущий этим средством владел в совершенстве. Не мало, видимо, тренировался.
И опять потянулись для меня однообразные дни и ночи, теперь уже наполненные безысходностью и ожиданием. Никак не хотел демоняка угомониться, не надоедала я ему отчего-то, не отсылал он меня домой, хотя я все для этого делала. И покорною была, и безмолвною, статуей ледяной в постели лежала и на ласки не отвечала. А про себя уже горько жалела обо всем. Пока непримиримо по ночам у столба сидела, оно как-то легче было демоняку ненавидеть, а сейчас враг уже внутри меня корни пустил, искушал, нашептывал, уговаривал сдаться. А с собою-то всегда бороться труднее, это любому воину хорошо известно.
Поэтому однажды все-таки сорвалась, не смогла удержаться, когда демоняка беззаботно ко мне спиной повернулся. Потом жалела, конечно, ведь без его помощи не вернуться мне домой. Но в тот миг не думая схватила его за шею, подтянулась, ногами талию обвила и изо всех сил душить начала.
- Ах ты, моя обманщица, - ласково улыбнулся шакал, как будто моих усилий и не заметил вовсе. - А ведь обещала не убивать.
И легонько руки мои разжал, с горла своего убрал. Чтобы не упасть, я кувырок в воздухе сделала, да видно не тренировалась давно. Все равно на ногах не устояла, в порыве схватилась да штаны демонякины да так вместе с ними на пол и грохнулась.
Сижу, в изумлении пялюсь на голый шакалий зад, даже разозлиться на неудачу свою забыла. Есть, оказывается, у демоняки хвост! Он его вокруг ноги обмотал и под штаниной прятал. Я сперва не поняла зачем, а когда догадалась - смеяться начала так, как будто в меня вийорры из преисподней Бога Смерти Нут-Руа вселились.
Демоняка не разозлился. Натянул штаны, уселся в кресло и спокойно смотрел, как я по полу в истерике катаюсь, ждал, пока успокоюсь. Это ж надо! У грозного... ой, не могу! ... могучего... ха-ха-ха... великого ... бедный мой живот лопнет сейчас... Повелителя Демонов... у-ха-ха! ... на конце хвоста... се... се... сердечко! Вернее, кисточка в форме сердечка. Ровненькое такое, симпатичное. Краси-и-и-ивое!
Я смеялась и никак не могла остановиться. И вместе со смехом мне как будто легче становилось. Уходило напряжение, усталость, апатия. Я снова в себе силы почувствовала, вкус к жизни, мести и победе. Воительницы не умеют плакать, а вот посмеяться в волю над врагом - это то, что нужно.
Когда я успокоилась и лежала на полу обессиленная, демоняка тихо заговорил:
- Когда-то давно, сотни поколений назад, один мой предок очень сильно любил свою жену, и в знак этой безграничной любви родился у них сын с кисточкой на хвосте в форме сердца. Родители были счастливы, но мальчик, когда вырос и стал Повелителем Демонов, считал это своим позором, не достойным могучего воина. Он думал, что такая кисточка делает его смешным и слабым. И однажды, в порыве ярости, он отрубил ненавистное сердце. Разозлился тогда Изначальный Хаос, что не оценил Повелитель его награды, и проклял его. С тех пор все наследники рождались с такими хвостами. Но мои предки не сдались. Они объявили подданным, что истинные Повелители не имеют хвостов, и стали их прятать.
Я села на полу, облокотилась спиной о кровать. Смеяться больше не хотелось. Пусть секрет не такой уж и страшный, а всю жизнь скрывать его тяжело. Как бы ни относилась я к демоняке, но ... Не то, чтобы мне его стало жалко, этого он от меня никогда не дождется. Но как ни крути, а противник он достойный и заслуживает уважения.
- А ты не боишься, что я всем раскрою твою тайну?
Аархарон покачал головой.
- Помнишь, я говорил тебе, что могу воздействовать на твой разум? Я поставил заклинание, ты не сможешь никому ничего рассказать, - он помолчал немного, глядя невидящим взглядом куда-то в стену. - Я мог бы стереть тебе память или поставить смертельное заклинание, которое убьет тебя, стоит лишь открыть рот. Но я не хочу этого делать.
Я резко вскинула голову.
- Но я буду знать. И стану смеяться над тобой.
Аархарон грустно усмехнулся.
- Я столько лет хранил эту тайну. Лучше ты будешь смеяться, но я разделю ее с тобой, чем опять...
Он не договорил и отвернулся. Я посидела еще немного в молчании, потом поднялась и двинулась к двери. Остановилась, взявшись за ручку.
- Я не стану смеяться, - серьезно пообещала я.
Аархарон посмотрел на меня и тихо ответил:
- Спасибо.
Впервые за все время заточения в этом замке я вернулась в свои покои не утром, а посреди ночи. Шла и кляла себя на чем свет стоит. Глупая, безвольная овца! Тоже мне воительница! Зачем пожалела шакала? Надо было добить его.
С тех пор демоняка стал раздеваться полностью. И лучше бы он этого не делал, потому что так выглядел еще лучше. Меня так и подмывало прикоснуться к его гладкой коже, провести ладонью по упругим мышцам, выгнуться навстречу, обвить ногами крепкие ягодицы, зарыться пальцами в густые волосы, облизать ставшее вдруг необыкновенно соблазнительным сердечко на кончике хвоста. И я комкала в кулаках одеяло, стискивала до скрежета зубы, кусала до крови губы, чтобы не хотеть его, не отвечать на ласки, не поддаваться дурманящим поцелуям.
Словно мантру твердила себе, что он мой враг. Врагов ненавидят. Врагов убивают. И я скоро, совсем уже скоро расправлюсь со своим врагом. Даже если этот самый враг покрывает каждый кусочек твоего тела упоительными поцелуями, сводит с ума бесстыдными ласками, доводит до экстаза дикими, ненасытными и бесконечно нежными движениями, а потом, изможденный, уставший, сжимает тебя в стальных бережных объятьях и засыпает, посапывая тебе в макушку.
Я, Тэжжере Огнеглазая, грозная воительница племени Херхмат-Ану, наследница и гордость его могучего вождя Гохмурта Сокрушительного не позволю одурманить себя и забыть о своем предназначении. Ни-ког-да!
Однажды Аархарон меня не позвал. Я готовилась. Ждала. А он не позвал. Час проходил за часом, беспокойной львицей металась я по своей комнате, но никто не приходил. И тогда я решила пойти сама и узнать, что случилось.
Дорогу из своих покоев до спальни Аархарона я выучила так, что могла пройти с закрытыми глазами. Стражей у входа одним взглядом припечатала, они не посмели меня задержать, поняли, что я зла настолько, что и убить могу. Но когда вошла внутрь... О, лучше бы они меня задержали! Открывшаяся картина оказалась настолько безобразной, отвратительно мерзкой, что и передать нельзя!
Аархарон разлегся на кровати - на той самой кровати, на которой столько раз любил меня! - и смотрел, как перед ним извивается в страстном танце полуголая демоница. Она не сразу заметила меня, поэтому я смогла вдоволь полюбоваться на эту драную козу, бьющуюся в предсмертных судорогах.
- Тэжжере, стой! - заорал подлый демоняка, кидаясь мне на перерез.
Но что мне какой-то Повелитель Демонов, когда я в бешенстве? Никто не сможет остановить меня. Не знаю, откуда в моей руке появился кинжал, кажется, я выхватила его у одного из стражей. Молнией метнулась вперед, лишь чуть-чуть не успела. Аархарон задержал меня, и девица, подхватив остатки своего непотребного одеяния, с визгом бросилась вон. А я разъяренной тигрицей продолжила наступать на подлого демоняку с одним-единственным желанием - перерезать предателю глотку.
Повелитель Демонов впервые пятился от меня. И даже пытался оправдываться.
- Тэжжере, душа моя, что мне оставалось делать? - лепетал он. - Я устал. Безумно устал. Я хочу любви, ласки. А ты всегда такая холодная, как льды преисподней. Лежишь, не шевельнешься в ответ. Я не могу так больше!
- Любви захотел? - коброй прошипела я.
Подсечка - и демонюка плюхнулся на кровать.
- Ласссски?
Удар ногой в живот - и Аархарон упал на спину. А я тут же оказалась сидящей на нем сверху. Прижала запястья к постели, нависла над ним.
- Ты. Посмел. Привести. Сюда. Девку!!!
Я собиралась убить его. Медленно и мучительно. Раздумывала, как и куда лучше нанести удар, чтобы подлец не успел мне помешать. И не сразу заметила, что Аархарон не сопротивляется, не пытается освободиться из моей хватки, а смотрит очень странно.
- Хаос Изначальный, как ты прекрасна, - прошептал он.
Ненавижу! Ненавижу сволочь!
- Обожаю тебя, моя фурия. Моя огнеглазая безжалостная воительница.
И я сломалась. Упала в объятья подлого демоняки, обвила руками могучую шею, подставила губы под обжигающие поцелуи. И сделала в ним все те ужасные восхитительные вещи, о которых столько мечтала и обещала себе никогда и ни за что не делать.
Мой демоняка - что хочу, то с ним и делаю. И пусть только кто-нибудь попытается это оспорить. Как своей любимой избраннице Аархарон разрешил мне иметь кинжал, так что теперь даже стражники меня стороной обходят.
А сын наш родился с кисточкой на хвосте в форме сердечка. Самого прекрасного и умилительного сердечка, какое только можно себе представить. А если кто-то посмеет в этом усомниться, Тэжжере Огнеглазая быстро это исправит.
Астрадени Джейн.
Оболванить демона и полюбить
Он пришёл ко мне в дождливый хмурый вечер...
Я целый день крутилась на работе как электровеник. Мыла, стригла, причёсывала и красила головы, мечтая о своей уютной квартирке, тёплом пледе и чашечке ароматного какао с плюшками, а непогода пусть останется за дверью и бушует за окном. Так я грезила о безмятежном вечере, напоследок подметая метёлкой пол. Нет, домой я на метле не летала. Добиралась туда на обычном рейсовом автобусе, и последний уходил через полчаса.
Напевая песенку, я убрала инвентарь в кладовку, сняла фартук, повесила на крючок... Дверь распахнулась! И в салон ввалился жалкий промокший субъект.
- Арамейские черти! - хрипло выругался он, отряхнул плащ, и по сияющему полу растеклась мутная лужа.
Я минуту назад всё помыла!
Сердито упёрла руки в бока, и открыла рот, собираясь обрушить это на вторженца в самых доходчивых формулировках, но тот вскинул мокрую голову, посмотрел на меня. И слова колом застряли в горле.
Вот так и пропадают... С концами.
Глаза у него оказались синие-синие в ободках из чёрных-пречёрных ресниц. Прости, господи! Но зачем ты порой так щедро одариваешь мужчин тем, что по праву принадлежит женщинам? Несправедливо! Многим из нас приходится ухищряться, чтобы соперничать с мужчинами даже в этом - истинно женском, природном очаровании.
Глупое сердце выстучало бравурный марш, как игрушечный барабанчик.
Я не должна о нём так думать. Не должна! Он клиент. Если не грабитель.
- Стрижку... - прохрипел 'не грабитель'. - Срочно!
А я и так, на всякий случай, вооружилась - феном и ножницами.
- Здесь всех стригут. Это парикмахерская, но мы уже закрыты.
Вот! Пусть считает, что я не одна.
- А где табличка? - нагло прищурился незнакомец. Отчего чёрные стрелы ресниц привлекательно встопорщились.
Спаси и сохрани!
- Я как раз вешала, а тут вы...
- Заплачу второе больше.
Видать, ему очень приспичило. Или он стригущий, нет, стригущийся или... Стрижечный маньяк?
- Садитесь. Туда... Да, не туда! В кресло.
А что? Назову сразу тройную цену. Забуду показать прейскурант, а он и не вспомнит. И на такси мне хватит! Поеду как королева... И голову клиенту мыть не надо. Благословен дождик...
О, нет! Я не уследила, и этот сырой чертяка наследил не только у порога.
- Стоп! Сперва разуйтесь. Плащ снимите. Повесьте... Нет! Не сюда. Туда, - махнула рукой на фикус у входа. Всё равно поливать, так заодно с плаща в кадку и накапает.
Плащ он снял. И ботинки с носками. И рубашку. Пусть. Насквозь же вымок... Ммм... А без рубашки ему гораздо лучше...
Не смотри, Эванджелина. Не смотри! Ты - без пяти минут монахиня. Помнишь? Да, но... Развлечься бы на посошок... Ах, ты! Развратница. Читай катехизис.
Пока я себя мысленно распекала, он успел скинуть и штаны.
'Бац!' - грохнулся фен.
'Звяц!' - брякнулись ножницы, с отрывом в миллисекунду.
А там реально было с чего и чему падать.
Нет, трусы он не снял. Но зато из этих самых трусов и прямёхонько ко мне по глянцевым плиткам пола подполз его... Хвост!
- Ты кто?! - я вытаращилась на парня.
Глаза у меня сейчас точно, как у лемура! Голодного и обалдевшего.
- А по мне не видно?
- Ммм... Орангутанг?
Выбритый слегка.
- Орангутанг*? Не-ет. Это мой гадкий братец. Мы с ним ни капли не похожи. Он вылитый Бегемот*, в миниатюре.
Бывает. Ошиблась. Перепутала с гориллой. Таких высоких, стройных, мускулистых, загорелых... Короче, красивых орангутангов не существует. И пока я разглядывала незнакомца, волосы у него подсохли, как-то чересчур быстро, и закурчавились.
Зачем ему стрижка?
- Эй!
У меня перед носом что-то распушилось и замелькало.
- Хватит пялиться! Делом займись.
'Ага, будешь так со мной разговаривать, обрею тебя наголо', - конечно вслух я этого не сказала, а лишь храбро подумала.
'Хоп!'
И поймала 'пушистого' в кулак. Кисточка? На хвосте!? Серьёзно?
- Смотри, как разрослась. Стричь пора. И чтоб красиво! Моя невеста аккуратные любит и тонкие, для проникновения туда, куда... Нужно. Стриги!
Он забрал у меня свой хвост, протопал к зеркалу и сел в кресло. Пока я лихорадочно вспоминала, не завалялась ли где-то тут инструкция по стрижке кисточек на хвостах. Растерянно взяла с полки простыню, примериваясь, что бы ему обмотать... Не всё ли равно? Кончик хвоста можно остричь удалённо от тела.
