Зарецкий нервно облизнул пересохшие губы и с трудом выдавил:
- Юлиана, успокойся я…
- Я никого не собиралась убивать, слышите, никого! - отчеканила девушка, обводя безумным взглядом всех троих мужчин. - Я даже не знала, что взяла с собой яд. Обнаружив тело мамы, я зачем-то спрятала порошок в пудреницу и положила во внутренний карман сумки. Я вспомнила о нём, только когда обнаружила в той самой сумке уже в Зеркальном доме. В этом доме я была счастлива целую неделю и даже ничего не заподозрила, когда на первом зачёте мне дали песню, в которой не то, что не раскроешься, даже просто голос не повысишь! А потом это стало традицией: все поют нормально, и только я фактически шепчу какие-то тексты для глухонемых. Естественно, меня все считали самой бездарной и безголосой…
- Юлиана, перестань! - Зарецкий предостерегающе поднял палец, призывая к молчанию.
- Что такое, Леонид Егорович, это закрытая информация?! - издевательски протянула конкурсантка. - Никому нельзя рассказывать, как вы после первого же зачёта пригласили меня в свой кабинет и сказали, что независимо от исхода проекта у вас есть гениальный план? Вы уже выбрали новую звезду, которую будете раскручивать по полной программе, а всех остальных, в том числе и меня ждёт незавидная участь мотыльков-однодневок. Вспыхнули, погасли и всё - ни славы, ни денег.
- Юля, хватит, прошу! - Зарецкий побагровел, не зная как заставить её замолчать, но тут неожиданно вмешался Холмс, холодно заявив:
- Пусть девушка договорит, Леонид Егорович. Я хочу понять, во что вы меня втравили. Или может быть, прямо сейчас вызвать полицию?
- Не надо полицию, - поник продюсер, - пока не надо. Я всё объясню вам позже…
- Разумеется, объяснит. Только так, как выгодно ему, а не так как было на самом деле, - презрительно бросила девушка и повернулась к Антону: - вы журналист?
- Нет, частный детектив.
- Жаль, очень хотелось бы, чтобы эту историю почитали его поклонники. В газетах же сейчас только и пишут, какой он хороший!
- Я никого ни к чему не принуждал, - сдержано сказал Зарецкий. - Разве я заставлял тебя? Нет! Ты и твоя мать сделали свой выбор сами.
- Простите, о каком выборе идёт речь? - снова напомнил о своём присутствии детектив.
- О вынужденном, - усмехнулась Юлиана, теперь она обращалась именно к нему. - Моя мать тоже когда-то хотела стать певицей, но у неё, как и у меня, был только голос, а внешность подкачала. Уж не знаю, где и как она познакомилась с Зарецким, но он предложил ей выгодную сделку. И мама, мечтавшая стать звездой, стала… голосом Ирмы. Отец её тогда уже бросил, денег не было, зато была я - трёхмесячная и вечно болеющая, вот она и согласилась на эту кабалу. Мамочка была слабой и безвольной. Безропотно выполняла все указания, без отдыха мотаясь по всей стране вместе с Ирмой и надрывая за неё глотку. В итоге той достались слава и титул «королева сцены», а мамаше - рак голосовых связок. Ей тогда быстро сделали операцию, и всё прошло, даже голос не пропал, вот только связки надрывать не рекомендовалось. Но, едва дождавшись, когда она выйдет из больницы, Зарецкий снова отправил её в какой-то чёс. Мама всё терпела, терпела, но однажды даже она не выдержала, сорвалась и послала Ирме небольшое четверостишье собственного сочинения, анонимно, разумеется. Потом ещё одно и ещё… помотала Ирме нервы, отвела душу и бросила это дело - кураж прошёл, стало страшно. А через некоторое время у неё снова обнаружили опухоль и лейкемию в придачу. Вот такая весёлая история, а знаете, что в ней самое смешное?
- Я пока ещё ничего смешного не услышал, - возразил Антон.
- Сейчас услышите! - засмеялась Юлиана, и детектив невольно поёжился - столько горечи было в этом смехе. - Так вот, Леонид Егорович, пригласив меня на конфиденциальную беседу, сообщил, что нашёл новую приму и предложил мне стать её… голосом! Представляете?! Мне?! Ну что же вы не смеётесь, смешно ведь!
Юлиана захохотала, размазывая по щекам губную помаду, а на её лице застыла страшная гримаса отчаяния - это была истерика. Антон попытался подойти к девушке, но она быстро взяла себя в руки и отступила, сбивчиво продолжив:
- Вот тогда я и вспомнила о яде. Я даже не знала, как он называется, помнила только как долго мучилась мама и решила - та, что заняла моё место, должна мучиться также! Но тогда я ещё не знала, кого выбрал Зарецкий, и решила начать с Заряны, ведь у неё было всё, чего не было у меня!
- Господи, ты - безумна, - ужаснулся продюсер, - зачем было кого-то убивать?! Разве я принуждал тебя соглашаться с моими условиями? Ты просто могла сказать «нет» и пойти к своей цели другим путём! В Москве сотни продюсеров, море конкурсов и кастингов, а ты потеряла голову после одного единственного отказа и я, кажется, понял почему. Для того чтобы стать успешным, уверенным в себе человеком, недостаточно измениться внешне! Ты примерила перья лебедя, но в душе так и осталась закомплексованным гадким утёнком! Тебе и в голову не пришло продолжить честную борьбу - это ведь удел сильных личностей!
- Не смейте говорить мне о честности! - Юлиана ощетинилась, словно разъяренная кошка перед прыжком. - Вы вообще не знаете, что это такое! И не смешите меня рассуждениями о свободном выборе! Вы всегда умели сделать так, что у человека выбора просто не оставалось! Я прекрасно знаю, как вы заставили молчать музыкантов Ирмы. Они ведь были в курсе аферы, а вы не пожалели времени и денег, чтобы найти компромат на каждого. Шантаж - весьма эффективное средство, вы бы и меня заставили быть на подпевках у этой выскочки Раневской!
- Ты точно сошла с ума, - рассвирепел Зарецкий, - слышишь только то, что хочешь! Разве я говорил, что ты будешь голосом одной из конкурсанток? Нет - ты сама так решила! Я имел в виду совсем другого человека!
- Кого? - упавшим голосом уточнила девушка.
Зарецкий бросил выразительный взгляд в сторону большого настенного календаря с изображением Ирмы, и Юлиана затряслась, словно высохший лист на холодном осеннем ветру.
- Нет, только не это!!!
- Антон, полиция здесь не поможет, вы же видите - девица абсолютно невменяема, ей нужна помощь специалистов, я вызову своего врача. - Зарецкий спокойно достал телефон и набрал номер.
Солонцова побледнела. Она поняла, что капкан сейчас захлопнется окончательно. У продюсера достаточно денег и связей, чтобы навсегда упрятать её в психушку! Юлиана уже смирилась с тем, что проиграла, но кое-что она ещё могла сделать.
- Да, пожалуйста, скорее вызовете врача, мне плохо! - девушка схватилась за голову и стала медленно оседать на пол, а когда Зарецкий машинально шагнул к ней, освобождая проход, резко оттолкнула его и выскочила из зала.
Мужчины бросились за ней, но Юлиана успела затеряться в коридорных лабиринтах Зеркального дома. Зарецкий, чертыхаясь, связался с охраной, велел перекрыть все выходы и подключиться к поиску обезумевшей конкурсантки. А девушка со всех ног бросилась на четвёртый этаж в личный кабинет Зарецкого. Она знала как включить камеру, которая будет транслировать всё, что происходит в кабинете прямо во всемирную паутину в режиме он-лайн. И уже представляла, как сделав это, расскажет всем свою историю.… Только бы успеть, успеть потопить Зарецкого!
Слава богу, не заперто! Этот самоуверенный дурак ещё пожалеет о своей беспечности! Юлиана ворвалась в кабинет, включила камеру, и тут её внимание привлёк громкий шорох справа. Она обернулась и увидела маленького светловолосого мальчика, который смотрел на неё испуганным взглядом затравленного зверька.
- Папа! Где папа?! - заплакал он, и Юлиана, позабыв о камере, бросилась к сыну продюсера.
К чёрту исповедь! Сейчас Зарецкий узнает, что такое настоящая боль, такая же, как та, что разъедала её всё это время!
***
- Проклятье, ну где же она! - проворчал детектив, окончательно потеряв след беглянки. - И где ваши остальные конкурсанты?
- Они в безопасности и под охраной, - заверил Зарецкий, - Юлиана не уйдёт: мои люди обыскивают все этажи.
- Надеюсь. Леонид Егорович, понимаю, сейчас не самое подходящее время, но то, что говорила девушка - правда?
- Эта сумасшедшая столько всего наговорила! - раздражённо отмахнулся продюсер.
- Я имею в виду её мать и Ирму.
- Антон, сейчас действительно не самое подходящее время, давайте позже всё обсудим!
Из лифта выбежал подоспевший Май.
- Что происходит? - спросил он, но ответить никто не успел, тишину разорвал отчаянный детский крик полный страха и боли:
- Папа!
- Максим?!! - Зарецкий почувствовал как в сердце вонзились тысячи острейших иголок, а из помещения мгновенно выкачали весь воздух. - Максим! Там мой сын! - он схватился за сердце и, неуклюже переваливаясь, побежал вверх по лестнице, даже не вспомнив о лифте.
Некогда было вспоминать, некогда было думать и даже чувствовать, он знал только одно: его маленький мальчик в опасности и если с ним что-то случится - жизнь потеряет всякий смысл.
Леонид Егорович прибежал первым и рывком распахнул дверь - в пустом кабинете горел яркий свет, а звенящая от напряжения тишина сводила с ума. Тут он заметил, что дверь на балкон открыта и сделал несколько нетвёрдых шагов. Открывшееся зрелище заставило мужчину снова содрогнуться от боли в сердце. Юлиана поставила оцепеневшего от страха мальчика на самый край низкой ажурной решётки, огораживающей балкон, и, придерживая его одной рукой, торжествующе улыбалась в лицо Зарецкому.
- Юлиана, пожалуйста, не надо, отпусти его! Я сделаю всё, что ты хочешь! - взмолился мужчина, но девушка только усмехнулась:
- Я вам не верю!
- Клянусь! Я сделаю из тебя звезду, ты ведь об этом мечтала?! Только отпусти его.
- Отпущу обязательно… вниз!
- Нет! - продюсер попытался приблизиться, но Юлиана ослабила хватку и угрожающе прошипела:
- Ещё один шаг, и ваш сын научится летать!
- Хорошо, успокойся, я не буду подходить, - Зарецкий поспешно отступил, а мальчик, почти потеряв опору, заплакал:
- Папочка, мне страшно, я хочу к тебе!
- Не бойся, малыш, я здесь, рядом, всё будет хорошо, обещаю! - несчастный отец тщетно пытался придать голосу уверенность, которой не чувствовал и Юлиана, догадавшись об этом, криво усмехнулась:
- Не много ли обещаний вы сегодня раздаёте, Леонид Егорович?! Не стоит обманывать ребёнка.
- Что тебе от меня нужно, Юля? Я же сказал - всё сделаю! Ну, хочешь, на колени встану?
Тонкие брови девушки насмешливо подпрыгнули вверх.
- Хочу! - засмеялась она, и знаменитый продюсер покорно опустился на колени, не отрывая взгляда от заплаканного личика сына.
- Пожалуйста, проси, чего хочешь, только отпусти его!
- Гм… чувствую себя стариком, поймавшим золотую рыбку, - хмыкнула девушка, наслаждаясь моментом торжества. - Чтобы такого попросить?
***
Сидя в машине Арбенина напротив Зеркального дома, Ангелина с ужасом наблюдала за происходящим на балконе. Даже на таком довольно большом расстоянии, в неярком свете многочисленных фонарей она в полной мере оценила всю нереальность и дикость происходящего. Это было похоже на сцену из дешёвого боевика, а силуэт крадущегося Арбенина, внезапно появившийся на соседнем балконе, лишь дополнил неприятное сходство. И только когда Май, прижавшись всем телом к стене, осторожно шагнул за пределы балкона, она поняла, что всё происходящее более чем реально, и что в любую секунду и мальчик, и мужчина могут сорваться вниз. Эта мысль причиняла почти физическую боль, а когда Май, медленно передвигаясь по фактически гладкой стене, с трудом удержался от падения, у девушки было такое чувство, что это она сама была на волосок от гибели.
Юлиана, увлечённая дискуссией с Зарецким, не замечала происходящего за её спиной, она сполна насладилась победой и решила заканчивать затянувшийся спектакль. Девушка прекрасно понимала, что обещаниям продюсера верить глупо: стоит отпустись мальчишку, её сразу схватят и в лучшем случае упекут в какую-нибудь закрытую клинику, а в худшем… После того, что случилось, он всё равно найдёт способ заставить её замолчать. «О, а вот и публика появилась!» - подумала она, заметив подоспевшего детектива и охранников, Зарецкий сделал им знак не приближаться и взмолился, по-прежнему стоя на коленях:
- Юлиана, ради бога, отпусти ребёнка, мальчик ведь ни в чём не виноват!
- Он не виноват, - согласилась девушка, улыбаясь какой-то странной загадочной улыбкой. - А, помните, Леонид Егорович, вы рассказывали нам, что рано или поздно к человеку возвращается всё зло, которое он причинил другим людям? Так вот считайте, что сегодня оно вернулось к вам!
Продолжая улыбаться, девушка неожиданно столкнула ребёнка с балкона и под отчаянный вопль Зарецкого прыгнула вслед за ним. Мгновенно постаревший отец бросился было к ограде, но в шаге от неё остановился и без сил опустился на пол. Он понимал - это конец, но так и не смог заставить себя сделать последний шаг и увидеть, что стало с его прекрасным маленьким принцем. Господи, на что он потратил свою жизнь вместо того, чтобы просто быть рядом с сыном и защищать его от этого жестокого, несовершенного мира?!
Тоненький детский плач взорвал напряжённую тишину и оглушил слепой, но самой настоящей надеждой, а следом раздался недовольный мужской голос:
- Эй, есть там, кто живой? Я вам не спайдер-мэн - могу и свалиться!
Мужчины кинулись к балкону и увидели повисшего в воздухе Арбенина. Одной рукой он держался за прут решётки, второй с трудом удерживал плачущего и дрожащего от страха и потрясения мальчика.
А внизу, на асфальте ярким кроваво-синим пятном распласталось тело Юлианы.
***
Ангелине казалось, что время остановилось - таким мучительным было ожидание. Она до рези в глазах вглядывалась в опустевший балкон и освещённое окно кабинета, но там уже никого не было. Почти сразу после случившегося к Зеркальному дому подъехали машина скорой помощи и полиция. Они пробыли там довольно долго, первой уехала скорая. Ангелина проводила машину взглядом, гадая, могла ли выжить Юлиана. Вряд ли - четвёртый этаж, хотя Шинскому повезло - всё возможно. Главное, что с Маем и тем мальчиком всё в порядке, а Юлиана…что ж, она сама сделала выбор между быть или не быть…
Полицейская машина, наконец, уехала. Через полчаса из высоких бесшумно открывшихся ворот выехал автомобиль Холмса. Арбенин вышел следом. Антон, опустив стекло, что-то говорил помощнику, а тот периодически кивал в ответ. Ангелина слышала их голоса, но слов разобрать не пыталась. Она не могла оторвать взгляд от высокой фигуры Мая.
Он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и немного сутулился. Лёгкий ветер небрежно трепал его волосы, то и дело набрасывая длинные волнистые пряди на глаза, а он даже не пытался их убрать. И девушке вдруг до покалывания в кончиках пальцев захотелось сделать это самой. Прикоснуться, мягко поправить растрепавшиеся волосы и без надежды на спасение утонуть в золотисто-карих глазах.
Ангелина покраснела, испугавшись собственных желаний, и с горькой усмешкой подумала, что совершение подвигов на глазах у впечатлительных дам - беспроигрышный способ обольщения, незаслуженно забытый современными рыцарями. Вот только Арбенин не рыцарь и в тот момент о ней, конечно, не думал. А впрочем, он, скорее всего, вообще не помнит о её существовании вне стен агентства.
- Юлиана, успокойся я…
- Я никого не собиралась убивать, слышите, никого! - отчеканила девушка, обводя безумным взглядом всех троих мужчин. - Я даже не знала, что взяла с собой яд. Обнаружив тело мамы, я зачем-то спрятала порошок в пудреницу и положила во внутренний карман сумки. Я вспомнила о нём, только когда обнаружила в той самой сумке уже в Зеркальном доме. В этом доме я была счастлива целую неделю и даже ничего не заподозрила, когда на первом зачёте мне дали песню, в которой не то, что не раскроешься, даже просто голос не повысишь! А потом это стало традицией: все поют нормально, и только я фактически шепчу какие-то тексты для глухонемых. Естественно, меня все считали самой бездарной и безголосой…
- Юлиана, перестань! - Зарецкий предостерегающе поднял палец, призывая к молчанию.
- Что такое, Леонид Егорович, это закрытая информация?! - издевательски протянула конкурсантка. - Никому нельзя рассказывать, как вы после первого же зачёта пригласили меня в свой кабинет и сказали, что независимо от исхода проекта у вас есть гениальный план? Вы уже выбрали новую звезду, которую будете раскручивать по полной программе, а всех остальных, в том числе и меня ждёт незавидная участь мотыльков-однодневок. Вспыхнули, погасли и всё - ни славы, ни денег.
- Юля, хватит, прошу! - Зарецкий побагровел, не зная как заставить её замолчать, но тут неожиданно вмешался Холмс, холодно заявив:
- Пусть девушка договорит, Леонид Егорович. Я хочу понять, во что вы меня втравили. Или может быть, прямо сейчас вызвать полицию?
- Не надо полицию, - поник продюсер, - пока не надо. Я всё объясню вам позже…
- Разумеется, объяснит. Только так, как выгодно ему, а не так как было на самом деле, - презрительно бросила девушка и повернулась к Антону: - вы журналист?
- Нет, частный детектив.
- Жаль, очень хотелось бы, чтобы эту историю почитали его поклонники. В газетах же сейчас только и пишут, какой он хороший!
- Я никого ни к чему не принуждал, - сдержано сказал Зарецкий. - Разве я заставлял тебя? Нет! Ты и твоя мать сделали свой выбор сами.
- Простите, о каком выборе идёт речь? - снова напомнил о своём присутствии детектив.
- О вынужденном, - усмехнулась Юлиана, теперь она обращалась именно к нему. - Моя мать тоже когда-то хотела стать певицей, но у неё, как и у меня, был только голос, а внешность подкачала. Уж не знаю, где и как она познакомилась с Зарецким, но он предложил ей выгодную сделку. И мама, мечтавшая стать звездой, стала… голосом Ирмы. Отец её тогда уже бросил, денег не было, зато была я - трёхмесячная и вечно болеющая, вот она и согласилась на эту кабалу. Мамочка была слабой и безвольной. Безропотно выполняла все указания, без отдыха мотаясь по всей стране вместе с Ирмой и надрывая за неё глотку. В итоге той достались слава и титул «королева сцены», а мамаше - рак голосовых связок. Ей тогда быстро сделали операцию, и всё прошло, даже голос не пропал, вот только связки надрывать не рекомендовалось. Но, едва дождавшись, когда она выйдет из больницы, Зарецкий снова отправил её в какой-то чёс. Мама всё терпела, терпела, но однажды даже она не выдержала, сорвалась и послала Ирме небольшое четверостишье собственного сочинения, анонимно, разумеется. Потом ещё одно и ещё… помотала Ирме нервы, отвела душу и бросила это дело - кураж прошёл, стало страшно. А через некоторое время у неё снова обнаружили опухоль и лейкемию в придачу. Вот такая весёлая история, а знаете, что в ней самое смешное?
- Я пока ещё ничего смешного не услышал, - возразил Антон.
- Сейчас услышите! - засмеялась Юлиана, и детектив невольно поёжился - столько горечи было в этом смехе. - Так вот, Леонид Егорович, пригласив меня на конфиденциальную беседу, сообщил, что нашёл новую приму и предложил мне стать её… голосом! Представляете?! Мне?! Ну что же вы не смеётесь, смешно ведь!
Юлиана захохотала, размазывая по щекам губную помаду, а на её лице застыла страшная гримаса отчаяния - это была истерика. Антон попытался подойти к девушке, но она быстро взяла себя в руки и отступила, сбивчиво продолжив:
- Вот тогда я и вспомнила о яде. Я даже не знала, как он называется, помнила только как долго мучилась мама и решила - та, что заняла моё место, должна мучиться также! Но тогда я ещё не знала, кого выбрал Зарецкий, и решила начать с Заряны, ведь у неё было всё, чего не было у меня!
- Господи, ты - безумна, - ужаснулся продюсер, - зачем было кого-то убивать?! Разве я принуждал тебя соглашаться с моими условиями? Ты просто могла сказать «нет» и пойти к своей цели другим путём! В Москве сотни продюсеров, море конкурсов и кастингов, а ты потеряла голову после одного единственного отказа и я, кажется, понял почему. Для того чтобы стать успешным, уверенным в себе человеком, недостаточно измениться внешне! Ты примерила перья лебедя, но в душе так и осталась закомплексованным гадким утёнком! Тебе и в голову не пришло продолжить честную борьбу - это ведь удел сильных личностей!
- Не смейте говорить мне о честности! - Юлиана ощетинилась, словно разъяренная кошка перед прыжком. - Вы вообще не знаете, что это такое! И не смешите меня рассуждениями о свободном выборе! Вы всегда умели сделать так, что у человека выбора просто не оставалось! Я прекрасно знаю, как вы заставили молчать музыкантов Ирмы. Они ведь были в курсе аферы, а вы не пожалели времени и денег, чтобы найти компромат на каждого. Шантаж - весьма эффективное средство, вы бы и меня заставили быть на подпевках у этой выскочки Раневской!
- Ты точно сошла с ума, - рассвирепел Зарецкий, - слышишь только то, что хочешь! Разве я говорил, что ты будешь голосом одной из конкурсанток? Нет - ты сама так решила! Я имел в виду совсем другого человека!
- Кого? - упавшим голосом уточнила девушка.
Зарецкий бросил выразительный взгляд в сторону большого настенного календаря с изображением Ирмы, и Юлиана затряслась, словно высохший лист на холодном осеннем ветру.
- Нет, только не это!!!
- Антон, полиция здесь не поможет, вы же видите - девица абсолютно невменяема, ей нужна помощь специалистов, я вызову своего врача. - Зарецкий спокойно достал телефон и набрал номер.
Солонцова побледнела. Она поняла, что капкан сейчас захлопнется окончательно. У продюсера достаточно денег и связей, чтобы навсегда упрятать её в психушку! Юлиана уже смирилась с тем, что проиграла, но кое-что она ещё могла сделать.
- Да, пожалуйста, скорее вызовете врача, мне плохо! - девушка схватилась за голову и стала медленно оседать на пол, а когда Зарецкий машинально шагнул к ней, освобождая проход, резко оттолкнула его и выскочила из зала.
Мужчины бросились за ней, но Юлиана успела затеряться в коридорных лабиринтах Зеркального дома. Зарецкий, чертыхаясь, связался с охраной, велел перекрыть все выходы и подключиться к поиску обезумевшей конкурсантки. А девушка со всех ног бросилась на четвёртый этаж в личный кабинет Зарецкого. Она знала как включить камеру, которая будет транслировать всё, что происходит в кабинете прямо во всемирную паутину в режиме он-лайн. И уже представляла, как сделав это, расскажет всем свою историю.… Только бы успеть, успеть потопить Зарецкого!
Слава богу, не заперто! Этот самоуверенный дурак ещё пожалеет о своей беспечности! Юлиана ворвалась в кабинет, включила камеру, и тут её внимание привлёк громкий шорох справа. Она обернулась и увидела маленького светловолосого мальчика, который смотрел на неё испуганным взглядом затравленного зверька.
- Папа! Где папа?! - заплакал он, и Юлиана, позабыв о камере, бросилась к сыну продюсера.
К чёрту исповедь! Сейчас Зарецкий узнает, что такое настоящая боль, такая же, как та, что разъедала её всё это время!
***
- Проклятье, ну где же она! - проворчал детектив, окончательно потеряв след беглянки. - И где ваши остальные конкурсанты?
- Они в безопасности и под охраной, - заверил Зарецкий, - Юлиана не уйдёт: мои люди обыскивают все этажи.
- Надеюсь. Леонид Егорович, понимаю, сейчас не самое подходящее время, но то, что говорила девушка - правда?
- Эта сумасшедшая столько всего наговорила! - раздражённо отмахнулся продюсер.
- Я имею в виду её мать и Ирму.
- Антон, сейчас действительно не самое подходящее время, давайте позже всё обсудим!
Из лифта выбежал подоспевший Май.
- Что происходит? - спросил он, но ответить никто не успел, тишину разорвал отчаянный детский крик полный страха и боли:
- Папа!
- Максим?!! - Зарецкий почувствовал как в сердце вонзились тысячи острейших иголок, а из помещения мгновенно выкачали весь воздух. - Максим! Там мой сын! - он схватился за сердце и, неуклюже переваливаясь, побежал вверх по лестнице, даже не вспомнив о лифте.
Некогда было вспоминать, некогда было думать и даже чувствовать, он знал только одно: его маленький мальчик в опасности и если с ним что-то случится - жизнь потеряет всякий смысл.
Леонид Егорович прибежал первым и рывком распахнул дверь - в пустом кабинете горел яркий свет, а звенящая от напряжения тишина сводила с ума. Тут он заметил, что дверь на балкон открыта и сделал несколько нетвёрдых шагов. Открывшееся зрелище заставило мужчину снова содрогнуться от боли в сердце. Юлиана поставила оцепеневшего от страха мальчика на самый край низкой ажурной решётки, огораживающей балкон, и, придерживая его одной рукой, торжествующе улыбалась в лицо Зарецкому.
- Юлиана, пожалуйста, не надо, отпусти его! Я сделаю всё, что ты хочешь! - взмолился мужчина, но девушка только усмехнулась:
- Я вам не верю!
- Клянусь! Я сделаю из тебя звезду, ты ведь об этом мечтала?! Только отпусти его.
- Отпущу обязательно… вниз!
- Нет! - продюсер попытался приблизиться, но Юлиана ослабила хватку и угрожающе прошипела:
- Ещё один шаг, и ваш сын научится летать!
- Хорошо, успокойся, я не буду подходить, - Зарецкий поспешно отступил, а мальчик, почти потеряв опору, заплакал:
- Папочка, мне страшно, я хочу к тебе!
- Не бойся, малыш, я здесь, рядом, всё будет хорошо, обещаю! - несчастный отец тщетно пытался придать голосу уверенность, которой не чувствовал и Юлиана, догадавшись об этом, криво усмехнулась:
- Не много ли обещаний вы сегодня раздаёте, Леонид Егорович?! Не стоит обманывать ребёнка.
- Что тебе от меня нужно, Юля? Я же сказал - всё сделаю! Ну, хочешь, на колени встану?
Тонкие брови девушки насмешливо подпрыгнули вверх.
- Хочу! - засмеялась она, и знаменитый продюсер покорно опустился на колени, не отрывая взгляда от заплаканного личика сына.
- Пожалуйста, проси, чего хочешь, только отпусти его!
- Гм… чувствую себя стариком, поймавшим золотую рыбку, - хмыкнула девушка, наслаждаясь моментом торжества. - Чтобы такого попросить?
***
Сидя в машине Арбенина напротив Зеркального дома, Ангелина с ужасом наблюдала за происходящим на балконе. Даже на таком довольно большом расстоянии, в неярком свете многочисленных фонарей она в полной мере оценила всю нереальность и дикость происходящего. Это было похоже на сцену из дешёвого боевика, а силуэт крадущегося Арбенина, внезапно появившийся на соседнем балконе, лишь дополнил неприятное сходство. И только когда Май, прижавшись всем телом к стене, осторожно шагнул за пределы балкона, она поняла, что всё происходящее более чем реально, и что в любую секунду и мальчик, и мужчина могут сорваться вниз. Эта мысль причиняла почти физическую боль, а когда Май, медленно передвигаясь по фактически гладкой стене, с трудом удержался от падения, у девушки было такое чувство, что это она сама была на волосок от гибели.
Юлиана, увлечённая дискуссией с Зарецким, не замечала происходящего за её спиной, она сполна насладилась победой и решила заканчивать затянувшийся спектакль. Девушка прекрасно понимала, что обещаниям продюсера верить глупо: стоит отпустись мальчишку, её сразу схватят и в лучшем случае упекут в какую-нибудь закрытую клинику, а в худшем… После того, что случилось, он всё равно найдёт способ заставить её замолчать. «О, а вот и публика появилась!» - подумала она, заметив подоспевшего детектива и охранников, Зарецкий сделал им знак не приближаться и взмолился, по-прежнему стоя на коленях:
- Юлиана, ради бога, отпусти ребёнка, мальчик ведь ни в чём не виноват!
- Он не виноват, - согласилась девушка, улыбаясь какой-то странной загадочной улыбкой. - А, помните, Леонид Егорович, вы рассказывали нам, что рано или поздно к человеку возвращается всё зло, которое он причинил другим людям? Так вот считайте, что сегодня оно вернулось к вам!
Продолжая улыбаться, девушка неожиданно столкнула ребёнка с балкона и под отчаянный вопль Зарецкого прыгнула вслед за ним. Мгновенно постаревший отец бросился было к ограде, но в шаге от неё остановился и без сил опустился на пол. Он понимал - это конец, но так и не смог заставить себя сделать последний шаг и увидеть, что стало с его прекрасным маленьким принцем. Господи, на что он потратил свою жизнь вместо того, чтобы просто быть рядом с сыном и защищать его от этого жестокого, несовершенного мира?!
Тоненький детский плач взорвал напряжённую тишину и оглушил слепой, но самой настоящей надеждой, а следом раздался недовольный мужской голос:
- Эй, есть там, кто живой? Я вам не спайдер-мэн - могу и свалиться!
Мужчины кинулись к балкону и увидели повисшего в воздухе Арбенина. Одной рукой он держался за прут решётки, второй с трудом удерживал плачущего и дрожащего от страха и потрясения мальчика.
А внизу, на асфальте ярким кроваво-синим пятном распласталось тело Юлианы.
***
Ангелине казалось, что время остановилось - таким мучительным было ожидание. Она до рези в глазах вглядывалась в опустевший балкон и освещённое окно кабинета, но там уже никого не было. Почти сразу после случившегося к Зеркальному дому подъехали машина скорой помощи и полиция. Они пробыли там довольно долго, первой уехала скорая. Ангелина проводила машину взглядом, гадая, могла ли выжить Юлиана. Вряд ли - четвёртый этаж, хотя Шинскому повезло - всё возможно. Главное, что с Маем и тем мальчиком всё в порядке, а Юлиана…что ж, она сама сделала выбор между быть или не быть…
Полицейская машина, наконец, уехала. Через полчаса из высоких бесшумно открывшихся ворот выехал автомобиль Холмса. Арбенин вышел следом. Антон, опустив стекло, что-то говорил помощнику, а тот периодически кивал в ответ. Ангелина слышала их голоса, но слов разобрать не пыталась. Она не могла оторвать взгляд от высокой фигуры Мая.
Он стоял, засунув руки в карманы джинсов, и немного сутулился. Лёгкий ветер небрежно трепал его волосы, то и дело набрасывая длинные волнистые пряди на глаза, а он даже не пытался их убрать. И девушке вдруг до покалывания в кончиках пальцев захотелось сделать это самой. Прикоснуться, мягко поправить растрепавшиеся волосы и без надежды на спасение утонуть в золотисто-карих глазах.
Ангелина покраснела, испугавшись собственных желаний, и с горькой усмешкой подумала, что совершение подвигов на глазах у впечатлительных дам - беспроигрышный способ обольщения, незаслуженно забытый современными рыцарями. Вот только Арбенин не рыцарь и в тот момент о ней, конечно, не думал. А впрочем, он, скорее всего, вообще не помнит о её существовании вне стен агентства.
