– Буду рад помочь, если это в моих силах.
– Слышал, что вы одному московскому чиновнику такой портрет нарисовали, что он на нем как живой.
– Благодарю за добрые слова, Алексей Степанович, – смутился гость, точно юный студент. – Если и удалось мне передать его облик, так это все заслуга моих учителей…
– Не скромничайте, Василий Андреевич. Вот и мне надо портрет заказать. Но не мой, не беспокойтесь. Дочка взрослая, так что хочу сделать ей приятно, а заодно и жену порадовать.
– Одобряю ваш план.
– Я был уверен, что мы договоримся, – купец Спиридонов придвинул к нему рюмку с вишневой наливкой. – Говорят, что берете вы за работу много.
– По меркам Москвы вполне хорошая цена.
– Ну, то Москва, а здесь люди скромнее живут. Давайте так, любезный Василий Андреевич, вы на дочку мою посмотрите и решите…
– Что же я должен решить?
– Коли она красавица, то скидку мне сделаете. Вы же ищите модель для какой-нибудь картины. А коли не понравится она вам, тогда всю цену плачу.
– Согласен, – улыбнулся художник, искренне недоумевая почему богатый человек выдвигает подобные условия.
Дуняша позаботилась о том, чтобы в соседней комнате было хорошее освещение, да и барыню с дочкой позвала. Барышня Спиридонова оказалась на удивление свежа и прелестна. Василий Андреевич поприветствовал сначала хозяйку дома, а потом и дочь купца.
– Что скажете?
– Ангельское создание, Алексей Степанович.
– Вот и я говорю, – оживился купец Спиридонов. – Нам нужен жених какой-нибудь приличный. Так что и портрет должен быть на уровне.
– Так и сделаю.
– Значит, и цену снизите?
– Придется сдержать слово, – развел руками художник.
– Батюшка, что же вы такое говорите? – смутилась барышня, не в силах более молчать.
– Для тебя стараюсь, Фотиния. Ты у меня невеста всем на зависть.
Барышня не знала плакать ей или смеяться. Но перед гостем почему-то было стыдно, поэтому она просто убежала в свою комнату. Ох и боязно ей даже думать, что портрет с нее станут писать. Всем же известно, что так и душу можно украсть… Батюшка уверяет, что это сейчас модно, вроде как приличная барышня должна уметь не только танцевать да поддерживать светскую беседу, но также иметь свой портрет. Вроде как это признак… Она забыла признак чего, однако, стоило ей записать его слова. Сам-то художник из бывших крепостных, холоп, значит, а будет с ней наедине проводить дни и вечера. Ой, стыд-то какой!
4
Алина вздрогнула. Казалось, что она своими глазами видела художника, купца и все его семейство. Ее даже в жар бросило от этого видения. Или что это было? Галлюцинация, может?
«Наверное, мне следует немного отдохнуть» – предположила она, отложив кисти.
Возможно, сильное напряжение давало о себе знать. Или просто воображение сыграло с ней злую шутку? Кто сейчас разберет? Надо прекратить пить столько кофе и как следует выспаться. Вот о чем думала Алина, пока мыла посуду и думала, куда бы ей отправиться погулять. Нельзя же было сидеть дома весь день. Да, мама права. Отдых очень важен, иначе она просто заболеет от постоянной работы над копией картины. Сколько раз девушка вспоминала о Тропинине и искренне восхищалась его выдержкой, трудолюбием и талантом. Может, по этой причине Широкова выбрала именно его полотно? Сколько тепла, человеколюбия и при этом восхищения ощущалось в каждом мазке. С картин смотрели живые лица, блестящие глаза, в которых билась энергия жизни. Вот где талант или даже гений живописца!
– Ну, как продвигается твой портрет? – спросила Надя, когда они встретились в парке.
Погода стояла солнечная и по-летнему теплая, хотя прохладный ветер иногда прилетал и трепал макушки деревьев. Но на свежем воздухе все те образы казались просто сном и больше не тревожили девушку.
– Вроде хорошо, – улыбнулась Алина.
– Вид у тебя усталый. Мало спишь?
– Да, что-то не могу расслабиться.
– Оно и понятно, – кивнула собеседница. – Если уж преподаватель дал такое задание, то даже если и захочешь, все равно не уснешь. Ты написала сочинение? Или как там он сказал?
– Нет, если честно. Времени не было.
– Ой! Теперь даже не знаю, что случится.
– Думаешь, что станет ругаться? – напряглась Широкова.
– Не должен вроде. С виду мужчина адекватный. А там, кто его знает? Я вот слышала, что в параллельной группе преподаватель такое учудил, что ребята потом валерьянку всю неделю хлестали.
– В смысле «учудил»? – присоединилась к ним Мила, которая жила возле аптеки и поэтому у нее всегда в сумочке была целая аптечка.
– Девочки, даже не знаю, как сказать, – понизила голос до шепота Надя.
– Говори, как есть, – поторопила ее Алина.
– Одним словом этот препод решил вдохновить своих студентов, несколько дней вел себя странно, и вроде как вещи стали пропадать. Ну, ребята решили, что их разыгрывают просто.
– И что же? – вскинула брови Мила, угощая девчонок леденцами без сахара.
– А дальше самое жуткое началось. Дал он им задания, да не могут они в классе писать. Ну, никак. То окно откроется, то свет гаснет. А под конец, спустя пять дней к ним призрак явился.
– Призрак? – побледнела Алина, замедлив шаг.
– Ага, – протянула Надежда, наблюдая, как меняются в лице подруги. – Испугались все знатно. А потом оказалось, что преподаватель такой вот им розыгрыш устроил или как это называется.
– Шизик какой-то, – фыркнула Мила, покрутив пальцем у виска.
– Может и так, не знаю. Только потом многие из той группы шикарные работы принесли. Троих ребят даже на конкурс отправили.
Возникла тишина. Надя прилипла к витрине с мороженым, Мила кому-то писала сообщение в вотсапе, одна Алина стояла, точно вкопанная.
– Широкова, ты чего там застыла? – обернулась Надя.
– Задумалась просто.
– О, – протянула Мила. – Наверное, про Илюшу?
– Про какого Илюшу? – нахмурилась Алина.
– Это мы так Илью Илларионовича зовем, – пояснила Надежда. – А так Илья Муромец, массовик-затейник. Много чего придумали.
Василий Андреевич несколько дней потратил на переезд в дом купца Спиридонова, потому что работать надо было непосредственно вблизи модели. Фотиния Алексеевна девушка незаурядной внешности была. Ладная, умная и очень приятная. Ей бы наряды дорогие, как в Москве, так женихи бы мигом слетелись, как пчелы на мед.
– Любезный Василий Андреевич, – вошел в мастерскую художника купец Спиридонов. – Как вы устроились? Всем ли довольны?
– Вполне доволен, Алексей Степанович, – улыбнулся тот, рассматривая папку с эскизами.
– Бог мой! Неужто ваши работы?
– Все верно.
– Ох, недаром вас хвалят на все лады, – усевшись за стол, произнес Спиридонов. – До чего точно схвачены образы, да детали. Женских портретов, как я погляжу, у вас не слишком много.
– Да, Алексей Степанович. Либо парадные портреты, либо семейные.
– А как дочь моя? Получится придумать что-то эдакое?
– Разумеется, – кивнул художник, протянув собеседнику рисунок.
На нем он запечатлел молодую девушку с букетом полевых цветов. Тихая нежность и мягкое очарование.
– Нет, надо что-то более яркое, Василий Андреевич, – заявил купец Спиридонов. – Так, чтобы дочь блистала. Ну, вы меня понимаете.
– Тогда ей надо бы гардероб сменить. А это, сами понимаете, денег стоит.
– Жене и дочке ваша задумка придется по вкусу. Ступайте к ним, да все расскажите. Я оплачу покупки.
Услышав о том, что дочери предстоит одеваться по столичной моде, барыня Спиридонова сначала даже растерялась. Она-то жила довольно скромно, да и платьев новых у мужа не просила. Зачем ей в глуши роскошные наряды? Но дочь, это другое дело. Поэтому она взяла под руку гостя и направилась с ним к беседке.
– Василий Андреевич, скажите мне, как на духу, – купчиха сверлила его взволнованным взглядом. – Действительно ли эти траты принесут нам желанный союз?
– Разумеется, Ефросинья Федоровна, – заверил ее собеседник. – Вы и сами удивитесь, как похорошеет ваша дочь.
И начались приготовления. Фотиния и ее матушка целыми днями листали, читали и обсуждали модели в журналах мод. Даже пригласили в усадьбу парочку деревенских модниц, чтобы у них спросить совета. Только барышня Спиридонова все опасалась, что столичные фасоны испортят ее естественную прелесть. Она знала, что молода и хороша собой, но не любила лишних украшений и вычурных фасонов. Когда же Алексей Степанович пригласил к ним из Петербурга самую известную модистку, то дело пошло на лад. Для начала переодели купчиху Спиридонову, из почтенной матроны она вдруг стала моложавой дамой в платье с пышными рукавами.
– Маман, да вы прямо королева, – воскликнула Фотиния, войдя в гостиную.
А уж барышня как преобразилась. Ее красота, грация и очарование засияли новыми красками. Тогда-то и начал Василий Андреевич работать над заказом. Потому что лицо девушки стало живым и сияющим. А глаза некогда задумчивые да печальные, переливались, подобно драгоценным камням.
5
Алина сидела на уроке и хлопала глазами. Снова и снова она прокручивала в голове все эти эпизоды. Художник и семейство купца Спиридонова. Фильм никакой не смотрела. Откуда же взялись эти образы? Она и сама не заметила, как стала рисовать карандашом лицо барышни Фотинии Алексеевны. Ее нежное лицо, тонкие брови и взгляд трепетной лани. Вот были же такие девушки. Следом она принялась во всех деталях переносить на лист бумаги черты купчихи Спиридоновой. Вот уж фактурная женщина. Преподаватель что-то рассказывал, но она слушала его не внимательно, потому что ее полностью поглотил творческий процесс.
– А вот почему вы затихли, Алина, – раздался за спиной голос Ильи Илларионовича.
– Простите.
– Должно быть, вы пропустили все, что я говорил?
– К сожалению, – Широкова смутилась, но не покраснела.
Вот не обладала она такой способностью. Не то, что барышни времен Тропинина. Там тебе и грация, и девичья стыдливость.
– Какие чудесные наброски, – воскликнул преподаватель, рассматривая ее работы.
– Благодарю вас.
– Я так понимаю, что сочинение вы не написали. Так?
– Не было времени о нем подумать, – призналась Алина. – Слишком много работаю над копией картины.
– Похвально. Может, хотя бы фотоотчет покажите?
Девушка сначала немного растерялась, потом достала из сумки телефон и показала ему снимки. Их было немного, зато довольно хорошего качества.
– Ну и скорость у тебя, – заметил Федор, когда ей вернули телефон.
– Ребята, вы тоже покажите свои работы, чтобы я мог оценить, насколько вы далеко продвинулись, – вернулся на прежнее место преподаватель.
– О, ну теперь Широкова у него будет главной любимицей, – скривилась Вика, покосившись на свою соседку.
– А ты завидуй, молча, – усмехнулась Мила.
– Тебе никто не мешает проявить свой талант, – улыбнулась Надя. – Алина почти не отдыхает…
– Ну, конечно, – нахмурилась Вика. – Надо же показать, что она лучше всех.
Надежда хотела ее поставить на место, но в этот момент Виктория просто схватила свой рюкзак и демонстративно покинула студию. Напоследок она громко хлопнула дверью, чтобы все заметили если не ее присутствие, то отсутствие уж точно.
– Характер еще свой показывает, – покачала головой Мила.
– Это просто юношеский максимализм, – скрестив руки на груди, подытожил Илья Илларионович.
Рисунки преподаватель попросил у Широковой прямо на перемене. Он уверял, что ему они очень понравились, и он дожжен показать их одному человеку.
– Хорошо, возьмите, – согласилась Алина, хотя выпускать из рук эти портреты ей не хотелось.
Впервые в жизни у нее так четко вышли человеческие образы. Причем не скопированные, а можно сказать, собственные.
– Я обязательно их верну обратно, – пообещал Илья Илларионович.
И так улыбнулся к тому, что хоть стой, хоть падай. Голова у нее закружилась. Может, на солнце перегрелась? Хотя сегодня дождливая погода. Он еще обернулся и улыбнулся снова. Этого еще не хватало. У нее и так дел выше крыши, так тут молодой преподаватель глазки стоит. Или он просто из вежливости? Ну, не все же имеют двойное дно.
– Похоже, он серьезно влип, – брякнула Мила, когда они зашли в кафе.
– Ты про кого? – удивилась Алина.
– Широкова, не спи, – толкнула ее в бок Надя. – Мы про Илью.
– Кружит вокруг тебя, аки ястреб, – рассмеялась Мила, и на ее лице появились милые ямочки.
– Началось, – закатила глаза Алина. – Девочки, лучше поговорим о погоде.
– Ага, – кивнула Надежда. – Сегодня я зонт не брала, так что кто-то из вас меня проводит до остановки.
– У меня есть зонт, – подняла руку Мила.
– Отлично. А Широкова пусть с Ильей прогуляется.
Девочки рассмеялись. Весело и беззлобно. Шуточки, тоже мне. Но вечером, как назло, пошел дождь. Зонт она забыла дома. Ведь собиралась же его в пакет положить. Что ж такое? Где была ее голова? Пока Широкова мысленно ругала себя, переминаясь с ноги на ногу под навесом, мимо нее кто-то прошмыгнул.
– Алина, а что вы тут стоите? – Илья Илларионович вернулся обратно.
– Жду, когда немного стихнет…
– Давайте я вас провожу.
«Надя как в воду глядела» – пронеслось в голове.
Отказываться было неудобно, к тому же хотелось домой и выпить горячего чая. Она снова погрузилась в свои мысли, так что не сразу услышала вопрос преподавателя.
– Вы на автобусе?
– Да, мне здесь недалеко, – ответила Широкова.
– Могу вас подвезти, если пожелаете.
Девушка окинула его оценивающим взглядом и поняла, что не готова вот так сразу сократить дистанцию между ними. А Илья Илларионович заметно расстроился, когда получил ее отказ.
6
Ефросинья Федоровна решила устроить вечер, чтобы показать всем новые наряды свои и дочери. А заодно узнать последние сплетни (куда без них?) и похвастаться тем, что супруг заказал портрет дочери. Узнав о том, что гость прибыл из Москвы, дамы пребывали в полном восторге и засыпали хозяйку дома вопросами.
– Дочка, ты почему не выходишь к гостям? – вошла к ней в комнату мать.
– Тошно мне.
– Это наши соседи и друзья. Их надобно уважить.
– Я все понимаю, маменька, – кивнула Фотиния. – Но меня даже их лица утомляют.
– Вот будет у тебя портрет, а там, глядишь, и жених статный да богатый. Может, и знатный. Почему нет? Ты же у нас красавица.
– Как на меня знатный посмотрит? Я же ничего не умею. Просто деревенская глупая барышня.
– Что ты такое говоришь? – возмутилась купчиха Спиридонова.
В таком настроении Фотиния и вышла к гостям. Все тотчас оценили ее синее платье с кружевным воротником, шелковые ленты в волосах и маленькую сумочку в руках. С трудом, но барышня Спиридонова смогла выдержать чаепитие в компании болтливых и завистливых соседок. Да, были здесь и дамы более воспитанные, те и приходились подругами матушке, а в основном в гостиной сидели местные кумушки. Конечно, здесь имел место тонкий расчет, что скоро пойдет молва о том, как хороша да богата дочь купца Спиридонова. Значит и женихи начнут со всех сторон съезжаться. Только молодой барышне вся эта суета вокруг ее персоны только добавляла печалей, вот она и укрылась в саду.
– Фотиния Алексеевна, что же вы вышли без накидки? – обратился к ней художник, что как раз решил прогуляться перед сном.
– Мне она без надобности. К тому же, уже почти лето.
Василий Андреевич покачал головой, затем вошел в дом и вскоре вернулся с теплой накидкой. Он протянул ее барышне Спиридоновой с почтением.
– Вам надо беречь свое здоровье.
– Слышал, что вы одному московскому чиновнику такой портрет нарисовали, что он на нем как живой.
– Благодарю за добрые слова, Алексей Степанович, – смутился гость, точно юный студент. – Если и удалось мне передать его облик, так это все заслуга моих учителей…
– Не скромничайте, Василий Андреевич. Вот и мне надо портрет заказать. Но не мой, не беспокойтесь. Дочка взрослая, так что хочу сделать ей приятно, а заодно и жену порадовать.
– Одобряю ваш план.
– Я был уверен, что мы договоримся, – купец Спиридонов придвинул к нему рюмку с вишневой наливкой. – Говорят, что берете вы за работу много.
– По меркам Москвы вполне хорошая цена.
– Ну, то Москва, а здесь люди скромнее живут. Давайте так, любезный Василий Андреевич, вы на дочку мою посмотрите и решите…
– Что же я должен решить?
– Коли она красавица, то скидку мне сделаете. Вы же ищите модель для какой-нибудь картины. А коли не понравится она вам, тогда всю цену плачу.
– Согласен, – улыбнулся художник, искренне недоумевая почему богатый человек выдвигает подобные условия.
Дуняша позаботилась о том, чтобы в соседней комнате было хорошее освещение, да и барыню с дочкой позвала. Барышня Спиридонова оказалась на удивление свежа и прелестна. Василий Андреевич поприветствовал сначала хозяйку дома, а потом и дочь купца.
– Что скажете?
– Ангельское создание, Алексей Степанович.
– Вот и я говорю, – оживился купец Спиридонов. – Нам нужен жених какой-нибудь приличный. Так что и портрет должен быть на уровне.
– Так и сделаю.
– Значит, и цену снизите?
– Придется сдержать слово, – развел руками художник.
– Батюшка, что же вы такое говорите? – смутилась барышня, не в силах более молчать.
– Для тебя стараюсь, Фотиния. Ты у меня невеста всем на зависть.
Барышня не знала плакать ей или смеяться. Но перед гостем почему-то было стыдно, поэтому она просто убежала в свою комнату. Ох и боязно ей даже думать, что портрет с нее станут писать. Всем же известно, что так и душу можно украсть… Батюшка уверяет, что это сейчас модно, вроде как приличная барышня должна уметь не только танцевать да поддерживать светскую беседу, но также иметь свой портрет. Вроде как это признак… Она забыла признак чего, однако, стоило ей записать его слова. Сам-то художник из бывших крепостных, холоп, значит, а будет с ней наедине проводить дни и вечера. Ой, стыд-то какой!
4
Алина вздрогнула. Казалось, что она своими глазами видела художника, купца и все его семейство. Ее даже в жар бросило от этого видения. Или что это было? Галлюцинация, может?
«Наверное, мне следует немного отдохнуть» – предположила она, отложив кисти.
Возможно, сильное напряжение давало о себе знать. Или просто воображение сыграло с ней злую шутку? Кто сейчас разберет? Надо прекратить пить столько кофе и как следует выспаться. Вот о чем думала Алина, пока мыла посуду и думала, куда бы ей отправиться погулять. Нельзя же было сидеть дома весь день. Да, мама права. Отдых очень важен, иначе она просто заболеет от постоянной работы над копией картины. Сколько раз девушка вспоминала о Тропинине и искренне восхищалась его выдержкой, трудолюбием и талантом. Может, по этой причине Широкова выбрала именно его полотно? Сколько тепла, человеколюбия и при этом восхищения ощущалось в каждом мазке. С картин смотрели живые лица, блестящие глаза, в которых билась энергия жизни. Вот где талант или даже гений живописца!
– Ну, как продвигается твой портрет? – спросила Надя, когда они встретились в парке.
Погода стояла солнечная и по-летнему теплая, хотя прохладный ветер иногда прилетал и трепал макушки деревьев. Но на свежем воздухе все те образы казались просто сном и больше не тревожили девушку.
– Вроде хорошо, – улыбнулась Алина.
– Вид у тебя усталый. Мало спишь?
– Да, что-то не могу расслабиться.
– Оно и понятно, – кивнула собеседница. – Если уж преподаватель дал такое задание, то даже если и захочешь, все равно не уснешь. Ты написала сочинение? Или как там он сказал?
– Нет, если честно. Времени не было.
– Ой! Теперь даже не знаю, что случится.
– Думаешь, что станет ругаться? – напряглась Широкова.
– Не должен вроде. С виду мужчина адекватный. А там, кто его знает? Я вот слышала, что в параллельной группе преподаватель такое учудил, что ребята потом валерьянку всю неделю хлестали.
– В смысле «учудил»? – присоединилась к ним Мила, которая жила возле аптеки и поэтому у нее всегда в сумочке была целая аптечка.
– Девочки, даже не знаю, как сказать, – понизила голос до шепота Надя.
– Говори, как есть, – поторопила ее Алина.
– Одним словом этот препод решил вдохновить своих студентов, несколько дней вел себя странно, и вроде как вещи стали пропадать. Ну, ребята решили, что их разыгрывают просто.
– И что же? – вскинула брови Мила, угощая девчонок леденцами без сахара.
– А дальше самое жуткое началось. Дал он им задания, да не могут они в классе писать. Ну, никак. То окно откроется, то свет гаснет. А под конец, спустя пять дней к ним призрак явился.
– Призрак? – побледнела Алина, замедлив шаг.
– Ага, – протянула Надежда, наблюдая, как меняются в лице подруги. – Испугались все знатно. А потом оказалось, что преподаватель такой вот им розыгрыш устроил или как это называется.
– Шизик какой-то, – фыркнула Мила, покрутив пальцем у виска.
– Может и так, не знаю. Только потом многие из той группы шикарные работы принесли. Троих ребят даже на конкурс отправили.
Возникла тишина. Надя прилипла к витрине с мороженым, Мила кому-то писала сообщение в вотсапе, одна Алина стояла, точно вкопанная.
– Широкова, ты чего там застыла? – обернулась Надя.
– Задумалась просто.
– О, – протянула Мила. – Наверное, про Илюшу?
– Про какого Илюшу? – нахмурилась Алина.
– Это мы так Илью Илларионовича зовем, – пояснила Надежда. – А так Илья Муромец, массовик-затейник. Много чего придумали.
Василий Андреевич несколько дней потратил на переезд в дом купца Спиридонова, потому что работать надо было непосредственно вблизи модели. Фотиния Алексеевна девушка незаурядной внешности была. Ладная, умная и очень приятная. Ей бы наряды дорогие, как в Москве, так женихи бы мигом слетелись, как пчелы на мед.
– Любезный Василий Андреевич, – вошел в мастерскую художника купец Спиридонов. – Как вы устроились? Всем ли довольны?
– Вполне доволен, Алексей Степанович, – улыбнулся тот, рассматривая папку с эскизами.
– Бог мой! Неужто ваши работы?
– Все верно.
– Ох, недаром вас хвалят на все лады, – усевшись за стол, произнес Спиридонов. – До чего точно схвачены образы, да детали. Женских портретов, как я погляжу, у вас не слишком много.
– Да, Алексей Степанович. Либо парадные портреты, либо семейные.
– А как дочь моя? Получится придумать что-то эдакое?
– Разумеется, – кивнул художник, протянув собеседнику рисунок.
На нем он запечатлел молодую девушку с букетом полевых цветов. Тихая нежность и мягкое очарование.
– Нет, надо что-то более яркое, Василий Андреевич, – заявил купец Спиридонов. – Так, чтобы дочь блистала. Ну, вы меня понимаете.
– Тогда ей надо бы гардероб сменить. А это, сами понимаете, денег стоит.
– Жене и дочке ваша задумка придется по вкусу. Ступайте к ним, да все расскажите. Я оплачу покупки.
Услышав о том, что дочери предстоит одеваться по столичной моде, барыня Спиридонова сначала даже растерялась. Она-то жила довольно скромно, да и платьев новых у мужа не просила. Зачем ей в глуши роскошные наряды? Но дочь, это другое дело. Поэтому она взяла под руку гостя и направилась с ним к беседке.
– Василий Андреевич, скажите мне, как на духу, – купчиха сверлила его взволнованным взглядом. – Действительно ли эти траты принесут нам желанный союз?
– Разумеется, Ефросинья Федоровна, – заверил ее собеседник. – Вы и сами удивитесь, как похорошеет ваша дочь.
И начались приготовления. Фотиния и ее матушка целыми днями листали, читали и обсуждали модели в журналах мод. Даже пригласили в усадьбу парочку деревенских модниц, чтобы у них спросить совета. Только барышня Спиридонова все опасалась, что столичные фасоны испортят ее естественную прелесть. Она знала, что молода и хороша собой, но не любила лишних украшений и вычурных фасонов. Когда же Алексей Степанович пригласил к ним из Петербурга самую известную модистку, то дело пошло на лад. Для начала переодели купчиху Спиридонову, из почтенной матроны она вдруг стала моложавой дамой в платье с пышными рукавами.
– Маман, да вы прямо королева, – воскликнула Фотиния, войдя в гостиную.
А уж барышня как преобразилась. Ее красота, грация и очарование засияли новыми красками. Тогда-то и начал Василий Андреевич работать над заказом. Потому что лицо девушки стало живым и сияющим. А глаза некогда задумчивые да печальные, переливались, подобно драгоценным камням.
5
Алина сидела на уроке и хлопала глазами. Снова и снова она прокручивала в голове все эти эпизоды. Художник и семейство купца Спиридонова. Фильм никакой не смотрела. Откуда же взялись эти образы? Она и сама не заметила, как стала рисовать карандашом лицо барышни Фотинии Алексеевны. Ее нежное лицо, тонкие брови и взгляд трепетной лани. Вот были же такие девушки. Следом она принялась во всех деталях переносить на лист бумаги черты купчихи Спиридоновой. Вот уж фактурная женщина. Преподаватель что-то рассказывал, но она слушала его не внимательно, потому что ее полностью поглотил творческий процесс.
– А вот почему вы затихли, Алина, – раздался за спиной голос Ильи Илларионовича.
– Простите.
– Должно быть, вы пропустили все, что я говорил?
– К сожалению, – Широкова смутилась, но не покраснела.
Вот не обладала она такой способностью. Не то, что барышни времен Тропинина. Там тебе и грация, и девичья стыдливость.
– Какие чудесные наброски, – воскликнул преподаватель, рассматривая ее работы.
– Благодарю вас.
– Я так понимаю, что сочинение вы не написали. Так?
– Не было времени о нем подумать, – призналась Алина. – Слишком много работаю над копией картины.
– Похвально. Может, хотя бы фотоотчет покажите?
Девушка сначала немного растерялась, потом достала из сумки телефон и показала ему снимки. Их было немного, зато довольно хорошего качества.
– Ну и скорость у тебя, – заметил Федор, когда ей вернули телефон.
– Ребята, вы тоже покажите свои работы, чтобы я мог оценить, насколько вы далеко продвинулись, – вернулся на прежнее место преподаватель.
– О, ну теперь Широкова у него будет главной любимицей, – скривилась Вика, покосившись на свою соседку.
– А ты завидуй, молча, – усмехнулась Мила.
– Тебе никто не мешает проявить свой талант, – улыбнулась Надя. – Алина почти не отдыхает…
– Ну, конечно, – нахмурилась Вика. – Надо же показать, что она лучше всех.
Надежда хотела ее поставить на место, но в этот момент Виктория просто схватила свой рюкзак и демонстративно покинула студию. Напоследок она громко хлопнула дверью, чтобы все заметили если не ее присутствие, то отсутствие уж точно.
– Характер еще свой показывает, – покачала головой Мила.
– Это просто юношеский максимализм, – скрестив руки на груди, подытожил Илья Илларионович.
Рисунки преподаватель попросил у Широковой прямо на перемене. Он уверял, что ему они очень понравились, и он дожжен показать их одному человеку.
– Хорошо, возьмите, – согласилась Алина, хотя выпускать из рук эти портреты ей не хотелось.
Впервые в жизни у нее так четко вышли человеческие образы. Причем не скопированные, а можно сказать, собственные.
– Я обязательно их верну обратно, – пообещал Илья Илларионович.
И так улыбнулся к тому, что хоть стой, хоть падай. Голова у нее закружилась. Может, на солнце перегрелась? Хотя сегодня дождливая погода. Он еще обернулся и улыбнулся снова. Этого еще не хватало. У нее и так дел выше крыши, так тут молодой преподаватель глазки стоит. Или он просто из вежливости? Ну, не все же имеют двойное дно.
– Похоже, он серьезно влип, – брякнула Мила, когда они зашли в кафе.
– Ты про кого? – удивилась Алина.
– Широкова, не спи, – толкнула ее в бок Надя. – Мы про Илью.
– Кружит вокруг тебя, аки ястреб, – рассмеялась Мила, и на ее лице появились милые ямочки.
– Началось, – закатила глаза Алина. – Девочки, лучше поговорим о погоде.
– Ага, – кивнула Надежда. – Сегодня я зонт не брала, так что кто-то из вас меня проводит до остановки.
– У меня есть зонт, – подняла руку Мила.
– Отлично. А Широкова пусть с Ильей прогуляется.
Девочки рассмеялись. Весело и беззлобно. Шуточки, тоже мне. Но вечером, как назло, пошел дождь. Зонт она забыла дома. Ведь собиралась же его в пакет положить. Что ж такое? Где была ее голова? Пока Широкова мысленно ругала себя, переминаясь с ноги на ногу под навесом, мимо нее кто-то прошмыгнул.
– Алина, а что вы тут стоите? – Илья Илларионович вернулся обратно.
– Жду, когда немного стихнет…
– Давайте я вас провожу.
«Надя как в воду глядела» – пронеслось в голове.
Отказываться было неудобно, к тому же хотелось домой и выпить горячего чая. Она снова погрузилась в свои мысли, так что не сразу услышала вопрос преподавателя.
– Вы на автобусе?
– Да, мне здесь недалеко, – ответила Широкова.
– Могу вас подвезти, если пожелаете.
Девушка окинула его оценивающим взглядом и поняла, что не готова вот так сразу сократить дистанцию между ними. А Илья Илларионович заметно расстроился, когда получил ее отказ.
6
Ефросинья Федоровна решила устроить вечер, чтобы показать всем новые наряды свои и дочери. А заодно узнать последние сплетни (куда без них?) и похвастаться тем, что супруг заказал портрет дочери. Узнав о том, что гость прибыл из Москвы, дамы пребывали в полном восторге и засыпали хозяйку дома вопросами.
– Дочка, ты почему не выходишь к гостям? – вошла к ней в комнату мать.
– Тошно мне.
– Это наши соседи и друзья. Их надобно уважить.
– Я все понимаю, маменька, – кивнула Фотиния. – Но меня даже их лица утомляют.
– Вот будет у тебя портрет, а там, глядишь, и жених статный да богатый. Может, и знатный. Почему нет? Ты же у нас красавица.
– Как на меня знатный посмотрит? Я же ничего не умею. Просто деревенская глупая барышня.
– Что ты такое говоришь? – возмутилась купчиха Спиридонова.
В таком настроении Фотиния и вышла к гостям. Все тотчас оценили ее синее платье с кружевным воротником, шелковые ленты в волосах и маленькую сумочку в руках. С трудом, но барышня Спиридонова смогла выдержать чаепитие в компании болтливых и завистливых соседок. Да, были здесь и дамы более воспитанные, те и приходились подругами матушке, а в основном в гостиной сидели местные кумушки. Конечно, здесь имел место тонкий расчет, что скоро пойдет молва о том, как хороша да богата дочь купца Спиридонова. Значит и женихи начнут со всех сторон съезжаться. Только молодой барышне вся эта суета вокруг ее персоны только добавляла печалей, вот она и укрылась в саду.
– Фотиния Алексеевна, что же вы вышли без накидки? – обратился к ней художник, что как раз решил прогуляться перед сном.
– Мне она без надобности. К тому же, уже почти лето.
Василий Андреевич покачал головой, затем вошел в дом и вскоре вернулся с теплой накидкой. Он протянул ее барышне Спиридоновой с почтением.
– Вам надо беречь свое здоровье.
