Для конкурса «Полотно жизни»
Вдохновившись картиной Ильи Репина «Парижское кафе»
Франция. Париж. Наши дни
Марийон долго стояла возле зеркала и рассматривала свой наряд. Сегодня ей предстояло принять участие в фотосъемке известного бренда, поэтому хотелось блистать и сражать всех наповал. Должно быть, по этой причине она отругала девушку-гримершу за нерасторопность и даже успела поспорить с человеком, что настраивает в зале свет. Осветитель, точно. Девушка была настолько хороша и грациозна, что многие мужчины не сводили с нее глаз с первой минуты. Но это очарование длилось ровно до того момента, пока она не начинала демонстрировать всем свой скверный характер.
– Я не понимаю, почему именно ее пригласили на съемки, – сокрушался помощник фотографа, парень в вязаном свитере.
– Трудно сказать, – пожал плечами высокий мужчина в очках.
Он и оказался тем самым осветителем от умения и таланта, которого зависела почти вся работа. К ним подошла женщина-стилист и присоединилась к беседе.
– Видимо, ее кто-то сильно перехвалил, раз она себя так ведет, – лицо стилиста оставалось напряженным.
– Что на этот раз? – обернулся помощник фотографа.
– Мы поменяли несколько костюмов и платьев. Так она половину отказалась надевать.
– Звезда, – усмехнулся мужчина в очках. – Но это быстро лечится.
Марийон слушала их не слишком внимательно и усиленно делала вид, что эти разговоры ее не трогают. Еще бы, у нее такая родословная, что им и не снилось. Отец атташе в Италии, мать переводчик, к тому же красавица, как и все женщины в их семье. А узнав о том, что она из ее прапрабабушек позировала русскому художнику, у девушки создалось впечатление, что мир вертится вокруг ее персоны. И достучаться до нее было невозможно.
Но вот в студии появился сам фотограф. Брутальный мужчина с аккуратной щетиной, мускулистыми руками и мальчишеской улыбкой. Просто невероятное сочетание. Девушка даже разволновалась, когда ее пригласили позировать в свете ярко-желтых ламп.
– Почему на ней оранжевое платье? – заверещал тотчас фотограф.
– Простите, но мы с ней так и не смогли договориться, – подскочила к нему женщина-стилист. – Модель отказалась действовать строго по плану.
– Что значит «отказалась»? – бездонные глаза брутального мужчины расширились.
Даже в гневе он был невероятно красив. Марийон лишь смотрела на него и не думала о том, что ее капризы могут выйти боком.
Конец 19 века. Париж.
Невысокий мужчина руководил группой людей, стараясь создать подходящую композицию для его картины. Он задумал написать полотно о жизни парижан, поэтому неустанно трудился и сделал множество эскизов, чтобы выбрать наиболее точную сцену. Найти хороших натурщиков было не так-то просто, всем заплати, а он и так в тот период сам нуждался в деньгах. Что и говорить путь художника – всегда связан с риском и бесконечным поиском идеала. Приходилось зарисовывать прямо уличных бродяг, ведь ему нужны были живые лица. А уж при помощи кистей и красок он сделает из любого нищего знатного господина.
– Когда уже будет ужин? – послышался голос кого-то из натурщиков.
Людей в тот вечер было так много, что он с трудом мог запомнить их имена. Поэтому про себя просто дал им номера. А что делать? Тот, что возмущался, значился под номером три. Противный старикашка, но он брал меньше всего за позирование, поэтому приходилось его терпеть.
– Да, полдня здесь сидим, – поддержал его мужчина, с тонкими усиками.
– Господа, это не вежливо, – нахмурилась дама с зонтиком.
Именно она казалось, могла стать ключевой фигурой всей композиции. В меру пышные формы, не дорогое, но чистое платье со старинным кружевом и волосы. Золотистые, словно горячий песок в Ницце. Да, на роль красавицы она явно не подходила, но в ее лице читалась история. Как раз то, что было ему необходимо.
– Мадам, – вежливо обратился к даме с зонтиком, худой художник. – Могу ли я попросить вас поиграть с зонтиком?
– Конечно, мсье, – оживилась та, и ее лицо мгновенно преобразилось.
Вот уже и морщинки разгладились, и она стала милее и привлекательнее в тысячу раз. Вот что делает с дамами мужское внимание. Художник несколько раз подходил к ней, поправлял то руку, то расправлял низ платья. Он очень смущался и просил прощения за беспокойство, словно имел дело с дамой королевских кровей.
– Откуда вы родом? – поинтересовалась дама с зонтиком.
– Из России, мадам.
– Удивительно. Россия. Это же так далеко отсюда.
– Тоже Европа, как Франция или Британия, – слегка улыбнулся ей художник.
– И давно вы в Париже?
– С прошлой осени, мадам.
– Зовите меня Франсуаза, – глаза собеседницы заметно потеплели.
Мужчины принялись еще громче говорить про ужин, поэтому ему вскоре пришлось всех отпустить, чтобы не обострять ситуацию.
– Если у вас будет время, то я бы мог сделать еще пару эскизов, – сообщил ей художник, бережно убирая краски и кисти.
– Это прекрасная идея, мсье, – обрадовалась дама с зонтиком. – В таком случае, я приглашаю вас на ужин. Похоже, что со своей работой вы забываете как следует питаться, а это вредит вашему здоровью.
Художник хотел было отказаться. Все-таки неудобно, да и не совсем прилично пойти в гости к мало знакомой женщине. Но он не успел опомниться, как они уже свернули в переулок, а вскоре очутились возле низенького дома с яркой вывеской «Изысканная дама». Это был небольшой магазин женских головных уборов.
Марийон не сводила глаз с фотографа, а тот продолжал орать и что-то ей доказывать. Трудно сосредоточиться, когда перед вами красивый и крайне привлекательный мужчина с испанской фамилией и дорогим одеколоном.
– Вы слышите меня? – теряя терпение, тронул он ее за руку.
– Кажется, да.
Фотограф сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Я несколько раз повторил, что вы обязаны слушаться рекомендаций нашего стилиста. И что же?
– У нас с ней разные понятия о красоте.
– Послушайте, – перебил ее брутальный мужчина. – Главный здесь я, если вы еще не забыли об этом.
– А что, мое мнение можно не учитывать? – возмутилась Марийон, поправляя свои кудрявые, черные волосы.
– Мы никогда не просим совета у наших моделей.
– Значит, пришло время что-то поменять!
– Да, мне проще пригласить другую модель, чем тратить свое время на такую инфантильную девушку, как вы! – прошипел фотограф.
– Инфантильную?
Слова застряли у нее в горле. Она даже не могла выразить свое возмущение, потому что внезапно вместо голоса из горла послышались хрипы.
– Уберите ее!
Брутальный мужчина явно не шутил. Судя по его грозному виду, он намеревался поставить выскочку на место. Женщина-стилист увела ее в сторону, по дороге объяснив, что подобное поведение может поставить крест на ее дальнейшей карьере.
– Это очень популярный фотограф. У него такие связи, что и произнести боязно. А вы с ним начали спорить.
– Я не… – шептала Марийон.
Но женщина ее не услышала. Она позвала своих помощниц и те быстро переодели модель в тот костюм, что был заранее подготовлен по сценарию. Дело в том, что брутальный мужчина не любил экспромты и работал по заранее созданному сценарию, чтобы все было четко и профессионально.
– Еще немного и вас просто поменяют на другую девушку, – предупредила ее одна из помощниц, расправляя воротник белой блузы.
Эта мысль пронзила ее тысячей иголок. Заменят? Ее? Нет, только не это. В горле по-прежнему застревали слова. Голос не слушался ее. Но, похоже, это событие всех обрадовало и даже взбодрило.
– Голову выше, – скомандовал фотограф, и отметил, что красавица действительно очень фотогенична.
Марийон выполняла все пожелания и приказы. От обиды слезы подступили к глазам, но почему-то не побежали по щекам, а застряли где-то посередине. Да что же такое? А брутальный мужчина тотчас обнаружил на свежих снимках ее сердитый взгляд и затаенную обиду. Он даже усмехнулся. Ведь роскошная красавица, а капризный характер все портит.
Художник отметил, что мадам Франсуаза живет в небольшой квартирке под крышей. В доме было много детей, ее племянники и родные дети. Четверо. Скромный, но вкусный ужин согрел его сердце. К тому же, он узнал краткую биографию своей собеседницы и натурщицы. Будучи дочерью генерала, в шестнадцать лет она сбежала с молодым лейтенантом и, исколесив половину Европы, они решили остаться в Париже. Детей нужно было кормить и растить, так что муж оставил военную службу и устроился в контору, но чем промышлял его начальник, понять было трудно. Таким образом, муж целыми днями, а то и ночами пропадал на работе, а Франсуаза и ее сестра, открыли скромную лавку. Сначала продавали кружева, ленты и другие мелочи. Но постепенно талант модистки привлек внимание одной знатной дамы, которая увидела шляпку на одной из дочерей Франсуазы и сделала первый заказ. Постепенно дела пошли в гору. Муж исчез, да на него и не было особой надежды. Сестры справлялись, как могли.
– А потом муж сестры случайно узнал, что мой Пьер погиб при загадочных обстоятельствах, – закончила она свою печальную исповедь.
Художник долго молчал. Да и что тут скажешь? Такая интересная женщина и вдова с четырьмя детьми. Но она была настолько энергичной и веселой дамой, что вскоре они уже пили домашнюю настойку и сам гость немного рассказал о себе.
– Трудно на чужбине. Но скоро вы закончите полотно и тогда…
– Да, вернусь на родину, – с улыбкой произнес художник.
– А там выставки, слава и высокие гонорары.
– Благодарю вас за добрые слова, мадам.
– Мне всегда было интересно, – выдержав паузу, сказала Франсуаза. – Почему люди выбирают такую трудную профессию? Что их привлекает?
– Так и не объяснишь в двух словах. Я думаю, что это путь. Иногда путь лишений и страданий. Иногда путь откровений и прозрения.
Собеседница задумчиво кивнула и посмотрела в окно. Невыразимая радость наполнила ее сердце, и она внезапно смахнула слезу со щеки.
– Возможно, я понимаю, о чем вы говорите. Вы ощущаете связь с Творцом, когда собираете все эти детали для своих полотен. А потом, спустя время, ощущаете сопричастность к чуду жизни. Ведь это же невероятно, что человеческие руки и талант могут такое сотворить. Вы согласны?
– Как точно вы передали то самое ощущение, что ищут всю жизнь многие художники, – удивился гость, наблюдая, как переливается настойка в его рюмке. – Вот и сейчас. Я вижу жидкость темно-вишневого цвета и размышляю о том, как изобразить данную игру света на холсте.
– Трудная задача, мсье.
После завершения съемок Марийон ощущала себя выжатой как лимон, лайм и апельсин в одном флаконе. Ей не хотелось ничего кроме теплой ванны и бокала вина. В горле исчез ком или зажим, едва она вышла на улицу. Несмотря на начало сентября, листва уже кое-где покрылась позолотой, да и ветер временами налетал совсем не ласковый. Из соседнего кафе так соблазнительно пахло булочками с корицей, что она решила зайти и сделать себе приятное. Чашка кофе и булочка вывели ее из долгого оцепенения. Или что это было? Девушка всего лишь сделала пару глотков и слезы покатились из глаз. Быстро и внезапно. Вкус теплой булочки почему-то заставил ее улыбнуться и слезы вскоре высохли, как будто их и не было вовсе.
– Тоже любите свежую выпечку? – окликнул ее мужчина за соседним столиком.
– Что? – Марийон вздрогнула, увидев фотографа.
– А я все гадал, куда вы так спешили.
– Я хотела извиниться.
– За то, что нарушили свою диету? – усмехнулся брутальный мужчина.
– Нет. За свое поведение сегодня.
– Только сегодня? Судя по тому, что говорят о вас окружающие, вы невероятно всех бесите. И как я понял, тому есть простое объяснение.
– Какое же? – девушка приготовилась выслушать нечто нелицеприятное в свой адрес.
– Вы очень красивы. Просто ослепительны. К тому же очень талантливы. Вот и задрали нос.
Она ничего не ответила, только опустила голову и густо покраснела. Ей было стыдно, возможно, впервые в жизни. С детства все вокруг ее хвалили и на разный лад превозносили ее красоту. Вот она и решила, что у нее есть то, чего другие лишены, значит, априори она выше многих людей.
– Меня всегда только хвалили.
– Не удивительно, – фотограф сел напротив нее. – Ведь вы так прекрасны, что с вас картины надо писать, не иначе. Настоящая муза.
– Одна из моих прапрабабушек действительно позировала художнику. Но это было очень давно.
– А вы с ней похожи?
– Нет, мы абсолютно разные, – вздохнула Марийон, открыв меню.
У нее неожиданно проснулся аппетит.
– Вы тоже не сердитесь на меня. Когда я работаю, то люблю, чтобы все было по порядку, четко и без заминок. А вы устроили настоящий концерт?
– Задрала нос.
– Именно, – брутальный мужчина смотрел на нее с интересом. – Но такой носик однозначно достоин восхищения. Однако, я желаю больше узнать о ваших предках.
Марийон не знала с чего начать, но постепенно, подбирая слова, она пришла к выводу, что нужно говорить правду и тогда люди будут слушать ее более внимательно. Про судьбу Франсуазы она знала не слишком много, но отлично запомнила, что это была сильная и смелая женщина, которая в трудной ситуации не опускала руки.
– Я бы хотел увидеть ту картину.
– Минутку, – девушка нашла в интернете нужное изображение и показала своему собеседнику.
– Какая женщина. Статная. Чувствуется, что с характером.
Он попросил скинуть ему ссылку на того художника, а потом поведал о своих планах. Фотограф затевал новый проект, но не знал какую выбрать тему для реализации. И вдруг эта картина.
– Полагаете, что здесь есть нечто полезное для вас?
– Безусловно, – тепло улыбнулся брутальный мужчина. – А вы мне в этом поможете.
Вдохновившись картиной Ильи Репина «Парижское кафе»
Франция. Париж. Наши дни
Марийон долго стояла возле зеркала и рассматривала свой наряд. Сегодня ей предстояло принять участие в фотосъемке известного бренда, поэтому хотелось блистать и сражать всех наповал. Должно быть, по этой причине она отругала девушку-гримершу за нерасторопность и даже успела поспорить с человеком, что настраивает в зале свет. Осветитель, точно. Девушка была настолько хороша и грациозна, что многие мужчины не сводили с нее глаз с первой минуты. Но это очарование длилось ровно до того момента, пока она не начинала демонстрировать всем свой скверный характер.
– Я не понимаю, почему именно ее пригласили на съемки, – сокрушался помощник фотографа, парень в вязаном свитере.
– Трудно сказать, – пожал плечами высокий мужчина в очках.
Он и оказался тем самым осветителем от умения и таланта, которого зависела почти вся работа. К ним подошла женщина-стилист и присоединилась к беседе.
– Видимо, ее кто-то сильно перехвалил, раз она себя так ведет, – лицо стилиста оставалось напряженным.
– Что на этот раз? – обернулся помощник фотографа.
– Мы поменяли несколько костюмов и платьев. Так она половину отказалась надевать.
– Звезда, – усмехнулся мужчина в очках. – Но это быстро лечится.
Марийон слушала их не слишком внимательно и усиленно делала вид, что эти разговоры ее не трогают. Еще бы, у нее такая родословная, что им и не снилось. Отец атташе в Италии, мать переводчик, к тому же красавица, как и все женщины в их семье. А узнав о том, что она из ее прапрабабушек позировала русскому художнику, у девушки создалось впечатление, что мир вертится вокруг ее персоны. И достучаться до нее было невозможно.
Но вот в студии появился сам фотограф. Брутальный мужчина с аккуратной щетиной, мускулистыми руками и мальчишеской улыбкой. Просто невероятное сочетание. Девушка даже разволновалась, когда ее пригласили позировать в свете ярко-желтых ламп.
– Почему на ней оранжевое платье? – заверещал тотчас фотограф.
– Простите, но мы с ней так и не смогли договориться, – подскочила к нему женщина-стилист. – Модель отказалась действовать строго по плану.
– Что значит «отказалась»? – бездонные глаза брутального мужчины расширились.
Даже в гневе он был невероятно красив. Марийон лишь смотрела на него и не думала о том, что ее капризы могут выйти боком.
Конец 19 века. Париж.
Невысокий мужчина руководил группой людей, стараясь создать подходящую композицию для его картины. Он задумал написать полотно о жизни парижан, поэтому неустанно трудился и сделал множество эскизов, чтобы выбрать наиболее точную сцену. Найти хороших натурщиков было не так-то просто, всем заплати, а он и так в тот период сам нуждался в деньгах. Что и говорить путь художника – всегда связан с риском и бесконечным поиском идеала. Приходилось зарисовывать прямо уличных бродяг, ведь ему нужны были живые лица. А уж при помощи кистей и красок он сделает из любого нищего знатного господина.
– Когда уже будет ужин? – послышался голос кого-то из натурщиков.
Людей в тот вечер было так много, что он с трудом мог запомнить их имена. Поэтому про себя просто дал им номера. А что делать? Тот, что возмущался, значился под номером три. Противный старикашка, но он брал меньше всего за позирование, поэтому приходилось его терпеть.
– Да, полдня здесь сидим, – поддержал его мужчина, с тонкими усиками.
– Господа, это не вежливо, – нахмурилась дама с зонтиком.
Именно она казалось, могла стать ключевой фигурой всей композиции. В меру пышные формы, не дорогое, но чистое платье со старинным кружевом и волосы. Золотистые, словно горячий песок в Ницце. Да, на роль красавицы она явно не подходила, но в ее лице читалась история. Как раз то, что было ему необходимо.
– Мадам, – вежливо обратился к даме с зонтиком, худой художник. – Могу ли я попросить вас поиграть с зонтиком?
– Конечно, мсье, – оживилась та, и ее лицо мгновенно преобразилось.
Вот уже и морщинки разгладились, и она стала милее и привлекательнее в тысячу раз. Вот что делает с дамами мужское внимание. Художник несколько раз подходил к ней, поправлял то руку, то расправлял низ платья. Он очень смущался и просил прощения за беспокойство, словно имел дело с дамой королевских кровей.
– Откуда вы родом? – поинтересовалась дама с зонтиком.
– Из России, мадам.
– Удивительно. Россия. Это же так далеко отсюда.
– Тоже Европа, как Франция или Британия, – слегка улыбнулся ей художник.
– И давно вы в Париже?
– С прошлой осени, мадам.
– Зовите меня Франсуаза, – глаза собеседницы заметно потеплели.
Мужчины принялись еще громче говорить про ужин, поэтому ему вскоре пришлось всех отпустить, чтобы не обострять ситуацию.
– Если у вас будет время, то я бы мог сделать еще пару эскизов, – сообщил ей художник, бережно убирая краски и кисти.
– Это прекрасная идея, мсье, – обрадовалась дама с зонтиком. – В таком случае, я приглашаю вас на ужин. Похоже, что со своей работой вы забываете как следует питаться, а это вредит вашему здоровью.
Художник хотел было отказаться. Все-таки неудобно, да и не совсем прилично пойти в гости к мало знакомой женщине. Но он не успел опомниться, как они уже свернули в переулок, а вскоре очутились возле низенького дома с яркой вывеской «Изысканная дама». Это был небольшой магазин женских головных уборов.
Марийон не сводила глаз с фотографа, а тот продолжал орать и что-то ей доказывать. Трудно сосредоточиться, когда перед вами красивый и крайне привлекательный мужчина с испанской фамилией и дорогим одеколоном.
– Вы слышите меня? – теряя терпение, тронул он ее за руку.
– Кажется, да.
Фотограф сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться.
– Я несколько раз повторил, что вы обязаны слушаться рекомендаций нашего стилиста. И что же?
– У нас с ней разные понятия о красоте.
– Послушайте, – перебил ее брутальный мужчина. – Главный здесь я, если вы еще не забыли об этом.
– А что, мое мнение можно не учитывать? – возмутилась Марийон, поправляя свои кудрявые, черные волосы.
– Мы никогда не просим совета у наших моделей.
– Значит, пришло время что-то поменять!
– Да, мне проще пригласить другую модель, чем тратить свое время на такую инфантильную девушку, как вы! – прошипел фотограф.
– Инфантильную?
Слова застряли у нее в горле. Она даже не могла выразить свое возмущение, потому что внезапно вместо голоса из горла послышались хрипы.
– Уберите ее!
Брутальный мужчина явно не шутил. Судя по его грозному виду, он намеревался поставить выскочку на место. Женщина-стилист увела ее в сторону, по дороге объяснив, что подобное поведение может поставить крест на ее дальнейшей карьере.
– Это очень популярный фотограф. У него такие связи, что и произнести боязно. А вы с ним начали спорить.
– Я не… – шептала Марийон.
Но женщина ее не услышала. Она позвала своих помощниц и те быстро переодели модель в тот костюм, что был заранее подготовлен по сценарию. Дело в том, что брутальный мужчина не любил экспромты и работал по заранее созданному сценарию, чтобы все было четко и профессионально.
– Еще немного и вас просто поменяют на другую девушку, – предупредила ее одна из помощниц, расправляя воротник белой блузы.
Эта мысль пронзила ее тысячей иголок. Заменят? Ее? Нет, только не это. В горле по-прежнему застревали слова. Голос не слушался ее. Но, похоже, это событие всех обрадовало и даже взбодрило.
– Голову выше, – скомандовал фотограф, и отметил, что красавица действительно очень фотогенична.
Марийон выполняла все пожелания и приказы. От обиды слезы подступили к глазам, но почему-то не побежали по щекам, а застряли где-то посередине. Да что же такое? А брутальный мужчина тотчас обнаружил на свежих снимках ее сердитый взгляд и затаенную обиду. Он даже усмехнулся. Ведь роскошная красавица, а капризный характер все портит.
Художник отметил, что мадам Франсуаза живет в небольшой квартирке под крышей. В доме было много детей, ее племянники и родные дети. Четверо. Скромный, но вкусный ужин согрел его сердце. К тому же, он узнал краткую биографию своей собеседницы и натурщицы. Будучи дочерью генерала, в шестнадцать лет она сбежала с молодым лейтенантом и, исколесив половину Европы, они решили остаться в Париже. Детей нужно было кормить и растить, так что муж оставил военную службу и устроился в контору, но чем промышлял его начальник, понять было трудно. Таким образом, муж целыми днями, а то и ночами пропадал на работе, а Франсуаза и ее сестра, открыли скромную лавку. Сначала продавали кружева, ленты и другие мелочи. Но постепенно талант модистки привлек внимание одной знатной дамы, которая увидела шляпку на одной из дочерей Франсуазы и сделала первый заказ. Постепенно дела пошли в гору. Муж исчез, да на него и не было особой надежды. Сестры справлялись, как могли.
– А потом муж сестры случайно узнал, что мой Пьер погиб при загадочных обстоятельствах, – закончила она свою печальную исповедь.
Художник долго молчал. Да и что тут скажешь? Такая интересная женщина и вдова с четырьмя детьми. Но она была настолько энергичной и веселой дамой, что вскоре они уже пили домашнюю настойку и сам гость немного рассказал о себе.
– Трудно на чужбине. Но скоро вы закончите полотно и тогда…
– Да, вернусь на родину, – с улыбкой произнес художник.
– А там выставки, слава и высокие гонорары.
– Благодарю вас за добрые слова, мадам.
– Мне всегда было интересно, – выдержав паузу, сказала Франсуаза. – Почему люди выбирают такую трудную профессию? Что их привлекает?
– Так и не объяснишь в двух словах. Я думаю, что это путь. Иногда путь лишений и страданий. Иногда путь откровений и прозрения.
Собеседница задумчиво кивнула и посмотрела в окно. Невыразимая радость наполнила ее сердце, и она внезапно смахнула слезу со щеки.
– Возможно, я понимаю, о чем вы говорите. Вы ощущаете связь с Творцом, когда собираете все эти детали для своих полотен. А потом, спустя время, ощущаете сопричастность к чуду жизни. Ведь это же невероятно, что человеческие руки и талант могут такое сотворить. Вы согласны?
– Как точно вы передали то самое ощущение, что ищут всю жизнь многие художники, – удивился гость, наблюдая, как переливается настойка в его рюмке. – Вот и сейчас. Я вижу жидкость темно-вишневого цвета и размышляю о том, как изобразить данную игру света на холсте.
– Трудная задача, мсье.
После завершения съемок Марийон ощущала себя выжатой как лимон, лайм и апельсин в одном флаконе. Ей не хотелось ничего кроме теплой ванны и бокала вина. В горле исчез ком или зажим, едва она вышла на улицу. Несмотря на начало сентября, листва уже кое-где покрылась позолотой, да и ветер временами налетал совсем не ласковый. Из соседнего кафе так соблазнительно пахло булочками с корицей, что она решила зайти и сделать себе приятное. Чашка кофе и булочка вывели ее из долгого оцепенения. Или что это было? Девушка всего лишь сделала пару глотков и слезы покатились из глаз. Быстро и внезапно. Вкус теплой булочки почему-то заставил ее улыбнуться и слезы вскоре высохли, как будто их и не было вовсе.
– Тоже любите свежую выпечку? – окликнул ее мужчина за соседним столиком.
– Что? – Марийон вздрогнула, увидев фотографа.
– А я все гадал, куда вы так спешили.
– Я хотела извиниться.
– За то, что нарушили свою диету? – усмехнулся брутальный мужчина.
– Нет. За свое поведение сегодня.
– Только сегодня? Судя по тому, что говорят о вас окружающие, вы невероятно всех бесите. И как я понял, тому есть простое объяснение.
– Какое же? – девушка приготовилась выслушать нечто нелицеприятное в свой адрес.
– Вы очень красивы. Просто ослепительны. К тому же очень талантливы. Вот и задрали нос.
Она ничего не ответила, только опустила голову и густо покраснела. Ей было стыдно, возможно, впервые в жизни. С детства все вокруг ее хвалили и на разный лад превозносили ее красоту. Вот она и решила, что у нее есть то, чего другие лишены, значит, априори она выше многих людей.
– Меня всегда только хвалили.
– Не удивительно, – фотограф сел напротив нее. – Ведь вы так прекрасны, что с вас картины надо писать, не иначе. Настоящая муза.
– Одна из моих прапрабабушек действительно позировала художнику. Но это было очень давно.
– А вы с ней похожи?
– Нет, мы абсолютно разные, – вздохнула Марийон, открыв меню.
У нее неожиданно проснулся аппетит.
– Вы тоже не сердитесь на меня. Когда я работаю, то люблю, чтобы все было по порядку, четко и без заминок. А вы устроили настоящий концерт?
– Задрала нос.
– Именно, – брутальный мужчина смотрел на нее с интересом. – Но такой носик однозначно достоин восхищения. Однако, я желаю больше узнать о ваших предках.
Марийон не знала с чего начать, но постепенно, подбирая слова, она пришла к выводу, что нужно говорить правду и тогда люди будут слушать ее более внимательно. Про судьбу Франсуазы она знала не слишком много, но отлично запомнила, что это была сильная и смелая женщина, которая в трудной ситуации не опускала руки.
– Я бы хотел увидеть ту картину.
– Минутку, – девушка нашла в интернете нужное изображение и показала своему собеседнику.
– Какая женщина. Статная. Чувствуется, что с характером.
Он попросил скинуть ему ссылку на того художника, а потом поведал о своих планах. Фотограф затевал новый проект, но не знал какую выбрать тему для реализации. И вдруг эта картина.
– Полагаете, что здесь есть нечто полезное для вас?
– Безусловно, – тепло улыбнулся брутальный мужчина. – А вы мне в этом поможете.
