Время шло, и все воспоминания связанные с балетом, постепенно стирались. В какой-то момент, девочке стало по-настоящему страшно. Ей казалось, что она теряет часть себя, и это приводило ее в ужас.
– Мам, ты не знаешь, где сейчас работает сеньор Мендес? – неожиданно спросила она за обедом.
– Нет. Но если нужно, то могу узнать.
– Просто я ходила в прежнюю школу, там все закрыто. И старушка-привратница сказала, будто ее закрыли прошлой осенью.
– Ты хочешь снова танцевать? – встревожилась Вероника, протирая полотенцем влажную тарелку.
– Дон Энрике. Помоги мне его найти.
Мать молча, кивнула. Она не знала, что и думать, но более расспрашивать не стала. Через неделю, ей все-таки удалось узнать точный адрес бывшего преподавателя дочери. Она долго думала, стоит ли пойти вместе с ней, но Хисела изъявила желание встретиться с ним самостоятельно.
– Давай я хотя бы подожду тебя на скамейке.
– Хорошо. Не думаю, что я задержусь надолго.
Вероника обрадовалась, что не услышала отказа, потому что понимала, насколько это важно для ребенка. Если честно, то порой, женщине казалось, что ее девятилетняя дочь гораздо взрослее многих ее подруг. День выдался по-летнему теплым, хотя на календаре было лишь начало апреля. Хисела надела свое выходное платье. Белое с желтым поясом. Ее длинные черные волосы спускались по плечам, а темно-янтарные глаза излучали невероятную радость. Она несла в руках папку со своими рисунками, мечтая их показать дону Энрике. В глубине души, Хисела надеялась, что «пират» примет ее с распростертыми объятиями. И каково же было ее удивление, когда никто не открыл ей дверь. Девочка постояла немного в подъезде, печально вздохнула, а потом стала спускаться вниз по ступенькам.
– Кто здесь? – послышался слабый голос у нее за спиной.
– Меня зовут Хисела.
Она обернулась и застыла в нерешительности. В дверном проеме стоял стройный юноша с прекрасным лицом и пронзительным зеленым взглядом.
– Так значит, это вы звонили?
– Конечно, – кивнула девочка, медленно, приблизившись. – Я ищу Энрике Мендеса.
– Моего отца?
– Надо же. Вот это встреча. А вы его сын?
– Да, – отчего-то смутившись, ответил юноша.
– Тогда, он должно быть, скоро придет? Верно?
– Скорее всего, так.
Хисела широко улыбнулась и прошмыгнула в квартиру. Юноша так и стоял, глядя куда-то вперед.
– Я могу подождать его здесь?
– Простите, но я вас не знаю.
– Ой, да, – собеседница поправила пояс на платье, и представилась. – Хисела Гонсалес.
– Очень приятно.
– А как же мне к вам обращаться, сеньор?
– Мигель, – юноша повернул голову, и принялся закрывать входную дверь.
– Почему же дон Энрике ни разу не упоминал о вас?
– Трудно сказать.
Мигель двигался как-то странно. Он хватался руками за стенку, точно был абсолютно слеп. Гостья сначала опешила и даже растерялась, но вскоре подскочила к нему, чтобы помочь.
– Давайте я посажу вас на стул.
– Нет, нет. Я сам.
Когда они прошли в комнату, то девочка даже не обратила внимания на старинную мебель, картины и вазы, что были расставлены с особым вкусом. Она не могла отвести глаз от смуглого лица Мигеля. Он и, правда, оказался прекрасен и как-то трогательно беззащитен.
– Ты напоминаешь маленького котенка, который потерялся, – выдала Хисела, и тотчас прикусила язык.
– Намекаешь, что я слеп? Ну, так это не совсем так. Я вижу, только еще не очень хорошо. Доктора обещают, что зрение постепенно восстановится.
– Прости.. те. Не хотела быть невоспитанной.
Юноша грустно улыбнулся и рукой указал на диван, что находился слева от него. Гостья села на краешек, и принялась от волнения теребить край платья.
– Как давно ты знаешь отца? – Мигель нащупал рукой чистый стакан, после чего налил в него лимонад из большого кувшина.
– Шесть лет.
– Странно. Я прежде даже не слышал о тебе.
– Я его бывшая ученица, – сказала Хисела.
Юноша подал ей стакан лимонада. После чего опустился на стул и слегка прищурился, явно желая рассмотреть ее лицо как можно лучше.
– Похоже, ты красивая.
– Наверное.
– У тебя темные волосы, пунцовый рот и большие глаза. Погоди, не говори. Глаза ведь темные. Верно?
Девочка кивнула, потом опомнилась, и подтвердила, что он не ошибся. Потом они немного поболтали. Вскоре раздался скрип двери и в квартире появился сеньор Мендес.
– Мигель, я принес твой любимый миндальный пирог.
– Отец, у нас гости, – успел крикнуть ему юноша.
Хисела не ощущала волнения, потому что продолжала смотреть на Мигеля. На вид ему было не больше четырнадцати лет, но скорее всего, он обещал прибавить в росте и стать еще краше, чем сейчас.
– Добрый вечер! – дон Энрике так и застыл с коробкой пирога в руках.
– Здравствуйте, – девочка вскочила на ноги. – Вы, наверное, меня не помните?
– Твое лицо мне кажется знакомым.
– Ее зовут Хисела, – подсказал Мигель.
– Неужели? – сеньор Мендес, смотрел на нее с удивлением.
Девочка от переизбытка чувств, не смогла сдержать слез. Дон Энрике поставил на стол коробку с пирогом, и порывисто обнял гостью. Они сели обедать, и Хисела вспомнила, что на улице ее ждет мама. Сеньор Мендес лично спустился вниз, и привел Веронику. Разумеется, обе дамы были очарованы Мигелем, хотя он вел себя скромно и тихо.
4
С того дня, Хисела приходила в дом Энрике почти каждый день. Под предлогом разговоров о балете, она успевала немного пообщаться с Мигелем, который в основном пребывал в четырех стенах. Постепенно Вероника стала отпускать дочь одну, прекрасно понимая, что девочка в полной безопасности.
– Все жду, когда ты озвучишь свою просьбу, – однажды сказал дон Энрике.
Хисела смутилась и густо покраснела. Они как раз втроем пили чай, так что гостья не знала, куда себя деть от смущения.
– Как вы это поняли?
– Девочка, я уже пожил на свете, так что подобные вещи подмечаю с первого взгляда.
– Простите, что не призналась сразу, – запинаясь, проговорила Хисела. – Но мне не хотелось после долгой разлуки затрагивать эту тему.
– Какую тему? – оживился Мигель.
– Она говорит о балете, сынок. Так ты снова хочешь танцевать?
– О, да. Конечно, я понимаю, как сильно вы заняты на работе. Но мне бы хотелось, брать у вас уроки. Хотя бы раз в неделю.
– Зачем? – нахмурился Энрике, сверля ее взглядом. – Неужели ты не оставила свою мечту?
– Просто для себя. Разумеется, не бесплатно. Я поговорю с мамой…
– Лично я против этой затеи.
– Но почему? – удивилась Хисела. – Кому это может помешать?
– В первую очередь, тебе нужно осознать, что двери в балет для тебя закрыты, – довольно резко произнес дон Энрике. – А ты упрямо цепляешься за прошлое.
– Папа, не отказывай ей.
Девочка с благодарностью посмотрела на Мигеля, который вступился за нее.
– Если я соглашусь, то это мало что изменит.
– Просто позанимайся с ней, – дотронулся до его руки Мигель.
– Ладно. Я согласен дать пару уроков. Сразу предупреждаю, если мне что-то не понравится, то мы тотчас все прекратим.
– Хорошо, – кивнула Хисела, просияв от радости.
Они договорились увидеться в будущую субботу, так что девочка отправилась домой, едва ступая по земле от счастья. Сердце ее пело, а на губах расцвела улыбка. Едва она очутилась дома, то мать моментально заметила существенную перемену в ней и сразу разволновалась.
– Что с тобой, милая?
– Все чудесно, мамочка! – воскликнула Хисела, взяв ее за руки.
– Не пугай меня.
– У меня отличная новость. Я буду учиться у дона Энрике. Снова. Представляешь?
– Слава богу, – выдохнула Вероника. – А то я уж было подумала, что ты влюбилась.
Дочь залилась громким смехом, закружилась по комнате, а потом плюхнулась на диван в гостиной.
– Как это? В кого?
– Ясное дело. В Мигеля.
– Ой, нет, он для меня слишком взрослый, – замахала руками Хисела.
И мать заулыбалась, отметив про себя, что она еще, в сущности, ребенок. До субботы они с Вероникой успели привести в порядок ее наряд для занятий, так что девочка могла не волноваться о пустяках. Разумеется, Данте не обрадовался, узнав, что в жизни дочери вновь появился балет. Он вроде бы ничего не сказал, но судя по его мрачному виду, стало понятно, что подобное известие стало для него тем самым громом среди ясного неба.
Дон Энрике встретил ученицу довольно прохладно, но девочку это нисколько не смутило. Наоборот, она с радостью прошла в большую залу, что до того всегда была заперта. Репетиционная комната оказалась такой просторной и светлой, что Хисела не могла отвести глаз, от каждой детали начиная с блестящего паркета, и заканчивая черным роялем.
– Сначала покажи мне хоть что-то, – пробурчал «пират», усаживаясь на стул с высокой спинкой.
– Да, сеньор.
Она подошла к станку и принялась разогреваться. Ведь девочка прекрасно помнила советы своего учителя и соблюдала их неукоснительно все эти годы. Хисела ощутила, что ее мышцы разогрелись, и только тогда приступила к своему импровизированному танцу. Ей так хотелось произвести впечатление на дона Энрике, что она не жалела ни сил, ни гибкости. Когда в зале появился Мигель, она точно не могла определить, потому что комната вертелась и кружилась, а сердце упрямо твердило ей только одно «танцуй!».
– Достаточно, – прервал ее Энрике.
Она застыла, с трудом переводя дыхание.
– Кажется, я сегодня не в форме, – проронила Хисела.
– А мне понравилось, – выпалил Мигель, и все повернулись в его сторону.
– Ну, твое мнение никто и не спрашивал, – устало проговорил дон Энрике. – Потому что заниматься с ней предстоит все-таки мне.
– Я бы на твоем месте с ней поработал.
– Можно подумать, что ты отлично разбираешься в этом деле.
– Возможно, не так хорошо, как ты, папа, – улыбнулся Мигель. – Но все, же она невероятно талантливая. Тебе так не показалось?
Девочка так и стояла не шелохнувшись. Она боялась что-либо говорить, чтобы лишний раз не вызвать недовольство учителя.
– Должен сказать, что ты сильно переменилась, – выдержав паузу, начал Энрике, подойдя ближе.
– Благодарю вас.
– Конечно, я не волшебник, и ничего тебе не обещаю.
– Значит, вы примите меня снова? – голос Хисела радостно зазвенел.
– Стоит попробовать. Мигелито прав. В тебе явно что-то есть.
Она не дослушав, порывисто обняла учителя и даже прослезилась от переизбытка чувств. С тех пор начались их занятия. Сначала девочка приходила раз в неделю, и дон Энрике занимался с ней не больше часа. Даже такой малости ей было достаточно, чтобы ощущать себя абсолютно счастливой. Постепенно, то ли под влиянием сына, то ли видя успехи своей ученицы, «пират» предложил заниматься трижды в неделю.
– Я искренне рад за тебя, – сказал Мигель, когда они вышли на улицу.
– Думаю, что это все вы. Неужели вам удалось переубедить учителя?
– Сам не знаю. Я лишь отмечал, как ты стараешься и что из тебя непременно, выйдет толк.
– Правда? – янтарные глаза Хиселы округлились.
– Да, я чувствую. Конечно, вижу еще плохо, но все, же ощущаю твою энергию и чувство, которые ты вкладываешь в каждое движение.
– Вы мой самый лучший друг!
– Надеюсь, что так, – отчего-то замялся Мигель.
Девочка смотрела на него с восхищением, и еще долго говорила о балете, и о том, какое место он занимает в ее жизни. А парень просто слушал ее голос и почему-то ощущал, как приятное тепло разливается в его груди.
5
Мадрид.2012 год.
Хисела стояла в танцевальном зале и готовилась к уроку. Она без устали повторяла одно и то же движение, которое намеревалась довести до совершенства. Девочка хотела удивить своего преподавателя, хотя понимала, что услышать его похвалу порой очень сложно. Позади нее скрипнула дверь, и она повернула голову.
– Ты уже здесь? – послышался голос дона Энрике.
– Да, сеньор.
– Вот и хорошо. Присядь. У меня новость.
– Я вполне могу и постоять, – заупрямилась Хисела.
– Лучше все-таки выслушать меня сидя, поверь.
Она подошла к стулу и села на край, с волнением поглядывая на «пирата».
– Вы решили прекратить наши занятия?
– Речь пойдет не о тебе. Мигель. Он скоро прилетает.
– Вот как?
– Да, – сеньор Мендес ходил из стороны в сторону. – Сказал, что приготовил мне сюрприз.
– Это же хорошо. Верно?
Дон Энрике кивнул, но явно думал о чем-то своем. С тех пор, как его сын уехал на лечение в Германию, прошло почти три года. После того, как зрение к нему окончательно вернулось, юноша получил приглашение в Калифорнийский университет, в котором уже учились несколько его особенно талантливых друзей. Именно эти ребята и уговорили Мигеля отправиться на другой конец света, чтобы мир посмотреть и себя показать. Разумеется, отец был настолько рад, что мальчик пошел на поправку, что ни в чем не мог ему отказать. Таким образом, впервые за долгое время он должен был посетить Мадрид всего на пару недель, не больше.
– У него каникулы, так что надолго он не задержится.
– Понятно, – вздохнула Хисела.
Настроение у нее отчего-то испортилось. Она искренне радовалась приезду Мигеля, но при этом внутри возрастала тревога. Девочка давно запретила себе думать о нем, потому что он жил в другой стране, учился, и у него давно была своя жизнь. Если парень поначалу посылал ей открытки и даже письма, то потом их нежная дружба оборвалась, и с этим ей тоже пришлось смириться.
– Мигелито приезжает? – обрадовалась Вероника, когда она пришла домой. – Вот это событие. Надо будет приготовить пирог. Как думаешь?
– Так и сделай.
– Ты что-то грустная. Дон Энрике давно его не видел.
– Он счастлив, – скрестив руки на груди, произнесла девочка.
– А ты?
– Я волнуюсь, что его приезд помешает нашим занятиям. Я эгоистка, да?
– Если только самую чуточку, – обняла ее мать.
В день приезда Мигеля, Хисела спала очень плохо. Она все думала о том, каким стал друг ее детства, и боялась, что он совершенно забыл про нее. Вероника действительно приготовила пирог, и вызвалась лично сопровождать дочь. Возле дома сеньора Мендеса остановилось такси, и из него вылез черноволосый красавец. Следом показался сияющий от радости дон Энрике.
– Неужели это наш Мигелито? – воскликнула Вероника.
Двое мужчин обернулись.
– Сеньора, как я рад вас видеть, – парень заулыбался, и на его смуглых щеках появились ямочки.
Сердце Хиселы ухнуло куда-то вниз.
– Ты вырос и очень изменился, – мать девочки не могла скрыть своего восхищения.
– Благодарю вас.
– Стал такой красавец.
– Не стоит портить моего сына, – в шутку пригрозил ей пальцем сеньор Мендес.
– А ты узнал Хиселу? – Вероника подтолкнула дочь вперед.
– Боже мой! – удивился Мигель. – Это ты?
– Привет, – девочка покраснела от смущения.
– Настоящая куколка, – чмокнул ее в щеку парень, и улыбнулся еще шире.
Хисела точно не могла сказать, отчего у нее потемнело в глазах, то ли от полуденного солнца, то ли от этой улыбки, то ли от пережитого волнения. Когда они, наконец, поднялись в квартиру, то она ощутила желание забиться в какой-нибудь угол и никогда, оттуда не выходить. Пирог пришелся как нельзя кстати. Дон Энрике хвалил кулинарный талант Вероники, даже сказал что-то важное про ее дочь, но Хисела толком не слушала. Она смотрела только на Мигеля. В свои семнадцать лет, он уже вытянулся, имел спортивную фигуру и неотразимую внешность.
– Сынок, ты намекал, что меня ожидает сюрприз, – напомнил ему сеньор Мендес.
– Еще какой, – хохотнул парень, поправив ворот белой рубашки.
– Мам, ты не знаешь, где сейчас работает сеньор Мендес? – неожиданно спросила она за обедом.
– Нет. Но если нужно, то могу узнать.
– Просто я ходила в прежнюю школу, там все закрыто. И старушка-привратница сказала, будто ее закрыли прошлой осенью.
– Ты хочешь снова танцевать? – встревожилась Вероника, протирая полотенцем влажную тарелку.
– Дон Энрике. Помоги мне его найти.
Мать молча, кивнула. Она не знала, что и думать, но более расспрашивать не стала. Через неделю, ей все-таки удалось узнать точный адрес бывшего преподавателя дочери. Она долго думала, стоит ли пойти вместе с ней, но Хисела изъявила желание встретиться с ним самостоятельно.
– Давай я хотя бы подожду тебя на скамейке.
– Хорошо. Не думаю, что я задержусь надолго.
Вероника обрадовалась, что не услышала отказа, потому что понимала, насколько это важно для ребенка. Если честно, то порой, женщине казалось, что ее девятилетняя дочь гораздо взрослее многих ее подруг. День выдался по-летнему теплым, хотя на календаре было лишь начало апреля. Хисела надела свое выходное платье. Белое с желтым поясом. Ее длинные черные волосы спускались по плечам, а темно-янтарные глаза излучали невероятную радость. Она несла в руках папку со своими рисунками, мечтая их показать дону Энрике. В глубине души, Хисела надеялась, что «пират» примет ее с распростертыми объятиями. И каково же было ее удивление, когда никто не открыл ей дверь. Девочка постояла немного в подъезде, печально вздохнула, а потом стала спускаться вниз по ступенькам.
– Кто здесь? – послышался слабый голос у нее за спиной.
– Меня зовут Хисела.
Она обернулась и застыла в нерешительности. В дверном проеме стоял стройный юноша с прекрасным лицом и пронзительным зеленым взглядом.
– Так значит, это вы звонили?
– Конечно, – кивнула девочка, медленно, приблизившись. – Я ищу Энрике Мендеса.
– Моего отца?
– Надо же. Вот это встреча. А вы его сын?
– Да, – отчего-то смутившись, ответил юноша.
– Тогда, он должно быть, скоро придет? Верно?
– Скорее всего, так.
Хисела широко улыбнулась и прошмыгнула в квартиру. Юноша так и стоял, глядя куда-то вперед.
– Я могу подождать его здесь?
– Простите, но я вас не знаю.
– Ой, да, – собеседница поправила пояс на платье, и представилась. – Хисела Гонсалес.
– Очень приятно.
– А как же мне к вам обращаться, сеньор?
– Мигель, – юноша повернул голову, и принялся закрывать входную дверь.
– Почему же дон Энрике ни разу не упоминал о вас?
– Трудно сказать.
Мигель двигался как-то странно. Он хватался руками за стенку, точно был абсолютно слеп. Гостья сначала опешила и даже растерялась, но вскоре подскочила к нему, чтобы помочь.
– Давайте я посажу вас на стул.
– Нет, нет. Я сам.
Когда они прошли в комнату, то девочка даже не обратила внимания на старинную мебель, картины и вазы, что были расставлены с особым вкусом. Она не могла отвести глаз от смуглого лица Мигеля. Он и, правда, оказался прекрасен и как-то трогательно беззащитен.
– Ты напоминаешь маленького котенка, который потерялся, – выдала Хисела, и тотчас прикусила язык.
– Намекаешь, что я слеп? Ну, так это не совсем так. Я вижу, только еще не очень хорошо. Доктора обещают, что зрение постепенно восстановится.
– Прости.. те. Не хотела быть невоспитанной.
Юноша грустно улыбнулся и рукой указал на диван, что находился слева от него. Гостья села на краешек, и принялась от волнения теребить край платья.
– Как давно ты знаешь отца? – Мигель нащупал рукой чистый стакан, после чего налил в него лимонад из большого кувшина.
– Шесть лет.
– Странно. Я прежде даже не слышал о тебе.
– Я его бывшая ученица, – сказала Хисела.
Юноша подал ей стакан лимонада. После чего опустился на стул и слегка прищурился, явно желая рассмотреть ее лицо как можно лучше.
– Похоже, ты красивая.
– Наверное.
– У тебя темные волосы, пунцовый рот и большие глаза. Погоди, не говори. Глаза ведь темные. Верно?
Девочка кивнула, потом опомнилась, и подтвердила, что он не ошибся. Потом они немного поболтали. Вскоре раздался скрип двери и в квартире появился сеньор Мендес.
– Мигель, я принес твой любимый миндальный пирог.
– Отец, у нас гости, – успел крикнуть ему юноша.
Хисела не ощущала волнения, потому что продолжала смотреть на Мигеля. На вид ему было не больше четырнадцати лет, но скорее всего, он обещал прибавить в росте и стать еще краше, чем сейчас.
– Добрый вечер! – дон Энрике так и застыл с коробкой пирога в руках.
– Здравствуйте, – девочка вскочила на ноги. – Вы, наверное, меня не помните?
– Твое лицо мне кажется знакомым.
– Ее зовут Хисела, – подсказал Мигель.
– Неужели? – сеньор Мендес, смотрел на нее с удивлением.
Девочка от переизбытка чувств, не смогла сдержать слез. Дон Энрике поставил на стол коробку с пирогом, и порывисто обнял гостью. Они сели обедать, и Хисела вспомнила, что на улице ее ждет мама. Сеньор Мендес лично спустился вниз, и привел Веронику. Разумеется, обе дамы были очарованы Мигелем, хотя он вел себя скромно и тихо.
4
С того дня, Хисела приходила в дом Энрике почти каждый день. Под предлогом разговоров о балете, она успевала немного пообщаться с Мигелем, который в основном пребывал в четырех стенах. Постепенно Вероника стала отпускать дочь одну, прекрасно понимая, что девочка в полной безопасности.
– Все жду, когда ты озвучишь свою просьбу, – однажды сказал дон Энрике.
Хисела смутилась и густо покраснела. Они как раз втроем пили чай, так что гостья не знала, куда себя деть от смущения.
– Как вы это поняли?
– Девочка, я уже пожил на свете, так что подобные вещи подмечаю с первого взгляда.
– Простите, что не призналась сразу, – запинаясь, проговорила Хисела. – Но мне не хотелось после долгой разлуки затрагивать эту тему.
– Какую тему? – оживился Мигель.
– Она говорит о балете, сынок. Так ты снова хочешь танцевать?
– О, да. Конечно, я понимаю, как сильно вы заняты на работе. Но мне бы хотелось, брать у вас уроки. Хотя бы раз в неделю.
– Зачем? – нахмурился Энрике, сверля ее взглядом. – Неужели ты не оставила свою мечту?
– Просто для себя. Разумеется, не бесплатно. Я поговорю с мамой…
– Лично я против этой затеи.
– Но почему? – удивилась Хисела. – Кому это может помешать?
– В первую очередь, тебе нужно осознать, что двери в балет для тебя закрыты, – довольно резко произнес дон Энрике. – А ты упрямо цепляешься за прошлое.
– Папа, не отказывай ей.
Девочка с благодарностью посмотрела на Мигеля, который вступился за нее.
– Если я соглашусь, то это мало что изменит.
– Просто позанимайся с ней, – дотронулся до его руки Мигель.
– Ладно. Я согласен дать пару уроков. Сразу предупреждаю, если мне что-то не понравится, то мы тотчас все прекратим.
– Хорошо, – кивнула Хисела, просияв от радости.
Они договорились увидеться в будущую субботу, так что девочка отправилась домой, едва ступая по земле от счастья. Сердце ее пело, а на губах расцвела улыбка. Едва она очутилась дома, то мать моментально заметила существенную перемену в ней и сразу разволновалась.
– Что с тобой, милая?
– Все чудесно, мамочка! – воскликнула Хисела, взяв ее за руки.
– Не пугай меня.
– У меня отличная новость. Я буду учиться у дона Энрике. Снова. Представляешь?
– Слава богу, – выдохнула Вероника. – А то я уж было подумала, что ты влюбилась.
Дочь залилась громким смехом, закружилась по комнате, а потом плюхнулась на диван в гостиной.
– Как это? В кого?
– Ясное дело. В Мигеля.
– Ой, нет, он для меня слишком взрослый, – замахала руками Хисела.
И мать заулыбалась, отметив про себя, что она еще, в сущности, ребенок. До субботы они с Вероникой успели привести в порядок ее наряд для занятий, так что девочка могла не волноваться о пустяках. Разумеется, Данте не обрадовался, узнав, что в жизни дочери вновь появился балет. Он вроде бы ничего не сказал, но судя по его мрачному виду, стало понятно, что подобное известие стало для него тем самым громом среди ясного неба.
Дон Энрике встретил ученицу довольно прохладно, но девочку это нисколько не смутило. Наоборот, она с радостью прошла в большую залу, что до того всегда была заперта. Репетиционная комната оказалась такой просторной и светлой, что Хисела не могла отвести глаз, от каждой детали начиная с блестящего паркета, и заканчивая черным роялем.
– Сначала покажи мне хоть что-то, – пробурчал «пират», усаживаясь на стул с высокой спинкой.
– Да, сеньор.
Она подошла к станку и принялась разогреваться. Ведь девочка прекрасно помнила советы своего учителя и соблюдала их неукоснительно все эти годы. Хисела ощутила, что ее мышцы разогрелись, и только тогда приступила к своему импровизированному танцу. Ей так хотелось произвести впечатление на дона Энрике, что она не жалела ни сил, ни гибкости. Когда в зале появился Мигель, она точно не могла определить, потому что комната вертелась и кружилась, а сердце упрямо твердило ей только одно «танцуй!».
– Достаточно, – прервал ее Энрике.
Она застыла, с трудом переводя дыхание.
– Кажется, я сегодня не в форме, – проронила Хисела.
– А мне понравилось, – выпалил Мигель, и все повернулись в его сторону.
– Ну, твое мнение никто и не спрашивал, – устало проговорил дон Энрике. – Потому что заниматься с ней предстоит все-таки мне.
– Я бы на твоем месте с ней поработал.
– Можно подумать, что ты отлично разбираешься в этом деле.
– Возможно, не так хорошо, как ты, папа, – улыбнулся Мигель. – Но все, же она невероятно талантливая. Тебе так не показалось?
Девочка так и стояла не шелохнувшись. Она боялась что-либо говорить, чтобы лишний раз не вызвать недовольство учителя.
– Должен сказать, что ты сильно переменилась, – выдержав паузу, начал Энрике, подойдя ближе.
– Благодарю вас.
– Конечно, я не волшебник, и ничего тебе не обещаю.
– Значит, вы примите меня снова? – голос Хисела радостно зазвенел.
– Стоит попробовать. Мигелито прав. В тебе явно что-то есть.
Она не дослушав, порывисто обняла учителя и даже прослезилась от переизбытка чувств. С тех пор начались их занятия. Сначала девочка приходила раз в неделю, и дон Энрике занимался с ней не больше часа. Даже такой малости ей было достаточно, чтобы ощущать себя абсолютно счастливой. Постепенно, то ли под влиянием сына, то ли видя успехи своей ученицы, «пират» предложил заниматься трижды в неделю.
– Я искренне рад за тебя, – сказал Мигель, когда они вышли на улицу.
– Думаю, что это все вы. Неужели вам удалось переубедить учителя?
– Сам не знаю. Я лишь отмечал, как ты стараешься и что из тебя непременно, выйдет толк.
– Правда? – янтарные глаза Хиселы округлились.
– Да, я чувствую. Конечно, вижу еще плохо, но все, же ощущаю твою энергию и чувство, которые ты вкладываешь в каждое движение.
– Вы мой самый лучший друг!
– Надеюсь, что так, – отчего-то замялся Мигель.
Девочка смотрела на него с восхищением, и еще долго говорила о балете, и о том, какое место он занимает в ее жизни. А парень просто слушал ее голос и почему-то ощущал, как приятное тепло разливается в его груди.
5
Мадрид.2012 год.
Хисела стояла в танцевальном зале и готовилась к уроку. Она без устали повторяла одно и то же движение, которое намеревалась довести до совершенства. Девочка хотела удивить своего преподавателя, хотя понимала, что услышать его похвалу порой очень сложно. Позади нее скрипнула дверь, и она повернула голову.
– Ты уже здесь? – послышался голос дона Энрике.
– Да, сеньор.
– Вот и хорошо. Присядь. У меня новость.
– Я вполне могу и постоять, – заупрямилась Хисела.
– Лучше все-таки выслушать меня сидя, поверь.
Она подошла к стулу и села на край, с волнением поглядывая на «пирата».
– Вы решили прекратить наши занятия?
– Речь пойдет не о тебе. Мигель. Он скоро прилетает.
– Вот как?
– Да, – сеньор Мендес ходил из стороны в сторону. – Сказал, что приготовил мне сюрприз.
– Это же хорошо. Верно?
Дон Энрике кивнул, но явно думал о чем-то своем. С тех пор, как его сын уехал на лечение в Германию, прошло почти три года. После того, как зрение к нему окончательно вернулось, юноша получил приглашение в Калифорнийский университет, в котором уже учились несколько его особенно талантливых друзей. Именно эти ребята и уговорили Мигеля отправиться на другой конец света, чтобы мир посмотреть и себя показать. Разумеется, отец был настолько рад, что мальчик пошел на поправку, что ни в чем не мог ему отказать. Таким образом, впервые за долгое время он должен был посетить Мадрид всего на пару недель, не больше.
– У него каникулы, так что надолго он не задержится.
– Понятно, – вздохнула Хисела.
Настроение у нее отчего-то испортилось. Она искренне радовалась приезду Мигеля, но при этом внутри возрастала тревога. Девочка давно запретила себе думать о нем, потому что он жил в другой стране, учился, и у него давно была своя жизнь. Если парень поначалу посылал ей открытки и даже письма, то потом их нежная дружба оборвалась, и с этим ей тоже пришлось смириться.
– Мигелито приезжает? – обрадовалась Вероника, когда она пришла домой. – Вот это событие. Надо будет приготовить пирог. Как думаешь?
– Так и сделай.
– Ты что-то грустная. Дон Энрике давно его не видел.
– Он счастлив, – скрестив руки на груди, произнесла девочка.
– А ты?
– Я волнуюсь, что его приезд помешает нашим занятиям. Я эгоистка, да?
– Если только самую чуточку, – обняла ее мать.
В день приезда Мигеля, Хисела спала очень плохо. Она все думала о том, каким стал друг ее детства, и боялась, что он совершенно забыл про нее. Вероника действительно приготовила пирог, и вызвалась лично сопровождать дочь. Возле дома сеньора Мендеса остановилось такси, и из него вылез черноволосый красавец. Следом показался сияющий от радости дон Энрике.
– Неужели это наш Мигелито? – воскликнула Вероника.
Двое мужчин обернулись.
– Сеньора, как я рад вас видеть, – парень заулыбался, и на его смуглых щеках появились ямочки.
Сердце Хиселы ухнуло куда-то вниз.
– Ты вырос и очень изменился, – мать девочки не могла скрыть своего восхищения.
– Благодарю вас.
– Стал такой красавец.
– Не стоит портить моего сына, – в шутку пригрозил ей пальцем сеньор Мендес.
– А ты узнал Хиселу? – Вероника подтолкнула дочь вперед.
– Боже мой! – удивился Мигель. – Это ты?
– Привет, – девочка покраснела от смущения.
– Настоящая куколка, – чмокнул ее в щеку парень, и улыбнулся еще шире.
Хисела точно не могла сказать, отчего у нее потемнело в глазах, то ли от полуденного солнца, то ли от этой улыбки, то ли от пережитого волнения. Когда они, наконец, поднялись в квартиру, то она ощутила желание забиться в какой-нибудь угол и никогда, оттуда не выходить. Пирог пришелся как нельзя кстати. Дон Энрике хвалил кулинарный талант Вероники, даже сказал что-то важное про ее дочь, но Хисела толком не слушала. Она смотрела только на Мигеля. В свои семнадцать лет, он уже вытянулся, имел спортивную фигуру и неотразимую внешность.
– Сынок, ты намекал, что меня ожидает сюрприз, – напомнил ему сеньор Мендес.
– Еще какой, – хохотнул парень, поправив ворот белой рубашки.
